Главная цель

* * *

Где-то вдалеке, ухватившись за голову ойкнул Минато. И новоиспечённый недостудент ашикаби промямлив что-то неразборчивое себе в нос, двинулся в путь-дорогу руководствуясь в своем выборе направления исключительно на внезапно взыгравшую интуицию и качественный прилив сил. Сам того не ведая, он начал участвовать в 'плане', правда в несколько ином качестве на старте и с другими результатами на выходе.

* * *

Но пора вернуться к разговору нашему насущному.

— ...и Юдзо, о чем ты так вдохновенно разговаривал с Каору-саном? — с любопытством осведомилась красавица, лениво развалившись на плетеном кресле и поигрывая наполненным до краев стаканчиком. Интересно, какая у нее по счету бутылка, учитывая что алкоголем от нее несло с самого начала нашей встречи?

— О всяком, о том что нельзя атаковать беззащитных ашикаби и его секирей, о возможных последствиях этих опрометчивых шагов. Ну и заодно поболтали о жизни и погоде.— в ответ она лукаво усмехнулась и сделав глубокий глоток продолжила.

— И о чем же договорились?

— Каору-сану было разъяснены ошибочность и поспешность его действий, в результате чего он переволновался и потерял сознание. И видя его в таком состояния, перепоручен его секирей.

— Поня-я-я-ятно. А то пламя, которое окутывало этих секирей эм... такое яркое, странное, обвивавшее их. Как думаешь Юдзо, как оно могло получиться и что стало причиной их появления? — от прислушивавшейся к нам Акицу (все остальные были заняты поглощением еды и взглядами-перестрелками) проскользнуло легкая удивлённость и озадаченность. А ведь Казехана то первая из секирей неосознанно ощутившая иллюзорность и фантомность созданного огня и непосредственно указала на это и на мое непосредственно участие в его создании.

— Это были спецсредства, которые пришлось применить во избежании повторного нападения на моих девушек и меня.

— А... и отхлебнув саке резко отставив от себя алкоголь, сменила направление разговора — вот твои глаза, они...? — любопытство так и хлещет.

— У Юдфо-шама крафифые крафные глафа, я фама видела.— вклинилась наш в разговор жующая Мусуби.

— Какие-какие глаза?— третья даже поперхнулась от такой новости. И враз повеяла острым женским любопытством от разом насторожившихся Цукиеми вместе с Казеханой.

— Мусуби ты прожуй, а уже потом говори. А глаза, а что глаза, не ими едиными человек представлен. Не ими одними он красив и шикарен, не они одни... ну ладно, ладно но предупреждаю что зрелище на один раз и не для слабонервных. — вуаля, чуть сдвинув очки для показа на всеобщее обозрении свою красноглазость. И если Цукиеми просто охнула от неожиданности, то Казехана икнув от удивления, менее чем за мгновение перемахнув через стол, оказалась у моего лица и вплотную придвинувшись стала изучающе разглядывать в зрачок. И женские ладони мягко прикоснувшись к коже, полностью сняли очки и разглядывая меня.

Наши лица опасно сблизились и протяжное горячее желание прокатилось по всему телу задержавшись в сердце. На лице держу маску спокойствия, а внутри будто в самом цейтноте.

— Ты что там с моим ашикаби делаешь?! — возмутилась Цукиеми придвигаясь к нам, все остальные не двигаясь и не проронив слова, следили за моими телодвижениями.

— Все, осмотр закончен — дав немного посмотреть, со вздохом чуть отстранился от нее. Я всегда успею начать действовать по плану 'окрыляй и властвуй' но вот в результате третьего окрыления словить еще один потерю сознания или чего похуже — не вариант.

Цукиеми поспешно перехватила эстафету по разглядыванию моего фэйса и с не меньшим удивлением и затаенным интересом принялась рассматривать, после чего покраснев с едва слышным ревнивым бормотанием 'смотреть можно только мне' отвернулась.

— Посмотрели все — и обведя всех взглядом, вернул очки на законное место. А Казехана, да-а Казехана-сан пребывает где-то далеко, предавалась своим мечтам.

— Казехана... Казехана... Казехана-сан, прием, меня слышно?

