Он кивнул, и его маленькие круглые глазки-бусинки заблестели от возбуждения.
— Айе-айе, босс. Престо-изменение — вы на пути.
— Да пошел ты, Йента.
Он послал мне воздушный поцелуй.
— Не раньше, чем ты побреешься.
Дрэди опустился на колени, достал нож и, прощупывая землю, двинулся вперед дюйм за дюймом, расчищая путь шириной в восемнадцать дюймов (прим. 45см) для остальных. Мы крадучись медленно следовали за ним, пока он изучал каждую шишку и бугорок.
Нам потребовался почти час, чтобы пройти меньше двухсот футов (прим. 60м). Мы не чувствовали себя в безопасности, пока не пересекли небольшую дренажную канаву и не свернули на восток, подальше от того места, где, по мнению Денни, находилось минное поле.
Он в изнеможении свалился в канаву.
— Черт, босс с меня хватит.
У него была на то веская причина. Он был весь мокрый от пота; его мышиные волосы под черным платком, повязанным вокруг лба, спутались. Глаза покраснели от усталости и напряжения. Но он провел нас через это. На полпути через поле он вытащил еще одну мину и направил нас в безопасное место, оставив незаметные метки, чтобы мы могли найти дорогу назад, если понадобится.
Я стукнул его по руке.
— Сделай перерыв. Я пока возьму дозор на себя.
— Спасибо, босс.
Мы двинулись к видневшейся вдали линии деревьев. Я пошел медленным шагом, двигаясь так же осторожно — мины были все еще возможны.
Было странно находиться в дозоре, в роли, которую я обычно не брал во взводе. Я хотел быть среди людей и мог бы контролировать все как впереди, так и позади. Но сегодня вечером, когда Денни был измотан, я почему-то почувствовал, что настала моя очередь.
Во время моего первого тура я наблюдал, как Патч Уотсон терял пять, шесть, даже семь фунтов (прим. 2-3кг) веса каждый раз, когда отделение «Браво» выходило на патрулирование, только из-за умственного и физического напряжения, вызванного передовым дозором. А Патч был крупным, здоровенным могучим парнем. Денни Дрэди был тощим изначально — теперь же напряжение, с которым мы пробирались через минное поле, начало сказываться и он выглядел как пресловутая утонувшая крыса.
Нет вопросов, передовой дозор выматывает тебя. Никогда не было ни одного фильма или книги о войне, которые адекватно описывали бы ошеломляющие ощущения, которые воздействуют на ваш разум или тело, когда вы являетесь передовым дозорным в боевой ситуации.
Ты не можешь остановиться даже на микросекунду. Каждая молекула в твоем теле становится антенной, поглощающей бесконечную последовательность внешних раздражителей, которые бомбардируют ваши чувства, оценивая каждое бесконечное малое изменение, происходящее вокруг тебя.
Зрение, осязание, слух, обоняние, вкус — каждое из этих чувств используется в полной мере. А если ты облажаешься, то умрешь. Когда мы подошли к линии деревьев, я был в ярдах пятнадцати (прим. 14м) впереди Денни. Я медленно переставлял одну ногу перед другой, дюйм за дюймом двигаясь в сухой дренажной канаве.
Мой взгляд скользнул по кустам за краем канавы, затем опустился в поисках любых признаков следов, не говоря уже о растяжках. Мои пальцы ощупывали землю в попытках найти нажимные пластины или минные взрыватели. Мои уши прислушивались к любым посторонним звукам — легко различимым, как скрежет металла о металл отводимого назад затвора АК-47, или хуже того, подобно звуку человеческого дыхания. Мой нос дергался, как у ищейки, в поисках характерного запаха тел ВК, усиленного соусом ныок мам, которым они поливали все, что ели.
Я остановился. Я затаил дыхание. Там что-то было.
Я чувствовал это. Почти ощутил его вкус. Волосы на моем затылке встали дыбом.
Позади ждал взвод.
До сих пор не знаю, почему я сделал то, что сделал. Инстинкт?
Может быть.
