Свиток Змея

...

Схема простая, влететь отвлекая атакующих на себя, пока Цунаде занимается ранеными, по возможности вытащить, в случае слишком интенсивного огня, не лезть. Как бы не было цинично, меднины на вес золота, а такие, как Цу вообще желательно не выпускать в поле, но против воли химе далеко не попрешь, она выбрала свой путь.

— Там! — мы врубились в бой, стараясь не ввязываться в поединки и обходя их стороной, я, Джи, и еще двое страхуют Цунаде.

— Дотон: Двойная стена! — плотное и толстая стена встала передо мной. — Вытаскивай!

Мы схватили раненых, по одному на человека и понесли из очага. Дотон прекрасный элемент для защиты, атакующие свойства у него медлительные, но здесь и сейчас, я был очень рад, что стал его обладателем. В бой вступали всего пару раз, но не доводили его до конца, у нас другая задача. Окружали ее, пока она занималась лечением, отвлекали на себя огонь и бегали, бегали, бегали. Носились по полю стараясь вытащить всех, но всех не спасти. Еще совсем немного, подкрепление уже скоро, день сменялся ночью, дождь закончился, что дало нам шанс ударить сильнее. Битва не прекращалась ни на мгновение, спать хотелось неимоверно, все держались лишь на силе воли, и боевой дух падал в геометрической прогрессии. Еще немного, еще немного.

— Выходим! — подал знак Джи.

Мы двинулись сквозь огонь синоби, уже привычные и готовые реагировать в любой момент. Стена дрогнула и огромный кусок длинной в сотню метров просто пробило черной тучей. Песок, черт.

— Отступаем! — крикнул я, хватая Цунаде и таща ее обратно.

Нихрена себе. Сарутоби-сенсей в полном боевом облачении бился с Нидайме Казекаге, нас накрывало ветром от встречи ударов их техник. Железный песок был везде, но Хокаге использовал Дотон просто поднимая пласты земли и закрываясь ими, огнем плавил песок двигаясь с огромной скоростью, на любой плоскости, а его посох король обезьян Энма, выносил и косил врагов десятками.

Огромный огненный шар поднялся с центра города. Я посмотрел на Джи, он кивнул, да, он защитит Цунаде. 'Покров', мне понадобится скорость, самое быстрое, на что я способен. Стены не просто так сделаны под наклоном, сейчас все свободные синоби должны установить взрыв печати у основания стен, чтобы обрушить их на головы нападающих, а затем последует последний рывок. Лишь бы не опоздало подкрепление.

Я несся паралельно стене, оставляя кунаи с печатями, Суна пока не догадалась отвлеченная яростной атакой, которая должна отвлечь внимание на себя. На встречу мне несся свой, встретившись мы развернулись и заняли позиции, ждем. УДАР, меня откинуло куском земли пролетевшим рядом, бой каге набирает обороты, кажется Казекаге догадался, но поздно. Еще один огненный шар поднялся, я чувствую чакру оставленную в печатях.

— КАЦ!

Цепь подрывов по всей окружности стены, это... Выглядело красиво, землетрясение от множественных взрывов чуть не сбило меня с ног. Стена наклонилась еще сильнее, наши в спешке спускались, и удар. Грохот от падения просто подкинул землю, и все ринулись в атаку. Отчаянную, на последних силах. Мы врубились в ряды врагов продвигаясь, как можно глубже. На массовые техники уже не хватает чакры, однако так хорошо начавшаяся атака захлебнулась буквально через пару десятков метров. Нас меньше, я отмахивался и не обращал внимания на полученные ранения. Лишился уха и пару пальцев на левой руке, но на это даже не обратил внимания. Все можно вернуть, сейчас просто нет времени думать об этом. Мы жались спина к спине, пока не оставались в одиночестве лишь затем, чтобы снова искать товарищей и сражаться вместе, умирать вместе. И вот казалось, еще немного и конец, как с флангов ворвалось подкрепление под предводительством Шимура Данзо.

— Они отступают!

