Мне всё ещё тяжело смотреть на то, как убивают тех бедняг, что должны стать проводниками в Астрал. Их стоны бьются в моё сознание, рвутся к сердцу. Но оно, сердце, больше не бьётся, с того самого дня, как я увидел на смертном одре таких дорогих моему сердцу людей.
Алые маги вопили от восторга, увидев далёкие звёзды средь тьмы, но постепенно в их головы закрался вопрос: "Это что, всё? Может, совсем это не новая стихия, а сны, приносимые дурманом?!". Глупые, глупые, глупые люди: я об этом подумал через несколько часов после первого выхода в Астрал. Должен быть какой-нибудь способ использовать силу этого измерения, этой стихии. Всё моё естество дрожало от ощущения энергии, которой полнился Астрал. Но был вопрос: как же её использовать. Кажется, я знаю. Но для этого придётся вновь туда отправиться, в вечный холод...Обманчивому свету тех звёзд больше е согреть меня: если уж солнце не дарит мне тепла...
Запись восемнадцатая. Практически со всеми, кто вышел в Астрал, случилось страшное. Двое погибли во сне: разрыв сердце — так сказали лекари. Троим пришли известия о внезапной кончине близких людей. Лишь Джереми Фальгрима боги не тронули — или мы просто пока что не узнали об этом.
Я сделал вывод, что Равновесие или боги мстят всякому, кто прорвётся в Астрал. Все эти страшные события не могут быть простыми совпадениями. Один раз — это случайность. Но десять — уже система. Так любил говорить Тенперон. Интересно, как он там, всё преподаёт в Магической академии? Времени не было отправить ему письмо...
И всё же, как смеют боги мешать нам, людям? Мы хотим познать Астрал, хотим любоваться им, да, хотим использовать — но почему так страшна расплата за наши опыты? Я знаю: небожители боятся, что мы получим силу, превосходящую божественную. И, клянусь, так и будет! Это будет самой сладкой местью, которую только можно придумать.
Запись девятнадцатая. Принц Альфонсо пожелал поговорить с представителем алых магов. Орден выбрал меня. Как это ни смешно звучит, но у алых магов практически никакой организации. Единого лидера нет, весь этот так называемый Орден держится лишь на одном "добром" слове. Похоже, придётся что-то делать.
Его Высочество долго говорил сегодня со мною. Больше всего он интересовался нашими отношениями с Гильдией магов, и долго не верил в то, что Орден практически не контактирует с последней. "Нас просто презирают, а как можно с презренными общаться?" — было моим ответом на тучу его вопросов. Похоже, принцу мои слова понравились. Его Высочество пожелал видеться со мною почаще. Похоже, хочет найти средство борьбы с Гильдией. Так, на всякий случай. Похвально. Этим можно будет воспользоваться.
Запись двадцатая. Сегодня, впервые за несколько лет, в моих руках — нож. Окровавленный. И крик человека почти не вызывает у меня отвращения. Это всё ради дела мести, ради знания, ради моей Катрин! Ради борьбы с проклятым Равновесием! Мне нужно знать, как использовать Астрал для получения энергии!
Запись двадцать первая. Я только что видел далёкие звёзды, ощущал пронизывающий до самых костей холод. Но это всё неважно. Я понял, я наконец-то понял! Тьма вокруг — это не отсутствие света, это что-то другое. Это энергия, сила, которой можно управлять. Мне потребовались огромные усилия, чтобы использовать эту тьму. При определённых манипуляциях...
Несколько следующих страниц были исписаны формулами, знаками и схемами движения рук — так в книгах по магии обозначались пассы, необходимые для сотворения некоторых заклинаний.
При этих манипуляциях можно достичь такого состояния тела и духа, что удаётся смотреть не на тьму — а сквозь неё. И тогда открывается вид на окружающий мир, настоящий мир, реальный мир...Здесь сполохи, клочки звёздного света — нет, света душ, душ мёртвых! — обозначают источники силы, которая подчинится мне...Во имя знания. Во имя отмщения. Во имя Катрин. Клянусь: я смогу!
