Совсем недавно он обнаружил у себя новый интерес. Все лэр-вы в академии мечтали одинаково о своём будущем, но поучаствовав в расследованиях, он вдруг почуял другой вкус жизни. Здесь всё было сложнее и интереснее, захватывающе и многослойно. И главное, тоже можно было считать себя защитником.
Можно спасать сотни, тысячи абстрактных людей, а можно спасти одного человека и видеть в его глазах благодарность. Пока что это, правда, только свинья и энт, но разве не оживилась с их приходом его жизнь? Или грустное дело о гибели лэр-ча? Сколько людей было запятнано подозрениями, разве не стало всем легче от того, что скрытое стало явным?
Алеш старался подумать обо всём. Он уже понимал, что дела бывают разными. Вот и предстоящее дознание представлялось ему мутным, и заранее было неприятным. Любой итог означал, что придётся запятнать честь воинов. Либо это будут погибшие, либо оставшаяся в живых девушка.
Наверняка она выдающаяся особа, раз её назначили на пост командующего. Ей могли завидовать, строить козни, игнорировать её указы. Устроить проверку на крепость нервов молодому командующему ‒ обычная практика "старичков". По всему выходило, что девчонка не виновата, но на неё сейчас давят, чтобы не очерняла павших, а правда юным сердцам всегда дороже.
"Ну что ж, придётся ей помочь" ‒ решил Алеш.
Гаргулья, если бы взялась размышлять, то совсем не была бы столь однозначна. Она бы покрутила ситуацию и так, и эдак. Заявила бы, что с одной стороны..., а с другой....
Но всё дело было в том, что она только делала вид, что слушает. Сама же госпожа Ферокс витала в облаках и уловила только, что предстоит ехать в крепость. Далее мысли её оперативно отследили маршрут и у неё уже был составлен план, где она проездом будет давать концерты. Музы благоволили ей, и мелодии с песнями суетно роились в голове, торопя хозяйку записать их на бумагу, так как доверия её памяти не было.
Хавронья и Шарик тоже ничего не думали по поводу предстоящего дела. Обоих волновали условия путешествия, а в возможности выполнения своих обязанностей ни тот, ни другой не сомневались. Всё что надо они вынюхают, подслушают, а думать не их дело. Так бы и завалили предстоящее расследование неопытные сотрудники, если бы не новая влюбленность Алеша.
Его внимание привлекла милая лэра, не такая красивая, как Оливия, не столь изысканная, как Есень, но по-своему привлекательная. Эдакая маленькая строгая мышка с большими глазищами.
Гаргулья как раз навещала Зевуса, всё-таки, чтобы не думал о себе этот бычара, она отчасти, как и Алеш его хозяйка! Ласково постучав ладонью ему по морде, она поинтересовалась хорошо ли его кормят. Получила в ответ взгляд полный презрения, как будто он тут делом занят, а она, сошка мелкая, только и знает, что его отвлекать. Пришлось ей делать вид перед служками хищзала, что он всегда такой бука и, чмокнув в огромный нос зазнайку, виляя бёдрами уйти.
Вот по дороге-то она и стала свидетельницей ещё одного разочарования Алеша. Начала разговора она не застала, но, по-видимому, было что-то вроде: "Дорогуша, я теперь следователь. Ты рада?" Зато ответ девушки гаргулья расслышала хорошо.
‒ Я думала, мы вместе отправимся в крепость. Будем защищать её, а ты хочешь спрятаться от службы?
‒ Вилена, малышка, это тоже служба, только немного другая. Среди людей происходит много чего плохого и их надо защищать не только от тварей, но и от самих себя.
‒ Демагогия! Скажи лучше, что твой папочка постарался и укрыл тебя от опасности. А я не боюсь, поэтому не может быть и речи, чтобы мне ехать с тобой. Не желаю мараться в твоей трусости!
Девушка говорила воодушевленно, красиво, вколачивая каждое слово, как гвоздь в крышку гроба. Гаргулья опешила, её рубиновое сердце сжалось от необузданной глупости и несправедливости обрушившейся на друга.
