| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Искали ниточки, ведшие наверх... и того неведомого, кто умел так ловко стрелять из оружия мастерградцев и застрелил старшего посла города. Было очевидно, что это единый заговор. Кто те неведомые, что так умело растравили страхи стрельцов перед всем новым, подняли их на бунт против Петра и за возвращение к власти царевны Софьи. Кто? Милославские? Или другая партия среди высшей аристократии? Грекофилы, считающие что Россия должна разориться и умереть в войне за Афон и Константинополь или сторонники дружбы с англичанами голландцами или австрийцами. Кто? Первые дни так и не дали ответа, пока Проскуряков Овсей, не выдержав боли в прижигаемых раскаленным, багровым железом ребрах, не сломался. Поведал дьякам Преображенского приказа о людях из Московской компании, дававших деньги на агитацию среди стрельцов и о ближних к Софье женщинах: Верке и Авдотьи. Через них шла переписка с царевной. Посланные в Кукуй измайловцы нашли резиденцию компании пустой. Еще несколько дней назад англичане срочно распустили персонал, а сами исчезли из города. С трудом разыскали нескольких бывших слуг которые смогли лишь подтвердить показания Овсея и других лидеров мятежников.
На этом фоне таинственное происшествие в загородной усадьбе Бориса Алексеевича Голицына осталось почти незамеченным. Неведомый вор проник в дом, перерезал половину дворовой челяди, а оставшихся запер в амбаре во дворе. Собрав меховую рухлядь вместе с золотыми и серебряными изделиями исчез. А из двухэтажного здания усадьбы повалили первые еще робкие клубы дыма. Когда прибежали с ведрами и топорами в руках крестьяне из села поблизости, тушить было уже поздно. Здание пылало снизу доверху, а поджигатель бесследно исчез.
Ночью подмосковная деревня Кузяево отдыхала после трудового дня. Давно известно, как летом потрудишься, так и проживешь зиму. Даже брехливым шавкам надоело спорить, кто гавкает громче, уснули и они. Луна едва-едва просвечивала сквозь хмурые тучи, сплошным занавесом закрывшие небо. От этого весь окрестности деревни погрузились в плотную, почти осязаемую тьму. Полет экспериментального дирижабля не видел никто лишний. Даже негромкое тарахтение двигателей никого не испугало. За пару верст до первых домов, там, где заканчивалась граница распаханных полей снизилась бесшумная черная тень. На землю негромко упали якоря, проволоклись, зацепились. Небольшой грузоподъёмности дирижабль, замахиваться на "Гинденбург" подъёмной силой пятьдесят тонн не было никакой необходимости, как нельзя лучше подходил для проведения тайных операций. Дизельный двигатель при пятитонной грузоподъемности давал возможность доставать до Англии и Турции, проводить разведку, вывозить нужных людей или доставлять их на место! Городские запасы лавсана полностью пошли на обшивку. Гелия в Мастерграде не было, потому дирижабль наполнили флегматизированным метаном водородом. Компьютеризированное управление и подруливающие винты позволяли предупредить большинство аварий. Десяток темных силуэтов шустро спустились по канатам вниз, растворились в ночи, словно заправские ниндзя. Вслед за ними едва слышно заработала лебедка, дирижабль поднялся вверх и растворился где-то среди невидимых туч.
* * *
Полковник Изюмов, звание обмывали два года тому назад, после свержения Соловьева, тщательно выбил пепел в хрустальную пепельницу, помахал рукой, разгоняя густой табачный дым, пустая трубка отправилась на край письменного стола. Хотя в последнее время в магазинах появились сигареты и папиросы собственного производства, но вкуса и качества они, по мнению Изюмова, отвратительного, при этом весьма дорогие. Он как перешел на трубку два года тому назад, так и не расставался с ней. Полковник слегка поджал губы и бросил взгляд на циферблат, до конца рабочего дня еще два часа. До законного выходного, когда можно расслабиться, конечно если не ответственный по батальону и ничего не случится, еще два дня. 'День какой-то суетной, устал, да и не мальчик уже, полтинник разменял, не зря на дне рождения Чепанов намекал, что когда закончит с службой, под него готова должность заместителя... Да и дорогу нужно давать молодым. Чем плох начальник штаба в качестве командира батальона? Немного горяч, зато справедлив и дело знает хорошо! Надо будет поговорить с женой вечером насчет увольнения. Если что, после нового года напишу рапорт...'.
