Последний шанс палача

До конца дня он успел побывать еще в трех подобных местах. В маленьких островках стабильности, уцелевших после Большого Цунами 2008-го, а потому выбранных Глебом на роль запасной территории. За мраморными холлами таились неизменные двери толщиной в ладонь, а депозитные ячейки, предпочитаемые любой "электронщине", берегли малые фрагменты прошлой жизни. Его, Глеба, жизни — богатой, стабильной и скучной. Фрагменты лежали здесь, словно пиратские клады на далеких островах, перенеся благополучно крушение всего, грели душу самим фактом наличия. Светили ему в вонючей камере ИВС и в далеких сибирских горах, будто маяк, выводящий из шторма к спасению.

Иногда, с полгода назад, хотелось плюнуть и достать всё сразу — буквально за руку себя хватал. Не время еще! Работай, пока есть руки и голова, корми себя сам, а заначку не трожь! Он и сейчас вынимал из ячеек не всё — деньги, в основном. Доллары и евро крупными пачками. Бросал в портфель, на душе было пусто, и спокойствие воцарялось почти космическое. С таким чувством и надо, наверное, избавляться от последних надежд — чтоб не жалко было.

"Всё надо доводить до конца! Или не влезать вообще! Может, зачтется когда-нибудь, на тех самых весах, после которых только облачка, или котел со смолой. Две спасенные жизни — в обмен на всё, что творил, начиная с 91-го... маловато будет! Тем более, не только их спасаешь, но и собственную драную шкуру, собственное спокойствие и возможность жить в родном городе, не озираясь. Себе хоть не ври, благодетель фуев! Доставай уже и не торгуйся с Небесами, не выгадывай!".

Последний банк (четвертый по счету) сделал портфель Глеба похожим на сытого удавчика. Дорогущего удавчика, весьма интересного окружающему миру. Неплохо бы нанять охрану для такого случая (ЧОП "Ягуар", хе-хе!), но дальше мысли дело не пошло. Утонула мысль в космическом спокойствии.

Жизнь, конечно, штука подлая, но даже и в ней не бывает таких совпадений — пасть, к примеру, жертвой грабителя-отморозка накануне Большого Дела! Оно, Дело, обладает свойством изменять ткань бытия, когда сотни мелких проблем, угрозочек и пакостей прыскают испуганно в стороны, будто коралловые рыбки при виде акулы. Благолепие наступает полнейшее. Человек, помеченный Большим Делом, движется вперед, словно наивный дайвер, удивляется внезапной жизненной "прухе", а громадная серая тень уже мчится следом, и вопрос предстоит решить один единственный, шекспировский. Быть, или не быть?

В этот день с ним и впрямь ничего не случилось. Вернулся на свою окраину, таксист взял недорого (чудеса!), Дина встретила весело и ласково. В лотерею бы сыграть, ради эксперимента — наверняка, хоть малый бонус, да выпадет. Сейчас удача должна быть во всем, сплошной поток счастья, от которого люди суеверные и просто опытные начинают ежиться, плевать через левое плечо, не зная, откуда прилетит.

Глеб знал.

Сам бросил первую приманку, и большая серая тень приближалась теперь вполне ожидаемо. Никаких вам расслабленных дайверов — рыбалка здесь будет, с хорошей снастью, почти безопасная.

— Алло, Макс. Я согласен. Когда? Ладно, жду встречи, но и ты не затягивай...

Глава 9

Картель

На дуэль в былые времена вызывали по-разному. Перчаткой в лицо, словами секундантов, пиратской "черной меткой", в конце концов. Эпоха здорового романтизма канула в Лету, но иные ритуалы человечество отменять не намерено. Скучно людям без ритуалов, душа, понимаешь, просит!

