Надежда империи

Недоэль подумал, тоже вернулся к столу, уселся и уставился на великого воина и ученого. Как он понял, разговор только начинался.

— В целом я признаю за тобой право считать меня трусом, — сказал Эль-лор, не глядя на юношу. — Ты ошибаешься, но право так оценивать меня у тебя есть. Право категоричной, мало информированной юности.

Недоэль сердито прищурился. Снова его тычут носом в то, что он берется делать выводы при недостатке информации! Сколько можно?!

— Только трус бросает ведомый им народ на середине труднейшего пути! — отчеканил он. — И прячется от невзгод мира в укрывище под скалой! Где здесь хоть в одном слове неправда?

Эль-лор бросил на него насмешливый взгляд и промолчал.

— Скажу больше! — распалился Недоэль. — Только предатель откажет в помощи своему народу, когда тот стоит на грани гибели!

Эль-лор слегка вздернул бровь, обозначая слабое удивление.

— Я же понимаю, что копирование книги ничего не даст в практическом плане! — буркнул Недоэль. — Книга — это знания, которыми надо еще уметь пользоваться, а мы эти умения давно утратили! А ты — нет! Расе Эль не выжить без тебя, твой сын это признал, и супруга молчаливо признала тоже! Они просят тебя о помощи! А ты... сидишь тут в секретном бункере, попиваешь вино и набиваешь себе цену!

— Между прочим, именно сынок и дражайшая супруга отправили меня в вечное изгнание, — спокойно заметил Эль-лор. — Они заявили, что лучше меня знают, как управлять лесами Эль, представляешь? И весь народ, кстати, радостно их поддержал! Им всем, видите ли, очень хотелось безграничного владычества Эль, роскошной жизни правящей элиты и своего верховенства по праву крови. А сейчас, когда они дурными войнами подвели бессмертную расу к критическому порогу невоспроизводства, требуют, чтоб папенька и супруг спасал?

— Так вот в чем дело! — с горечью сказал Недоэль. — Обида! В бывшем Повелителе говорит обида! Да, родные и подчиненные изгнали тебя когда-то. Но так ли это важно сейчас, когда речь идет о том, останется ли раса Эль жить вообще? Ведь все они — твои родственники, дети, друзья и знакомые, соратники по многим боям... все они просто твоя раса, твой народ! Неужели это для тебя настолько неважно, что обида затмевает все?

Бывший Повелитель покосился на него и все же потянулся за вином.

— Ко мне тоже Эль были неласковы! — хмуро сказал Недоэль. — Мало я от них доброго видел... если честно, то вообще не видел! Но леса Эль все же моя родина! А раса Эль — мой народ! И я сделаю все, чтоб он не угас в реке времени!

Эль-лор попробовал напиток на вкус, вытянул губы трубочкой, оценивая качество, и одобрительно кивнул. После чего приложился к кубку основательней.

— Все сказал? — ласково осведомился он.

Недоэль угрюмо кивнул. Как он понимал, сейчас его начнут тыкать носом. И он был настроен сопротивляться! Подумаешь, Повелитель! Крыса бункерная!

— Родина, — задумчиво сказал Эль-лор и прикрыл огромные свои глаза. — Моя родина, мой народ, мои родственники, друзья и соратники... И ты сделаешь все во имя этого набора символов?

Недоэль снова неохотно кивнул. Выражение "набор символов" по отношению к лесам Эль ему категорически не понравилось, но что возразить, если набор символов и есть? Он был достаточно умным юношей, чтоб подозревать: его родина и, например, родина нынешнего Повелителя лесов Эль — это две очень разные родины. И ради которой он готов на все? Получается, ради какого-то безличного символа. Получается, он готов отдать жизнь просто за родину, непонятно какую. То же самое и с родственниками, друзьями и соратниками: лучшим и единственным другом Недоэля вообще был Рогуша, ни разу не Эль и даже не разумный, а родственники существование юноши, неотличимого от псевдов, старались не замечать. А вот у нынешнего Повелителя лесов Эль ситуация с родней и соратниками совсем иная... и за каких тогда "родственников, друзей и соратников" он готов пожертвовать жизнью? За символ? М-да...

