На захваченной земле

— Умники, — усмехнулся полковник, — Знали б они, чего смогли избежать...

— Вот только это не может быть развилкой, которая привела к возникновению такой истории этого мира, — ответил Семен, — В другом из миров тоже были разгром под Варшавой, оккупации западных Белоруссии и Украины.

— Вот даже как, — задумчиво произнес полковник, — Материалы у вас с собой?

— Да, все есть, — подтвердил Семен.

— Мне надо будет их изучить. Но тогда получается все куда сложнее. Я-то думал, что 'развилкой' этой стала советско-польская война и ее итоги.

— Нет, — ответил Семен, — Развилка скорее со внутренней политикой была связана. Но вот почему так получилось — непонятно...

— А почему у вас первая пятилетка была сорвана? — вдруг спросила Вася, — Почему Сталин у вас стал 'большевиком-неудачником'?

— Сложно сказать, — ответил полковник, — Помню, когда начиналась первая пятилетка — столько строек по всей стране начиналось, столько планов было...

— А что дальше было? — спросил я.

— А дальше — в июле 1930 года было покушение на Сталина. Он был тяжело ранен и несколько месяцев пролежал в больнице. Лишь к концу года смог вернуться к работе, но в марте 1931 года он умер от сердечного приступа, — сказал полковник, — Но индустриализация еще до его смерти пошла псу под хвост... Помню, как в 1930 году закрывались многие стройки, а людям приходилось возвращаться в деревни, откуда совсем недавно уходили в город. Ну а после смерти Сталина к власти пришел Постышев. Было объявлено, что непродуманная политика индустриализации — дорога катастрофе, нужно срочно скорректировать планы, сделать отступление в сторону НЭПа, уменьшить темпы индустриализации и коллективизации. Дескать, еще Ленине сказал, что НЭП — это всерьез и надолго, поскольку страна не готова пока к ускоренной индустриализации.

— Вот оно как, значит, — ответил Серега, — Похоже, значит, что наиболее заметные различия ваших двух миров идут с этого покушения на Сталина. Только почему у вас оно было, а у них — нет? Значит, реальная развилка где-то раньше...

— Ладно, понятно, — отрезал полковник, — Видимо, без специалистов мы не поймем, в чем причина этих различий. Так что пусть с этим другие разбираются. А сейчас мне интересно другое — что вы знаете про атомные бомбы?

— Атомное или ядерное оружие — взрывные устройства, принцип действия которых основан на процессах цепной реакции деления тяжелых ядер или термоядерной реакции синтеза легких ядер, — ответил Семен, — В первом случае речь обычно идет о ядрах урана-235 или плутония-239. Во втором дополнительно используется дейтерид лития-6, который является источником дейтерия и трития — изотопов водорода.

— Что нужно для того, чтобы создать атомную бомбу?

— Я не знаю, — спустя почти минуту молчания, настолько все мы были ошарашены услышанным, ответил Семен, — Я не физик-ядерщик. А тут нужна целая новая отрасль промышленности — атомная промышленность. Нужно оборудование для разделения изотопов урана или реактор для наработки плутония и его последующего отделения от урана, нужны специальные материалы и так далее... Но никто из нас не знает в подробностях этих технологий. Это гостайна.

— Понятно, — явно разочарованно ответил полковник, — Наша проблема в том, что у немцев атомная бомба есть.

— Как есть и у американцев?

— Да, есть и у них. Только не больно-то они торопятся воевать за нашу свободу.

— А что вам дала бы атомная бомба? — удивился Серега.

— Пока у немцев бомба есть, а у нас ее нету, они могут применить ее против нас в любой момент, — ответил полковник, — А вот если бомба будет и у нас... Это был бы уже интересный вариант. Тогда немцы не решились бы на применение своих бомб, опасаясь нашего ответного удара. И война шла бы обычным оружием.

— А как воевать? — удивился я, — У вас нет ни промышленности, ни тылов, ни мобилизационного потенциала...

— Американцы говорят, что, если понадобится, Тухачевского скинут буквально через неделю. Достаточно только отдать приказ... В Сибири ими также были построены некоторые военные заводы. Да и ленд-лиз... Вот только воевать придется нам. Сами они готовы высадиться в Европе лишь если дела пойдут в нашу пользу. А для этого мы должны своими силами хотя бы форсировать Волгу и освободить Сталинград и Нижний Новгород. Они, мол, должны быть уверены, что мы способны эффективно воевать с немцами, т.к. не могут все за нас сделать.

— Это на них очень похоже, — усмехнулся Серега, — В нашем мире они тоже всячески тянули с открытием второго фронта... Чужими-то руками воевать проще...

