Видимо, патрульные думали о том же, — двое экзоскелетчиков уже спустились на берег и встали рядом с Линкеном. Он презрительно фыркнул на них и неторопливо пошёл на стартовую позицию. Патрульные не отставали.

... — Зачем было взлетать? — спросил Гедимин уже на берегу Атабаски. Сарматы, расстелив на посадочной платформе скирлиновые полотнища из запасов клонария, грелись на солнце, и ремонтник лениво чертил на подвернувшейся поверхности схему реакторной "ячейки" из семи стержней.

— Так быстрее, — отозвался Линкен. — Глупые правила!

Кенен хихикнул.

— Ты всех удивил, Лиск. Однажды тебя перестанут туда пускать.

— Я никого не тронул, — пожал плечами взрывник. — Гедимин подтвердит. Кто им виноват, что они не написали внятные правила?

Иджес толкнул Гедимина в плечо, и чертёж, почти уже завершённый, расплылся. Ремонтник удивлённо посмотрел на неожиданную помеху.

— Хватит реакторов, — проворчал Иджес. — Сегодня мы отдыхаем, ты забыл?

— А я что делаю? — Гедимин кивнул на озеро, сложенные на краю платформы комбинезоны и собственное плечо, блестящее от воды.

— Ты каждые пять минут смотришь на станцию, — сказал Иджес. Гедимин удивлённо мигнул.

— Отсюда её не вид... — он осёкся, сообразив, что действительно смотрит в сторону "Полярной Звезды" — вот только клонарий закрывает её, и даже градирни не видны.

— Вот именно, — буркнул механик. — Каждые пять минут. Дай тебе волю, ты с реактором срастёшься. Вживишь себе стержни под кожу и будешь светиться.

Линкен, молча наблюдавший за их вялым спором, перевернулся на живот и дотянулся до плеча Гедимина. Тот снова мигнул.

— Идём, — сказал взрывник, кивнув на здание аэропорта.

— Куда и зачем? — Гедимину не хотелось вставать.

— Надо поговорить.

Они оделись; насторожившийся ремонтник закрепил на плече генератор защитного поля и думал, не перевесить ли ремонтную перчатку на запястье, — хмурый взгляд Линкена ему не нравился. Они прошли мимо немногочисленных глайдеров, прилетевших из Порт-Радия и Эннадая и обогнули аэропорт с вывешенным над ним флагом Ураниум-Сити. Линкен не останавливался, пока не вошёл в лес. Когда стволы сосен частично закрыли очертания ближайших к опушке бараков, он огляделся по сторонам, удовлетворённо хмыкнул и повернулся к Гедимину.

— Хорошее место, атомщик. В самый раз для тренировки. Готов?

— Опять? — ремонтник сердито сощурился. — Надоело уже, Лиск.

— Надоело или нет — а ты размяк, — Линкен толкнул сармата в плечо. — Раньше ты был со мной почти на равных. Сейчас я тебя одним пальцем свалю. Ты когда в последний раз тренировался?

"А говорят, что я — зануда," — Гедимин покосился на светлое небо за сосновыми ветками.

— Пора тебе самому себя развлекать, — буркнул он, снимая с предплечья "арктус". — Ладно, будь по-твоему. Торп из карманов вынь, заточки — тоже.

Линкен повесил на ветку гирлянду продолговатых предметов, туго обмотанную проводами, похлопал себя по карманам и ухмыльнулся.

— Заточки, говоришь? У повстанцев-то они будут. Не бойся, убивать не стану. Tza ta?

Он проворно шагнул вперёд. Кулак, летящий в скулу, Гедимин перехватил, но Линкен, не замедляя движений, развернулся вокруг оси и приложил сармата по рёбрам. "Вот нет бы помочь с реактором..." — выдохнул про себя Гедимин, отвешивая взрывнику пинок под колено и примеряясь для захвата. Долю секунды спустя сарматы покатились по земле, пытаясь придушить друг друга. От резкого тычка пальцем в горло Гедимин на мгновение опешил, и колено Линкена с хрустом вдавилось ему под грудину. Едва не взвыв от боли, сармат прижал локтем шею взрывника. Тот выпучил глаза и сжал пальцы на горле ремонтника. Придавленная грудина снова захрустела. "Да чтоб тебя..." — Гедимин не заметил, как его захват ослаб, и Линкен вырвался и вскочил — и тут же прыгнул двумя ногами ему на живот. Сармат захрипел, резко развернулся набок, сбрасывая взрывника, — тот ещё в прыжке ударил его в спину, в левое подрёберье. Второй удар пришёлся в бок. Линкен схватил Гедимина за плечи и рванул на себя, с силой прижимая его поясницу к земле. Сармат качнулся, запрокидываясь набок. От хлёсткого удара сбоку по шее у него потемнело в глазах — всего на долю секунды, но Линкен ударил снова и пинком в грудь опрокинул ремонтника навзничь. Тот попытался встать, но удар в живот отбросил его назад.

