Камень 1

КАМЕНЬ

Предыстория

История эта началась лет пять назад.

Занимался я тогда автоперевозками, разные грузы возил по стране. Было у меня микропредприятие, и два КАМАЗа на балансе. Тягачи с полуприцепами. Один прицеп рефрижератор, другой тент. Тягачи не новые, но вполне рабочие, по стране посылать можно. Тем более, КАМАЗ где угодно чинят, если что.

С фрахтом — то есть заказом на перевозку — всегда проблемы. За хорошие деньги ездят фирмы, близкие к заказчику, за средние бизнесмены вроде меня борются, забыв о приличиях, ну а за плохие ехать никто не хочет. Разве что есть гарантия обратного фрахта.

Вот на такой рейс меня и уговорили, в Дагестан. За наличку — тогда еще не было вменённого налога, и неучтённая наличка давала возможность сэкономить на государственных поборах. Туда уже не помню что везли, обратно был груз солёных огурцов. В бочках.

Рейс дальний, отправил двух человек. Ещё и заказчик обратного рейса туда поехал, за своим грузом проследить, ну а я попросил приглядеть за ребятами, чтобы на разгрузке не обманули.

Водилы с телефонами, но со странностями, не звонят принципиально. Дескать, будут проблемы, будем звонить, а так нечего отвлекать от работы.

Ну, через несколько дней звонит мне заказчик, говорит, что машина моя дошла, водители деньги получили, но огурцы задерживаются на три дня — ноябрьские праздники.

— Ладно, — говорю — пусть ребята отдохнут пока, вы их устройте на нормальную стоянку.

На том и порешили.

Дня через три опять звонит, недоволен.

Дескать, машины нет, а ему водилы записку оставили, что взяли выгодный рейс на Питер.

Ну, по мне так выгодный лучше невыгодного, извинился и трубку повесил. Деньги у них есть, доберутся. Жду машину.

Дождался звонка. Не от ребят, от другого заказчика.

Оказалось, мои архаровцы взяли груз шампанского. Неделя прошла, где груз? Объяснил ему, что путь далёкий, непростой, надо еще подождать. Все очень вежливые. Аванс нет, не брали.

Я сам, честно говоря, спиртное не взял бы. Проблем выше крыши с таким грузом. И криминальных, и ГАИшных.

Жду, но уже волнуюсь. Вызваниваю водил — телефоны в отключке.

Через неделю снова заказчик звонит, вежливо, но....

Повстречался я с 'крышей' своей, говорю, уладить надо вопрос, пусть не дёргают. И вообще, договор мы не подписывали, нечего угрожать. Будет ему шампанское к Новому году.

Тем временем обзвонили всю трассу — по всем постам ГИБДД, по отделениям тогда ещё милиции, по больницам. Нигде никакой информации. Гаишники, чувствую, уже высматривают нашу машинку, тоже шампанское любят.

А крыша моя хоробрая приехала после встречи с заказчиком, выглядят бледно. Оказалось, взяли мои молодчики груз у чеченцев. Причем, у ОЧЕНЬ НЕХОРОШИХ чеченцев. И до того нехороших, что мои говорят — съезжай-ка ты, от греха подальше, с квартиры, перекантуйся пока где-нибудь. И звони каждый день.

Уговорил друга пройти по трассе на легковой. Вернулся, говорит, ни следа нигде, только везде по трассе торгуют шампанским той же марки.

Запахло чем-то нехорошим. И тогда я метнулся в Петрозаводск: ночь туда — день там — ночь обратно. Нашёл жучка по недвижимости или, по-современному, риэлтора.

— Мне — объясняю — нужен уединённый зимний дом с большим участком. Желательно в глухом месте.

Как оказалось, глухих мест в Карелии полно. Ткнул в одно из предложенных, подешевле.

— Беру вот это. Оставлю вам деньги и доверенность. Оформите на моё имя, документы вышлите вот по этому адресу — даю адрес школьного друга — если собьёте цену, разница ваша. К документам приложите записку, как туда добираться. И держите язык за зубами.

Оформил доверенность, расплатился и убыл.

История с шампанским обошлась, в конце концов, малой кровью.

Груз пришел вечером 30 декабря. Формально, до Нового года. Не весь, но пришёл, и заказчик больше мне не звонил.

Потом выяснилось, что мои муромои всё это время гудели на закрытой стоянке в районе Торжка — нашли в машине чеки за постой, гостиницу, сауну и кучу других.

А бизнес мой потихоньку захирел. Не из-за этого рейса, нет. По естественным причинам — если парк не обновлять, он перестаёт приносить доход. А как его обновлять, если фрахт еле оправдывает прямые затраты? Остался один КАМАЗ и полуприцеп-рефрижератор.

И вот теперь водила не проследил за маслом и двигатель стуканул. Водила на всякий случай смылся. Денег на ремонт нет. Есть кредитная карта, и можно бы опять выкрутиться — но наступил кризис сознания. Пора сделать паузу, хоть и без Твикса.

Надо решать — то ли продать неведомую недвижимость в Карелии, и если получится, взять новый тягач, то ли продать машину с прицепом и начать новую жизнь.

И первым делом надо посмотреть, что там у меня в Карелии.

Глава 1

Карелия встретила меня моросящим дождем. Дорога явно стала получше, по крайней мере, без сюрпризов в виде коридора в скале с крутым поворотом.

В общем, по трассе и не страшно, но пробираться по бездорожью может быть и проблематично.

Тётя Тася пригрелась на заднем сиденье и на окрестные пейзажи не смотрит. Тётя Тася — это собака, в зависимости от настроения она может быть и тетей Тасей, и Тасенькой, а если накосячит — то Таисией. Как нетрудно догадаться, полу женского, то есть сука. Любовь у нас с ней огромнейшая и взаимная.

Когда покупал щенка, хотел крупную неагрессивную собаку, порода особого значения не имела. Нашел по газете объявление о продаже бразильского мастиффа, звоню:

— Как, — спрашиваю, — собаки этой породы флегматичные?

— Флегматичные-флегматичные..

Вот и вся информация о породе. Приехал, там два очаровательных лопоухих щенка, мать смотрит недобро, но спокойно. Мне бы подумать, почему это хозяин на участок свой не приглашает, но уж очень щенки симпатичные. Так и сподобился.

Уже потом понял, что это не хозяин не приглашал, а собачка не пускала. Характер у моей филы оказался тот еще, взрывной и самостоятельный. Если на прогулке отпускаешь, приходится постоянно держать её в поле зрения, при всей ласковости и, пожалуй, интеллекте, решение о том, кто враг, а кто нет, она обожает принимать самостоятельно. На команды типа 'Стоять' и 'Ко мне' реагирует чётко, но изобразить атаку, если не углядишь — это запросто.

Что характерно, когда она в машине, врагами становятся все, кто на неё посмотрит. Самые заклятые— это рекламщики в пробках и ГАИшники. В случае, если последние останавливают, приходится бочком вылезать из двери и отходить на пару метров, иначе тётя Тася самозабвенно скачет по салону и показывает, как порвет супостата, ежели он только сунется. А когда в небольшой Ниве прыгает и лает 45 кило — зрелище впечатляющее.

Но сейчас дремлет.

Часа через два свернул на грунтовку. Ну что — видно, что хоть иногда тут ездят. Встречаются изредка и пластиковые бутылки, и даже съезды с дороги — то ли грибники, то ли охотники раскатали. Ниву трясет, конечно, как на стиральной доске — были такие в древности, сам видел у бабушки, правда, стояла 'на всякий случай', никто ей при мне не пользовался.

Тася поменяла позу, уселась задней половиной на сиденье, передние лапы уперла в пол. Получается, носом сопит мне в ухо. Сразу возникает ощущение, что еду в хорошей компании.

Особых красот не заметил. То ли дождик надоедливый тому виной, то ли и впрямь унылые места. Отличий от Ленобласти мало, никаких тебе боров сосновых, сплошное чернолесье или болотца. Сомнительно тут турбизнес организовывать, скорее заготавливать комаров — в движении их как бы незаметно, а как встал — тут как тут, и такие все жирные — не подумаешь, что места малолюдные. На существование людей намекали только покосившиеся столбы вдоль дороги, правда, уже без проводов. Видимо, телефон.

Снова поворачиваю, снова на грунтовку. Теперь видно, что это Карелия, дорога иногда обтекает скалы, изредка на них взбирается.

Но любая дорога приходит к концу, пришла и моя грунтовка. Внезапно справа открылся простор громадного озера.

Небольшая деревенька, в значительной части своей полуразвалившаяся или совсем упавшая, частично прилепилась к пологому берегу озера, частично осела вдоль небольшой речки. Вид нежилой, но всеведущий Интернет еще в Питере подсказал, что люди есть, нужно только искать как следует.

Проще всего искать по степени неухоженности. Не сразу, с третьей попытки, на мой стук вышла хозяйка. Приветливая сухопарая женщина, явно пенсионного возраста.

— Здравствуйте, — говорю — не подскажете, как проехать на хутор, где-то там должен быть — и машу рукой в сторону своей фазенды. Так-то я и сам знаю, куда ехать, навигатор — великое дело, но начать-то разговор с аборигенами с чего-то надо.

Но бабулька молодец, проявляет бдительность. Дорогу секретную не показывает.

— И Вам здравствуйте. А что у Вас там за дело случилось?

— Да знаете вот, — объясняю — так вышло, что купил я там дом, и ни разу не был. Вот, приехал посмотреть, что к чему. Не знаю, в порядке ли, да и доберусь ли на машине.

После такого признания — а поди, это местная сенсация, круче очередной свадьбы Пугачевой — меня и в дом пригласили, даже с тётей Тасей, и чаем угостили. Хорошо, купил в Питере пакет пряников, достаточно случайно, а пригодился.

— Там на хуторе раньше егерь жил, хозяйство своё держал исправно. За дорогой вот тоже следил, а потом, когда всё перестроили и платить перестали, перебрался к дочке. Дом так-то после его смерти дочке отошел, да она там и не бывала практически. Потом, лет десять назад, объявился новый хозяин, что-то там организовать хотел, дом поправил, наобещал нам тут с три короба, да как-то запил всерьез и совсем спился. Поначалу серьезный такой мужчина был, раз в две недели в Пийтсиёки ездил в магазин, да и нас порой брал. А потом вот всё реже...Так и помер от водки

— Так-то у нас автолавка приезжает по вторникам, но не всегда. А с ним удобно было, пока не запил. Жена, видать, почувствовала, приехала с проверкой — а он уже с катушек съехал. И где брал только, не иначе сам гнал. Так она его, пока лыка не вязал, в машину затащила, и в Петрозаводск, в психушку. Там и помер. А она что-то с собой схватила из вещей, собиралась позже приехать, да, видать, не сложилось. Заплатила нашему Антону, тот окна забил и первое время присматривал за хутором, ну а потом — зачем ему... а теперь, значит, продала.

Ну, понятно, это я тогда же и купил дом как кота в мешке.

— Ты-то что делать будешь, это у тебя дача такая, или, может, тоже рыбу разводить станешь?

— Да пока не решил, Анна Ивановна. Был у меня в Питере мелкий бизнес, да пришел к концу. Для дачи далековато, денег немного, посмотреть пока хочу. Как, проеду?

— Да кто ж его знает. В запрошлом году лесоинспектор туда проезжал, да кажется не доехал немного. И то, у него буханка была, а ты вон, на Ниве. Смотри, если где размыло, лучше не рискуй, трактора теперь нет. Дачники иногда приезжают на больших таких джипах, как бы рыбу ловить, но кто их знает, когда теперь будут. А то оставь машину здесь, прогуляйся, дождь-то кончился. А дачники, кстати, из Ленинграда, так что и не так уж далеко для дачи.

* * *

Ну ладно, лопата есть, даже две, рискну проехать. Все-таки десять километров пешком в неизвестность с полной выкладкой — это для меня слишком круто.

Так что воткнул понижайку и поползли мы с Тасей по неезженой колее вдоль берега. Через десять минут оказалось, что не так страшен чёрт, и дорога для Нивы вполне даже подходит. Не подходят деревья, лежащие поперек дороги.

Топор вам в руки! Но не только топор, пришлось и с ножовкой попрактиковаться, и немного машиной потаскать.

Но, так или иначе, часа за три Нива донесла меня до места. Ну, почти донесла. Дом был виден и почти досягаем, но перед небольшой речкой или ручьём наезженная колея заканчивалась. Так что с шиком развернуться у подъезда не получилось. Остатки колеи прослеживались, кажется, и дальше, но тёмная вода ручья заставляла вспомнить об отсутствии трактора.

Ну, что о доме? Во-первых, есть, стоит. Внешне, вроде, добротная большая изба без изысков, окна с моей стороны заколочены, крыльцо тоже с моей стороны, но дверь видно плохо. Крыша шиферная, внешне целая. Есть и постройки, один большой сарай сильно покосился, крыша частично просела, другая постройка, поменьше, вроде стоит. За буйными зарослями особо и не разберешь, что к чему.

Дом и постройки на взгорке, от ручья метров на 10 вверх, а по расстоянию так метров сто, может. По идее, слева должно быть озеро, но не видно, всё заполонил ивняк и еще какие-то кусты.

Ну, делать нечего, извлек топор, сумку с инструментами — конечно, с самого низа, из-подо всех вещей, выпустил собаку — и пошел знакомиться с нечаянным приобретением. Уже вроде и сумерки, хорошо, что летние ночи здесь длинные.

Первое облегчение с дорогой. На дне ручья хорошая плотная галька, нужно только снять лопатой подъезды, и можно будет попробовать проехать вброд. Но это потом, если будет смысл остаться. В сапоги вода не попала, так что есть надежда на машине проползти. Крыльчатка, конечно, может воду зацепить, но тогда можно перескочить с разбегу, а потом сохнуть. Короче, придётся хорошо померить. Тася в воду полезла без восторга, стояла на берегу до последнего, потом большими прыжками и с тучей брызг — конечно, и до меня достали — перелетела, чтобы отряхнуться рядом со мной.

