Ингрид кивнула, сдула с лица выбившуюся золотую прядь, и без торопливости, но очень быстро, стала созывать людей. Планы работ менялись полностью.
Лилиан не удивило то, что Ингрид сообщила о поездке Лейфу, но удивило то, что Лейф собрал в сопровождение этого похода на базар два десятка — почти всех свободных вирман и тихонько ругался с Ингрид в уголке — чего Лилиан представить не могла.
Присмотревшись, Лилиан решила, что в одном из направлений её деятельности все запущено. И это ее, Лилиан, персональное упущение.
— Ингрид, а ты вообще-то как себя чувствуешь?..
— О, прекрасно, госпожа. Вот уже десятинку, как стало так легко!
— Легко. Ага. Отлично. Ты никуда не едешь.
Ингрид только открыла рот от внезапности обиды, но сказать ничего не успела.
— Спасибо, госпожа Лилиан!!! — с чувством сказал Лейф.
— И, Лейф, я тебя умоляю, никаких лестниц.
— Сей момент прикажу.
— Госпожа, но я же!!
— Ингрид, никакие продукты не стоят твоих родов под кустом. Так — не будет.
— Разве я не замечу, что уже пора готовиться?!
— Может быть — заметишь. Может быть — нет. Я тебя очень уважаю, но в ближайшее время не могу предсказать, что тебе придет в голову. И никто не может. В-общем, у госпожи придурь, смирись. Лейф, ты меня слышал, про лестницы?!
— Да, госпожа.
— Но погреб!!! Покупки на пятьсот золотых!!!
— Туда сходит кто-нибудь другой.
— Госпожа... вы ошибаетесь. У меня только чуть-чуть болело...
— Чуть-чуть. А ну, пошли.
Лиля отвела Ингрид в мед-пункт (больше от посторонних глаз), поставила Лейфа у двери и скомандовала:
— Ложись. И поднимай юбку.
Пока Ингрид устраивалась на кушетке, краснела, стеснялась — Лиля как раз успела помыть руки и в очередной раз пожалеть о перчатках.
Увидела она ровно то, что и подозревала. Чуть-чуть захватила. Чуть-чуть! Она высунулась наружу и сказала:
— Лейф, позови Рагну и Гуднё.
— Что, уже?!
— Нет. Не уже. И вообще, займись делом, у нас до вечера ничего не изменится. Кто поедет вместо Ингрид?
— Вандис
— Вот и езжайте. Деньги Лонс выдал?
— Выдал...
Лонс, кстати, не задал ей вопроса 'Зачем'?..
Подошли Рагна и Гуднё. На самом деле они уже начинали 'карьеру' повитух, но старшие не очень-то пускали их к роженицам. Лилиан загнала их учиться, и, надо сказать, ни она, ни они сами об этом не пожалели. Хотя Лиле и было странно, что никто из них ничего не записывал, а реального опыта у них было больше, чем у нее.
— Госпожа, что, уже началось?!
— И вы туда же! Нет пока. Но раскрытие — семь сантиметров. Так что ходите вместе с ней, не забываете напомнить, что писать ей надо каждый два часа...
— Госпожа!!!
Рагна, которая была на две головы выше миниатюрной Ингрид, и вполне могла просто положить ее на плечи, обняла жену своего ярла и, успокоительно что-то загудела.
Лиля мило улыбнулась Ингрид и ушла, оставив Лейфа разбираться. В конце концов — это его жена.
Алисия за завтраком, то есть примерно через два часа, оценила суету и спросила только:
— Лилиан, вы расчитываете на сколько?..
— Шестьдесят человек, две десятинки. Извините, вам придется брать два воза.
— Могу я это чем-то компенсировать?..
— Вы — моя свекровь, а это — мои принцессы и подруги Миранды. Какой смысл быть богатой, если не оказывать помощь своим людям? Не думайте об этом.
Алисия подняла брови и поправила спину принцессе Анжелине.
Фрим привел полусотню во главе с лейтенантом лет тридцати, худым и невысоким, как и большинство в полку, с роскошными рыже-седыми усами. Тот сразу полез проверять воза, обратил внимание на поворотный механизм — оказалось такой простой вещи тут не делали. Поцокал языком, поводил воз по двору сам и спросил только.
