Молодые Боги

В приподнятом настроении я вышел из комнаты, остановившись на пороге общего зала. За столом собрались шестеро членов моей команды — не хватало только Санчеса. В воздухе будто сгустилось напряжение — присутствующие смотрели на меня со сдержанной настороженностью. Один лишь Блейз, подпирающий в углу стену, с трудом сдерживал чувства, будто собравшись чему-то радоваться.

— Всем привет, — поздоровался я, услышав в ответ нестройные, негромкие и, как показалось, осторожные ответы.

— Слышь, как там тебя... посылку забери свою, — едва не подрагивая от предвкушения, произнес Блейз, небрежно показав в сторону входной двери.

Повернувшись, я некоторое время — до того, как он не опустил глаза, — смотрел на Хорька и только после этого заговорил:

— Господин кадет, прошу, придерживайтесь утвержденной этики общения.

— Чего? — вызывающе, но несколько неуверенно поинтересовался Блейз. При этом он пошевелил носом, став еще больше похожим на хорька.

— Простите, я забыл, с кем имею дело. Настоятельно советую — найдите время, посмотрите в интерфейсе — там есть не только энциклопедия, где можно найти рекомендуемые правила поведения в Новых мирах, но и очень важный документ. Это, — прервал я вскинувшегося было Блейза, — "Инструкция, определяющая правила устройства внутреннего порядка Цитадели Эмеральд", с которой господин мастер настоятельно рекомендовал всем нам ознакомиться. Вы ведь не хотите выглядеть неотесанным быдлом?

Я всегда с трудом запоминаю чужие имена, часто попадая в неловкие ситуации. Зато с остальной информацией проблем никогда не было — по памяти могу воспроизводить достаточно объемные цитаты, пусть даже слышанные вскользь.

Подмигнув Блейзу, повернулся к двери, не особо веря, что посылка мне. Хорек что-то сказал по поводу моих штрафных баллов и вреда для команды, но я уже не обратил внимания, оторопев при виде завязанного веревкой свертка из грубой мешковины, пропитанной подсыхающей бурой жидкостью.

Да, не к добру было столь хорошее настроение.

Подойдя к свертку, медленно-медленно поднял его с пола и принялся неловко развязывать небрежно намотанную веревку. Когда горловина распахнулась, из нее с громким жужжанием, заставив отшатнуться, вылетело сразу несколько крупных мух.

Долгую минуту всматривался в посиневшие, в многочисленных ссадинах головы Рекса, Теи и Веи — сплетенные в один клубок волосами девушек — застывшими в подсохшей корке крови.

— [Самка собаки], убью [негодяя]! — невольно вырвалось у меня, когда запахнул горловину мешка.

— Господин кадет, вы выглядите сейчас неотесанным быдлом, — едва не хрюкнул от удовлетворения Блейз.

Когда я обернулся, лишь Филипп и Сакура сохранили невозмутимость — остальные вздрогнули, взглянув в мои горящие глаза. Аккуратно положив мешок у стола и сморгнув, убирая огонь, я двинулся к Блейзу. Он неосознанно попятился, но за его спиной была стена. Хорек сделал несколько дерганых неуверенных движений — так бывает, когда не знаешь в какую сторону идти. Но решить не успел, потому что я уже был рядом. Схватив Блейза за горло, оторвал его от пола — несколько грубее, чем рассчитывал, ударив спиной о стену.

— Господин кадет, — ровным голосом произнес я, — сейчас расскажу вам историю. Год назад я устроился на работу в дизайнерскую студию. И был в офисе один холеный товарищ, который выбрал меня целью своих насмешек.

Блейз засучил ногами, пытаясь разжать пальцы, стиснувшиеся на его горле.

— Вы меня слушаете?

Перехватив мою руку и подтянувшись на ней, Блейз смог перевести дыхание, глядя широко открытыми глазами куда-то поверх моей головы. Почувствовав на плече чужое прикосновение, я сдержанно отмахнулся, даже не глядя уловив вспышку огня позади себя.

