| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И вовсе я не дуюсь на Мэла. Только не знаю, как теперь подобраться к нему.
Мы ели молча, уткнувшись в тарелки, и я постоянно одергивала себя: не торопиться, локтями на стол не заваливаться, в ухе не ковыряться. Смешно, конечно, но Мэл сноровисто резал ростбиф, насаживал кусочки на вилку и ел с непринужденной элегантностью, если это слово применимо к приему пищи. И до того аппетитно у него получалось, что у меня невольно потекли слюнки, однако я сдерживалась и вяло ковырялась в лазанье, чтобы не оказаться посмешищем рядом с великолепным Мэлом.
Ко всему прочему он, вообще, оказался воспитанным товарищем, то есть джентльменом. И в машину усаживал, и двери открывал, пропуская вперед, и институтскую калитку придержал, и повесил обе куртки на вешалку в кафе, и стул отодвинул, предлагая сесть. Очевидно, столичный принц вобрал манеры с младенчества вместе с детским питанием для грудничков. Я могла бы часами любоваться его движениями, отшлифованными до безупречности, и к любованию примешивалась легкая грусть: мое воспитание определенно не дотягивало до уровня Мэла, иначе почему я порывалась выскочить из машины, не дожидаясь, когда он откроет дверцу, и не принимала как данность расходы за обед, оплачиваемые им?
— Иди сюда, — вдруг поманил Мэл.
— Я?! Зачем? — растерявшись, посмотрела по сторонам.
— Ты ничего не ешь.
— Ем, просто незаметно.
И культурно. Щиплю травку, можно сказать.
— Не верю. Иди сюда, — потребовал Мэл. — Будем есть вместе.
Я огляделась. Кафе не изобиловало посетителями, и на нас не обращали внимания. Ну, сидит парочка, ну, ест — что такого?
В общем, мне пришлось усесться к Мэлу на колени. Так мы и поели — сначала опустошили его тарелки, затем переключились на мой заказ. Мэл поочередно кормил меня и себя, отправляя кусочки в рот. Он справился с задачей блестяще, лихо орудуя ножом, вилкой и ложкой. Под завершение трапезы мы уже целовались, перемежая еду с удовольствием — коротенько и мимолетно, чтобы не привлекать внимание посетителей и обслуживающего персонала.
В итоге разногласия исчерпали себя, и я возликовала: Мэл опять рядом, а большего и не требовалось. Да и были ли разногласия? Так, мимолетное недопонимание.
— Тебе определенно нужна юбка, — сказал он на ухо после очередного поцелуйчика, чем вызвал у меня прилив смущения. — Но длину я подберу сам.
Сам — значит, сам, — согласилась я, не вникнув особо в его заявление. Сегодня получился лучший обед в моей жизни — тихий, уютный и спокойный. С человеком, который стал необходим мне как воздух.
Конечно же, счет, принесенный официанткой, не подлежал обсуждению или робкому вяканью, и, когда Мэл расплатился кредиткой, мы отправились в аптеку.
___________________________________________________
cilenchi* , силенчи (перевод с новолат.) — тишина. Упрощенный аналог veluma cilenche (покрова тишины), уменьшает громкость звуков
dimicata*, димиката (перевод с новолат.) — схватка между двумя, дуэль
сertamа*, цертама (пер. с новолат.) — состязание, соревнование, как правило, нелегальное
defensor* , дефенсор (перевод с новолат.) — защитник
12. Неожиданные открытия
Настроившись на катание по городу, я удивилась, когда через пару минут машина вывернула к знакомому "Аптечному раю", и Мэл ювелирно припарковался на стоянке между двумя автомобилями.
— Похоже, ты знаешь каждую улочку в столице.
— Знаю, — не стал он отрицать. — Иногда участвую в рогейнах*.
— В чём?!
— В ориентировании по городу на машинах. Долго объяснять, потом расскажу, — отмахнулся Мэл. — Пошли за покупками.
— И выигрываешь? — допытывалась я.
— Эва, тебе важно знать об этом? — мазнул он по моему носу и заодно проверил качество обматывания шеи шарфом.