— А третьего нету?.. Мы бы вот, ваша Светлость, к примеру, могли бы и овсом вернуть.
При этом у лейтенанта внезапно открылись такие большие и честные голубые глаза, что замотаная уже всем сразу Лилиан только и спросила у полковника:
— Он всегда такой нахал?..
— Так точно, всегда. — коротко ответил Фрим. — Оттого и посылаю.
Распрощались. Лилиан расцеловала девчонок, приличным образом обнялась с Алисией, ощутив совершенно деревянные мышцы ее спины. На лице вдовствующей графини отражалось приличествующее случаю выражение вежливой благодарности. Как-то они доедут...
Вечером Лилиан все-таки бросила попытки что-то написать и пошла в холл. Караван не возвращался.
Ингрид, все еще дувшаяся, нашла ее там. Рагна уселась неподалеку. Лилиан, правда, подозревала, что дело не в ней, а в Лейфе, уехавшим вместе с тем самым обозом. Они начали обсуждать как раз состояние погреба, как вдруг раздалось характерное журчание.
— Ой! — Ингрид... нет, это не называется словом покраснела. Полиловела. — Я... я... я уберу! Простите, госпожа.
— Обойдутся без тебя. Пошли. Рагна!
— Но я...— еще пыталась что-то сказать Ингрид.
Лилиан, не слушая ее, посмотрела на лужу. Вроде все нормально.
— Да, госпожа. Мы все приготовили.
— Вот, слышишь? Девочки уже все приготовили.
— Оййй... — Ингрид схватилась за живот
Лиля вдруг успокоилась.
— Кхрм! — сказали из угла.
— Что еще?! — своим лучшим 'графинским' тоном спросила Лилиан.
— Наша работа, Сиятельство, вроде.
Бабки... Скорее все-таки тетки. Здоровые, спокойные, в серых платьях и мятых... шляпах? — именно шляпах, даже не в платках. На поясах навешаны какие-то фигурки, пучки трав, мешочки.
Лилиан посмотрела на них без всякого энтузиазма. Одна повыше — худая, другая пониже — не толстая, а скорее крепкая.
— Вы повитухи? А вы тут откуда взялись?
— Да люди сказали...
— Это какие же люди?
— Служанки твои. — пожала плечами худая, которая в паре оказалась главной. — А парни и провели, кто ж повитуху остановит?
Лилиан подумала, что кажется инициативность ее служанок может быть и лишней. Но — пусть посмотрят, вдруг что-то поймут?
— Если вы хотите присутствовать, то снимайте вот эти веники и прочее барахло и мойте руки. Вам покажут где.
— Сама примешь? Молода ты...
— Еще раз обратишься ко мне на ты и без титула — велю тебя выкинуть. Понятно? Насмотрелась уже на ваши успехи!
Не дожидаясь конца перепалки, Рагна практически унесла Ингрид.
— Погоди гневаться, Ваше Сиятельство. — Примирительно сказала худая. — Дело-то непростое.
— Я знаю. — сказала Лилиан, решив не дожимать. — На своей шкуре.
— Ну, раз ты у слуги своей сама роды принимаешь — мы посмотрим?
— Руки. Мусор. — Лиля для определенности показывала пальцем. — И вы мне под руки не лезете.
— Это что ж за роженица такая, что ей прям, стал быть, Сиятельство, сами туда полезете? Чего это там у этих разбойников — она прям такая благородная?
— А что, у кого-то там все не так, как у всех? — с ехидцей спросила Лиля выходя. — Может, даже и поперек? Тем более, любопытно же.
Спорить с этим странноватым по местным меркам утверждением тетки не стали, и с недовольными физиономиями пошли за служанкой мыться.
В медкабинете Лилиан специально держала запас свечей и особо обратила внимание на тягу и вентиляцию. Сейчас свечи очень пригодились — хотя это, конечно, были совсем не электро-лампы.
— Рагна, начнем с тебя. Что по порядку осмотра?
— Раскрытие полное. Воды, отошли. Все, поехали.
— Ой-ой-й!!!!
— Все хорошо, Ингрид, все просто отлично. Мы возле тебя все посидим, никуда не уйдем, руку только мне не отрывай, она тебе пригодится... Ты настолько замечательная, что только на тебя и можно любоваться, как оно все должно идти. Гуднё?