Алеш стоял белый, кровь отхлынула от лица и глаза его казались огромными. На минутку Гаруне показалось, что он умрёт прямо тут. Она выскочила и со злостью зашипела на малышку.
‒ Пошшшла вон, дуррра! Кыш отсюда, куррриццца беззмоззглая!
‒ Да как ты смеешь! — начала магичка возмущаться, но гаргулья умела проявить свою стервозность. Она ещё громче закричала.
‒ Бесстыдная девка! Хватит прелестями своими трясти перед парнем, ишь чего удумала!
Девчонка, негодуя, всё же решила, что умнее будет уйти, а не продолжать настаивать на своей точке зрения. Как только она ушла, так Гаруня сникла. Её друг продолжал стоять на месте, безучастно смотря вперёд.
‒ Ты её пригласил работать с нами? — не дождавшись ответа, гаргулья продолжила, ‒ но для нашего дела мало иметь магический дар и храбрость. Здесь нужны выдержка, ум, дальновидность, спокойствие, крепкие нервы, непредвзятость. Разве она справилась бы? К тебе люди будут идти со своей бедой. Это не бой, где ясно кто враг, а кто друг. Всё будет сложнее и если такая дура, как Вилена, раскроет свой рот, то она не спасёт, а погубит кого-то.
‒ Не надо Гаруня, я всё понял. Просто, больно от непонимания.
‒ Тем ценнее будут те, кто поймёт и поддержит. Пусть гуси с курами отсеиваются, разве нам есть до них дело?
Алеш ничего не ответил, сердце его было открыто любви, оно ещё не зачерствело и ему хотелось получать ответное внимание от девушек, привлёкших его. Он бы всё сделал для своей возлюбленной, ведь он своими глазами видел, как мама расцветала, когда отец шмелём кружил вокруг неё. Разве это плохо? Он сильный и может позволить быть своей избраннице не только воином, но и такой, как Гаруня. Алешу просто хотелось любить и быть любимым, а так, конечно, всё он понимает.
На последнюю встречу выпускников он не пошёл. Вместе со своей командой он уже был в пути. Гаруня умудрилась организовать целый караван, что совершенно разрушало его образ сурового, неподкупного следователя. Более того, гаргулья всеми лапами упёрлась, что им нужно прикрытие и этим прикрытием послужит её гастрольная программа.
К величайшему сожалению, полковник легко пошёл у неё на поводу, сумев ограничить только сроки. Гаруня поклялась, что даст только по одному концерту и сразу двинется в путь к следующей крепости по пути. Алешу в этот момент "Фимочку" было даже жалко. Эта интриганка крутила им, как хотела. А вот у полковника в эти дни, несмотря на завал в работе, было чудесное настроение. Госпожа Ферокс, собираясь, совершенно не могла обойтись без него. Она загружала своего Фиму мелкими поручениями, а потом восторженно принимала сделанную работу. Давно уже полковник не чувствовал столько радости от того, что занимает важный пост.
Гаргулья же, став свидетельницей неприятного отношения к назначению Алеша, перенаправила свою активность на дело. Не теряя ни минуты, она отправилась к Ильяне и заказала амулет, усиливающий звучание голоса. Это ей требовалось для её концертной программы. Сложностей в изготовлении милая безделица не вызывала и следующим этапом пошли другого рода заказы.
‒ Ильяна, это может быть делом жизни и смерти! Нам позарез нужны следилки, подслушиватели, маячки, нейтрализаторы и захватчики.
‒ Гаруня, ну у тебя и фантазии. Зачем вам следилки я понимаю, подслушиватели ‒ тоже могу понять, хотя не одобряю. Ты же не врагов собираешься подслушивать, а наших граждан. Ну ладно, всякое бывает, но нейтрализаторы и захватчики! Это слишком.
‒ Про маячки не забудь, ‒ буркнула тогда гаргулья. Вообще, она мыслила шире и надеялась заполучить кристалл правды для допросов, а ещё лучше его доработать, и кто знает, может она, как магическая сущность, смогла бы контактировать с ним точно так же, как вымершее семейство Сильвейнов. Но все такие щепетильные, носятся с этим кристаллом, берегут его, что прямо жуть какая-то!
