— Ээ, Панси, я, это, хотел, ну, вот, — красноречием Рон не блистал, а потому, цветом щек сравнявшись с шевелюрой, он дрожащими протянул Панси коробку конфет. Взгляд, которым одарила его девушка, был далек от дружелюбного.
— Спасибо, — произнесла она настолько холодно и надменно, насколько смогла, но коробку приняла. Её товарищи по факультету гнусно заухмылялись, намереваясь припомнить ей это наравне с недавней прогулкой без юбки.
Уизли просиял, и со второй коробкой потопал к своему столу. Под удивленными взглядами всего Большого зала, Рон вернулся к столу Гриффиндора, и протянул вторую коробку Лаванде Браун.
— Ты... это... я, ну... того.
Лаванда посмотрела на Панси, неподвижно сидящую с точно такой же коробкой и глубоко задумалась.
— Ты, того... — пролепетал Рон, заливаясь краской. — Пойдешь со мной в Хогсмид?
— А Панси ты для того же такую же коробку подарил? — Смерила девочка рыжего холодным взглядом.
Гарри зажимал рот двумя руками, стараясь не расплескаться по столу от душившего его хохота.
— Я... это... да.
Оскорбленная Лаванда схватила коробку, и с размаху надела ее на рыжую шевелюру. Получившаяся композиция была достойна пера по-настоящему талантливого баталиста. Ромовая начинка медленно стекала шестому Уизли за шиворот, и капала с носа, а в его глазах отражалась эпическая битва жадности со здравым смыслом. Жадность медленно, но верно побеждала, ввиду огромного численного перевеса: здравого смысла у Рона было не так уж и много.
Гермиона не скрываясь тихо всхлипывала от смеха.
— Видишь, Гарри, как жестоко твое справедливое возмездие Рону за попытку приворота? — нарочито торжественным и серьезным тоном поинтересовалась у парня Карина, - Ах, какой ты злой малыш. Я тобой горжусь!
Слышавшая это Гермиона захихикала еще громче, да и повод тоже появился: жадность победила здравый смысл, и Рон принялся грызть конфеты, высыпавшиеся из надетой ему на голову коробки.
Гарри был ошеломлен такой... нестандартной похвалой. Его вообще редко хвалили, но чтобы так... К тому же он умилялся видом смеющейся Гермионы, и не обращал внимание на все остальное. А посмотреть было на что: от стола преподавателей неотвратимо надвигалась Минерва Макгонагалл.
— Мистер Уизли, мисс Браун... Что, собственно, происходит?
— Рон, он... — Лаванда аж задохнулась от возмущения, — Он... Этой Паркинсон... И мне! Да за кого он меня держит! Вот я и... — она оскорбленно окинула взглядом Рона, жующего конфеты, — Да еще и сам их ест теперь!
Речь Лаванды внятной не была, но и коробка конфет на голове у Рона, и коробка, которую побагровевшая от злости Панси сжимала в руках, понимая, что припоминать ей теперь будут не только розовые трусики, намекали на неприятную ситуацию. А бессмысленно-довольный взгляд Рона её еще и усугублял.
— Таак. Мистер Уизли. Извольте немедленно покинуть Большой зал и привести себя в порядок.
Директор Макгонагалл была в затруднении. С одной стороны — нештатная ситуация явно требовала ее вмешательства. Но с другой... с другой она не могла найти в себе силы, и сказать, что Лаванда не была в своем праве... а со стороны Рона и вовсе не было никаких нарушений...
Алисия ярко сияющие нити приворота заметила, а присмотревшись, поняла что он не простой, а сразу к двоим.
— Госпожа? — потянулась она нитью связи к Карине, — Вы знаете, что на Роне...
— Сама же и накладывала, — пояснила Карина, — Он Гермионе приворот подлил в прошлом году. Вот и решили детишки устроить Рону личную жизнь. Будь он поумнее — мог бы неплохо устроиться, а так... Без шансов. Да еще и проклятие от Гарри на нем висит, на много подвигов, произнесенное именем сама понимаешь кого. Короче, Рыжика можно уже отпевать, заранее.
