Камень 1

— Скажите, а легализация камней для вас сложная задача?

— После огранки — никакой проблемы. Но давайте вернёмся к предприятию — если его покупать, что вы можете внести?

— Сейчас — только камни.

— То есть вы передаёте мне камни, а я должен их вывезти отсюда, заложить камни без документов, взять на себя кредит, уговорить владельцев продать нам это предприятие, составить программу развития?

— Где-то так, только камни можно и продать, тогда кредит не понадобится.

— И на какую сумму я могу рассчитывать?

— Давайте считать как две трети от пяти миллионов. Одну треть за себя, одну — за Матвея Нахимовича.

— Вы что, возвращаетесь к своему предложению о равных долях? Но это же смехотворно. И не понимаю, старик-то зачем нужен? Всё равно его акции скоро перейдут ко мне. А так я дам вам двадцать процентов, и никаких вам проблем, только поставляйте камни вовремя.

Я кинул взгляд на старого ювелира. Он весь как-то сжался, смотрел в стол перед собой. То ли за сына стыдно, то ли и впрямь болен. Жаль, Шура остался с дорожниками пререкаться, был бы сейчас кстати.

— На других условиях мне это неинтересно — отрезал я и повернулся к ювелиру — Матвей Нахимович — а что вы можете сказать насчёт камней, которые я вам передал?

— Да-да — встрепенулся тот — изумруды великолепные, похожи на колумбийские, по моей оценке на полтора миллиона долларов, но быстро продать не смогу, разве только через Георгия. Сапфиры чуть похуже, но примерно тысяч на восемьсот потянут. Топазы я оценил в девятьсот долларов, на них есть покупатель.

— Алмазы на оценку возьмёте? У меня с собой.

— Конечно, но продавать можно только через Георгия.

— Хорошо, как вы с ним договоритесь.

— А это ничего, что я здесь сижу? — возмутился Георгий — еду за тридевять земель, время на пустые разговоры теряю, а вы тут за меня решаете?

— Почему же — я повернулся к нему — за вас мы ничего не решаем. Я так понял, что с вами партнёрами мы не будем, но с Матвеем Нахимовичем это вполне возможно, поэтому с ним я и говорю. А он уже будет решать, с кем договариваться.

— Вот, бутылки по полтора литра, значит, примерно столько же — я вытащил из сумки две пластиковые бутылки с алмазами — а теперь разрешите откланяться.

Я встал, протянул руку Георгию

— Интересно было познакомиться

Тот излучал возмущение, но руку пожал и даже пробормотал что-то вежливое.

Поднялся и Матвей Нахимович, чтобы проводить меня. И правда, плохо выглядит, вон какие мешки под глазами, да и похудел вроде. Машинально проверил в кармане ключи от машины, и наткнулся на камни.

— Извините, Матвей Нахимович, совсем забыл — я вытащил из кармана мешочек с пятью крупными камнями и высыпал перед ним на стол — вот, приготовил для банка, а теперь вроде и не надо. Посмотрите на досуге?

Тот как стоял, так и сел. В кармане оказалась лупа, он осторожно, словно боясь обжечься, взял самый маленький камушек.

— Это то, о чём я подумал? — охрипшим голосом осведомился Георгий.

— По всей вероятности, да. И кажется тоже очень чистые.

— Тепловой щуп у тебя есть?

— Есть, есть. Но я и так вижу — Нахимович уже увереннее брал камни по одному, разглядывал их в лупу, потом отложил и посмотрел на меня — никогда не держал в руках таких камней. Нужна, конечно, более тщательная проверка, но на первый взгляд это целое состояние. На аукционе за каждый можно получить от пяти до десяти миллионов долларов.

— Сможете реализовать?

— Не сразу.

— Я могу их продать — вмешался Георгий — отдайте их мне, я хорошо заплачу.

— Это вы с Матвеем Нахимовичем договаривайтесь, пусть он решает — и я вышел из квартиры.

Спустился к машине, набрал Марию.

— Маша, вы дома?

— Да — удивилась Мария — а что?

— Надо поговорить. Я сейчас приеду, хорошо?