-Дави их!

— Я жив!

— Не дайте сукам уйти!

Каждый кричал, что мог, подкрепление одним ударом раздавило сопротивление, они тоже были уставшие, а я просто опустился на колени. Закончилось. Все закончилось. Живой...

Глава 27. Остаться человеком.

Свет заходящего солнца едва пробивался сквозь листву, освещая осенний лес, во всей его красоте. Должен был освещать, однако вся красота леса меркла на фоне сломанных деревьев, местами прореженных участков, глубоких ям и пожара. Синоби Суны бежали. Они были смелыми воинами, но при этом чтили и любили свою жизнь, умея определять силу врага, тем самым сохраняя свои жизни своевременным отступлением. Сейчас надо бежать. Последнее задание прошло успешно, им удалось показательно убить несколько влиятельных личностей Страны Рек, убив их таким образом, чтобы тень легла на синоби Конохи, еще сильнее напрягая обстановку между недовольными людьми и занявшими их страну пришлыми. На их след напали, поэтому им пришлось двигаться через южный фронт, где в данный момент велись активные боевые действия, сбивая преследователей со своих следов. Сбить удалось, и даже удалось почти не ввязываясь в бой пройти через кривую линию фронта, избегая особо активные участки. Вот только, почти выбравшись, когда безопасная территория была близка, только протяни руку, они нарвались на 'Собирателей'. Крайне неприятные и, честно говоря, страшные противники. Кровожадные, неустрашимые и бесстрашные синоби листвы. О них гуляет множество слухов, от тех, что их воспитывали как зверей, скармливая им людей, пытая и убивая в них все человеческое. До абсурдных, что они посланники Синигами, пришедшие на поле боя в поисках свежих человеческих душ. И эти монстры сейчас преследовали их по пятам.

Хисоги Мисузу, токубецу-джонин не верил подобным слухам, до тех пор, пока однажды не встретился с ними, и едва оставшись живым, сумел спрятаться под телами мертвых товарищей, больше никогда не желал с ними встречи. Он боялся, боялся до неконтролируемой паники, может быть — война на него так повлияла, а может это его инстинкт самосохранения, однако самой проблемы это не решало. И сейчас, когда собиратели висели на хвосте, ему все больше казалось, что он слышит шепот. Шепот твердит ему: 'Беги... спасайся. Сохрани свою жалкую жизнь...'. Сидя у дерева и пытаясь восстановить сбитое, из-за многодневного перехода, дыхание, он постоянно оглядывался, всматриваясь в каждую щель, в каждую тень, но не находил ни источника шепота, ни собирателей.

— Устроим засаду. — нарушил молчание командир.

— Но... — попытался возразить Хисоги.

— В противном случае, мы не оторвемся. Мы и так, еле ушли от АНБУ Конохи, и не льстите себе, нам повезло. — закончил он, строго прожигая взглядом Мисузу.

— Я согласна с семпаем. — сказала Кисако.

— Сестра...? — вопросительно посмотрела на нее Сизако.

— Если сейчас не прибить преследователей, то даже если оторвемся, то оставим четкий след за собой. А в Суне за это по головке не погладят. — нервно усмехнулась она, поясняя младшей сестренке ее вопрос.

— Тогда решено, устроим гостям небольшой сюрприз, а выживших добьем. — командир хлопнул себя по коленям, поднимаясь.

Хисоги осталось только промолчать, его все равно не послушают. Они не встречались с ними, они не знают, его внутренний голос твердил, о том, что он сильно пожалеет об этом.

— 'Надо защитить девочек'. — подумал он, бросил взгляд на сестер близняшек.

