Обрести крылья. Начало.

Я сделала так, как он сказал, однако учитель покачал головой:

— Неправильно, разве тебе не стало неудобнее его держать?

Я оценила свои ощущения, он был прав.

— А что я сделала не так, учитель?

— Слишком далеко завела большой палец. Пробуй еще.

Мне пришлось еще несколько раз пробовать, пока мастер Ларг не сказал, что у меня получилось, после чего заставил меня взять его таким же образом еще раз двадцать. Наконец он кивнул:

— Ну что ж, уже кое-что.

Странно, а в боевиках метательные ножи обычно держат за лезвие. Интересно, почему, опять все переврали? Не выдержала и спросила:

— Учитель, разве их не за лезвие держат?

Он поднял на меня глаза:

— Что, еще силы на вопросы остались? — ехидно спросил, наблюдая за моим смущением, — да, есть и такой способ, вот так, — и он снова поставил мою руку, но уже другим способом. А потом криво улыбнулся, и я чуть не взвыла, когда поняла, что добровольно нарвалась на повтор урока, только уже с другим способом хвата.

Когда учитель наконец остался удовлетворенным выполнением этого упражнения, он кивнул и велел мне попробовать взять обоими способами каждый из ножей, выбирая наиболее удобный. Как он сказал: "просто расслабься и прислушайся к себе". Нет, это точно издевательство какое-то!

Сколько я провозилась, не знаю, но в результате все-таки выбрала: небольшой, длина сантиметров двадцать пять вместе с рукоятью (я продолжала использовать земные мерки), ширина у рукояти — сантиметра три, по форме напоминающий пулю. Рукоять той же ширины, что и клинок. Повертела в руках и протянула учителю:

— Я выбрала, вот такой.

— Неплохо, именно этот я и предполагал вручить тебе изначально, — одобрительно заметил он.

У меня пропал дар речи. А что, он не мог сразу дать мне этот нож? Однако мастер продолжил:

— С завтрашнего дня начнешь учиться метать ножи, заниматься будешь вместе с младшими, я буду за тобой наблюдать. Наверное, тебя интересует, когда мы начнем заниматься боем на мечах?

Если честно, сейчас меня интересовало только одно — когда закончится сегодняшний день, однако я кивнула, не желая его разочаровывать.

Он усмехнулся и протянул мне меч, лежащий до этого на столе:

— Возьми его и опусти руку вниз.

Я выполнила приказ, меч лишь чуть-чуть не дотянулся до земли. Учитель кивнул:

— Да, я так и думал. Как он тебе?

Интересно, и что он имеет в виду? Прямой обоюдоострый меч, длиной сантиметров семьдесят, одноручный — даже я знала, что это легко определить по рукояти, простая крестообразная гарда. Клинок у гарды шириной сантиметров пять равномерно сужался к острию. Весил он, похоже, где-то около килограмма.

— Это одноручный меч, используется для нанесения как колющих, так и рубящих ударов, — тоном лектора начал учитель и добавил, — я бы предпочел полуторник, он надежнее, да для тебя тяжеловат будет. А теперь, — снова эта злодейская ухмылочка, — вытяни руку с мечом вперед.

Я сделала, как он сказал, он поправил мою руку так, чтобы она и меч шли параллельно полу и ласково улыбнулся мне:

— А теперь вот так и стой.

Казалось бы — что такое один килограмм? А вот один килограмм меча... Уже через десяток секунд моя рука начала дрожать, а клинок — клониться к полу.

— Я сказал ровно держать! — рявкнул мастер так, что я чуть не выронила клинок, — быстро поправила!

Он достал откуда-то песочные часы и сказал:

— Вот когда пять минут простоишь так, чтобы меч не шелохнулся, тогда и начнем обучение бою, сначала с деревянным мечом. А сейчас терпи — я хочу, чтобы минуту ты его так продержала.

Я закусила губу, мышцы, казалось, скручивались в жгуты, глаза заливал пот. Эта проклятая минута все тянулась и тянулась, но все-таки закончилась, и учитель кивнул мне:

— Все, можешь опустить.

