Аве, фемина!

— И тебе радоваться! — отозвалась жрица по-латыни. — Окажи мне честь — сядь рядом.

Говард подчинился. Поджимать ноги он не стал, а просто вытянул. Жрица усмехнулась.

— Здорова ли ты, Великая? — продолжил Говард уже по-латыни, сделав вид, что не заметил улыбки. — Здоровы ли твои воины и скот?

— Слава богине! — отозвалась жрица. — Здоров ли ты?

— Слава богу! — в тон ей ответил Говард.

— Выпей со мной!

Возникшая неизвестно откуда служанка сунула в руки американца чашу, с поклоном поднеся вторую хозяйке шатра. Говард сделал глоток. Кисловатый, шипучий напиток приятно пощекотал небо. Сброженное кобылье молоко. Полезная вещь, если забыть, кто и как это готовил. Говард подавил приступ тошноты. Нельзя, смертельная обида. Он сделал еще глоток и поставил чашу на ковер — теперь можно.

— Легок ли был твой путь, Великая? Что заставило тебя пуститься в дорогу?

— Зови меня Мадой, — ответила жрица. — Это мое имя. Я привезла тебе горный воск.

— Стоило ли самой? Или ты опасаешься, что я обману при расчете? Разве так бывало? Я заплачу, как обычно, золотом — втрое большим весом. Или ты хочешь больше?

— Мне не нужно золото.

Говард от неожиданности сглотнул. "Попросит оружие? — мелькнула мысль. — Нельзя... Черт, что делать? С этой дикарки станет перекрыть поставки. А воск только у них".

— Чего же ты хочешь, Великая?

— Мушей.

Говард нахмурился.

— Мы уже говорили об этом, Мада. Ты знаешь, почему я не могу выполнить твою просьбу. Проход в мой мир охраняют рома. Они не позволят.

— Я могу захватить бург.

— Надолго ли? Твои воины уже делали это, но бежали при приближении рома. Сармы хороши в набегах, но не выдерживают столкновения с когортами. Не обижайся, Мада, но это так.

— Знаю. Поэтому мне и нужны муши.

— Разве у сарм нет мужчин?

— Они такие же, как и мы, поэтому их дети живут мало. Мы успеваем сделать из них воинов, но не ремесленников. У нас плохие кузнецы, плотники, кожевенники, каменщики. У нас дрянное оружие, доспехи и совсем нет метательных машин. Поэтому мы проигрываем битвы.

— Я даю тебе достаточно золота, чтобы все это купить.

— Рома неохотно торгуют оружием. Если о мечах и доспехах еще удается договориться — пусть и втридорога, то о машинах они и слышать не хотят. К тому же без воинов, которые умеют с ними обращаться, "скорпионы" и онагры — груда дерева. Кто обучит моих сарм? Кто сохранит навыки? Мне нужны воины, которые будут жить, как рома, сорок и пятьдесят лет. Тогда мы сумеем побеждать.

— А зачем тебе воевать? Или мало степи?

— Ты говоришь, как пришлый, Говард, — презрительно сморщилась Мада. — Вы не знаете упоения боя. Последняя сарма храбрее лучшего из твоих людей. Я приезжаю к тебе не впервые и хорошо разглядела твоих воинов. У них есть палки, изрыгающие огонь и убивающие издалека, но это оружие труса. Твои воины боятся взять меч и сойтись с врагом в близком бою. Не обижайся, пришлый, но это правда.

Говард кивнул.

— К тому же, — продолжила жрица, — рома не оставят нас в покое. Они готовятся уничтожить нас.

— Это неправда! — покачал головой Говард. — Я хорошо знаю намерения рома. Им не нужна война. Несколько дней тому у меня была верховный понтифик...

— Ты уверен, что она не скрывает правду? — перебила Мада. — С чего верховной жрице быть с тобой откровенной?

"Хм! — подумал Говард. — А ей не откажешь в уме".