— А что с англичанами? — спросил Семен, — Они ведь оккупировали часть СССР.

— С ними-то все просто, — усмехнулся полковник, — Мол, если новое правительство подпишет договор о признании их власти над Закавказьем, Северным Кавказом и мурманском с Карелией, то они не станут вмешиваться в войну на стороне немцев, присоединятся к лендлизу и даже разбомбят нефтяные месторождения Северного Кавказа и Закавказья когда наша армия перейдет Волгу...

— Но сейчас у них ведь только Армения? — спросил я.

— Да. Но они хотят большего... Немцы им этого точно не дадут, потому если им дадут это русские — они готовы кинуть немцев...

— Ну да... У Англии нет союзников, есть только интересы...

— Это, увы, допустимые потери, — пожал плечами полковник, — Лишиться Кавказа да Карелии в обмен на освобождение всей европейской части СССР... К тому же, нам обещали вернуть и Западную Белоруссию, Западную Украину и Бессарабию.

— А с Германией что собираются делать? — поинтересовался я.

— С Германией? — спросил полковник, — Да все просто. Есть у американцев 'план по денацификации Германии и предотвращению развязывания Третьей мировой войны'. Территорию Германии предстоит разделить почти на десяток отдельных государств. Вся промышленность, кроме легкой и пищевой, должна быть уничтожена, международная торговля — запрещена. Городское население будет принудительно выселяться в деревню, предприняты меры для ограничения рождаемости — запрет иметь больше одного ребенка. Все члены нацистской партии должны быть сосланы на пожизненную каторгу. И так далее. Если хотите — дам вам подробнее прочитать, у меня есть на этот счет документы.

— Ничего себе! — в установившейся тишине произнесла Вася.

— Ну их хоть в рабство обращать никто не собирается — как они с нами поступают, — пожал плечами полковник, — Так что пусть и тому радуются...

Потом мы еще некоторое время поговорили о послевоенном развитии СССР в наших двух мирах, новых видах оружия — баллистических и крылатых ракетах, зенитно-ракетных комплексах, ПТУРСах, сверхзвуковых самолетах, современных нам танках и так далее. Говорили и о Западной войне нашего мира и развале СССР 'параллельного'.

— Ну и дебилы, — удивился услышанному полковник, — Своими собственными руками, без войн и интервенций, уничтожить свою собственную страну...

За разговором пролетел практически весь день. Лишь около полудня мы ненадолго отвлеклись на обед, а затем продолжили. Только вечером, уже затемно, мы вернулись в свою землянку, где при свете керосиновой лампы начали читать 'план по денацификации', который предложили американцы. И чем дальше мы его читали — тем в больший ужас приходили. Вспоминался на этот счет предложенный американцами в начале 1943 года нашего года мир, получивший название 'Плана Моргентау'. И лишь захват всей Германии Советским Союзом позволил избежать его осуществления в реальности. Разработанный здесь план был доведенной до логического конца его версией. В случае его реализации Германия навсегда будет уничтожена как государство, превратившись в несколько 'банановых республик', лишится всей промышленности, а население уменьшится в несколько раз. Перспектива достаточно жуткая. А ведь в случае победы этот план точно будет реализован.

Но, с другой стороны, а что сами немцы сейчас творят на бывшей советской земле? Ведь их план 'Ост' — он даже более бесчеловечен, чем эти планы американцев. Концлагеря, массовые казни за одну только принадлежность к коммунистической партии или 'низшей расе', спровоцированный голод, уничтожение промышленности, рабство, убийства и насилие... Верно же сказал полковник — немцев хоть в рабство обращать не собираются. Так, может быть, это следует считать справедливым возмездием? Легко ведь осуждать, когда сам жил в совсем ином мире. Когда не довелось лично в полной мере познать того ужаса, что происходит здесь...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Прода

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Полковник спрашивал у нас про ядерную бомбу, — спросил вдруг Серега, — Это что, они тут готовы ядерную войну развязать?

— Не знаю, — немного подумав, ответил я, — С одной стороны, по его словам, наличие ядерного оружия дало бы гарантию его неприменения со стороны немцев. А с другой... Что-то подсказывает мне, что если что — у них бы не заржавело.

— В этом мире отношение к нему иное, — добавил Семен, — Это у нас, после Западной войны, люди боятся ядерной войны, а здесь... На ту же Японию шесть бомб сбросили — и никто не видит в том ничего предосудительного. Так что вполне могут и против фрицев первыми применить.

