Княжич. Том 2. Война

— Новые бояре превратились в пороховую бочку, — шепнул мне на ухо боярин Московитый. — Среди них больше всего тех, кто недоволен положением вещей. Они хотят силы. Думаю, теперь Император жалеет о том, что так бездумно вел политику и раздавал ключи силы не нам, усиливая старые роды, а плодил этих...

— Мы должны забыть все разногласия. Бояре. Князья. На кону стоит само наше существование.

— Каков план? — Выкрикнул с места один из старых князей, что сидел ближе всех к костру и Императору.

Он, как и мы, просто сидел на земле, подстелив под себя шубу, а не хвастался своими талантами кудесника.

— Это хозяин Байкала, князь Чуваркин, — продолжал подсказывать мне на ухо боярин Московитый. — Один из главных критиков Рюриковичей. Очень сильный кудесник и хороший человек.

— Вечно ты спешишь, Пересвет, — обратился к князю на равных Император. Они общались как старые друзья, а их голоса продолжали разноситься по всей поляне и мы все слышали.

— У меня нет времени сидеть здесь до самого вечера. Радикулит, — проворчал князь Чуваркин. — Я так и не услышал ничего нового. Обо всем что ты и твои люди рассказали нам, мы итак знали. Скажи что-то, чего мы не знаем или распускай собрание думы.

Прежде чем ответить, Василий III несколько секунд пристально смотрел в глаза князю. Они словно общались без слов, не для лишних ушей.

— План есть. И первый пункт этого плана — не дать пустить этой мерзости корни в нашей стране.

— И всё? — Разочарованно переспросил хозяин Байкала.

— О дальнейшем я буду говорить только с кудесниками пятой ступени, — сказал он, а потом веско добавил. — Наедине. Кто знает, не слушает ли нас кто-то еще прямо сейчас... — Со значением обвел он хмурым взглядом тысячи бояр, что внимательно слушали каждое его слово.

В целом собрание боярской думы выдалось познавательным. Не скажу, что многое узнал, но хотя бы понял расклады среди нашей братии. Как итог для себя определил — поворачиваться спиной нельзя ни к кому.

Уходил я вместе с Евгением Максимовичем. Попрощавшись с другими боярами Сибирска, мы разошлись в разные стороны. Я решил проводить его до буфета, где его ждала дочь, но тут нам преградили путь татары. Так и знал, что просто все не закончится.

Они просто стояли перед нами и пылали злостью написанной у них на лице, смотря на меня своими карими глазищами. И все молча. Без единого слова. Я хмыкнул и вместе с боярином Московитом обошли их по дуге. Затевать ссору я не стал. Помню еще законы нашей Империи, да и наказ Евгения Максимовича не влипать в неприятности я не забыл.

— Будь осторожнее пока ты в Москве, — шепнул он мне, когда мы отошли от татар на достаточное расстояние.

— Буду, — пообещал я.

Светлана ждала нас на входе в буфет.

— Собрание думы закончилось? — Спросила она отца. — Быстро сегодня.

На меня она старалась не смотреть, хотя в ее руке я заметил бумажный, запачканный жиром сверток, да и пахло в воздухе капустой.

— Быстро управились, — кивнул дочери боярин.

— На, — все еще старательно не смотря на меня, она кинула мне в руки сверток с пирожками. Я едва успел их поймать и даже немного обжегся. Горячие даже через бумагу.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Сколько я тебе должен?

— Пф, — фыркнула она, немного, покраснев. — Идем, пап? Машина ждет?

Ее отец тоже улыбнулся.

— Подвезти тебя, Семен Андреевич?

— Не надо, — покачал я головой. — Пройдусь. Дождь кажется, закончился. Подышу воздухом. Посмотрю на красные стены Кремля.

— Ну, удачи тогда. Встретимся в Сибирске.

Мы пожали руки и разошлись.

Весь оставшийся световой день я гулял по городу и занимался мелкими делами, требующими моего внимания. Нанял слуг в поместье, нашел садовников, и администратора, что будет за всем следить. Провозился до самого вечера, а там снова такси и дорога в аэропорт.

— Ваш билет?

Я, молча, передал бумажку бортпроводнице. Она еще раз все проверила и сказала.