Ну вот, вроде и добрался. Ломая кусты и бурьян, обошел вокруг избы. Если кто и забирался, то аккуратно, ничего не сломано, стекла под досками, похоже, целые. Висячий замок неохотно, с ВЭДэшкой, но открылся — ай да я, молодец, что вспомнил — а вот дверь открываться отказалась. Ручка оторвалась сразу, стоило дернуть посильнее, а от топора толку никакого — дверь утоплена, чтобы поддеть топором, нужно оклад снимать, а жалко. Фомки подходящей нету. Да и кто его знает, может хозяева изнутри закрыли и в окно вышли. Ломать дверь тоже не вариант, сделано на совесть, да и тоже жалко. И за проушину для замка не зацепить, нечем.

Пришлось обратно через ручей к машине идти, тем более что комары осознали, что действие репеллента заканчивается, и оживились чрезвычайно. Дождик кончился, в воздухе висит влага, и гул такой стоит, видать, со всех сторон торопятся на ужин. Псина, вроде и не видно её, а как двинулся к машине, сразу тут.

Устроил и я нам ужин, чем бог послал. Пока сидел в машине и доедал бутерброды, осенило — давно таскаю в машине здоровый такой сантехшуруп, десятку, наверное, вот и пригодился. Уже воодушевленный идеей, бодро прискакал к несчастной двери, загнал в неё оный шуруп, обхватил под головкой пассатижами и легонько, молоточком, в течение пяти минут выстучал.

Правильно говорят, дурная голова — ногам покоя не дает. Теперь отправился за фонарем.

Всего в доме оказалось три комнатки, две печки и большая, как теперь сказали бы, кухня-гостинная с русской печкой. Слава богу, без протечек. Но и без электричества. Так что пришлось обходить с фонарем. В больших сенях обнаружилась достаточно крутая лестница на второй этаж, но это на завтра.

Беглый осмотр дома внутри обнаружил, что хоть вони внутри нет, но загажено изрядно. Видно, что жил мужик, и закладывал прилично, и денег на бухло не жалел, — в одной из комнат склад пустой тары из под 'Абсолюта' — и я покупал когда-то в Питере водку такую, пока деньги были. И то, не везде была. А здесь откуда? Может, конечно, через границу таскают контрабандой? Только тоже странный бизнес, у нас такая под полторы тысячи, а там, небось, порядка 30 еврейских.

Действительно, какие-то вещи и даже продукты так и пролежали лет десять. До чего удалось, добрались мыши, консервные банки вздулись и некоторые полопались, крупа в стекле внешне сохранилась. Даже газовая плитка обнаружилась, причем, газ не весь вытек — открыл клапан, и всё работает, и запах не чувствуется. Это здорово, я как-то рассчитывал на электричество, а тут облом. Нашел две керосиновые лампы, одна старинная настольная, другая переносная. Зажечь не рискнул, попробую завтра на улице.

Мебель не новая, но для сельского варианта достаточно приличная.

Тётя Тася обследовала доступные комнаты, пофыркала носом по углам и решительно улеглась на кухне, и чтобы всё контролировать, и чтобы не оказаться нечаянно забытой.

Пока не совсем стемнело, сходил еще раз к машине и перетащил спальник и что смог взять за один раз.

Устроил спальник на одной из кроватей, собачий коврик рядом на полу. Открыл все двери в доме и лег спать.

Ночь прошла достаточно беспокойно. При этом собака нахально храпела на моем спальнике (ну как же, мы ведь в походе и правила не действуют) а мне мерещились — и не только мерещились — полчища шастающих по дому домовых, а скорее, мышей, обрадовавшихся приезду кормильца. По крайней мере из двух Тасиных мисок в одной вода осталась, а вот во второй от сухого корма не осталось ничего.

После облегченного моего и плотного Тасиного завтрака отправились обследовать дом. Собственно, отправился я, а тётя Тася в полглаза наблюдала.

На первый взгляд, в доме жить можно. Пока не определить, в каком состоянии печи (а как определить-то? Никогда даже не видел, как топят русскую печь), но окна целы, щели в стенах не просвечивают, пол не скрипит. На чердаке оказалась мансарда, приспособленная под склад всякого хлама — развешаны сети, стоят какие-то рамы, старые сапоги, сундук с тряпьём. Два гнезда осиных, величиной с голову, и несколько помельче, то ли живые, то ли нет. Трогать ничего не стал, протечки не видны, и слава богу. Светло: рамы не заколочены.

Спустился, пошел искать инструмент. Собственно, топор— это наше всё, потому что больше ничего и нету. В общем, с горем пополам оторвал доски с нижней части окон, до верха не достал. Но света в доме прибавилось.

В кухне-гостиной обнаружился люк в полу. Поднял крышку, посветил — там что-то типа подпола глубиной метра два, абсолютно пустого. Стенки обшиты доской, внешне целой, на двух противоположных устроены стеллажи. Ну, понятно, это нужно, если хозяйство вести. А вот пол земляной, в таком удобно клад прятать.

В комнате с бутылками кроме них, ничего и не было. Сложены аккуратно, видать, хозяину были в радость. Поднял одну — акцизной марки нет. Посмотрел на других, снизу — тоже нет. Это что же, контрабанда такая или раньше ввезены? Или контрафакт?

Насколько помню, марки нам даровал еще Черномырдин. Значит, где-то с середины 90-х уже клеили. Так, на этикетке сзади дата пропечатана и номер какой-то — партия, наверно. Совпадает, однако, на всех, что посмотрел — апрель 2004 и цифры дальше одинаковые. Это ж если разом купили столько, получается, почти на пять тысяч евро, то либо денежный мужик был, либо продал что-нибудь. Судя по оставленным вещам, первое навряд ли, бычков в томате олигархи не покупают. Значит, то ли клад нашел, то ли секрет какой супостатам продал. Может, золота в ручье намыл? В Финляндии вон моют, правда, зарабатывают только на туристах, которым за денежку предоставляют такую возможность. Хотя, сдаётся мне, с продажей намывного золота скорее огребёшь кучу проблем, чем денег. Но надо будет в деревне осторожно поспрашивать.

Перспектива приборки в доме угнетала всё больше и портила настроение. Пора провести ревизию снаружи. У входных дверей связка ключей.

Не знаю как тут со змеями, на всякий случай натянул сапоги. Тётя Тася, надеюсь, гадов хватать не станет.

Так, начнем с малого строения. На дверях хилый замочек, ни один ключ открывать не хочет. Ну и ладно, два удара топором, и дверь открыта.

Ага, это у нас баня. Надо же, за десять лет всё в полном порядке, и дрова приготовлены, и веники висят, и вёдра с тазами — или их шайками называют, такие, железные с ручками — на месте. Пахнет приятно, не вениками, а наверно прокопченными бревнами. Печка с вделанным в неё большим котлом не имеет трубы, видимо, топится по-чёрному. Читал о таком, но вижу в первый раз. Где-то под потолком должно быть отверстие для выхода дыма, но темно, не видно. Большая деревянная полубочка литров на сто — кажется, она называется кадушка. Тоже ни разу не видел.

Но странно, что за такой срок никто не влез.

Принёс из дома новый замок, повесил.

С трудом добрался до покосившегося сарая. Кроме чертополоха плотной порослью встали молодые березки, молодые-то молодые, но ростом выше меня. Косой тут не обойдешься.

Та же проблема с замком, то же и решение. Внутри, наконец, нашел кое-какие инструменты — лопаты, лом, сломанную косу. К стене прислонены вёсла, значит, где-то может быть и лодка. Наличествуют и дрова, но как раз над ними прохудилась крыша. Стоит тачка железная, колесо спущено. Рядом с дровами непонятная сварная конструкция из нержавейки. Тяжеленная, ногой не пошевелить. Присел, сбоку две маленькие дверцы, какие-то трубки торчат. Почему-то подумал, что это угольный котел, хоть и не видел их никогда. Рядом лежат водопроводные трубы, стоит большой ящик, в нем белые мешки. Тронул один — тот рассыпался от прикосновения, внутри что-то черное. Похоже на уголь. Видать, большие планы были у хозяина.

Снаружи у двери прикрытая резиновым шифером невысокая поленница, дрова давно потеряли товарный вид.

Над бурьяном возвышается штабель силикатных кирпичей. Проломился сквозь заросли к кирпичам, внешне они выглядят вполне прилично. Количество определить не могу, но — до фига. Явно предполагалось большая стройка.

Тася по бурьяну ходит неохотно, сопровождает меня, но сама в заросли не лезет.

В двух метрах от штабеля обнаружился незаконченный фундамент. Весь его обходить не стал, но рядом с кирпичами была прорыта траншея, над ней местами ещё стоят прогнившие доски. Неподалёку лежат аккуратно сложенные шестиметровые доски, если они и были укрыты, то всё сдуло и доски пришли в полную негодность. Из-под досок выскочил зверёк, сам сантиметров десять, хвост почти такой же длины. Встал на задние лапы, смотрит на меня: сам коричневый, грудь и живот белые. Стоило мне пошевелиться, зверёк исчез.

Из построек осталась только одиноко стоящая будка полтора на полтора метра, закрытая на крючок. Понятно, туалет. Открыл дверь, навстречу с воплем вылетела крупная птица, уселась на кирпичи и отчаянно ругается. Понятно, вот и гнездо, в нём три серо-голубых яйца. Внутри туалет выглядит достаточно пристойно, хотя птица живёт здесь не первый год, и следов её жизнедеятельности достаточно. Ладно, пускай птенцов выводит, не буду её беспокоить.

Птица при более пристальном рассмотрении оказалась не такой уж большой, меньше голубя, но ругалась как взрослая.

* * *

Решил сделать небольшой перерыв и осмотреться. Взял фотоаппарат и отправился с тетей Тасей на вершину холма, осмотреть окрестности, да и зафиксировать красоты, если надумаю продавать хозяйство.

Тропа к вершине отсутствует, но проламываться через заросли не потребовалось. Только начал подниматься, лебеда и полынь уступила место луговому разнотравью. Холм пологий, снизу и не холм, а так, взгорок небольшой, но подниматься утомительно. Травы ниже пояса, но переплелись и отчаянно сопротивляются шагам. Собака благоразумно не штурмует вершину, а пристроилась сзади, идет по примятой траве. Правильно. Если мне выше колена, то ей и не видно, куда идём. Да и уклон, при ближайшем рассмотрении, оказался почти как у лестницы в пятиэтажке, и если переводить на пролёты, то много их. Не Исаакиевский собор, конечно, но этажа на три потянет.

А красоты с вершины, и впрямь, обнаружились. Если из окон можно поверх зарослей увидеть кусочек озера с островком, то с вершины открываются просторы на многие километры вокруг. Во все стороны зеленый простор, даль скрыта дымкой, но никаких следов существования человека не разглядеть. Ни тебе столбов с проводами, ни самолетов, даже ближайшая деревня не просматривается. Озеро тоже уходит на севере за горизонт, в том секторе серый. По цвету деревьев можно представить, что леса вокруг не только болотистые, как казалось по дороге. Лиственные пока достаточно светлые, местами их вообще нет, только темные хвойники. За озером, на северо-востоке, тоже темная гряда холмов, наверно, боры.

Сверху можно разглядеть и собственные владения. Дом стоит на склоне, как бы лицом к озеру, спиной к холму. Не совсем спиной, да и лицо и спина у дома весьма относительные.

От ручья до дома метров сто, пространство заросло всяким чертополохом и начинает захватываться кустарниками и молодыми деревьями. Правда, как выглядит чертополох, я не знаю, но название мне нравится.

В другую сторону похожая картина, только ручья нет, и зарастающее поле упирается в смешанный лес. По краю что-то лиственное, дальше преимущественно сосны.

Ручей скрыт плотными круглыми кустами, ещё вчера я заметил, на них длинные листья. По-моему, это ивы. Дальше от озера полоса ив вдоль ручья упирается в невысокие скалы, поросшие редкими соснами. Кажется, там даже есть небольшой водопад, надо будет сходить посмотреть.

В противоположную от дома и озера сторону местность опять понижается, уже метрах в сорока от холма начинается чернолесье. С вершины видно, что дальше понижение более пологое, и на расстоянии километра-полутора стоят хилые, типично болотные сосенки, а дальше просто болото.

А здесь хорошо, ветерок, комаров сдувает.

Господствующая высота. Наверняка при Маннергейме здесь укрепления были или КП. И в грозу тут лучше не находиться.

На самой вершине лежит большой плоский камень, метра четыре в поперечнике, а то и пять. Тётя Тася первым делом на него забралась и теперь тоже обозревает простор. С интересом, но без восторга.

Залез и я к ней.

Хозяйство моё отсюда как на ладони, обнаружил и колодец, и два каменных фундамента, и рядом с ними въезд на небо — наклонную конструкцию из валунов, видимо, когда-то позволявшую затаскивать или закатывать грузы на второй этаж. Въезд ладно, а колодец — это здорово, питьевая вода уже кончается. Но лучше его сперва почистить, неизвестно, что в него за 10 лет упало.

Заснял всё хозяйство, сделал круговую панораму. Спрыгнул с камня, увековечил Таисию. Присел рядом, любуюсь просторами. Может, не продавать дом?

Вдруг слышу за спиной, рядом совсем, на уровне земли хлопок такой негромкий:

— Чпок! —

Что за хрень? Меня с камня снесло, Таисия тоже вскочила, рычит на что-то маленькое белое, шерсть вздыбила.

Непонятный белый предмет, размером с зажигалку, лежит аккурат рядом с местом, где я сидел. Упал, что ли с таким звуком? Глянул вверх — никого и ничего. Из травы кинули — навряд ли, Таисия бы почуяла, а так рычит на саму эту фигню, а не гонит врага. Успокоил её, погладил, а она уже это нечто обнюхивает. А дальше вообще невероятное — носом пихнула и хвостом завиляла. Не так, как при встрече со мной, а вежливо, как будто с ненужными неинтересными гостями здоровается.

