Игры Предвечных

Вальгард вытащил из-за пояса чехол с романской трубой. Развидневшееся небо слепило ярким солнцем, и с их места женские ряды были видны недостаточно хорошо. Вождю не терпелось убедиться в том, что маленькая фигурка под развивавшимся имперским стягом и есть принцесса Марика. Та самая Марика, которая все же оказалась куда ближе, чем еще несколько часов назад. И которая будет принадлежать ему — не позже следующего вечера.

Глаз трубы выхватил первый ряд выстроенных женщин так, словно до них было не больше десятка шагов. Внимательно глядевший Вальгард с некоторым недоумением отметил, что Марика согнала в ущелье наиболее высоких и крупных жен со всей Веллии. Отчего-то при приближении воительницы, которые стояли напротив его людей, смеха больше не вызывали. Каждая из них была облачена в доспех. Причем опытный в подобных делах вождь сразу определил, что броня подгонялась под фигуру каждой женщины и не смотрелась снятой с мужских плеч. Женщины — как одна, крепкие и широкоплечие, без видимых усилий держали в руках оружие. Точно мечи и копья для них были не менее привычны, чем скалки и веретена. Светлокожие лица жен и дев выражали суровую решительность — и словно бы неясное нетерпение. Ни тени страха или неуверенности не заметил Снежный Волк, и это ему не понравилось. Что-то неправильное крылось в увиденном. Словно в самих женских рядах крылась ловушка — очередная подлая ловушка подлой романской ведьмы...

Занятый разглядыванием войска, Вальгард едва не забыл о той, о ком ранее не забывал никогда. Романская труба своим волшебным глазом выхватила две фигуры под развевавшимся стягом. Красное знамя с золотым шитьем, на котором хищно поводил сдвоенной головой могучий имперский крюкоклюв, крепко держал в руке коренастый велльский муж в броне центуриона. Велл-центурион обводил взглядом явившихся на его землю завоевателей, и его лицо искажала тревожная ненависть. Однако, мазнув по веллу взглядом, Снежный Волк тут же о нем забыл.

Рядом с конным веллом, верхом на черном имперском жеребце восседала юная женщина, которая каждую ночь тревожила сны маннского вождя. Но только теперь, глядя в ее прекрасное, совершенное лицо, Вальгард понял в единый миг, насколько мало правдивости было в этих надуманных снах.

Зеленые, как у чистокровных романов, глаза принцессы глядели прямо на него, в упор. Несмотря на расстояние между маннами и женщинами Марики, откуда-то вождь знал — романская ведьма действительно смотрит на него, Снежного Волка, каким-то чудом вызрев вождя среди прочих. И для того, чтобы этот равнодушный, жестокий и цепкий блеклый взгляд сделался таким же покорным и затравленным, каким являлся в снах, нужно куда больше, чем просто плетка...

Предчувствие не обмануло маннского вождя — Марика действительно явилась, чтобы дать ему бой, и вместе со своей жизнью унести как можно больше жизней захватчиков — и всех своих подданных. Рассматривая спокойный, немного насмешливый — как всегда — лик принцессы Марики, Вальгард внезапно и до конца осознал правдивость предупреждений велльского кудесника. Принцесса была романкой, а у любого романа готовность к войне рождалась в крови. Должно быть, Марика происходила из военной семьи, быть может даже, приходилась дочерью полководцу. Едва ли чем-то еще можно было объяснить правильный романский строй, которого придерживались приведенные ею женщины, видимая глазу дисциплина и нерушимое спокойствие в их рядах. Для того, чтобы так организовать убитых горем женщин, подобрать доспех для каждой, научить не падать под его тяжестью и не ронять оружие, да еще в такой короткий срок — нужно было родиться талантливым стратегом. И снова Вальгард пожалел, что не озаботился как следует расспросить велльского союзника о семье романской ведьмы. Он недооценил Марику — и теперь победа, в которой по-прежнему не возникало сомнений, достанется кровью не менее десятка, а то и двух десятков маннских воинов. Которых озверевшие бабы просто возьмут простым числом. Если, конечно, не разбегутся с визгом, когда дело дойдет до настоящего боя...