— Место 2Б, у окна. Приятного вам полета.

— Спасибо, — пробурчал я устало, и прошел мимо нее в самолет. Нашел свое кресло и сел на место. Багаж я сдал. Вроде тяжелой работы не делал, а устал жуть как. Глаза слипались, и хотелось спать. Лететь мне двенадцать часов, и я приготовился хорошо выспаться. Откинув кресло назад, и подложив под голову специальную подушку, я прикрыл глаза и заснул.

Разбудил меня толчок локтем под ребра.

— А? — Открыл я глаза, недоуменно посмотрев на человека в соседнем кресле. Потом до меня дошло. В самолете кричали. Слышалась ругань и детский плач. Кажется, я все пропустил.

— Заткнулись все! — Орали на нас люди с оружием в руках, что видно захватили самолет. — Кто пикнет, получит пулю. Молчать, собаки!

— Кто вы? Чего вам надо? — Жалобно вскрикнул мужичок через два ряда от меня, поднявшись из кресла и попытавшись оттолкнуть бандита своим пузом. — Вы не имеете права! Я директор целлюлозно-бумажного завода. У меня связи!

Террорист что предупреждал молчать, повернулся в его сторону, направил автомат ему в грудь и несколько раз выстрелил. Люди в салоне еще пытались осознать, что произошло, а человек был уже мертв.

— Нам всем конец. Мы все мертвы, — зашептал рядом со мной сосед по креслу. По его лбу тек пот и сам он выглядел нездоровым.

— Что? — Спросил я его одними губами, старясь не повышать голос и не привлекать внимания.

— Значки что приколоты к их одежде. Трактор на фоне поля пшеницы. Они из партии охранителей. Бомбисты.

Я присвистнул. Одно дело читать о них в газетах, другое — встретиться лицом к лицу. Я возблагодарил бога что переоделся и отправился домой в гражданской одежде, а то бы меня застрелили, пока я спал. Щита на мне не было.

Я начал прикидывать, что мне делать. Сильных кудесников среди них быть не могло, они такими глупостями как захват самолета не занимаются. Но и дураками их считать не стоит. Кудесники среди них есть, не может не быть. Так. А что я могу? Я начал перебирать свои возможности. 'Воздушная пуля'? Так себе вариант. Можно и борт самолета пробить, а мы на большой высоте и летать я не умею. Что еще? 'Белый огонь'? Не лучше 'воздушной пули'. 'Сон'? А удастся ли их всех усыпить формой второй ступени?

Тем временем худшие подозрения моего соседа по креслу начали сбываться, и террористы начали расставлять по салону самодельные бомбы. Похоже, они, правда, хотят взорвать самолет. Только вот как они спасутся? На смертников эти люди не похожи. Скорее наемники, что нацепили значки партии охранителей.

Нужно решать сейчас, потом может быть поздно. Мне не оставили выбора.

— 'Сон', — прошептал я, вкладывая всего себя в эту форму и помогая себе волей, усиливая действия сна. Террористами я не ограничился и наслал сон на всех вокруг, даже пилотов. Надеюсь, мы летим в автоматическом режиме. Все же пилотов кто-то должен контролировать и если он заметит, как все вокруг засыпают, он может насторожиться и пристрелить их. Лучше так. Это наверняка.

Кажется, все получилось. Террористы попадали где стояли. Люди в креслах замолчали. Дети больше не плачут. Весь салон самолета заснул. Я расстегнул ремень безопасности и встал, выходя в проход. Переступил труп директора завода и пошел в сторону кабины пилотов, когда услышал позади себя шуршание. Я резко обернулся.

С кресла в центральном ряде встал худой человек. Короткий ежик черных волос на голове. Узкое лицо. Глубоко впалые глаза и безвольная челюсть, прикрытая козлиной бородкой. Он смотрел прямо на меня и кривил губы.

Выйдя в проход между кресел, он начал покачиваться на пятках и рассматривать меня как диковинку. Через двадцать секунд, которые мы провели в молчании, он заговорил.

— На этом рейсе не должны были лететь кудесники. Похоже, информатор, которому мы платим, нам соврал.

Я пожал плечами.

— Третья ступень, да? — Спросил он меня.

Я снова пожал плечами.

