Пророчество Богов. Игры

С завершающим словом Лирен сделал последний шаг. Теперь их разделяли всего пара сантиметров. Так близко и в то же время так далеко. Пока не найдется решение, которое устраивало бы обоих — они будут на разных берегах широкой реки.

— Ты ведь знаешь, что я не соглашусь оставить Таализ, — не скрывая улыбки, сказала Адея. — Я там, где ты. Ты там, где я. Сейчас я в Академии Магии и покидать ее в ближайшее время не собираюсь. Тебе остается это только принять. Едва я проясню вопрос с местонахождением мамы, так сразу соберу сумки и буду готова вернуться в Лимес.

— А если я скажу, что ты нужна своей подруге? — Лирен обхватил лицо Адеи ладонями и приблизился губами к ее губам. — Сдашь позиции?

— Нет, — выдохнула она.

— Тогда тебе надо поскорее переговорить с отцом.

Рэн сократил расстояние, что оставалось между ними и, наконец, поприветствовал жену должным образом. Каждый из них вложил в поцелуй различный спектр чувств: радость, страсть, ненависть, любовь и много всего того, что за последний месяц день изо дня сжигало изнутри.

ГЛАВА 10

Переезд — это самое страшное, что может произойти с любой девушкой. Радость хоть каких-то перемен в жизнь медленно умирает под гнетом реалий действительности. Одежда, обувь, мелкие безделушки и множество бесполезных вещей упаковывается в коробки, которые в свою очередь остаются стоять в коридоре, дожидаясь своего часа. С тщательной скрупулёзностью облазить каждый уголок не особо большой комнатки, чтобы не приведи Боги оставить что-то чрезвычайно необходимое в обозримом будущем — легко, на раз-два-три. А уж если рядом сильный, хм... терпеливый мужчина, то грех не воспользоваться ситуацией.

Все выходные Адея и Лирен угробили на то, что складывали, упаковывали, запечатывали и переносили. Точнее будет сказать, носил Рэн, Аделайя лишь командовала, куда сгрузить очередную гору пакетов с бельем.

— Как все это поместилось в стандартной комнате общежития? — поинтересовался Лирен, опустив на пол перевязанную бечёвкой стопку книг. Гостиная напоминала склад, а не место, где еще совсем недавно приятно было провести вечер.

— Не знаю, самой интересно, — пожала плечами Адея. — Помню когда Нелли уезжала, она за пару часов собралась — хотя она считалась главной барахольщицей в нашей комнате. Видимо, я жестоко ошибалась.

Стараясь хоть немного разгрузить захламленный первый этаж, Аделайя перевернула первую попавшуюся под руку сумку. Статуэтка единорога, ароматизированные свечи, кристаллики соли для удаления волос на теле и мыльные шарики для ванны. Под тяжелым взглядом Лирена Адея смущенно кашлянула и в свою защиту произнесла:

— Между прочим, все это мне очень и очень нужно. — Опустившись на колени, она начала собирать бесполезный скарб с пола. Признаться, что половина из того, что сейчас находится в этой комнате ей и даром не нужно — ни в жизни. Аделайя решила твердо стоять на своем — необходимо и точка. Немного по-детски, но ей не так уж много лет, чтобы всегда и во всем быть взрослой и разумной. За этим оловянным единорогом она в свое время отстояла трехчасовую очередь! И совершенно не важно, что изначально Адея собиралась приобрести в подарок отцу латунный канделябр. Кто же виноват, что их все разобрали. Потраченного времени оказалось настолько жаль, что Аделайя просто не смогла уйти из лавки старьевщика с пустыми руками. А эти свечи, они же в любой момент помогут создать интимную романтическую обстановку. В общем, если так подумать, то любой вещице можно найти полезное применение.

Лирен опустился рядом. Его взгляд и внутренний настрой моментально насторожили Адею и заставили напрячься.

— Ты знаешь, сколько длится беременность у наших женщин?