Человек, прибывший на встречу с Мастером, меньше всего походил на секунданта, или парламентера — банален был внешне до зевоты. Сам Мастер, впрочем, тоже в этих стенах титулами не блистал, хотя его фамилия служила здесь приставкой к весьма солидной должности. Сочетание должности с фамилией было высечено на солидной табличке (латунь под бронзу), а та, в свою очередь, красовалась на сверхсолидной двери резного дерева. Дальше — "предбанник", секретарша, еще дверь... всё как у многих, в общем. Как у того же Макса. У еще сотен тысяч "боссов" больших и малых, физически не способных трудиться без внешней атрибутики. Если были отличия, то скорее качественные — секретарша Мастера, в сравнении с Максовой, блистала юностью, вызывающей красотой и полнейшим отсутствием ума. Отвлекала на себя, как на яркую вывеску, взгляды визитеров: дамы злобно сканировали стоимость ее внешности, от гардероба до услуг маникюрши, а мужики банально пускали слюну.

На паренька, неприметного и щуплого, не обращали внимания — подумаешь, сидит тут незнамо кто, точит лясы с красивой куклой! Поручений, видать, ждет. Паренек Володя к невниманию относился спокойно и амбиции держал при себе, до поры до времени. Не нужны лишние амбиции телохранителю "близкого круга", достаточно того, что без его ведома к хозяину муха не влетит. Специальной охранной подготовки Володя не имел, зато всегда был умен и наблюдателен, да и срочная служба в армейской разведке даром не прошла. Отличался, в общем, от большинства людей Мастера, прибабахнутых на почве веры и совсем не от мира сего. Именно серая масса набивается в залы собраний, молится истово и платит "церковную десятину" — жаль, что во всем остальном толку от этого стада мало.

Новой структуре, создаваемой Мастером по кирпичику, нужны были бойцы. Сильные, умные, не боящиеся крови. Не так уж много их в современном христианстве, выхолощенном десятилетиями атеизма и "политкорректности". Поневоле начнешь мусульманам завидовать, сохраняющим боевой задор полторы тысячи лет — вот где бескрайние людские резервы для любой войны — но на этом поле Мастер играть не пытался. Чужое поле! Своих надо подыскивать! Основным "кадровиком" оставался пока всё тот же Серафим: тараканов в голове хватает, зато искренне предан и не рвется на место хозяина.

Сейчас, впрочем, кадровые темы Мастера не занимали, о другом думал. О странном звонке от незнакомого человека. Заместитель (один из нескольких) президента ЗАО "Винтек-Заря", позвонил Мастеру час назад, пробившись через бдительно-глупую секретутку, аудиенции попросил. Без записей и прочей бюрократии. Сам Мастер в своем официальном статусе весил никак не меньше президентов всяких там ЗАО, о чем наглый зам осведомлен наверняка — и зачем лезет? Хочет сделку предложить через голову шефа? Информацию продать? Тупо сменить работу?

Как бы там ни было, но на встречу Мастер согласился, из любопытства. За прошедший с тех пор час сделал пару звонков нужным людям и лично пошарил в Сети, но озадачился еще больше.

— Эта "Винтек-Заря", похоже, чья-то "дочка", — поделился найденным один из информаторов. — Сидят на углеводородах, активно работают с недвижимостью и сами что-то строят. Отличный контакт с мэрией, и это еще не самый верхний уровень.

— Ясно. Что по персоналиям?

— Крайне мало информации, Валерий Петрович. Повсюду "светится" их президент, некий Сергей Ильин, но он, похоже, номинальная фигура...

Другие источники добыли и того меньше. Даже интернет пестрил лишь краткими заметками о "слияниях-поглощениях" и репортажами с презентаций, где мелькал тот самый Ильин — номенклатурные щеки, седина, надменный взгляд. Зама по имени Максим Каратаев удалось обнаружить всего пару раз, и вот тут под ложечкой всерьез кольнуло. Знакомое лицо, однако! Из давних еще, комитетских времен: клуб "Позиция", Сэм Дженнингс, выборы... вот вам, батенька, и земля круглая! Дела, конечно, давние, поросшие быльем, только люди ведь не меняются совсем уж радикально. Даже за двадцать лет. Изменить натуру — это вам не глаза под очочками спрятать!