Он вздохнул и пододвинул поближе очередной лист. Пока читал донесение, высокий залысый лоб собрался в морщины, брови удивленно поползли кверху. По сведениям авиационной разведки шедший вниз по Вельке необычно большой караван остановился за двадцать километров да города. На стоянке остались пара десятков охранников а как минимум несколько сотен караванщиков словно растворились в уральской тайге. По крайней мере авиаразведка их не видела. Вверху листа красовалась размашистая резолюция мэра: Возможна провокация или попытка нападения на город. Заинтересованным службам принять соответствующие меры вплоть до разрешения ситуации. Изюмов откинулся на кресле и досадливо поморщился. Не было печали, черти накачали! Вроде бы давно показали всем окружающим, не стоит пробовать мастерградцев на прочность, чревато разгромом и смертью, нет опять нашлись желающие! План действий в случае угрозы нападения разработан давно. Дежурную роту перевести на казарменное положение, — стремительно бежала ручка по бумаге, увольнения в город запретить. Оружие и снаряжения выдать солдатам и офицерам на руки. Действовать по плану Угроза.
Положив ручку на стол задумался, может заночевать в комнате отдыха при кабинете? Наверное придется. Он слегка поморщился и решительно кивнул. Супруга на такое реагировала нервно и ворчливо. Но полковник не принадлежал к числу людей, которые воспринимают женское недовольство слишком уж всерьез, служба важнее. Тут выбирать не приходится.
Молодая луна почти не освещала землю, а что делается под прикрытием первобытной южноуральской тайги, бог весть... Все началось в два ночи. На северной заставе раздался внеочередной звонок с восьмой вышки. Взволнованным голосом часовой доложил, что наблюдает на опушке группу неизвестных. Похоже готовятся к прорыву границы. Батарейки приборов ночного видения давно вышли из строя, но сами ночники работали исправно, лишь питание пришлось заменить на аккумуляторное. Не побегаешь с подобным, но на стационарном посту это терпимо. А потом такие-же доклады пошли густо: с седьмой, шестой, пятой и четвертой вышки. Стало понятно, что назревает нечто грандиозное. На заставах, где ожидались прорывы через границу, пронзительно ревели сирены. Офицеры и сержанты торопили выскакивающих из казарм вооруженных бойцов, пограничников подняли в ружье. Две маневренные группы на джипах мчались к границе, бронированные Уралы загружались встревоженными бойцами с автоматами и винтовками руках. На полном ходу, высвечивая фарами степную дорогу подкрепления рванули к границе. Телефонный звонок с просьбой послать помощь пограничникам приняли в штабе батальона, дежурную роту немедленно подняли по тревоге. Нарушители оказались матерые и слишком многое знавшие об оснащении и тактике попаданцев. По крайней мере места установки минных полей им оказались известны. Откуда, они это узнали, вопрос долгого и вдумчивого разбирательства службы безопасности после... И их оказалось слишком много. Накопившись на опушке под прикрытием деревьев и густых кустов, аборигены не медлили. По беззвучному сигналу вооруженные толпы в многие десятки, если не сотни человек с самодельными лестницами в руках рванули на прорыв границы одновременно в четырех местах. Ровно в два раза больше, чем маневренных групп у пограничников. Первое препятствие ограничивающий территорию попаданцев — ров.
Все, понеслась!