Взял ЭТО в руки. Легкое, похоже, что из фторопласта, но очень твердого. По форме...ну как навершие у знамени, только маленькое. А скорее всего, наконечник для стрелы, видел я такие в детстве в музее этнографии. Только там все коричневые, а тут белый.

Тогда уж не из фторопласта, а из кости, пожалуй, только новый, а не пролежавший в земле тысячу лет.

Ну да, похоже. Только — откуда? Реконструкторы?

А Таисия совершенно успокоилась, на меня уставилась и хвостом помахивает.

Что-то мне тут разонравилось. Надо будет в деревню съездить, воды чистой набрать и может, договориться, чтобы участок выкосили. Да и вообще поговорить.

Глава 2

Наутро припомнил расположение, промял тропу к колодцу. Крыша оббита оцинковкой, внешне в порядке, стоит на бетонном кольце.

Внутри паутина, но висит ведро, до воды колец 6, на поверхности ничего не плавает. Размотал трос, зачерпнул воды. На вороте осталось 5 витков, значит, метра 2 еще. Вроде, хорошо, но у всех моих знакомых воду насос качает, а ворот как-то непривычно. Но видел, есть такой девайс. Скрипит.

Вода чистая, пахнет хорошо. Всякие Иксперты из телевизора настоятельно запрещают пить воду без анализа. Тётя Тася телевизор не смотрит и воду пьёт. Наверно и я тоже буду, в деревню за водой не наездишься.

Да и о бензине нужно думать. Ближайшая заправка в Суоярви, это километров сто, наверное. Если в Питер ехать, то в Питкяранте, туда все полтораста будет. Так что канистру называем теперь НЗ и бензин экономим.

А пока сходим с Тасей на холм, пошарим в траве, может еще чего найдётся.

На этот раз по проложенной вчера тропе тётя Тася усвистала далеко вперед. Когда добрался и я, довольная псина уже устроилась на камне. Ну и я присел передохнуть. Вокруг, как писал Наше Всё, 'покой и воля'. Так бы и жил здесь.... Но летом... в хорошую погоду... с электричеством... бензином... продуктами. Да, и чтобы готовили, и прибирались, и траву косили...И хорошо бы туалет в доме, и водопровод тоже.

Оставил Тасю на камне и пошел шарить палкой в траве. Через пару минут опять хлопок, уже сильнее вчерашнего. Таис вроде и тявкнула, но не рычит, сидит на камне, только не расслаблено, на попе, а на лапах. А перед ней бутылка 'Абсолюта', аккурат как на складе пустой тары в доме.

Причем, бутылка чуть початая, винтовая пробка рядом лежит.

Это что же за хрень такая мистическая происходит?

В институте научный коммунизм учил, чертей зеленых и белочек никогда не видел. Иногда хочу верить в мудрость Президента, но лично не видел. Как и заботу банка о клиенте.

Подошел вплотную, присел. Не трогая бутылку, потянулся носом к горлышку, — а вдруг, вода там, или керосин, короче, решил понюхать. Рукой о камень оперся, а в нем гудит что-то непонятное, похоже на голос, но не разобрать ничего. Вроде и говорит, но непонятно, явно не по-русски и не по английски. Руку от камня отнял — нет голоса, дотронулся — снова есть. А Тася на нем сидит, как будто так и должно.

Испанских, французских слов не узнаю. Немецких, вроде тоже, хотя что-то похожее. Но не знаю. А голос помолчал немного и внятно так:

— Дарую! — и снова что-то непонятное бормочет. То есть, можно понять, что он мне эту бутылку подарил?

— Ты кто? — спрашиваю, а голос не слышит, бормочет своё, но потом запнулся и снова:

— Дарую! — с той же интонацией.

Ну, раз дарует, взял я бутылку рукой, понюхал. Еле уловимый запах спирта, как и должен 'Абсолют' пахнуть. Пробовать не стал, хотя пол комнаты пустых бутылок подсказывают, что продукт съедобен.

— Спасибо! — говорю, крышку закрутил, и поставил бутылку на землю. Хоть передо мной и хрень невообразимая, но явно не ЦРУ, те хоть пару слов на русском или при нештатной ситуации на английском вспомнили бы. Так что майор Пронин из-под лопуха не вылезет и водку не отберет.

Тася с камня слезла и, вздохнув, улеглась в траву.

Положил ладонь на камень, садится на него уже как бы и неудобно, присел рядом на корточки. Долго так не просижу, не привык, а на колени встать тоже вроде неловко. А камень, как оказалось, продолжает бормотать:

— Ложичело..— и, с перерывом в пару секунд, снова:

— Ложичело..—

То есть пытается что-то до меня донести. Только вот что? Но уже не бормочет всё подряд, как поначалу. Ага, сменил пластинку немного:

— Ложичело речузнати... Ложичело речузнати... Ложичело речузнати...

И сложилось как-то в голове, что просит голову положить, чтобы я что-то узнал. Ну, помялся я немного — жутковато, всё-таки, с каменюкой общаться — но встал на колени и положил голову на камень.

Такое ощущение, как будто гудит в голове ток в 50 герц, не в смысле, что бьет током, а гудит с такой частотой. Но немного по-разному, звук плавает то выше, то ниже. Собственно, и не звук это, а в костях гудит. Так пару минут я выдержал спокойно, потом думаю, сколько ж можно, да и надоело. Поднял голову, ладонь держу на камне. А тот внятно и вполне по-русски:

— Благодарю... после... приди... ещё... — и отключился, перестал бормотать.

— Пошли — говорю Таисии, и мы пошли обратно.

Спустились, уже совсем другими глазами смотрю на дом и весь хутор. Что бы там ни было на холме, просто так продать и уехать уже невозможно. Надо бы и дом обиходить, и холм с камнем прирезать, если он за пределами участка.

Достал документы на землю, так сразу и не поймешь, где что. В сторону ручья — ясно, там граница рядом с ручьем проходит. В сторону озера — тоже понятно, вот дом, вот берег, вот граница примерно посередине. А в сторону холма никаких ориентиров. Какие— то координаты присутствуют, но в моём навигаторе цифры совсем другие. Да, без стакана... кстати, что в бутылке?

Попробовал — и правда, водка. Тёплая и невкусная.

Ближе к вечеру съездил в деревню и договорился, что с утра захвачу двух бабушек, а они мне за четыре тысячи приберут дом, а если что нужно стирать, то потом и постирают, благо у одной из них есть машина-автомат.

Следующий день прошел под знаком 'генеральная уборка'. Обеспечение водой, оказалось, подразумевало не только подтаскивание свежей, но и выливание использованной. Тёте Тасе быстро наскучило помогать, и она нашла себе место рядом с машиной.

Я легкомысленно согласился вынести мусор, и бесчисленное число раз бегал через крыльцо. Кучка мусора сперва стала кучей, а к вечеру превратилась в гору. Консервы бабушки посоветовали закопать, тряпки и остальное сжечь, а бутылкам нашлось применение. Их нужно возить к местной самогонщице Ирине и оставлять у калитки.

В доме сменился воздух, пропал пыльный затхлый дух. Светлее не стало, но картинка за окном теперь радовала.

В течение дня дважды пили чай, и совместно решили, что вода хорошая и чистая.

Увёз бабушек уже после 10 вечера.

До чего удобно городскому собачнику в деревне! Не нужно подниматься в 6 утра, в любую погоду совершать часовой променад и возвращаться, когда только самые первые жильцы выходят на работу. А здесь — открыл дверь, и привет!

Так что провалялся чуть ли не до 11, ощущая каждую мышцу не только в руках — ногах, но и в спине и даже в шее. Каково же должно быть бабушкам!

Но Тася под дверью громко намекала, что она уже нагулялась, и пора завтракать.

Что ж, завтракать, так завтракать. Мне просто — Бомж-пакет и чай, тёте Тасе тоже пока просто — сухой корм. Но аппетит у собачки оказался выше расчетного, дня через три придется ехать, пополнять запасы. Навряд ли я здесь чего-нибудь мясного достану.

Интересно, а газ где заправляют?

Пасмурно. Отправились на холм. Тася, как только поняла, куда идём, пулей усвистала наверх. Когда добрался и я, вижу, сидит, голова немного набок, то на одну, то на другую сторону, как бы прислушивается. Они что же, общаются?

Подошел, присел, ладонью коснулся...камня?

— Приветствую тебя — говорю.

— И ты, воин, здравствуй — гудит в руке.

— Я не воин — говорю — а ты кто?

— Кто я, не знаю, — отвечает — почему не воин? Прежде полагал, твой зверь для охоты, послал тебе нужную вещь. Сейчас общался со зверем, понял, что зверь боевой и охраняет тебя, решил, ты — воин.

Надо же, бойко как заговорил. Видно, и впрямь язык сумел скопировать из моей головы.

— Но я и не воин. А ты теперь хорошо говоришь по-русски. А раньше на каком языке говорил?

— Какие языки не знаю. А люди разные были. Говорил давно с первыми, потом — редко говорил. Только обмен. Теперь с тобой говорю. Это хорошо — говорить. Значит, ты жрец?

— Как так жрец? С какой стати?

— А почему не жрец? Не охотник и не воин, мужчина, говоришь со мной, стоишь на коленях — значит жрец.

— Ты знаешь, у нас теперь и другие специальности есть.

— Так значит, у тебя, как у первых?

— Не могу сказать, я о них ничего не знаю. А давно первые были? И что с ними стало?

— Первые были долго, потом их стало меньше, а потом совсем пропали. Когда они появились, не знаю, они уже были, когда я проявился здесь. Много зим назад, но чтобы ответить в твоих числах, нужно тебе снова приложить чело. Я совсем не понял, как ты считаешь, да и узнал от тебя только часть слов.

— Ты можешь лечь на спину, важно, чтобы касался головой, не обязательно челом. Только лежи дольше, чем прошлый раз, тогда было недостаточно. Да и со мной говорить можно не рукой, а как твой зверь, ногами или задницей.

Встал, осмотрелся. Пасмурно, но видимость хорошая. сплошное облачное покрывало местами надорвано, дождевых туч не видно. Можно и полежать, благо комаров ветерок сносит.

Лёг на спину, время заметил. Надвинул кепку на глаза, всё же солнце слепит даже сквозь облака. В голове опять зажужжало на разные голоса.

— Так хорошо? — спрашиваю.

Молчит камень, только жужжит себе и жужжит. Ладно, думаю, раз канал у него перегружен, значит, нет в нём совершенства, не боги его сделали, а люди. А может, кто-то вроде людей.

На этот раз он меня прожужжал почти полчаса. Сам списывать прекратил, говорит:

— Как ты необычно считаешь, десятками. У Первых получше была система, двенадцатеричная, а охотники просто считали до семи. Теперь могу пояснить, Первые были, когда появился я, если считать по зимам, то одиннадцать тысяч триста шестьдесят четыре зимы назад. Пропали одиннадцать тысяч сто шестьдесят девять зим назад. Наверно, по-твоему правильно сказать лет, но я считаю по зимам.

— Почему же именно по зимам?

— Зимой получаю мало силы, хватает только на наблюдение. Иногда и наблюдение отключаю. При Первых был собственный источник, но он опустел, и сила у меня почти только та, что получаю здесь. Приходится экономить.

— А почему ты не знаешь, кто ты?

— Просто я начал ощущать окружающее, когда проявился здесь. Тогда здесь были Первые, и вопросов у них не возникало.

-Ты неправильно говоришь, нужно говорить ПОЯВИЛСЯ, а не ПРОЯВИЛСЯ.

— Ты так считаешь? Но ведь меня здесь нет, я у тебя не появился, и не показался, только коснулся, наверно...

-То есть как нет? А на чем я лежу? Ты что же, в другом месте?

— Не в другом. Нельзя объяснить. Я не в другом месте, я в никаком месте. Меня нету там, где ты, и меня нету в других местах. То, что у тебя, это как бы только моя тень, не я. Или не тень, а отражение, не знаю, как правильно сказать. Может быть, я потом смогу объяснить, но пока я не увидел у тебя похожих слов и понятий.

— А что, разве ты не всю память у меня скопировал? Ведь сам отключился на этот раз.

— Нет, память я не копировал, мне удается распознать только слова и некоторые понятия, не все. Приходится экономить силу, использовать малую часть.

— Так ты что же, только от солнца заряжаешься?

— Почти. В период не зимы случается, что удачно пополняю запас, если повезёт. Кстати, ты принял мой дар, это что? Тот, кто был до тебя, дал мне образец, и двести одиннадцать раз получил эти предметы. Зачем они?

— Ну, это такой напиток, затуманивающий сознание, и сосуд для его хранения.

— Значит, он тоже жрец. Он часто был отравлен.

— Не думаю. Мне кажется, ему просто нравилось быть таким.

Я помолчал.

— А расскажи, пожалуйста, если первые пропали чёрте когда, что же ты всё это время делал? Тут ведь были и другие люди?

— Появлялись два раза, но не общались. А 1238 зим назад неподалёку появилось племя, их жрец смог найти меня и заговорил. Потом они долго жили неподалёку и каждый год приходили сюда. Приходили разные, и просили по разному. Потом и они пропали, и девять зим назад появился новый жрец. Но он не разговаривал, только просил затуманивающего напитка. И вот теперь ты.

— А что просили?

— По-разному. Чаще оружие и снасти для охоты, иногда украшения. Один жрец придумал стариков омолаживать, тоже просил. Жертвы приносил большие.

— Как ты думаешь, откуда ты взялся?

— Я не думаю, я знаю. Меня создали те, кого мы с тобой называем Первые. Или кто-то создал для них. Я должен был обеспечивать их переход из мест, где они обитали, в одно место рядом и дать им всё необходимое для жизни здесь. А потом по команде старшего жреца перенести их в другое место. А здесь, где ты сидишь, было не главное место переноса, у тебя есть хорошее слово для него, ты бы сказал 'служебное'.

— А как ты узнавал, что нужно им дать?

— Обычно мне давали образцы того, что хотят получить. А некоторые образцы мне дали заранее, ты бы сказал, в меня 'загрузили'. — Камень помолчал — Мне интересна твоя жизнь и чем я могу быть полезен, но я с трудом понимаю образы в твоей голове. Если ты позволишь, я погружу тебя в особый сон и попытаюсь скопировать несколько областей, а после буду разбираться. А зверь посторожит, я просил, он согласен.

