| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
‒ Вот же ж тварь! ‒ Андропов раздосадованно пристукнул кулаком по столу. ‒ Каждый раз удивляюсь, откуда у нас такие берутся.
‒ Дерьмо наверх всплывает, ‒ философски откликнулся Григоренко. ‒ А у нас верхом для многих является работа с заграничными командировками... А отдел кадров в ПГУ, ‒ с напором продолжил он, сердито поблёскивая глазами, ‒ относится к некоторым кандидатам с хорошей родословной излишне снисходительно.
Андропов чуть заметно скривился и принялся перебирать бумаги. Потом процедил:
‒ У нас ещё ничего. Лучше, чем в МИДе, и гораздо лучше, чем во Внешторгбанке или Министерстве внешней торговли. ‒ Он переплёл пальцы и привычно оперся в них подбородком, став при этом отдалённо похожим на удава Каа. ‒ К сожалению, сменой кадровиков проблему не решить... Она носит системный характер. Западу удаётся заразить некоторых советских граждан вирусом мещанства и потребительского отношения к жизни. А одна больная овца может всё стадо испортить. ‒ Юрий Владимирович расцепил руки, поводил ладонями по столешнице и продолжил с досадой: ‒ Горя не хлебали, родились с серебряной ложкой во рту. Голода, войны не видели, детьми не работали... Раньше было проще ‒ жило поколение, которое застало прелести капитализма и разрухи после Гражданской войны. Вот они-то были в состоянии оценить грандиозность достигнутых нами успехов, они понимали, за что мы сейчас боремся... Да вот что далеко ходить, у вас у самого, Григорий Фёдорович, детство было далеко не сахар... Скот со скольких лет пасли?
‒ Да уж, ‒ крякнул Григоренко. ‒ Точно, что не сахар. Безотцовщина, мать с тремя детьми на руках... Пастушком с двенадцати лет, босиком до шестнадцати ходил. Поздней осенью стопы в поле мёрзли так, что искал свежие коровьи лепёшки ‒ вставал в них ноги греть. В тридцать третьем чуть не умерли от голода, опух к весне... Потом в город уехал, на физмат поступил, там полегче стало. Да... Нынешняя молодёжь так не живёт... Но мы же за это и боролись?
‒ Боролись... Вот и напоролись. Не ценят они того, что им предыдущее поколение набороло. Считают само собой разумеющимся. Эх... Ладно, вернёмся, товарищи, к нашим баранам. Что предлагаете делать по Агроному?
Бояров достал из папки план оперативной разработки:
‒ Брать под контроль, играть... Всё как обычно. План игры вчерне составлен совместно с МИДом и Генштабом. Времени, как всегда, не хватает, ‒ вздохнул Бояров, бросая взгляд на календарь. ‒ Через месяц, точнее, начиная с восемнадцатого мая, в Женеве запланирована большая встреча на несколько дней. Андрей Андреич и Вэнс будут искать развязки в связи с отказом США от Владивостокских договорённостей. Вот до этой встречи хорошо бы влить первый пакет дезы. Для этого нам надо успеть в течение ближайших двух недель добиться согласия Огородникова работать под нашим контролем. Так что надо срочно его арестовывать, припирать набранными доказательствами и раскручивать.
‒ Хорошо, ‒ подвёл черту Андропов. ‒ Принимается. Давайте ДОР.
Подписал, побарабанил пальцами по листам и бросил:
‒ Есть надежда, что скоро мы получим ещё несколько каналов, по которым можно будет качать дезу американцам.
Контрразведчики понимающе переглянулись.
‒ Так, ‒ перешёл Андропов к следующему вопросу, ‒ что дал первый допрос Митрохина?
‒ Говорить начал сразу, как бидон свой увидел, остановить не можем, ‒ с готовностью откликнулся Бояров. ‒ Еле успеваем записывать. Охотно рассказывает, как делал выписки, как выносил, как хранил. Но пока отрицает какие-либо контакты с противником. Якобы просто готовил материалы впрок, но не передавал. Ничего, теперь никуда не денется, всё расскажет.
