Отсмотрев многие часы видеоперехватов, Светлана теперь хорошо представляла себе живого Джона Шепарда. Он почти никогда не отдыхал, почти никогда не расслаблялся и тоже стремился уединяться в своей каюте, если чувствовал, что с ним очень-очень что-то не в порядке. Заставить его рассказать — честно и открыто — о своих проблемах не могла даже Карин Чаквас, способная, как вполне серьёзно утверждали многие, кто с ней общался, разговорить истукана с острова Пасхи. Ей приходилось пускать в ход все свои диагностические возможности и способности. А Джон... Он не хотел грузить Чаквас своими вопросами и проблемами. Потому что для него она была не только старшим медицинским офицером корабля, но и любимой женщиной. От которой у него вполне могли бы быть и дети... Чаквас бы согласилась на близость с Джоном, в этом Стрельцова была уверена стопроцентно. Карин видела в Джоне надёжного мужчину. Но... похоже, она действительно отдала, причём — совершенно свободно, предпочтение не Шепарду, а Андерсону. Правда и здесь она тоже медлила, но её медлительность с выбором не напрягала, как оказалось, ни Шепарда, ни Андерсона. Они понимали Карин правильно и не торопили её и эта неторопливость и понимание, как знала Стрельцова, очень нравились Чаквас.
Рядом с Джоном любая женщина любой расы чувствовала себя спокойно и уверенно. Тому были сотни доказательств, собранных средствами, которыми располагала 'Волга'. И потому Светлана хотела как можно чаще оказываться в объятиях Джона. А если это было бы невозможно, то просто быть максимально рядом с ним. Любой женщине приятны мужские объятия, если её обнимает достойный и любящий мужчина. А Джон, как была убеждена Стрельцова, именно такой мужчина. Чего уж там скрывать, Светлана часто представляла себя сидящей рядом с Шепардом. И чувствующей, как её спина прижимается к его груди, а его сильные руки обнимают её нежно и бережно. Ей спокойно и легко, она свободна и вольна. Скорее всего, она будет делать всё, чтобы как можно дольше побыть рядом с Джоном. Но при этом она будет точно и чётко знать: он её рядом с собой насильно удерживать не будет. Потому что признаёт за женщиной право выбирать и право быть свободной, право быть вольной.
Сложно в нескольких фразах объяснить то, что стоит за этим правом. Очень сложно. Да и не нужно это объяснять словами. Это нужно понимать. Взаимоотношения — это в том числе и желание быть рядом, оставаясь свободной. Светлана прекрасно понимает, что Джон принадлежит армии, принадлежит службе и принадлежит работе, что он всегда чувствовал себя одиноким. Это чувство, скорее всего, помогало ему жить, служить и работать.
Теперь же ей предстоит сделать всё, чтобы Джон никогда больше не чувствовал себя одиноким. И уже сейчас ей хочется зацеловать лицо Джона, не оставив на нём ни одного незацелованного участочка. Поцелуи — это же столь естественно для любящих друг друга людей. Даже птицемордые турианцы — и те впечатлились человеческими поцелуями и теперь очень часто практикуют это, несмотря на то, что губ-то на их лицах и нет никаких — одни жёсткие пластины. Но при поцелуе губы — не главное. Главное то, что возникает между разумными, когда они целуются.
Поцелуи и объятия. Это то, что ей будет доступно во взаимоотношениях с Джоном очень и очень долго. В любых мыслимых условиях. Потому что она хочет быть вместе с Джоном и рядом с ним всегда и везде. Волговцы — поймут, в этом она уверена, а знание того, кто такой Джон Шепард, поможет понять и другим разумным органикам то, как относится каперанг Светлана Стрельцова к Джону Шепарду. Впрочем, здесь воинское звание не имеет никакого значения. Важно то, что она — женщина, землянка, человек и полюбила и любит и будет любить глубоко и полно очень достойного мужчину. Да, британца, да, альянсовца, но ведь любовь не спрашивает о статусах и званиях. Она просто есть или её нет.