— А неплохо мы поработали в свое время, если эти химеры застилают глаза даже таким умным, как ты! — заметил удовлетворенно Эль-лор. — Ты в курсе, что мы прилетели сюда со звезд? Вижу, что в курсе, хотя и не веришь. Из молодежи мало кто верит. Но так оно и было, и я сам тем событиям непосредственный свидетель и участник. Тогда каждый из руководителей набрал себе группу сторонников и попытался урвать власти, сколько получится. И началась война. Руководители воевали друг с другом за власть, а для рядовых сторонников мы придумали такие забавные штуки, как интересы расы, народа, верность боевому братству, защита родственников и обеспечение будущего детей. Мы бились за власть, а остальные — вот за это самое. И знаешь, что самое смешное? Это прекрасно сработало!

Недоэль возмущенно вскинулся, но Эль-лор остудил его одним властным движением руки:

— Я сам — один из авторов! Не спорь. И не такими уж глупыми оказались наши придумки. Родичам действительно лучше действовать сообща ради общих интересов, а они у родственников в любом случае имеются. И будущее детей защищать — долг родителей, закрепленный в подсознании самой природой. А вот родина, народ — это действительно было смешно... Какая родина, если мы все — пассажиры одного круизного лайнера межзвездного класса? Какие народы, если мы все — граждане Старой империи?! А никого почему-то это не смутило, приняли наш бред со счастливыми улыбками, как откровение приняли! Вот ты, юноша с горящим взором, готовый убить меня за горькую правду — что для тебя родина? Если честно — что?

— Леса Эль, — тихо сказал Недоэль. — Горный ветер в кронах. Ледяные пики гор над облаками. Звонкие плашки тротуаров Верхнего яруса. Звонкие голоса девушек Эль из стрельчатых окон Высшей школы...

— И ради этого ты гоняешься за мной? — ядовито осведомился Эль-лор. — Ну и сидел бы дальше под окнами, слушал тайком глупое чириканье девиц да любовался окрестностями! Нет, ты пошел, потому что тебя послал Повелитель! А он послал, потому что под ним зашатался трон! Как только у элиты начнут рождаться смертные дети, его сразу выкинут, и не из резиденции на "звонкие плашки тротуаров", а с Верхнего яруса на землю! И если заметят, что Бессмертные начали подозрительно часто гибнуть по неосторожности, а на самом деле из-за старческой деменции — случится то же самое, только еще быстрее! Потому что Бессмертные страстно хотят жить, только и всего, никакими интересами родины там даже не пахнет!

— Перед моим уходом пришло известие о гибели начальника внешней разведки, — тихо пробормотал Недоэль. — Попал под обвал. По неосторожности.

— Значит, началось, — хмуро констатировал Эль-лор. — Но ты меня понял? Проблемы, с которыми ты пришел — это не проблемы родины и уж тем более не твои проблемы. Это личные проблемы моего сына и моей супруги.

— Разве этого мало? — упрямо спросил Недоэль. — Это же твой сын. И твоя супруга.

— А я на них обиделся! — легкомысленно сказал Эль-лор.

— Ну и дурак! — не сдержался Недоэль и испуганно прикусил язык.

— А еще я ничем не могу им помочь, — спокойно добавил бывший Повелитель лесов Эль, не обратив внимания на хамство. — Не веришь? Идем, покажу.

Они вернулись к рабочему столу и огромной книге с шифрами.

— Раса Эль — новая и искусственно созданная, — сказал Эль-лор и осторожно провел пальцем по странице. — Что это значит на практике? А на практике, мой юный сородич, это значит, что нам нельзя скрещиваться кому попало с кем попало. Иначе ген бессмертия развалится. Строго контролируемые скрещивания и не менее строгий отбор! Этим и занимались Повелители, устраивая договорные семейные союзы, так возмущающие молодежь! Но это не все. Тут важно, чтоб был выбор, чтоб была вариативность. Чем меньше раса, тем меньше выбор. Начиная с определенной критической точки, пойдет процесс вырождения расы. Пока что все понятно?

