Танцы с духами

— О том, что он влюбился в Лайсина?

— Как ты догадалась?

— Я видела его преданный и... безнадежный взгляд. Только Лайсину это не нужно.

— Конечно, дурья твоя башка! — Воскликнул Салих. — Лайсин — раб принца! Он не может любить. Не может самостоятельно, без господина, принимать решения...

— Это магия?

— Да. — Нехотя сказал Салих. — В нашем доме со старых времен сохранились кое-какие обряды. Тамил рассказывал дяде, что пока Лайсин оправлялся от ран, тот видел на его шее едва заметный ободок. Хотя... Свободное существо могло воспротивиться чужой воле.

— Но Лайсин не сопротивлялся. Почему?

— Не знаю...

— Но он может принимать решения. Ведь именно наместник послал нас разобраться!

— С подачи Гердена.

— А раб сам может снять ошейник?

— Нет. Только тот, кто его надел.

— А если хозяина убить?

— Раб умрет следом.

— Как все закручено! — Потерла виски Ханна и посмотрела в темное окно. — Давай подумаем об этом потом... Кажется, я очень устала.

— Мне уйти? — На нее смотрел обиженный синий глаз.

— Нет. Хочешь, я спою тебе песенку, которую пела своей дочке?

— Ну, если очень хочется, пой.

Салих прикрыл глаза и поуютней устроился на ее плече.

За окном проносились далекие, блистающие в свете лун, горы. Черные бездонные провалы чередовались с яркими снежными пятнами. Салих спал, опустив голову ей на колени. "А ведь он совсем еще юный". — Думала Ханна, перебирая его волосы. — "Наверно, я была совсем не в себе, что повздорила с ним, когда только пришла в эту Службу. Наместник Лайсин... Что же с тобой сделал Герден? Он тебя мучил так же, как когда-то меня мой муж? Какой же ты красивый и деликатный человек! И Тамил абсолютно прав: ты достоин любви. Но... не моей. Мы с тобой очень похожи: хотим заполнить вакуум своей души чьей-то нежной заботой. Я рада, что у тебя есть верный Тамил. А кто есть у меня?" — Ханна вздохнула, чуткими пальцами разглаживая пряди волос несчастного мальчишки, до сих пор тоскующего по старшему брату. — "Ничего. Я — сильная. И благодаря этой поездке, поняла, что кому-то в тысячи раз тяжелей, чем мне, поскольку для них трагедия не закончена. Возможно, я подумаю о надежном плече, как только разберусь со всеми этими загадками. А может быть, пойду по жизни одна. В конце концов, что в ней такого, с чем бы я ни справилась? Кажется, через самое страшное я уже перешагнула и нашла силы жить дальше. А пока надо спасать тех, для кого жизнь тлеет красными угольями под серым слоем пепла. Например, наместника Лайсина. И этого высокомерного, замкнутого в своем горе, ребенка Салиха... " — Она прислонилась головой к оконной раме. — "Интересно, Тайрес знает тайну Салиха? Возможно. Ведь он постоянно защищает этого парня, хоть и делает суровый начальствующий вид".

Рука Салиха сползла с ее коленей, звякнув браслетами, и парень тут же открыл глаза.

— Спи. До рассвета еще далеко.

— Угу. — Тот подложил ладонь под щеку.

— Спи, мальчик. Скоро увидишься с Таем. Скажи, разве ты не чувствуешь, насколько внимательно старший товарищ относится к твоим словам, делам и даже перепадам настроения? Твоего брата больше нет и его никем не заменишь... Но, пожалуйста, выдели хоть крохотное местечко в своем сердце тому, кто искренне хочет стать нужным.

Салих спал, а над горами медленно появлялась алая полоска рассвета.

— Вставай. — Кто-то немилосердно тряс ее за плечо. — Сколько можно дрыхнуть?

Ханна открыла глаза и с недоумением посмотрела на бодрого и привычно надменного Салиха, стоявшего перед ней в чистой и свежей одежде.

— Разве мы уже приехали? — Она высвободила руку и посмотрела на часы. — Через пятнадцать минут пересадка на Южный экспресс! А вы, поросячьи морды, меня только сейчас будите?!