Удача?
Вероятно.
Я бросился на землю.
Когда я падал, не далее как в десяти футах (прим. 3м) от меня полыхнула дульная вспышка АК-47.
Я перекатился, поливая по вспышкам из своей М-16 и криком скомандовал взводу открыть ответный огонь. Они уже обстреливали линию деревьев над моей головой, крича мне, чтобы я возвращался.
Я полз на коленях и локтях к своему взводу, вслепую отстреливаясь через плечо, в то время как в шести дюймах над моей головой бушевала перестрелка.
— Что за... — крикнул я Горди Бойсу.
Он спокойно сменил магазин и обстрелял очередями линию деревьев.
— Много дульных вспышек — проорал он мне.
— Может быть, тридцать или сорок ублюдков.
Я пригляделся к ведущемуся по нам огню.
— Черт, может быть даже больше. Давай убираться отсюда к чертовой матери.
Я перекатился дальше по канаве.
— Хосс…
— Босс?
Я указал на ВК.
— Гранатометы, Ски. Бей по ним.
Большой поляк взвел один из своих одноразовых противотанковых гранатометов, нацелил его на линию деревьев и выпустил в самое большое скопление дульных вспышек. Следом за огнем и грохотом разрыва раздались крики.
Я сделал круговое движение правой рукой.
— Давайте двигаться.
Стреляя на ходу, мы поползли назад тем же путем, каким пришли. Мы не достигли нашей цели — засады, третьей базы, — но мы обогнули первую и вторую, так что я схватил рацию у Дока Никсона и вызвал полковника Труса и Блеска, чтобы заполучить его хваленую артиллерийскую поддержку.
Голос на другом конце ответил, как в плохой пародии на военный фильм.
— Невозможно, Человек-Акула Один, прием.
— Почему нет, Командование?
— Потому что у нас здесь напряженная ситуация в командном центре — вьетконговцы атакуют и никакие ресурсы не могут быть направлены в вашу сторону. Вы сами по себе.
Типично. Большое вам спасибо за заботу, полковник, подумал я. Я напомнил себе, что должен буду его навестить, когда все закончится, оторвать ему обе гребаные руки, избить ими до полусмерти, взять то, что останется от чертовых обрубков и засунуть ему в задницу.
Я выставил другую частоту клавиатурой рации и вызвал «пибер».
— Джунглевый Гимнаст, это Человек-Акула Один. Мы отходим — преследуемые одной недружественной группой и с малым боезапасом. Мне нужна огневая поддержка в точке эвакуации «Альфа».
Голос Джека прозвучал громко и отчетливо.
— Принял-понял, Человек-Акула Один. Я выдвигаюсь. Мы будем ждать. Надерем кому-нибудь задницу на обратном пути.
Мне пришлось рассмеяться. Господи, благослови всех старшин военно-морского флота.
Ладно, такси мы вызвали. Но сначала нам надо было добраться до проклятой реки. Я видел, как в тени, не более чем в пятидесяти ярдах (прим. 45м) от нас, двигались ВК. Их было гораздо больше, чем нас, и они это знали. Они бросились в погоню по горячим следам — такого со мной еще никогда не случалось.
Я отчетливо увидел одного из них и полил его, как из шланга, из М-16. Он упал, но на смену ему возникло еще трое. Я тоже поливал их и продолжал двигаться, уворачиваясь от ответного огня.
Хосс припал на колено и выпустил одну из своих противотанковых ракет. Осталось еще две. Ришер просил еще одну ленту к «Стонеру». Больше лент к «Стонеру» не было. Гарри Хамфрис крикнул, что него осталось всего три магазина для АК.
Он был не один такой. У всех нас кончались патроны.
Если «пибер» пропустит встречу, мы будем фаршем.
Впереди Денни Дрэди рысцой шел по минному полю.
Мы, молясь, двинулись по его стопам. Должно быть, это сработало, потому что мы ничего не взорвали. Может быть, несколько сукиных детей из ВК подорвут себя, когда пойдут за нами.