Следующий визит был к лэре Авелин. Тут имело место налаживание и упрочение связей с королевой, мало ли какой резонанс вызовет дело. Алеш ещё наивен и молод, а ведь среди людей живём, и каждый человечек имеет родственников со своим мнением и давлением. Подстраховаться не помешает. Фима, конечно, если что в лепёшку разобьётся, защищая своих подопечных, но он пока лишь полковник и на него тоже надавить могут.
Связи гаргулья упрочила, а вот порошочки правды у лэры Авелин для развязывания языка не получила. Всё, что смогла выпросить ‒ это сонные зелья, но тут и хвастать нечем. В аптеке она, без всякого одобрения соответствующих лиц, загрузилась полным набором необходимых для допроса средств.
Как говорится, дайте только нам в руки преступника, а мы уж его разговорим! В умелых лапках и слабительное станет убойным средством, а уж ментоловые конфеты вообще прибережём для злейших врагов. Так что Алеш был неправ, когда сердился на обилие вещей. Всё по делу, к тому же, только самое необходимое, правда, на все случаи жизни, но главное ‒ минимум для себя, лично. Много ли гаргулечке надо? Крыльями закутается и ладненько.
Первая крепость по пути.
Алеш намеревался тихо-мирно переночевать в гостевой комнате крепости Башрак. По-возможности, среди желающих послушать песни, дать малый концерт. Надеялся, что ему удастся уговорить нескольких магов послушать гаргулью, но нет же, она желает получить по носу, как он недавно от Вилены. То, что во время дороги тренькала Гаруня, никак не могло произвести положительного впечатления. Сплошные "у-уу" и "буууу". Сидит себе, подвывает под нос. Жалко её, глупышку, но она прёт выступать, как десяток Зевусов при виде огненной травы.
Гаргулья, поняв, что Алеш не помощник в организации концерта, сама занялась маркетинговой стороной. С первых минут она решила, что бесплатно на песни никого не заманить, а вот если выступление звезды будет стоить денег, то все отнесутся к ней очень ответственно. Более того, у неё был продуман план создания ажиотажа.
В этом ей должен был помочь несравненный лэр-в Тинек, который накануне прислал ей в подарок коробочку с набором разных камней. Посылка подоспела почти к её отъезду из столицы, но Гаруня нашла время написать ответ, воспользовавшись почтовыми шарами, где поблагодарила за подарок, расписала, какие события вокруг неё происходят, и пригласила лэр-ва с семьей на свой первый концерт в Башрак. Впрочем, не забыла дать ценные указания, в которых лэр-в Тинек обязательно должен был сообщить командующему крепости, что он приехал специально послушать уникальную певицу.
В дороге, пока было время, она пропевала про себя все песни, сосредоточенно выуживая больше мелодию из головы, чем слова. Во время выступления, ей хотелось сконцентрироваться только на песне, а музыка должна идти уже сама собой, на автомате. Ещё она подготовила афиши. Купила Хавронье барабан, занималась с ней, хваля несчастную только за чувство ритма.
Самыми затратными вышли программки, но она надеялась, что всё окупится. Теперь же Алеш своей стеснительностью ей мешал. Приходилось прямо с дороги, размахивая свитком их величеств, (особая благодарность лэре Авелин за проявленный авантюризм), требовать встречи с командующим, который уже ждал чудо-певицу, но ничего не понимал.
" Уважаемый, (дальше по списку, смотря, кто управлял крепостью), вам оказана честь принять у себя величайшую певицу всех времён и народов. Насладитесь её творчеством, организуйте насыщенный культурой отдых своим воинам. От себя лично советую, оплатить концертную программу до выступления, так как после она будет стоить вдвое дороже".
Подпись их величеств.
Весь текст гаргулья придумывала сама, выудив только королевскую подпись у величеств. Зачитывала его она быстро, так как времени всегда не хватало. Реакция у всех командующих впоследствии, всегда была одинаковая. Молчание, разглядывание, просьба дать свиток в руки и снова молчание.