Дороги в это время уже почти свободны, добрался минут за сорок, включая остановку за букетом. Почему-то решил, видите ли, что без цветов неудобно.

— Что-то случилось? — встретила меня в дверях вопросом.

— Здрасьте, Маша, это вам. — сунул букет — Это я у вас хочу узнать, что случилось. Матвей Нахимович сидит как потерянный, а ваш папа рассуждает о его скорой смерти.

— Узнаю дорогого папочку — фыркнула Мария — у дедушки действительно обнаружили опухоль, но он сказал, что совсем небольшую, и беспокоиться не о чем. И совсем не болит, так что он мне и говорить не хотел, я случайно узнала.

— То есть я напрасно забеспокоился, выходит. Это хорошо. А почему вас не было на сегодняшней встрече? Мне казалось, Матвей Нахимович старается вас подключать ко всем делам.

— Он звал, я сам не захотела — Мария в задумчивости переводила взгляд с цветов на вазу и обратно — мы с папочкой как кошка с собакой, не можем не поругаться. Вы на сегодня закончили, как я понимаю?

— Думаю, с вашим отцом мы закончили не только на сегодня, но и вообще. Не сложились у нас переговоры. Тут и моя вина есть, конечно, но его побольше будет.

— Напоминаю, кстати — вставила Мария — что мы были на 'ты'.

— Ну да, помню. А где опухоль-то у деда?

— Где-то в голове — Маша решилась и вставила букет в вазу. С некоторым усилием, надо сказать.

— Маша, так в голове опухоль может не болеть до самой смерти. Ты точно знаешь, что не о чем беспокоиться? А то уж очень уверенно твой папа заявил, что скоро всё достанется ему.

— При дедушке?

— Ну да.

— Это очень плохо. Папочка в своём репертуре.

— Ты можешь выяснить, что с дедом на самом деле?

— Завтра всё из него вытрясу. Не отвертится.

— Возьми мои новые телефоны, оба спутниковые, один стационарный, другой мобильный — переписал ей на бумажку номера — Мы с братом постоянно ими меняемся, но застать можно. Если что, могу перезвонить потом. Ну, ещё сотовый, с него звонил.

— Что же теперь делать? — всё-таки растерялась Мария.

— Узнать состояние дел и сообщить мне. У меня есть возможность помочь, даже в самом безнадежном случае. Кстати, как ты считаешь — я попытался перевести разговор — трудно будет продать сапфиры и изумруды?

— Нет, камни очень хорошие, и с обработанными гораздо проще. Хорошие камни, дедушка показывал. А алмазы ты тоже привёз?

— Да, примерно столько же. И еще пяток крупных. Ладно, я поехал, и жду звонка.

— Ты домой?

— Ну да.

— А еда там есть?

— Не знаю, — растерялся я — нету, наверно. Ничего, куплю по дороге.

— А то смотри, могу накормить. Ты когда ел последний раз?

— Утром — и вдруг таким голодным себя ощутил — знаешь, а накорми, пожалуйста, чем бог послал.

Бог послал было травяной салатик и варёное яйцо с майонезом, но одумался и добавил две пачки выстрой вермишели и банку тушёнки. Пока я расправлялся с посланием, Мария сидела молча, молодец.

— Ну, спрашивай — наконец я отложил ложку.

— Вы с отцом ни к чему не пришли?

— Нет.

— А что обсуждали?

— Был вариант купить в Израиле маленький свечной, то есть гранильный заводик, и реконструировать его, а потом обрабатывать на нём мои алмазы. Но не сошлись в оценке доли каждого, и я уехал. Собственно, особо и не торговались, я рассчитывал, что одним из партнёров будет Матвей Нахимович, а твой отец был против. А твоему отцу у меня веры нет.

— И правильно. Значит, деда он решил списать со счёта. Похоже, и правда, это не просто маленькая опухоль.

— Отец-то надолго приехал?

— Не думаю.

— А ты позвони деду. Мне обратно ехать нужно, а с ним мы так и не поговорили. Ты не стесняйся, включи мне тут телевизор, и говори из комнаты, я подслушивать не буду.