Бррр! Угораздило ж нас в такой мир угодить... С каждым днем все жутче и жутче. А ведь и у немцев наверняка не заржавеет применить ядерной оружие против кого бы то ни было. Хоть против попытавшегося взять реванш Союза, хоть против США или Англии. А не этого ли они и хотят? Чтобы немцы растратили большую часть своих запасов ядерного оружия на просторах России, после чего можно будет безнаказанно раздолбить Рейх своими стратегическими бомбардировщиками?

При мысли о возможном в этом мире новом применении ядерного оружия становилось страшно. Сразу вспоминались рассказы тех, кто застал 'Черный день', и кадры их многочисленных хроник. Вопли сирен атомной тревоги, бегущие по улицам к ближайшим укрытиям толпы людей, два дня сидения в переполненных бомбоубежищах и готовые стартовать в любой момент стратегические ракеты с ядерными боеголовками... Пока политики — буквально в последний момент все же осознавшие, что ступили на грань — срочно пытались найти какое-то решение, которое все же позволит избежать ядерной войны. Все это время в практически опустевших городах оставались лишь часть работников некоторых производств непрерывного цикла, оставление рабочих мест которыми привело бы к тяжелым катастрофам, и сотрудников экстренных служб. Все они должны были спуститься в бомбоубежища лишь в последний момент, когда уже будут лететь ракеты...

На третий день все же было объявлено, что войны не будет. Начался развод уцелевших часть армий обоих сторон, большая часть бывшей Франции объявлялась демилитаризованной зоной, а в Испанию и ГДР хлынули толпы беженцев из зараженной территории — после проверки большинство из них, кто не получил слишком большой дозы, отправлялось в СССР, где строились целые 'города беженцев' — по типовому проекту, из быстросборных конструкций. А потом началось десятилетие 'противоракетной гонки' — когда, побросав многие прежние проекты, все усилия были сосредоточены на создании новых комплексов ПРО — наземного, морского, космического базирования...

Так неужели все это может повториться и здесь? Только тут будет не 'ограниченная ядерная война' на части территории Европы, а полномасштабная — на всю Европу и европейскую, а то и азиатскую, часть СССР? Сколько там сейчас у немцев с американцами бомб? Пара тысяч? Или больше? А тогда было применено лишь около сотни.

Следующие дни пошли достаточно однообразно. Нас ежедневно расспрашивали на счет нашего мира — но теперь преимущественно задавали технические вопросы. Пытались выяснить, что из того, что было достигнуто в будущем, можно применить для пользы дела здесь и сейчас. Расспрашивали также о послевоенном устройстве мира — и полковник был очень удивлен, когда узнал, что ни в одном из наших миров в отношении Германии не были применены те меры, что указывались в местном 'плане по денацификации'.

Но вот спустя неделю все в один миг закончилось. Вызвав нас очередным утром, полковник сказал, что Главный штаб партизанского движения принял решение о необходимости отправки всей нашей группы в Сибирь.

— Здесь от вас толку мало, — закончил полковник, — Опыта нелегальной работы у вас нет, что вы смогли добраться сюда, нигде не засветившись — просто большое везение. Немцы нынче далеко не те, что еще пять лет назад были, слишком самоуверенными и расслабленными стали. Потому и проскочили — несмотря на все ошибки. Но вечно так везти не может. А вот в Сибири можете пригодиться.

— А нас не выдадут? — испугалась Вася.

— Не выдадут, — усмехнулся полковник, — Документы мы вам надежные сделаем, ни один полицейский не подкопается. Однако пока не освоитесь — сидите тихо. И помните главное — в Сибири уши бывают не только у стен, но и у деревьев. Доверять нельзя никому — тот, кого вы считаете лучшим другом, завтра может заложить вас СБ.

— Это что же, и нормальных людей там нет? — удивилась Вася.

— Есть — и их много, — ответил полковник, — Но и доносчиков полно. Кроме того, многие там стучат за идею — они искренне уверены, что, сдавая подпольщиков, они делают правое дело, защищая страну от угрозы новой войны.

— А ничего, что на этой стороне сейчас умирают от голода миллионы их сограждан? — удивился Серега.

— 'А если начнется новая война, то нашего народа не останется вообще'. Они считают так. Кроме того, многие из нового поколения уже считают себя не русскими или советскими, а 'сибирскими'. Пропаганда не спит — с самого конца войны людям внушают идею об их национальной самостоятельности. Мол они, сибиряки, отдельный народ — который культурнее и выше остальных! Мол, в Сибирь столетиями уезжали лучшие люди страны — которые сформировали там новую культуру и новую нацию. В то время как в европейской части России шел отрицательный отбор — оставались самые глупые, ленивые и бескультурные, — грустно усмехнулся полковник. — Вот это да! — мне даже сказать было нечего.