— Понятно, — ответила Алисия. Её голос прозвучал ровно, но такой мести она не понимала.
За столом Рейвенкло на все это с глубоким недоумением смотрела Луна Лавгуд. Она искренне не понимала: из-за чего, собственно, злится Лаванда? Нельзя же быть такой жадной? Ну, подарили конфеты не только ей, так зачем из этого целое представление устраивать?
Между тем, пользуясь тем, что все отвлеклись на происходящее у грифов, Драко подумал, что лучшего времени для решения его проблем — может и не представиться. Он почти незаметно проскользнул к столу воронят, и обратился к Луне:
— Луна, а ты пойдешь со мной в Хогсмит? Обещаю больше никого не приглашать.
— А почему, собственно, никого больше? Можно и втроем... мм...
Возле ее руки то проявлялся в реальности, то исчезал Пушистик.
— Как пожелаешь, моя принцесса, — Драко улыбнулся с видом галантного кавалера, — Эй, Панси! Пойдешь с нами в Хогсмид?
— Да за кого ты меня принимаешь! — в ярости Панси была похожа на готовый лопнуть красный воздушный шарик, — Меня, дочь древнего и благородного рода, вот так унижать?! Ты ответишь за это, Малфой! Мой отец...
— Хм... — Малфой поднял бровь, разом заткнув девочку. — По-твоему, светить на весь Хогвартс розовым бельишком и принимать знаки внимания от предателя крови — это достойное поведение для невесты наследника древнего и благородного рода? Хм... У тебя — интересные представления... о достоинстве.
Панси несколько мгновений хватала ртом воздух, а потом вскочила и выбежала из зала в слезах, бросив злополучные конфеты на столе. Гермиона ей даже немного посочувствовала: в неприятностях Панси во многом были виноваты мальчишки. Она сама никак не могла догадаться, что её действия вызовут такую отдачу.
03.04.2014
Миниатюра пятьдесят шестая
Честно говоря, история с конфетами и последовавший скандал лишь ненадолго разрядил обстановку в Хогвартсе. Все сосредоточенно ждали визита Молли Уизли в связи с ранением ее сына. И вот гром грянул: в Большой зал влетела рыжая неопрятно одетая женщина со спутанными волосами.
— Минерва! — Ее голос заставил всех, кому не повезло оказаться поблизости скривиться и заткнуть уши. — Как ты могла допустить...
— Допустить что, миссис Уизли? — холодно осведомилась директор Макгонагалл, — Возмутительно хамское поведение вашего сына?
— Мой Ронникинс... — снова начала Молли.
— Ведет себя отвратительно, о чем вам не раз писали, миссис Уизли, и столь же отвратительно учится. Надеюсь, вы пришли поговорить об этом. В таком случае, вам стоит поговорить с ним самим.
— Да как же так? На моего Рончика, — ползала прыснуло, Рон покраснел, — нападает опасная тварь, его при всем зале обзывают предателем крови, его бьют коробкой, и он же еще и виноват? — Молли задохнулась от возмущения, дав возможность высказаться директору Макгонагалл.
— За "предателей крови" мистер Малфой получил свои заслуженные отработки, в случае с гиппогрифом мистеру Уизли стоило повнимательнее прислушиваться к преподавателю, а то, что его побила девочка... ну тут у меня просто нет слов...
— Да что же это такое! — возопила Молли, — Ронникинс! Бедный мой мальчик, ну покажи, кто тебя ударил?
Рон несколько смутился. Даже его невеликих мозгов хватило, чтобы понять — если он сейчас ткнет в Лаванду, о её положительном внимании можно забыть.
— Ну мам... — протянул рыжик, так ни на кого и не показав.