Она вскочила со скамьи, пытаясь отыскать кофту и расческу одновременно.

— Скажи спасибо, что разбудили вообще.

Заносчивый мальчишка повернулся к ней задом и, запустив руки в ее сумку, достал оттуда чистую рубаху и свитер.

— Одевайся. На равнине прошел дождь и похолодало.

Остальные вещи он скатал и забросил внутрь, застегнув молнию.

— Ваш утренний кофе, сударыня! — Подошел улыбающийся Тэй. За ним, с горкой бутербродов, присел на соседнюю лавку Денки.

— Спасибо, мальчики... — Ханна даже растерялась. — Вы не могли бы отвернуться...

— Ой, и на что там смотреть? — Скривил губы Салих, но все трое дружно смотрели в разные стороны, пока она застегивала рубаху и натягивала свитер.

Кое-как зачесав волосы, Ханна облегченно выдохнула и схватилась за чашку.

— Спасибо! Вы сами поели?

— Естественно. — Тэй пододвинул тарелочку. — Это все тебе.

— Но почему не разбудили пораньше? — Кое-как пережеванные куски вслед за кофе торопились уплыть в желудок.

— Салих сказал, что ты грустила до самого утра. — Улыбнулся ей Ден. — Интересно, о чем?

— Обо всем, что узнала. Парни, у меня голова идет кругом. Вернее, не так... Голова на месте, но мысли кружатся, как осенние листья, поливаемые бесконечным унылым дождиком. Кстати... — Она посмотрела в сияющие глаза Тэя. — С тобой-то что произошло?

— Оставим маленькие тайны и подарки судьбы в глубинах своих душ до воссоединения с любимыми коллегами. — Фыркнул Тэй. — Не хочу пересказывать по сто раз то, о чем можно поведать однажды.

Ханна доела бутерброды и посмотрела в окно.

— Вот и пересадочный вокзал. Садитесь, парни, и пристегнитесь. Сейчас начнутся перегрузки. Эх... — Она прислушалась к своему организму. — Похоже, завтрак был слишком плотным!

Южный экспресс, на который они пересели спустя двадцать минут после остановки Северного, летел гораздо ниже и быстрее. Народу в нем тоже было больше. Все сидячие места были заняты, а кто-то даже создавал массовость в коридоре, выставив в проход чемоданы.

— На осеннюю ярмарку торопятся. — Покосился Денки на громко разговаривающих жителей центральных областей с заплечными мешками. — Накупят дешевых шмоток и повезут перепродавать в мелкие городишки по заоблачным ценам.

— Бизнес. — Пожала плечами Ханна. — Кто-то производит, кто-то перепродает. Ленивые переплачивают. Но наш южный товар на самом деле хорош. Тонкие шелка и плотный лен, прочная и мягкая кожа, из которой шьют самую дорогую обувь — все это делается у нас.

— Местечковая гордость? — Хмыкнул сидящий рядом Ден. — Чего ж ты тогда сбежала из дома в столицу? Наверняка, хотела подцепить богатого и заботливого мужа! Ведь на юге женщин за людей не считают.

— Хочешь, чтобы я рассказала тебе историю своей жизни? — Внезапно разозлилась Ханна. — Настолько давно не плавал в чужой грязи, что снова захотелось окунуться? Ты, свободный и ухоженный мужчина, знаешь, что такое голод и плохая одежда? Насмешки сверстников и похотливые взгляды добропорядочных отцов семейств в тот момент, когда их благоверные сидят дома и воспитывают собственных детей? Знаешь, что такое детская проституция?

Хоть Ханна говорила шепотом и почти на ухо Дену, Салих, сидевший чуть дальше, насторожился. А потом и вовсе встал, положив ладонь на плечо Денки.

— Слушай, друг... Пока я не начал махать кулаками... Давай поменяемся местами. Не стоит задавать человеку вопросы, на которые он может ответить не так, как ты предполагаешь.

— Я, правда, не хотел... — Денки испугался до проступивших на побелевшем лице коричневых веснушек. — Ханна, прости!

— Я не обижаюсь. Только не люблю, когда кто-то пытается смотреть на меня свысока. Салих... Сядь. Я в порядке. С сегодняшней ночи, парни, я в полном порядке. А это... просто эмоции.