Рагна утерла лоб Ингрид, подождав пока кончится схватка. Лилиан удалось таки вынуть руку.
— Сердце ребенка слышно хорошо... — сказала ей вторая девушка.
— Что нужно проверить?
— Как это... тоны чистые.
— Дай-ка я сама послушаю.
Необходимости в этом никакой не было. Ингрид рожала не просто как по учебнику, а как для исправления учебника 'Акушерство и гинекология' в описании недостижимого идеала. После кровищи и ужаса Амалии Ивельен, Лиля просто наслаждалась.
— Лишнее вот это вот все — бурчали из угла. — В бане бы рожала, как все люди. А то и в поле рожают, ничо... Нагородили чего, то-ли лавка, то-ли стул — видать и кровать им не нать...
— Пока мы тут все равно сидим. — как бы и не замечая бурчания сказала Лиля. — Разберем обычную дурь. Можно ли рожать в поле? Можно, процесс не остановится. Только после... Смените ведро, девушки, Ингрид нашей на низ давит, ничего не поделаешь... — так вот, после таких вот родов три из десяти, что начнется воспаление и мать вы потеряете. И зачем? Соблюдение же простейших правил, тщательно отмытых рук, например...
— Мужуков ишшо позвать, любовацца...
— Может, и стоило бы — также ни к кому не обращаясь отметила Гуднё. — Побольше думали бы о том, чем оно кончается. Извините, госпожа.
— Да за что бы? И вообще, кто не помнит, так мы все оттуда — так что они, вообще-то, в курсе дел... Обойдутся. О чем это мы? Ингрид, не помнишь?
— Ох. Про мытые руки, кажется.
— Во-от. конечно, если надо добиваться родильной горячки — мыть ничего не надо.
-... окна, стеклищев насували...
— Ага, — потягиваясь сказала Рагна. — Из погреба-то оно виднее.
— Вот гундит и гундит, толстуха! И чо я с тобой шатаюся ажно десятый год?! Помолчи, погляди как оно бывает-то, чо те все не тае-то?! — не выдержала Худая, с комфортом устроившаяся в уголке.
Так и переругивались.
— Аааа-ааа-аййй!!..
— Быстро, однако. Ингрид, да ты не торопись — только мы тут поговорить уселись. Конечно, если вам надо нагнать туману и убедить в своих знаниях тайных, или если нет денег на двойные стекла — тесная баня очень хороша. Но если есть возможность....
— Ой-йййй!!
— Дыши, дыши!
— Сроки между схватками сокращались.
— Ой-ой-ой, госпожа, я боюсь!
— Нечего бояться, все отлично, я тебе говорю.
— Но вы же не посыпали порог солью! А вдруг духи обозлятся? А там даже нету Лейфа с мечом!!!
— Духов тут никаких не будет, я тут. Спокойно, сейчас проверим.
Лейф и правда не вернулся. Лилиан, долго не думая, вызвала двух часовых и велела им стоять у двери с мечами. Те очень серьезно отнеслись к ситуации и притащили еще по щиту и дротику. Лиля возвела очи горе и решила, что пусть все играются.
— Безбожники, еретики!!! — завизжала толстая тетка. Тощая отвесила ей затрещину.
— Заткнись, балаболка! Не твово ума дело! Купчихам своим головы морочь!
Лиля, долго не думая, размашисто перекрестилась, и, прочитав "Отче наш пресветлый" в качестве комментария, выкинула тетку за дверь. Тощая поджала губы, но спорить не стала.
— Пульс, давление — на обеих руках...
— Одинаково.
— Хорошо. Так вот. Если есть возможность — хорошее освещение, пространство для работы, вентиляция — все это уменьшает риски. Обезболивание же...
— Альдонай терпел, и нам велел!!
— ... а вот это вот доморощенное богословие слушать вообще не надо. Ничего такого Альдонай ни в одной Книге не говорит. Особо обсуждала я это с Альдоном Романом — но не будем отвлекаться. Вопрос же о обезболивании — в наших условиях, увы, даже поставить не могу. Надеюсь, с некоторым основанием, что это все-таки возможно.
— А-а-а!!! ... .... .... !!!
