Торговец хрюкнул, смотря на прилавок добродушным взглядом: выручка за товар должна была с лихвой перекрыть ночной подъем, так что мужик подобрел.
— Чаю хотите? — пробасил он, сворачивая куски шкур в тюк, а клубки складывая в огромную корзину. Если я хоть что-то понимаю в вязании, то свитеров будет или три-четыре, или два, но трехслойные.
— Не откажемся, — кивнула Аленаль.
— Ну, тогда лады, — хлопнул в ладоши мужик и повел нас на уютную кухню. — Чаек-то лесной, не чета городским. Моя в лесах собирает... хотя что я эльфийке говорю, у вас, поди, свой есть.
— Есть, — светло улыбнулась Аленаль. — Земляника с малиной, мелиса и фиалка, жасмин и калина... ой, что-то я заговорилась.
Торговец кивал, заваривая чай в большом чайнике. Разлил душистый напиток по чашкам, поставил на стол душистое варенья и растянул губы в улыбке.
— Хороший чай, — похвалила Аленаль, отпив глоток. — Земляника, чебрец, иван-чай, мята и степная лирья. И варенье очень душистое вышло.
— Моя Лиша собирает, — пояснил торговец. — Сама в лес ходит, да розы за домом выращивает. А еще липу каждый год сушит. Липа-то от простуды — первое дело!
— Оно верно, — кивнула эльфийка. — А еще малинка!
Я одна не понимаю, что здесь происходит?
— Значится, поступает в Академию?
— Перед вами будущий боевой маг, — подтвердила Аленаль.
— Мелковата больно, — критически заметил торговец, осматривая меня. Я заслонилась чашкой.
— Так ведь не подковы разгибать, головой работать!
— Оно верно, — кивнул мужик. — А меч-то поднимет?
— Не поднимет меч, дадут кортик! — отрезала эльфийка, хотя я слабо представляла, что можно делать на не знавшей пороха Лэсарте кортиком. Кавалеров пугать?
— Так не сподручно ж кортиком да того же Аскана потрошить! Покуда ты с кортиком до него подберешься, он ужо и голову откусит.
— А разве кто-то отменял заговоренные сети? — подняла брови девушка. — Мы так и ловили, а то до Аскана и с мечом не больно-то подберешься. Когда зачет сдавали, нам приказали три шкуры принести. Уж мы и налазились по болотам, проклиная преподавателей...
— Да-а, — согласно протянул торговец. — Болото — самое противное!
— А змеи какие! — охотно поддержала тему Аленаль. — Помните красную гадюку? А какой у неё яд! Тысяча золотых за флакон.
— Да-а, гадюк еще сложнее ловить, чем Асканов.
— А что делать, если для противоядия от укусов всех змей только её яд и подходит? С него маги сыворотку делают.
— Знамо дело, — пробасил мужик, но уж как-то больно заинтересованно.
— Только как их сложно поймать... — вздохнула Аленаль.
Кажется, до меня понемногу доходит.
— И не говорите! — подтвердил мужик. — Еще чаю?
— Не откажемся.
Я задумчиво уставилась на пустую кружку и подождала, пока торговец не нальет новую порцию ароматного напитка. Хорош чай: душистый, в меру терпкий, с привкусом земляники и чего-то кисленького. Мне бы такой заварки, нужно Архимага напрячь.
— Так вот о чем я, — эльфийка отпила глоток чаю и приоткрыла коралловый ротик. — Поди, нету еще в этом году гадюк? А сезон-то на Аскана, поди, уж начался?
— Два флакона, — твердо произнес мужик.
— Да что вы такое говорите?! — возмутилась Аленаль. — Да это ж два десятка гадюк поймать нужно! Откуда они зимой-то?
— Два флакона и ни граном меньше.
— Это за шкуры, обложки для книг и шерсть? — приоткрыла ротик эльфийка. — Да вы что?
— Зима была плохой, охотники мало в болота ходили.
— То-то у вас дверь новая и сервиз эльфийский.