— Не хочешь говорить?

Да. Говорить не хотелось. На свою ступень я если и тянул, то только на земле. Какой толк мне от огромного дерева в небе? Да и вырастит ли оно без почвы? Сомневаюсь.

— И как будем решать нашу проблему?

Молчать дальше было нельзя. Хороших вариантов все равно не было, так что я позволил себе немного поерничать.

— Продолжаем полет. Я бужу пилотов. Садимся в аэропорту. Вы сдаетесь в руки милиции. Отсидите свой срок и на свободу с чистой совестью.

— Ха-ха-ха, — громко рассмеялся козлобородый, словно ему действительно было весело, и я рассказал ему смешную шутку.

Только теперь я уловил слабый запах гнили и разложения в воздухе. Ситуация из плохой стала ужасной. Он вдобавок еще и продался Энею, а значит, сдаваться, точно не будет. Да и еще и может обладать способностями за гранью моего понимания.

— Так не пойдет, — вытянул он перед собой руку и покачал указательным пальцем из стороны в сторону. — Еще варианты?

— Может, сам предложишь?

— Почему бы и нет? Я же должен попробовать? — Пожал он плечами. — Присоединяйся к нам. Поверь, ты не пожалеешь.

— Откажусь.

— Почему-то я в этом не сомневался, — зло улыбнулся он. — Сколько тебе лет? Не больше восемнадцати, так? А ты уже достиг третьей ступени. Мне же тридцать четыре года. Я находился на второй ступени больше двадцати лет. В моем собственном роду меня презирали и помыкали. Считали неудачником. Они что, думали, я положу всю свою жизнь на тренировки и ради чего? Силы. Ха. У нас и так все есть. Богатство, власть, дом на черноморском побережье, вилла в Испании, своя яхта в порту Сочи. Зачем мне менять это на иллюзорную возможность стать сильней? Просто из-за желания главы рода? Плюнуть и растереть. Я никогда не рвался за силой, но потом пришла эта чертова война и меня призвали на китайский фронт. Ты там не был, мальчишка. Ты не знаешь, какого это дрожать, прячась в окопе, не в силах защитить себя от ужасающей силы китайских волшебников, что по воздуху тянут из тебя кровь, а ты не можешь даже пошевелить и пальцем. Я тогда выжил. Меня вернули с того света и СНОВА отправили на фронт. Тогда-то ко мне и подошел эмиссар. Он пообещал, что я стану сильнее и больше не буду бояться, и он выполнил обещание. Теперь другим стоит бояться меня. А мне и нужно-то было всего лишь выполнить несколько его мелких поручений. Зачем тратить годы жизни, чтобы взять новую ступень? Это задание, уже десятое. Как только я взорву этот чертов самолет вместе с его пассажирами, мне обещали усилить червя, и тогда... Четвертая ступень, парень. Понимаешь?

— Ты драный трус.

— ЧТО? — Завопил он, покраснев лицом и весь напружинившись.

— Ты трус. Ты сам сказал, что прятался в окопе, пока твои товарищи рядом умирали. Ты должен был встать, взять автомат и стрелять во врага, но нет, ты драный трус, что забился в какую-то нору и дрожал там, умоляя китайцев пощадить тебя.

— Ах ты, сука!

Он атаковал первым. У меня не было никакого плана. Я просто вспомнил, как сам воевал, и меня обуяла злость на этого червяка, что нашел оправдание для своего предательства.

И почему мои враги так любят молнии? Сорвавшийся с его руки заряд уперся в мой щит, но в отличие от прошлого себя, я стал сильней и подкрепил щит волей и он устоял, хотя я уверен, что против меня применили форму третьей ступени, но какая-то она хиленькая. Ни какого сравнения с моим 'лесом'.

— Умри! — Выкрикнул этот дурак, удвоив усилия. — Да умри же ты!

Все снова повторяется. В руке у меня разгорелось зеленое пламя 'Тени Ра' и козлобородый взбледнул, видимо почувствовав как дуновение потустороннего огня, высасывает из него силы.

— Как? КАК? — Выпучив глаза, спрашивал он с пеной у рта. Молния толщиной с руку, которую он в меня посылал, пропала и с его ладошек брызгали безобидные искры. Он весь пропотел и ловил ртом воздухом, упав на колени и полностью обессилив в отличие от меня.