Мы промчались через осушенные рисовые чеки, держась в канавах пониже. Ветки, от которых нам раньше удавалось уклоняться, теперь превратились в остроконечное оружие, которое хлестало нас, когда мы проходили мимо. Лозы превратились в растяжки. Выбоины поджидали, чтобы сломать нам лодыжки.
Все шло совсем не так, как я планировал. К тому времени, как мы добрались до берега реки, мы уже бежали со всех ног, а десятки ВК преследовали нас по горячим следам.
«Пибер» был на месте — уткнувшись носом в берег — как раз там, где и должен. Его крупнокалиберная пулеметная спарка и минометы вели прикрывающий огонь , пока мы карабкались по планширям, выгребали на течение, давали реверс двигателям, крутились в развороте и выбирались на середину реки.
Я пересчитал всех по головам, затем рухнул на мостике. Команда обстреливала берег, и чудесный смертоносный запах кордита окутал меня. Джек прибавил скорость и катер помчался в ночь, двигаясь на юг. Я мог видеть трассеры, летевшие к нам от береговой линии, но мы быстро вышли из зоны досягаемости.
Я поднялся на ноги и хлопнул по плечу шефа.
— Спасибо, что спас наши задницы, Джек.
— Забудь. Но мы еще не закончили, мистер Дик.
— Что случилось?
— Тяу Док — его захватили. Вьетконг предпринял мощную атаку на город, полагая, что все расслабились во время перемирия Тет.
— Ни хрена себе?
— Ни хрена себе, сэр. И знаете, что еще? Этот тупой крючкотворный дерьмомешок застойномудоносный полковник держит всех своих парней внутри комплекса. У Уэсти и Дрю возникли серьезные проблемы. Мы им нужны.
— Ах, вот как? Домой, Джеймс, — и не зависай на светофорах.
Глава 12
Мы добрались до Тяу Док в полной темноте, но высадились только на рассвете. Я не был хорошо знаком с планировкой города и, кроме того, мы не могли отличить хороших парней от плохих без опознавательных знаков. Так что мы, продрогнув до костей, сидели на корточках и прислушивались к перестрелке. Как раз перед шестью Джек направил нос катера на широкую каменную лестницу, и мы перелезли через планшир прямо под главной городской площадью, примерно в четверти мили к северу от Белого Дома.
Там шла мощная перестрелка. Уворачиваясь от пуль и минометных разрывов, мы побежали, кувыркаясь задницей через чайник, в комплекс подразделений специального назначения, где я ворвался в ТОЦ — тактический оперативный центр — чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит.
Измотанный майор спецназа в безупречной униформе быстро выдал мне информацию. Ситуация была скверной, сказал он, вьетконговцы — сколько их было, он не знал — захватили большую часть города. Гражданские оказались в ловушке — он не знал сколько и где.
Этот человек был кладезем полезной информации. А потом он сообщил мне хорошие новости: полковник Трус и Блеск, заговорщицки прошептал мне он, перешел все границы. Сейчас он заперся в радиорубке, где сидел, прослушивая переговоры. Но сэр полковник все еще здесь формально командовал, сказал мне майор. Более того, он приказал, чтобы американские войска не предпринимали никаких действий за пределами лагеря, и майор с удовольствием подчинился этому приказу.
Я связался по радио с Уэсти.
— Тут у нас жопа козлиная.
— Я знаю. Сколько у тебя с собой?
— Одиннадцать.
— Отлично. Я с тремя дюжинами нунгов на южной окраине города. Ты и твои парни возьмите северную сторону. Смоем ВК обратно, тем же путем, каким они пришли.
— Принял. У тебя есть боеприпасы?
— Все что тебе нужно.
— Что насчет медэвака?
— Я могу его обеспечить, если он тебе понадобится.
— Что насчет полковника Дерьмоглава?
Уэсти фыркнул.
— Да пошел он. Я сам прикончу этого сукина сына, когда все закончится.
— Чур, я первый.
Он рассмеялся. По рации это звучало как грохот жести.