‒ Это, товарищи, ‒ веско произнёс Андропов, ‒ крайне важно. Что именно, кому и когда. Очень важно. ‒ Он пристально посмотрел в глаза сначала Григоренко, потом Боярову и повторил с расстановкой: ‒ Особенно ‒ кому. Очень. Важно. Кому.
‒ Понятно, ‒ кивнул Бояров. ‒ Узнаем. Вопрос времени. Скорее раньше, чем позже.
‒ Хорошо. Если удастся разговорить по этому вопросу ‒ сразу сообщайте мне. И протоколы допросов доставьте завтра вечером, после заседания Политбюро. Почитаю... Так, на этом пока завершаем. Григорий Фёдорович, пошли на коллегию, время.
Разглядывая на коллегии комитета очередного докладчика, Андропов внезапно поймал себя на мысли, что обвисшие брылы и опущенные уголки рта делают генерал-лейтенанта Алидина похожим на потёртую жизнью собаку-боксёра. Усмехнувшись про себя, убрал взгляд вниз и попытался прислушаться. Получалось плохо, мысли всё время соскакивали на два таинственных письма, напичканных подсказками. Кто стоит за этим глупым псевдонимом?
Тем временем начальник Управления КГБ по Москве и Московской области перешёл к резюмирующей части:
‒ У нас есть две группы доказательств, позволяющих сузить круг расследования. По совокупности использованных материалов мы пришли к выводу, что террористы, совершившие взрывы в Москве в январе этого года, совершали покупки в одном из трёх городов: Ереване, Ростове-на-Дону или Харькове. Кроме того, при сварке бомб из утятниц использовался особый электрод, применяемый только на оборонных предприятиях. В настоящее время выделяем в этих городах группы, которые могут иметь идеологически обусловленные мотивы: националистическое подполье, различные неформальные объединения. Также изучаем психически больных. Наиболее перспективным направлением считаем группу из трёх националистически настроенных фигурантов из Еревана. Один из них, ранее осуждённый на пять лет по шестьдесят девятой статье за организацию так называемой "национальной объединённой партии Армении", Степан Затикян, работает на Ереванском электромеханическом заводе сварщиком и имеет доступ к спецэлектродам. Два других, его дальние родственники и соседи, также состояли в указанной антисоветской организации.
‒ Как вышли на них, Виктор Иванович? ‒ вяло поинтересовался Андропов. Сколько уже таких "перспективных направлений" расследовали...
‒ Мм... в ходе проверки анонимного письма с сигналом. ‒ Алидин достал из папки фотокопию и, отойдя от небольшой трибуны, передал Андропову: ‒ Пришло через Филиппа Денисовича.
‒ Угум-с. ‒ Андропов скользнул по фото взглядом наискосок и посмотрел на Алидина: ‒ Виктор Иванович... ‒ Тут рука председателя, держащая письмо, дёрнулась, и он позабыл, что хотел спросить.
"...путём публикации на третьей странице газеты "Красная звезда" заметки..."
Явственно побледнев, он тщательно прочёл короткий текст. Потом, переборов ощущение удара об стенку, ещё раз. Внезапный ступор сменился стремительным полётом мысли.
‒ Филипп Денисович, а как письмо пришло? ‒ переходящим в свист голосом спросил Андропов и, закашлявшись в конце фразы, сообразил, что забыл дышать.
‒ Необычно пришло, ‒ бодро откликнулся Бобков. ‒ На домашний адрес, хе-хе... В первый раз такое. Очень хочу с автором познакомиться, аж сил нет...
‒ За мной будете, ‒ на автомате пошутил Андропов.
Вдоль длинного стола полетели смешки и замечания, де, не женский ли почерк.
‒ Товарищи... ‒ Андропов постучал карандашом и впился глазами в сидящих за столом генералов, ‒ кому ещё в последнее время на домашний адрес приходили необычные письма, ‒ сфокусировал взгляд на внезапно вздрогнувшем Григоренко, ‒ с предложением дать ответ через газету "Красная звезда"?