Не выронила меч только потому, что пальцы свело на рукояти, да так, что учителю пришлось доставать его из моих рук.

— Ну что, на сегодня почти все, пойдем к остальным.

Мы вышли на тренировочную площадку, где каждый занимался своим делом: кто-то медленно выполнял упражнения с мечом, некоторые пары сражались друг с другом, младшие тренировали стойки. Завидев мастера, они оставили свои дела и построились в шеренгу.

— Так, напоследок старшие — четыреста приседаний, младшие двести пятьдесят. — Он обернулся, скептически оглядел позеленевшую меня и сказал, — ты можешь сделать всего сто пятьдесят.

Всего?! Спасибо Богам за маленькие милости! Как я выполнила эти злосчастные приседания — не знаю, однако, закончив, услышала самые желанные сейчас слова:

— На сегодня все!

Голос учителя словно выдернул пробку из бутылки шампанского: начались разговоры, смех, кто-то из младших безуспешно пытался догнать Бирта и дать ему подзатыльник. Учитель повернулся ко мне:

— Что ж, Лин, ступай. И помни — в девять ты должна быть здесь, ворота и двери дома я на тебя настроил, приходишь и начинаешь разминаться, даже если меня нет. И еще — ты в любой момент можешь все это прекратить, не забывай! — он взглянул на меня оценивающе, коротко кивнул и исчез в доме. Я же медленно поплелась за ним.

Выйдя за ворота, отошла немного в сторону и прислонилась спиной к ограде, прикрыв глаза. Еще ведь и до дома дойти надо! Я вздохнула, и только собиралась отлепиться от ограды, как услышала знакомый встревоженный голос:

— Нари? Нари Алиэн? С вами все в порядке?

Нехотя подняв глаза, увидела стоящего рядом человека и улыбнулась устало:

— Приветствую, нар Тиарэй! Да, со мной все в порядке, — увидела его скептический взгляд и добавила, — во всяком случае, со мной не произошло ничего, чего бы я не желала. Да, и я ведь должна отдать вам остальной жемчуг!

Ювелир покачал головой:

— Ох, не верю я вам что-то, нари. Давайте-ка я вас подвезу — у меня тут карета, заодно и жемчуг заберу.

— Только вот есть проблема, — я замялась, — простите, но провести вас к себе я не смогу, а вам же жемчужины осмотреть надо...

— Это не проблема, идемте, — он жестом предложил мне идти рядом, — и сейчас покажу, почему, это моя маленькая гордость!

Он подвел меня к небольшой карете, мы сели и ювелир нажал что-то на стене. Карету залило ярким светом, а из стены выскочил небольшой столик с бархатной поверхностью.

— Замечательно придумано, правда? — он был явно доволен, — так что я смогу посмотреть жемчуг прямо рядом с домом нари Дариа. Хотя я вам верю и так!

— Ну, доверяй, но проверяй! — улыбнулась я.

— Отлично сказано, нари! Трогай! — крикнул он кучеру, и карета неспешно тронулась с места.

Карета неспешно катила по вечерним улицам Тар-Каэра, а я лишь усилием воли удерживала себя от того, чтобы закрыть глаза. Благо, путь был недалек, так что через пять минут мы оказались у ворот особняка. Хотелось бы сказать, что я легко выпорхнула из кареты... вот только на самом деле я практически выпала из нее. Попросив нара Тиарея немного обождать, доковыляла до своего флигеля, дрожащими руками открыла коробку, достала жемчужины и заспешила назад. Пройдя полпути до ворот, обозвала себя идиоткой и вернулась, взяв свой экземпляр контракта. Вернувшись в карету, уселась на прежнее место и протянула ювелиру мешочек с жемчугом:

— Вот, нар Тиарей. Проверяйте столько, сколько сочтете необходимым.