Мария так и сделала, минут через пять вернулась задумчивая.

— Дедушка тоже хочет встретиться, предлагает завтра приехать к нему. Папа, оказывается, остановился в гостинице, и можно без его участия спокойно всё обсудить.

— А насчёт здоровья не спросила?

— Нет, всё равно по телефону не признается. Нужно застать его врасплох. Чай будешь?

— Тоже с рукколой?

— Нет, с печеньем и конфетами.

— Тогда давай.

Чай с конфетами несколько затянулся.

Проснулся оттого, что Мария осторожно перебиралась через меня. Попытался её поймать, но где там!

— Чур, первая в душ! — и убежала, сверкая попкой.

Ещё в машине Мария попросила, чтобы я отвлёк деда разговорами о камнях, а она внезапно задаст вопрос по поводу опухоли. Так я и сделал.

— Матвей Нахимович, если у нас не получилось партнёрство с вашим сыном, не смогли бы вы подсказать другие варианты? Мне нужно реализовывать алмазы, если с вашим сыном не получается, давайте искать другие пути. Или лучше перейти на другие камни?

— Подождите: во-первых, Георгий теперь согласен на все условия, что вы называли. Последние камни его, надо сказать, потрясли. Как и меня, впрочем.

— Что за камни, — вклинилась Мария — почему я не знаю?

— О, это лучше видеть! — глянул на меня — Я могу их показать?

— Конечно.

Дед вышел из комнаты, плотно закрыл за собой дверь.

— Так что за камни такие? — обратилась Мария уже ко мне.

— Тоже алмазы, но покрупнее. Сейчас увидишь.

Ювелир принёс коробочку, и маленькую настольную лампу, поставил перед Марией. Жестом фокусника открыл футляр.

— Ничего себе! — удивилась Мария.

— 192, 211, 356, 370 и 417 карат! — объявил дед.

Оба уставились на камни. Я подтолкнул Марию под столом и глазами показал на деда — пора, мол.

— Дедуся, а дай мне честное-честное слово, что скажешь правду — начала Мария, осторожно трогая большой алмаз.

— Конечно, Машенька — заворожено глядя на камни, ответил дед.

— Честно-честно?

— Да, честно-честно.

— Так что у тебя за опухоль? — и упор взглянула на старика. Тот не ожидал, вздрогнул, смешался. — Честно-честно, дедушка. — Машенька, давай не сейчас! — на деда было жалко смотреть —

всё-таки при посторонних не стоит..

— Не такой уж он посторонний. — Мария не давала отвертеться — Ты обещал, дед.

— Ну, в общем, неважно у меня дела обстоят, — дед виновато посмотрел на Машу, на меня — оперировать уже нельзя. Врачи обещали мне от месяца до трёх, это было неделю назад. Я ещё надеялся, что может быть ошибка, и позавчера проверился у хорошего специалиста. Он всё подтвердил, только сроки назвал поменьше... такие вот пироги...

Смотрю, Мария губы кусает, глаза на мокром месте. Дед тоже расчувствовался, надо мне их из этого состояния выводить.

— Матвей Нахимович, — говорю — давайте сначала всё-таки дела обсудим, а потом вашей опухолью займёмся. И ты, Маша, не смотри на меня как на врага народа, я знаю, что делаю.

— Вы сказали, что Георгий в конце концов на всё согласился. По разделению акций между нами тремя в равных долях, так?

— Да, так.

— Он попытается купить для нас завод, о котором говорил вчера, так?

— Да, так.

— Эти камни годятся для залога кредита на покупку?

— Конечно.

— И он их использует?

— Если на то будет ваше согласие.

— Согласие будет. Вы решили, как поступите со второй партией камней?

— Так же, как и с первой, если успею.

— Успеете. А с изумрудами и сапфирами? Тоже через Георгия?

— В основном. Несколько камней хочу продать здесь, есть покупатели.

— Хорошо. И когда можно ожидать денег за них?

— Думаю, недели через две.

— А нельзя сразу и за алмазы? Пусть даже аванс процентов тридцать?