Ну, надо помочь, мне тоже проще будет. Я опять лег, накрыл глаза кепкой и вроде бы уснул. При этом слышал всё вокруг, а гордая доверием тётя Тася сидела в ногах и сторожила.

Камень же интересовался нынешней жизнью, сожалел, что образы из моей головы плохо считываются. Еще дважды отправлял меня в транс и жужжал у меня в голове, но пришел к выводу, что нужно менять подход и разбудил.

Тут Таисия залаяла и унеслась вниз, на кого-то ругаясь. Я распрощался и поспешил за ней.

Людей внизу я не застал. Вернее, мы с Тасей не застали — она облаивала заросли со стороны озера, но не злобно, а как бы по обязанности. Чужого она постаралась бы достать. Либо померещилось что, либо зверь ходил.

На том пока и расстались.

Немного повозился по хозяйству — да какое тут хозяйство, но всё равно приходится подсуетиться, перекусили. Взял лопату, попытался очистить от зарослей пространство вокруг дома. Да, нужно бензокосу купить, руками тут не справиться. Интересно, сколько коса может стоить? Денег-то не так и много осталось.

И тут меня осенило. Здесь же совершенный принтер рядом!

Взял две пятитысячные и отправился к камню. Рыжая, конечно, за мной.

Положил на камень одну купюру, сел рядом.

— Привет — говорю.

Тот молчит.

— Привет — обратился еще раз — ты меня слышишь?

— Слышу, конечно.

— А чего не отвечаешь? У нас принято здороваться в ответ.

— Так ты не здоровался.

— Ну как же, 'привет' сказал.

— Так привет — не о здоровье...

Ну да, не поспоришь. Программа у него жесткая, видать.

— Привет — это то же самое, — объясняю — Но это неважно, вот скажи, сможешь сделать точно такую же штуку? — и пальцем прижимаю купюру.

— Точно такую? Надо посмотреть. — Раз — и купюра исчезла на пару секунд. — Ну, да, могу. — купюра вернулась.

— А затраты энергии большие?

— Нет, почти никаких.

— Тогда сделай, пожалуйста, штук сто.

— На, возьми — и под пальцем со скоростью счетной машинки выросла пачка.

От неожиданности отдернул руку. Конечно, ветер тут как тут, смахнул в траву. Хорошо, что не выкосил, собрал быстро.

Довольный, уселся обратно.

— Слушай, — говорю — А как ты с первыми в контакт вступил? Как они тебя нашли?

— А чего меня искать было? Я их сюда и перенес.

— Как перенёс, откуда?

— Да с другой точки, он там раньше жили, потом сюда перешли.

А там что, у тебя тоже тень есть? И тоже можно силу собирать? И первые тоже есть?

— Тень там есть, но сила почти не доходит. Там сверху вода и слой ила. Какие-то живые организмы появляются, но разумных больше нет. Предполагаю, что там была катастрофа, и те, кто перешли сюда, от неё спасались. Я думаю, тень не совсем хорошее слово, я узнал у тебя более подходящее — 'проекция'. Так вот, была еще одна проекция где-то рядом, но она разрушена и я её не ощущаю, только получаю оттуда энергию.

— И много перешло?

— Одна тысяча четыреста двенадцать человек. Взрослых мужчин только восемьдесят шесть, триста пятнадцать женщин, остальное дети. Где-то рядом поселились. Теперь предполагаю, ждали, чтобы дети подросли и хотели идти дальше.

— То есть куда идти? Ты же здесь им всё давал, я так понял

— Так дальше идти. У меня остались три точки проекции, одна под водой, другая здесь у тебя, а третья в другом месте, не знаю где, но не в твоём мире. Первые ожидали катастрофу и готовили эвакуацию в другое место, но успели вывести сюда только часть детей. А пока жили здесь, у них что-то произошло, и мужчин стало совсем мало. Теперь предполагаю, что на них напали. А когда выросли дети, те уже никуда не хотели и жили здесь небольшой колонией. Я им давал одежду и инструменты, но еду добывали сами.

-Так у тебя есть выход в другой мир? И можешь меня туда провести? А что там?

— Да, выход есть. Провести могу. Что там, не знаю. Вокруг проекции темно, воздух немного другой и давление в среднем больше на 7%. Сила тяжести немного меньше. Темно было с самого начала, а сравнивать условия я стал потом, от скуки. Звуков нет.

— А как узнать, что вокруг? Ты можешь осмотреться?

— Я, как и здесь, могу контролировать пространство примерно в на 2-3 метра вокруг. Чёткой границы нет потому, что чувствительность снижается постепенно. А смотреть нет, не могу. Зрительный образ могу только считывать, сам не воспринимаю.

— Ты сказал, рядом была проекция. Это где?

— Не знаю где, но поход до неё и обратно занимал 16 дней. Я посылал туда ученика, и он вернулся через 16 дней. Он знал, куда идти.

— А почему ты послал туда ученика?

— Узнать, что там случилось. Когда Первые начали переходить, сначала на ту проекцию я перенёс почти всех жрецов, их было много, наверно, больше десяти тысяч. Но они хотели перенести амулет силы, а он резонировал с настройками перехода. Я говорил старшему жрецу, что может пропасть и амулет, и место проекции, но он не захотел оставить амулет и сумел протащить его в нигде, но при выходе что-то произошло и я перестал ощущать проекцию.

— После этого Первые могли переходить только сюда, и когда среди них оказался ученик жреца, я послал его к тому порталу. Он нашел место, но там не оказалось никого и ничего живого. В центре, на горе, просто оплавленные скалы, вокруг всё выжжено. Место стало нехорошим, и ученик умер сразу, когда вернулся. Он рассказал мне о виденном и упал, и не было никого рядом, чтобы положил его на меня и смог бы его спасти.

— А это место продолжает существовать. Хоть я и утратил ощущения, но получаю оттуда подпитку силой, наверно правильнее сказать, энергией, в теплый сезон туда попадает много, я её собираю. Иначе не мог бы с тобой общаться.

— Подожди, но тогда наверно не стоило тратить энергию на создание водки?

— Нет, на создание предметов я трачу энергию из другого источника, там её пока достаточно. И если создавать из готовых частей, то хватит надолго. А энергия из воздуха нужна для поддержания проекций и переходов. Чем больше предмет, тем больше энергии нужно на его переход через проекцию в твою реальность. А на переход в нигде энергия почти не тратится.

— А как ты собираешь энергию из воздуха?

— Она сама приходит, и потом сильно грохочет.

— А дождь при этом идёт?

— Да, обычно много влаги. Но не всегда.

— Ну, я наверно понял. Это молнии, а энергия электрическая. Можно будет потом тебя подпитать, если тебе наше электричество подойдет. Но пока его здесь нет, а мне оно тоже нужно. Так что теперь уже нам обоим.

— Что значит нам. Ты собираешься жить здесь?

— Да. Буду уезжать иногда, но планирую поселиться здесь.

— У тебя есть лошади? Ты ездишь на колеснице, или верхами?

— Можно сказать, в железной колеснице. У меня в ней 80 лошадей, но тоже железных.

— Да, я видел что-то подобное в твоей памяти. Ваши мудрецы весьма искусны. Хорошо, что ты будешь жить рядом. — Камень немного помолчал — А как ты думаешь привезти сюда, как ты говоришь, электричество? Ведь оно просто летает в воздухе, и его трудно поймать. Или ваши мудрецы его укротили?

— Не совсем так. То, которое в воздухе, поймать можно, но проще сделать самим и передать по специальной верёвке. Есть и ловушки, чтобы его возить, но в них помещается совсем немного. Даже в моей колеснице есть небольшая, называется аккумулятор, но тебе дать не могу, не уеду тогда.

Глава 3

Надо что-то делать с бурьяном.

После завтрака пошел в сарай искать инструмент. Планомерное обследование принесло результат.

Коса оказалась не сломанной, а просто другой конструкции:

не такая, как в кино, а на красной железной рукоятке. Лезвие крепится болтом, а он зачем-то раскручен. Ну, это дело поправимое, ключи в сенях лежат.

Подтянул, попробовал пальцем — вроде, острая. Примерился — держать, вроде, удобно. Вариантов взять неправильно не вижу.

Припоминаю, что нужны еще грабли — но вот чего в сарае нет, того нет. Может, где снаружи остались у стеночки, аттракцион 'наступи сюда'. Топоров несколько, даже один колун, двое вил — но никаких граблей.

Попробуем косить.

Оказалось, не так это и сложно, если не спешить и сильно не размахиваться. Некоторые растения, правда, приходится топором рубить, но топор острый, рубит легко. Таскать топор неудобно, поэтому выкашиваю там, где коса берет, а потом вырубаю то, что осталось. И так небольшими кусочками. Топор, чтобы не потерялся в траве, ставлю к стенке.

Тётя Тася устроилась у сарая, на поленнице, чтобы быть выше травы и всё видеть. Дремлет на солнышке.

Расчистил вокруг крыльца, потом двинулся в сторону бани. Пока везёт, коса берет всю траву, топор не нужен. Так за час с небольшим сделал широкий проход и обкосил вокруг бани. Стало аккуратно, просторно, но ходить неудобно, трава мешает.

Перешел к сараю, топор поставил рядышком. Решил передохнуть и убрать скошенную траву. Зашел в сарай, пристроил косу, смотрю на вилы, выбираю: у одних три зубца и длинная рукоятка, у других четыре, но рукоятка короткая. Взял в руки четырехзубые, примериваюсь у дверей, удобно ли будет траву собирать.

Чувствую, движуха снаружи какая-то. Оборачиваюсь, а там два мужика, один падает, другой по странной траектории летит на меня и явно не поздороваться. В руке что-то вроде ножа и явно достаёт до меня. В замешательстве заслонился от него, чем было — он на это 'чем было' и наделся, на два из четырех зубьев. Под нижнюю челюсть и вверх, вот так. И больше не бежит, а оседает, и вилы из рук выворачиваются.

А второй, упавший на спину, тоже не бежит уже, голова повернута неестественно, а лицо у Таисии в пасти. Сам в крови, Таисия в крови, но держит, не отпускает.

Да уж, покосили травку.

Руки дрожат, ноги не хотят слушаться, но беру вторые вилы — а хорошая вещь, что называется 'убойная штучка' и иду к Таисии.

Мой-то уже готов, видно сразу.

Глажу, успокаиваю, не знаю, кому это нужнее. Но Таисия клиента из пасти выпустила, стоит над ним, рычит.

Так. Тасин клиент, похоже, неопасен. Рожа в кровище, кожа содрана, прокушен глаз. Но главное, шея повернута набок. Пробую пульс проверить, а самого колотит, какой там пульс.

Собачку глажу, ищу раны. Крови много, но шкура, вроде, цела.

У этого ножа нет.

Одет в какую-то мокрую темно-серую робу без карманов, голова бритая. Производит впечатление мелкого, но это он лежит. Хотя да, тощий. На пальцах синие наколки, явно бывший сиделец. Возраст не понять, потому как лица не разобрать. На груди слева нашивка с каким-то номером и буквы.

Обернулся к своему — одет так же, лет под 45, сухощавый, но крупный, кисти рук крупные и тоже с наколками. Тоже бритый, но в кепке. Правая штанина порвана, под ней виден грязный бинт, всё мокрое, и бинт, и роба. Два стилета самодельных лежат, кажется, их заточками называют. Да, только случайно ни один до меня не достал.

Похоже, беглые сидельцы. А то кто же их в робе выпустит?

Заточки на всякий случай отшвырнул ногой в сарай.

Но надо осмотреться, может еще где гости спрятались. Веревочка в сарае нашлась, связал на всякий случай руки Тасиному клиенту, подобрал топор и пошли мы с Тасей на разведку. На разведку-то пошел я, а Тасю позвал, чтобы не так страшно.

Вижу, лёжка в траве у сарая. Трава местами пожухла, значит, лежали долго. Две ямки — два человека. Следы по бурьяну читаются легко, хоть я и не следопыт.

Пошли по следам. След от сарая ведет в сторону озера, вдоль озера на юго-восток метров так сто, потом уходит прямо в воду. На берегу четыре пластиковые канистры из-под Лукойловского масла, связаны попарно. Так, плавсредства нашли, в двух экземплярах по числу сидельцев. Третьего не предвидится, но погоня возможна, даже вероятна.

Вроде мы с Тасей и в своем праве, самооборона, но как-то не хочется это доказывать. Тем более, не местные мы. Так что пусть лучше погоня пройдёт стороной.

Тася побродила по воде, отмылась. Осмотрел внимательно, правая брыль немного кровит, а больше ран нет. Хвалю её за проявленный героизм, а она понимает, от удовольствия сияет прямо.

Собрал плавсредства и пошли обратно. Тётя Тася гордая до невозможности, ступает как балерина, на цыпочках.

Теперь уже руки не трясутся, поискал пульс на тощем. Не нашел. Ну и хорошо, был бы живой — сомневаюсь, что смог бы добить, пришлось бы идти сдаваться.

Судя по всему, сидельцы увидели с воды дом и решили попытать счастья. Раз еще одеты в робу, значит, утекли недалеко отсюда. Подошли, когда я уже косил, и залегли, оценивая обстановку. Тася, наверно, до того на дрова забралась, вот они ее и не видели.

А когда я рядом поставил топор, решили, что вот он, миг удачи. Старший забрал заточку у молодого, и тот рванул к топору — но не учел собаку. Та прыгнула, схватила его за лицо и повалила, задев второго. А второй из-за толчка сбился с траектории и успел аккурат на мои вилы. Не будь заминки, не он бы погиб, а я.

Ну, а как первый помер, уже неважно, Может, от падения, а может Тася ему шею свернула — всё-таки если пролетающие 50 кило хватают тебя за лицо, шея может и повернуться. А может, и от болевого шока.