— Есть еще одна проблема.
— Что?
— Трое американских гражданских — медсестра и две школьные учительницы — прижаты в нескольких кварталах от вас.
— У меня нет транспорта, Уэсти, и я не знаю города. Подожди секунду.
Я повернулся к майору.
— Уэсти говорит, что мы можем помочь попавшим в беду гражданским женщинам, майор. Может, сходим за ними?
Он пожал плечами.
— Ничего не могу сделать, лейтенант.
— Послушайте…
— Эй, лейтенант, приказ полковника гласит, что никто не должен выходить отсюда. Теперь, когда ты здесь, это касается и тебя, и твоих людей.
Он взял кружку с кофе и начал пить.
Я схватил эту жопу с ручкой за отглаженные лацканы его униформы. Чашка взлетела в воздух и кофе выплеснулся на всех вокруг.
Я приподнял его на шесть дюймов над землей.
— Скажи это еще раз, майор.
— Окай, окай. Вы можете идти. Но наши парни остаются.
— Вы, зайки, херососы-затейники, можете трахать себя день и ночь, мне все равно.
Я швырнул его через всю комнату и наблюдал, как он рухнул у стены. Я снова взялся за рацию.
— Можешь послать кого-нибудь, чтобы подобрать нас?
— У нас есть джип с крупнокалиберным. Я отправлю Дрю — он знает, где гражданские.
— Мы будем готовы.
Я распорядился взять десять портативных раций, убедился, что батареи свежие и настроил их на канал Уэсти. Потом мы все выбрались на солнечный свет. Дрю на джипе появился примерно через шесть минут, заложив хороший вираж, когда влетел, накренившись, на территорию комплекса, преследуемый автоматическим огнем. Я жестом пригласил Гарри и Дока Никсона в машину.
— Идите, поиграйте в кавалерию. Может быть, вам даже что-то перепадет.
Гарри поднял вверх большой палец.
— Надеюсь на это.
Он уселся на заднее сиденье, взял в руки рукояти пулемета и выдал короткую очередь.
— Отлично работает!
— Увидимся — Дрю резко развернулся.
Мы вели прикрывающий огонь, когда они умчались.
Ришер, Дрэди, Хосс Кучински, Джонни Энграфт и я составляли один блокирующий отряд. Фрэнк Коллинз, Дуэйн Шваленберг, Горди Бойс и Джек Сондерс составили другой, и мы все направились к Белому дому.
Это было похоже на сериал «Бой». Тяу Док был французским городом и мы сражались за каждую улицу, каждый переулок, каждый дом, в азиатской версии Второй мировой войны.
Мы заметили огонь, ведущийся из окна; я вызывал Хосса.
— Там…
Он наводил гранатомет, стрелял через (оконную) раму, потом мы с Дрэди вышибали дверь и врывались внутрь, стреляя, чтобы прикончить ВК. Если кто-то выбегал, Ришер убивал их с помощью «Стонера», и мы шли к следующему дому.
— Огонь с крыши — крикнул мне Дрэди.
— Я вижу их — Ришер…
Ришер взмахом навел пулемет вверх. Пули прорезали край крыши, как циркулярной пилой. Один из ВК рухнул на улицу с высоты двух этажей.
Мы прошли еще несколько ярдов и зачистили еще два дома.
По нам все еще велся огонь сверху. ВК подали мне хорошую идею — я указал наверх.
— Давайте, возьмем их сверху.
Мы вышибли дверь, вскарабкались на два лестничных пролета и вылезли через люк на крышу. Дома стояли бок о бок, достаточно близко, чтобы мы могли прыгать с крыши на крышу. В двадцати ярдах от нас стоял ВК с ручной гранатой без чеки. Я вскинул свою М-16 и прошил его поперек груди. Он упал на гранату сверху. Она разорвала его на три части и сбросила с крыши.
Мы прошли по одной улице, завернули за угол и пошли по следующей, стреляя вниз по скоплениям ВК. Это была изнурительная работа. К середине утра мы зачистили только три улицы.