— Около трех лун тому орда сарм напала на бург рома, стерегущий проход, — продолжила жрица. — Таргатао сделала это без моего дозволения, — Мада поморщилась, — за что и поплатилась. Поначалу ей удалось взять добычу, в том числе — четверых мушей, но рома догнали орду и перебили сарм. Из пяти сотен уцелело чуть более десятка. Вернувшись, они поведали удивительное. Сотня сарм напала на турму, перевозившую отбитых мушей, и могла легко перебить рома. Тогда один пришлых взялся за оружие. Он разил мечом с коня, и управлялся оружием так ловко, что убил и ранил не менее десятка моих воинов. Я хочу спросить тебя, Говард! С каких пор ты возишь рома мужчин, умеющих сражаться? И для чего? Не затем ли, чтобы дать рома потомство, которое, повзрослев, уничтожит сарм?

Жрица сказала это так, что Говард ощутил, как вспотела спина под рубашкой. "Если дикарка отдаст повеление, охранники не успеют! — в панике подумал он. — Их мгновенно убьют. Дежурный на вышке не догадается, и промедлит со стрельбой. Мы здесь слишком успокоились: туземцам доверять нельзя!"

— Твои подозрения беспочвенны, — сказал он как можно мягче. — Тот мужчина попал в Пакс по ошибке. Мы исправим ее. Я уже велел верховному понтифику его убить.

Жрица пристально посмотрела в глаза Говарду. Тот не отвел взгляда.

— Не врешь! — кивнула Мада. — Но я не верю, что жрица рома послушает тебя. Зачем убивать такого воина?

— Он обидел ее дочь. Понтифик жаждет мести.

— Жаль! — вздохнула Мада. — Лучше бы продала муша нам. Я хорошо заплатила бы.

"Хм!" — подумал Говард.

— Ты можешь получить его даром.

— Как?

— Слушай!..

— Ты обманываешь! — сказала жрица, когда Говард умолк. — Ни один муш не бросится выручать свою самку. Зачем? На смену найдутся тысячи.

— Ты сказала, что мы не похожи на вас, — возразил Говард. — Это правда. У вас мало мужчин, и они не ценят своих женщин. В моем мире совсем иначе. Этот Игрр мог выбрать богатую и знатную рома и жить с ней, не заботясь о будущем. Но он предпочел простую "кошку". Игрр спас ее, когда на турму напали твои воины, не думая, что может погибнуть. Это значит, что он испытывает к этой женщине сильное чувство. Воспользуйся! Вот! — Говард протянул жрице полученный от Октавии свиток.

Мада кивнула и взяла пергамент.

— А я подумаю, как помочь тебе. В моем мире есть люди, умеющие строить машины. Я могу привезти их под видом охранников. Но у меня два условия. Первое: ты будешь им щедро платить. Второе: твои воины не станут их домогаться и по завершению обучения вернут невредимыми.

— Согласна! — сказала жрица.

— Я прослежу, чтобы тебе заплатили за воск, — сказал Говард, вставая.

Выйдя из шатра, он, не оборачиваясь, зашагал к городку. Охранники заспешили следом. Зная, что дежурный на вышке сейчас смотрит на них, Говард поднял руку с оттопыренным указательным пальцем. Ствол пулемета на вышке двинулся и уставился черным зрачком на лагерь сарм. "Только бы не вздумал стрелять раньше времени!" — подумал Говард и, снова подняв руку, описал ею в воздухе круг. Охранники за его спиной сомкнулись, закрывая спину босса. Так они дошагали до ворот. Когда стальные створки за спиной группы сомкнулись, Говард облегченно вздохнул.

— Вам угрожала опасность, босс? — спросил подбежавший начальник охраны. — Дикарки хотели напасть?

Говард кивнул.

— Разрешите их проучить!

— Нет! — жестко оборвал Говард. — Ни в коем случае!

— Почему?

— Воск ты мне будешь возить?

Начальник опустил глаза.

— Не спускать с сарм глаз, но без команды не стрелять! Лишу годового жалованья!

Говард поднялся к себе, достал из холодильника початую бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Рановато для виски, но необходимо — его до сих пор трясло. "Русский филиал, — подумал Говард со злобой. — Не стоило поручать им вербовку. Русские наплевательски относятся к инструкциям — это у них в крови. Надо же — прислать врача! Мало того, еще и знатока боевых искусств, строптивого и неуживчивого. Они что, хотят разрушить наш бизнес? С очередной партией препарата отправлю сообщение в Цюрих и потребую, чтобы вербовщика Игрра уволили — без выходного пособия!"