— И чего ж тебе от меня нужно, Максим Каратаев? — спросил задумчиво Мастер, ставший на миг просто Валерой Вендерецким. — Раньше ты терся со шпионами, потом по бизнесу, а сейчас где?

Долго, впрочем, гадать не пришлось — с вахты позвонили. С контрольно-пропускного пункта на входе, охраняемого милицией. Спустя еще минут пять, человек с внешностью офисного клерка поднялся на этаж, и резная солидная дверь пропустила его в "предбанник".

— Здравствуйте! Вы к Валерию Петровичу? — улыбка секретарши блеснула искренней радостью, будто при виде отца родного. Редкий, кстати, талант для российских офисов, за него эту девочку здесь и держали — не считая еще пары-тройки очень полезных умений.

— Разумеется, я к нему, — буркнул гость, удостоив красавицу лишь беглого взгляда. Неприметному пареньку Володе уделил внимания куда больше, прошелся глазами сверху донизу.

— Он меня ждет?

— Да, проходите! — сморщила носик секретарша, глядя на закрывшуюся дверь. — Странный он какой-то. По-моему, мальчиков предпочитает.

Последняя фраза адресовалась, разумеется, Володе, ответившему кривой ухмылкой:

— Не бери в голову, детка, бери, сама знаешь куда. Его интересуют не мальчики, а то, что у них за пазухой.

Человек с банальной внешностью стоял, между тем, перед длиннющим столом, глядя на человека с внешностью совсем небанальной.

— Даже так? — вскинул брови хозяин кабинета, обладатель красивого волевого лица и густой седины на висках. Люди с подобными лицами делают большие успехи в публичных профессиях, вроде актерской и депутатской, женщины падают к их ногам штабелями, а мужчины испытывают безотчетное уважение.

— Вы ведь не Каратаев, по-моему?

— Совершенно верно. Я по его поручению, сейчас всё поймете. Присяду?

Мастер кивнул благосклонно. Пару секунд наблюдал за обустройством визитера в кресле, затем тот начал говорить. Ровно говорить, очень вежливо и почти без интонаций. Никаких тебе внешних эффектов, вроде той самой перчатки в лицо.

— Стоп, — нахмурился Мастер, пробившись сквозь словесные кружева. — Я так понимаю, у господина Каратаева ко мне претензии? Не у ЗАО "Винтек-Заря", не у президента фирмы, а именно у этого вашего...

— Совершенно верно, — повторил тусклый человек тусклым голосом. — Господин Каратаев располагает достаточно серьезными возможностями, чтобы выступать от собственного имени. Его претензии связаны с нарушением прав господина Воропаева. Обсудить порядок урегулирования предлагается на природе, при гарантированном отсутствии посторонних. Господин Каратаев считает переговоры рискованными, а потому наша группа будет иметь при себе средства самозащиты и поражения...

После ухода тусклого человека Мастер не сразу опомнился — отвык за годы от подобных бесед. Некоторое время разглядывал ближайший телефон, способный быть "средством поражения" круче любого автомата. Всего пара звонков, и оборзевшим "господином Каратаевым" займутся спецы самого разного профиля. Под орех разделают непонятное ЗАО, тряхнут мутное руководство — да, минимум, взвод ОМОНа пришлют! На природу. Для обсуждения порядка урегулирования. Придется, правда, объяснять друзьям и покровителям суть претензий, а это уже чревато совсем другими проблемами. Сегодня дружба есть, потом может испариться, а компромат останется. Всплывет сама тема существования Братства! Да и Каратаев этот самый явно не лох, тоже может рычаги задействовать.

— У нас проблемы, Серафим, — сказал Мастер, получасом спустя. — Похоже, меня вызвали на "стрелку"... или пригласили. Как это правильно говорится?

— Забили, — хмыкнул бывший мент, сделавшись, на миг, ментом действующим. — "Стрелки" обычно забивают, если уж по "понятиям". А, может, это просто "тёрки" пока?

— Я не особо разбираюсь, — усмехнулся бывший комитетчик, не желающий вспоминать свое прошлое. — Нам предлагается поляна в лесу, куда приедут вооруженные люди с претензиями.