Судя по тому, как хмыкнула Гуднё и покраснела Рагна — Ингрид высказалась совсем не куртуазно.
— Про меня?
— Нет, госпожа. Про мужа.
— А-а-а... Так вот, милостью Альдоная дана нам голова, так и будем же ее использовать. О чем я?
— И-и-и-и!!!
Злющая тетка бродила по холлу, но вирман ее недовольство не впечатляло. Походив минут десять, прислушавшись (из-за тяжелой двери слышно было плохо), тетка ткнула желтым ногтем в щит Турри — Три Хвоста и спросила:
— А домовик вот влезет, а?!
Три Хвоста посмотрел на нее сверху и решил, что супротив, скажем, Стейнмунн из Хедебю эта тетка 'не тянет'. Вот худая — та да, та очень даже может. А эта — нет, никак.
— Женщина — прогудел он в ответ. — Мне все равно, как ты называешь духов и троллей — и им, думаю, тоже все равно. Там сидело пять женщин, и три из них ругались с двумя. Сейчас их четыре, и все равно они ругаются. Не вижу ни одной причины спасать духа или тролля, который был бы настолько глуп, чтобы там появиться.
— И-и-и-и!!! .... !!!!
— Давай, давай, жена ярла! Тужься! Дыши, дыши! Вниз дыши, вниз.
Лиля в этом покрикивании не участвовала. Ее вмешательство не требовалось.
— Вот, Сиятельство, а судороги-то вот начнутся, без трав-то рожать!
— Это ты очень вовремя поминаешь. Тогда мы, с помощью Альдоная, дадим ей вот этих лекарств.
Полная ее готовность, мягко говоря, была преувеличением — Лилиан и половины не имела того, что надо бы, но уж точно понимала в деле больше теток.
— Госпожа, а ты вроде бы говорила, что до эклампсии лучше не доводить?..
Рагне уж слишком нравились греческие слова. Лилю передернуло.
— Лучше — да только кто ж нас спросит... — к ее удаче, отдыхавшая после схватки Ингрид ничего не услышала. — Но с Ингрид, да и вообще ни с кем из вас, я в такое не верю.
— Это вы по-каковски назвали-то? — Тетка оказалась внимательной и любопытной. Лиля подумала, что кидаться словами стоит поменьше.
— На древнеханганском. А с какими это "травками" надо судороги убирать, а?
— А кровить начнет, по большому? — повитуха ушла от ответа.
Это был тяжелый вопрос. Очень тяжелый. Но Лиля в самом начале запретила себе на эту тему волноваться.
— Ушью. Все приготовила, вот лежит.
Кончилось все вполне быстро и спокойно. Альдонай Пресветлый, как же это было хорошо! Здоровая роженица, организованное пространство, свет, две отличных помощницы! Ну и крепкий, сильный парень, заоравший после шлепка так, что Рагна аж присела.
Выйдя под самое утро, оставив на счастливой матери ее ребенка, улыбающаяся Лилиан вышла в холл. Мальдоная с ними, с нормами. Все ее беды, все беспокойство, все заботы — ничего из этого не могло выплыть из под той волны радости, которая залила всех в медпункте. Улыбалась даже Тощая Повитуха, а уж утонувшая в своем счастье Ингрид и улыбалась, и плакала, и лопотала что-то на вирманском... А потом уснула.
В холле оказалась куча народу, включая Лейфа с перевязанной головой, половину его дружины, Лонса, двух мастеров, служанок и Миранду, которой полагалось вообще-то спать.
— Ну?! Госпожа, что?!
— Лейф, а что там может быть, а?! Сын у тебя родился!
У Лили заложило уши.
— Да не орите вы, дайте им поспать!
Не помогло.
Из-за спины Лилиан протолкалась Худая.
— Держи, Ваше Сиятельство. Носи по праву, коли захочешь. — и, всунув ей в руки войлочный сверток, зашагала к выходу.
Лиля развернула его — и увидела, что это такая же остроконечная шляпа. Только новая.
Сил вылавливать Миранду не было. Лилиан пошла наверх и, слегка отмыв руки, рухнула в кровать. Нет, она, конечно, хирург. Но какая же это все-таки сказочная специализа... Додумать она не успела. До вечера ее и не пытались будить. Ботинки и платье с нее снимали служанки.