"Шерх! Какие тугодумы!" — нетерпеливо устремляя взгляд в потолок, вздыхала гаргулья.
Вся её гастроль была хоть и обдуманной, но всё же, своеобразной шуткой со стороны их величеств.
"Пробный шар", если хотите, попытка нестандартного подхода к нестандартным личностям.
Гаруня короля даже не видела, только слышала от полковника, что он спросил у жены: "Ты уверена?", когда подписывал, на что она отвечала: "почти".
Гаргулья не обижалась, ведь нередко истинные таланты не находили признания сразу, но верила в свою удачу. "Талантливая гаргулья, талантлива во всём" — поучала она своих спутников, рисуя афишу, заказывая программки, пряча в сундук королевские свитки...
И вот он, момент истины, настал.
Командующий с мешочком денег заранее не расстался, но уступил огромную столовую для проведения концерта. Хавронья, под защитой Шарика, вместе с девчонками, сопровождавшими Гаруню, носилась по всей крепости. Цель у них была одна ‒ себя показать! А девчонки, выполняя строгие инструкции гаргульи, в это время накаляли обстановку среди обитателей гарнизона, распространяя выученные фразы:
"Единственный концерт", "непревзойденная и неповторимая", "пробирается в самую душу", "только раз в жизни" ...
Народ после ужина не расходился, тихо обсуждая предстоящее развлекательное мероприятие, за которое выложили от нескольких медяшек до золотого, за первые места. Алеш, впечатлённый количеством желающих послушать гаргулью, наконец, взялся организовывать пространство. Не зря Гаруня все уши ему прожужжала, как должен выглядеть помост для выступления, как рассаживать зрителей.
Лэр-в Тинек позаботился о лучших местах для своей дочурки и жены. Он как раз не сомневался ни минуты в талантах гаргульи, даже если она не окажется хорошей певицей, то обязательно найдёт, чем удивить собравшихся.
А Алеш, видя столько заинтересовавшегося народа, теперь ужасно переживал за неё. Но вот всё устроили, все расселись и свет в столовой погас, осветив только составленные столы, являющиеся помостом.
На "сцене" все увидели украшенное лентами и магическими огоньками дерево, белоснежную свинью в круглых золотых очках, в шляпе, напоминающей миниклумбу и с крупным барабаном возле передних сверкающих копытец. Чуть впереди сидела на высоком табурете гаргулья. Она внезапно раскрыла крылья, разукрашенные сверкающими каменьями, чуть пошевелила ими, отчего стала походить на волшебное завораживающее существо и, не теряя времени, начала играть на лиоли.
Сначала прозвучала короткая песня, дающая привыкнуть людям к её голосу, потом страстная, заставляющая сердце биться сильнее, потом грустная. Во время выступления свинья стучала тихонько по барабану, иногда выстукивая дробь, иногда равномерно тум-тум. Дерево проявляло участие в каждой песне. Энт размахивал ленточками, подкидывал огоньки веточками, иногда маги-воздушники аккуратненько помогали ему и кружили яркие пятнышки по кругу, создавая узоры.
А Гаруня пела и пела, подчиняя зрителей, даря им яркие эмоции, которые сменялись одни за другими. Она тщательно отобрала себе репертуар, чтобы подарить полный спектр чувств. Ироничные, насмешливые, напористые, тоскливые, забавные песни и даже одна детская, специально для дочурки лэр-ва Тинека.
Никто ничего подобного раньше не слышал. Марши да песни-баллады, повествующие о легендах ‒ это всё, что позволяли существующие условия. Искусства в мире Вариетас не существовало. Его заменила архитектура, военное разнообразие, соревнования, немного творчества в магическом плане, в зельеварении, и, пожалуй, всё. Конечно, на праздниках пели, многие маги неплохо рисовали, но никто не посвящал свою жизнь песням, музыке, рисунку. Никому в голову не пришло бы, что сотни человек разного сословия будут сидеть и заворожено слушать, как поёт одна нереальная гаргулья.
