— Давно это? — Вивьен вновь прикрыл рану рукой, стараясь отринуть боль и забыть о ней хотя бы на время.
Ренар опустил голову.
— Года полтора назад начало ухудшаться зрение. Я пытался ходить к лекарям, но помочь они не смогли. Хотел обратиться с этим к Элизе, но сначала боялся, оставлял это как последнюю надежду, а потом как-то… — он повел плечами, — не довелось, не вышло. Все не до того было. А потом она ушла.
Вивьен сочувственно нахмурился.
— Почему мне не сказал?
— А как ты думаешь? — рявкнул Ренар. — Я, черт побери, слепну, Вив! Я это чувствую, понимаешь? Скоро я буду ни на что не годен. Тебе бы захотелось о таком говорить?
Вивьен вздохнул.
— Ты не ослепнешь, — постарался обнадежить он.
— Да? — Ренар поднял на него мутный взгляд, и Вивьен понял, что лгать во спасение, чтобы успокоить друга, было бесполезно. — Не пытайся, — горько усмехнулся Ренар. — Я понимаю, к чему все идет. Возможно, когда чертов де Борд вернется в Руан, гоняться за Анселем будет уже не моей задачей, потому что меня вышвырнут прочь. Кому сдался слепой инквизитор?
Вивьен покачал головой.
— А вот это ты зря. Лоран не вышвырнет тебя, даже если ты потеряешь зрение. — Он прерывисто вздохнул, отгоняя прочь боль в раненой руке. — Слепота не помешает тебе задавать вопросы арестантам. У тебя много опыта, ты не бесполезен…
Ренар махнул рукой.
— Разберемся с этим позже. Сначала надо тебя перевязать.
— Мы должны поймать Анселя, — напомнил Вивьен. Ренар сурово нахмурился.
— Еще раз говорю тебе: к черту его. Он ушел. Пусть катится в ад.
Вивьен искренне не понимал, отчего Ренар так изменил настрой.
— Мы еще никогда не были так близко к его поимке.
— И так близко к смерти тоже, — парировал Ренар, внушительно посмотрев на друга. — Вив, я же тебя действительно чуть не убил. Пройди стрела чуть левее, эта погоня за Анселем стоила бы тебе жизни.
— Но ведь не стоила, — ободряюще улыбнулся Вивьен.
— Даже не шути так! — оборвал Ренар. — Я больше не хочу так рисковать. И чертов лук с собой брать тоже больше не стану. Я был почти одержим этой поимкой, но теперь понимаю, чего это могло стоить. — Он опустил голову. — Вив, ты же мой единственный друг… — Он сокрушенно покачал головой. — Прости меня.
Вивьен устало прикрыл глаза.
— Все нормально, — вздохнул он.
— Тебе рану перевязать нужно, — буркнул Ренар. На этот раз Вивьен понял, что лучше не спорить и согласно кивнул, бросив последний взгляд на дорогу, на которой уже не было видно Анселя Асье.
‡ 20 ‡
Руан, Франция
Год 1361 от Рождества Христова
По возвращении в Руан инквизиторы отчитались перед епископом о случившемся в Монмене. Не стали они упоминать лишь о том, что рану на плече Вивьену оставил Ренар — это они после долгих переговоров решили приписать Анселю. Лоран выслушал их рассказ с хмурым видом, не скрывая досады. То, что де Кутту и на этот раз удалось сбежать, заставило его разочароваться в боевых навыках своих подчиненных. Он решил, что раз оружие не способно помочь схватить беглого еретика-одиночку, то и надобности в его ношении нет. После этого Лоран официально запретил носить при себе мечи и даже потребовал сдать их.
Вивьену и Ренару свое возмущение пришлось проглотить — они понимали, что, по сути, отделались малой кровью. Раздосадованный неудачей Лоран мог сгоряча выгнать обоих со службы и отослать в монастырь, но делать этого не стал. Молодые инквизиторы сочли это везением и предпочли не гневить своим возмущением ни Господа, ни епископа.
К середине сентября пыл Ренара относительно поисков Анселя остыл почти окончательно. Он больше не ждал наводок от агентов и перестал мучить и без того слабые глаза в архиве. Ансель после случая в Монмене будто провалился сквозь землю. Никаких наводок на его местонахождение больше не поступало, и Кантильен Лоран почти смирился с неудачей, о которой доложит де Борду, когда тот вернется в Руан.
Сентябрьские дни проходили в делах служебных и церковных. Выездные задания, связанные с подозрениями в колдовстве, все еще случались, однако теперь Вивьен вел себя гораздо сдержанней, да и разговаривать с подозреваемыми предпочитал в допросной комнате, в Руане. Степень напряженности таких разговоров сильно зависела от обстоятельств дела. От женщин, которые оказывались невиновными, Вивьен больше никакой «благодарности», разумеется, не ждал. С момента, как в его жизни появилась Эвет, жестокое животное желание в нем поутихло, уступив место нежности, какую он когда-то проявлял к Элизе. Расстраивало его лишь то, что видеться с Эвет удавалось очень редко: слишком непросто было улизнуть из-под надзора епископа.