Ясно, что вершиной любви являются дети. Именно для этого природа и эволюция используют столь мощный инструмент влияния и воздействия на поведение разумных органиков. Не будь любви... Не будь этого 'ослепления', пусть временного, но достаточно полного... Трудно измыслить другое средство, позволяющее бросить двух разнополых разумных органиков в объятия друг друга, побудить их вступить в очень близкие взаимоотношения.
Уже сейчас Светлана Стрельцова убеждена: Шепард будет очень медлить. Медлить с выполнением стандартного сценария. Он будет категорически раз за разом отказываться переходить к сексуальным ласкам. Причины этого отказа Светлана могла бы уже сейчас перечислить, думается, очень близко к 'исходному тексту'. Шепард понимал, что дети — это надолго, это — на двадцать ближайших лет. И рисковать жизнью и судьбой подруги, рисковать жизнями и судьбой детей он не согласится никогда. Как совместить нежелание рисковать и необходимость породить детей — сама Светлана до конца не понимала. Но верила, пусть и не слишком осознанно верила, что взаимоотношения с Джоном, развиваясь, сами пояснят ей это совмещение, да ещё и обеспечат его и тогда... Тогда она спокойно и доверчиво обнажится перед Джоном и... Они станут единым целым. Физически.
Джон нежен, бережен и осторожен — это Светлана знала, чувствовала и понимала уже сейчас. Все полученные данные, все материалы однозначно свидетельствовали об этом. Для Джона женщина — не игрушка. И потому... Потому ему можно будет довериться. Стрельцова теперь изредка, но представляла себя, нагую, в объятиях нагого Джона Шепарда. Она чувствовала его руки на своём обнажённом теле. Была рада замереть, прижавшись к нему. Воображение работало с полной нагрузкой, используя всю доступную информацию и все возможности, но это не было пустым ненужным мечтанием. Суть Светланы размораживалась, разворачивалась навстречу достойному человеку, достойному мужчине. Именно так: сперва — человеку и только потом — мужчине. Второго без первого она бы не приняла. Стрельцовой не нужен животный секс с самцом, видящем в ней, девушке-имперке только привлекательное тело самки. Она хотела отдать себя всю именно достойному человеку. Встать рядом с ним не только как женщина, но и как подруга, как соратник, как партнёр. И не только потому, что был приказ установить официальные взаимоотношения с альянсовцами-нормандовцами.
Да какие, собственно, теперь они исключительно альянсовцы-то? Два действующих Спектра Совета Цитадели — на борту, протеанин — на борту, матриарх азари — религиозный лидер расы — на борту. Ни о какой узкой подчинённости экипажа фрегата Альянсу Систем — и даже его военному командованию — теперь и речи не может идти. Эти рамки уже остались далеко позади, в прошлом. Пусть не таком уж и далёком, но — в прошлом. А рядом с ней, Светланой Стрельцовой, встанет достойный человек, прекрасный мужчина. Её первый мужчина.
Когда-то девственность очень ценилась многими землянами. Потом она стала цениться по самым разным причинам всё меньше и меньше. И теперь она наиболее ценилась только среди имперцев. Джон не был имперцем, он был британцем. Принадлежал к другой культуре, к другому народу. И всё же Светлана, читая раз за разом материалы о Шепарде, всегда чувствовала, что он удивительным образом соответствует очень многим чертам, свойственным идеалу мужчины-имперца. Ему можно было довериться, ему можно было поверить, ему можно было отдаться. Просто отдаться, зная, что это не будет ошибкой.
Слишком много тупых глупых фильтров изобрело человечество, чтобы усложнить восприятие окружающего мира. Шепард-британец оказался большим имперцем, чем многие чистокровные имперцы, относительно происхождения которых ни у кого из жителей России не было малейших сомнений. Наверное, так должно быть: природа не терпит исключительности. И за пределами Империи тоже, оказывается, можно найти имперцев по духу, а не по рождению.