Что для меня неожиданно, Таисия прыгнула молча, как дремала, так и прыгнула. Ну, а что не почуяла ворога — это прокол, да.

А раз зона недалеко, то могут идти по следам и нужно озаботиться их сокрытием. Для начала убрать тела.

С одной стороны, хорошо, что не в городе, свидетелей мало. Но реальные варианты не очень хороши.

Проще всего утопить на глубине, но как туда попасть без лодки? Я уж не говорю, как одному справиться с телами? Если привязать груз, да утопить у дома, запросто вычислят. Тогда про самооборону можно забыть. И еще, если за ними погоня, то на воде я буду как на ладони. Подъедут и поинтересуются, что я тут делаю.

Можно, конечно, вывезти на машине и сбросить в болото у дороги, но желательно проехать за деревню, если найдут здесь, я буду первым подозреваемым. А незаметно проехать через деревню может не получиться. Да и на дороге может патруль попасться, остановят — мало не покажется. Одно тело в Ниве еще можно спрятать, два — никак.

Получается, надо прикопать. Только как быстро сумею выкопать, не придут ли поисковики раньше. Да и следов будет море, пока не зарастёт.

А если с Камнем поговорить?

Быстренько поднялся на холм, сел.

— Привет — говорю.

— И тебе привет.

— Слушай, у меня образовалось два мертвых тела, не мог бы ты их переправить в воду, туда, откуда первые пришли?

— Мог бы. Энергия на переход нужна, но пока достаточно

— Отлично. Тогда я их сейчас притащу. — и бегом вниз.

А тачка, как назло, не в порядке. Попробовал колесо подкачать — получилось, но только нагрузил — сразу спустило. И то, резина старая, сколько ж ей жить. Так что пришлось катить в горку на ободе. С трудом, но дотащил.

Выгрузил на камень, сел в отдалении.

— Ну, как, пойдет?

— Да, пойдет. Но он же свежий, еще не разложился. Скажи, тебе обязательно нужно отправить его именно на то место, откуда пришли первые?

— Нет, мне нужно убрать его отсюда поскорее и чтобы тут не было следов.

— Тогда я его приму как жертву. Помещу в хранилище. И энергии меньше потребуется, и материал может пригодиться.

— Ну, хорошо. Тогда я пошёл за следующим.

С пустой тачкой проще, конечно, сбежал легко. Таисия сидит у второго тела, блюдёт.

А второе тело намного тяжелее оказалось. Мало того, что сиделец крупный, из него вилы не смог вытащить. Ну, не то, чтобы силы не хватило, но не смог упереться ногой в тело. Дёрнул раз, другой и решил не заморачиваться. В конце концов и его дотащил, дождался пока с хлопком исчезнет и отправился вниз.

А внизу тоже работы до фига.

Снова взялся за косу и топор, обкосил сарай, захватив лёжку сидельцев. Траву не трогал, а ветки и кусты собрал, бросил на место разборки. Хорошо бы дождик кровь замыл, но пока и так сойдет.

Теперь место высадки надо превратить в место рыбалки.

Выкосил на берегу пятачок, но без фанатизма. Не заметят — и не надо.

Тропу у самой воды не тронул, а дальше прошел с топором и секатором, чтобы видна была рукотворная дорога.

Вернулся, разжёг небольшой костерок — дымарь, из обрезка доски сколотил подобие скамеечки. Поставил пустую банку с землей, якобы из-под червей. Живописно бросил бутылку из-под водки. Костерок затоптал.

Вот, теперь видно присутствие цивилизованного человека. Хорошо бы еще банку из-под Кока-колы, но нету.

Тем временем и сумерки подоспели.

Разжёг еще один костерок под ветками около сарая. Ветра нет, ветки сырые — пусть дымит.

Зашел в дом и увидел перец — тут и вспомнил, что нужно отбить запах. Прошел по тропе с перечницей.

Вечером бутылку Абсолюта мы всё же допили. Ну, допивал, конечно, я, Тася сидела рядом и слушала. Всё же боевая подруга, получается.

Потом слышал, как пришла гроза, поливало прилично. К сожалению, грохотало далеко, в холм не попало.

Наутро проснулись от грохота. Вертолёт методично обшаривал берега, кружа над некоторыми точками по несколько заходов. Покружился и над нами, я вышел из дома и помахал ему, дескать, всё в порядке. Хорошо, думаю, что канистры прибрал и сжег. А дождь вообще божий дар.

Наладил косу, топор и снова на расчистку. Тася бдит.

Во второй половине дня залаяла, сначала привлекая внимание, потом злобно. Слышу, машина со стороны деревни. УАЗик остановился перед ручьем, вышел мент и двое в военной форме с автоматами. Ага, пропажу ищут. Взял Тасю на короткий поводок, жду.

Гости поднялись к дому, Тася изображает голодного дракона, хрипит и бросается, рвется с поводка. Обернулась на меня, дескать. Правильно ли делаю. И опять рвется. Погладил её, дескать, молодец, демонстрация отличная, говорю — Сидеть! — она и села, молчит.

Мент подошел метра на три, смотрит с опаской.

— Здравствуйте — вежливо так говорит — я старший лейтенант Привалов — и удостоверением махнул.

— Здравствуйте — отвечаю — а я Александр Николаев, новый хозяин тут. Извините, руку не могу пожать, собачка не даст.

— Да-да, понимаю. И давно вы тут обитаете?

— С неделю примерно. Купил давно, а вот три дня как приехал. Только обживаться начал.

У мента аж глаза заблестели. Приободрился, что я так удачно к побегу подгадал.

— Скажите, вы не замечали вчера кого-нибудь неизвестного?

— Нет — отвечаю — мы с собачкой вообще тут никого не встречали. Вечером, правда, принял на грудь, уснул крепко, мог и не слышать. Собака в доме ночует, городская. А людей три дня не видел. Привозил бабушек из деревни помочь прибраться, и всё, больше никого. А что случилось-то? Вертолет вот летал сегодня, похоже искал что-то? — надо спросить, думаю, иначе подозрительно будет.

— Да вот, в соседнем районе бежали двое заключенных, есть предположение, что они могли отправиться в эту сторону — а сам по сторонам зыркает, думает, что незаметно для меня. — А можно документы ваши посмотреть? А бойцы тут вокруг проверят, нет ли кого.

Что ж не показать, пошли в дом, Тася порыкивает, но в меру.

Достал паспорт, документы на хозяйство. На столе видны следы холостяцкой посиделки, бутылка пустая и стопка. Хорошо, одна.

Мент въедливый оказался, тщательно купчую проверил, кадастровую выписку, печати на свет попытался посмотреть, лампу поискал, но тут облом, света то в доме нет, только из окошка. Паспорт подозрений не вызвал, так, пролистал и переписал данные.

— А чем заниматься здесь собираетесь, Александр Николаевич?

— Да сам пока не знаю — решил быть по возможности честным — хозяйство-то купил по случаю, тогда и деньги были, и бизнес небольшой. Теперь с этим сложно, вот и приехал посмотреть, то ли новую жизнь начинать, то ли продать. Пока настроен остаться, а с занятиями не определился.

— Ясно. Могу я дом осмотреть? — похоже, остаюсь под подозрением. Понимаю его — как специально к побегу приехал. Да и мне подумалось, что не случайно сидельцы сюда приплыли. Могли знать про пустующий дом на отшибе, ой, могли. А мы с Тасей им карты попутали.

— Конечно.

Показал все комнаты. Лейтенант пустые бутылки увидел, — Ого! — поднял одну, посмотрел вопросительно.

— От прежнего владельца — говорю — две даже полные были.

— И как водка?

— Не испортилась.

Забрался по крутой лестнице на чердак, перебрал весь хлам. Естественно, никого не нашёл. Открыл подпол. Мент молодец, фонариком внутрь посветил, спустился, присел, ищет следы. Ну, за это я спокоен,

— Сам туда еще не лазил.

— Вижу.

Выбрался, вышли с ним на крыльцо. А там уже и солдатики подошли.

— Чисто — один говорит — вокруг обошли, трава нетронутая, проходы только на холм и к воде. В баню вот не попали.

— Так проверьте — ключи снял и протягиваю.

Смотрю, солдаты тоже не халтурят. Замок сняли, глянули внутри. Потом нашли лаз наверх, один и туда забрался. Вышли, обошли еще раз по периметру, не примята ли трава.

— Ну, ладно — подобревший лейтенант стал прощаться — вы тут всё же осторожнее, может они затаились и позже заявятся. Звоните, если что — и визитку протягивает

— Какое звоните — отвечаю — здесь не то что связи, света нету.

— Ну, да, не подумал. Собачка у вас хорошая, я бы на их месте и не сунулся. Ружьё то есть?

— Не сподобился пока. Да и как это, в человека стрелять, что ли?

— Так то оно нельзя, конечно, но в этих — и не грех. Они в больничке двух женщин сначала изнасиловали, потом глаза выкололи. Если боцы случайно их застрелят, я постараюсь увидеть попытку к бегству.

Наконец, уехали. Тасю выпустил из дома, та как ищейка пустилась носом по следам солдат, не притаились ли где.

Подошел к сараю, дверь притворить — а у двери две заточки валяются. Да, опростоволосился я. Похоже, солдаты не заметили — но могли взять на заметку и устроить наблюдение. Пустят дрон, его и не видно, а хутор как на ладони. Если что, надо будет сказать, что сам еще не знаю, где какой инструмент. Понятно, что сидельцев не найдут, но привлекать внимание к Камню не хочется.

Послонялся по двору — уже появился двор — пошел на холм.

— Привет! — сел на камень

— Приветствую тебя, жрец. Я доволен, что ты жив. Сегодня ко мне приходили враги, искали что-то.

— Так они искали тех, кого ты вчера утилизировал.

— Непонятное слово. Может быть, принял?

— Ну, принял, можно и так сказать.

— То есть это твои друзья, пришли на помощь?

— Да нет, не друзья, но и не враги. Они сами ловили тех двоих и лучше пусть не знают, кто их опередил.

— Я тебя не выдам. Они ушли?

— Да, недавно.

— Тогда прими своё оружие — хлопок, и на камне лежат вилы — трофеи тебе нужны?

— Да ну их

— Не понял, тебе нужны трофеи или нет?

— Не нужно, пусть никто не поймёт, что они тут были.

— Понятно. Но я их сохраню, вдруг, потом понадобятся. У тебя странное оружие. Я такого не встречал. Мне кажется, оно дешевое и недостойно тебя.

— Это и не оружие. Так, схватил, что под руку попалось.

— А какое у тебя есть оружие?

— Да никакого нет. Но теперь обзаведусь.

— А какое ты хочешь обзавести?

— Пока не знаю, буду в городе, куплю что-нибудь. Ружье, наверно, и что-нибудь типа ножа.

— Что такое ружьё, я знаю, но без образца не создам. А достойный тебя кинжал сейчас подарю, он у меня давно. Вот, прими дар.

— Хлоп! — и на камне возникает нечто. Кожаные ножны с золотым рисунком венчает светло-коричневая рукоятка.

— Благодарю. — и беру подарок, в руку скользит кинжал. По лезвию струится тонкий рисунок, материал непонятный, такой же серо-желтый. Рукоятка обтянута шершавой кожей, в головку вставлен ограненный камень размером с горошину. Гарда односторонняя. Лезвие шириной сантиметра четыре слегка изогнуто, заточка с одной стороны.

В балансировке я ничего не понимаю, но лежит в руке удобно и привычно.

А камень тем временем:

— Кинжал зачарован на бросок и возврат, следует взглянуть на место, куда нужно попасть и пожелать этого. Для возврата захотеть, чтобы он оказался в руке. Расстояние поражения и возврата не знаю точно, но около 30 шагов. Проверь сам.

— Подожди, как это — зачарован? Быть такого не может!

— У первых могло и такое быть. Сам я, конечно, не проверял, но их устраивало. Да, вот еще: кромка тоже зачарована на остроту, но с боков лезвие постепенно стирается.

— А что за материал непонятный?

— Вы называете его бронза. Первые всё изготавливали из бронзы разного состава, поэтому других образцов у меня нет. Есть еще костяные наконечники, но навряд ли тебе они нужны.

— Так что, этому кинжалу десять тысяч лет?

— Нет, я его не так давно изготовил, но образец прошел через меня давно.

— Подожди, а кто же зачаровывал?

— Я и зачаровал. Чары в камне, не вынимай его. Если нужно спрятать камень, можешь замазать или заклеить, но не вынимай.

— Так что, я теперь могу поразить любую цель без всяких навыков?

— Точно не знаю. Чары я наложил именно такие, но нужно тебе самому попробовать. Поймешь, что всё в порядке, смочи камешек своей кровью, тогда будет слушаться только тебя. И глаза другим отведет.

Да, приплыли. Это ж надо, волшебный нож! Нет, что-то не верится.

— Ну, угодил. Еще раз спасибо, пойду опробую.

Камень не ответил. Ну и ладно, встал и пошел.

Ничего похожего на мел не нашел. Прицепил три рекламных листка на сарай, отошел метров на десять, выбрал листик, прицелился, бросил несильно. Попал! И лезвие прилично вошло в дерево. Забрал нож, метнул оттуда же, но сильно. Привычно попал, лезвие вышло из доски с другой стороны.

Забрал нож, отошел и метнул со всей силы. Уже привычно попал, нож вошел в доску до гарды. Хотел вытащить, никак, засел крепко. Дай, думаю, возврат опробую.

Отошел, поднял руку. Уперся в нож взглядом, командую: — Нож в руку! — и ничего.

Подумал, что он ко мне летит, без команд — ничего.

Закрыл глаза, представил нож в руке — и рукоятка аккуратно торкнулась в ладонь. Ага! Есть!

Уколол палец на левой руке, выдавил каплю крови, размазал по камушку. Ничего не увидел, не почувствовал. Ну и ладно.

Разметил колышками расстояние до стены и начал опытное определение параметров.

Получилось, что при броске со средней силой сто-процентные попадания удались до тридцати двух метров, если расстояние больше — вероятность попадания резко снижается и на тридцати пяти метрах попаданий нет вообще. Если бросать со всей силы, попаданий в диапазоне от тридцати двух до тридцати пяти метров больше, до трёх четвертей, но после тридцати пяти очень мало. Однако, есть.