Хихиканье в зале началось еще сразу после того, как Молли произнесла "мой Ронникинс". Теперь же, при виде Рона, чей цвет лица стал намного ярче, чем его шевелюра, хохотал уже весь зал. О том, кто именно и при каких обстоятельствах надел Рону коробку конфет на голову — знали все, кто присутствовал тогда в Большом зале... а кто не присутствовал — тому рассказали.
Близнецы, глядя на все происходящее, изрядно поутратили свое знаменитое чувство юмора. Они переводили сердитые взгляды с Рона на мать и обратно. Такого позорища они даже не ожидали.
Драко откинулся на стуле, и наслаждался спектаклем. Где-то в глубине души (очень глубоко, с ходу не докопаться: бурить надо) он был даже благодарен Рону за попытку подкатить, которая позволила ему обоснованно ответить Панси. Невеста его, честно говоря, успела изрядно достать за последние два года. Но, устроенный в Большом зале, при всем населении школы спектакль радовал его. Да и, несмотря на нормальные отношения с Гарри и Гермионой, к грифам вообще белобрысый не ощущал ничего хорошего, так что непрятности, охватившие ало-золотой факультет и его бывшего декана — не могли его не радовать.
Гарри сжимал под столом ладошку Гермионы, и смотрел на происходящее с восторженным ужасом. Попытка украсть у него Гермиону — получила достойное наказание... Но вот... не переборщил ли он с проклятьями?
Карина, отобрав контроль у Гермионы, тщательно не смотрела в сторону Молли Уизли, и даже оградила их слух от воплей разъяренной главы рыжего семейства. Неопрятная, крикливая и полная женщина не вызывала у неё ничего кроме брезгливости. Гермиона недовольно бурчала. Ей было интересно посмотреть на позорище. И только ладонь Гарри, сжимающая её ладошку, немного успокаивала обиженную девушку.
Заметив отсутствующий взгляд и несколько неестественное поведение подруги, Гарри потянулся к ней мыслью. Установленная Кариной защита пропустила его зов, и он мягко коснулся сознания девочки.
— Майни?
— Гарри?
— Что с тобой?
— Тут такое происходит... а я... а она... а я хочу посмотреть... а она не дает — ей, видите ли, противно!
Разобраться в несвязанном лепете было нелегко, но мыслеобразы несут больше информации, чем просто слова, так что Гарри понял состояние девочки. И он потянул сознание Гермионы на себя, позволяя ей видеть своими глазами и слышать своими ушами. Такая близость очень радовала мальчика, наполняя его мысли каким-то пушистым теплом, и из словесных форм в его сознании даже лучший легилимент мог бы выцепить только многократно повторенное имя "Майни"
Карина заметила хитрые манипуляции Гарри, но ничего не сказала. Если малышка так хочет смотреть на всякую гадость — пусть смотрит так, чтобы ей это не мешало. Тем временем Молли продолжала возмущаться всем подряд.
— ... и учителей набираете как попало! Хагрид — он разве учитель? Учеников защитить не может. А Люпин? Хоть бы оделся поприличнее! Учитель называется!
— Молли, не стоит ронять авторитет преподавателей. — Начала закипать директор Макгонагалл.
— Какой там авторитет? Да еще этот... сальноволосый...
— Миссис Уизли. — Грозно нахмурилась директор. — Выйдите вон, и не мешайте детям обедать!
— Ах так?! Да я... Да я в суд подам! И чтобы тварь проклятую уничтожили... и на Хогвартс этот ваш, и...
Невербальное Силенцио от профессора Флитвика заткнуло рот Молли, но чтобы вытолкать ее из зала потребовались соединенные усилия Хагрида, Флитвика и Люпина. Снейп же на протяжении всей этой неприятной сцены совершенно нехарактерным для себя образом довольно жмурился.
03.04.2014
Миниатюра пятьдесят седьмая
Урок древних рун начался для Гарри тотальным непониманием. В его сознании странные угловатые символы, вырезанные на камне, металле или дереве никак не хотели совмещаться с грандиозным лабиринтом Десяти тысяч будущих. И объяснения учителя дела не поправляли. Хотя профессор и пыталась объяснить детям как работает рунический оракул... но для Гарри это оказался тот случай, когда "во многих знаниях многие печали". И в конце концов, мальчик решился и воззвал к Летящему.
