Возьмите нас в стаю

У Тима не было ни квалификации, ни опыта, ни навыков, чтобыкомандовать космическим кораблем. Он и за один-то корабль не взялсябы, что уж говорить о целой группе — об эскадре, о флоте иликак там оно называется? Нет, самого командования он не боялся: имел же он в подчинении целыйвзвод, а, говорят, кто сумел построил трех человек, тот построит исотню. Другое было у него на уме: он ведь ни хрена не разбирался ни внавигации, ни в сложной инженерии — и подавно в инженериигалактического содружества! — разве человек с такими пробеламив знаниях может быть капитаном?С другой стороны, он отчасти понимал настойчивость Вонга. Ему исамому не нравилось, что кто-то вздумал, образно говоря, въехать врай на горбу землян. Уж по крайней мере он не собирался оставатьсяпростым исполнителем.Но лидерство?..В результате, когда он выдвигал свое требование перед Сэяной Фил,сухти и Кинелини, он сформулировал его так: тактическое руководствогруппой кораблей. Все-таки в тактическом руководстве он понималпобольше, чем в каком-то там абстрактном командовании.— И еще, — сказал он сухо, — я понимаю, что вашавоенная доктрина не предусматривает того, чтобы полководец отдавалприказ кому-то заведомо жертвовать жизнью. Но я должен иметь такиеполномочия. И они не должны потом быть списаны на мое варварскоепроисхождение или на врожденную агрессивность сорохов. Нет, этиполномочия должны быть реально прописаны как те права, которые вы,Галактическое Содружество, самостоятельно и добровольно мне дали!Потому что вам, шайтан вас подери, вот настолько хочется увидетьваших врагов мертвыми! Любой ценой!Тим сам почувствовал, что дал маху, особенно когда Тэна тихокоснулась его локтя. Но извиняться не собирался. Его самого, право,уже несколько достало, что его привели в этот проект как личногонаемного убийцу, тогда как сами тоже не щеголяли белизной. В концеконцов, именно он говорил, что, возможно, с дотушами можнодоговориться! Если они настолько не хотят даже попробовать установитьдиалог, а сразу намерены швырять ракеты — пусть под этимраспишутся!Он был убежден, что ему откажут. Однако Сэяна Фил только сказала:— А у вас есть чувство исторической справедливости. Что ж,начинайте готовиться. Мы должны обсудить это и создать документ.— Обсудите еще вот что, — проговорил Тим с уверенностью,которой на деле не чувствовал. — Передовой корабль, тот,который будет заниматься разведкой, должен иметь в составе экипажа неодного меня. Нескольких сорохов. — Мы выбрали вас, — Сэяна Филл раздраженно взмахнулахвостом, из чего Тим заключил, что наконец-то ее достал. — Мывас готовили. Остальные... не имею доступа к документам.— Но я-то его имею, — не сдался Тим. — И из этихдокументов, — он произнес последнее слово с нотой сарказма, -несмотря на их неполноту, я понял вот что. Практически все вашибиологи не сомневаются, что дотуши в той или иной степенииспользовали телепатию для подавления своих противников?— Допустим, — сказала Сэяна Фил.— Это куда более существенная причина, по которой вы хотитесорохов в экипаж — потому что мы куда более устойчивы ктелепатии, чем практически любая другая раса Содружества. Вы всетелепаты или эмпаты!Тут Тим намеренно упрощал картину и сгущал краски:пси-восприимчивость некоторых раз в Содружестве была значительнониже, почти как у людей; другим обязательно требовался физическийконтакт для передачи мыслей; у третьих телепатический орган былсильно атрофирован и они вообще реагировали только на грубые выбросыментального излучения. Но в целом картина была примерно такова: те жешемин-мингрели, которые самому Тиму казались на диво восприимчивыми ктелепатии, не умели воспринимать мысли, облеченные в слова, толькомыслеобразы, что относило их к нижней части телепатического спектра.Около пятидесяти процентов рас в Содружестве отличались куда большейтонкостью восприятия, и около десяти процентов даже не разговариваливслух.— А вот это, — сказала Сэяна Фил, — уже непланировалось. Когда мы дали добро на подбор подходящего сороха, протелепатические таланты дотушей еще не было известно. Мы подбирали вастолько и исключительно потому, что вы лучшие хищники, чем мы.— А вот и нет, — хмыкнул Тим, — мы — так себехищники. Далеко не самые грозные. Вы нас выбрали потому, что мылучшие стадные животные, чем вы. Фил фыркнула.— Избавьте меня от урока биологии.