Важно ли мне знать? Получается, всё, за что он ни возьмется, заканчивается успехом. А за моими плечами сколько достижений? Пока ни одного. Разве что посчитать победой адрес мамы, который даст отец после получения мной аттестата, но до цели еще нужно доползти.
Ну, вот и выплыла еще одна подробность из жизни моего парня, — подумала я, шагая к "Аптечному раю" в обнимку с Мэлом. Оказывается, он участвует в каких-то рогейнах и наверняка выигрывает, хотя и не хвастает.
Неожиданно. А впрочем, чему удивляться? Теперь каждый день будут открываться новые детали в наших биографиях и характерах, потому что получилось шиворот-навыворот: не зная толком друг о друге, я и Мэл пошли на поводу у своих желаний, решив — всё, теперь мы вместе. Правильно ли это?
Наверное, прежде чем делать выбор и затевать конфликт с родственниками, стоило сесть друг напротив друга и рассказать о себе — что любим, чем увлекаемся, есть ли друзья-приятели, какие отношения с родственниками, каким видим свое будущее и прочую анкетную чепуху. Глядишь, узнали бы много неожиданных или неприятных подробностей и тут же открестились от своих обязательств.
Мэлу будет, чем поделиться, а вот мне... О чем я могла поведать, исключая данные клятвы, обеты и обещания о молчании? О невнятном детстве на побережье, о тетке-садистке, об интернате, об Алике, о пренебрежении и холодности отца, о мытарствах по ВУЗам, об отсутствии друзей и постоянном страхе разоблачения?
Нет, видно, идея с откровениями преждевременна.
В "Аптечном рае" Мэл оттолкал меня в раздел косметических средств, заявив, что купит всё необходимое, и велел не отходить от стеллажа, не выбрав что-нибудь заинтересовавшее, а сам отправился вглубь зала-ангара.
Я долго перебирала коробочки и флакончики, рассеянно читая этикетки на упаковках. Что выбрать, если самый дешевенький ценник сигнализировал чудовищными цифрами "350"? Наконец, среди товарного разнообразия, призванного доводить внешность до умопомрачительного идеала, попался мизерный тюбик универсального геля-антиоксиданта, обладающего кучей полезных свойств, в том числе антицеллюлитным и омолаживающим эффектом. Знаю, Мэл посмеется над моим выбором, но последним пунктом в инструкции по применению значилось удаление подкожных гематом различной длительности существования, а в быту — синяков.
Помажу на ночь, и к утру следы на шее пропадут. А если не исчезнут, вернусь в "Аптечный рай" и устрою скандал, требуя возврата полтысячи висоров за халтуру и обман клиентов. Если, конечно, Мэл согласится на покупку.
Мэл согласился. Глянул мельком и положил в корзинку, которую отдал в окошко кассы. Я же отошла подальше, чтобы не слышать, какую сумму назовет кассирша, иначе не удержусь и начну всплескивать руками, причитая о безумных тратах.
Рассчитавшись, Мэл подхватил большой пакет с оттягивающимися ручками, и мы отправились к машине. Оказывается, он купил несколько банок "Энергетика", и, открыв одну, выпил в присест.
— Не боишься переусердствовать со стимуляторами?
— Могу не пить, но кто станет меня бодрить? — Мэл поставил пустую банку в выемку дверцы. — Я не уснул в кафе лишь потому, что ты была рядом.
Да уж, оживила поцелуйчиками и обжиманиями, зарядив порцией бодрости.
— Вдруг уснешь в машине? — допытывалась я озабоченно. Мало того, что пострадаем мы с Мэлом, неуправляемый автомобиль зацепит соседей или вылетит на встречную полосу, устроив аварию.
— Я знаю предел своих сил и не сажусь за руль, если не уверен, — ответил Мэл резковато. — Колени болят?
— Есть немного. Уже привыкла.
— Потерпи. Я купил мазь, спрей, аппликаторы с пропиткой, эластичные бинты. Отек должен быстро спасть.
— Спасибо! — потянулась я к Мэлу, и он охотно поддержал поцелуй. — Наверное, ужасно дорого?