Я направил на него руку и волей пережал ему горло. Он схватился за шею и попытался разжать невидимые пальцы, но я приложил чуть больше усилий и просто свернул ему шею, дернув своей ладошкой. Он завалился назад и издох. Я потушил зеленое пламя и прислушался к себе. На этот раз я потратил минимум сил и средоточие почти полное. Сила человека продавшегося полубогу червей меня не впечатлила.

Интуиция нашептывала мне, что все не так просто, и я продолжал стоять рядом с его трупом, не сводя напряженного взгляда с его тела, и в итоге я был награжден. Рубашка в районе его груди шевельнулась. Снова применив волю, я просто разорвал ее у него на груди и с отвращением наблюдал как из его тела, а точнее из сердца, прогрызая себе путь наружу, выползает небольшой червь. Ему не понравилось, что его заметили, и он попытался от меня убежать, проявив признаки разума. С прытью, которой не ожидаешь от червя он пополз в сторону ближайшего спящего человека в кресле. Хотелось знать, зачем ему это, но я не позволил себе стоять и ничего не делать. Воля хоть и ослабла, но ее было достаточно для уничтожения червя. Подхватив его телекинезом, я приманил его к себе и подвесил напротив своих глаз. Он извивался, пытался вырваться из невидимого кокона, но не мог. Толщиной с большой палец руки. В длину с ладонь, белесый, с желтыми потеками чего-то желтого напоминающего гной по всему его телу и с пастью, в которой можно было заметить острые зубки, на которых еще не высохла кровь козлинбородого. Омерзительная тварь, которую пускают не просто в свое тело, а в сердце.

Я заглянул в развороченную грудь этого труса и с искаженным от омерзения лицом рассмотрел то, что осталось от его сердца. Оно все было в дырах. Изъеденных червем ходах для себя. На собрании боярской думы сказали, что червя можно извлечь... не знаю. Мне кажется это сомнительным.

Червя я сжег.

— Надеюсь, ты чувствуешь это, Эней, — сказал я вслух и сразу пожалел об этом. Он услышал. Самолет тряхнуло, словно мы попали в воздушную яму, с верхних полок попадал багаж, свет мигнул, а воздух вокруг наполнился запахами гнили и кислятины, приправленной злостью.

Больше я так не шутил с его именем и произносил его только про себя. Потушил пожар вызванный попаданием части молний в пластмассу, что почернела и расплавилась лужами вокруг меня. Ну а дальше, я начал лечить спящих людей, что пострадали от силы козлбородого, и от багажа, свалившегося им на головы. Потом разбудил пилотов, подлечив их на всякий случай. Не дай бог сердце прихватит. Те связались с диспетчером, и мы продолжили полет в Тобольск, куда и летели изначально. Совместно мы решили что я разбужу всех остальных лишь после того как мы приземлимся, а террористов заберет милиция. Тело козлобородого я немного осквернил и выжег ему грудную клетку вместе с сердцем. Проблемы и допросы Церкви мне не нужны. Пусть все думают, что он был обычным кудесником поддерживающим партию охранителей, а не продавшимся полубогу трусом. Я, во всяком случае, буду напирать на то, что ничего странного не произошло, и это был обычный бой между кудесниками. Камер видеонаблюдения в салоне самолета нет, свидетели спали, так что...

По итогу мне пришлось торчать в Тобольске лишний день. Постоянно таскали на допросы, уточняли детали дела, а потом отпустили. Против меня у них ничего не было, хоть в дело и вмешалась Церковь. Выжженная грудина у кудесника добавила ко мне вопросов, но я объяснил это тем, что против молний использовал огонь. На вранье поймать меня не получилось и на следующий день я улетел в Сибирск на вертолете. Четыре часа лета и вот я почти дома, но первым делом мне нужно навестить свой батальон и отчитаться Афону Налбату, повышенному в звании. Получить новые приказы, а потом можно и навестить ферму. Встретиться с Алисой и Юлианой. Может, кто и из друзей вернулся. Тот же Михаил Жук. Скучаю по нему. Вот кому я могу доверять. И конечно шарик, этот мохнатый демоненок. Хочу домой.