'Бабах!' На вышках расцвели огненные цветы. Хлестко ударили одиночными автоматы караульных. Эхо выстрелов загуляло по окрестностям смешиваясь с яростным ревом понявших что обнаружены нападающих. Услышавшие звук перестрелки водители маневренных групп нервно нажали на педаль газа, еще больше увеличив скорость. Часть нарушителей остановилась, приглушенная из-за расстояния команда. Тусклый лунный свет блеснул на дулах.
Бах-бах-бах — по очереди изрыгнули ответный огонь мушкеты. Расстояние для прицельной стрельбы из местного огнестрела слишком велико, но чем черт не шутит? Если повезет случайно попасть в часового, мало тому не покажется, в крайнем случае напугают. 'Дын!' — от оглушительного, звонкого удара загудел металл вышки. Отрекошетировал подарочек налетчиков. Караульный на миг испуганно пригнулся, но тут же распрямился, оскалился. Выцелил, нажал на спусковой крючок. Еще одного налетчика смело с лестницы, по которой он перебирался через ров, словно кеглю от умелого броска тяжелого шара. Свирепая улыбка коснулась губ стрелка.
В ров один за другим валились снесенные тяжелыми ударами 5, 45 мм. пуль убитые и раненые. Гортанные крики, стоны, затейливая брань. Огонь не остановил нападающих. Как только через ров легло достаточно лестниц, нарушители бегом перебирались на мастерградскую территорию. Небольшая часть, по паре десятков человек немедленно рванули к вышкам, а остальные вперед, вглубь попаданческого анклава. Огненный цветок расцвел за пару десятков метров от вышки, разбросав часть нападавших, а остальных заставив залечь. 'Тиу-тиу' — тонко пропели в ночи невидимые осколки. А вот не надо быть такими самонадеянными! Вышки тоже защищены минным полем! Незнали? Ваши проблемы!
Вот тогда Изюмова и поднятого по тревоге мэра города пробрало по-настоящему. Если захватить город у нападающих и не удастся, то пограбить села и пригороды Мастерград вполне могло получиться!
— Уууу — тоскливо и пронзительно завыли над городом сирены гражданской обороны, эхо загуляло между темными квадратами спящих пятиэтажек, в окнах загорелись огни. Стаи ворон с недовольным карканьем поднялись в небо и закружились над молчаливыми домами. Действия по сигналу несколько раз отрабатывали на общегородских учениях, так что не знающих, что означает сигнал, не было. Испуганные и недоумевающие жители вскакивали с постелей и превращались в казаков, полицейских, бойцов вооруженных сил Мастерграда и просто обывателей. Хотя с учетом того, что практически в каждой семье имелся огнестрел, хотя бы короткоствол, а изучение воинских искусств и 'боевых' видов спорта включая бокс, самбо, фехтование и стрельбу стало за последние три года суперпопулярно, то и многие из них перестали быть легкой добычей аборигенов. Председателей сельских кооперативов подняли на ноги тревожные звонки дежурного по отделу чрезвычайных ситуаций администрации. Город и села походили на муравейник в которых прохожий ткнул палкой: вооруженные люди мчались к местам сбора своих отрядов и подразделений, с нетерпеливым бибиканьем неслись по улицам полные бойцов автобусы и грузовики. Через час казаки отрядов самообороны, полицейские и пожарные заняли оборону за высоким валом по периметру города или за деревянными стенами деревень. Лампочки на бетонных столбах перед линиями обороны выхватывали из окружающей тьмы пару десятков метров освещенного пространства.