— Сервиз с прошлого года остался, — отрезал мужик. — А зима плохая была.
— Тогда еще два десятка клубков шерсти, пусть девочка вяжет в свободное время.
— Да вы что?! Вы хоть знаете, что черную шерсть во всей Шаттере только у меня и можно достать?!
— За два флакона мне переход прямо к болотам сделают и лично указанного Аскана пригонят.
— Одного на костюм не хватит!
— Так и флаконов два!
— Десяток клубков сверху!
— Двадцать! Элиза увлекается вязанием.
— По ней не скажешь!
— У неё много скрытых талантов!
— Видимо, глубоко запрятаны!
— А как огневиками кидается, залюбуешься!
— Полтора десятка! Последняя цена! — отрезал мужик, нависнув над столом.
— А если я закрою глаза на ваш кинжал? Ядовитое оружие в черте города носить не принято, а кинжальчик-то вы долго не снимали. Два? О, и серебряных шипов!
— Бесы с тобой, краля! — выругался мужик, но пошел досыпать клубки в корзину.
Аленаль вытащила из поясной сумочки два хрустальных флакончика и поставила в центр массивного стола.
— На счастливую охоту!
— Чтоб не в последний раз! — отозвался торговец, высыпая на прилавок серебряные шипы. — Вам какие?
— Вот этих два десятка на сапоги, вот этих тридцать штук, полоски звеньями на воротник и рукава, этих три десятка и этих сорок штук. Все? Ничего не забыла?
— На перчатки, — напомнил мужик.
— Точно, — хлопнула себя по лбу девушка. — Этих два десятка.
Я буду походить одновременно на витрину ювелирной лавки и мечту металлиста.
* * *
Мы молча шли домой, любуясь просыпающимся пригородом. Выходили на улицы булочники, от лотков которых вкусно пахло сдобой и корицей. Размеренно махали метлами дворники, устраняя ночную работу ветра и прохожих. Спешили на рынки телеги с продуктами, да разносили кувшины молочники с повозками, запряженными приземистыми серыми лошадками.
Выходили на улицы первые покупатели, гремели ставнями хозяйки, растапливались печи и мяукали кошки. С шумом выясняли отношения две соседки, высунувшись из окон. Предлагала булочки молодая девушка, а рядом с ней вертелся справный парень с коробом угля под мышкой.
Город жил своей жизнью, просыпался, радовался солнцу, встречал новый день и распахивал ставни навстречу будущему. Радовались люди, выглядывали из окон бабушки, покупали сдобу женщины, да выпрыгивали из дверей дети.
Именно их приходилось огибать чаще всего. Аленаль несла толстый сверток со шкурами, я — корзину с клубками шерсти. По брусчатке цокали копыта приземистых лошадок, за ними степенно шагали торговцы. Увидев Аленаль, некоторые приветливо кивали или приподнимали шляпы.
К городским воротам уже подтянулась очередь, толкаясь и пыхтя под тяжестью набитых продуктами корзин — это спешили на рынок жители окрестных деревень, спеша продать побыстрее и подороже. Те, кто не хотел платить въездную пошлину, останавливались на придорожном торжище, расставляя товар по добротным столам. Им навстречу спешили хозяйки победнее, не пожалевшие ради лишней монеты выйти из города в такую рань и немного потолкаться в людской массе.
Мы с эльфийкой пристроились в конец очереди к воротам, терпеливо переждали недовольство окружающих, и попали в сам город. Тут же пришлось свернуть с главной улицы и перескочить через проулок на соседнюю: по центру дорогу вовсю разъезжали ранние торговцы, пробравшиеся в город, и спешащие горожане, мечтающие из него выбраться. А по тротуарам сновали первые покупатели, толкаясь корзинами.
Я с интересом рассматривала одежду жителей, но ничем особым она меня не порадовала. Служанки одевались почти одинаково: темная юбка, светлая блуза и жакет, цвет которого зависел от возраста девушки. Служанки из более богатых домов носили добротные платья, все еще строгие, но и не уродливые. Синие платья были украшены белыми (скорее всего съёмными) воротниками, полосками атласа и даже поясками с красивыми пряжками. Коричневые часто украшались кремовой отделкой, карамельными лентами или даже недорогим кружевом, которое, скорее всего, раньше украшало хозяйское платье.