Успокоившись этой мыслью, Говард плеснул виски в стакан и устроился в кресле.

16.

Игорь, попаданец. Бездомный

Поступок Виталии я оценил. Молодец, девочка, не забуду! Но назавтра я задумался. Свобода — это, конечно, хорошо и правильно, но пока об аннулированном контракте никто не знает. Потом начнется... Октавия и ее отмороженная доченька, ничего не забыли и, рано или поздно, попытаются обидчика достать. Зачем подбрасывать им повод? Наличие у жертвы родственника или работодателя, имеющего право вчинить иск, в Роме служит сдерживающим фактором — специально интересовался. Значит...

Подумав, я решил поговорить с Помпонией. "Крыша" нас регулярно навещала — как по делам, так и для принятия процедур, причем, за массаж всегда платила. Бывшая центурионша вела себя на удивление пристойно, поэтому я решил апробировать идею с ней.

— Ты это серьезно? — удивилась Помпония.

— Более чем! — заверил.

— Не знаю, — задумалась она. — Никогда о таком не слышала. Наведу справки...

Видимо, разузнать труда не составило, поскольку с новостями экс-центурионша явилась уже назавтра.

— Все можно! — заявила едва ль не с порога. — Прежние законы отменили, а древние действуют. Там все описано. У меня предложение.

— Какое?

— Беру на себя подготовку и расходы. Взамен ты обязан пригласить меня.

— Тебе это зачем? — удивился я.

— Никогда не видела! — призналась Помпония. — Будет о чем рассказать.

Я согласился. В Роме я без году неделя, никого, считай, не знаю, заняться всем самому — замучаешься бегать. А Виталию присутствие Помпонии обрадует — типа уважение. Словом, колесики закрутилось, нолы забегали, и Вита, от которой приготовления держали в тайне, что-то заподозрила.

— Меня вызывала трибун, — сообщила вечером. — Сказала, что в ноны турма свободна службы и пожелала хорошо отпраздновать. Девочки в ответ на расспросы хихикают. Ты что затеял?

— Решил собрать всех и вспомнить пережитое, — прикинулся я. — А то как-то скучно. Да и парней давно не видел.

— Их отпустят из храма? — уточнила Вита.

— Помпония позаботилась.

— С чего это? — насторожилась моя хвостатенькая.

— Попросил, — признался я. — Помпония на празднике будет. Не возражаешь?

Вита пожала плечами.

— Занимайся! — согласилась. — Я рада, что ты догадался.

В день торжества мы, как обычно, позавтракали, и вышли в перистиль, где слуги Помпонии споро устанавливали столы и лавки.

— Здесь празднуем? — удивилась Вита.

— В доме не поместимся.

Вита, подумав, кивнула. Прибежавшая Аманда сообщила, что прибыли гости.

— Надо переодеться! — заволновалась Вита.

Я отвел ее в спальню, и торжественно извлек из сундука наряд.

— Одень!

— Это мне подарок? — обрадовалась Виталия, накинув тунику из прозрачного виссона и разглядывая паллу. — Почему она красная?

— У вас так принято, — пояснил я.

Вита заколебалась, и я, чтобы не тянуть время, сам принялся ее одевать. Накинул паллу, после чего завязал пояски: на талии и под грудью. Финальным аккордом стало покрывало, водруженное Вите на голову. Как это должно выглядеть, мне рассказала Помпония. Присев, я обул Вите сандалии. Процесс одевания ей понравился, она успокоилась и перестала спрашивать. Накинув тунику, я взял Виту за руку и вывел в атриум.

Наше появление встретили аплодисментами и воплями — со стороны "кошек", естественно. Посреди атриума красовался мраморный стол, гости и официальные лица, правильнее сказать, лицо, толпились с противоположной стороны. Вита изумленно покосилась на меня, но я, не объясняя, подтащил ее ближе. Сухонькая старушка — нотариус, достала из сумки и разложила на столе пергамент, заостренную камышинку и чернильницу.