Для Джона рыцарское отношение к достойной женщине — не рисовка, не поза, а внутренний закон, противиться которому он не может. И потому он спокойно и свободно подхватил на руки Бенезию Т'Сони, которой годился по возрасту и уровню опыта в пра-пра— и ещё энное количество раз в правнуки. Подхватил, бережно и в то же время — надёжно. Подхватил — и понёс. И, едва только матриарх попросила — сразу отпустил. Осторожно, неспешно поставив на ноги. Не бросив, не резко отпустив, а именно так — бережно поставив. Для женщины подобное отношение мужчины — почти знак. Большой, важный и значительный. Показывающий лучше всяких мыслимых тестов уровень истинного отношения этого мужчины к ней, конкретной женщине. И неудивительно, что Бенезия отдалась Джону и сделала так, что не использовала свои расовые возможности единения. Она сделала ему приятно и получила многое, очень многое приятное сама. Ответно.
Светлана не раз видела, как мужчины носят на руках женщин и девушек. Это было приятно видеть. Конечно же, проделывать с собой такое Стрельцова не позволяла никому из мужчин. Но... теперь она знала и понимала, что Джону она позволит это. Для него это — естественный знак внимания. Вполне допустимый и необходимый для очередного подтверждения высоты, полноты и глубины взаимоотношений.
Наступит — в этом Светлана сейчас была убеждена — момент, когда Джон вот так свободно и спокойно отнесёт её на двуспальную кровать в командирской каюте. И они станут едины. Станут, потому что этого единства будет желать она, Светлана Стрельцова. И будет очень хотеть он, Джон Шепард.
Единение будет прекрасным. Светлана сбросит с себя последние ограничители и отдастся Джону вся, без остатка. Понимая, осознавая и чувствуя, что может довериться ему в ошеломляюще полной мере. Она сейчас сама не знает, не понимает и, возможно, не догадывается о том, какая она истинная, когда не придерживается рамок. Но уверена в одном: она будет прекрасна и для Джона и для себя. Её тело будет играть, как слаженный многоголосый оркестр. А её суть и душа — пребывать в восхищении и в невероятном подъёме. Тогда Светлана не будет стесняться своей наготы, своего обнажённого тела. Она будет понимать, что Джон любит её, любит её суть, а не оболочку этой сути, а точнее — не только оболочку. Тело женщины способен любить каждый мужчина. По-разному, конечно, любить, но — способен. А уж как любит женское тело Шепард. Просматривая материалы разведперехватов, Светлана ясно не только видела, но и чувствовала, что Шепард способен одним взглядом заставить женщину поверить в то, что она — равна королеве и богине. Любой, какой она только захочет быть равной в тот момент.
Британец Шепард, холодный и сосредоточенный, оказывается, таил в себе вулкан страсти и чувств. Таил и очень осторожно, крайне осторожно использовал. Наверное, чувствуя силу этого вулкана, в него влюблялись очень многие женщины. Разведперехваты однозначно свидетельствовали: его любили очень многие иден-праймовки, причём не только люди, но и азари, и турианки и саларианки. Пусть и любили безответно, но, удивительное дело, эта любовь к Шепарду помогала им жить. Очень помогала.
Светлана была уверена и даже убеждена в том, что Шепард тогда, на ложе, зацелует её всю. И она ему это позволит. Она будет перед ним полностью открыта. Будет ему верить, будет ему доверять. Будет знать, что он — прекрасен, что он — самый лучший для неё одной. И ей... высшие силы, не нужно будет бояться необходимости искать ему замену среди других мужчин. Шепард зацелует её, а она постарается зацеловать его. Потому что... Потому что она его любит.