Ещё пять секунд — и столько же ударов под дых — спустя всё было кончено — Гедимин лежал на земле и пытался вдохнуть, Линкен сидел сверху, упираясь коленом в его солнечное сплетение, и вертел в пальцах заточку.

— Вот и всё, атомщик, — он провёл острым стержнем по кадыку сармата, слегка оцарапав кожу. — Что будешь делать теперь? Начертишь мне реактор?

"Псих!" — Гедимин не чувствовал бы ничего, кроме досады, если бы не выворачивающая наизнанку боль в солнечном сплетении и странная слабость во всём теле. Он хватал ртом воздух, но лёгкие почему-то не наполнялись.

— Слезь, — прохрипел он, сквозь наплывающую черноту глядя на Линкена и видя размытое пятно. Взрывник чуть подался назад и снова вдавил колено ему в живот.

— Даже так? Просишь пощады? — он презрительно фыркнул. — Попроси у повстанцев, порадуй макак своими стонами!

"Да думай ты что хочешь," — Гедимин уже не видел его лица — только черноту с красными сполохами при каждом вдохе. "Дышать больно..."

Он в последний раз попытался вдохнуть — и остановился. В голове еле слышно зазвенело. Боль под рёбрами начала ослабевать. "А это несложно," — сармат расслабил мышцы, чувствуя, как сердцебиение замедляется. Внутри, в верхней части живота, ещё что-то ныло, но звон в ушах становился всё громче, и боль отступала на второй план. Сверху испуганно вскрикнули.

— Эй, атомщик, ты чего?! — кто-то с силой прижал палец к его шее. Голова сармата безвольно мотнулась.

— Эй, не надо!

Давление на живот наконец пропало. Кто-то навалился Гедимину на грудь, ударил по рёбрам. Лёгкие судорожно трепыхнулись, пропуская воздух. Гедимин нехотя открыл глаза и вдохнул полной грудью.

— Живой? — Линкен осторожно похлопал его по плечу. — Давай дыши, атомщик. Не пугай меня так!

— Псих, — прохрипел Гедимин, приподнимаясь на руках и отползая к ближайшему дереву. При движении живот заболел снова. Сармат ощупал нижние рёбра, грудину, — резкой боли не было, но во всём теле чувствовалась неприятная слабость.

— У тебя пресс в четыре пальца, — Линкен с досадой хлопнул ладонью по земле. — А пробивается тычком. Тошно смотреть, как ты машешь руками. Шматок Би-плазмы — и тот быстрее! Тебе нужно тренироваться каждый день, атомщик. Убьют, и реактор не поможет.

— Реакторы... вообще не для этого, — вяло отозвался Гедимин, глядя на свою руку. Живот уже не болел — если сармат не пытался шевелиться — но слабость нарастала, и пальцы дрожали всё сильнее.

— Позор, — Линкен тяжело вздохнул и поднялся на ноги. — От тебя сегодня мало проку. Выходи к озеру, как отдышишься.

Гедимин посмотрел на его удаляющуюся спину и прикрыл глаза. Что-то было не так — какая-то серьёзная поломка в его теле, но тела чинить он не умел. "Надо отдохнуть," — он откинулся на ствол дерева и прижался к нему затылком. "Минут десять-пятнадцать..."

Шагов он не услышал — сарматы ступали тихо, и он не замечал их, пока они не заговорили.

— Остался сидеть под деревом? Полчаса назад? — Иджес говорил быстро и взволнованно. — Лиск, ты дебил! Он хотя бы дышал?