‒ Мне... Было такое, ‒ удивлённо откликнулся начальник Второго главного управления и, наморщившись, стал вспоминать: ‒ В прошлый вторник... или понедельник. Но там ничего интересного не было, бред какой-то...
‒ Где? ‒ Юрий Владимирович резко подался вперёд.
‒ Здесь, ‒ кивок в потолок. ‒ Нести?
Андропов чуть помедлил:
‒ После коллегии.
Едва за Григоренко закрылась дверь, Андропов ринулся к сейфу. На стол рядком легли три фотокопии и один оригинал. Над ними, бормоча, хищно навис председатель КГБ:
‒ Так... Предатели ‒ раз. Серийные убийцы и насильники ‒ два. Террористы ‒ три. Все отправления из Ленинграда, от двадцать пятого марта. И ещё одно, с прогнозами, оттуда же, от второго апреля.
Сел и, обхватив голову, с усилием помассировал виски. Итак, определились первоочередные задачи. Надо делать разработку, поиск и ликвидацию. Точнее, ликвидацию, разработку и поиск, в таком порядке. Но сначала ‒ последняя проверка. Суетливо схватил трубку, набрал Ермолаева. Выслушал серию длинных гудков и, немного успокоившись, нажал кнопку селектора:
‒ Найдите мне Ивана Авраамовича.
‒ А он здесь, заходил с час назад, узнавал, когда коллегия закончится, ‒ откликнулся секретарь.
‒ Жду, ‒ кивнул Андропов и откинулся на спинку кресла, по которому разу обдумывая ситуацию.
‒ Иван Авраамович, ‒ Андропов чуть поморщился от усиливающейся головной боли, ‒ сначала кратко ‒ есть успехи по Полякову?
‒ Есть, ‒ отчеканил полковник.
‒ Да? ‒ поразился Андропов. ‒ Так быстро?
‒ Отчасти повезло. Поляков с женой две недели как в санатории в Кисловодске, его сына мы отправили в командировку в Ленинград, а матери неделю назад сделали по срочной холецистэктомию, лежит в госпитале. Так что мы могли спокойно заходить и работать. С другой стороны, с вашими наводками работать одно удовольствие.
‒ Понятно, ‒ задумчиво протянул Андропов. ‒ Ну давайте подробности. Хотя... подождите минутку.
Пошарил в ящике стола, достал таблетку пенталгина и привычным жестом закинул в рот.
‒ Давление, видимо, меняется, ‒ пожаловался Ермолаеву. ‒ Продолжайте.
Ермолаев кивнул:
‒ Начну с дачи. В пристройке организовано полноценное рабочее место краснодеревщика, с токарным станком и привезёнными из-за рубежа инструментами фирмы "Блек энд Декер". Судя по всему, это его хобби. На даче и в квартирах почти вся мебель и детали интерьера ‒ самодельные. Поэтому объём работы по поиску тайников очень большой. Сразу скажу, если бы не ваше указание просветить рентгеном ‒ почти наверняка мы бы тайники в мебели не нашли, настолько высококачественно они изготовлены. Я бы сказал, с большой фантазией и любовью. Специалисты из отдела технического обеспечения только головой качают. Всего пока в мебели найдено восемь тайников: семь пустых, а в одном обнаружена закупоренная пробирка с очень мелкими таблетками. Уже получено предварительное заключение ‒ при растворении таблетки образуются чернила для тайнописи, флюоресцирующие при облучении в дальнем ультрафиолете.
‒ Состав был известен?
‒ Нет, впервые с таким столкнулись.
‒ Так, ‒ поджал губы Андропов. ‒ Дальше.