Королевство. Графство Беневаль.
Через считанные мгновения после ухода Даркоса Такир внезапно изменился в лице. Удивление сменилось выражением...ну, знаете, когда ты внезапно понимаешь, что тебя только что обокрали на многие миллионы?
— А как же я? Куда это он? Я три с половиной века дожидался его, а он сказал несколько туманных фраз — и был таков? Это наглость! Даже боги так с родом Беневаля не должны поступать! Могу я наконец-то в загробный мир попасть? Я заслужил несколько красавиц и пару-другую бочек хорошего аркадского вина! — и молчание в ответ. Такир только зря надрывался.
— Я не думаю, что придётся ждать ещё три с половиной века, пока Даркос ответит на Ваш вопрос, милорд Такир, — мне сейчас было совсем не до чужих проблем с запаздывающим богом-проводником.
Что сын Тайтоса имел в виду? Что он хотел сказать мне? Держаться? Но как...каким образом...
Может, Даркос намекал мне, что надо вернуться в свой мир, в мир живых — но зачем? Там я ослеп, я стал никуда не годным магом: слепой не может творить волшбу, он просто не видит эфирных потоков. Да и обычные заклинания, не требующие выхода в стихию магии, будут срабатывать не так, как нужно. "Огненный шар" "видит" цель глазами волшебника. Если же эти глаза видят лишь тьму — сгусток пламени "свихнётся". Нам об этом когда-то рассказывал один из преподавателей в Магической академии. Да и в книгах по истории Королевства приводилось несколько случаев, когда слепой маг устраивал "веселье" округе, используя на первый взгляд безобидные заклинания. В общем, мне больше не творить магию. Никогда: я чувствовал, я ощущал, я знал, что эта слепота — надолго. Навсегда. На всю жизнь — и чуть-чуть дольше. Так зачем мне уходить отсюда, где я могу наслаждаться вереском, солнечным светом, компанией такой приятного собеседника, как Такир...
— Я всё выскажу его отцу, Тайтосу, как только попаду в чертоги мёртвых, — а сын Беневаля всё не унимался. Ещё бы: о нём, похоже, позабыл даже бог-проводник мёртвых, не то что уж...
Что ж, пусть Такир кричит, пусть наслаждается своей храбростью — угрожать богу! Хотя, конечно, вряд ли кто-то слышит эти угрозы, кроме нас двоих, людей, заблудившихся где-то между миром живых и миром мёртвых.
— Ладно, всё равно ничего не поделаешь сейчас, — Такир переводил дух. — Так, Николас, а ты почему такой хмурый? Даже Даркос сказал, что у тебя может всё быть хорошо. Не стоит владыке нашего домашнего очага сдаваться на милость судьбе, ты же пятно поставишь на чести нашего рода! Мы никогда не боялись бросить вызов богам! Соберись!
— Но я-то не из Вашего рода, милорд Такир, поэтому Вашей чести ничего не угрожает, — я пытался отшутиться.
Сын Беневаля задумался: в его голове явно созревал какой-то план.
Я отвернулся, желая не забивать себе голову размышлениями о намерениях Такира....И менее чем через один удар сердца я услышал шелест покидающего ножны клинка.
В руках у второго Владетеля из рода Беневаль был меч. Средней длины, незамысловатый, простая рукоятка без украшений, обоюдоострый клинок, нацеленный...Нацеленный прямо на меня!
— А ну-ка, Николас, припади на колено, — Такир и говорить стал иначе. Властность, жёсткость и нетерпение к возражению сменили в голосе мягкость и сочувствие.
— На правое или левое? — да уж, ничего умнее этого вопроса в голову не пришло.
— А есть какая-то разница? — лукаво улыбнулся Такир. Меч мягко лёг мне на плечо.
— Я, Такир из рода Беневаля, названый брат вождя айсов Санчо, именем моих предков нарекаю Николаса из рода Датора моим названым родичем, хранителем очага нашей семьи и всех окрестных земель. Дабы помнил Николас, ныне называемый Николасом из рода Беневаля, да сохранится след этого меча на плече его.