Он кивнул и начал бережно доставать жемчужины — одну за другой, держа каждую так, как будто она могла треснуть в его руках. Я сидела напротив и наблюдала, улыбаясь несмотря на усталость, так было приятно смотреть на увлеченного своим делом человека. Впрочем, долго он не провозился — прошло всего минут десять, прежде чем он высыпал жемчуг обратно в мешочек и, удовлетворенно кивнув, произнес:

— Все отлично, давайте контракт, сделаю соответствующую запись.

Я протянула ему документ, он пошарил где-то сбоку, достал перо и чернильницу и написал в специально отведенном поле: "обязательства нари Алиэн эс Лирэн по данному контракту исполнены в полном объеме" и расписался. Снова магический свет осветил бумагу на секунду, затем нар Тиарей протянул её мне:

— Вот и все, вам осталось только заходить за деньгами! Нари... А вы мне не скажете, откуда у вас этот жемчуг? Я не настаиваю, но...

— Простите, нар, — покачала головой я, — не могу. Это довольно-таки опасно как для вас, так и для меня, но смею заверить, что владею им я по праву.

— В этом я и не сомневался. В вас есть что-то... Даже не знаю, как сказать, просто такое чувство, что вы намного значительней, чем хотите показать. Не волнуйтесь, — добавил он, видимо, мое лицо что-то выдало, — никто ничего не узнает. А я всегда могу сказать, что купил жемчуг у моряка, у них чего только не бывает.

— Спасибо, нар Тиарей. И я с вашего позволения пойду, у меня был длинный день.

— Да, конечно! Доброй ночи, дитя.

Из последних сил стараясь держаться прямо, я дошла до своего флигелька. Больше всего хотелось упасть в кровать, однако это было бы чревато неприятными последствиями завтра. Так что я, кряхтя как столетняя бабка, стащила с себя одежду и полезла в ванну. Выползла, достала бальзам Сотена и начала втирать его в тело, как рассказывал травник, молясь только об одном — чтобы он помог. И это действительно произошло! Нет, боль осталась, но, похоже, хоть судорог я могла не опасаться, а боль... Что ж, потерпим. Не одеваясь, лишь закутавшись в одеяло, я позвонила и прикрыла на минуту глаза.

— Нари, проснитесь! — голос Ниры.

— Я не сплю, — сонно возразила, открывая глаза, — Нира, можешь мне помочь?

— Конечно, нари, что делать?

— Вот, видишь банку? Намажь мне спину, пожалуйста. Сначала просто распредели все тонким слоем, а потом с силой вотри.

— Хорошо, нари, ложитесь на живот.

После того, как Нира закончила, я попросила её принести мне ужин — "мяса, и побольше! И фруктов, и отвара". Когда она убежала, нацепила длинную ночную рубашку, заплела косу, засунула тренировочные костюмы в мою "стиральную машину-сейф" и уселась за стол. Стоило служанке поставить все на стол, как я накинулась на еду с энтузиазмом голодного тигра.

— Нари, я сходила к мэтру Пирту, он написал вам ответную записку и велел передать, что не возьмет денег, — не выдержала Нира, — посмотрите, когда поедите?

Я кивнула, не переставая жевать.

— Что ж с вами делали-то, что вы бледная точно покойница, ой, простите, вырвалось, — чуть покраснела Нира, — да еще и голодная такая-то? Вы ж совсем себя так голодом заморите! — покачала головой, и продолжила что-то бурчать себе под нос.

Наконец я съела все принесенное, налила отвара и скомандовала:

— Давай сюда записку!

Больше всего на свете мне хотелось спать, но надо было закончить с этим делом. Нира протянула мне записку, я вздохнула, потерла глаза и начала чтение:

"Любезная нари Алиэн! Примите мое искреннее восхищение Вашей дотошностью и умом, Вы абсолютно правы: хотя в законе и сказано, что к наследнику переходят все права и обязанности, однако нигде нет указания, что закрепление этих прав в деловых бумагах не требуется. Без сомнения, это подразумевалось, однако без прямого на то указания в законе магия контракта не будет карать отказавшегося от его исполнения, это подтвердил мне и маг, занимающийся обработкой таких контрактов. Вместе с тем хочу обратить Ваше внимание, что подобная уловка может получить отклик в обществе и сработать только раз. Возьму на себя смелость посоветовать Вам учитывать это при составлении Ваших планов. Засим остаюсь преданный Вам мэтр Пирт".