— Ну ладно. — Исподлобья смерив взглядом смотревших на них пассажиров, он вдруг рявкнул: — Вам тут что, бесплатное шоу? А если по морде?

— Ден, успокой публику. Тэй, расскажи анекдот... Салих, мальчик мой, садись к окошку. Хочешь, я тебя обниму?

— Вот еще! — Задрал нос молодой человек, но к окну сел. Ханна тут же загородила его от публики, повернувшись ко всем спиной.

— Ну что ты! — Под чужими взглядами она не решилась взять его за руку, но потихонечку коснулась пальцами шеи, пытаясь успокоить. — Еще два часа — и мы будем дома.

— Ханна... — Салих, не поворачиваясь к ней, смотрел в окно. — То, что ты сказала Дену... это — правда?

— Что я выросла в бедной семье — да.

— А... остальное?

— Если бы я не сбежала... То до сих пор трудилась бы в одном из шатров городского базара, ублажая мужскую похоть. Мир, Салих, к тем, кто внизу, неимоверно суров. И к тем, кто наверху, тоже. Только мы обязательно во всем разберемся. Выведем убийц и мучителей на чистую воду. Знаешь, ведь я именно за этим пошла работать в Управление движением, а потом — в Королевскую Службу безопасности.

— Спасибо, Ханна. Когда расследование закончится... Ты не уйдешь со службы?

— Где же я найду еще одно такое хлебное местечко! — Рассмеялась женщина. — Ведь у меня нет мужа, покупающего любимой женушке золото. Но есть милая сестренка, которая жутко любит наряжаться. Не могу же я провалить ее ожидания?

— У тебя есть сестра... — Салих уткнулся лбом в стекло.

— Наши отношения нельзя назвать близкими. Она выросла в то время, когда я боролась за место под солнцем. Но у тебя есть Тайрес, который в любой момент готов протянуть тебе дружескую руку. Помни об этом.

— Он — простолюдин! — Повернул к Ханне свой горбатый и узкий нос Салих. Посмотрев на вытянувшееся лицо Ханны, парень расхохотался.

А уже через три часа они сошли на перрон столицы провинции Тамт.

— Дом, милый дом! — Потянулась Ханна, глядя на возвышавшийся над городом холм.

— А, может, забьем сегодня на работу и постучим вечером в волейбол? — Предложил Денки. — Надо как-то сбросить напряжение.

— Обед, сон и волейбол... — Протянула Ханна. — Звучит заманчиво.

Когда к ним подплыла аэромашина такси, и сумки заняли в багажнике свои места, Тэй вдруг прихватил опешившего Салиха локтем за шею и улыбнулся.

— Как же я соскучился по моему полосатому Сэму! Интересно, они уже вернулись или все еще ползают по провинции Рэй? Как считаешь?

— Ну тебя... — Вывернулся Салих. Но потом, прислушавшись к себе, сощурил глаза и посмотрел на Тэя. — Они вернулись и ждут.

Глава одиннадцатая. Совещание.

Бросив свои вещи по комнатам, группа снова встретилась перед кабинетом господина Тамила.

— Найша, — обратилась Ханна к секретарю и заместителю по организационным вопросам, — господин руководитель Службы у себя?

— Можете оставить отчеты здесь. — Поцокала ноготком по своему столу Найша. — Как только он вернется, я все ему передам.

Члены группы переглянулись. С какого времени эта женщина стала лезть в дела начальника? Но Ханна согласно кивнула головой и положила на край стола заклеенный конверт.

— Поставь в командировочных удостоверениях время прибытия. — Попросила она, выкладывая рядом четыре пластины с кодом.

Найша открыла программу и мазнула каждым прямоугольником вдоль экрана. Четыре коммуникатора дружно пиликнули.

— Можете идти отдыхать.

— Привет Тамилу... — Посмотрел на профиль Найши закрывший за группой дверь Салих. — Ханна, надеюсь, в конверте — приличные слова?

Ханна, одетая в элегантный брючный костюм и розовую рубаху, оттеняющую ее черные волосы, загадочно улыбнулась.

— Ну что, дамы и господа... — Потянулся Денки. — Может... поспим до вечера?

— Согласна! — Сказала Ханна и первой ушла по коридору в жилой корпус, высоко подняв голову.