— Нет. Там еще пять упаковок... сама знаешь чего, — показал Мэл на пакет, и я стыдливо опустила взор. В конце концов, к чему смущаться, как девочка? Мэлу нравится, мне — тоже, значит, в этом нет ничего грязного и пошлого.
— Куда теперь? — посмотрел он на панель. На элетронном табло светилось: "14:32".
— Я хотела попросить тебя... — начала нерешительно, впрочем, догадываясь об ответе. — На моей сумке сломался замок, а конспекты и прочую ерунду некуда складывать...
— Не проблема. Заедем и купим.
И почему меня не удивили его слова?
— Мэл! — обратилась я к своему парню и глубоко вздохнула. — Дай мне высказаться и не спорь, пожалуйста, ладно? Уважай мою точку зрения. Так вот, сегодня ты купишь сумку, а завтра я верну тебе потраченное. — Брови Мэла поползли вверх от изумления. Он хотел возразить, но моя ладонь накрыла его рот. — Я согласилась с обедом в кафе, с лекарствами и косметикой, но не могу принять большего, понимаешь? Не хочу смотреться присоской к твоим висорам. Между прочим, у меня есть свои.
Мэл внимательно выслушал взволнованную и путаную речь.
— Странно. Наличность имеется, а работаешь в архиве за мелочевку.
— Потому что деньги появились недавно... Перед приемом.
— Вот видишь, — обрадовался Мэл, — зря ты наговаривала на своего отца. Ничто человеческое ему не чуждо.
— Отец ни при чем... Он не дал ни висора... — выдавила я через силу. Трудно начинать, но нужно.
Лицо Мэла окаменело.
— Вот как? Тогда откуда денежки? От бескорыстного спонсора? — поинтересовался он спокойно, но в голосе засквозила знакомая ирония.
— Заработала! — огрызнулась я в ответ, и Мэл скептически хмыкнул. — Продала кое-что. Одну вещь.
— И, конечно же, не скажешь, что продала?
— Нет. Извини, не могу.
Мэл задумался, покусывая губу изнутри.
— И эти деньги... — начал он, принуждая меня закончить фразу.
— ... истрачены на прием. Правда, не все. Кое-что хранится в банке, — опустила глаза, стыдясь. Когда-то я обманула Мэла, уверив, что проблем с подготовкой к "Лицам года" не возникнет, и отец оплатит расходы.
Мэл тоже вспомнил тот разговор:
— Но ведь ты... — Он потер лоб, осознав истинное положение дел. — Получается, ты не сказала отцу о приглашении?
— Предупредила за пять минут до отъезда из общежития. Я не могла сказать ему, пойми! Он бы не допустил моего появления на "Лицах года"!
— Откуда ты знаешь? — хмыкнул с сомнением Мэл. — И моего отца считаешь монстром, и своего. Вдруг всё совсем не так, и у тебя мания преследования?
— Это не мания! — голос задрожал от необоснованного поклепа. — Когда у меня кончились деньги, он велел самостоятельно зарабатывать на жизнь, чтобы ценить каждый висор, и приказал до марта не соваться с просьбами! А что я умею?
Мэл не выдержал: подвинулся и притянул к себе.
— Тише, тише, успокойся. Ты храбрая девочка. Не представляю, как смогла выжить на архивную мелочевку.
— В-вообрази... Позвонила бы ему... П-порадовала... "Папуля, меня пригласили на "Лица года"... — полилось из меня сбивчиво. — И он, не задумываясь, упек меня в психушку... Если бы не прием, я не стала бы ни во что ввязываться! К тому же Стопятнадцатый включил меня в льготную программу для сотрудников института.
— Ладно, — протянул задумчиво Мэл. — Стало быть, ты отправила отца лесом. Или полем. А почему не сказала мне, что нужны деньги?
— Потому что. Занять десять тысяч — не шутка. Я бы не вернула их до конца жизни.
— Сколько?! Всего десять?! — переспросил он удивленно. — Ну-у... это большая сумма... в сравнении со ставкой в архиве.... Итак, что имеем? Твой отец денег не давал, но на приеме ты появилась. Закономерно, что сейчас он в раздумьях, где его дочь достала шиши, так?