— Откуда? О скэдах дано очень мало информации, а уж про такие детали и говорить нечего. А что? Что-то не так? — слегка запаниковала она. — Не молчи, — надтреснутым голосом попросила Адея, — я же сейчас сама все додумаю...

— Шесть месяцев. Плод полностью формируется в течение шести месяцев и готов появиться на свет. Ситуацию осложняет то, что ты человек, а ваши женщины вынашивают детей девять месяцев. Даже если взять средние показатели, то ориентировочно роды начнутся в семь-семь с половиной месяцев. Твоя матка...

— Лирен! — Адея вскочила на ноги. Яркий румянец залил ее лицо.

— Твое тело может быть не готово к столь стремительному росту плода. Отсюда возможны кровотечения, боль в поясничном отделе позвоночника и много чего еще. Тебе лучше поскорее проконсультироваться с лекарем и поставить его в известность о сроках родов. Пусть внимательнее следит за протеканием беременности.

— И ты говоришь об этом только сейчас? Что еще мне нужно знать?

— Больше ничего.

Рэн все так же методично продолжал собирать с пола мыльные шарики. Его хладнокровию — или равнодушию? — можно было позавидовать. Обидно, демон его подери. Почувствовав приступ злости, Аделайя с трудом выдержала усмешку на губах Рэна и его саркастически вздернутую бровь. Никак более не прокомментировав новость, она на пятках развернулась и, пробравшись к лестнице на второй этаж, спокойно попросила:

— Не беспокой меня ближайшие пару часов.

— Адея.

Она выставила руку вперед, пресекая дальнейший разговор.

— Сейчас я не готова к общению с тобой. — Она развернулась и начала подниматься наверх. Да, да, да, она злилась, очень сильно злилась. В последнее время ее жизнь изобилует различного рода неожиданностями. Только она успевает разобраться с одним, так на голову сыплются новые испытания. Видят Боги, если бы не Лирен, то Адея давно бы сломалась. Даже его молчаливое присутствие рядом помогает ей справляться со всеми тяготами. Как бы пафосно это не звучало, но с ним она готова на всё. Однако это не отменяет ее права иногда злиться на мужа. Порой, его чистый прагматизм вызывает у Аделайи зубной скрежет и желание кинуть в усмехающуюся физиономию что-нибудь тяжелое.

— Мне достаточно того, что я готов. — Сказал Лирен и в ту же секунду уже держал Адею за талию, не давая ей двигаться дальше. Вот так, стоя к мужу спиной произошел еще один занимательный разговор. — Мы с тобой уже не раз обсуждали, что я не могу дать тебе ласки, нежности и доброты.

— Вот поэтому я и хочу уйти. Я принимаю тебя таким, какой ты есть и не прошу о большем. Твои поступки стоят намного больше пустых слов, но иногда, в минуту слабости, лишь на мгновение, меня посещает желание прижаться к тебе и почувствовать родное тепло.

— И в чем суть проблемы? Хочешь, сделай.

— Рэн, — усмехнулась Адея, покачивая головой, — прости, но я почувствую больше тепла, если обниму дерево в парке, нежели от тебя.

Хватка на талии стала заметно ощутимее — это начало причинять легкий дискомфорт.

— Ты неправа, — тихо сказал Лирен, притягивая ее в свои объятия. Одной рукой он обнял Аделайю за плечи, а вторую разместил на животе, где формировалась новая жизнь. — Я всегда готов укрыть тебя от мира и дать прочувствовать, насколько ты для меня важна.

То ли под влиянием гормонов, то ли от сентиментальности момента, но Адея вдруг расплакалась. Крупные, горячие слезинки обжигали глаза и, скатываясь, падали Рэну на запястье. А его поцелуй в затылок вообще спровоцировал настоящую истерику. Уже не контролируя себя, она резко развернулась и спрятала лицо у мужа на груди. Боги, состояние из крайности в крайность порядком утомило. Вопрос: как со всем этим справляется Лирен? И ведь он даже недовольства не выражает, принимает все как данность: перепады настроения, утренняя тошнота, внутренний дискомфорт. Возможно в меньшей степени, но он проходит через все прелести вынашивания ребенка. Страшно представить, что будет дальше.