Кисако и Сизако, две сестры близняшки, с которыми он познакомился на фронте. А когда их определили в одну команду, то счастью Хисоги не было предела. Быть в среде таких красавиц, и наблюдать за ними, было очень ему приятно. А когда они его ублажали ночью вдвоем, словами не описать. Хотя... кто кого ублажал, было большим вопросом, все же такая девушка, как Кисако, не может быть под кем-то, она смелая, самостоятельная и очень сообразительная, к тому же она как старшая приглядывает за сестренкой. Поэтому, когда они пришли к нему ночью, он сразу понял, что она что-то хочет от него. Глупым он не был, а позже понял, что она тем самым обезопасила себя и сестру и надеялась таким образом, в случае опасности заставить вытаскивать их Хисоги. Одно может сказать Мисузу, у нее получилось, он уже не раз и не два лез в пекло, чтобы вытащить их вместе или по отдельности, лишь бы сейчас снова не пришлось. Младшая же была более мягкой и предпочитала роль ведомой, чуть ли не заглядывая в рот старшей сестре, которая казалась ей идеалом и самым настоящим защитником, синоби с белым кунаем.

Хисоги не был удивлен, узнав, что они балуются инцестом, все же даже с виду их отношения кажутся не очень обычными. Сизако была женственной, доброй, и война ее так и не испортила, а Кисако была готова любому глотку вырвать зубами за свою младшую сестренку.

Но не о том речь, расставив взрыв печати на разных точках, а затем тщательно их скрыв, Хисоги вместе с остальными занял позицию. Осталось только ждать, и главное не трусить. Они ведь тоже люди, и кровь у них красная. Его резко что-то кольнуло в ноге, Хисоги дернулся, но не заметил маленькой змейки, что успела скрыться за деревом. Повертев головой, и так не поняв, что с ним произошло, он принялся ждать. Видимо из-за усталости ему немного стало хуже, но это терпимо, своего предела он еще не достиг, все же джонин, пусть и токубецу, за красивые глаза не дают. Хотя в Конохе, может кланам Учиха и Хьюга, как раз за красивые глазки и выдают.

Идут. Хисоги сделал тихий глубокий вдох и такой же тихий глубокий выдох. Чакра скрыта полностью, все тенкецу закрыты наглухо, это очень вредно, но это не на долго, несколько минут, может чуть больше.

Среди деревьев не торопясь шли трое... Мужчины или женщины определить было невозможно, потому как... Хисога чуть не вскрикнул вслух, они такие же... они такие же... еще с первой встречи он помнил эту ужасную одежду. Полностью закрытый доспех, почти везде покрытый мелкими шипами, на которые собиратели, проткнув, вешали глаза и уши убитых врагов. Если на поле боя вы видите трупы, оставшиеся без глаз и ушей, то с вероятностью в семьдесят процентов, здесь проходили они. Жутко, противно и мерзко, вот какие чувства испытывал Хисоги смотря на обвешанные трофеями доспехи.

— 'Сколько же они убили...' — беззвучно прошептал он, ища свободные участки, но не в состоянии их найти.

А дальше к его чувствам прибавился страх... пришел он тогда, когда он взглянул на их лица. Не на их лица, а на кожу, свежую кожу, еще сочащуюся кровью, грубо сшитую частями из лиц врагов. Они резали и снимали кожу лица, сшивая ее и одевали, словно маску. Хисоги действительно стало страшно, ему казалось, что из глазниц мертвой кожи, на него смотрят глаза демона. Хисоги опустил лицо, силой заставляя себя не смотреть, пытаясь унять дрожь в руках, он терпеливо ждал взрыва, надеясь, что он никогда не произойдет и собиратели, не увидев никого, уйдут в ту дыру, из которой они вылезли. Время текло медленно, у него появилась надежда, что они и вправду ушли восвояси, пока его не накрыл с головой грохот взрыва, наряду с горячим воздухом, который чуть не снес его с места. Все же печатей они не пожалели, и решили бить наверняка, чтобы быть уверенным, что если выживут, то точно будут ранены.