Сейчас Светлана чувствовала, что эта влюблённость, столь неожиданно пришедшая, ей очень поможет. Хорошо, что она не влюбилась в Джона позже. Тогда, когда ему придётся посетить 'Волгу' с официальным, пусть и дружественным, но рабочим визитом с целью установления партнёрских взаимоотношений с экипажем другого корабля. Хорошо, что у неё есть время понять Джона глубже, полнее, острее. И хорошо, что Джон очень скоро узнает, что она его любит. Именно она и именно любит. Если Джон любит всех разумных органиков, то, может быть, он полюбит и её, девушку-имперку. Протеане, чего уж там скрывать, доложат ему всю 'развёртку ситуации'. Он будет обдумывать полученную информацию, будет размышлять, будет свыкаться с мыслью. И будет, безусловно, делать свой выбор. Хорошо, если высшие силы будут столь милостивы, что помогут ему глубже, острее, чётче полюбить её, Светлану Стрельцову. Может быть, не сразу, не остро, не полно. Время — ещё есть. До этого официального дружественного рабочего визита время ещё есть. Ясно, что увидев друг друга, они многое поймут гораздо острее, полнее, чем на расстоянии. Поймут и... Сделают выбор.
Светлана очень хотела верить в то, что она забеременеет от Джона. Она очень хотела детей именно от Шепарда. Вся совокупность данных об этом британце однозначно свидетельствовали: он очень любит детей и будет рад узнать, что стал отцом.
Какая всё же огромная разница может быть между отцом и папой! Светлана уже сейчас верила, что Джон очень скоро станет не просто отцом её первенца, он станет для него папой.
Мужчины... Они такие предсказуемые в таких случаях. Увидев её с округлившимся животом, Джон, наверное, следуя традиции и протоколу, а точнее — желанию и неосознанному стремлению, подойдёт, опустится на колени перед ней, стоящей. И, с её молчаливого разрешения, прикоснётся к её животу. Это будет так приятно не только ей, но и Джону и их общему, непременно общему ребёнку! Ещё не рождённому, но уже живущему.
Джон будет очень рад узнать, что теперь у него будет ребёнок. Он, как указывалось в материалах разведперехватов, остро хотел, чтобы у него была сестра. Именно сестра, о которой он мог бы заботиться. Истово заботиться — так думала и в этом была убеждена Стрельцова, перечитывая материалы разведперехватов раз за разом. А когда он будет знать, что у него — ребёнок, и не важно — сын или дочь. Он... он будет счастлив. Если ему не суждено здесь и сейчас увидеть сестру, то... ребёнок... Это же гораздо лучше! Свой родной, кровный ребёнок! Для такого мужчины, как Джон — это будет... И наградой и знаком. Может быть, тогда он почувствует себя менее одиноким?!
Сейчас у Светланы было время подумать обо всём этом спокойно и неспешно. Сейчас она могла принять важные и нужные решения, если ситуация будет развиваться именно по такому, приятному и важному для неё сценарию. И сейчас в глубине своей души она уже чувствовала: она не будет списываться временно с корабля на Землю в отпуск по беременности и родам. Она останется на своей 'Волге', среди волговцев, останется, прекрасно понимая, что ей будет крайне сложно совмещать беременность с выполнением обязанностей командира корабля и старшего офицера. Только присутствие рядом Джона, только то, что она останется на своей любимой 'Волге', среди людей, которых она не только отбирала, но и обучала и воспитывала, помогут ей выстоять эти почти десять месяцев. Рядом с Джоном и рядом с волговцами она выдержит и не такое. В этом Светлана была уже сейчас не просто уверена — убеждена.
Она постарается сделать всё, чтобы остаться привлекательной для Джона даже тогда, когда будет вынашивать ребёнка. Потому что Джон её достоин, потому что он для неё — важен и необходим. И потому, что она твёрдо и чётко понимает: беременная женщина не отвратительна для Шепарда. Она для него не является в таком 'интересном' положении 'нечистой', непривлекательной. И потому Светлана постарается сделать всё, чтобы Джон был рад провести с ней редкие свободные минуты. А ребёнку будет важно чувствовать отца рядом. Это, как знала Светлана, воспитывает детей без всяких нотаций и поучений. Как принято у землян говорить в таких случаях, личным примером.