— Я что, мог бросить его мёртвым? — огрызнулся Линкен. — Он дышал и говорил. Может, ушёл к самкам, на песчаные обрывы?

"Полчаса?" — Гедимин удивлённо мигнул, попытался встать, но не смог — тело не слушалось. Оно как будто растекалось комком Би-плазмы, и при каждой попытке шевельнуться сердце начинало биться быстро и громко.

— Эй! — Линкен обошёл дерево и остановился перед сидящим сарматом. — Вот ты где...

— Has-su, — выдохнул Иджес, опускаясь рядом с Гедимином и хватая его за безвольно свисающую руку. — Эй, атомщик... Да он не может встать!

— Не может?! — Линкен склонился над ним, встряхнул его за плечо. Гедимин стиснул зубы — голова, мотнувшись, ударилась о ствол. Линкен вполголоса выругался.

— Что не так? Внутри больно? — он притронулся к нижним рёбрам ремонтника. Тот хотел оттолкнуть его, но рука не послушалась.

— Доигрался, псих с динамитом?! — Иджес с присвистом втянул воздух. — Бегом в медчасть!

...Дышать уже было не больно, но шевелиться не хотелось. Гедимин лежал на спине, разглядывая потолок и слушая тихий свист и хлюпанье дренажной системы. Он знал, что дренажные трубки торчат из его бока, и что их уберут ещё до того, как в нижнюю часть тела вернётся чувствительность, временно отсечённая разрядом станнера. А через день или два регенерация закроет раны, и швы начнут нестерпимо зудеть. Ещё пара шрамов на животе...

Дверные створки заскрежетали в очередной раз — ещё кто-то пришёл в медчасть и остановился на пороге. В этот раз скрежет был громче и продолжительнее — то ли пришли двое, то ли кто-то с трудом уместился в дверном проёме. "Опять все двери разболтались," — с досадой подумал Гедимин. "Смогу встать — займусь ремонтом."

— По делу или так? — отрывисто спросил недовольный сармат-медик у пришедших.

— Меня только что вызвали, — услышал Гедимин голос Константина. — Я — командир научного центра. Могу я узнать, что с моим сотрудником?

— А, ещё один, — пробормотал медик. — Будешь уходить — забери всех остальных сотрудников. К больному я их не пущу. Хватит уже, пообщались. Ему лежать тут две недели минимум.

Гедимин услышал свистящий вздох и недовольный шёпот. "Они что, все тут?" — он хотел поднять голову и посмотреть, кто из сарматов остался в приёмном покое, но помешал фиксатор поперёк груди.

— Две недели? Никак нельзя ускорить процесс? — судя по голосу, Константин был растерян и сердит. — У нас горит проект, больше никто с ним не справится.

— Об этом надо было думать до того, как избивать его до разрывов кишечника, — ровным голосом ответил медик.

— Я не знал, что так выйдет, — пробормотал Линкен. — Можно подойти к нему?

— Незачем, — отозвался медик. — Подойдёшь через неделю. Но я бы на его месте с тобой не общался.

— Лиск, выйди, — сердито сказал Константин. — Всё, что ты мог сказать, мы уже слышали. Что делать с реактором? Кто-то, кроме Гедимина, способен собрать стержни по его схеме?

Повисла тишина, только сармат-медик ехидно хмыкнул и, оставив сарматов на пороге приёмного покоя, подошёл к Гедимину.

— Тебе ещё повезло, теск. Мог бы вовсе истечь кровью, — он посмотрел на дренаж, довольно кивнул и сменил одну из ампул в дозаторе. — Завтра, если не мутируешь, подстегнём регенерацию. Дней через семь посмотрим — возможно, выйдешь отсюда досрочно. Что там у вас за проект?

— Да так, — неохотно сказал Гедимин. Думать о брошенном на произвол судьбы реакторе было очень тяжело. "Не справятся," — он стиснул зубы и отвернулся к окну. "И лучше бы не трогали."

— Скажи им, чтобы ни к чему не прикасались, — прошептал он. — Целее будет. Выйду — доделаю.

25 июня 39 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин толкнул дверные створки в стороны, развёл их до упора, утопив в стене, и шагнул в сторону, отпуская их. Они выехали из пазов с тихим свистом и так же тихо столкнулись.

— В Ураниуме что, больше нет ремонтных баз? — спросил сармат, недовольно щурясь на медика.

