— Треспарты, возможно, — сказал он, — но ты комплета. Я делал тебе массаж и хорошо рассмотрел твое тело. Ты обычная земная женщина, к тому же подросток. Говорю это, как медикус. В моем мире за связь с тобой меня посадили бы тюрьму.

— Здесь не твой мир! — возразила я.

— Это не меняет дела, — вздохнул он. — Тебе нельзя спать с мужчиной. Давай вернемся к этому вопросу через пару лет.

— Ага! — сказала я. — За это время ты снова женишься!

— Могу дать письменное обязательство. Согласна?

— Не годится! — ответила я, подумав. — Я не смогу тебя видеть: у меня не будет повода. А я хочу!

Теперь задумался он. Его ладонь продолжала гладить мои плечи, и мне было невыразимо приятно. Я прижалась щекой к его щеке. Богиня, как хорошо!

— Мы можем заключить помолвку, — сказал он. — Такой обычай есть в моем мире. Мужчина и женщина объявляют о намерении вступить в брак: через год... в нашем случае будет два. В это время они считаются женихом и невестой и могут встречаться, когда пожелают. Идет?

— Подожди здесь! — воскликнула я.

Соскочив с его колен, я подбежала к столу. Пергамент, заостренная камышинка, чернильница... Лаура учила: хорошее предложение надо сразу фиксировать. Потом передумают! Пока я писала, он послушно сидел. Присыпав текст мелким песком, я стряхнула его на пол, и подозвала Игрра.

— Читай!

— Я, принцепс и цензор Ромы Флавия Авл, настоящим объявляю, — начал он, — что заключила с сенатором Игрром Офсянникофф соглашение о помолвке. С этого дня он официально является моим женихом, а я — его невестой. Так будет продолжаться два года, после чего мы вступим в законный брак.

— Правильно? — спросила я.

— Годится! — согласился он.

— Читай дальше!

— В связи с этим, сенатор обязуется. Первое: не жениться ни на ком, кроме принцепса...

Игрр почесал в затылке и пожал плечами.

— Второе: не делить ложе с другими женщинами, за исключением законных жен. Это лишнее! — сказал он. — Одна моя жена — преторианка, вторая — "дикая кошка". Если вздумаю изменять, выпустят кишки!

— Ты можешь с ними развестись!

— Хм! — согласился он. — Разумно. Пункт третий: сенатор обязуется участвовать с принцепсом в официальных церемониях, а также навещать ее каждые три дня. Почему три?

— У тебя две жены и одна невеста. Каждой по дню. Это справедливо.

— А если я заболею? — спросил он. — Меня потащат на носилках?

— Больного я навещу сама.

— А если мне нужно уехать?

— Спросишь позволения.

— Вот оно что! — сказал он, вглядываясь в пергамент. — А и я не знал, что снова в рабстве. Меня, вроде, утвердили сенатором. А вот еще интересный момент: "В этот день жених разделяет с невестой трапезу. При этом голова невесты лежит на его груди, а он — ее кормит. Жених обязуется гладить невесте спину, говорить ей ласковые слова и носить ее на руках". Ты это всерьез?

— Конечно! — сказала я.

— Тогда добавь, какое количество ласковых слов я должен тебе сказать. Не забудь их перечислить. Я выпишу их и повешу на стену, чтобы повторить перед визитом к тебе. Напиши, какими блюдами я должен тебя кормить. Ложкой или с рук? Когда я должен гладить тебе спину: перед трапезой или после? Должен ли я вдобавок петь и плясать, и, если "да", то какие песни и танцы?

Я насупилась. Зачем он издевается? Ведь если не записать, он не станет делать!

— Давай так! — продолжил он. — Завтра, представляя меня в курии, ты скажешь о нашей помолвке. Мы будем встречаться, как сложится. Ты всегда сможешь пригласить меня, и я, если смогу, приду. Я поглажу тебе спинку и покормлю с ложечки, если тебе этого так хочется, но не превращай это в обязанность. Иначе я разозлюсь и откажусь от помолвки. Это добровольный союз!

— Хорошо! — вздохнула я.