— Так, — согласилась с неохотой. Мэл быстро выстроил верную логическую цепочку и вскоре должен был задать закономерный вопрос, которого я боялась.
— И как объяснишь, когда отец спросит: "Откуда деньги"?
— Не знаю. Он сказал, что если я бездарная... то... могу торговать собой! — выпалила и отвернулась.
В салоне повисла тишина.
— Ну... ведь твой отец неспроста сказал это, — ответил сипло Мэл через некоторое время и прочистил горло. — Не понимаю, зачем? Если бы ты... последовала его совету, то просочились бы слухи, и его карьере однозначно пришел конец.
— Отец прочитал протоколы допросов после пожара в столовой. Хотел выяснить, не спалилась ли я перед первоотдельщиками, а заодно узнал, что его дочь провела ночь в одной кровати с братом пострадавшего. Ну, и разъярился.
Мэл не ответил. Он долго молчал, а я боялась обернуться и возила пальцем по двери. Чуть не протерла обшивку до дыры, когда за спиной раздался короткий смешок.
— Вот так воспитатель! — заключил Мэл, почему-то не став возвращаться к вопросу о совместной ночевке с Капой и о том, выполняла ли я рекомендации отца по способам выживания. — Ну, какая из тебя продажная стерва? Ты же бодаешься со мной из-за каждого висора и пытаешься всучить деньги после каждой покупки. И твой отец тоже знал, что не сможешь... и слава богу! Он разозлился, как пить дать. Так бы и сказал, мол, выкручивайся, как сумеешь, но зачем унижать?
— Потому что так было всегда, — отозвалась я хмуро.
— Ох, Эва! — снова притянул меня Мэл. — Ты кладезь сюрпризов.
— Плохих или хороших? — пробурчала я, устраиваясь поудобнее, и наши пальцы переплелись.
— Сногсшибательных, — ответил он со смешком. — Осталось дело за малым — придумать правдоподобное объяснение для твоего отца. И много денег в твоей банковской ячейке?
— Много. Не скажу. Я обеспеченная девушка и могу приглашать тебя в "Инновацию" каждый день.
— Богатенькая моя, — поддел Мэл, развеселившись. — Независимая. Неприступная.
— Да, я такая, — ответила с той же интонацией. — Завтра съезжу в банк, а пока займешь немного?
— Папена! — начал он угрожающе, но прокхыкался и продолжил более спокойным тоном: — Эва... Пойми и ты меня. Как предлагаешь выполнить твою просьбу? Это же дикость — одалживать своей девушке деньги на покупку сумки. Поэтому поступим следующим образом: сегодня ты закроешь глаза на траты, а завтра я отвезу тебя, куда хочешь, и тогда поговорим о расходах и доходах. И лучше не нервируй меня, Эва.
Некоторое время мы молчали, взбудораженные разговором. Раздражение Мэла моими феминистическими выходками было понятно, но его доводы тяжело усваивались. А какие у него доводы? "Потому что!" — и всё тут.
— Ты заметила, что мы бываем недовольны словами или поступками друг друга? — спросил Мэл, и я кивнула, соглашаясь. — Давай определимся: чтобы не доводить до крайности, сразу же выкладывать о причинах недовольства. Идет?
— Ну... это как?
— К примеру, чем тебе не понравилось, что я оплатил обед и покупки в аптеке?
Я замялась, переключившись на откручивание пуговицы с куртки Мэла.
— Потому что становлюсь похожей на попрошайку, тянущую из тебя деньги. Дай на то, дай на сё.
— Эва! — хмыкнул он и, не сдержавшись, тихо рассмеялся. — Это крохи того, что я могу дать. Я хочу подарить тебе весь мир.
— Мне не нужен мир, мне нужен ты, — проворчала я, прикорнув на груди Мэла, и почувствовала легкое прикосновение к волосам — поцелуй.
— Ладно, как-нибудь разберемся с твоим альтруизмом.
Пришла моя очередь выслушивать объяснения.
— А почему ты хмурился в кафе?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