— Ах, да-а-а, да-да Юдзо я тебя слушаю. Теперь я понимаю почему ты носишь очки. — и зажмурившись от удовольствия, она с удвоенной энергией принялось за саке. Остаток разговора никто особо не нажимала а только мечтательно улыбалась а на меня транслировалось женская мечтательность и закипающая ревность. И ведь в нее лилось же порядочно чтобы и крепкого забулдыгу свалить под стол а на вид только пьяная улыбочка да неровная походка.

Дождавшись пока девушки закончат насыщаться на прощание предложил еще раз встретиться 'для обмена опытом и знаниями' и как раз в этом самом Идзумо.

— Юдзо ты странный ашикаби. — на прощание то заметила Казехана

— Казехана — сан...

— Ну, Юдзо, ну можно же без 'сан'. — протянув жалостливым тоном она сложила губки бантиком. Правда в глазах радости нет, и улавливаемые от нее эмоции скорее свидетельствуют о глубокой женской задумчивости в мой адрес.

— Ну что Юдзо, до завтра. Не забудь, ты обещал прийти.

— Помню, приду. Обязательно приду.

— Точно?! — разом скинутая маска пьяной веселости и прорезавшийся тон не оставляли сомнений ее серьезности.

— Абсолютно точно. — и сопроводив взглядом ее поспешно удаляющуюся фигуру. Вернулся к своему воинству.

Весь последующий путь домой прошел нормально, для безопасности идем по науке: волком глядевший на меня авангард, тщательно охранявший меня ядро, и тыл. Головняк далеко впереди, при обнаружении засады — быстрый отход.

_______

По возвращении в родные пенаты.

— Юдзо-сама, пойдемте тренироваться! Ой, я и есть хочу! — Мусуби как всегда переполняла жажда действовать до упора и необузданного инстинкта поглощения пищи. Цукиеми же хоть и источала немой укор в мою сторону, немедля навострила ушки, принявшись 'источать' инстинкт соперничества и желание показать новоявленной сопернице свое превосходство в силе и умениях.

— Тогда перекусите и переоденьтесь, заодно покажете Цукиеми что где находится. Даю десять минут на все про все. — и пока они порхали по дому, размышлял о сегодняшних превратностях судьбы и автоматически поправляя очки. Они смогли уложиться

— Мы готовы. — доложилась Акицу

— Точно все готовы?

— Точно. — хором было отвечено мне.

— Тогда за мной. — и мы пошли на разбомбленный ландшафт где тренировались втроем.

— Оооооооооооо. — вырвалось у изумленной Цукиеми, рассматривавшей разгромленный до предела бурелом. Вырвалось, и сейчас же она подавила миг удивленья, снова заимев свой вечно недовольный и малость стервозный вид.

— Цукиеми, так ты утверждаешь, что ты одна из сильнейших секирей и только ты сможешь победить в этом 'плане секирей'? — масляным тоном осведомляюсь у нее.

— Конечно, ведь я лучшая. — а чувства собственного величия ей не занимать, может еще и другим одалживать.

— Точно лучшая? — невинная подколка вызвала бурную реакцию.

— Абсолютно точно, ведь я сильнейшая из всех секирей которые тебя окружают.— ага, и круче тебя только горы, и то не все.

— Эм, точно-точно??— склонив голову, в притворном сомнении воззрился на нее.

— Ну естественно, ну не смеешься же ты на до мной, — и воинственно стрельнув глазками на других, продолжила — Ведь я не какая-то там глупая женщина, я лучшая!

— Тогда, предлагаю небольшую проверку твоих сил.— и напустив туману в голосе, продолжил — Щедрая награда в случае победы прилагается.

— Я пройду любое испытание своих сил и всегда тебе это докажу. И кстати что это за проверка? — живо заинтересовалась она. Все остальные тоже проявили живейший интерес к нашей беседе.

— Испытание — сущий пустяк. Тебе, если никто не возражать не будет, всего лишь надо поочередно сразиться в тренировочном поединке со всеми остальными секирей. Повторю, Если конечно никто не будит против. — против естественно никто не был.