Удар мечом, пусть и плашмя, был очень даже не слабым.
— Я бы навсегда запомнил это без удара! — пусть плечо и болело, но на моём лице сама собой расцветала улыбка.
— Так положено — и вообще, тебе ли рассуждать об обычаях наших дедов и прадедов? — Такир расхохотался. — Вот теперь мне и всему роду будет очень обидно, если ты сдашься судьбе. Так что давай, ищи способ выбраться из этого проклятого места! Это я целую жизнь прожил, мне тут можно отдохнуть век-другой, а тебе?! Думай, как вернуться! Ты должен. Иначе буду постоянно тебе напоминать вот этим мечом, что ты ныне к роду Беневаля принадлежишь!
Да, меч был очень весомым аргументом. И только тут до меня дошло, что же всё-таки произошло...Я же ведь теперь — Владетель! Ну да...Если учитывать, что Такир принял меня в свой род, значит, теперь я Николас Беневаль. Последний Беневаль... Беневаль...Я Беневаль...Я! Николас! Беневаль! А Беневали! Никогда! Не сдаются!
Мир вокруг меня потёк мириадами красок, как если бы на только-только нарисованную картину вылили ведро воды...
— Николас, ты меня слышишь? — голос Эдвина Беневаля.
Кто-то, кажется, трясёт меня за плечо...Что бы на это лекарь сказал? "больному необходим покой..." Дальше бы он предложил кровопускание, но уж нет, не в этот раз. И вообще, лекарям живым не дамся. А мёртвым — тем более.
— Слышу, милорд Беневаль. Мне надо будет кое-что Вам рассказать...Но сперва попросить, чтобы меня никто не тряс. Моя душа и без того не так уж хорошо держится в моём теле...
— Сюзерен! — ага, а вот и Конрад Монферрат...Где же...Кажется, слева от постели. Эдвин справа. Но мне слышны чьи-то шаги...
— Господин Николас, изволите ли отдать какие-нибудь приказы? Спешу сообщить, что за время Вашего отсутствия успели разбить одну тарелку, отремонтировать два окна...
— Ори, пожалуйста, не в этот раз. Знаешь, подготовь подробнейший доклад о том, что произошло в замке...Ну, скажем, через три дня. Да, точно, через три дня.
— Господин, уточните срок. Вы будете слушать мой доклад ровно через три дня? Либо через три дня и одну секунду. Либо через три дня и две секунды. Либо...
— Ори...Или мне лучше звать тебя Ориин? — надо попробовать, вдруг напоминание о былой жизни моего замкового образумит и остановит хоть ненадолго эту "игру в подробности". — Я заслушаю твой доклад ровно через три дня. Благодарю. И заодно я хочу узнать, почему Беневаль ТАК сильно пострадал от времени. Замок не может с такой скоростью рушиться и стареть. Каких-то сорок лет, а тут уже будто века полтора прошло...
— Господин побывал в невероятно интересном месте и встретил, я уверен, приятных собеседников, — мне показалось, или голос Ори впервые за всё время моего с ним общения потеплел? — Я обязательно расскажу Вам об этом. Отдыхайте, мой господин.
Да и последние два слова замковой произнёс с некоей гордостью. Интересно, очень даже интересно...Эх, если бы лицо Ори сейчас увидеть! Да и лица остальных...
— Выйдите, пожалуйста, все из этой комнаты. Все, кроме милорда Беневаля. Мне нужно с ним поговорить...о делах семейных.
— Конечно, милорд Николас, — облегчение в голосе Конрада Монферрата. Понял, что я не собираюсь вновь возвращаться в свой кошмарный бред. Только видел бы рыцарь тот мир...Вереск...Даркос, которому не зря поручено провожать души мёртвых в чертоги Тайтоса: другого такого же весёлого собеседника и спутника попробуй найти...
Миг — и тишина.
— Николас, о чём ты хочешь со мной поговорить? Похоже, это очень серьёзно. Ори так странно себя повёл, услышав, как ты обратился к нему по имени Ориин. Оно мне кажется смутно знакомым...— ревенант замолчал. Ждал, пока я соберусь с мыслями.