Недоэль завороженно кивнул головой, глядя на страницу, где красивой вязью было выписано его собственное имя. В рамке из вопросительных значков. Что это может значить? И откуда его имя в книге Эль-лора?

— А вот моей семье это было непонятно! — ожесточенно сказал Эль-лор. — Казалось, бы чего проще? Береги генофонд! Нет, они развязали бессмысленную войну с подземниками, потом с баронствами, потом снова с подземниками и в результате потеряли слишком многих из лучших! Так здоровый генофонд — это еще не все! Раса Эль генетически настолько неустойчива, что евгенические процедуры оказывают на нее аппаратно измеримое воздействие! Понял, в чем основная засада?

— Нет, — признался Недоэль.

— Еще бы, — криво усмехнулся Эль-лор. — Хотя это тебя касается напрямую. Видишь свою генкарту? Я ее теоретически вывел из генкарт твоих родителей. Вот, если верить ей — а ей стоит верить, я сам ее составлял! — тебе нельзя создавать семью ни с кем из народа Эль. Ни с кем. Любая женщина Эль родит от тебя только смертных...

Недоэлю показалось, что над головой тяжко ударил беззвучный гром. И словно сквозь подушку из летающих семян лесов Эль он услышал сочувственный голос бывшего Повелителя:

— ...и сексуальные контакты с любым представителем расы Эль тебе тоже запрещены. Внутренние жидкости влияют, понимаешь? Ты с ней переспал, и она потеряла бессмертие, так запросто может случиться! Ты Эль, но с уникальным генетическим набором! Бессмертный лично, являешься отрицательным ген-фактором для всех типов Бессмертных!

Недоэль пришел в себя в кресле. Эль-лор сидел рядом и смотрел внимательно и ожидающе. Наверно, что-то спросил и теперь ждет ответа.

— Я ни с кем еще... — хрипло сказал Недоэль и закашлялся.

— И не пытайся, — предупредил Эль-лор. — Но я другое спрашивал. Понял теперь, почему я ничем не могу помочь расе Эль? Даже с книгой? Слишком мало нас осталось. Как бы я ни тасовал теперь пары, вырождение неминуемо. И не только у детей, но и сами Бессмертные под ударом. Евгенические воздействия. Ты — ярко выраженный отрицал, с тобой все понятно, но среди Эль хватает подобных тебе, только латентных, скрытых и ослабленных, а они все равно воздействуют при каждом контакте. При любом поцелуе, прикосновении... И изолировать их никак, слишком мало осталось Эль вообще. Мой сын упустил шанс спасти расу, так ему и передай. И еще... тебе придется покинуть леса Эль, если желаешь Бессмертным добра. Ты для них опасен.

Недоэль уставился мимо него ничего не выражающим взглядом.

— Выпей вина! — предложил сквозь туман Эль-лор. — Правда, превосходный вкус? Вот и умничка, вот и спи...

17

Дер-ви сладко зевнул и повернулся на другой бок, травяная набивка матраса приятно зашелестела, сладкие ароматы горных трав пробились сквозь дрему. Дер-ви снова зевнул. И с неохотой открыл глаза. Как здорово все начиналось. Какие перспективы манили. Аж голова кружилась. Избранный тайной организации, ученик профессионального разведчика, вообще носитель древней благородной крови! Но прошла ночь, и надо идти узнавать, есть ли смысл задерживаться в гостинице, или пора уносить ноги, не дожидаясь завтрака. Проклятая жизнь вечного беглеца, проклятые зигзаги судьбы. И ничего не поменялось от факта, что он теперь — Рей, носитель младоимперской крови. Ничего. Побежит сейчас, мелькая босыми пятками, куда-нибудь в северные баронства.

