_____
(23*) "Чем больше артист — тем больше пауза" — фраза из художественного фильма "Театр", экранизации одноименного романа С. Моэма, 1978 г.
(24*) В данном контексте идет отсылка к отвару из цветков стиракса бензойного и марьянника дубравного (в народе "Иван-да-Марья"), см. глоссарий.
(25*) В данном контексте Оксана имеет в виду игру "Сапер" на уровне "профессионал". Эта стандартная игра для операционной системы Windows.
(26*) В данном контексте Сэм упоминает французский роман Оноре д"Юрфе "Астрея", центральной сюжетной линией которого была любовная линия пастушки Астреи и пастуха Селадона.
ГЛАВА 6
...если кто даст обет Господу, или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен нарушать слова своего, но должен исполнить все, что вышло из уст его.
(Числ., 30:3)
Наши дни
Миша уехал в аэропорт еще до рассвета. Проснувшись от его шумных сборов, я слышала, как мужчина что-то сначала кашеварил на кухне, потом ковырялся в собственных бумагах, а перед самым выходом — созвонился с моим отцом и договорился о встрече уже в аэропорту. Напоследок поцеловав меня, Миша предложил досмотреть десятый сон и заботливо пообещал закрыть дверь самостоятельно, оставив запасную связку ключей от квартиры на барной стойке. Я почувствовала себя героиней фильма про идеальную жизнь домохозяйки.
Нежно улыбнувшись, я снова провалилась в сон, чтобы встать через несколько часов по будильнику в обыденном режиме.
На улице было свежо. Толпы прохожих с выразительными лицами спешили на работу, ненавидя трудовой понедельник и желая снова вернуться в сладкое расслабляющее воскресенье.
Мое настроение к собственному удивлению пело песни. Изменив музыкальному вкусу, я включила вместо привычного транса попсовый плей-лист и, насвистывая незамысловатую мелодию, побежала в сторону Центрального Парка.
Новый день — как новое начало. Сегодня я не хотела думать о проблемах, подводных камнях и вообще любой иной жизни в "столице" кроме человеческой.
Возвращалась я к дому Миши вприпрыжку, позже обычного, уже не стесняясь и напевая весеннюю песенку с исковерканными словами, но прилипчивым мотивом.
Однако недолго музыка играла.
У самого подъезда дорогу мне перегородила... Астра.
Невысокая блондинка в летнем сарафане с рисунком из розовых цветов и салатовых листьев, сложив руки на груди, шагнула в мою сторону, не давая отступить куда-либо. Девушка снова была одета не по погоде, стояла на асфальте босиком и при этом улыбалась так, будто не чувствовала ни ветра, ни температуры.
Я действовала машинально. Потянулась правой рукой и резко вытащила из перевязи на поясе, скрытой объемной толстовкой, стилет. Замахнулась. И была остановлена твердой рукой хрупкой на вид девушки.
— Спокойнее, — жестко дала отпор Астра. Я подумала, что она вполне могла сломать легким движением мою руку. Как когда-то продемонстрировавший свою силу Феликс. — Помнишь, я — единственная, кому ты можешь доверять?!
Я сдержала вскрик боли, с удивлением посмотрев на тонкие девичьи пальцы. Показалось, или на одном из них мелькнуло что-то? Как дымка или эхо, только облеченное визуальным эффектом. Кольцо? Как у Сэма? Или вроде крупнее?
Я резко отдернула руку и, потирая скрученное запястье, нахмурилась. Астра аккуратно размяла пальцы. Дымка исчезла, и я поняла, что никакого кольца на ней не было.
— Я привыкла не доверять никому.
— Бестолков, да памятлив, — удивила своим знанием народного фольклора Астра. — Но я сегодня не об этом. Почему ты еще не на работе?
— У меня отпуск.
— Мда, — девушка будто бы смущенно нахмурилась. Ее лоб прорезали две вертикальные складки, старя Астру лет до двадцати. — Я думала, ты умнее. Что-нибудь про то, что голова нужна не только для того, чтобы шапку носить, слышала?! Я про другую работу.
