Москва-36

-Паникёр...— резидент недовольным взглядом провожает спины коллег и зло косится на меня.

Затем, картинно смакуя каждый глоток, допивает коньяк, неохотно поднимается из кресла и неспеша идёт к окну. Антенну решаю не трогать, отсоединяю её от радиостанции, которая точно ложится в предназначенное место второго ящика. Щёлкаю металическими защёлками.

-Ну где тут твои пулемёты?— Орлов резко дёргает штору вбок.

В ту же секунду стекло перед ним с громким звуком лопается и сотни стеклянных осколков заполняют собой комнату, срывая и раздирая на куски занавеси, вспарывая обивку диванов, оставляя глубокие отметины на стенах и мебели.

Меня, сидящего на корточках и склонившего голову, этот разящий стеклянный рой счастливо минует, а успевшего подняться с колен помощника достаёт по полной: между пальцами его рук, закрывших лицо брызгает кровь. Хватаю его за полу кителя и тяну вниз, он садится на пол, не отрывая рук от лица. Не вставая оборачиваюсь назад: Орлова отбросило от окна и он лежит на ковре в неуклюжей позе. Из двух дырок в куртке пижамы на спине едва заметными точками сочится чёрная кровь.

'Глупо-то как... Фома— неверующий'.

Новая пулемётная очередь очерчивает на противоположной от окна стене номера горизонтальную линию на высоте двух метров, состоящую из аккуратных одинаковых отверстий. Лишь пара из них, попав в железную ступеньку винтовой лестницы, рикошетит в потолок. Хватаю напарника под мышки и пригнувшись бегом тащу его к двери.

-Что Орлов?— Эйтингон с пистолетом в руках стоит у двери, из противоположного номера появяется голова Берзина.

-Холодный,— вырывается у меня.— две пули в грудь.

Разведчики с удивлением смотрят на меня. Из-за угла со стороны лестницы вылетает четвёрка молодых крепко сбитых и одинаково одетых молодых людей, которые по приказу Эйтингона быстро вытаскивают в коридор мои ящики а затем труп Орлова.

-Давайте его в номер, ящики пока тоже...— Котов решительно вступает в командование нашей группой.— и быстро на крышу: проверить там всё.

Пришедшие в себя командиры вслед за охраной выходят на лестничную площадку. Пустая закрытая металической сеткой шахта лифта окружена каменной лестницей, ведущей вниз: на площадках нижних этажей вооружённые люди, также как мы, напряжённо прислушиваюся. Снизу у центрального входа раздаются два глухих взрыва, за которыми следует беспорядочная стрельба. Несколько военных срываются с места и бегут вниз по лестнице.

-Наведи там порядок,— раздражённо бросает Эйтингон стоящему рядом человеку в штатском.— расставь каждого, чтобы не сбивались в кучу. Телефон? (тот отрицательно машет головой). Тогда связь через посыльных. Давай!

Откуда-то снизу на лестнице появляется группа военных с зелёными ящиками, они останавливаются на каждой лестничной площадке и раздают в протянутые руки кульки из промасленной бумаги. Умелые руки быстро прикручивают рукоятку к ребристому цилиндру боевой части, взводят пружину потянув трубку рукоятки и наконец, отведя шторку опускают внутрь боевой части запал. Сзади несут 'Маузеры'— наиболее часто встечающийся в Испании командир. До нашего этажа донесли две гранаты РГД-33 и два карабина.

Через пару минут появляются мои подчинённые и докладывают, что при эвакуации на их этажах погибло двое и ранено шестеро: чуть-чуть не успели.

-Лазарет организуй!— Кричит Эйтингон вниз перегнувших через перила.

-Наверху чисто, товарищ командир.— Мой знакомый с Вологды появляется из искусно замаскированной в стене служебной двери.

Гуськом за ним наша группа ВИПов поднимается по гулкой железной лестнице и оказывается в тесной подсобке лифтовой башенки, наполовину занятой припаркованной здесь просторной кабиной лифта.