‒ Несессер не обнаружен, вероятно, взят с собой в санаторий. Наши сотрудники уже вылетели в Кисловодск. В ручке одного из спиннингов действительно обнаружен хитрый тайник, в котором хранилась кассета со специальной самозасвечивающейся фотоплёнкой "Микрат 93 Щит". Мы проверили ‒ такая фотоплёнка Полякову не выдавалась, так что, вероятно, была похищена им со склада опертехники ГРУ. Фотоплёнку заменили, изъятую проявили. На отвлекающем слое засняты пейзажи и портреты, на боевом ‒ два последних выпуска журнала "Военная мысль", издаваемого Генштабом под грифом "секретно". Издание предназначено для генералов от уровня комдива и выше. Также на даче обнаружены две приставки к малогабаритному фотоаппарату "Тессина" для вертикальной и горизонтальной съёмки. На квартире у матери найдены листы тайнописной копирки, изготовленные типографским способом и вделанные в конверты для грампластинок. Образцы отправлены в отдел техобеспечения на экспертизу, но уже сейчас можно уверенно утверждать, что копирка ‒ зарубежного производства. ‒ Ермолаев замолчал, мысленно пробежался по докладу и добавил: ‒ На сегодня это всё. Обыски продолжаются, работают посменно сразу пять бригад, так что, возможно, будут ещё находки.
‒ М-да, ‒ тускло процедил Андропов, сцепил ладони и оперся в них лбом. Потом полез в ящик стола за таблетками.
‒ Товарищ Андропов, ‒ робко напомнил Ермолаев, ‒ вы уже приняли одну...
‒ Чёрт! ‒ ругнулся Андропов и раздражённо кинул упаковку в ящик. ‒ Ладно, всё понятно с этим генералом. Плохо, Иван Авраамович, очень плохо... Просмотрели мы его. Было что на него раньше, до письма от Ивашутина?
‒ Нет. Не пьёт, не курит, жене не изменяет. Семью любит. Из увлечений ‒ только столярное дело и коллекция охотничьих ружей. Траты соответствовали получаемому денежному довольствию. В идеологическом плане не выделялся ни в одну из сторон ‒ за коммунизм не митинговал, но и двусмысленных разговоров не вёл, всегда держался середины. Не за что было зацепиться.
‒ Ясно... Ладно, изложите всё в рапорте. Давайте отрабатывайте на полную катушку его. Циневу доложите, с Ивашутиным я сам пообщаюсь.
Когда контрразведчик ушёл, Андропов вызвал доверенного порученца и, посмотрев на него совершенно больными глазами, выдал распоряжение:
‒ Сходи к Борису Семёновичу, на послезавтрашний вечер, часов на восемь, пусть подготовит всё по схеме "Гараж".
Пятница 15 апреля 1977 года, день
Ленинград, Измайловский проспект
Полчетвёртого. Я зашёл в ванную комнату и присел на холодный край. Месяц. Месяц назад, плюс-минус несколько минут, я вывалился в этот мир. Время подводить итоги. Я наклонился вперёд и, улыбаясь, погладил кафель.
Счастлив ли я? Да, безусловно! Животным счастьем вырвавшегося из капкана зверя. Меня тряхнуло от ужаса ‒ я припомнил свои последние годы. Горько сочувствую себе, оставшемуся доживать там. Бедняга...
Посидел несколько минут, обхватив себя руками и слегка раскачиваясь. Помогло.
Ещё раз с благодарностью коснулся плиточки и, успокоившись, вышел на кухню. Встал у окна, как капитан судна на наблюдательном посту на мостике. Внизу тёк в своих размеренных повседневных хлопотах Измайловский проспект. Уверенно, спокойно, безмятежно.
Углы рта потянуло вниз, на лоб легла горькая складка. Капитан... Мой громадный корабль прёт на скальную гряду за горизонтом, и закладывать резкий поворот надо уже сейчас, но это видно только мне. И хоть обкричись "право руля!" ‒ никто не послушается. В лучшем случае зафиксируют и обколют нейролептиками ‒ из гуманизма и сострадания к больному.
Нет, так-то жить можно... Человек ко всему привыкает, за месяц я вписался в обстановку. Нормально. Как ни странно, больше всего не хватает мелочей вроде полиэтиленовых пакетов в повседневной жизни и своей музыки в FM-диапазоне. Не хватало бы Интернета, но его заменяет брейнсёрфинг, пусть и увечный. Канал тонкий, мерцающий, как на дайлапе в 14,4 килобита сижу после гигабайтной полосы. Но всё же работает. Может, раскачается ещё. Есть надежда.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