— Я отправила резюме, — прислушавшись к интуиции, которая шептала, что опасность со стороны блондинки мне сегодня не грозит, я убрала стилет обратно в перевязь и сделала шаг назад. Скорее по привычке нуждаясь в свободном личном пространстве.
— Тебя уже одобрили, — настроение Астры скакнуло по амплитуде вверх. Складки на лбу разгладились, на губах расцвела нежная улыбка, голос зазвучал музыкой. Передо мной снова стояла молодая девушка. Лет шестнадцати-восемнадцати на вид.
— У меня нет идей, как удостовериться, что убийца мальчиков — не Андрей. Точнее была одна с "эхом", но... Идей нет. Ты ведь этого от меня ждешь?!
— Не совсем. Но пока достаточно. Предлагаю двигаться маленькими шажками. И потом, разве ты сама не обеспокоена личностью убийцы?!
— Какое тебе дело до моей обеспокоенности? — прищурилась я.
— Помнишь, я, как и ты — провидица, — лукаво ухмыльнулась девушка и передразнила, — знаю больше, чем говорю. Кому бы то ни было. Разве это — не достаточная причина?!
— Для меня — нет.
— Тогда, считай, я хочу помочь.
— Не верю! — мой голос сочился ядом и сарказмом.
— И мы вернулись к тому, с чего начали, — подмигнула Астра и звонко расхохоталась какой-то своей шутке, которую, однако, я не поняла и не оценила. — А по поводу Андрея...
Блондинка как будто ненавязчиво поправила свои распущенные волосы и жестом фокусника достала из ниоткуда темную склянку, в которых обычно ведающие хранили приготовленные отвары.
— Вот, — блондинка протянула склянку мне. — Подлей в питье. Если мальчишке станет плохо, то — все в порядке. В его теле еще теплится душа, сколь малой частицей она могла бы оказаться, как если бы ее не было вовсе. А если нет, то — ты знаешь, что это значит. Андрей — убийца.
Я с сомнением взяла пузырек в руки.
Чтобы узнать правду, нужно причинить боль? Я не была уверена, что в состоянии это сделать. И при этом понимала, что видимо другого выхода нет.
— Поторопись, — Астра снова нежно улыбнулась, обошла меня сбоку, легко дотронулась рукой до плеча и скрылась за спиной.
Когда я обернулась, чтобы окликнуть блондинку и вернуть ей пузырек с неизвестным отваром, никого рядом не было.
Я приводила себя в порядок с трясущимися руками и коленками. Переживала, нервничала, никак не могла решить, что надеть, как уложить волосы, какую выбрать сумку и что положить в нее, как накраситься и каким парфюмом воспользоваться. Хотя выбор аромата у меня был ограничен — или флакон с запахом жасмина и цитрусовых, подаренный Мишей в прошлом месяце в праздник восьмого марта, или естественная отдушка с нотками морского бриза из геля для душа.
Наконец, я собралась. Волевым решением выбрала белую блузку и темную юбку-солнце, коричневые ботфорты и бордовый укороченный пиджак в мелкий белый горох. Немного подумав, все-таки взяла с собой стилет — подвязала к правому бедру выше линии ботфорт перевязь с ножнами и закрепила в них кинжал. Кинув в сумку напоследок флакончик с отваром, который передала Астра, поправила привычно уложенные волосы с косой челкой на пол лица, вызвала такси и вышла на улицу. Перчатки в тон пиджаку я натянула на руки в салоне автомобиля.
Офис детективного агентства находился на Главном проспекте в историческом двухэтажном здании с толстыми колоннами и выносным портиком. Высокие арочные окна венчали барельефы и карнизы с орнаментом из листьев на фоне песочного цвета фасадной штукатурки.
Водитель остановился напротив парадной лестницы, бока которой охраняли два монументальных льва.
Я расплатилась, отказавшись от сдачи из-за сумбура в мыслях, и под воодушевленное пожелание: "Хорошего дня!", покинула автомобиль. Коленки до сих пор тряслись. Руки дрожали. Зубы стучали как у скелета в одной из черных кинокомедий. Как бы не старалась, я не могла взять себя в руки.