— Мы собрались здесь, — объявила торжественно, — чтобы стать свидетелями заключения брака между пришлым по имени Игрр Офсяникофф, — старушка с трудом выговорила мою фамилию, — и старшим декурионом алы "диких" кошек Виталией Руф.

Ладошка Виты в моей руке задрожала.

— Пришлый Игрр, произнеси положенные слова.

— Беру тебя, Виталия, в жены. Куда я Гай, туда и ты, Гайя!

— Теперь ты, декурион.

Вита панически глянула на меня.

— Просто повтори! — шепнул я.

— Беру тебя, Игрр, в мужья. Куда ты, Гай, туда и я, Гайя! — дрожащим голоском произнесла она.

— Все слышали? — обернулась нотариус к гостям. Те закивали.

— Удостоверяю это своей подписью.

Нотариус вывела имя на документе и приложила печать. Затем свернула пергамент и протянула мне.

Как просветила Помпония, заключение брака в Роме не предполагало выдачу свидетельства, но я настоял. Жизнь показала, лишним не будет. Сама процедура оказалась до безобразия проста: сказал нужные слова при свидетелях — и ты муж. Правда, в древности еще ездили в храм, закалывали животное, и по внутренностям определяли перспективы супружества. Это действо я решительно отверг — нафиг, нафиг! В такой день смотреть, как копаются в кишках? Помпония не настаивала. Как выяснилось, ритуальным потрошительством занимались жрецы — гаруспики, а те сгинули в мор.

— Прошу всех к столу! — объявил я, пряча документ...

— Я тебе этого никогда не прощу! — сердито шепнула мне Вита уже в перистиле. — Почему не предупредил?

— А чтобы ты сделала? — заинтересовался я. — Отказалась бы?

— Нет, конечно, — вздохнула она. — Но хотя бы подготовилась.

"Ага! — подумал он. — Замучила бы меня примерками, вопросами, как смотрится наряд, страхами, что на церемонии будет выглядеть недостаточно красивой. Невесты накануне свадьбы сходят с ума. Лучше как в омут!" Угрозы Виталии я нисколько не испугался.

Дальнейшее пошло без заминок. "Кошки" поднесли начальнице богато украшенную колыбель, сопроводив подарок скабрезными комментариями. Олег вручил мне мешочек со звякнувшим содержимым.

— От нас с парнями! — сказал, пожимая руку.

Я поблагодарил, и свадьба началась. Загудели свирели, ударили тимпаны. Готовясь к торжеству, я попросил Помпонию прислать музыкантов заранее и заставил их выучить одну мелодию. "Я собираюсь дождаться твоей свадьбы, — говорила мне тетка. — Хочу видеть, как ты с молодой женой закружишься в вальсе, как Наташа Ростова с Болконским".

Тетка говорила это, зная, что умирает. Сама врач, она не испытывала иллюзий по поводу назначенного курса химиотерапии. Просто хотела меня ободрить...

После того, как отзвучали первые тосты, и гости утолили первый голод, я вывел Виталию из-за стола. Кивнул музыкантам. Протяжный звук свирели заставил всех стихнуть. Свирель поддержала лира. Я, подражая актеру Тихонову из фильма "Война и мир", заложил левую руку за спину, а правой обнял Виту за талию. Она, догадавшись, поддернула левой рукой подол паллы, и мы сначала медленно, а затем, все ускоряясь, закружились вокруг бассейна. Вита двигалась уверенно и, не отрываясь, смотрела на меня.

Когда музыка стихла, я поклонился партнерше, взял ее за руку и повел к столу. Мимоходом заметил, что у Помпонии и многих "кошек" глаза на мокром месте. Я снова кивнул музыкантам, и те врезали что-то веселое. Забил тимпан, зазвенели колокольчики.

— Эгей, "кошки"! — завопила Лола, вскакивая.

Ее поддержали Аурелия и Калисса. Вытащив из-за стола парней, "кошки" заплясали у фонтана. К ним присоединились и остальные.

— Что значит мой танец с тобой? — спросила Виталия, отвернувшись от гостей.