— Так вот, — продолжил я размеренным тоном, — коллега насмехался надо мной несколько недель, стараясь язвить словами. Надо сказать, получалось у него очень метко и умело. Я только-только приехал из деревни и был очень удачной целью не в силах достойно ответить. Чувствуя всеобщее одобрение, коллега начал действовать все более изощренно — не просто продолжая злые шутки, но уже докладывая начальству о моих действительных ошибках — иногда и приукрашивая, а после и вовсе сочиняя. Это продолжалось до того момента, как по счастливой — для меня — случайности как-то раз вечером мы не оказались одни в офисе.

Цепляясь за мою руку, Блейз захрипел. Глаза его начали закатываться, и я счел за лучшее приспустить — так что он, вытянувшись в струнку, еле-еле поймал носками точку опоры.

— Тогда, — ровным голосом продолжил я рассказ, — закрыв дверь на ключ, я просто начал его бить. Не сильно, даже не оставляя следов. Бил долго — он сначала держался, а потом начал скулить и плакать, моля прекратить. Минут через десять я внял его просьбам. И знаете что, господин кадет?

Хорек смотрел мне в глаза, балансируя на носках.

— Не слышу. Я спросил вас, знаете, что произошло дальше?

— Что? — прохрипел Блейз.

— Со следующего дня ни одной шутки в мою сторону от него больше услышано не было, а наше общение всегда проходило с подчеркнутой вежливостью. Видите, как действенно работает ограниченное применение физической силы? Имейте это в виду, пожалуйста.

Опустив Хорька, я развернулся, играя желваками и с трудом сохраняя невозмутимость. И тут же столкнулся с полным злобы взглядом Филиппа — он лежал у противоположной стены, рядом с ним стояли Софья и Майя. Остальные сгрудились возле стола, глядя на меня.

— Что случилось? — удивленно поинтересовался я. И лишь после этого вспомнил ощущение чужой руки на своем плече и то, как отмахнулся, не глядя.

— Случилось... когда? — поинтересовалась Сакура, вопросительно глядя на меня.

— Ну вот, только что, — повел я рукой в сторону Филиппа.

— Филипп-сан пришел тебя успокоить. Взял за плечо, а ты сделал активную защита, — доступно объяснила произошедшее Сакура. Русский ее был очень неплох — характерный азиатский акцент практически отсутствовал, вот только пока сопряжение слов прихрамывало.

Ошарашенный Филипп — судя по всему, он пролетел через всю комнату, остановившись только от удара спиной в стену — понемногу приходил в себя. Злость из его взгляда не исчезла — полет после моей отмашки явно уязвил его самолюбие. Остальные смотрели без подобной сильной неприязни, но достаточно настороженно.

Мысли мои бешено заметались — ситуацию надо было как-то исправлять — мне ведь еще с этими людьми турнир новичков выигрывать. Отступив на несколько шагов, я поднял руки с раскрытыми ладонями.

— Парни, девушки... Филипп, — изобразил легкий кивок головы в его сторону. — Прошу у всех вас прощения за свою несдержанность — поймите, когда присылают отрезанные головы твоих людей, непросто сохранить самообладание.

Неприкрытая злоба из взгляда Филиппа исчезла, но и никакой приязни там не было. Видимо, пользуясь наибольшим авторитетом, он заранее принял на себя бремя лидерства в нашем небольшом коллективе, и мой бросок пришелся весьма некстати.

— Господа и дамы, — вновь начал я примирительным тоном, — еще раз прошу прощения, был не прав.

— Ты вот прям перед всеми извиняешься? — поинтересовалась Софья. Голос у нее был чарующий — низкий, с сексуальной хрипотцой, — услышав его, я сразу понял неизвестного мне директора промышленной группы. И тут же, уловив мимолетную тень взгляда девушки, воззрился на Хорька, про него-то я и забыл совсем.

— Да, был не прав. Извиняюсь перед всеми, — медленно выговаривая слова, повторил еще раз.

— Что за хенде хох?! — раздался громкий выкрик, одновременно с которым в помещении стало сразу тесно — после того как ввалился Санчес. Юный кадет был свеж и весел, но слегка растерял задор, заметив общую напряженность.