— Тогда это почти разборка. Я уж думал, в наше время таких чудес не бывает! Реально, братва наехала? На вас?!

— Коммерческая структура, Серафим, с хорошими связями, широко раскрученная в прессе. Такие люди, обычно, нападают через суд, или задействуют силовиков, а тут...

— Ну, одно другому не мешает. Мы приедем с оружием, там нас и повяжут.

— Грубовато. Мы ведь можем нанять ЧОП с помповиками, и всё будет по закону.

— Это если без боя, — покачал головой Серафим, глаза на добродушно-бородатом лице превратились в злые щелки. — Чоповцы после первого выстрела лягут, им за нас умирать неохота. А если у тех автоматы, или покруче чего?

— Логично. Многие крупные коммерсанты сами недавно были бандитами, а дурные привычки никуда не деваются. Если уж до лесной поляны дошло.

— Так, может, здесь их раскатаем, Мастер? С вашими-то связями!

— А потом всплывет история про тайгу. У них этот мужик, которого ты не смог достать. И Дина. Теперь понимаешь, откуда ветер дует?

— Миром не разойдемся, — кивнул Серафим, уже прикидывая что-то, пальцы загибая. — Пятнадцать прямо сейчас.

— Ты о чем?

— Считаю бойцов, кто умеет хотя бы махаться. Пятнадцать соберем по городу и области, за сутки подтянем еще с десяток. Можем взять наемников, они со своим оружием.

— Наемники ненадежны, и меня им видеть нельзя. Ограничимся братьями.

— Мало достойных, одни бараны травоядные.

— Нам хватит. Сомневаюсь, что эти коммерсанты настроены воевать всерьез. Ступай, Серафим, готовь людей, и пусть завтра святые силы будут на нашей стороне.

Верный помощник уже вышел, а Мастер всё никак не мог успокоиться, будто свербило что-то. Промотнул разговор обратно, и нужная фраза всплыла, наконец — про привычки, которые не меняются. Ни привычки, ни сами люди, а потому "господин Каратаев" будет действовать как обычно. Хитрее, разве что, с учетом жизненного опыта. Двадцать лет назад он был провокатором и вражеским пособником, а теперь кто?

* * *

...Год 1996-й, Москва, зима.

Сказки не всегда кончаются — иной раз они имеют внезапное продолжение. Иван-царевич, к примеру, растранжирив полцарства и потеряв меч-кладенец, может начать жизнь заново. В колдуны податься! Почему бы и нет, если на твоих бывших землях правят теперь кощеи да бабки-ёжки, а корона твоя вызывает у победившей нечисти лишь ехидную ухмылку?! Тут уж лучше черный балахон, да корявый посох — уважения больше!

Полковник Вендерецкий встречается с агентом. Ресторанчик в пределах Садового кольца, янтарный "Хеннеси" в широких бокалах.

— Что ж, давайте выпьем за вас, — улыбается полковник с интересом. Вспомнит собеседник кооперативное кафе семилетней давности, или вовсе быльем поросло?

— Можно и за меня, спасибо, — дородный мужчина с депутатским значком на лацкане даже не пытается имитировать смущение. Бывший доцент, известный "комитетской" картотеке под псевдонимом "Пионер".

— Оппозиция меня беспокоит. Какие-то, знаете ли, абсолютно нездоровые тенденции! При нынешних раскладах шансы Бориса Николаевича на повторный срок невелики!

Другая страна за окном, как ни крути. Зеркальное отражение прежней. Коммунисты в этой стране сделались оппозицией, профессор Гришаев, говорят, мирно спился от безденежья и интеллигентской рефлексии, а шустрые доценты и завлабы сочиняют стране законы. Даже главный бунтарь не избежал метаморфоз — возвышается теперь во главе Зазеркалья огромной пьяной развалиной, растеряв революционную энергию. С учетом текущего момента, развалину предстоит реанимировать и разукрасить.

— Слабые места мне известны, теперь давайте о хорошем.