Грозно рыча мощными моторами колонна БТРов и Уралов дежурной роты унеслась в ночь. Еще через полчаса, когда восход слегка окрасился в нежно-розовые цвета в рассветную тьму понеслась еще одна рота. В двух местах маневренным группам пограничников удалось отогнать нападающих в тайгу, но до нескольких сотен вооруженных аборигенов сумело прорвалось на территорию попаданцев. Боевые машины остановились, открылись люки, упали борта. Мотострелки попрыгали на землю, развернувшись в тонкую линию, залегли в траву, блокировав наиболее вероятные направления движения напавших. Пока не рассветет, прочесывание местности Изюмов, ему поручили руководство операцией, посчитал слишком рискованным, мало ли с кем можно столкнуться в ночи. Уж больно искусны местные в размахивании острыми железяками. Лишние потери не нужны. Над головами бойцов периодически взлетали в серое, предрассветное небо осветительные ракеты. Тогда неверный свет открывал степь на многие сотни метров впереди: заросшую травой серую равнину, посевы пшеницы справа и далекую Вельку слева. Самых наглых и неосторожных врагов, пытавшихся незаметно приблизится к мастерградцам, отслеживали снайпера.
'Бах!' — звучал хлесткий как удар плети выстрел и очередной нападавший обливаясь кровью падал в южноуральскую траву.
Всю ночь над попаданческой территорией кружили самолеты. Время от времени к земле падала осветительная бомба, высвечивавшая местность на километры вокруг. Если внизу обнаруживались напавшие, тогда открывались люки, мелким горохом летели осколочные бомбы или наводилась артиллерия попаданцев. На месте неудачники где считали себя в безопасности, с оглушительным грохотом расцветали десятки огненных цветов, осколки косили все живое вокруг.
Дважды загнанные в ловушку аборигены пытались неожиданно атаковать мотострелков. Молча и осторожно подбирались к боевым порядкам и только когда их раскрывали, с громкими криками, потрясая разнообразным холодным оружием: саблями и пиками, бросались вперед. Грохот мушкетных выстрелов легко перекрывал частый треск винтовок мастерградцев. За несколько десятков метров до позиций поставило точку змеиное шуршание огнеметов. Огненные росчерки коснулись врагов. Люди вспыхивали свечой, из глоток вырывались звуки, на которые, казалось, не способна человеческая глотка, бессмысленно бежали по южноуральской степи чтобы через считанные секунды рухнуть на траву обгоревшими трупами. Болевой шок убивал не мгновенно, но гарантированно. Аборигены откатывались назад, оставляя на поле боя десятки убитых и стонущих раненных, обожженную землю и тела в все еще тлеющей одежде. Густой и жуткий запах сгоревшей плоти висел в воздухе, забивал ноздри. Несколько бойцов согнулись над землей в приступе мучительной тошноты. Пару раз поступали сообщения о скоротечных схватках на стенах деревень, но вовремя отправленные подкрепления отгоняли разбойников. К утру проникшие к Мастерграду нападавшие поняли, что они окончательно проиграли и попытались отступить в лес, но поздно. Куда соревноваться пешему с автомобилем! Когда ночная тьма уступила рассвету, началась настоящая бойня. Бойцы погрузились на боевые машины. Вначале шли БТРы с автоматчиком или огнеметчиком впереди. За ними линия бронированных Уралов. Все, кто пытался уйти от предписанного маршрута, безжалостно отстреливались на расстоянии где средневековые мушкеты бесполезны. К шести утра полторы сотни уставших и испуганных людей, многие из них 'щеголяли' окровавленными повязками, оказались в окружении БТРов. Командир первой роты майор Иваненко прокричал в громкоговоритель приказ сдаваться под угрозой полного уничтожения. На траву начали падать первые сабли, копья и мушкеты с пистолетами.
Два следующих дня население Мастерграда прожило в режиме чрезвычайного положения. На выходах из города и деревень стояли усиленные КПП, казаки и полицейские никого не выпускали наружу без специального пропуска. Территорию прочесали. В обед выстроившиеся в цепь армейцы, полицейские, казаки и вооруженные добровольцы двинулись от южной границы охраняемой пограничниками территории на север. Удалось обнаружить пятерых затаившихся в долине Вельки разбойников, из них двое — тяжелораненых. Сдались они без боя.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