Парадный вход, у которого курила любопытная группа, видимо, работающих в этом здании людей, до смешного чувства дежавю напоминал университетский. Когда я на негнущихся ногах поднялась по ступеням и услышала в спину стройный гул шепотков, едва не споткнулась у самой двери. Мне показалось, что кто-то снова зашушукался вслед: "Смотрите, вон! Селедка пришла!"
В холле с высокими потолками за стойкой регистрации рядом с несколькими турникетами меня встретили любезная девушка и молчаливая пара шкафообразных охранников. Ровесница с вежливым выражением лица разузнала причину моего появления, выписала временный пропуск, разъяснила план здания и под подозрительными взглядами охранников отправила в сторону лифта на второй этаж. И снова вслед мне прозвучали шепотки. Как в университете.
Дверь в офис будущего места работы была стеклянной прозрачной с матовым текстом юридического названия фирмы, сайта, телефона, адреса электронной почты и часов работы.
Толкнув ее, я вошла внутрь.
Приемная выглядела как широкий коридор с очередной высокой стойкой регистрации и секретарем справа, четырьмя черными дверями слева и одной такой же — по центру в конце. У входа в большой кадке сидел цветущий куст жасмина. Аромат от него распространялся по всей приемной густым душным покровом. Мне стоило огромных усилий с прежней невозмутимостью пройти дальше.
— Придерживайте дверь, пожалуйста, — повернув голову, с испугом в звенящем голосе крикнула из-за высокой стойки, по-видимому, секретарь. — А то шеф нас даже за один поломанный или сорванный цветок этого вонючего уродца в землю закатает!
Я вздрогнула, огромным количеством усилий сдерживая внутреннюю волну смешанных чувств: от невыносимой муки до блаженной радости. Пришлось несколько раз напомнить себе о реальности: о причинах моего появления в "столице" снова и о причинах моего побега из "столицы" четыре года назад. Первые посеяли мрачность внутри и окончательно смели под собой даже намек на хорошее настроение, последние — почему-то именно сейчас — показались несусветной и надуманной чушью.
Справившись с сумбуром в голове и дрожью в теле, я исполнила распоряжение, надеясь, что мою заминку спишут на удивление или шок, и прошла внутрь уверенным шагом "профессионала". Или, если вспомнить об университете — "селедки".
— Добрый день.
— Добрый, — рыжая курносая девушка-секретарь с веснушками и космическими чертами лица, на французский манер гортанно "сглатывая" букву "р", лучезарно улыбнулась во все тридцать два зуба. Оправив воротник кремовой рубашки, она невзначай тряхнула своими короткими кудрявыми волосами и зачастила:
— Вы по какому-то определенному вопросу? Были уже у нас? Или звонили?! Я не припомню ваше лицо, значит, впервые... Чай? Кофе? К сожалению, шеф и ребята сегодня отсутствуют, но если у вас что-то срочное, я позвоню им и немедленно вызову в офис! Так чай или кофе? Смотрю, вы — без верхней одежды?! Неужели на улице настолько потеплело? Или вы оставили верхнюю одежду в гардеробе на первом этаже?! Не стоило, там Марика. Она — пакостница. Может "случайно" и чем-нибудь облить. Кофе там, или чаем. И ведь главное — потом, не докажешь! В общем, не переживайте, я сейчас сбегаю и все перенесу к нам. Кстати, вы ведь так и не сказали: чай или кофе?...
— Стоп! — я подняла правую руку, понимая, что еще на фразе "не припомню ваше лицо" потеряла цепь ее рассуждений. Мои губы сами собой растянулись в кривоватой дружелюбной улыбке. — Отдышитесь. Я ничего не поняла.