— Думаю, Георгий пойдёт на всё, чтобы заполучить вас в компаньоны.

— Ну, хорошо. В принципе, я узнал, что хотел, сейчас должен уехать. А вас завтра заберу к целителю, посмотрит, что там за опухоль. Так что собирайтесь. Если получится днём выехать, то на следующее утро отвезу в Петрозаводск. Там хотите, на электричке, хотите Маша встретит.

— Какой ещё целитель, Александр? Ерунда это всё, никуда я не поеду.

— Не ерунда. Поедете — камень подарю, как вот этот — показал на один из пяти.

— Да уж, — развел руками ювелир — умеете уговаривать.

— Я тоже поеду, — решительно заявила Маша — не пущу дедушку одного.

— Ещё чего! — возмутился дед — в няньках не нуждаюсь.

— Лучше помоги дедушке собраться — посоветовал я — хорошо бы пару одеял захватить, и если лекарства нужны какие, тоже не забудь. А сейчас побегу, очень много дел, и времени теперь нет совсем.

— Погодите, — остановил меня ювелир — а как же Георгий? Вам же надо встретиться, подтвердить договоренности, о связи условиться.

— Наверно, вы правы. Тогда извините, сам назначу время — пусть будет два часа, я приеду сюда. И пусть приходит к сроку, нам с вами потом ещё не меньше шести часов ехать, а машина не совсем комфортабельная. А пока, извините, до свидания.

И я отправился к электронщикам заказывать усилитель.

Мастера, готового не только менять узлы, но и собрать нечто нестандартное, нашёл только в четвёртой конторе. Молодой чернявый парень лет двадцати пяти в одиночестве скучал за стойкой и явно был занят игрой, требовавшей глубокого погружения, поэтому не сразу въехал, что мне нужны усилители сигнала.

— Соберу — пожал он плечами — платить сколько будешь?

— Сам назначай. Но нужно завтра к обеду.

— Ну-у... — задумался он — тогда тысяч пятьдесят — и осёкся, видать заломил изрядно.

— Пусть так, но в нагрузку инструкция для чайников.

— Какая ещё инструкция?

— Мне нужно, чтобы ты понятным для чайника языком написал, из чего состоит сигнал и как он преобразовывается в картинку. Ну, в картинку только для телевизора и для монитора, для мышки и клавы не нужно. Если бы ещё виртуальную клаву и мышку сделать, вообще здорово было бы.

— Что-то не понял, что ты затеял?

— Понимаешь, это как бы для инвалида. Он слышит и видит только в специальном аппарате, руки тоже не работают. Но он может формировать электрические сигналы, и мне очень хочется дать ему возможность работать с компьютером. Сначала видеть картинку — для этого нужен усилитель сигнала и описание, и я в специальном аппарате постараюсь ему объяснить, как сигнал превратить в картинку. И если он сумеет, то сможет с помощью мышки и клавы работать с компьютером. Как-то так.

По мере изложения рассеянный взгляд парня превратился в заинтересованный, а потом и радостный.

— Только не гони мне пургу про инвалида — он встал и с видом заговорщика приблизил лицо — ты вступил с ним в контакт?

— Ну да, — растерялся я — как бы я иначе мог ему объяснять.

— Сделаю всё бесплатно к утру, если возьмёшь меня с собой — выпалил парень — я всё понял, никому не скажу, буду как могила, чем хочешь поклянусь! Я буду полезным, я обязательно пригожусь.

— Тебя как зовут? — перебил я ненормального.

— Женя.

— Так вот, Женя, я не знаю, что ты себе навоображал, но мне просто нужен усилитель, понял? И на кой ты мне сдался дома, там тебе просто нечего делать. Да и жить там негде.

— В палатке буду жить. Здесь обрыдло совсем уже, тоска смертная.

— Ну а мне-то ты зачем? Я же вообще не в Питере живу.

— Я его научу проги ломать, то есть хакать.

— Кого — его?

— Его. — он приблизил лицо к моему и прошептал — Искин. Инопланетный.

Вот блин! Нихренасе я прокололся! Этот любитель игрушек и фэнтези на раз меня вычислил!