Жизнерадостное утро врывалось в опочивальню потоками свежего воздуха, яркими лучами солнца и праздничным гулом Подгорной ярмарки за окном. Комната, отделанная светлым деревом с характерным блеском пропитки из сока-тягучки, буквально дышала летним теплом — но одновременно чувствовались нотки каменной прохлады, так ценимой в полуденную жару. Книжник сидел на роскошной господской постели, поджав ноги, и размеренно расчесывал волосы на ровный пробор, отчего его лицо выглядело удлиненным и чуждым. Длинные сильные пальцы держали расческу твердо и уверенно. Дер-ви внутренне поежился. Так нож у горла держат, не безобидную роговую пластиночку.

— Что новенького на ярмарке? — буркнул он, стараясь не встречаться взглядом со своим учителем. С бывшим учителем. Для себя Дер-ви уже решил — надо бежать. Может, не сразу, все же не он шарился ночью невесть где, но — бежать непременно, как подсказывает безошибочное чувство опасности. Сверкая пятками и прижимая к груди прихваченное добро. Без добра бежать сильно не хотелось, хватит, набродяжничался голодным на всю жизнь.

Равномерное движение расчески прекратилось. Книжник задумчиво уставился на ученика. Дер-ви не выдержал и ответил твердым и злым взглядом.

— А это настолько важно — знать с утра, чего новенького на ярмарке? — прозвучал мягкий голос.

— Важнее всего! — отрезал Дер-ви.

— Даже важнее завтрака?

Дер-ви недовольно покосился на мужчину. Он что, не понимает? Похоже, что не понимает. Иначе не был бы таким спокойным. Дер-ви подошел к окну, аккуратно выглянул. Во двор въезжали вооруженные воины. Ну, это не опасно, пока что не опасно, это возвращается господин барон с телохранителями... с остатками телохранителей. Куда подевались его бойцы, интересно бы знать, но не сейчас. Сейчас важно, заходят ли во двор гостиницы ярмарочные стражники. Пока не видно? Вот и ладненько. Он слегка успокоился и развернулся к наставнику. Книжник спокойно расчесывал волосы. Лицо его отражало чувств не больше, чем каменный истукан в степи.

— Я бывал здесь раньше, — сказал Дер-ви тихо. — Ты это уже понял, да? На Подгорной ярмарке много соблазнов для юнца без хрусталита в кармане. Я взял здесь кое-что. Я сделал это аккуратно, без свидетелей, не оставив следов. Я очень ловкий, ты же знаешь. Но меня вычислили через полдня.

— Здесь есть служба безопасности? — слегка шевельнул бровью Книжник. — Не заметил.

— Здесь нет службы безопасности! — прошипел Дер-ви. — Но меня вычислили через полдня! Тогда я подрезал молодого рогача, ускакал на нем в степь, бросил там животину и все, что взял, и десять лет не рисковал здесь появляться! И только поэтому до сих пор жив!

— Ты трус, — еле заметно улыбнулся Книжник. — А я профессионал.

Дер-ви вздохнул. Не понимает. Он не жил здесь, потому и не понимает то, что очевидно для любого псевда.

— Так что новенького на ярмарке, Книжник?

Расческа снова замерла, как будто в раздумьях.

— Новенького? Ничего. Разве что пьяница-певец в речке захлебнулся. Но для ярмарки это обычное дело, разве не так?

— Он-то тебе чем помешал? — хмуро поинтересовался Дер-ви и снова глянул в окно. Пока что никого. Но это — пока что.

— Он пел правду. Правда мешает нашей религии. Людям мечтать о небе нельзя.

Дер-ви только покачал головой. Из-за какого-то певца, из-за песен его, которые толком никто не слушает, поставить крест на собственной жизни! И на жизни ученика — тоже!

— Ты ошибаешься, ученик, — холодно усмехнулся Книжник. — Пьяница-певец — не пустяк. Он против, значит, его не должно быть. И еще мне необходимо тренироваться в искусстве, это тоже важно.

— А если все против? — тихо спросил Дер-ви. — Местные псевды своим умом привыкли жить вообще-то, они твою религию на стол не положат, скотине кормом не зададут! Тогда — как?

— Ты понял, — сказал Книжник и спокойно улыбнулся.