В этом не было ничего странного: хозяйки часто отдавали любимым слугам свои вещи, позволяя молодым девушкам выглядеть более привлекательно, а значит — привлечь внимание возможных женихов. Не ходить же им вечно в служанках? А если девушка хорошо себя зарекомендовала, скопила приданное и ушла, то хозяйка вполне может взять на её место младшую сестру или подругу, поверив рекомендациям.
Несколько раз встречались хорошо одетые девушки, которые только указывали служанкам, что покупать. Или дочери небогатых дворян и купцов, или наоборот — доверенные работницы богатых людей, следящие за домом и руководящие слугами.
Я внимательно смотрела по сторонам, пытаясь запомнить, как ведут себя те или иные люди. Как ведут себя служанки, кому они уступают дорогу и как смотрят на окружающих? Как ведут себя небогатые хозяйки, лично вышедшие утром за продуктами? Чем они друг от друга отличаются? Как ведут себя девушки побогаче?
Прав был Аред — без Аленаль я бы ту мигом вляпалась. Изображать из себя служанку у меня бы не вышло, небогатую хозяйку — тем более, а обеспеченные девушки моего возраста сами не гуляют. В крайнем случае — ходят с подругами по магазинам, но никак не с самого утра.
Да еще и мужчины, замечая, что я не утыкаюсь взглядом себе под ноги, мигом начинали призывно улыбаться. Наталкивались на взгляд Аленаль и тут же решали, что у них есть дела и поважнее.
— А что ты хочешь? — искренне веселилась эльфийка. — Если девушка не смотрит себе под ноги, значит она не скромница, а если она не скромница, значит — распутница. Мужская логика во всей красе: если краснеет, значит, стесняется ответить согласием, а если нет, то можно сразу же тащить в ближайший постоялый двор.
— А если меч на пояс прицепить? — уныло поинтересовалась я.
— Замучаешься доказывать всем, что умеешь с ним обращаться, — вздохнула эльфийка. — Я в своё время тоже намаялась, пока не научилась отшивать этих "кавалеров" еще на подходе. Те, кто умеют воспринимать слово "нет" и без того не полезут напролом, а тех, кто не умеет, надо сразу же осаживать. Любое проявление дружелюбия они воспринимают как призыв, а не признак хорошего воспитания. На самом деле их не так уж и много, но они столь вездесущи, что за день успевают испортить настроение всем окружающим. Откуда только берут время и силы?
— Это от недостатка физической работы, — хмыкнула я. — Заметь, ни один из тех, кто носит оружие и умеет связать больше двух слов, на нас так не смотрел. Своими делами заняты. А этим бездельникам заняться нечем, вот и беснуются с самого утра.
— О, а это сынок барона, — указала на расфуфыренного парня эльфийка. — Скорее всего отец присмотрел ему какую-то должность, вот он и встал спозаранку.
— Что-то он не очень рад тебя видеть, — с сомнением протянула я, наблюдая, как молодой парень преувеличенно заинтересованно изучает витрину лавки с сервизами.
— Я его в прошлом году слегка сглазила... неделю бородавки сводил.
— За что? — заинтересовалась я.
— За отсутствие воспитания, — кратко отозвалась Аленаль и дальше я расспрашивать не стала. Захочет, сама расскажет.
Дома эльфийка вместо кровати погнала меня в мастерскую и принялась кроить и шить штаны буквально на мне. Я зевала и ныла: мне хотелось не костюм, а одеяло. Девушка осталась непреклонна и почти дошила штаны, когда в дверь постучал Архимаг. Я обрадовано побежала открывать.