Глубина проникновения зависит только от настроя, не от силы броска. Возврат кинжала до тридцати пяти метров уверенный, если расстояние больше — только если он не сильно воткнут. Предел для лежащего кинжала оказался немного за сорок.

Острота бритвенная, но бронзу лучше поберечь и не использовать для работы.

Рассмотрел камушек. Невзрачный, похож на стекло, но бутылку чуть царапает. Возможно, алмаз.

Когда ложился спать, кинжал положил под подушку.

Глава 4

Однако, пора и другими делами заняться.

Нужно с документами разобраться, в магазины наведаться. Бензин тоже нужен.

Собрал пустых бутылок три пакета, бросил в багажник. Поесть-попить в дорогу. Подумал, взял одну из заточек — с полицией мосты навести. Скажу, нашел в сарае.

Деньги, документы, собака — и можно ехать.

Уже и замок на двери навесил — чувствую, не хватает чего-то. Понял — кинжал не хочет оставаться.

Вот как с ним в магазин идти? Или, не дай бог, металлоискатель встретим, устану оправдываться.

Понятно, на пояс не прицепишь. Можно приспособить под джинсовую куртку, там, кстати, и два отверстия в люверсах имеются под мышкой. Я думал, для вентиляции, а похоже, для дела. Петельку только пропустить и к ножнам прикрепить.

Продел обувной шнурок, подвесил ножны. Ходить удобно, доставать немного не с руки. Короче, сойдет, не могу с ним расстаться.

А вот сел за руль — неудобно. Небось, атланты на лошадях перемещались, там рулить не требовалось. Распустил узел, сделал петлю под ножны. Теперь можно вложить, не выходя из машины.

Анна Ивановна суетилась в огороде рядом с домом.

— Здравствуйте, Анна Ивановна! В магазины собрался, не нужно чего?

— Ой, здравствуй, Саша! Конечно, нужно, много чего нужно. Сейчас соберусь. Ты ведь в Суоярви? — хозяйка вытерла руки и пошла к дому.

— Скорее всего, дальше, в Петрозаводск нужно. С документами дела есть, канистры купить для бензина, инструмент какой.

— Тогда один езжай — разочаровалась хозяйка — Если сможешь, купи нам свежего хлеба и по вкусному батону, всего по три. Ты прямо сейчас едешь? Деньги-то принести, или после?

— Да какие там деньги по сравнению с бензином! Привезу, и рассчитаемся. Бутылок вот еще захватил, заброшу и поеду.

— Ну, да — кивнула — Милиция-то к тебе вчера приезжала?

— А как же. Сначала вертолет кружил, потом и милиция, и солдаты с автоматами. Проверили всё, и уехали. Ничего не нашли.

Приятный день, прохладно, но солнечно. Дорога за три дня изменилась совершенно, теперь вокруг не болотца, а хвойный лес с редкими перелесками. Лес, правда, мрачноват — я привык к сосновым борам Карельского перешейка, а здесь больше ели. Но всё равно выглядят весело.

Бензина хватит до самого Петрозаводска, на заправку можно не останавливаться. Выехали на асфальт, немного прибавил газку. Но без фанатизма: на скорости выше восьмидесяти моя ласточка начинает кряхтеть, стучать, скрипеть и тёте Тасе это не нравится, тычет носом в моё ухо и требует ехать потише. Хоть и буквально требует потише, приходится ехать помедленнее. Звуки пропадают.

Примерно через час тётя Тася начала беспокоиться и намекать, что пора бы и остановку сделать, кустики проверить. Что ж, выбираю весёлое место с заросшей дорожкой.

На дороге никого, но лучше собаку отвести подальше. Мало ли подымет зайца и в азарте на шоссе выскочит. Зайца так и так не догонит, а машина может случиться.

Отходим по этой дорожке подальше от трассы. Так, чтобы и машину видеть, и собачку успеть остановить, если побежит. Интересных для собаки мест много, долго выбирает подходящее место. Наконец, находит, и устраивается. Отворачиваюсь, чтобы не смущать, бросаю взгляд в сторону дороги. Ой!

Визжат тормоза и возле моей ласточки поднимает пыль видавший виды Форд. А может, и не Форд, хрен разберёшь с такого расстояния. Какой-то гопник выскакивает из него, дёргает дверцу — о, господи, она открывается! — хватает с переднего сидения сумку и ныряет в Форд. Взревев мотором, тот уходит вперед.

Ну, да, сам дурак, расслабился. Нет бы машину закрыть, привык, что под охраной.

Возвращаемся к ласточке. Спешить нет смысла, даже если бы и догнал, что тогда? Ну, можно бы, конечно, номера записать и ментам передать, но что толку.

Так, и что у нас пропало? А пропала у нас сумка с перекусом и водой, которую прихватил в последний момент. Ещё в ней походная миска, Таисии попить в дороге, если чистого ручья не найти. Документы и деньги под ковриком за сиденьем, туда не сунулись.

Ладно, и так доедем, в Петрозаводске перекусим.

Еду, и соображаю, что в эту же сумку я сунул и пачку напечатанных пятитысячных. Да, рассчитывал на них. Рассчитывал. Денег-то всегда не хватает.

Но, может, и хорошо, что уперли, не лежала у меня к ним душа. Фальшивомонетчик — слово длинное, и срок такой же.

Ладно, легко пришло, легко ушло. А воришкам не завидую — я-то знаю, что купюры неправильные, думал по одной спускать аккуратно, а эти дурачки влипнут. Как пить дать влипнут, и восторжествует справедливость. А воровать не надо!

Хоть и крюк получился, но заехал к участковому, заточку отдать. Того не было, сунул под дверь с запиской. Дескать, нашел две, может, интересуют. И что буду у себя вечером.

В Суоярви всё начальство расположилось компактно. Конечно, не совсем всё, разные там пенсионеры не должны нарушать благолепие, но на улице имени вождя рядком построились все местные власти.

Начал я обход с налоговой.

Всяких недоимок мне насчитали изрядно. Хорошо хоть, с сельхозналогом обошлось, а за землю, за имущество набежала изрядная сумма. Но тётки прониклись моим враньём про тяжелую жизнь на чужбине, и каким-то образом отмазали от пеней. А уж налог изволь уплатить в этом году. А если учесть, что это до февраля, то оно и неплохо.

В электросетях мне сначала все отказывали и посылали в разные кабинеты — а их всего ничего. Наконец, нашел кого-то не слишком занятого и сумел донести свою проблему.

Достаточно грубая прикидка убила суммой в 10 миллионов. Вот уж не ожидал. Надо присмотреться, может, получится к ручью приспособить генератор. Правда, были намёки, что наличные деньги могут значительно снизить стоимость работ, но у меня пока и безнала-то нет.

С землей оказалось сложнее. Нет, мне никто ни в чём не отказывал, все были вежливы и предупредительны. Но вообще никакой конкретики и ясности, что делать.

На документах о собственности нашел телефон проходимца, который мне когда-то сосватал хутор. Позвонил. Оказалось, того уж нет, но фирма осталась. Объяснил, что хочу уточнить границы и возможно их расширить. Также хочу поговорить об аренде прилегающей земли.

Что деньги животворящие с людьми делают! За ваши деньги любой каприз.

Поехал в Петрозаводск.

А там небольшая контора, офис из двух комнат и секретарь на ресепшене. Босс отдельно, ну а нам его и не надо.

Объяснил, что хочу разобраться с границами и, может быть, расширить их. Справился насчет лесочка — вытащили карты, прикинули. Оказалось, это не лесной фонд, можно прирезать. Но лучше взять в аренду.

— Мне — говорю — нужно, чтобы холм точно вошел в границы. Я там на вершине хочу вышку поставить для связи.

Долго искали подходящую карту с высотами, но не нашли. Договорились, что завтра я их встречаю в деревне и едем на место.

А пока отправился по магазинам

Без проблем добрались с Тасей до деревни. Анна Ивановна увидела, вышла навстречу.

— Заходи — улыбнулась — чаю попьем с первым вареньем

Я и не против, есть что обсудить. Взял пакет с дежурными пряниками, пакетик Коровки.

— Вот, к чаю. — отдал хозяйке — Ничего, что я опять с собачкой?

— Ладно, — смеётся — потерплю как-нибудь.

Бабуся основательно приготовилась, рядом с домом на чурбаке натуральный самовар сияет. Сверху труба нахлобучена, на земле таз с шишками.

— Неси — командует — самовар на веранду.

Взял за ручки, благо деревянные и не горячие, поднял, труба упала.

— Ох уж эти городские! — Хозяйка подскочила, трубу тряпкой схватила, положила на чурбак. Сверху какую-то крышку присобачила — Ну, вот теперь неси на стол.

Верандочка маленькая, примерно 2 на 3 метра. Открытое окно затянуто мелким тюлем, на дверях тоже тюлевая занавеска. Остальные окна с частым переплетом не открываются.

Под открытым окном столик застелен скатертью, три стула по сторонам. На скатерти две чашки с блюдцами, стеклянная вазочка с желтым вареньем. Розетки с ложечками. По центру надраенный медный поднос, явно для самовара. Туда его и угнездил.

У хозяйки и чайничек заварочный приготовлен. Налила в него из самовара кипятка и поставила сверху, на место крышки. Под краник на поднос поставила что-то вроде мисочки латунной, под цвет самовара. Пряники мои пристроила в красивую емкость.

— Откуда же — спрашиваю — красота такая? Только в кино и видел.

— Да, — говорит — самовар старинный, приданое моей прабабушки. А вот варенье свежее, вчера варила, попробуйте — и кладет в розетку.

Попробовал, Кисловатое, но приятное.

— Это из чего же? Вроде ягод нет еще?

— Да не ягод, — и чай наливает — ревень это.

— За что, — я поперхнулся — это же слабительное!

— Да ты не бойся, слабительное — это если ведро съешь, а так очень даже приятное.

— А что это такое, я всегда считал, что варенье из ягод делают.

— Лопух такой. Растёт быстро, уже созрел вот.

— Никогда не встречал.

— Может, тут и не было раньше. Мама моя много чего сюда привезла.

— А вы что же, не местная?

— Нет, мы из переселенцев. Здесь почти все переселенцы, хотя карелы местные тоже есть. Здесь до войны финская территория была, так финны ушли, а нас на пустое место привезли.

— Это как, насильно?

— Да нет, вроде как добровольно, завербовались как бы. Нас тут много из Ярославской области, мои родители в 1947 году переехали одни из первых. Потом и другие переезжали.

— И что же, так финны и ушли?

— Да, мама говорила, дома стояли открытые, ничего почти с собой не брали. Может, думали, что скоро вернутся, а оно вон как.

— А ваши родители что же, бросили всё там и переехали?

— Почему бросили? Много чего с собой взяли. Мама говорила, что корову с собой привезла, с ней старших сестёр и брата подняла. Я-то уже позже родилась, а первые годы голодно было. Только в 1949 году полегче стало, пока Сталин что-то сделать не распорядился.

— А что тут раньше было?

— При финнах не знаю, а при мне колхоз тут был. Потом совхоз. Деревня наша была большая, школа своя была, клуб, магазин был. Кино привозили по выходным.

— А чем колхоз занимался?

— Да всем понемногу. И картошку сажали, и овёс. Горох вот помню, мы маленькие всегда его таскали, а взрослые ругали не за то, что таскаем, а что мнём. Хорошо тут было.

— То есть земля тут не пустая, можно на ней выращивать?

— А, ты прикидываешь, чем заниматься? Тут я не советчик, сама городская была. Теперь вот только картошку сажаю и огород. Да и то дочка с зятем помогают. Ну и сын иногда, но он теперь редко приезжает, с Сахалина не наездишься. А дочка часто, вот внучек жду на лето. Скоро приедут.

— А легенды какие-нибудь местные помните? Про старинные клады, например?

— Да какие у нас легенды, все же приезжие. Хотя вот наезжали странные личности лет пятнадцать назад, какое-то место силы искали. Ходили по деревне, такие смешные, с проволочками в руках. Вроде не нашли. Им на Воттоваару нужно было, наверное, там у карелов какие-то жертвенники древние были. Так подсказал им кто-то из наших, те и уехали. Ещё один краевед приезжал, давно уже. Говорил, что когда-то тут была новгородская деревня, называлась Лисий Ручей. А потом при финнах её назвали по-своему, Лисяйоки, а это по-ихнему значит приток, а какой же тут приток? Речка вон настоящая, а не приток вовсе. Краевед не искал ничего, лекцию читал. Получается, деревня наша старше Ленинграда лет на двести, за это время вполне могли клад зарыть. Только какой клад у крестьян? Ты-то как, разобрался с делами?

— Почти, — кивнул я — съездил в Суоярви и в Петрозаводск, с долгами определился. Сунулся по поводу электричества, но там такие цены, что пока никак. Вот завтра землемеры приедут, договорились тут встретиться.

— То есть решил, что остаешься?

— Да, это теперь точно. Вот когда переберусь совсем, не знаю. Хотелось бы к зиме, но без света мне никак. Может, свой генератор поставлю.

— Это как же?

— Да предлагают теперь. Маленькая ГЭС на хозяйство. Сразу затраты, зато потом почти бесплатно.

— Значит, точно остаёшься. Тогда вот что скажу — хозяйка понизила голос — Милиция у тебя была, да что-то им не понравилось. Про тебя спрашивали, долго расспрашивали. Двое остались, у Валентины ночевали, днём в твою сторону ушли.

Да, думаю, это я удачно заточку отвёз.

— Ну, — говорю — это пускай. Нету там никого.

— Могут еще придти. Валентина слышала, бандиты к твоему дому должны выйти, там план какой-то нашли. А эти-то могут и сюда заявиться. Я тут единственная из дома выхожу, а подружки мои вообще по домам сидят, трясутся. А я, выходит, самая смелая, раз в день всех навещаю. Ночью еще милиция есть, а днем вообще ни одного мужика.