-Рассаживайтесь.— Командир кивает на распахнутые двери лифта. Мест на обитых плюшем сиденьях, идущих вдоль стенок кабины, для всех не хватило и Петров с Базаровым расположились на наших ящиках, поставленных друг на друга, а я отошёл к кирпичной стене подсобки и выглянул в узкое грязное окошко под потолком, сквозь которое едва проникал свет тусклого дня.

'Хорошо, арены отсюда не видно, вокзала тоже'... Слева вдали на отблескивающих мокрым блеском рельсах пыхнул серым дымом паровоз, тянущий в город несколько пассажирских вагонов. Прямо передо мной метров на пятьдесят простирается, залитая чёрным битумом крыша, усыпанная белыми обрубками балясин из ограждёния кровли, снесённых очередью немецкого пулемёта и ровный ряд дымящих кирпичных труб. Правее две небольших остеклённых башенки: выходы на крышу из президентского люкса и моего номера.

-Товарищ командир,— в дверях на крышу появляется голова 'вологодца'.— перестрелка не только у нас! Недавно что-то громыхнуло на центральной площади.

'Пулемёты внизу замолчали'...

Поворачиваю голову направо к говорящему и вдруг боковым зрением замечаю какое-то движение на крыше соседнего дома, прилепившегося сбоку в каком-то метре от нашего отеля: из открывшегося настежь слухового оконца, вписанного в черепичную крышу ползёт широкая толстая доска и ложится на ограждение кровли с нашей стороны. В ту же секунду на доске появляется фигура, одетая в синий рабочий комбинезон с висящим на груди автоматом, похожим на МР-38, но с чуть скошеным вперёд магазином. Пара ловких скользящих движений и его кованые ботинки уже мягко ступают на битум крыши, а в оконце появляется новая фигура.

-Немцы!— Хриплю от волнения.

'Вологодец' у двери, смотрящей во внутренний дворик, реагирует мгновенно: его левая вытянутая рука упирается в распахнутую дверь, скрывающую от противника, а в правой— на уровне глаз уже загрохотал наган. Автоматчик дёргается, но быстро сгрупировавшись прыгает в сторону под защиту каминной трубы, через секунду дуло оружия появляется справа от неё и в нашу сторону полетела длинная очередь. К ней присоединилась вторая— из автомата второго приземлившегося диверсанта, а по доске скользит третий.

Над головой звякнуло разбившееся стекло.

-Ящики сюда!— Кричу своим в страшном грохоте.

Ставим их к стене. Два высокопоставленных незнакомца, сразу поняв мою идею, встают на ящики, высовывают карабины в импровизированную амбразуру и не целясь дают залп. 'Вологодец' в этот момент прыгает от пробитой в нескольких местах двери и катится по мягкой крыше подальше уходя из-под обстрела, найдя укрытие за жестяным выводом воздуховода.

Быстро расстреляв магазин, военные наклоняются чтобы перезарядить оружие, а на их место взлетают Кольцов и Берзин с наганами. Отстреляв все патроны генерал поворачивается к командиру.

-Двое или трое ушли вниз в Алексеев номер!— напрягает связки Берзин.— Как бы они не взяли нас в клещи.

-Вы двое,— кричит Эйтингон моим.— вниз по лестнице, охраняйте вход изнутри. На площадку не выходить.

Снаружи, один за другим, следом за глухими ударами в стену, раздались два гулких взрыва. Через окно влетел осколок, прочертивший на цементном потолке короткую прямую. Почти одновременно с этим, снизу от лестницы и сверху с крыши, застрекотали автоматные очереди.

'Задавят огнём и, в конце концов, попадут гранатой в окно'.

Видимо та же мысль пришла в голову всем нашим и они вопросительно посмотрели на командира. В этот момент ещё один взрыв раздаётся у двери и свет выглянувшего из-за туч солнца в пустом дверном проёме с трудом пробивается сквозь поднявшуюся в подсобке пыль.

-Все вниз!— Рука командира, сжимающая наган, поднимается вверх.

Понятный, пусть и немного запоздавший, приказ быстро доходит до нас и к лестнице уже спешат: прижимающий левую руку к телу Кольцов, двое военных и Берзин.