— Ты сможешь пересилить этого мага? — не отрывая трубы от глаз, спросил Снежный Волк. Кудесник, к которому относился этот вопрос, откинув волчий капюшон с головы, ответил не сразу. В отличие от большинства воинов он, по примеру Хенрика и некоторых других вождей, оглядывал склоны близких холмов.

— Смогу, — после непродолжительного молчания успокоил он. Задрав голову, велл вновь посмотрел на вершину холма — в ту сторону, где скрылся крюкоклюв с принцессой Ираикой на спине. — Но если маг начнет отвлекать мое внимание... А он начнет, я не смогу помогать вам. Твоим воинам какое-то время придется драться без меня.

Вальгард опустил трубу и обернулся. Манны перестраивались за его спиной — неспешно, с весельем и шутками. Было похоже, что надеждам воинов на отдых в женской компании доведется сбыться даже раньше, чем предполагалось. Никто не сомневался, что после непродолжительного и неопасного боя тех из жен и юниц, которые не успеют скрыться, будет достаточно, чтобы хотя бы отчасти утешить островитян за продолжительный и трудный морской поход. И теперь веллиек, а тем более, романок не спасет даже заступничество кудесника. Взяв в руки оружие, они утратили право на любое снисхождение.

— Надобно присматривать за тем холмом, — Хенрик бесцеремонно дернул вождя за рукав, кивая направо. — Не нравится он мне. Кабы был я, засадил бы там лучников...

Вальгард кивнул и коротко отдал несколько распоряжений. После чего опять поднес к глазам трубу. Армия принцессы Марики, в которой было не менее двух тысяч воинственных жен, оставалась на месте. Сама романская ведьма, одетая в нагрудник из самого прочного сплава — стоика, по-прежнему восседала в седле, сохраняя на лице странное спокойствие.

— Она словно ждет чего-то.

Слова велла, полные внутренней тревоги, Вальгарда, напротив, успокоили. Ему вспомнилось то, о чем он думал раньше. Марика могла выгнать вымуштрованных женщин, дабы создать видимость силы, способной задержать захватчиков — пусть и ненадолго. И тем самым создать для себя условия хотя бы отчасти равноправных переговоров. Снежный Волк не ошибался — романской ведьме нечего было предложить в обмен на сохранение своей жизни. Должно быть, две тысячи ряженных баб и чудом не уснувший неведомый маг и были единственным козырем, который ей удалось добыть. И теперь она попытается разыграть этот козырь настолько удачно, как только получится.

Вальгард усмехнулся. Следуя его приказу, вперед выдвинулся высокий, жилистый Каи. Племянник Хенрика был так же худ, как его дядька, но в отличие от последнего, отличался простотой нрава и преданностью лично ярлу Реганару. Некоторое время пронаблюдав, как Каи быстрым шагом пересекает пространство, разделявшее захватчиков и заступниц, Вальгард вновь вскинул трубу.

Каи встретили железом заостренных палок, которые женщинам заменяли копья. Однако белый флаг сделал дело — спустя короткое время манн стоял перед принцессой Марикой и ее знаменосцем, передавая послание своего вождя. Снежный Волк смотрел, не отрываясь. Однако, на лице романской ведьмы не дрогнул ни единый мускул. В отличие от велльского центуриона, который, казалось, множество раз желал бы зарубить врага на месте, если бы не боялся потерять достоинство.

Наконец, Каи умолк. Зеленые глаза Марики по-прежнему смотрели мимо посланника, прямо на Вальгарда. Несмотря на то, что вне всяких сомнений, слушала она внимательно, казалось, что парламентера для нее не существовало вовсе. Лишь несколькими мгновениями после воцарения тишины лицо романки едва заметно переменилось. Она что-то коротко бросила в ответ на обращенную к ней длинную речь и мотнула головой, отсылая посланника прочь. В его сторону она так и не взглянула.