— А она красивая. — Словно только сейчас это осознав, сказал Ден.

— Не подкатывай. — Положил ему руку на плечо Тэй.

Ден поднял брови.

— А что, уже кто-то из наших положил на нее глаз?

— Точняк. И я сделаю все, чтобы они друг друга поняли. В-общем, не парься. — Тэй обернулся и закинул локоть на плечо отстающего от него в росте Салиха. — Пойдем, что ли, баиньки?

— Твое предложение расценивать, как подкат? — Приподнял бровь синеглазый уроженец Юга.

— Если я скажу да, — показал зубы Тэй, — ты дашь мне в глаз прямо сейчас?

— Не-ет! — Улыбка Салиха была еще шире. — Но вечером расскажу об этом Сэмпу.

— Дубина! — Локоть Тэя сразу слетел с плеча. — Спокойных снов в гордом одиночестве!

— Когда получишь дворянское звание, приходи! — Крикнул ему вслед Салих. — Так и быть, разрешу лечь на коврик!

Электронщик, не оборачиваясь, показал средний палец.

— До вечера! — Довольный эксперт утопал в свой коридор, а Денки покачал головой.

— Еще вчера сражались со смертью, а сегодня ржут, как кони. Юнцы!

И сам отправился спать.

Младший блудный сын аристократического Дома Токо закрыл свою дверь и распахнул форточку, впуская в комнату послеполуденные солнечные лучи и аромат свежего ветра. Немного постояв у окна, он снял рубашку и сел на кровать, перебирая браслеты. Когда он прикасался к холодному металлу пальцами, душа рыдала, вспоминая растерянное лицо брата. Но теперь, после ночного разговора, по его губам скользнула улыбка.

— Говоришь, надо жить дальше? — Сказал он вслух. — Для меня это непросто, но я постараюсь. Кажется, та история, в которую ты попал, идет к своей развязке. А еще, Хайсо, я сделаю все, чтобы ты успокоился. Пусть противник силен, но нас много. И, наконец, мы начали друг другу доверять.

Парень лег спиной на кровать, рассматривая на потолке игру света и теней, запутавшихся в березовых ветвях за окном. Глаза сами собой закрылись — все-таки сказывались тревоги последних дней и бессонная ночь. Наконец, первый раз за все эти годы, он почувствовал себя живым, каждой частичкой тела ощущающим этот мир...

Но из легкой дремы его выдернул тихий стук в дверь. Салих встал, потер пальцами глаза и босиком, сшибая углы, пошел открывать. А там, в коридоре, с ноги на ногу переминался Тайрес.

— Я тебя разбудил? — Спросил здоровяк. — Тогда увидимся позже. Но я... рад, что ты вернулся!

— Заходи. — Салих взял двумя пальцами рукав рубахи друга.

— К тебе? А можно?

— Да. Извини, сейчас оденусь и поставлю варить кофе. Посиди пока в кресле.

Когда Салих вернулся и поставил перед другом чашку горячего напитка, Тайрес вскинул на него глаза.

— Неважно выглядишь.

— Есть немного. — Салих поморщился. — Ну вот, опять пересластил...

— Возьми мой. Я еще не успел положить сахар.

— Нет... Не стоит. — Парень откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Пожалуй, я пойду. — Тайрес встал. — Тебе надо выспаться.

— Надо. — Согласился Салих и посмотрел из-под ресниц на мнущегося, но никак не уходившего рослого парня. — Если хочешь... Можешь остаться.

— Правда?

— Да. Но я сейчас лягу и усну. Извини, слишком тяжелой была командировка. Мы с Ханной чуть не погибли под завалами. Еле унесли ноги из этой чертовой провинции.

Салих встал и, сделав пару шагов, рухнул на кровать лицом вниз.

Тайрес растерянно смотрел на раскинувшиеся по подушке черные волосы, руку с синими жилками и вдавившиеся в кожу браслеты.

— Как же это... Салих... Боги! Если бы ты не вернулся... — Мужчина тряхнул головой. — Нет. Этого никогда бы не случилось! — Он снова опустился в кресло и, глядя на друга, отпил из его чашки кофе. — Действительно, слишком сладкий.