— Я буду рад видеть тебя у себя. Если рассчитываешь на брак со мной, подружись с моими женами. К сожалению, у меня нет дома...

— Я тебе его подарю! — перебила я. — Для сенаторского звания нужен имущественный ценз. Считаю необходимым обеспечить его из казны. Ты много сделал для Ромы!

Я не стала уточнять, что собиралась предложить это Виталии. Обойдется! Незачем было давать согласие на брак с Лионой! Хватит ей сына!

— Ты можешь вернуть нам дом Виталии? — спросил он. — Он, наверное, перешел в казну?

Я кивнула и, подойдя к столу, быстро написала дарственную, после чего приложила печать.

— Покажи это квестору, и она выдаст тебе ключ!

— Спасибо! К слову, о Касинии. Лиона не сказала... Когда сармы осадили Малакку, они пытались сжечь ворота. Запаслись горючим маслом, подогнали повозку с горшками. Город был обречен. Тогда Касиния спустилась со стены, вырубила сарм и опрокинула повозку. Горшки разбились, масло вытекло. Его подожгли горящими стрелами. По сути Касиния спасла Малакку. Ее сильно изранили. Я ходатайствую о помиловании.

— Она хотела тебя убить! — удивилась я.

— Я ее простил.

— Хорошо! — сказала я. — Завтра подпишу пергамент. Если дело обстоит так, как ты сказал. Мне нужно объявить об этом в курии.

— Я приведу Лиону с Лолой. Они подтвердят мои слова.

Я кивнула. Он обнял меня и поочередно коснулся губами моих щек и губ.

— До завтра, невеста!

Я лизнула его в нос и неохотно разжала руки. Как не хочется его отпускать! Игрр подмигнул и вышел.

Лиона, жена. Настоящая

Из покоев Флавии Игрр вышел, улыбаясь.

— Вот! — сказал, протягивая пергамент. — Теперь у нас есть дом!

Я схватила его и прочла. И вправду дарственная! С чего это мерзавка расщедрилась?

— Что она потребовала взамен?

— Ничего особенного! — махнул он рукой. — Мы заключили помолвку. Два года будем женихом и невестой.

— А потом? — я почувствовала, как слабеют ноги в коленях.

— Потом — суп с котом! — засмеялся он. — Знаешь, сколько изменится за два года? — Он обнял меня и шепнул в ухо: — Ты была права насчет Флавии, хотя и не полностью. С девчонкой можно договориться. Пошли искать квестора! — добавил он громко.

Квестора мы нашли скоро. Та без возражений выдала ключ, мы наняли повозку, и Лола назвала улицу. Декурион села на скамью рядом с возчиком и, все время пока мы ехали, подпрыгивала от нетерпения. Игрр разместился рядом со мной и стал напевать себе под нос. Мне он внимания почти не уделил, и я грустила. Муж, как ребенок! Он надеется, что, попав в цепкие лапки Флавии, сумеет из них вырваться? Девчонка даже Лаурой вертит, как хочет, это всей Роме известно, а проконсул не чета Игрру! Опытная, поднаторевшая в интригах... Как это ему объяснить? Он, наверное, не захочет слушать? Кто я ему?

Тем временем повозка привезла нас на окраину Ромы. Я увидела высокий забор, за которым что-то скрипело и ухало. Где это мы? Почему здесь? Разве здесь дом Виталии? Возчик остановила повозку, и мы вошли в распахнутые ворота. От невиданного зрелища у меня едва не вылезли глаза из орбит. Прямо перед нами высились непонятные сооружения. Два огромных конусообразных ящика, сколоченных из толстых досок и схваченных по ребрам железными скрепами стояли по левую и правую руку. Внутри ящиков вращались вертикально стоящие толстые бревна. Их приводили в движение ремни, которые передавали движение от других бревен, помещенных внутрь больших колес. Каждое вращали два ослика, которых погоняли нолы. Я присмотрелась и увидела: из нижних концов ящиков выползает на кожаные ленты серая масса. Ножи сбоку рубили ее на части, в результате выходили кирпичи и черепица. Нолы в фартуках по сторонам хватали их и грузили в тачки. Когда те наполнялись, везли их к печам, располагавшимся в дальнем конце двора.