Нет, такие тексты не для моей уставшей головы! Мне пришлось перечитать его трижды, прежде чем я смогла вникнуть в суть. Зевнув в кулак, подозвала Ниру:

— Нира, мэтр Пирт пишет, что это сработает, но тогда вы все должны уйти практически одновременно, иначе, — снова зевнула, потрясла головой и продолжила, — могут быстро внести изменения в закон, закрывая эту лазейку.

— Спасибо, нари! Ох, вы ж уже совсем спите, ну-ка, ложитесь быстренько, — она захлопотала надо мной, словно курица над цыпленком, — давайте-давайте, я все уберу!

— Ладно, — у меня действительно на ходу закрывались глаза, — только завтра принеси мне завтрак в то же время, как сегодня. И если я сама не проснусь, разбуди меня, хорошо, — договаривала я, уже накрываясь одеялом и проваливаясь в сон.

Глава 19.

Время неслось бешеной кобылицей. Все дни слились в одну непрерывную нить: я поднималась затемно, разминалась, ругаясь сквозь зубы — после сна измученное за день тело становилось деревянным — завтракала и неслась в школу. И начинался новый сеанс пыток, с каждым днем все более изощренных. Вечером — возвращение домой в состоянии выжатого лимона, ванна, ужин — и в постель, чтобы на следующий день начать все заново. Несколько раз я была на грани того, чтобы послать все к черту, но вспоминала планы отца, надменное лицо Каэхнора и его слова "люблю послушных"— и вновь и вновь сжимала зубы и продолжала, несмотря ни на что.

Через седмицу после начала занятий я уже не умирала на пробежке — да, я по-прежнему чувствовала себя после нее чем-то вроде зомби, но хотя бы не отставала от парней из младшей группы. Во время упражнений я уже не была "дубовым бревном" и "беременной черепахой", правда каракатицей и дохлой мухой меня все-таки честили. Впрочем, мастер не стеснялся в выражениях и относительно других учеников, так что мне было не так обидно.

Отдельной историей оказалось метание ножей. Слава Богам, что место для тренировок было огорожено чем-то вроде сетки, иначе бы точно кого-нибудь пришибла! В первое время ножи летели куда угодно, только не в мишень. Я злилась, мастер качал головой и называл меня безрукой курицей. А потом в какой-то момент нож, брошенный мной, воткнулся в мишень, вызвав у меня восторг. Впрочем, учитель быстро обломал меня, заставив бросать его снова и снова. И пусть в тот день я попадала дай Боги раз из десяти, барьер был преодолен. Через несколько дней после этого я попадала в мишень два раза из трех, эволюционировав до криворукой ушастой бестолочи.

Удержать меч пять минут мне так и не удавалось, хотя я постепенно и увеличивала время, в течение которого он оставался неподвижным. Чтобы добавить силы рукам, учитель включил в тренировки отжимания разными способами. Как же я радовалась тому, что в замке занималась своей физической формой! Да, будь я в том же состоянии бледной немочи, в котором была при попадании в Аллирэн, вряд ли я бы выдержала все это. Хотя я бы и не сбежала бы, будь я той же...

Кстати, надо отдать учителю должное: он все-таки помнил, что я девушка, так что некоторые упражнения меня миновали, а именно подтягивания и "обратные поклоны". Последнее было самым жутким: вися вниз головой и сложив руки на груди, нужно было поднять корпус так, чтобы дотронуться носом до колен.

Очень сильно утомляла монотонность упражнений, ведь приходилось механически повторять одно и то же сотни раз. Выход нашелся случайно: что-то в очередном указании мастера запустило цепочку ассоциаций, и я вспомнила свою привычку из прежней жизни — повторять про себя стихи, выполняя особенно скучные дела. Чеканные строчки любимых произведений словно поддерживали мои силы, казалось, он были написаны и обо мне тоже: