Грэйв. Общий файл

Зинка засмеялась.

— Вот все вы такие, чуть что — в монастырь. А нам, бедным девицам, в одиночестве чахнуть?

— А ты тоже ко мне в монастырь уходи, монахиней. Я всех утешу.

— А тебя на всех то хватит? Сейчас то может и хватит, а лет через 20?

— Так я же стареть не собираюсь. Буду вечно молодым — сказал чистую правду Макс, но Зинка ему не поверила.

— Ладно, раз черешни у тебя больше нет, пошли купаться.

Зинка встала и, не оглядываясь, пошла к морю. Макс задумчиво смотрел ей в спину, а когда Зинка начала заходить в воду, поднялся и побежал следом.

Нацеловаться Максу не удалось. Купающихся было много, далеко заплывать Зинка боялась, так что короткие поцелуи только раздразнили Макса. Лежать тоже уже не хотелось, кожа Эдика, давно не загоравшая, похоже, немного подгорела на спине. Макс попросил Грэйва впрыснуть какое-нибудь лекарство от ожога. Зинка тоже заметила покраснение, и заставила Макса одеть майку.

— Сметаной надо быстренько смазать — запричитала она.

Переоделись. Макс потащил Зинку в здание выступом округлой формы, как бы парящим над пляжем. На верхней площадке, отстояв очередь, купили лимонаду и мороженого. Зинка рассказала, что здесь, в ресторане Юрас Перле, вечером идет программа варьете, но билетов не достать, посмотреть едут со всего Союза даже зимой, а сейчас то вообще сезон. Макс сказал, что попробует достать, оставил Зинку за столиком доедать мороженное и, отойдя в сторонку, провел сеанс телефонной связи от имени важного партийного работника. Места сразу нашлись и Макс, подойдя через пять минут ко входу, обменял у администратора новенький четверной на два билета. Администратор велел передавать партийному боссу пожелания долгих лет здоровья, но красная точка на нейромониторе говорила совсем о другом.

Макс вернулся к начавшей уже нервничать Зинке и помахал билетами.

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Вот, в десять вечера.

— В десять? — разочарованно протянула Зинка, это же так поздно. Если программа часа два идет, можно и на электричку опоздать. А если не на электричку, то пока в Ригу приеду, троллейбусы перестанут ходить. Как я домой доберусь?

— Ну хотя бы на такси, раз в месяц то можно проехаться.

— Да где же это такси то поймаешь, особенно тогда, когда все только на них и ездят. Подсадят кого, повезут кривым маршрутом, обязательно в полтора раза дороже выйдет.

— Ну, я по дороге живу, можешь у меня переночевать. Да не бойся, раз я тебя замуж не беру, то будешь спать на другой кровати.

— Нет, если родители сегодня с дачи вернутся, не пойдет. Будет мне допрос с утра. Сначала позвонить надо, вот если их дома нет, то может быть — Зинка улыбнулась, — а если они дома, то мне в любом случае домой надо.

— Да довезу я тебя до дома, как-нибудь довезу. От вокзала то даже пешком идти меньше часа. Провожу как-нибудь. А если не хочешь, пойду билеты обратно отдам. — Макс начал подниматься.

— Не надо обратно, я ж потом не посмотрю это варьете. Надо расписание электричек глянуть, прикинуть. В крайнем случае уйдем раньше.

Пошли гулять, убивать почти пять часов. Последняя электричка была аж в половине второго ночи. Переписали расписание, Зинка повеселела.

— Если в полпервого уехать, то на последний троллейбус успеваю.

Погуляли в луна-парке, покатались на чешских аттракционах. В очередях время летело на удивление быстро. Зашли в боулинг, называвшийся здесь кегельбаном, сыграли несколько партий, посидели в баре. Вечер прошел незаметно, и пора уже было двигаться в Юрас Перле.

Варьете Макса не впечатлило, он видал представления и похлеще. Зинка же смотрела во все глаза и почти не ела, только пила, Макс только и успевал подливать ей сухое вино. Программа варьете оказалась очень короткой, меньше часа. Немного потанцевали на стеклянном светящемся полу. Накатила усталость и уже в половине двенадцатого решили двигать домой.

— Ты чего это смотрел невнимательно? — поинтересовалась Зинка по дороге на электричку.

— Да ну его, это варьете — рассеянно ответил Макс. Танцы как танцы, те же спортивные, только не парой, а целой группой. Ничего особенного. И даже, на мой взгляд, неэротично.

— Ага, я вот тоже все время ждала, когда стриптиз будет — поддакнула Зинка

— Тебе то он зачем — удивился Макс. — И каким боком стриптиз относится к варьете?

— Да мне то незачем, я просто хотела на вашу мужскую реакцию посмотреть. А варьете — оно на то и варьете, чтобы стриптиз был.

— Что-то ты путаешь, Зин, варьете и стриптиз — это совсем разные вещи.

— Да? А почему же тогда это варьете только у нас есть? Ну так приезжие говорят. Типа — "Вы почти заграница, у вас даже варьете есть". Почему тогда оно считается гнездом разврата, если в нем, по-твоему, ничегошеньки развратного нет?

— Да откуда мне знать, кто там чего считает. Я вот знаю, и мне этого достаточно.

Зинка поджала губки и не стала дальше спорить. Подошла электричка. Народа было немного, можно даже было сесть. На мосту через Лиелупе Зинка посмотрела на Макса и сказала

— Сгорел ты, шея совсем красная. Надо тебя все-таки сметаной намазать. Сколько от тебя до электрички добираться?

— Минут десять от силы.

— Десять минут к тебе, десять минут назад, десять минут у тебя. Вполне успеваем тебя намазать. Сметана то дома есть?

— Есть, — весело ответил Макс, понявший, что никуда Зинка сегодня не поедет.

В комнате Зинка быстро намазала Макса. Тот не возражал, хотя кожа давно уже не болела— помог синтезированный грэйвом препарат. Приятно было ощущать на спине Зинкины руки, пусть даже сметана была холодной.

— Простыни, конечно испачкаю, или майку, хорошо, что стирать не надо — кинул в синтезатор и вытащил новые — думал Макс.

Зинка закончила со сметаной. Осмотрела комнату, села на вторую кровать, слегка попрыгала, пробуя жесткость.

— Это тут ты предлагал мне спать? Нормально, а белье чистое есть? Вот только домой позвонить бы...

Зинкин взгляд упал на телефонный аппарат, стоящий на тумбочке у телевизора. Она подошла, подняла трубку. Раздался длинный гудок.

— Ну вот, а мне говорил, что подключить некуда. Врун ты, Эдик.

Зинка набрала свой домашний номер. Послушала гудки. На том конце никто не снимал трубку.

— Все, дома никого нет, никуда не еду, устала я. Давай постельное белье, полотенце побольше, показывай где душ. Только чур не приставать ко мне, раз жениться не собираешься.

Пока Зинка мылась под нагретой солнцем водой, Макс взял телефон с тумбочки и поставил на телевизор, достал из синтезатора белье и еще одно полотенце, положил на освободившееся на тумбочке место. Постелил Зинке. Подумав, достал пару бутылок лимонада, трехлитровую банку с квасом и стаканы. Опять подумал, достал бутылку сухого и штопор. Чего-то еще не хватает. Ага, еще таблетки от детей. Грэйв говорит, их и в вино можно, можно и завтра, но для здоровья лучше прямо сегодня. Таблетку сразу в ее стакан. Открываю вино, от открытого не откажется. Чтобы стаканы не перепутать, наливаю себе вина, как будто уже пил. Что-то трясет меня, как какого-то шестнадцатилетнего пацана. Все, спокойно, вон, Зинка уже по лестнице топает.

Зинка пришла закутанная в полотенце, неся свою одежду аккуратной стопкой. У Макса аж в горле перехватило. От пары глотков вина Зинка не отказалась.

— Жениться значит не будешь? — строго спросила Зинка, осушив стакан с таблеткой. — Ну тогда иди в душ, смывай сметану, все что надо, уже впиталось. А я спать ложусь — Зинка откинула одеяло и села на свою кровать.

Макс побрел в душ. Быстро сполоснулся и поднялся наверх. Зинка лежала под одеялом.

— Ложись, ложись, монастырский сторож. Завтра рано разбужу, провожать поедешь, обещал.

Макс лег. Помолчали, посопели. Пять минут, десять. Зинка встала. Макс повернулся. Ночи сейчас были короткие и светлые. Зинка была все так же завернута в полотенце.

— Спи, спи, а я еще раз домой позвоню. Зинка набрала номер и слушая длинные гудки тихо мурлыкала какую-то песенку, слегка раскачиваясь в такт ее мелодии. Никто не отвечал. Зинка уже почти положила трубку, когда взгляд ее зацепился за телефонный шнур. Не веря увиденному, Зинка второй рукой потянула шнур. Макс закрыл глаза и мысленно застонал. Шнур не был подключен. Переставив телефон повыше, на телевизор, Макс извлек на свет божий его перекушенный конец. И Зинка его заметила. Теперь она стояла перед Максом, держа в одной руке трубку с гудками, а во второй телефон с болтающимся никуда не подключенным проводом.

— Рано или поздно это должно было случиться, подумал Макс. Не слушаю рекомендаций грэйва, самоуверенный кретин.

— Вот зараза! — зарычала Зинка — Да кто ты такой?

— Есть две версии, Зин, одна фантастическая, другая реальная. Первая — я с Марса, вторая — я из будущего. Выбирай любую — пронеслись в голове Макса дурацкие варианты ответа. Макс тихо вздохнул, вздох получился похожим на всхлип.

— Он еще и смеется! — рычала Зинка — ему смешно! Да знаешь кто ты после этого! Сволочь последняя! Голову мне дурил! — Зинка отбросила телефон на свою кровать. Тот жалобно звякнул, но из трубки продолжали слышаться длинные гудки.

— Парализатор — вспомнил Макс, — где парализатор? В джинсах, на связке ключей. А джинсы где? Черт их знает, все из головы вылетело. Легче новый синтезировать и тюбик амнезатора заодно. Какой парализатор, это же Зинка, я не смогу.

— Я к нему со всей душой — голос у Зинки срывался, — прикол ему рассказала, а он... а он, гад такой, только делал вид, что не слушает. Вставил в телефон батарейку и генератор, да меня разыграл! Меня! И смеется тут надо мной, гад! Зинка сдернула с Макса одеяло и сев прямо на Макса, начала со смехом щипать его за ребра.

Макс обалдел настолько, что даже не отбивался.

— Не нужно мне такого мужа! — задыхаясь от смеха, кричала Зинка, продолжая щипать Макса за ребра. Он меня своими шутками в могилу сведет, зараза бессовестная. Разлегся тут, нет чтобы девушку обманутую обнять и утешить!

И Зинка неожиданно впилась губами в губы Макса.

Сознание Макса улетело куда-то. Из последних сил он отдал грэйву приказ выключить телефон, оборвать гиперсвязь с жучком на станции и вообще, до утра не подслушивать.

28

В наступившее воскресенье Макс с Зинкой, конечно же, валялись в постели долго, почти до обеда. С утра включили телевизор, но практически не смотрели, так он и журчал сам для себя. Максу хотелось перекусить, восстановить потраченные в тяжкой борьбе с Зинкой калории, но в хозяйской кухне Макс ничего не держал, готовые блюда всегда доставал из синтезатора, куда потом отправлял грязную посуду. Сегодня подобное барство аукнулось Максу — даже кофе не из чего было сварить, при Зинке из кейса ничего не достанешь, а спускаться с ним на кухню, а потом с ним же возвращаться наверх будет подозрительно. Оставалось лишь размышлять, что необходимо быстренько достать из синтезатора, когда Зинка убежит в душ или туалет.

— Полупустую банку кофе, это понятно, пару помидорчиков и огурчиков, они могут в буфете полежать. Вяленая колбаса здесь пока дефицит, атрибут праздника, ее отбрасываем. Значит, докторская, ее и сырой есть можно и пожарить. Должна быть холодной, как будто только из холодильника достал, то же самое с маслом. На всякий случай пачку макарон, тоже в буфет, вдруг Зинка холостяку чего сварить захочет. Так, еще новый купальник Зинке, по размеру, типа купил кому-то, стоял в очереди за тем, не знаю зачем, что выбросят, выбросили купальники. Грэйв, подбери-ка на Зинку соответствующий времени купальник посмелее, только без фанатического минимализма. Ага, еще сахар забыл. И две чашки кофе, горячего, как только Зинка душ покинет, свистнешь, достану из синтезатора. Посуда в буфете стоит, ее не надо.

Как только Зинка наконец-то пошла вниз, в душ, Макс достал из кейса запланированное. Оставалось дождаться кофе. Макс прислушался к бормотанию телевизора, шли то ли новости, то ли какой-то пропагандистский документальный фильм. — Что там у нас? БАМ, горнопроходческие работы начались. Северо-Муйский тоннель, ого, свыше 15 километров. Это сколько же его будут копать? Лет пять, наверное, это по 3 километра в год, 250 метров в месяц, чуть больше 8 метров в день, по 4 метра с каждой стороны. Нет, года за три наверняка управятся, но все равно надо будет помочь. Грэйв, изучи вопрос тоннеля, да и всей трассы, проработай варианты незаметной помощи. Будет у меня свободных полчаса, напомнишь и доложишь.

Вернувшуюся из душа Зинку ждал горячий кофе и пара готовых бутербродов.

— Если захочешь еще, вон колбасу и масло из холодильника принес.

Зинка посмотрела на Макса и хихикнула

— Ты вот так всегда по дому ходишь, без ничего? А если хозяева бы неожиданно вернулись, когда ты кипяток наливал? Не обварил бы себе ничего?

— Да нет, так хожу только тогда, когда кто-то в душе и на нем одно только полотенце. — вывернулся Макс. — Посмотри там, в верхнем ящике, там кое-что для тебя есть. Купил по случаю, а деть некуда, с размерчиком промахнулся, теперь только место занимает.

Макс мысленно поругал себя за длинный язык. Пока меряли купальник, кофе совершенно остыл, пришлось запивать бутерброды чуть теплым.

— Сколько такой стоит? — поинтересовалась Зинка, расправившись с бутербродами

— Не помню уже. Подарок, он вообще цены не имеет, лишь бы понравился. Или тебе еще чего-то надо?

— Мне много чего надо, того чего в магазинах нет. Только переплачивать много не хочется.

— Ну а чего тебе конкретно надо? Может я подскажу, где есть. Я удачливый, часто натыкаюсь на редкости.

— Ну, конечно же мне джинсы нужны, фирменные. И такая же фирменная джинсовая юбка. Давай, говори быстрее, в каком таком госмагазине все это можно купить, и не за чеки или боны, а за наши советские рубли. — Зинка горько усмехнулась. — Нет таких госмагазинов пока. Или наше, страшненькое, бесформенное, типа стройотрядовской формы, или индийское барахло. Даже ткани нормальной джинсовой в продаже нет, говорят, бывает, но враки все это, лично я не встречала. Ну, говори где, мой удачливый Эдик, где мне можно модно приодеться, а потом черт знает сколько в столовку не ходить и на всем экономить? Знаешь, почему я замуж не особо стремлюсь? Замуж — это обязательно дети, а с ними в очередях не постоишь и красивую шмотку не купишь. Замуж — это еще и о квартире беспокойство, не будешь же с родителями жить или разменивать заработанное ими жилье. Это сейчас с жильем полегче стало чуток, а раньше совсем проблема была. Я вот пару лет назад в гости к подруге ездила, она с мужем и дочкой в бараке жила. Длинный одноэтажный сарай без всякого подвала, сквозной коридор, пол ниже уровня земли. Комната отдельная, даже две, правда вторая очень маленькая, и никаких удобств. Кухня одна на весь барак, умывальников всего два, вечная к ним очередь, туалет на улице, тоже очередь. И это через целых тридцать лет после войны. Сейчас то их уже переселили, в новом микрорайоне живут, а барак снесли. Но пока все бараки не снесут, очередь на жилье уменьшаться не будет.

Так что гуляй, Эдик, пока что свободным и неокольцованным. Пока я себе большой модный гардероб не куплю. Уйду из лаборатории, пойду в рабочие, они куда побольше нас получают.