Аред оценил наши усилия, поблагодарил Аленаль и рассчитался с ней за два флакончика — увидев дивной красоты ожерелье, девушка совсем по-человечески взвизгнула от восторга и разразилась длинной благодарной тирадой. Если бы не удручающая разница в росте и комплекции, еще и на шее бы повисла.
Еще бы не рассчитался, сомневаюсь, что Аред полез бы в болота, искать мне хищную нежить с непробиваемой шкурой. А в лавку он пошел бы еще менее охотно: магическая братия, это те же сплетники, только с хрустальными шарами вместо лавочек.
Глава 16
Послушай дважды, подумай трижды, а скажи один раз.
Загадочная Соборная оказалась длинной улицей берущей начало от главной площади и огибающей три огромных храма. В местной религии я не очень-то разбиралась, и устранять этот пласт собственного невежества не очень спешила (успею еще), но красоту зданий оценила, как и изумительные статуи у входов и на крыше.
После храмов улица превращалась в зеленый бульвар, по обоим бокам которого располагались большие особняки, утопающие в цветах и деревьях. С ворот выезжали сверкающие кареты, запряженные великолепными лошадьми, а в них сидели разукрашенные, если не сказать расфуфыренные люди.
Интересное место, а если смотреть немного дальше, то и весьма дорогое место, как для одного из домов. Не семейного гнезда, а именно одного из домов, заведенных или для статуса, или для редких ночевок.
Я все еще ходила с чужим лицом, которое уже казалось знакомым: высокие скулы, прямой носик (я добилась его нормальной длины), голубые глаза чуть более круглого, чем у меня разреза, подбородок немного другой формы и правильные дуги бровей. Аред не стал лепить мне совершенно другое лицо, а только подкорректировал мое, сделав его чуть острее в скулах, чуть уже в подбородке и чуть прибавив пухлости губам. Сделав пластическую операцию и вставив линзы, я могла бы добиться того же кукольного эффекта. Мы договорились, что это лицо и имя Элис будут как бы моей второй личностью для прогулок с ним.
Седьмой дом располагался на небольшом холме, теряясь за густыми деревьями. Высокий и глухой забор был украшен статуями в нишах, лепниной и мозаикой, так что гнетущего ощущения замкнутости не возникало — ну захотел хозяин саженый забор, боги с ним, вон как он его украсил!
От ворот шла мощенная плитами дорога, по бокам которой цвети душистыми цветами ранние розы. За ними был по одну сторону сад, а по другую — парк с лавочками. Сам дом оказался добротным трехэтажным особняком с башенками и витражными окнами, который больше подходил для жизни большой семьи, а не одинокого холостяка.
Навстречу нам выскочили лакей и две горничных. Синхронно поклонились и засуетились вокруг, пытаясь угодить. Меня проводили в выделенную комнату, приготовили ванную и оставили отдыхать, а маг ушел работать с бумагами, велев мне в три пополудни спуститься к обеду. Отлично, это еще пять часов здорового сна!
Обед в этом доме больше походил на театральное представление, чем на прием пищи: за нашими спинами стояли два лакея, подкладывая на тарелки еду и подливая в бокалы. Мой лакей был одет в синюю форму, аккуратно причесан-зализан и был просто верхом услужливости. Не успевала я отложить вилку и потянуться к бокалу, как тарелка испарялась и на её место ставилась новая. Когда я протянула руку за солонкой, бедный лакей едва не умер от разрыва сердца, суетливо подкладывая мне кусочки жаренной печени и меняя приборы: здесь не принято было солить еду самостоятельно, следовало указать на солонку лакею.
Как апофеоз, я перепутала этот чертов порядок расположения вилки и ножа и, пока я делала глоток сока, вкуснющий салат из моей тарелки испарился — я машинально положила приборы крест накрест, чем указала, что больше этого блюда есть не буду.
Во второй раз я дернулась, когда на пустую тарелку мне положили мерзкое пюре из чего-то розово-зеленоватого, которое я опасливо ковырнула вилкой. А нужно было ложечкой! Мать его, ненавижу этикет!
"Это что?" — опасливо осведомилась я, делая вид, что заняла вином.