— А она права, — неожиданно сказал сухти. — Тоесть, прошу прощения, он прав. Вы ведь самец, не так ли? — неожидая от Тима ответа, он продолжил. — Одно из признаковстадного поведения — готовность пожертвовать частью стада радивыживания всех остальных. И, соответственно, готовность пожертвоватьсобой ради стада. Хищники в аналогичной ситуации просто сбегают, непринимая боя. Стайные частенько жертвуют молодняком, чтобы спастивзрослых особей. Стадные сгоняют молодняк в центр и обеспечиваюткольцо защиты.Тим хмыкнул про себя, подумав, что, как бы то ни было, а все-таки"стая" в человеческих языках звучит лучше "стада",пусть даже поведение последнего куда прогрессивнее. Лицемерие иногдапроявляется весьма странным образом, как у людей, так и у всехостальных разумных рас.Диалектика в действии: готовность жертвовать собой и готовностьжертвовать другими — ладно еще, если они в одном человеке(разумном существе), а вот если в разных, как чаще случается, то этоуже совсем беда... Интересная мысль: если большинства рассодружества первое — нечто настолько немыслимое, что дажеотсутствует в военной доктрине, то, может быть, и второй -редчайшее исключение? Как же они выживали тогда как вид? Только иисключительно за счет взаимопомощи? Тим решил обязательно проверить, есть ли статистика по поводу того,как часто у разных рас встречается добровольное самопожертвование? Вконце концов, какие только причудливые данные не собирают ученые...Может быть, все его измышления — чепуха на постном масле.— Спасибо, — сухо ответила Сэяна Фил похожему на слизнякасухти. Очевидно, от него она готова была терпеть уроки биологии. -И чего же от нас вы хотите... стадное животное?— Хочу, чтобы в переднем корабле, том, который будет заниматьсяглубокой разведкой, в числе экипажа было больше одного сороха. Тоесть не только я. На случай, если этот ваш дотуш действительно начнетизлучать и сведет весь остальной экипаж с ума, или подчинит их своейволе, или еще что.— И у вас есть кто-то на примете?— На Триоке не так много людей, — Тим пожал плечами. -Сотрудники посольства подойдут. У вас есть их досье, можетепроверить.— Данилова не подходит, — быстро сказалая Сэяна Фил. Иэто многое говорило как об уровне ее профессионализма, так и опрофессионализме Даниловой, что она знала имя своей коллеги наизусть.— Да, — согласился Тим, — Данилова не подходит,потому что она не пилот и не инженер. И не специалист по вашейтехнике. А подойдут мне Мейснер, Бергман и Вонг.Всех этих людей Тим выбрал не просто так: Рената разбиралась вновейшей шемин-мингрельской технике, потому что на полставке шпионилана какую-то крупную земную корпорацию — в смысле, обрабатываладля них данные в открытом доступе. К тому же она разбиралась впрограммном взломе и хорошо знала как письменный общеторговый, так ишемин-мингрельский. Бергман, мало того, что был хорошим инженером, ноеще и просто импонировал Тиму своим хладнокровием под огнем. Если ктои мог держаться спокойно под дотушской атакой, так только он. Ну иВонг... во-первых, у Тима не было под рукой больше никого сопытом пилотирования, а во-вторых, Вонг его в это втянул — вотпусть теперь и расплачивается. С другой стороны, Вонг был единственным семейным человеком из всехвышеперечисленных... возможно, Тиму стоило испытать угрызениясовести перед Линдой.Нет, еще не хватало. Миссис Вонг сама выбрала свою судьбу женымежзвездного дипломата. В некоторых отношениях это все равно что женаморяка или военного. К тому же Таня будет его ждать — а она чемхуже?Эта мысль почти напугала Тима — он не был готов к ней. Чтозначит, Таня будет его ждать? Разве Таня — его девушка илиневеста? Она просто друг... она даже не человек, и не настолькопохожа на человека, чтобы испытывать к ней плотские чувства...да черт возьми, он же и не испытывает, правда? Не так давно -меньше года назад — ему казалось, что она похожа нажизнерадостную мультяшную свинку, что изменилось?Впрочем, Тим быстро подавил непрошеный разгул чувств — сейчасбыло не время размышлять об отношениях с женщиной, инопланетянка тамона или нет. Сейчас он выдерживал поединок воль, уставившись вмногочисленные глазки воротника-симбионта на шее Сэяны Фил.— По-моему, он говорил дело, — вдруг решил высказатьсяКинелини.— Да, его просьба звучит логично, — проговорил сухти.И Тим понял: Сэяна Фил позволит.Но вот что действительно подозрительно: почему они все, включая Таню,так убеждены, что с дотушем наладить контакт невозможно и так хотят,чтобы Тим его убил? Разве эта раса не должна ценить переговоры? Может быть, это только страх перед неизвестным и агрессией,возведенный в квадрат...