— Тогда думаю, первым у нас будет поединок Цукиеми — Мусуби, дальше посмотрим. Так что не теряйте времени, идите готовьтесь. — обе мигом убежали.

— А мы будем наблюдать и учиться. Потом соперником Цукиеми будешь ты — Кахо, и ты— Акицу. — а вот вернулись готовые к 'свершеньям великим' номер 88 и 8.

— Пара слов перед началом. Цукиеми — не недооценивай вероятного противника. Мусуби — помни что пусть сильными быстрыми, но беспорядочными удары ты ничего не добьешься. Используйте свои возможности по полной. За пределы пространства не выходим.

И сопроводив их, сам вместе с остальными переместился на край площадки где при помощи нескольких простейших известных мне знаков расчистил пространство для наблюдения за ними. Справа устроилась Акицу вцепившаяся в мою руку, которая мгновенно утонула в ее пышных формах, слева сидела Кахо.

Идал команду к началу.

— Водяной фестиваль — Цукиеми не стала размениваться по мелочам и экстренно организовала водяной душ сразу рванувшей в атаку Мусуби. Та юрко залавировала из стороны в сторону, уклоняясь от ударов. Интересно, это просто по инерции или ее бюст уносит за собой?

— Водяной дракон.— вода приняла форму того самого дракона и взбурлив, налетела на Мусуби.

— Как думаете, кто из них одолеет другую? -Кахо склонялась к победе Мусуби, Акицу после глубокомысленного размышления изрекает что наблюдает равенство сил и в борьбе друг с другом они взаимно ослабят самих себя.

— Хм... — хмыкнув, вернулся к созерцанию.

Уже ближе к вечеру.

— Достаточно... — пробормотал я, лежащая пластом в грязи и выдохшаяся до предела девушка, не в силах произнести даже слова сверлила меня негодующим взглядом, разорванная одежда мало что скрывает. Но и то что выставлено на показ, было мягко говоря но грубо выражаясь, помято. Избитое, исколотое, много где изрезанное, синюшное от холода, сосульки на бровях и в волосах, лед на обуви. А взгляд, какой это был взгляд, весь такой умоляюще-негодующий.

Схватка с Мусуби выявила почти полный паритет обеих сторон поэтому закончив смотреть на этот бокс-догонялки(два в одном), заменил Мусуби Кахо. Единственное что спасало от поражения уже выдыхавшуюся девятую, было то что во всем этом болоте Кахо передвигалась неумела потому и проиграла. Водяные хлысты сначала выдрали у нее из рук нагинату а потом исхлестали до беспамятства девушку. Вышедшая Акицу учла ошибки предшественниц, быстро решила исход боя в свою сторону просто и без затейливо была по щиколотку вморожена в глыбу льда, и сверху уже вяло сопротивляющуюся тушку забросало ледяными комками. Концовку боя я и мое замыленное воинство (Кахо на руках, Мусуби в ногах) смотрели как Акицу наколдовав кучу снежков расстреливала снеговик в который превратилась Цукиеми. И та не выдержав рухнула наземь. И вот, глядя на нее раздумывал

— Выиграла Акицу, поэтому она единственная кто спит сегодня со мной. — взгляд все остальных ярко выражал 'Nooooooooooooooooo'. Взвалив на правое плечо Кахо а на левое Цукиеми, и осмотрев Мусуби может ли она двигаться направился домой.

~ Позже, той же ночью. Где-то в пригороде. ~

За стеклами окон яростно хлестали струи ливня. Дождь все набирал силу, раскрашенный яркими всполохами небесного огня и глубокими раскатами грома. Ветер поднимал мокрые листья, кружил в причудливом танце, а затем разбрасывал в разные стороны. Низкие тяжелые тучи клубились, напоминая бесформенных демонов, из ваты или пара. В ниши и неровности асфальтовых дорожек стекалась вода, образуя лужи, а кое где — целые канавы. Рамы жалобно скрипели под напором стихии. Довольно редкая погода для здешних мест.

Мокрый и пыльный ночной воздух сотрясала громыхающая музыка, хриплые вопли, песни, крики, драки, запах жареного мяса и крепкого алкоголя. Тысячи ароматов и запахов, пропитали ночь. Сильнее всего ощущались запахи парфюма и блевотины в водосточном желобе...