— Адея, — тихо позвал ее Лирен, и когда она подняла на него глаза, попросил: — утром, когда тебе плохо, не ешь ничего кислого, потому что от этого — начинает мутить меня.

— А мне помогает чувствовать себя лучше, — отстранившись, упрямо проговорила Аделайя. Она честно хотела сделать серьезное лицо, но красный нос и припухшие от слез глаза не произвели на Лирена должного впечатления.

— Давай найдем компромиссное решение.

Он аккуратно и настойчиво направил Адею наверх. Уже войдя в их общую спальню, — Боги, это даже звучит волнительно, — Лирен, между делом поинтересовался:

— Ты уже слышала, какие ходят слухи относительно твоего переезда?

— Нет. — Аделайя присела на кровать и начала развязывать шнуровку на высоких сапогах. Не встречаясь с Рэном взглядом, она старалась выглядеть буднично и равнодушно, однако кого она пыталась обмануть — муж прекрасно чувствовал ее напряжение. — И что говорят?

— Предположения разные, но все в корне неправильные. Наверное, это моя вина.

— Ого! — впечатлилась Адея. — Мне прямо интересно, что натолкнуло тебя на эти мысли.

Лирен пропустил выпад мимо ушей. Подойдя к столу, он выдвинул верхний ящик и достал из него тонкую цепочку. Маленькие звенья блестели на свету как россыпь драгоценных камней на платье высокородной дамы. Игра света не могла не завораживать. Буквально выпав из реальности, Аделайя не могла отвести глаза от шедевра ювелирного искусства.

— Я должен был сразу определить твой статус, а не ждать подходящего момента. — Лирен вернулся и присел на колени перед Адеей. — Говорить, осуждать и, возможно, даже жалеть — не перестанут. Когда станет совсем невмоготу, просто вспомни, что ты уже пережила. Ты намного сильнее, чем кажешься на первый взгляд, никогда не сомневайся в себе.

— И в тебе.

— Это само собой, — улыбнулся Лирен. — Я могу быть грубым, жестким и жестоким, но все это делается с целью закалить тебя. Я осознаю, что мои силы тратятся впустую, ибо ты уже не изменишься — по крайне мере сильно. До конца своих дней ты останешься светом, тьму — оставь на меня.

Лирен взял Адею за правую руку и по локоть закатал рукав. Его взгляд не обещал что-то приятное. У Аделайи мурашки побежали по телу, стоило ей увидеть ту бездну, что плескалась в глазах ее мужа. Порой, казалось, что Рэн скучает по допросам, которые проводил в подвале своего дома. Ему некуда было выплеснуть весь негатив и недовольство. И вот в такие ммм... моменты он хоть как-то мог удовлетворить своего внутреннего зверя, требующего крови. Недаром Адее подумалось про кровь. Рэн вытащил из-под подушки кинжал и, прикоснувшись острием к тонкой коже на запястье, услужливо предупредил:

— Больно не будет.

Успокоил, так успокоил! У Лирена образовался идентичный порез. Взяв Адею за руку чуть повыше ритуальной раны, он связал их той самой цепочкой. Долгие минуты ничего не происходило. Аделайя уже собиралась спросить, чего именно они ждут, как подобно вертлявой змее цепь начала оплетать их предплечья. Не хватало только шипящего звука, в остальном ощущения целиком и полностью совпадали. Неизвестного происхождения металл светло-желтого цвета устремился к плечу, но, чуть миновав сгиб локтя, поменял направление и пополз обратно вниз к главному узелку. Когда два конца встретились у исходной точки, Лирен сделал еще один узел и резко одернул руку. В месте соединения вспыхнула яркая искра. Упавшие на пол несколько звеньев зашипели и начали прожигать деревянный настил.

— Если я лишусь конечности, прощения не жди, — истерично заметила Адея, ни на миг не упуская из виду ползущие к порезу два конца. — Ты, кажется, говорил, что больно не будет.

— Я не соврал.