Глава 38

Сократ наставлял "Познай себя" (или это Платон всепереврал), и в свой век отсутствия психотерапевтов он, будьтеспокойны, знал, что говорил. Алекс не считал себя человекомпросветленным и уж тем паче мудрецом. Но одно он знал про себятвердо: он не был героем. Даже особенным храбрецом не был. Тогда какого черта он несся на встречу смертельной опасности,прицепившись к гигантской рыбе?!И под гигантской рыбой он не имел в виду Кору. Кору он бы не назвал"рыбой" даже под страхом мучительной смерти. Нет, ондержался за существо, которую Риу достала из встроенного "шкафа"внутри комнаты с зеркалами. Просто отодвинула одно из зеркал всторону небрежным жестом, вытащила из внутреннего помещенияполупрозрачный мешок с пол-себя размером и сунула Алексу. Потомвывалила еще несколько таких мешков и потащила их к переднему"ангару", он же пасть животного, где осталась Кора.— Это что? — не понял Алекс. — Это зачем?Он был привычен ко всяким био-мерзостям, но вынужден был признать,что на посторонний взгляд мешки бы казались изрядно противными.Мутно-серого света, они шли мерзкой рябью, слегка вибрировала иужасающе воняли рыбой.— Оболочку надо вскрыть в воде, а то рыба внутри погибнет, -объяснила Риу. — Сейчас она закуклилась. А дальше прикрепляешьее на живот, у нее есть присоска. И она плывет.— И что? — И ничего. Просто плывет. Она очень быстрая. Только мне надо,чтобы ты помог закрепить штуки четыре на Коре.— Кора и сама быстрая.— Да, но не настолько.Теперь, когда эти "рыбы" — а без защитной оболочкиоказались они плоскими и вовсе не такими противными, этакиесеребристые диски для игры во фрисби — показали себя вдействии, Алекс понял, что Риу имела в виду.Каждая из таких рыб выбрасывала из одного из естественных отверстийтела реактивную струю воды, что изрядно толкала ее вперед. Спередирыба эту воду заглатывала. Алекс понятия не имел, как этот процессудалось реализовать, но одно он знал точно: кое-кто на Земли душу быпродал за эдаких рыбок.С другой стороны, захоти тлилили, они могли бы покупать души землянпачками: одни их живые звездолеты чего стоили... Но тлилили своюживую технологию даже соседям по Галактическому Содружеству продавалинеохотно и с кучей оговорок: Хонда как-то рассказывала Алексу, чтодоговор, на основе которого тлилили входили в Содружества, был в пятьраз длинее стандартного. Тлилилям это сошло с рук только потому, чтоони были такой вот древней и развитой расой.Хорошо быть древним и развитым... Куда хуже быть молодым инеуважаемым.Короче говоря, рыба-фрисби несла Алекса со скоростью где-то под сорокузлов — или, если угодно, что-то около семьдесят километров вчас. Уж в который раз он порадовался, что несколько раз переоделся всвой глубинный костюм вместо обычного неопренового! В частности,воротник-"акваланг" на шее давал ему возможность дышатьна такой скорости, не захлебываясь, а то от летящих в лицо брызг онмог бы захлебнуться.Однако даже так от этого полуполета, полузаплыва радости было мало.Даже Риу, которая иногда показывалась рядмо с ним над водой,казалось, не слишком-то радовалась: ее длинная морда была оскалена,вся в клочьях пены. Тлилили, кажется, не улыбались, значит, этотоскал не мог значить восторг, ведь так?Наслаждалась, кажется, одна Кора: он легко рассекала волны чутьвпереди них, время от времени испуская трубный клич радости. Да,касатки любят скорость, неудивительно. А с такой скоростью ей ещеплавать не приходилось.Вдруг крик восторга сменился другим громким воплем: "Всемстоять!"И тут Алекс с ужасом понял, что не знает, как "выключать"рыбу. То ли Риу ему не сказала (типично!), то ли он забыл отволнения.По-настоящему испугаться или рассердиться он не успел: его рыбапослушно замерла и даже с чавканьем отлепилась от его костюма. Отнеожиданности Алекс слегка притонул, испытал короткий приступ паники— вдвойне смешной, в костюме-то — но онемевшие руки иноги быстро разошлись, он справился, вынырнув. Риу, тоже избавившись от рыбы, подплыла к нему.— Ну вот, — сказала она, — мы обогнали этуштуковину. Теперь она должна к нам приплыть и, если повезет, затянетв струю... Только надо избавиться от одежды.Об этом они договорились еще внутри той гигантской рыбы: непредставляло сомнений, что гигантская автоматизированная базапришельцев умеет распознавать искусственные предметы. Но умеет ли онараспознавать самих разумных существ? И, что еще важнее, дан ли ейприказ уничтожать любых живых существ, которые к ней приближаются?