— Что это? — спросила я.

— Кирпичный завод! — сказал Игрр. — Хотя, как вижу, уже и черепичный. Его придумал и построил мой друг, которого зовут Олег. Вон, он!

Игрр указал на высокого, плечистого мужчину, стоявшего неподалеку. Он о чем-то беседовал с другим пришлым — невысоким и худощавым. Я хотела спросить, кто этот второй, как вдруг Лола завизжала и рванулась к мужчинам. Те обернулись, и подбежавшая "кошка" повисла худощавом, обхватив его руками и ногами, после чего принялась облизывать его лицо.

— Это Леша, — сказал Игрр. — Муж Лолы, неофициальный. Они полюбили друг друга, когда нас везли в Рому.

Я различила на левой руке Льоши бронзовый браслет. Лола обезумела. Льоша — храмовый мужчина! Так выражать свои чувства при посторонних! А вдруг узнают?

— Завтра будет не важно! — загадочно сказал Игрр, видимо догадавшись о моих мыслях. Тем временем Ольг разглядел нас.

— Док! — заорал он во всю глотку. — Твою мать!

Раскинув руки, могучий пришлый рванулся к нам. Спустя мгновение они с Игрром обнимались, гулко хлопая друг друга по плечам. При этом Ольг восклицал: "Козел ты безрогий! Куда пропал? Не знал, что думать! Скотина!.."

Я не поняла ни одного его слова, но догадалась, что Ольг так радуется.

— Говори по латыни! — сказал Игрр, отстраняясь. — Моя спутница не понимает.

Ольг глянул на меня с любопытством.

— Кто она? Преторианка?

— Ее зовут Лиона, — сказал Игрр. — Она моя жена.

Сердце в моей груди застучало часто-часто. Игрр назвал меня женой!

— А где Виталия? — удивленно спросил Ольг.

— На пути в Рому. С ней все хорошо. У нас родился сын. Лиона моя вторая жена.

— А у меня — дочка! — похвастался Ольг. — Мариной назвали: Аурелия так захотела. Я не спорил — хорошее имя! Ты красивый! — кивнул он мне. — Я рад тебя видеть!

Я протянула ему руку. Ольг осторожно взял меня за пальчики и легонько встряхнул их. Странное приветствие! Ольг повернулся к Льоше.

— Мы кончать! — крикнул громко. — Опустоши bunkeri и уходи! Приезжай к нам! Мы праздновать!

— Позже! — покачал головой Льоша, не отрываясь от Лолы.

— Понятно! — ухмыльнулся Ольг и повернулся к нам: — Идем!

По пути мы остановились у харчевни. Ольг забежал в распахнутые двери. Оратно явился с обнимку с амфорами. Следом кварта, пыхтя, тянула корзины с едой. Ольг загрузил припасы в повозку и заскочил внутрь. По пути они с Игрром оживленно разговаривали, мешая латинские слова с речью пришлых. Я сумела понять, что муж поведал о своих приключениях, а Ольг хвалился заводом. Свой восторг он выражал непонятными словами: "Мы их порвали! Куча бабла!.."

Повозка замерла у большого домуса. Распахнулись ворота, и мы въехали внутрь. Домус выглядел богато. Мраморные колонны поддерживали антаблемент с фризом, широкая лестница вела к окованным бронзой дверям. Было видно, что мрамор почистили и отмыли — он сиял. Свежеокрашенные охрой стены, просторный дворик с бассейном и садом... Вдоль бассейна на постаментах стояли мраморные скульптуры. Внутри его бил фонтан, а меж постаментов бродили павлины. Здесь все дышало богатством, причем, большим и скорым.

— Вот! — сказал Ольг, указывая на домус и сад. — Мы сделать ремонт! Евро!

Последнего слова я не поняла. Тем временем распахнулись двери и на лестницу вышли две женщины. Обе держали на руках детей. У одной, темноволосой, девочка была лет трех, вторая, рыженькая, несла совсем крохотную. Ольг подбежал к ним, обнял обеих и поочередно коснулся губами их щек. Старшая девочка полезла ему на руки, Ольг также коснулся губами ее лица, затем вернул ее матери и взял кроху. Некоторое время он с нежностью смотрел в лицо девочки.