Как только порыв ветра успокоился, Хисоги выпрыгнул, сжимая в ладонях кунаи, готовый добить выживших противников. Он вздрогнул от крика Сизако, но успел повернуться, как руки из под земли схватили его за ступни утащили в землю по пояс. Рядом вылез собиратель, и взглянув ему в глаза, от которых веяло смертью и безумием, они прожигали заглядывая ему в душу, а затем он увидел то, от чего его мочевой пузырь не выдержал, зрачок глаза, закатился за веко, а с другой стороны выкатился другой. Собиратель ударил его по лицу, от чего его голова мотнулась, а мир поплыл. Больше не обращая внимания на Хисоги, собиратель пошел сквозь огонь в сторону командира. Позже Мисузу долгое время вспоминал, почему так и не сдвинулся с места, а лишь наблюдал за тем, как умирают его друзья.

Сложив печати, собиратель прошептал технику и вытянул в сторону командира руку. Командир отпрыгнул в сторону, и на том месте, где он стоял, вылезла огромная рука, сотканная из земли. Но Хисоги задержал дыхание, потому, что ему казалось, что она сделана из плоти, сочащая кровью, отваливающимися кусками мяса и червями, кишащими внутри. Командир сумел избежать этой... руки. Но за его спиной появился еще один собиратель, который собирался схватить его сзади, однако ему помешала Кисако, встав на защиту своего командира. Снова раздался крик боли ее сестры и это выбило ее из колеи, заставив отвлечься от противника и словить сильный удар, который отправил ее к третьему собирателю, что в свою очередь заключила ее в технику водяной тюрьмы до того, как она успела сориентироваться. Техника подавила ее чакру, не давая ей воспользоваться техниками и выбраться. Командир словил сюрикены в спину, но держась на ногах попытался сложить печати, стоящий рядом собиратель взорвался молниевыми разрядами и исчез, появившись рядом с командиром, пробив ему спину рукой насквозь. Хисоги смотрел, как лидер команды упал на колени, но оставался живым. Один собиратель схватил его за плечи, удерживая и не давая ему двинуть, а второй, тот, что пробил его насквозь, ушел и скрылся за горящими деревьями.

Вернулся он, волоча за волосы скулящую и ноющую от боли Сизако, которая оставляла на земле следы крови из отрубленных ног. Кинув ее недалеко от себя, он подошел к водяной тюрьме и дождавшись, пока его товарищ развеет технику, схватил старшую сестру и не давая ей времени, отрубил ей руки. Вой боли разнеся по лесу, но никто ей не ответил, лишь плачущая Сузако, заплакала еще громче. Так же, схватив ее за некогда красивые волосы, ныне испачканные в грязной земле и своей крови, он поволочил ее к остальным. Далее последовало то, что Хисоги никогда не забудет и то, что будет преследовать его в кошмарах всю оставшуюся его жизнь, а жизнь как на зло, у него будет долгая.

Его товарищи, любовницы и лидер умирали у него на глазах, и как умирали... Собиратель подошел к командиру, и поставив его на колени так, чтобы видели все остальные протянул руку к животу, где у него сквозила рана. Из под его рукавов полезло множество змей, которые ринулись в открытую рану и начали пожирать его изнутри, не давая тому согнуться, его держали остальные, наслаждаясь криками боли и агонии умирающего человека, которого скормили змеям.

— Нет! Прошу прекратите! Остановитесь... — всхлипывая кричала Сизако, пытаясь доползти до сестры, при этом закрывая уши руками.

— Мисузу! Помоги! Спаси ее! — крик Кисако донесся до Хисоги, и он найдя ее глазами, безрукую, но еще не сдавшуюся, попытался двинуться. Но вой боли постоянно отвлекал его внимание, и он невольно продолжал смотреть на командира, боясь двинуться.

Змеи уже выбирались из его рта, ее давая тому кричать, а лишь стонать. Вот стоны прекратились и наступила тишина, долгожданная тишина, но это было лишь временно. Собиратель подошел к пытающейся подняться Кисако, что еще не теряла надежды, ожидая помощи от Хисоги, но ее мольбы были тщетны. Дождавшись пока она встанет хотя бы на колени, он схватил ее за подбородок, и заставил взглянуть в его глаза, полные наслаждения и безумия.

— Что, сука... — сплюнула она ему в лицо. — теперь мой черед?