— Мне довелось кое с кем встретиться...— и начался мой рассказ о произошедшем со мной за последние...дни? Недели? Сколько же прошло времени с момента боя с теми странными айсами...
Эдвин Беневаль ни разу не перебил меня за весь рассказ. Другие бы, наверное, не поверили в мои слова, посчитали бы бредом...Точнее, люди бы так и поступили. Живые люди. Но я-то говорил с ревенантом, духом, застрявшим между тем светом и этим, миром живых и миром мёртвых.
— Знаешь, Николас, — после тягучего молчания, длившегося, как мне показалось, целую вечность, наконец-то заговорил милорд Беневаль. — Мне бы тоже хотелось увидеть моего предка. Сколько бы вопросов я ему задал, сколько бы рассказал о его детях, внуках, правнуках... Интересно, он стал бы гордиться своими потомками? Но, думаю, Такир уже дал знак того, что верит в будущее рода, назвав тебя своим родичем. Ты мне, получается, стал...хм...внуком, да, внуком! Сын-то у меня уже был...а может, и есть...
Сквозь ледяную броню ревенанта проступала человечность. И всё-таки лёд выдержал, не лопнул...
— Я надеюсь, Беневаль, смотря на наши дела из царства Тайтоса, будет доволен. А ты, мой новый родич, отдыхай! И поспи подольше! А то, знаешь ли, пристрастился к полётам между мирами. И, пожалуйста, не перечь своему...деду, — похоже, Эдвин Беневаль уже входил в роль "заботливого дедушки". — Иначе накажу. Теперь имею полное на то право!
Погружаясь в сон, я понял, что счастлив: теперь я один из Беневалей, великого и храброго рода, сам Такир наделил меня право встать в один ряд с такими героями, как сам сподвижник Огнара Беневаль, храбрец Гордио, любвеобильный Эдмунд, несчастный Эдвин...А за милорд Эдвина я ещё поквитаюсь с Даркмуром...И чего мне взбрело в голову спросить у Ори, отчего так постарел замок...И сейчас бы чего-нибудь сладкого...Как тепло и спокойно...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Конечно же, никто даже не подумал о том, чтобы заночевать не то что в Ларанне — но даже вблизи от него. Чёрная воронья туча, лакомившаяся трупами, облако тёмно-серого дыма, окутавшее погибший городок — и ощущение смерти, этакий приторно-сладкий привкус гибели. Да ещё исчезновение большинства жителей Ларанна (может, сами ушли, может, тайсары с собой увели)!
Даже невозмутимый Старик, нет-нет, да отводил взгляд от догоравших домов и лежавших на улицах трупов воинов. Чего уж было говорить, скажем, о нежном Эльфреде, который держался лишь "на честном слове". Прихватив с собою кое-какие припасы, которые удалось найти в городке, да оружие, выжившие солдаты Южной армии направились на север, к заметному ещё из Ларанна леску.
Сосны окружили всю честную компанию, создавая иллюзию защищённости. Но, к сожалению, этого было мало: ведь иллюзия — это только иллюзия...Хардак кутался в плащ, зыркая по сторонам, не в силах заснуть: ему всё казалось, что во-о-он из-за тех деревьев на поляну ринутся катафракты, и начнётся резня...
— Тихо-то как, — пробубнил Ян. — Не к добру...Лесного хозяина задобрил-то, а мало ли как оно обернётся...
За полчаса до того огнары удивлённо смотрели на то, как Усмарь снимает свою одежду, выворачивая её наизнанку, чтобы затем снова надеть. У самой поляны мидрат даже надел правый сапог на левую ногу, а левый — на правую.
— Чтобы отвадить лешего, знамо дело! — отвечал на немой вопрос собратьев по несчастью Ян. — И вам советую.
— Уж с местным-то лешим я договорюсь, — многозначительно произнёс Старик. — Мы в своём отечестве...
— Ну как знаешь! — пожал плечами мидрат и вернулся к обряду задабривания лесного хозяина...