К середине октября в Руане начало сильнее ощущаться дыхание осени. Поднялись суровые ветра, летевшие с моря. Переменчивая погода то изобиловала дождями, размывая хоженые тропы, то баловала солнцем, то окутывала окрестности густым туманом.
Улучив один из погожих дней, Вивьен позвал Ренара на лесную поляну за чертой города, где он заранее припас два старых меча, которые, прикинувшись простым мирянином, купил на сэкономленные деньги на руанской ярмарке у одного из заезжих торговцев.
Ренар изумился, увидев завернутое в грубую ткань оружие, припрятанное за большим поросшим мхом камнем.
— Вив? — недоверчиво спросил он. — Как это понимать?
Вивьен пожал плечами и протянул другу один из старых мечей. Состояние клинка оставляло желать лучшего, но для его затеи эти мечи годились лучше, нежели кривые коряги.
— Очень просто, мой друг, — улыбнулся он. — Лоран, конечно, запретил нам носить оружие, но ведь ни ты, ни я не разделяем его взглядов на этот счет. Разве не так?
Ренар сложил руки на груди.
— И ты предлагаешь… что?
— Вспомнить былые времена, если угодно. — Он взял меч в правую руку и несколько раз взмахнул им, вспоминая тяжесть клинка. Его удручало, что за время лечения раны на плече мышцы его заметно ослабли из-за необходимости беречь руку и не напрягать ее. — Ну же, друг! Не верю, что ты откажешься.
Ренар обвел поляну прищуренным взглядом. Тренировка явно не вызывала в нем энтузиазма.
— Я не знаю, Вив, стоит ли…
— В этом нет никакого сомнения! — с жаром отозвался Вивьен. — Мне нужно восстанавливать подвижность в треклятой руке, а тебе стоит научиться сражаться, больше ориентируясь на слух и ощущения тела, чем на зрение. Это занятие будет полезно, куда ни глянь, и я не понимаю, почему мы все еще обсуждаем это вместо того, чтобы приступить.
С заметной неохотой Ренар несколько раз взмахнул мечом, чувствуя его вес и примеряясь к нему.
— Предлагаю начать с простых выпадов. Двигайся медленно, сосредотачивайся на шагах и не забывай о сутане, — воодушевленно заговорил Вивьен. Ренар недовольно фыркнул.
— Ты говоришь, как Ансель.
— Немудрено. В конце концов, именно у него мы этому учились. Ну же!
Поначалу Ренар отражал схематичные выпады друга неохотно. Он часто отвлекался, все еще по привычке уповал на заметно ухудшившееся зрение, не успевал сосредоточиться и норовил запутаться в сутане. Но вскоре ощущение беспомощности разозлило его, и он постепенно начал работать с большей отдачей.
В разгар занятия Вивьен и Ренар поймали себя на том, что кружат друг вокруг друга по поляне, словно два разъяренных всклокоченных волка. Оба раскраснелись от усталости и тяжело дышали, однако каждый выпад делали с заметным энтузиазмом.
Вопреки своему изначальному нежеланию Ренар вскоре оценил идею Вивьена по достоинству. Он учился постепенно переводить внимание на слух и ощущения тела. И пусть зрение все еще оставалось его основной опорой, теперь он начал чувствовать, что может не так сильно зависеть от него в бою.
* * *
В середине октября произошло то, чего Кантильен Лоран так страшился. В Руан вернулся архиепископ де Борд со своими сопровождающими.
Стараясь сохранять самообладание, Лоран велел накрыть на стол в своей резиденции и встретить гостей со всеми почестями. Однако прелат от обеда отказался и предпочел первым делом поговорить с судьей руанской инквизиции наедине. Это казалось недобрым знаком.
Лоран взволнованно переминался с ноги на ногу, когда стражник у дверей постучал в его кабинет и доложил о посетителе.
— Ваше Преосвященство? Пожаловал монсеньор де Борд.
Лоран кивнул, давая знак как можно скорее впустить гостя. Тот вошел миг спустя. Облаченный в свое помпезное одеяние, он показался заметно старше, нежели в прошлый приезд, и это Лоран воспринял как очередной недобрый знак: вероятно, дела в личной епархии всерьез измотали архиепископа, и пребывал он явно не в лучшем расположении духа.
— Ваше Высокопреосвященство. — Лоран почтительно склонил голову. — Рад видеть вас в добром здравии. Но позвольте спросить, отчего вы отказались откушать? Надо думать, дорога была утомительной, и вам…
Де Борд приподнял руку в останавливающем жесте и покачал головой.
— Полно, Лоран. Этих любезностей не нужно, — оборвал он. — К разъездной жизни я привык, оттого дорогу переношу без затруднений. Я предпочел бы сразу перейти к делам, ибо их неразрешенное состояние портит аппетит.
Лоран сглотнул тяжелый ком, подступивший к горлу, и кивнул. Он не садился, пока де Борд стоял напротив него, хотя ноги подкашивались от накатившего волнения.
— Как вам будет угодно, Ваше Высокопреосвященство. Изволите присесть?
Предложение Лорана де Борд проигнорировал.