В следующую секунду Лирен уже с отточенным мастерством открыл канал и забрал в себя все неприятный ощущения. Адея не почувствовала никакого дискомфорта, когда "хладнокровная рептилия" начала заползать ей под кожу.

— Ты никогда не сможешь снять его, — прозвучало зловеще. — Именно по этой причине скэды заключают брачный союз один раз и на всю жизнь. Звенья цепи, что сейчас внутри тебя распались на составляющие. Если ты решишь отрубить себе руку, эти маленькие частички выжгут в тебе всё подобно кислоте.

— Ты умеешь приободрить.

Адея полностью прилегла на кровать. Уставившись в потолок, она слушала размеренное дыхание мужа и отсчитывала секунды до того, как земное притяжение прибьет ее к постели. Этот момент самый жестокий: прекрасный полет, а за ним жестокая реальность.

— Отдохни.

— Ты уходишь?

— Да. Хочу закончить одно дело. Вернусь ночью, не жди меня, а ложись спать.

— Хорошо.

— Я загляну предупредить лекаря, что ты зайдешь к нему вечером.

— Хорошо.

— Давно ты стала такой послушной? — подозрительно прищурившись, поинтересовался Лирен.

— Я просто устала.

Рэн усмехнулся. Еще раз поправив ей одеяло, он запечатлел целомудренный поцелуй у Адеи на лбу и сказал:

— Считай, я тебе поверил, но к Эль лучше не суйся, она еще нестабильна.

Боги, он видит ее насквозь. От Лирена ничего невозможно скрыть.

— Что со мной? — сильная слабость не позволила Аделайе поднять руку, чтобы прикоснуться к лицу мужа. Глаза так и норовили закрыться, а сознание медленно уплывало, отправляя хозяйку в мир сновидений. — Что ты сделал?

— Обеспечил тебе как минимум три часа отдыха.

Усмешка на красивых губах... Беспокойство в глазах... Как-то это не вяжется между собой... Финиш!

* * *

Оставив Адею отдыхать в одиночестве, Лирен отправился на место встречи с другом. Если все прошло без проблем, то Кайя и ушлая гномка Триам уже должны были добраться до Таализа. Сегодня им предстояла финальная часть разбора завала, что мешал добраться до хранилища древних эльфийских артефактов. Из проведенных расчетов получалось, что Рэн и Кайя окажутся прямо под помещением, где Светлые укрыли последние в своем роде реликвии семьи, редкие гримуары и мощнейшие защитные амулеты. Из всего добра Лирену требовалось только две вещи — староэльфийский словарь и кусок эльфийской тряпки, коим он обязан расплатиться с Триам. Гномка, их проводник, подробно рассказала, где искать тот самый клочок ткани.

Вышагивая по тихой улице, Рэн разглядывал заколоченные досками окна домов, валяющиеся везде и всюду искрученные ставни. Люди спешно покидали город, оставляя свои дома на растерзание мародерам. Вот кому было на руку все творящиеся беспорядки. Не самые лучшие единицы населения заметно осмелели и достаточно спокойно покидали выделенную им окраину Таализа, устремляясь в центр с целью поживиться. Грабежи, разбои — это стало нормой. Днем улицы патрулировали отряды добровольцев, а ночью даже бравые королевские стражники предпочитали отсидеться в безопасности, чтобы утром снова идти наводить видимость порядка. Ковен магов решает другие вопросы, лишь словом помогая оставшимся горожанам. Они не используют свою силу, чтобы сдержать беспорядки. Отсюда вопрос: что такого знают они, чего неизвестно всем остальным? Архимаги явно ожидают нападения и, наверное, поэтому не спешат опустошать магические резервы. И только Маркус Грильо не заботясь о себе, ставил охранные заклинания. Белый треугольник на двери говорил о том, что дом обитаем, и находится под защитой Академии Магии. Смельчаков, чтобы проверить так это или просто уловка пока не нашлось. Оно и к лучшему. Сомнительно, что Архимаг успевал так быстро восстанавливаться, поэтому вероятнее всего один из пяти домов оставался открыт для разбоя.