Отель "Голд Дракон" знавал куда более лучшие дни. Некогда украшение здания, фасад из белого мрамора видел сотни служащих отеля и тысячи гостей, но сейчас это было лишь заброшенное здание в пришедшем в упадок пригороде. Роскошные окна отеля были наглухо забиты, двери заблокированы, стены — исписаны граффити. Там, где когда-то отдыхали зажиточные люди, теперь сновали члены банды "Грифон". Отель стал для них отличным убежищем, превратившись со временем в их базу и крепость, откуда они управляли окрестностями. Единственный вход был под постоянной круглосуточной охраной, помимо этого по ночам выпускали голодных овчарок. Что касаемо полиции и корпорации то се всегда можно уладить и две этих организации небыли исключениями из правил.

'Грифы', уверенные в собственной безопасности, наслаждались вечером. Они думали, что неприкасаемые, что все схвачено и куплено, и волноваться не стоит. Они ошибались.

Доносившаяся из отеля музыка достигла своего апогея, превратившись в сплошное верещание недорезанных свиней вместе с блеяния овец. Неожиданно для всех эти какофонию стихли, зашипела.

— Чо за нахер ты утварил, мудила гребанный?! — в унисон взвыло несколько луженых глоток.

— А хэзэ его знает...И харош гавкать на меня, я тут вроде чота из новага митола нашел. Ща заценим.— и было приостановившаяся музыка по новой начала набирать мощь.

Но благодарным слушателям резко стало не до оценки вокальных данных певца и общего уровня исполнения. А музыка продолжала греметь, проникая в самые отдаленные закоулки здания.

"Ойблядькакойпиздецнахунахуйнааааааахууууууууййй!"— именно такие информативные мысли мелькали в голове молодого мужчина опрометью бежавшего сквозь творящийся хаос

Кавара убегал от кошмара, разыгравшегося в холле и захлебывался воплем. Еще двадцать минут назад это была просто шикарная ночь. Было ширево, были бляди, и, спасибо удачному вечернему гопстопу каких-то сопляков, было бабло на банкет. Даже волыны и припасов к ним было в достатке а это ебашит в голову не хуже баб и наркоты.

А потом был крики и гортанный рев. Истошные вопли. Кавара Тешигавара был у себя с красоткой, которую повстречал в баре, когда услышал крики. Он запутался в собственных вещах, упал, потом бежал, уже полураздетый... Потом он услышал, как Ив орет что-то про кровь и монстров, а потом он услышал жуткий, захлебывающийся крик. Это умер Ив. Потом начали умирать и все остальные на первом этаже.

Перед внутренним взглядом Кавары снова и снова проносилось, как он подкрадывается к двери и сквозь тусклое и мерцавшее освещение видит чью-то человеческую фигуру, поднимающую его другана Дзюна над головой и... и... разрывающую его напополам. Кровь и кишки хлынули на пол, а Кавара почувствовал на себе мимолетный взгляд незнакомца. И пусть этот незнакомец был в маске белого кролика без прорезей и накинутом на голову капюшоне, его взгляд чувствовался всеми клеточками тела И взгляд не был ни злым ни разгневанным, он был равнодушным.

Примчавшиеся на крики кореша молниеносно вытащили оружие, но воспользоваться им не успели. Маска нападавшего начала пульсировать болезненным жаром предсмертной лихорадки зачумленного, и он произнес три слова на языке, который влился Каваре в уши и сложился в огненные буквы по ту сторону глаз.

— Eshek mughkal krikathaa.

Их руки разжались, и оружие выпало. Прежде чем парни смогли среагировать или хотя бы проявить свои эмоции, их лопоухие бошки уже слетели с плеч. Еще один из его бро напал на врага сзади но отшатнулся и упал с рассеченной шеей. Убийца ударил ближайшее обезглавленное тело ботинком в грудь, опрокинув его на землю, где ему было самое место. Что происходило дальше, он не знал и знать не хотел. Тешигавара почувствовал, как из ушей бежит ручеек крови. Он мчался, стремясь вырваться из этого дома, ставшего для их банды последним пристанищем.