— Это Марина! — сказал, показывая ее мне. — Та — Ия! — кивнул он на старшую. — Мать Ии зовут Кира, мать Марины — Аурелия. Обе быть мой женщина. А это Лиона, второй жена Игрра! — представил он меня. — Его самого вы знать. Ну, что, красавицы, пир?!

Набежавшие служанки унесли детей. Нас провели в просторный триклиний, где разместили на широких лектусах. Справа от меня расположилась Кира, слева — Аурелия. У Киры заметно выделялся живот, я поняла, что она беременна. Не имело смысла гадать, от кого? Они тут все обезумели: спать с храмовым мужчиной! Хотя Ия не дочь Ольга — он недавно в Паксе. Это подтвердил Игрр еще до того, как нас провели к столу.

— Кира приходила ко мне с дочкой в амфитеатр — хотела купить мой контракт, — шепнул мне на ухо. — Думала сделать меня управляющим заводом. Я выбрал Виту, а Киру познакомил с Олегом. Теперь завод их совместная собственность. Аурелия — "дикая кошка", с ней Олег познакомился на пути в Рому от Северного бурга. У них любовь, как у Леши с Лолой...

Служанки подали угощение, и все принялись за еду. Ольг не поскупился: жареные павлины, сони в меду, копченая свинина, запеченная рыба... Ко всему этому подали мульсум и два сорта вина. Кира и Аурелия едва закрасили вином воду, а вот мужчины смешивать не стали — пили неразбавленным. Я последовала их примеру: я же центурион! Между переменами блюд обе хозяйки в два уха хвалили мне Ольга. Он сумел заработать много денег. Он добрый и щедрый. Отремонтировал домус, перестроил перистиль, украсив его статуями и фонтаном. Такого нет ни у кого из соседей! У них полно нарядов. Десять служанок в доме исполняют любые прихоти. Ольг носит своих женщин на руках и называет их "zaiki". Это такое ласковое слово из его мира. Он их очень любит. Они самые счастливые женщины в Паксе!

Игрр с Ольгом тоже разговаривали, но на своем языке. До меня доносились обрывки непонятных фраз. "Док, не сомневайся! — восклицал Ольг. — Я этих гадов закатаю в асфальт! Они же нас, как скот продали! Порву сук!.."

Слушая этот гам, я мрачнела. Игрр здесь, по всему видно, среди друзей. Я — чужая. Мы утолили первый голод, и хозяйки насели на Игрра, прося рассказать о приключениях. Муж пожал плечами:

— О чем говорить? После того, как пропала Виталия, и Храм забрал дом, поступил в когорту претория. Служили там вместе с Лионой, — он кивнул на меня. — Затем пришла весть, что Вита в Балгасе. Собрался и поехал за ней. Забрал. По пути она родила сына. Теперь едет в Рому с когортой. В Малакке взял вторую жену. Все.

Мои соседки заохали и попросили подробностей. Игрр покрутил головой. Тут я не выдержала.

— Мой муж очень скромный человек, — сказала, приподымаясь на лектусе. — Поэтому скажу я. Прежде чем стать преторианцем, Игрр одолел лучшую мечницу когорты. Та оскорбила его и вызвала на поединок, но Игрр не стал ее убивать, хотя легко мог это сделать. Он владеет мечом лучше всех в Паксе. В когорте Игрра приняли настороженно, но заставил себя уважать. Когда наш контуберний охранял Палатин, Игрр спас жизнь принцепса. В ее покои проникла убийца, но он остановил ее. Поэтому Флавия послала за ним когорту. Когда Игрр уезжал в Балгас, многие в претории плакали, в том числе и я. Мы думали, что он не вернется: ведь он отправлялся в логово врага! Его путешествие выдалось опасным. С приездом Игрра в Балгасе случилась резня. На дом, где укрылись они с Виталией, напала орда. Игрр сумел организовать отпор и победить в этой схватке. При этом лично убил трех вождей. Один, окруженный толпой сарм! Его ранили. Если вы обратили внимание, муж до сих пор прихрамывает...