Бросаюсь к своим ящикам: защёлки ближнего сбиты подошвами стрелков. Открываю крышку— радиостанция. С трудом, но подаётся перекосившаяся крышка второго ящика. Отрываю свиток бумаги вместе с направляющей, хватаю коробку с перфолентами (''железо' уже не вынести, да и чёрт с ним, главное— ключи и распечатка') и, поднявшись на ноги, чуть не наступаю на шлёпнувшуюся подле меня 'колотушку': из длинной деревянной ручки которой выглядывал шнурок с белым шариком. Делаю пару шагов на, ставших ватными, ногах, поднимаю глаза и вижу перекошенное лицо Эйтингона, целящегося в меня из поднятого на уровень глаз нагана.

'Блин... да сколько можно? Опять дуло нагана смотрит мне прямо в лоб'.

-А не хрен отрываться от коллектива!— Моё воображение легко читает по прыгающим губам майора госбезопасности.

Тёмная тень наплывает на лицо Эйтингона и его побелевший палец жмёт на спусковой крючок. Частички пороха обжигают лицо, я отшатываюсь в сторону, слышу за спиной стон и вижу перед собой на стене абрис оседающего человека в дверном проёме.

'Граната сзади'!

На негнущихся ногах тороплюсь к лестнице, но взрыва всё нет.

'Стоп, шнур же на месте... граната не взорвётся'!

Вползаю в лестничный туннель, делаю несколько шагов и обессиленно приваливаюсь к стене. Поднимаю глаза и вижу синхронный замах рукой, стоящих на пару ступенек ниже, наших военных и два, слившихся в один, взрыва, больно ударивших по ушам.

'Нашему 'Бебо'— хана'...

Снова железные подковки сапог вибивают барабанную дробь по железу. По команде Берзина Петров дёргает на себя ручку двери на лестничную площадку, Базаров рыбкой прыгает вперед и откатывается подальше к ступеням лестницы, быстро уходя с открытого места. С запозданием коридор взрывается грохотом автоматной очереди.

-Гранаты сюда!— Эхом раздаётся по лестнице рёв генерала.— Прикройте нас!

Сверху захлопали ружейные выстрелы, прикрывающих нас военных.

'Вот сейчас немцы бросят гранату к нам сюда'...

Но вместо этого, взрывы доносятся снизу из коридора верхнего этажа и мы все вываливаемся вниз, глядя только перед собой и под ноги, чтобы, не дай бог, не оступиться. С размаху впечатываюсь в металическую сетку ограждения лифта и перебираю по ней левой рукой, продолжая правой прижимать к груди рулон бумаги и коробку с шифрами, пока не скрываюсь за спасительным углом.

'Фу-ух, кажется, выбрались'!

Нас тянут вниз по лестнице чьи-то руки, все спускаемся на этаж.

-Горев, Владимир.— Протягивает мне руку один из 'наших военных', поджарый невысокий мужчина лет тридцати пяти, плюхаясь на ступеньку рядом и широко улыбается до смешно торчащих ушей.— Думал тут у вас тыл, а на самом деле, как бы ещё не жарче чем у нас!

'Военный атташе! Как же, наслышан. Из Мадрида'...

-Чаганов, Алексей.— Понимающе киваю я, пожимая его чёрную ладонь.— День на день, конечно, не приходится...

-Ратнер, слышал?— Кричит Горев второму 'нашему', тяжело привалившемуся к стене полноватому лысому командиру.— Тогда мы обратно в Мадрид, у нас в сейфе будет спокойнЕй! (Штаб обороны Мадрида располагался в, опустевших после вывоза золота, подвалах-сейфах министерства финансов).

Мимо нас вверх по лестнице с трубами пулемёта Льюса на плечах спешат двое бойцов в сопровождении своих вторых номеров с круглыми магазинами в подсумках. Стоящие на лестнице сторонятся и с воодушевлением смотрят им вслед.

'И пулемёты, выходит, у нас есть в закромах... Живём'!

В подтверждение моих мыслей, с улицы доносится лающая пулемётная очередь с новым тембром, более высоким, как у английского сеттера, в отличие от ровного низкого, как у немецкой овчарки, тона пулемёта МГ. Через минуту стрельба на улице прекращается и, судя по тому, что последним огрызнулся Льюис, дуэль завершилась в нашу пользу. Почти сразу за этим накопившиеся на лестнице бойцы начали штурм коридора восьмого этажа, поддержанные пулемётами и тоже быстро добились успеха, не встретив особого сопротивления.