— Эгей, ребят, а что случилось? — недоуменно осмотревшись, поинтересовался Санчес.

— Да вот... знакомимся понемногу, — опустил я руки и шагнул к столу. — Подскажите, кто это принес? — подхватил я мешок с головами.

— Мастер-наставник третьей группы второкурсников, — ответила мне Софья, глядя со странным выражением.

— Я здесь пока не особо ориентируюсь, но мне казалось, что мастера-наставники посылки не носят. Может, подскажете, чего я не знаю? — осторожно спросил я.

— В третьей группе второго курса числится Макленин. Мастер-наставник его группы... не очень авторитетен у своих подопечных, так сказать, — проговорила Майя, не глядя мне в глаза.

— Спасибо за информацию. Еще раз прошу простить за несдержанность, — кивнув всем одновременно, я направился к себе в комнату.

— Что случилось-то? — громким шепотом спросил у оставшихся Санчес. Ответа я уже не слышал, зайдя к себе.

В комнате перед глазами предстала интересная картина. Среди клубов пара нагая Ребекка стояла в ванной под струями горячей воды — над ее головой в воздухе без какой-либо опоры плавала душевая лейка. Откуда бралась вода, тоже было не особенно понятно.

— Забыл что-то? — щелчком пальцев выключив воображаемый кран, повернулась ко мне Ребекка, демонстративно прикрыв ладонями грудь.

— Вопрос есть. Поможешь?

Заметив в моих руках окровавленный сверток, Ребекка жестом заставила материализоваться в воздухе халат и, небрежно набросив его на плечи, не запахнувшись, подошла ко мне. Забрав мешок, она его перевернула — головы, вместо того чтобы упасть на пол, зависли в воздухе.

— Это кто? — ровным голосом поинтересовалась Ребекка.

— Мои рабы, — смотрел я на обезображенные посмертными гримасами лица, чувствуя, как внутри поднимается волна бешенства.

— Давай я не буду стараться читать твои мысли, а ты будешь стараться объяснять мне все более подробно? — ясным взглядом посмотрела на меня Ребекка.

— Юлия... в Империи она, так получилось, стала моей женой. От нее мне случайно досталась вилла в окрестностях Помпеи, и перед тем как отправиться в Транснаполис я отправил этих рабов туда.

Чародейка мгновенно подобралась — став неуловимо похожа на готовую к атаке кобру — лицо ее приняло хищное выражение, ноздри заиграли, раздуваясь.

— Это не связано с тобой и нашими английскими друзьями, — покачал я головой, — посылку мне передал Макленин. Он знает, что Юлия — моя жена, думаю, смог отследить принадлежность виллы.

Ребекка немного расслабилась, но хищное выражение с ее лица не сошло. Чародейка молчала, ожидая от меня вопросов. Пока я кусал губы, собираясь с мыслями, она складывала головы обратно в мешок, убрав его в дальний угол комнаты.

— Скажи... здесь, когда убивают кого-то, тело иногда сразу высыхает до скелета. А иногда труп может... — замялся я, но быстро нашел нужные слова, — сохранять свежесть довольно долго. С чем это связано?

— Душа. Когда избранный перерождается в точке воскрешения, тело исчезает.

Я вспомнил припортовую таверну и Саяна на полу — получается, после смерти он вышел из тела не сразу?

— А с непи... с местными как?

— У каждого есть камень души, его можно забрать и воскресить убитого. Пока камень души в теле, или местный не похоронен, труп сохраняет... свежесть.

— Во дворце Орлова, — вспомнил я паренька-раба, тело которого превратила в прах Ребекка, — был слуга, которого ты испепелила. После него ничего не осталось.

— Я вытянула из него всю энергию, и камень душ уничтожился.

— То есть камень душ моих рабов сейчас...

— Там, где тела твоих рабов. Большая их часть.

Некоторое время Ребекка наблюдала за мной, потом покачала головой.

— Я бы не советовала тебе этого делать.