— Ох, да... простите! Я всегда много говорю, когда волнуюсь. Слишком быстро? Шеф считает, что это — признак непрофессионализма и мне нужно стараться говорить четче и хотя бы на полтакта помедленнее. А Леня расценивает это как мою изюминку. Я больше склонна верить ему. Шеф у нас, конечно — профессионал и красавчик, но Леня — знатный дамский угодник и понимает в женщинах куда больше. Шефа ведь с постоянными подружками я никогда не видела. Я вообще его с подружками не видела. Он замкнутый. Удивительно, такой красавчик — и такой угрюмый. Может он — гей? Хотя нет, если бы был геем, то они бы с Юрой давно...
— Девушка! — откровенно веселясь, я снова остановила поток бесполезной информации. — Давайте, пожалуйста, по порядку! Я не успеваю за вашей речью.
— Ой, простите еще раз. Я...
— Девушка! — я догадалась, что время от времени рыжую болтушку надо было одергивать. — Меня зовут Циммер Оксана Викторовна. А вас?
— Люся. Ой, то есть Людмила. Но не Людочка! Людочкой меня только бабушка называла в детстве, когда я что-нибудь не так делала. Она всегда на меня грозно в этот момент смотрела и так со значением говорила: "Нельзя так делать, Людочка!". А потом в угол ставила в качестве наказания. С тех пор я это имя не очень люблю. А вот друзья надо мной все время подтрунивают. Им нравится окликать меня "Людочкой" и смотреть, как...
— Людмила!
-... как я дергаюсь. Забава такая, видите ли. Хотя Леня меня тоже называет Людочкой. Но он с такой нежностью ко мне обращается, будто каждый раз на свидание зовет. Ну, знаете, когда мужчина подразумевает, что на этом свидании он девушку...
— Людочка!
— Ой!
— Да.
— Простите еще раз. Я... Короче... Фролова Людмила Иннокентиевна.
— Очень приятно, Людмила Иннокентиевна, — спокойно обратилась я по существу к краснеющей девушке-секретарю. — Я зашла узнать по поводу отправленного вам в субботу резюме на вакансию штатного юриста.
— Конечно-конечно, — девушка проверила свои записи и с прежним энтузиазмом в голосе, широкой улыбкой на лице зачастила, снова гортанно "сглатывая" букву "р", — мы вас берем! Такой опыт! Такое образование! Оксана Викторовна, вы — просто кладезь. Мы еще вчера с ребятами решили! Сегодня я как раз хотела связаться с вами и обрадовать. Но вот вы — тут! Ура! И я говорю вам, Оксана Викторовна, в лицо — наше детективное агентство будет счастливо видеть вас у нас! Конечно, мы понимаем, что последнее ваше место работы было... Ох, глава юридического отдела огромной компании... Но у нас — хороший социальный пакет! И зарплата... Думаю, я смогу убедить шефа дать вам... м-м-м... полторы ставки?! Или нет, мы с Леней ужмемся. Будете получать две ставки!
— Людочка!
— Простите, — снова засмущалась рыжая девушка-секретарь, замолкая. Потом посмотрела на меня в упор с щенячьим восторгом в глубине ореховых глаз и робко поинтересовалась, — хотите, покажу вам ваш кабинет?
— Конечно, — я повелительно кивнула.
Людмила обогнула стойку и направилась к одной из четырех дверей напротив своего рабочего места — в третью от входа. Я проследовала за ней.
Кабинет, который мне предлагали занять был небольшим — навскидку около десяти квадратных метров. С окном напротив входа, широким кожаным черным диваном у смежной стены и большим прямоугольным столом, тоже черным, напротив. На диване валялись несколько подушек с печатной абстракцией черепа и скомканный плед. Рядом стоял приставной кофейный столик на колесиках с грязной чашкой и недопитым явно несколько дней назад кофе. На рабочем столе валялись разбросанные канцелярские принадлежности, стопкой в углу были сложены листы с документами. На стене за столом от пола до потолка висели черные книжные полки до отказа забитые такими же стопками бумаги, папками и дешевыми безделушками-сувенирами. За дверью я нашла черную трехногую вешалку для верхней одежды с забытым мужским плащом и небольшую полку — для сменной обуви, со смешными тапками в виде единорогов.