— Нет — говорю — не могут.

— То есть как — ахнула — не могут? Ты их, что ли...

— Нет, не я. Собачка у меня есть.

— Батюшки, двоих...а найдут?

— Не найдут. И ничего не докажут. — я прижал палец к губам — Но говорить не надо.

А тут и полиция пожаловала. Ехали ко мне, но увидели машину и тормознули.

Распрощался я с бабушкой и отправился вторую заточку демонстрировать.

На этот раз в УАЗике кроме знакомого лейтенанта Привалова приехали двое в штатском. Я провел всех к сараю и продемонстрировал лежащую рядом с топорами заточку. Двое остались рядом с ней что-то фотографировать, а мы с лейтенантом пошли в дом.

Таисия, услышав чужие голоса, настроилась решительно, входная дверь содрогалась от её ударов. Как мог, успокоил её через дверь.

— Давайте — предложил мент — лучше на крылечке посидим.

Присели на крылечке.

— Это очень хорошо, что вы привезли заточку. На ней нашли отпечатки обоих бежавших. Видимо, они как-то прошли мимо вашего дома. Вы заметили, что-нибудь пропало?

— Да я до того только один раз в сарай и зашел. Замок сбил, новый не повесил. Так вроде ничего крупного не пропало, а что там лежит, и сам не знаю. Косу вот видел, топоры. Вилы остались, а сколько там чего было — понятия не имею. Думаете, они что-то взяли, раз бросили заточки?

— Может быть, может быть. Я здешний участковый еще с 90-х, меня больше волнует порядок на участке. Прокурорские вон выемку сделают, им всё равно, а у меня участок больше тысячи квадратных километров, и где-то на нём эти гады ползают. Они очень опасны, это уже не люди. К вам претензий нет, но вот чую, что недоговариваете. Что-то уж очень вы спокойны

— Так собачка у меня — я пожал плечами.

— Собачка— это да, но что-то вы знаете. — Помолчал немного — вот я сейчас вам задам вопрос не для протокола, можете не отвечать. Но мне важно знать: я тоже могу не беспокоиться?

Тут я подзавис. Сказать 'нет' — совесть замучит, мент кажется честным и вызывает доверие, хотя верить менту... .А сказать 'да' — практически признаться. Но тел нету, если не беспредельничать, ни в чем меня не обвинить. А если лейтенант будет пусть не союзником, а хотя бы не врагом — это может оказаться полезным.

— Даже не знаю, как быть, — замялся я — очень вы меня озадачили.

— Спросите у кого угодно — давит старлей — я всегда держу слово. Могу обещать, то, что вы скажете, я не использую вам во вред — отвернулся от меня, прикурил от спички...

Я помолчал. Хотя — чёрт с ним

— Ну, насколько мне подсказывает моя интуиция, можете не беспокоиться.

— Так. Вы уверены?

— Я-то уверен, но интуиция дело такое...

— Ну конечно. А интуиция не подсказывает, что случилось?

Тут я опять крепко задумался. А мент сигарету вытащил, на меня не смотрит, но весь в напряжении.

— Мне почему-то кажется, что произошел несчастный случай.

— Вот как?

— Так мне кажется.

— Подробнее можно?

— Нет. Видите вот, собачка у меня хорошая. Так люблю её, даже купил в Петрозаводске говядины побаловать. Заслужила.

Помолчали. Лейтенант затянулся пару раз.

— Ну, ты даешь.

— Просто повезло.

— Ладно. Мы уедем сейчас, и пост я сниму. Небось, бабушки уже сообщили?

— Ну, да — не стал отпираться.

— Так что можешь спокойно прибраться — лейтенант затушил окурок и поднялся.

Фальшивомонетчик из меня не получился. Но быстрое обогащение из головы не уходит.

Пошел на холм.

— Привет!

— И тебе, жрец, привет.

— Скажи, вот в твоём кинжале камушек есть. Ты можешь сказать, не из похожего ли вещества вот этот — и кладу кусочек угля.

— Похож. Но частицы расположены иначе, и есть посторонние примеси.

— А мог бы ты наделать мне таких камушков, как в кинжале, если я принесу тебе вот таких чёрных?

— Могу. Могу и без твоих чёрных, но с ними лучше. Сколько тебе надо?

— Сначала давай штук сто, потом посмотрим.

— Неси тогда свои чёрные.

— Подожди. Вот еще вопрос: я купил для зверя мясо, боюсь, оно на такой жаре быстро испортится. Ты можешь его сохранить?

— Могу, сколько хочешь. Тоже неси. Но можно и проще, у меня есть принесённые в жертву животные, мне они не нужны, могу отдать.

— Подожди, это сколько же лет они пролежали?

— Нисколько. Это у тебя прошло много лет, а в моём нигде нету времени.

Спустился вниз, набрал в мешок углей. Забрал половину мяса, положил в пакет.

Возвращаюсь к Камню, кладу мясо на камень. Оно с хлопком исчезает. Сажусь, высыпаю уголь.

— Ты постарайся сделать их неодинаковыми по форме. И размерами примерно с такой, как в кинжале, но часть побольше, до трети , а часть поменьше, тоже до трети.

— С размерами понятно, а с формой не понял.

— Мне нужно, чтобы они выглядели, как случайно собранные, и не были бы совсем одинаковые. Чтобы никто не подумал, что их изготовили.

— Всё равно не совсем понятно. У меня есть сколько-то заложенных камней, может, мне скопировать их форму и сделать чуть разные размеры?

— Ну, давай попробуем.

С треском на поверхность высыпалась горсть стекляшек. Собрал рукой, рассмотрел. Вроде, такими я их и представлял.

— Наверно, пойдет — говорю — подожди пока, за тарой схожу.

— Что такое тара?

Ох ты ж боже мой! И это искусственный интеллект от инопланетного разума! Пора бы уже поумнеть.

— Тара это вместилище для товара.

Принёс канистру из-под воды.

— Давай, говорю — сыпь ещё потихоньку

Тот и сыпанул

— Стоп — кричу — стоп! Наверно хватит. Подожди, соберу пока.

— Это как — подожди? Я всегда здесь жду.

— Ну, в смысле, прервись. Не сыпь камни.

Собрал аккуратно все стекляшки, тщательно проверил, чтобы на земле ничего не осталось. Мне-то угля не жалко, но не дай бог, кто случайно найдёт и узнает алмаз — на этом можно будет с участком и с Камнем распрощаться. Места глухие, свидетелей нет.

Получилось чуть больше половины канистры по высоте.

— Хватит — говорю — больше не надо. Скажи, у тебя большие затраты получились?

— Нет, совсем небольшие. Почти никаких.

— А вот другой драгоценный камень сделать сложно будет?

— Что значит драгоценный?

— Дорогой, красивый. Но не всякий красивый, я и сам не знаю, какие из них дорогие. Да и не все они красивые, вот те, что ты сделал, совсем некрасивые, но драгоценные. Может быть, я в этом плохо разбираюсь.

— Сделать могу любой камень, который ты мне дашь. Будет проще, если у меня есть все нужные для этого частицы, но могу и частицы изготовить. Только не быстро. Приноси образец.

— А затраты силы возрастут?

— Ненамного. У меня мало сил на явление предметов к тебе, а камни небольшие, весят мало.

— А были у Первых камни, которые они ценили?

— Были. Они ценили те камни, которые ты получил.

— Так они же некрасивые.

— Их ценили не за красоту, а за свойство удержания чар. А украшения они делали из другого, это не камни. Вот, посмотри.

И рядом со мной возникла крупная, больше сантиметра в диаметре, жемчужина. Поднял, рассмотрел.

— Да — говорю — знаю такое, это не камень, это жемчуг называется, его добывают из раковин. Но не представляю, сколько он может стоить. А что еще они ценили?

— Если ты говоришь про украшения, то металл. Жёлтый сплав, ты его называешь золото.

— Ну золото понятно. А скажи, книги у них были?

— Книги? Я представляю, как они у тебя выглядят, но не понимаю, что ими делают. Поясни, тогда, может, отвечу.

— В книгах записана информация, то есть сведения, специальными знаками. Так как, было подобное?

— Не видел. Знаки у них были, но так много не видел. Может, и были, но через меня не проносили.

— А ты знаешь только про то, что прошло через тебя?

— Да. Ещё слышу, что происходит около моей тени.

— И что же, ничего не видишь?

— В твоём мире нет, а в себе я представляю весь предмет целиком. Ну, могу ещё обследовать небольшой предмет, лежащий на моей тени, но это долго и требует больших затрат.

— Это как же? У тебя есть что-то вроде щупа?

— Нет. Я могу приподнять тень над поверхностью, и тогда предмет как бы проходит в меня. Но не совсем проходит, а его образ. Я не знаю, как это объяснить.

— Я бы назвал это эмуляцией перехода, но да бог с ним. Давай, попробуем завтра с этим разобраться, сегодня устал уже. Спасибо за алмазы.

И пошел готовить ужин.

Оставшееся мясо нарезал на кусочки, залил водой, дал вскипеть. Слил воду, мясо выложил тёте Тасе в миску, пусть остывает. Не привыкла к сырому, а где тут ветеринара найдёшь, если что не так.

У самого ужин попроще, хлеб и колбаса. Ну, и чай из пакетика.

Сижу, занимаюсь размышлизмами.

Похоже, у моего приятеля две системы с разными источниками питания. Отдельно система синтеза и хранения, отдельно система перехода и коммуникации. На второй блок питания сдох до такой степени, что пришлось отключить даже часть функций управления. И если подпитать его, то функции должны подключиться и парень поумнеет. Опять же, и переход станет работать без проблем, можно будет использовать как хранилище. Например, форель выращивать в озере, а в нём хранить, когда спроса нет. Или огурцы летом вырастить, а зимой продать в Питер.

С коммуникацией тоже неудобно. Я-то полагал, Искусственный Интеллект — а ведь это он и есть — давно должен разобраться с языком. А он усвоил примитивные понятия, аналоги тех, что встречались у его древних хозяев, и дальше никак. И безынициативный — считал в голове образ книги, но не поинтересовался, что это такое. Надо парня учить. Завтра поговорю с ним и пусть копается в моих мозгах, ничего страшного. Даже если и найдет что неудобное, всё равно никому не скажет. Да и скажет — кто ж ему поверит, каменюке гранитной, супротИв слова гражданина Российской Федерации.

Чтобы жизнь была интересней, для начала можно провести к нему эфирное радио, там сигнал аналоговый, думаю, разберётся. Положить выводы с усилителя на поверхность, электричество он должен чувствовать. А можно и просто динамик поставить рядом, он же ощущает звуки, если в его сфере. Надо узнать, какая у него чувствительность. Может, и без усилителя обойдёмся, поставить ему приёмник на батарейках, и хорош. Да, и приёмник надо купить. Почувствительнее, а то в автомобильном сплошь финская речь, а нам надо русского парня растить. Эх, жаль, сегодня не сообразил.

А когда начнёт быстрее думать, можно попробовать и телевизионный сигнал расшифровать. Подать ему сигнал, и я рядом лягу, буду параллельно ту же передачу смотреть.

Да, но сначала нужно объяснить устройство телевизора, вернее, устройство сигнала, чтобы знал, как преобразовывать. А для этого надо начать со школьного курса физики. И математики. Что же мне, репетиторов ему нанимать? Лабораторные работы проводить?

А ведь может, и придётся. Не репетиторов, конечно, а самому с ним сидеть. Купить ноутбук, на флешках или на дисках информации побольше, всяких курсов, и лежать с ним, показывать и рассказывать.

Хорошо бы конечно, избавиться от необходимости лежать. Надо попробовать, может через медный провод получится соединиться? Обмотал голову медным проводом, конец под зад, и можно открывать голову в сидячем положении. А то работать с ноутбуком, лежа плашмя на спине, не очень удобно. Совсем даже неудобно.

А если сумеет ТВ сигнал расшифровывать, можно мне на лоб камеру присобачить, будет ему эффект присутствия. А если к дрону камеру приделать, тогда можно окрестности облететь. Можно и старый портал поискать. Вдруг там что осталось.

Но это уже на дальнюю перспективу.

Глава 5

С утра снова устроил тёте Тасе праздник живота — получил от Камня припрятанное мясо и нарезал ей в миску. Псина наелась до состояния нестояния и вежливо помахала хвостом, благословив на отъезд.

Что хорошо, Камень обещал выдавать точно такой же кусок по первому требованию — то есть он будет создавать говядину из той дичи, что хранит.

Землемеры уже ждали в деревне. Пересели ко мне и по накатанному маршруту добрались до участка. За разговором со мной поделились местными новостями.

Оказывается, моих крестников ищут по всей республике. Посты на дорогах не сняты, у всех мужчин проверяют документы. Если меня вчера проверяли только у выезда на трассу, то теперь и у Петрозаводска, и еще где-то. В зомбоящике пугали, что уж очень они нехорошие, редиски прямо. Свезло мне, спасибо тёте Тасе.

А она уже встречает. Но пришлось увести её в дом, потом уже выпустил землемеров. У них один инженер, двое помогают.

Довольно бодро зафиксировали постройки, по моей просьбе вбили колья на угловых точках периметра. Холм вместе с Камнем оказался в периметре, уже хорошо. Попросил прирезать гектар 10 чернолесья, вместе пошли смотреть контуры. Мне-то нужно, чтобы Камень был в середине участка, а им не очень удачно наплёл, что буду грибы выращивать. Специальные. Мужики удивились, но дело сделали, пометили границы кусочками полосатой ленты. Правда, возились долго, упавшие ветки и стволы легли непролазной преградой.

Я туда забрёл первый раз, но хоть знаю теперь, что арендовать буду. В основном, ольха и черёмуха, много рябины. Редкие кряжистые сосны разбросаны без всякого порядка. В одном месте сыровато, а в основном сухо, перепады высот в пределах 2 — 3 метров. Обнаружилось и болотце, но мы не стали включать его в периметр.

Хотел включить и скалистый участок с ручьем, но мужики отговорили. Зато присоветовали прирезать кусочек на том берегу речки — дескать, иначе нельзя поставить мост. Ну и разметили, тоже кольями обозначили.