— Никогда не проверял, — отозвался тот. — Заявки на плановый ремонт уходят раз в полгода. А что и как должно работать... Ну как, не устал? Иди в душ. Ещё раз посмотрю, что у тебя внутри, и если всё нормально — позову твоих приятелей.

— Они здесь? — удивился Гедимин.

— С утра бродят под окнами, — кивнул медик. — Видимо, заняться нечем. Хотя бы амбал-мутант в этот раз не с ними...

"Бьорк обычно ко мне не ходит," — удивление сармата усилилось. "А, это он не ко мне. Он с Константином. А Константин переживает из-за реактора. Определённо, Ведомство уже на связи..."

"Лифэн" ждал его за углом, там, где раньше была общественная душевая, а сейчас — ровная площадка, на которой иногда стояли глайдеры, а иногда собирались патрульные. Хольгер стоял у машины, Линкен сидел за штурвалом. Увидев их, Гедимин хмыкнул.

— Странно, что Бьорка нет...

— Там все ходят вокруг твоего реактора, — махнул рукой Иджес — единственный, кого пустили в госпиталь, и то неохотно. — Константин прислал всех за тобой. Очень уж невовремя ты... А, при чём тут ты?! Этот псих...

"Плохо, когда только у тебя прямые руки," — думал Гедимин, занимая место в глайдере. Хольгер крепко сжал его руку; Линкен оглянулся через плечо и тут же отвёл взгляд. Гедимин успел заметить, как потемнели его глаза, из белесых став серыми.

— С Конаром не связывался? — спросил он у Хольгера. Тот смутился.

— Поговорили немного о сигма-излучении. Цензура, всё-таки, чудовищно мешает!

Гедимин кивнул.

— Когда откроют территории, будет легче.

..."Скафандр" из защитного поля для него сооружали вдвоём Хольгер и Константин — самому Гедимину это не доверили. Химик настроил систему воздухообмена и придирчиво проверял звукопроницаемость, пока уже сам сармат не начал недовольно щуриться — никакой необходимости в том, чтобы что-то слышать во время работы, он не видел.

— До сигнала отсек не открывать! — отдал последнее указание Константин, быстрым шагом направляясь к "чистой" лаборатории. Гедимин остался в одиночестве посреди коридора, озадаченно оглядываясь по сторонам. "Что они успели сделать с реактором, что так шарахаются?!" — думал он.

Под потолком коротко прогудело, и сармат открыл массивную дверь "красного отсека". В первые секунды ему показалось, что защитное поле разрушилось, и в лицо ему ударил горячий ветер. Но всё было цело — только по поверхности нематериального экрана плыли красные разводы, а к коже, беспрепятственно пройдя сквозь все барьеры, прикасались десятки тёплых волокон. Гедимин, оторопев, стоял на пороге и смотрел на резервуар с разобранными стержнями — секунд пять, не меньше, пока не вспомнил об открытой двери и гудящей в коридоре сирене.

— Хватит уже, — буркнул он, приводя в действие блокировку. Сирена замолчала, тёплые нити как будто стали тоньше и слегка отодвинулись, но всё равно казалось, что воздух наполнен ими, — как будто сармат плыл сквозь огромный ком тины.

"Работать. Не отвлекаться," — Гедимин привычным движением убрал защитный экран с резервуара, сверился с маркировками, извлёк несколько цилиндров и поставил их под поток горячего воздуха. Ирренций источал ощутимое тепло, уран и плутоний ощущались сквозь защитное поле так же, как любой кусок металла, — никак, и это немного успокаивало.

"Как будто всё время смотрят под руку," — думал Гедимин, собирая стержень за стержнем. Он давно знал, как будет это делать, технология была отработана, — цилиндры скреплялись вместе, маркировки накладывались одна на другую, несколько заученных движений — и первая сборка выставляется под охлаждающую вентиляцию за трёхслойный защитный экран. Он не просвечивал, но ощущение тёплых нитей, наматывающихся на руки и плечи, не оставляло Гедимина даже после того, как он возвращался к месту сборочных работ. "Здесь больше защитных полей, чем всех веществ, вместе взятых," — угрюмо думал он. "Но сигма проходит насквозь. Ещё бы понимать, как она действует..."