Вновь потянулось опостылевшее ожидание. Длинные ноги Каи быстро отмеривали путь от одного войска до другого. И все же вождь еле дождался его возвращения. Окончательно разошедшийся туман давал путь яркому солнцу, которое чем дальше, тем пекло все горячее. Казалось, Лей выбрал именно сегодняшний день, чтобы явить миру всю свою ничтожную силу.

Наконец, посланник достиг своих. Бесхитростное лицо Каи могло обмануть кого угодно. Но Вальгарду, как и тем, кто знал долговязого племянника Хенрика, было известно, что тот мог запомнить обращенные к нему слова на любом языке, в точности до последней буквы. Вот почему, несмотря на то, что ответ Марики был предельно коротким, вождь мог только догадываться, что сказала романская ведьма его послу. И ждал его возвращения с нетерпением.

Наконец, Каи добрался обратно и, сунув флаг под мышку, коротко поклонился вождю. Его стриженные белесые волосы прилипли ко лбу. С лица медленно сходила бледность.

— Ну? — Снежный Волк опустил трубу романов и хлопнул ею по бедру. — Как это было? Как она сказала?

Каи сглотнул и выпрямился во весь свой рост, сразу сделавшись выше и Вальгарда и большинства маннских сородичей. Расправив плечи, он прокашлялся.

— Я объявил все в точности, славный вождь. Я сказал: "Вальгард Снежный Волк передает тебе, дочь от романов, такие слова. Если ты сдашься немедленно, и призовешь своих людей сложить оружие, вождь пощадит жизни всех женщин и даже тех мужчин, которых сочтут полезными. Веллия останется нетронутой, а весь гнев вождя падет на подлый и бесчестный Ром. Если же ты будешь упорствовать, армия маннов перебьет глупых жен, что посмели взять в руки оружие, а так же их мужей и детей. Прочих же обратит в рабство. Если ты сей же миг не признаешь над собой власти великого вождя и твоего будущего императора, армия храбрых маннов принесет гибель всему живому, уничтожит скот и птицу, селения и города, не оставит камня на камне от этой страны. Подумай, что случится по твоей вине, если ты не внемлешь голосу разума. Ведь если манн прибудет гостем он будет добр. Если же манна разозлить, и он войдет как победитель — пощады не будет ни тебе, ни твоим людям. Никому".

Послание вождя звучало многословно, но достаточно грозно. Велльский маг хмуро взглянул в их сторону, но промолчал, вновь обращая взор на чего-то ожидавшее войско принцессы Марики.

Вальгард сделал нетерпеливый жест рукой.

— И что она? Что она сказала?

Каи снова повел плечами и кашлянул, прочищая горло.

— Только одно слово, мой вождь. Она сказала: "Если".

Снежный Волк молчал несколько мгновений. Потом до него дошел весь посыл дерзости романской ведьмы. Кровь бросилась в голову манна, но чудовищным усилием воли он сдержался. Только коротко кивнул вправо и влево, отдавая приказания своим вождям.

— Эта мерзкая сука сама выбрала свою судьбу, — он встретился глазами с кудесником и злобно зыркнул в сторону армии жен. — Как и все они. Теперь моя очередь над нею пошутить. И клянусь хаосом, я заставлю ее пожалеть о сегодняшнем дне и о том, что она отвергла!

Внезапно со стороны дальнего холма в небо вновь взметнулась тень огромного крюкоклюва. Принцессы на его спине уже не было. Несколько мгновений могучая птица кружила над готовой ринуться в бой армией маннов. Потом...

— Лучники! — вне себя гаркнул Вальгард, мгновение назад готовый командовать наступление. — Убить его! Живей!

Свистнули стрелы. Несмотря на то, что маг в птичьем облике парил прямо над ними, достать до него оказалось непросто. Сильное солнце по-прежнему слепило глаза, мешая прицеливаться. Без труда уклонившись от пущенной в него смерти, маг в птичьем облике вновь взмыл в поднебесье и издал пронзительный, словно сигнальный, крик.