— Привет, ученик. Проблемы?
— Да. Я... я не понимаю...
Летящий с изменчивыми ветрами с ходу вник в проблемы мальчика.
— Хорошо. Только... — и он обратился уже к Карине, но на так сказать, "общей волне", чтобы его слышали и дети. - Вы позволите провести занятие и для Вашей подопечной?
— Рассказывай, — согласилась Карина, — Ей будет полезно послушать. Да и мне тоже. Лишние знания — большая редкость.
Радость Гермионы по этому поводу была очень заметна — как же, новые знания для нее всегда были более чем интересны.
Касание Летящего не было лекцией, он предпочел не говорить словами, но сразу дать свое представление первой руны Старшего Футарка, значение которой попытался растолковать преподаватель после короткой вводной лекции.
Феху. Феод. Владение. Мир, разделенный на своих и чужих. Своих надо было всячески поддерживать и защищать, потому что им непрерывно возникали угрозы извне... но в то же время именно туда, вовне феод прирастал, множился и расширялся. Дети увидели и прочувствовали, как сила Знака меняет мир, а Гарри еще и увидел многочисленные перемены в Лабиринте десяти тысяч будущих. Победоносные битвы и коварные интриги расширяли домен, вассалы склоняли головы, принося оммаж, стада множились и процветали... Но тут руна перевернулась. И сильный враг пошел войной, опустошая земли. Междоусобица и предательства раскалывали владение на части, и части эти исчезали во мраке будущего.
— Ты решаешь! — Раздался грозный голос. — Только ты.
Дети с трудом всплывали из наваждения такой силы... и оно оставило след в их душах.
Карина отстраненно наблюдала за мягким сиянием знака. Для неё он словно оживлял воспоминания. Из внешнего мрака в кругу "своих" появлялись все новые фигуры — именно так разрастался отряд, защищавший безымянный аванпост. Некоторые исчезали и над ними вспыхивала перевернутая руна. И с течением времени перевернутые руны вспыхивали все чаще, пока от круга "своих" не осталось никого.
Женщина тихо вздохнула и разогнала сгустившийся мрак усилием воли. Иногда судьба приводит непобедимых врагов, но это не повод не сражаться. И мерцающий свет ярости Хаоса очертил новую границу, отделяя своих от чужих, указуя новых врагов. Владение — есть ответственность, и от нее не сбежать даже в смерть. Варп, колыхаемый силой Знака, не желал успокаиваться. И души, что не сумела остаться человеком, но и не стала демоном, хищником варпа, коснулся лживый дар коварного бога — Надежда.
Надежда... Карина не могла сказать, когда она последний раз всерьез на что-то надеялась. Разве что уходя от родителей в почти забытом детстве она надеялась на лучшее. После же... Она просто логически прикидывала наиболее вероятный исход и готовилась к нему. Хуже — не бывало никогда. Лучше — порой случалось. Но это лишь было поводом порадоваться лишний раз. Но сейчас — она просто безосновательно надеялась, что весь отряд однажды вновь соберется вместе.
После урока Гарри твердо взял Гермиону за руку и повел в сторону от остальных учеников, сопровождаемый спектром взглядов от радостных до завистливо-ненавидящих. /*Поттер, что возьмешь?*/
— Майни... — С некоторым трудом пересилив застенчивость начал Гарри. То, что он хотел сказать, это было слишком... просто — слишком. — Теперь ты понимаешь? Руна Феод. Власть и ответственность. Ты — в моем владении, а я в твоем, и мы оба отвечаем друг за друга. Пожалуйста, не обижайся на мои попытки тебя защищать... Я знаю, что Карина — сильнее и умнее меня, что она защитит тебя лучше... Но если в таком деле я буду полагаться на кого-то другого, то смогу ли я сказать, что достоин тебя?