— Я хотел бы услышать от вас, как обстоят дела с поимкой Анселя де Кутта. Этот вопрос всерьез волнует Его Святейшество. Отчета о его допросе или казни в Авиньон не приходило, и я делаю вывод, что еретик до сих пор на свободе.
Лоран понимал, что обязан держаться с достоинством, несмотря на неудачу. Тяжело вздохнув, он медленно кивнул.
— С прискорбием вынужден признать, что это так.
— Разве я не призывал вас в прошлую нашу встречу бросить все силы на то, чтобы изловить этого вероотступника?
— Ваше Высокопреосвященство, о вашем наставлении я не забывал ни на день, — серьезно ответил Лоран. — Мои люди денно и нощно проверяли каждый донос и каждое сообщение, касающееся де Кутта, но каким-то образом ему удавалось уходить от преследования.
Де Борд нахмурился. Некоторое время он задумчиво молчал, затем серьезно посмотрел на Лорана.
— Вы понимаете, что этим провалом ставите под угрозу не только собственную репутацию, но и репутацию всего Святого Официума? Мы не можем позволить себе подобного. Мне искренне непонятно, как у одного единственного еретика, которого, как вы изволили выразиться, «денно и нощно» ищут агенты инквизиции, получается ускользать от преследования вот уже пять лет.
Лорану нечего было ответить на этот справедливый упрек: он и сам не раз спрашивал себя об этом.
— Вы что-нибудь скажете? — подтолкнул его де Борд.
— Я понимаю, что любой ваш упрек будет справедлив: сколько бы мы ни прилагали усилий к поимке Анселя де Кутта, мы не справились, и оправданий этому нет. Я не представляю, какими ухищрениями пользуется этот человек, чтобы уходить от преследования. — Лоран смиренно кивнул, ожидая, что де Борд перебьет его, но тот молчал. — Возможно, он оказался дьявольски умен и проницателен и сумел распознать, как именно его могут искать, хоть я и не представляю себе, как это возможно. Разве что на его стороне сам сатана.
Де Борд нахмурился.
— Лично моему взору открывается единственная возможность, которую диктует разум: ваши подопечные, — он сделал особый акцент на этом слове, — дали ему необходимые сведения об этом.
— Это совершенно исключено. Мои люди прекрасно знают, что не имеют права обсуждать ничего из внутренних дел Святого Официума ни с кем.
Де Борд неопределенно повел головой в сторону.
— Ваши люди не раз и не два нарушали установленные правила. С чего вы взяли, что здесь они остались верны порядкам?
Лоран нахмурился.
— Вы ведь осведомлены о допросе, которому их подвергли после побега де Кутта? — Он дождался, пока де Борд кивнет. — Они не могли солгать. Я и их бывший наставник Бернар Лебо лично в этом убедились. После того допроса им обоим пришлось провести некоторое время под надзором лекарей.
Де Борд хмыкнул.
— Полагаете, подобные меры не могли отвратить их от богоугодных дел?
— Ни в коем случае, — уверенно отозвался Лоран. — Они оба прекрасно понимали, почему с ними так поступают. Они знали, что должны столкнуться лицом к лицу с обстоятельствами, в которых не смогут говорить ничего, кроме правды, и были готовы на подобное испытание своей честности. Они сознавались даже в прегрешениях, совершенных в глубоком детстве. Результатом того допроса была их чистейшая исповедь, и сомнений в их словах у меня нет. Вы можете поговорить об этом с Бернаром Лебо, если хотите.
Последнее предложение де Борд проигнорировал.
— Тогда остается лишь возможность, что Анселю де Кутту и впрямь помогает сам сатана. — Он криво ухмыльнулся, и в его ухмылке мелькнул скепсис. Лоран непонимающе качнул головой.
— Вы не склонны в это верить? Хотите найти иное объяснение?
— Я прежде всего склонен искать иные объяснения, — кивнул де Борд и, наконец, присел. Лоран осмелился сделать то же. — Я служу Его Святейшеству уже много лет, я изъездил все окрестности Амбрена и повидал немало еретиков. Одни были хитры и изворотливы, другие — простодушны и доверчивы, но ни за одним из них не стояло демонических сил. То ли дело ведьмы или колдуны. — Де Борд неприязненно поморщился. — Но ведь Ансель де Кутт еретик, а не колдун. Поэтому мне слабо верится в его сговор с сатаной. Скорее, дело в его информированности. И я склонен считать, что его информаторами могли быть только люди, состоявшие с ним в близких отношениях и хорошо осведомленные о делах инквизиции. Вы понимаете, почему подозрение по-прежнему падает на ваших подчиненных?
«И на вас», — услышал Лоран в собственном воображении, хотя этих слов де Борд не произносил.
— Понимаю, — вздохнул епископ, покачав головой. — Ваши мысли мне понятны, Ваше Высокопреосвященство. Однако я уверен: среди моих людей у Анселя де Кутта информаторов нет. Во всяком случае, ни Ренар, ни Вивьен ими не являются.
Де Борд слегка прищурился.
— Ваша вера в них поражает, — хмыкнул он.