— Камни! — рыжебородый Хенрик в мгновенном испуге вскинул руку в сторону ближайшего холма. — Катапульты на холме! Вождь! Камни! Отводи людей!!

Десятки камней, должно быть, в единый миг взлетевших из спрятанных за крутым склоном холма романских катапульт, с силой обрушились на замерших в испуге маннов.

Велльский кудесник поспешно вскинул руки. Первый камень разлетелся осколками на высоте трех локтей от завоевателей, словно ударившись о невидимую стену. Камни падали один за другим, но не достигали цели. Лицо велла, до того бледное, полиловело от боли.

— Отводи людей! — продолжая удерживать незримую глазом защиту, велльский кудесник дернулся и невольно вскрикнул, в то время как очередной тяжелый камень обрушился на смятенно сжимавших оружие завоевателей. — Быстрее! Я... долго не выдержу!

— Нужно отойти еще немного вперед, вождь, — бородатое лицо Хенрика подергивалось, но хранило всегдашнее суровое спокойствие. — Они могли спрятать катапульты и дальше, на склонах. Двигай воинов вправо и вперед.

Снежный Волк оценивающе посмотрел на стену холмов, что была справа. Камни продолжали падать, хотя и не так часто. Лицо велльского колдуна было уже не лиловым, а черным от напряжения.

— Слишком полого, — словно прочел мысли вождя Хенрик. Не сдержавшись, он с опаской вздрогнул, когда очередной булыжник раскололся о воздух над его головой. — И сплошная земля. Устойчивости никакой, и стрелять оттуда нечем. Рискнем. Или...

Особо крупный булыжник вновь грохнул рядом. Если бы не защита мага, отразившая и этот каменный кусок, манны могли лишиться сразу пятерых. Вальгард окинул мгновенным взглядом своих людей. И — махнул рукой.

— Отходим, — скомандовал он так, что его услышал последний воин даже в свисте и грохоте падавшей, но пока не случавшейся смерти. — Впрааа -во!

К этому приказу островитяне уже опомнились. Все же они оставались воинами, и для многих эта битва сделалась далеко не первой. Вскинув щиты, манны спешно, но не беспорядочно и без излишней суетливости двинулись вправо — подальше от смертоносного холма. С той стороны тоже был холм. Однако в отличие от противоположного, действительно не каменный, а земляной. Херник вновь оказался прав. Вряд ли романская ведьма могла спрятать катапульты и там. Ей бы пришлось затаскивать чудовищные машины по земляной осыпи, а потом туда же тащить и огромные камни. За такой короткий срок имея в распоряжении только женщин, подобного было не совершить даже при помощи очень хорошего мага. Под защитой этого холма, куда уже не долетали снаряды из продолжавших бухать бесполезных катапульт, Вальгард перестроит свою невредимую армию — и уже без промедления двинется на упорно продолжавшую чего-то выжидать принцессу Марику...

Последний камень с треском раскололся уже в стороне от оказавшегося недосягаемым маннского войска. Вожди Вальгарда резкими голосами отдавали приказы, разворачивая своих людей так, чтобы взять недвижимых женщин Марики в полукольцо. В шуме ветра, среди криков, топота, бряцания и звона до спешно перестраивавшихся маннов не сразу донесся новый звук. Частый дробный топот не был знаком уху островитян, и не сразу привлек внимания. Поэтому когда на вершине пологого земляного холма показалась первая фигура, ее заметили лишь нескольких воинов, и то по чистой случайности...

Велльский кудесник, что, не отрываясь, следил за парившим в небе крюкоклювом, стремительно обернулся. Лицо его, всегда угрюмое, на короткий миг отразило настоящий страх.

— Конники! — что было силы заорал он, хотя его голос не имел и вполовину такой силы, как голос Вальгарда. — Конники с холма!