'Что же немцы уже отступили'?

Бегом вниз по лестнице мимо нас спускается группа бойцов во главе с Эйтингоном в порванном на спине кителе, отдающим приказания на ходу.

-Окружить соседний дом... -Все ко мне!— Доносится с верху хрип Берзина, собирающего группа для штурма крыши.

Вдруг сверху из шахты лифта раздался невыносимый лязг и скрежет металла о металл и, дрогнув, кабина лифта (с моего места было видно лишь её днище) пришла в движение.

'Как же так? Ведь электричества по прежнему нет. Неужели вручную? Точно! Кабину можно поднимать и опускать ручной лебёдкой! (в памяти мелькнула неуклюжая громоздкая конструкция стоящая у стены подсобки). А зачем? Блин,... а что если в ней динамит'!

-Не стрелять!— Берзин реагирует на ситуацию быстрее.— Там бомба! Все с лестницы! Оборачиваюсь на площадке седьмого этажа: кабина опустилась всего метра на полтора (её днище едва показалось из уходящей в потолок шахты, ведущей на крышу) где её окончательно клинит в повреждённых взрывами гранат направляющих.

Одним из последних в наш коридор вбегает генерал, уже прямо перед взрывом. За оглушительным хлопком сверху и, последовашим за ним камнепадом, который снёс железную ограду шахты лифта, ухнула вниз кабина. Облако пыли, ударившее в лицо, нашло себе выход наружу через разбитые пулями двери и окна номеров, а шлынувший в образовавшуюся дыру в крыше ливень быстро очистил воздух. Осторожно выглядываю вниз: из-под груды строительного мусора выглядывает еловая ветка с золотистой хлопушкой и сорванная матерчатая растяжка: 'С новым 1937 годом'!

'Как встретишь новый год— так его и проведёшь'...

Глава 10.

Вилла в пригороде Валенсии,

12 января 1937 года, 02:15.

Снова в своём особнячке на безлюдной фазенде разведупровцев: Старинов со своими взрывниками на задании за линией фронта. Тихонько на цыпочках, стараясь не разбудить своих, пересекаю 'спальню' (вторая комната— 'кабинет' в моём полном распоряжении, ввиду отсутствия наличия в ней приборов ЗАС, про...терянных моей группой в 'Метрополе'), открываю дверь в сад и замираю под навесом, вдыхая полной грудью аромат дождя и гниющих апельсинов. Стою неподвижно пока из лёгких выходит табачный дым: Берзин с Эйтингоном дымят не переставая.

'Ой, боюсь аукнется мне ещё эта история. А пока к нам плывёт Шпигельгласс'...

Его пароход приходит в Картахену завтра, а это означает, что нам с Эйтингоном остаётся лишь пара дней, чтобы хоть как-то реабилитироваться перед своим начальством. А баланс удач и неудач складывается далеко не в нашу пользу: вербовка Жози и задержание по её наводке немецкого резидента Хуана Фишера никак не может перевесить серьёзный провал в охране советского посольства, приведший к гибели пятнадцати человек, и утерю 'Бебо' (на месте взрыва удалось найти какие-то остатки деталей пишмаша, поэтому вопрос о захвате немцами ЗАС пока не стоит).

И что обидно, захват в бою новых образцов немецкой военной техники (пулемёта МГ-34 и пулемёта ЕМР-36) был осуществлён боевой группой Разведупра (охраной Берзина), факт ускользания немецких диверсантов с крыши гостиницы (спокойно сели в заранее припаркованный неподалёку грузовичок и растворились в тумане) повешен на НКВД. Хорошо, что удалось взять в порту Фишера (иначе не было бы ни одного живого нападавшего, у пяти трупов ничего не спросишь), пользуясь описанием Жози и влиянием анархистов среди портовых рабочих и служащих. Взяли прямо у трапа французского торгового судна, отвели в сторонку, накинули на голову мешок и вот он уже пять дней загорает у нас в подвале виллы.