— Почему?

— Потому что три раба — невелика ценность. И проигнорировав сейчас их убийство, ты можешь продемонстрировать, что не являешься импульсивным человеком, действиями которого легко управлять. Ответить ты всегда можешь.

— Но...

— К тому же у сына Пирогова очень серьезный ресурс в Новых мирах. Наверняка на твоей вилле ждет засада.

— Ребекка. Мне кажется, отвечать надо сразу — сейчас. Быстро и очень жестко.

— В нашем положении соваться на твою виллу, не зная, кто нас там ожидает, очень большая глупость. Надеюсь, что ты это понимаешь, — в голосе Ребекки мелькнули прохладные нотки.

Глубоко вздохнув, я в последний раз взвесил все за и против, вспоминая рассказ Ребекки про свое тело в хранилище и ее слова о необходимости моей помощи. Выдохнув, решительно развернулся и направился к сундуку. Достав Карту Хаоса, показал ее Ребекке.

— А если мы будет знать в точности, кто нас там ожидает?

Остановившимся взглядом чародейка смотрела на легендарный артефакт — она была настолько ошарашена, что ее чувственные карминовые губы приоткрылись в изумлении. Впрочем, пришла в себя она быстро, хотя изумление из глаз не пропало.

— Мне уже пора на конную прогулку с мастером по Транснаполису, — протянул я карту чародейке, — проведешь пока рекогносцировку? Место называется "Вилла Сабина".

Когда Ребекка забрала артефакт, я направился к двери. Если чародейка решит забрать у меня Карту Хаоса — она все равно сделает это рано или поздно.

— Ты... — протянула Ребекка, заставив меня обернуться от самой двери. — Ты представляешь вообще, что это?

— Представляю, — сдержанно ответил я.

— И не боишься, что когда вернешься, здесь не будет ни меня, ни карты?

После недолгой паузы Ребекка вдруг улыбнулась уголком рта и задорно подмигнула.

— Один-один, — вернул я улыбку чародейке, прежде чем выйти из комнаты.

Когда через пару секунд зашел обратно, Ребекка разглядывала карту.

— Забыл что-то? — подняла она глаза.

— Да, — кивнул я. — Вспомнил просто твоего друга, с которым ты неплохо провела время на пиру.

— Ты это к чему?

— Последи пожалуйста еще, где Макленин. Вдруг повезет, и он сегодня вечером будет один где-нибудь в темном и безлюдном переулке.

Мастер-наставник

К назначенному времени едва успел — когда выскочил из комнаты, в общей зале уже никого не было. До выхода из цитадели пришлось поторопиться — когда бежал через качающийся подвесной мост, ожидающий перед строем мастер Олег провожал меня задумчивым взглядом.

Прогулка по Транснаполису началась с похода в Арсенал — одно из зданий на большой земле. Здесь мастер выдал нам коней и оружие — каждому по стандартному ездовому животному и по ножу точь-в-точь такому, как у всех второкурсников. После была прочитана краткая лекция о том, что недопустимо кадетам появляться на территории Цитадели и Транснаполиса без оружия и в неустановленной форме одежды. Мои однокурсники внимали Олегу с интересом, я же мыслями был далеко — раздумывая над событиями последних дней — и, что греха таить, опасаясь за Карту Хаоса.

На коне я до этого катался пару раз в жизни, и несколько волновался — но животное подо мной оказалось абсолютно послушное и спокойное. Принцип управления был легок: скорость хода и старта регулировалась количеством и интенсивностью ударов пятками в бока животного, прямо как коробка передач на мотоцикле, повороты и торможение — натяжением уздечки. Это был даже не конь, а заключенный в реалистическую оболочку механизм — словно простой в управлении квадроцикл.

Четверть часа было потрачено на то, чтобы все приноровились к ездовым животными. В это время наша группа со стороны была похожа на стажеров-грузчиков, пытающихся управлять электрическими гидравлическими тележками — подобные картины рывковых и дерганых движений новичков я наблюдал на крупном складе, где периодически подрабатывал по ночам.