— Я думаю, что такой программы у нее нет, — сказала Риу,— потому что у нас были бы данные, если бы она уничтожалапланктон и бактерии. А она их не уничтожает. Это значит, что высокавероятность, что она стремится убивать только организмы, которыедействительно представляют для нее опасность, не более того. И еслиты разденешься и избавишься от всего, что может показаться источникомэнергии, она на тебя среагировать не должна. У тебя естьискусственные органы? Кости? Я читала, вы иногда вставляете.— А если есть, ты мне их ампутируешь?— Если нет, то вместо тебя пойду я, и, вероятно, погибну,потому что у значительно меньше мышечная сила в воздушной среде, -невозмутимо сказала Риу. — Очень смешно, — буркнул Алекс, у которого набольшинстве зубов стояли искусственные коронки. Фирма-производительуверяла, что по структуре они неотличимы от настоящей эмали, тольконе подвержены кариесу.Видимо, настала пора проверить рекламные заявления.Соблазнительно, конечно, было пустить Риу вместо себя. Уж если комупогибать, то лучше инопланетянке, чем ему.Но... спасать-то надо было все-таки людей. И было еще одно,неприятное, надоедливое. Если бы Риу была чуть более "мужественной",безотносительно ее реального пола или отсутствия такового, Алекс,может быть, так бы себя не чувствовал. Но мысль прятаться за спинуженщины ему претила.Итак, об этом они договорились еще тогда, а сейчас Алекс, с чувствомколоссального внутреннего неудобства, повернул регулятор на запястьена два оборота.Костюм прямо на нем начал медленно расползаться по швам, сползаться втемные густые трубочки и стягиваться к браслету. Разворачивать потомего придется долго, почти несколько часов. Но для экстренного снятияничего нет лучше. К тому же, так он становится очень компактен...Плотный черный материал свернулся до браслета на правом запястье,который Алекс легко снял и отдал Риу. Вода сразу показалась емуощутимо холоднее, да и держаться в ней стало сложнее. А еще наготадавало чувство особенной неловкости, беззащитности.Мало того, что Алекс оказывался один на один с бездной внизу, безмалейшего защитного слоя, так еще он и не был ничем защищен отвзгляда Риу, которая и не подумала отвести взгляд. И от взгляда Коры,что описывала вокруг них круги, тоже...Преодолевая внутреннее сопротивление, он отдал Риу браслет ибеспомощно наблюдал, как она прицепила его на одну из рыб-фрисби иотправила рыбу прочь, шлепнув ее по боку. Рыба поплыла — не такбыстро, как с ними, но все же.— Она вернется на базу, — сказала Риу.— Хорошо, — ответил Алекс глухо. И не выдержал: -Не сверли так меня взглядом!(Он знал, что тлилили неплохо видят сквозь толщу воды).— Почему... — начала она, и тут же осознала: -А! Табу на наготу. Хорошо, — и старательно отвернулась.И вдруг Алекс осознал, как это смешно.Даже если бы Риу была "полноценной" женщиной, ей дела небыло до его тела. Ей дела не было до того, способен ли он насексуальное возбуждение от ее облика. (Или нет, точнее, было: скореевсего, она бы предпочла, чтобы он такого возбуждения не испытывал). ИКоре — тем более. И это было не как с земными женщинами нанудистском пляже, когда тоже никто ни к кому не испытывает особенногорепродуктивного интереса; тут было другое.Им было в самом деле плевать — социально и биологически. Он дляних не был мужчиной, а значит, был свободен от обязательств вестисебя в соответствии с этой социальной ролью. Он был свободен. Все егопоступки формировал только он сам, Алекс Флинт, кусочек сероговещества в черепной коробке, со всеми своими фобиями, фанабериями,честолюбием и неукротимым любопытством стандартного человеческимисущества. Ни до формы, ни до реакций его тел окружающим не былоникакого дела, лишь бы эти реакции им не мешали.Наверное, очень глупо было вдруг испытать этакое откровение, болтаяськак говно в проруби на траектории инопланетной машины смерти. НоАлексу вдруг стало так легко и хорошо, как не было уже давно, сдетства; а может быть, даже никогда. Эйфория и осознание иронииситуации, даже собственной глупости были так сильны, что он чуть былоне рассмеялся — удержало его только опасение наглотаться воды,ибо рябь была приличная.И тут он услышал шум двигателей громады.