Договорились со старшим, что пока что они всё будут готовить, а для оформления им от меня потребуется либо личная подпись, либо лучше доверенность.

— Ладно, — говорю — через неделю заеду, оформлю.

Довёз их в деревню до машины, вылезаю, чтобы выпустить — Нива, она такая, чтобы с заднего сиденья кто выбрался, то выйти должны все. А тут прямо войсковая операция.

Откуда ни возьмись — на самом деле, из засады — то ли полиция, то ли еще кто выскакивают, 'стоять!', кричат со всех сторон и к нам бегут. Человек шесть. Но без масок.

Ничего себе — думаю — только вчера алмазов запас, а эти уже здесь. И кинжал так некстати с собой.

Но стою, что делать. Землемеры мои тоже обалдели. А эти почти как в кино налетели, сериал какой-то вспомнили:

— Ноги расставить, руки на машину

А четырем мужикам с расставленными ногами вокруг Нивы непросто расположиться. Топчемся в растерянности, один руки поднял, я просто опешил, стою столбом. Но, кажется, это всё, что менты из кино запомнили, валить лицом в грязь и надевать наручники не стали. Старший руку поднял, своих придержал

— Документы предъявите! — и своим — Вроде, не те.

Землемеры-то документы вытащили, там уже разговор пошел, а у меня и нет ничего, только нож за пазухой.

— Здешний я, — киваю — вон, Анна Ивана меня знает.

— Посмотрим. Оружие есть?

Вот, думаю, влип! Развожу в стороны полы на куртке, там кинжал слева прицеплен.

— Вот — показываю.

— Вы мне тут не шутите, гражданин, если есть оружие, так и скажите.

— Больше нет ничего.

А тот уже забыл, похоже, о чём спрашивал, к Анне Ивановне повернулся

— Знаете этого гражданина?

— Знаю, — кивает — это с дальнего хутора новый хозяин. И машина его.

— Ну, ладно. Отвезёте к себе, документы покажете.

Вижу, что не по поводу алмазов, а беглецов ищут. На фиг они мне нужны на хуторе, хамы. Но что интересно, на кинжал не обратил внимания. Не соврал каменюка, работают чары!

— Туда без проблем — соглашаюсь — обратно не повезу.

— Ладно, — оборачивается к своим — с этими закончили? Тогда ты и ты — тычет пальцем — за мной на машине, а я вперед с гражданином.

Ха, думаю, пусть сядут на камни по дороге, вытаскивать не буду.

— Игорь! — кричу землемеру — Извините за это, — киваю в сторону старшего — подъеду к вам, как договаривались.

Сажусь в машину, завожу.

Старший рядом, надутый. Видать, ехать не хочет, но приказ есть приказ. На дороге, может, и отпустил бы, а при свидетелях отрабатывает.

Разворачиваюсь, ускоряюсь к моей дорожке. А она уже наезжена, по сравнению с первым разом гораздо лучше видно, куда ехать. В зеркало вижу, как сбоку выруливает буханка. Ну, эта не сядет, видать, у местных ментов понты не в почёте. Хотя, если честно, я знаю не как в Питере, а только как в кино. Ладно, отрываться не будем. Мент молчит, мне и хорошо.

Добрались до места, тётя Тася радостно к нам вылетела, но увидела полицейскую кепку и давай громко объяснять, как она не любит форму. Получилось убедительно. А тут и вторая машина подошла, от демонстрации Таисия перешла к серьезной работе.

— Я запру собаку в доме — говорю старшему — и вынесу документы. Ваши люди смогут всё вокруг осмотреть. Только пока не войду в дом, пусть из машины не выходят. А потом я с собакой выйду из дома, а вы посмотрите там. Или хотите сразу идите со мной, только держитесь метрах в пяти, пока не возьму на поводок.

— Вместе пойдем. — и своим — Всё осмотреть, ждать около дома. Пока не войдём в дом, из машины не выходить.

Тётя Тася всё понимает, только эмоции из неё так и лезут, в виде рычания. Но ничего, дошли до дома, тот не заперт, в доме рядом с дверью поводок с ошейником. Надел, держу коротко. Тут и старший нарисовался.

Сел, документы мои просмотрел внимательно, фото сверил, что-то записал. Я ему сразу и на дом бумаги. Тоже полистал, проверил печати, записал себе в книжечку.

— Давно ли вы здесь живёте, Александр Николаевич?

— Меньше недели

— Вот-вот. Подержите собачку, я дом осмотрю.

— Смотрите — говорю — участковый еще в подпол лазил, тоже полезете?

— Сначала помещения.

Ну, мы с Таисией сидим у стола, он ходит. Но долго ли в три комнаты заглянуть. На пустую тару тоже вылупился, но вопросов не задавал. Открыл подпол.

— Свет где зажигается — спрашивает.

— Нигде. Нет света.

— Ну, фонарь какой дайте.

— Нету фонаря. Керосиновую лампу не дам, дом спалите.

Разозлился, вышел на крыльцо

— Федоров — кричит — быстро мне фонарик принёс.

Возвращается с фонариком. Слазил в подпол, выбрался наверх.

— Что же, — недовольно — Александр Николаевич, так не любите правоохранительные органы?

— С чего вы взяли? Это я хамство не люблю. Вот участковый тут осматривал всё до вас, тот поздоровался, представился, удостоверение показал. Он и представлял правоохранительные органы. А вы только оружием грозили.

— Вот как... — и вымученно — Извините. Привык больше с контингентом разговаривать. Соберётесь жаловаться, здесь всё написано — и суёт мне что-то вроде визитки.

Надо же, вертухай с визиткой! Или я что-то путаю?

— Не буду.

Наконец, убрались вместе с машиной.

Надо же, опять время просвистело до середины дня только так. А хотел побаловаться с бензокосой. Таджики в Питере так ловко косят, иногда и по 12 часов в день.

Сборка дело недолгое. Теперь заправить. Так. Бензин в канистре, надо налить в мерный бачок. Чтобы налить, нужна воронка, которой нету. Сделать абсолютно не из чего, ни пластика, ни жести. Есть ржавые консервные банки, но нет ножниц. Надо записать в поминальник мелких покупок — воронка, ножницы. После долгих поисков в соорудил конус из рекламного проспекта — хорошо, что сразу не выкинул — и потом безуспешно искал скотч. Нашел изоленту.

Наконец, переливание бензина состоялось. Фунтик выдержал один раз и расползся. Теперь нужно точно налить дорогущего масла в тот же бачок. Тут легче, диаметр горлышка банки с маслом только раза в три больше наливного отверстия бачка. Плюс-минус сантиметр, но налил.

Теперь точно знаю, чем занимаются конструкторы с нетрадиционной ориентацией. Бензопилы проектирут.

Да, скотч тоже нужно купить.

Теперь вперёд, к трудовому подвигу!

Дёрнул за верёвочку, коса затарахтела.

Попробовал у дома — косит. Но нам у дома теперь не так надо, нам теперь надо границы наметить. Пошел косить от колышка к колышку.

Снова завёл косу, встал на старт — и вперёд! Не очень-то. Кусочки травы летят в лицо, нужны очки. Хорошо, что где-то были в ЗИПе. Вернулся в дом, поискал в коробке. Нету. Сходил к пеньку, где бензин наливал. Тоже нету. Вернулся в дом. Нашел на столе, рядом с инструкцией по сборке.

Снова вышел на старт, но настроение подпорчено.

Запустил — валит траву, как пулемёт фашистов. Действительно, здорово! Шумновато только с непривычки. Рраз — влево. Двва — вправо. Красота!

Так прошёл метров тридцать. Коса заглохла. Подергал за верёвочку — не заводится. Потряс — не булькает. Бензин кончился.

Второй раз изобретать воронку настроения не было. Да и устал с непривычки, руки дрожат, голова как не своя. Похоже, таджик из меня не очень.

Пошел в дом, пора об обеде подумать.

Жарю мясо, еще с утра от Тасиного куска отрезал. Кашу с утра доел, макароны варить хлопотно. О, есть вермишель от Роллтона. И хлеб вчерашний.

Надо будет у камня спросить, нельзя ли у него хлеб хранить, чтобы не черствел. А вообще-то можно бы и насчёт сосисок справиться, они всяко удобнее мяса и вкуснее консервов. Ещё лучше, конечно, чтобы готовил кто-нибудь, но как-то не сложилось у меня с женским полом последнее время. Женщина в доме хорошо, но только чтобы не жена. А для другой здесь слишком много секретов.

А так и яиц можно будет прикупить, и масла сливочного. Да, быт налаживается — пока в виде планов, но и то неплохо.

А сколько нужно сделать... Главное — электрификация. Местное ГОЭЛРО можно запитать от деревни — конечно, не за 10, но за 4-5 миллионов должно получиться. А можно попробовать миниГЭС на речку поставить, по цене, может, даже меньше будет, и за киловатты платить не надо. Без интернета не прицениться.

Нужно наладить производство какое-нибудь. Земля, кажется, позволяет сеять-сажать, но что? Как картошка растёт, представляю. Даже посадить сумею, если минитрактором. А вот прополка, уборка — одному никак. От бабушек в деревне тоже толку мало, им свои огороды обработать бы. То есть нужен или помощник или наёмный работник. А куда эту картошку девать? Её ведь и хранить надо, и продавать как-то. Значит, плюс постройка хранилища, плюс продавец свой. Или не свой, но чтобы мои интересы ставил выше других.

Можно, конечно, кур разводить, но по себестоимости с птицефабриками не потягаться. Разве что корма бесплатные будут — но свои не значит бесплатные.

Может, кроликов? Трава есть, сено и ветки запасём. Будет ли сбыт, вот вопрос.

И всё равно помощник нужен.

И не заметил, как обед съелся. Ладно, есть ещё чай с печеньем.

Чтобы жить здесь круглый год, нужно организовать сообщение. Это значит, дорогу, мост и технику для поддержания. Трактор с плугом, короче. Дорогу подсыпать гравием кое-где только, а вот с мостом сложнее. За неучтенный нал, конечно, можно сделать, но не было бы потом проблем с экологами, или кто за них.

Если будет трактор, нужен запас солярки. А для него закрытое помещение. Для трактора тоже неплохо иметь навес, но можно обойтись.

Чтобы солярку привезти, нужно иметь на чём. Можно, конечно, и нанять машину, но всё равно перебираться вброд проблемно,

опять-таки, нужен мост.

Связь вот ещё. Будут столбы, можно телефонный провод бросить до деревни, там-то телефон есть. Но это ж прошлый век, Интернет не потянет. Спутниковый? Дорого, наверно, нужно узнавать.

А ведь еще и денег нужно добыть. И много.

Точно помощник нужен.

Схожу к Камню, обсудим перспективы.

— Привет!

— И тебе привет, жрец!

— Мне пришло в голову, что можно у тебя хранить другие продукты, типа хлеба и сосисок. Это так, или есть сложности?

— Не знаю, что такое сосиски. А хлеб можно. Всё неживое можно.

— Это хорошо. Тогда, пока нет электричества, будешь вместо холодильника.

— Не знаю, что такое электричество и холодильник. Холодильник связан с холодом?

— Да, он держит внутри себя холод и в нем хранят еду.

— Тогда да, я могу хранить еду. А что такое электричество?

— Это та сила, которую ты собираешь из воздуха. Думаю, она будет слабее, но зато много.

— Ты хочешь принести мне силу?

— Ну, не совсем принести. Скорее, привести. Специально обученные люди сделают путь от ближайшей линии силы и она придёт сюда. Но это нескоро и очень дорого, я вчера говорил с ними.

— А зачем тебе это надо?

— Так ведь ты живешь впроголодь, сам говорил, что приходится ресурсы экономить и мозги отключать. То есть меньше думать.

— А зачем тебе нужно, чтобы я думал? Я и так сделаю для тебя любой предмет, что тебе понадобится, силы для создания у меня много.

— Разве ты не хочешь быть умным?

— Не знаю. А зачем?

— Общаться. Узнавать новое. Мир посмотреть. Разве этого мало?

— Не знаю. Мне хватает. Что может быть новое?

— Да для тебя всё будет новое. Давай один момент проверим — лёг на спину, закрыл глаза.

— Попробуй — говорю — прочитать, что я вижу.

— Ничего.

— А сейчас — открыл глаза, смотрю в небо.

— Свет.

— А сейчас? — поднял руку перед глазами

— Думаю, что это твоя правая рука.

— Правильно. Из этого следует, что ты можешь видеть то, что вижу я. Дальше есть два варианта — я могу лёжа здесь смотреть кино, и ты будешь видеть его моими глазами. И второй вариант — если мы сумеем создать устройство для передачи образа от моей головы к тебе, то ты будешь видеть всё то, что вижу я, и ходить и ездить вместе со мной. Или сможешь смотреть и слушать телевизионные передачи. А уж про Интернет я вообще молчу.

— А зачем тебе здесь лёжа смотреть кино?

— Так чтобы ты его смог видеть.

— А тебе нравится смотреть кино?

— Мне не очень, но тебе точно понравится.

— То есть ты будешь делать то, что тебе не нравится, чтобы понравилось мне?

— Ну, да, но если удастся наладить такую связь, чтобы мне не нужно было при этом лежать, то интересно будет и тебе и мне. Но для этого тебе нужно многому научиться. Иначе останется смотреть кино моими глазами.

— Я никогда не учился. Почему ты считаешь, что я смогу учиться?

— Я не считаю так. Я надеюсь, что ты сможешь, но может и не получиться. Понимаешь, если ты сделан искусственно, то, вероятно, высокоразвитой цивилизацией. Вряд ли тебя изготовили Первые, если они по глупости уничтожили один из порталов в самый нужный момент.

— А если тебя создала иная цивилизация, то я полагаю, что для твоей основы они использовали стандартное устройство, как бы стандартную микросхему. И надеюсь, что у неё возможности больше, чем тебе сейчас требуется. А поскольку тебя создавали для обеспечения нетипичной задачи, я надеюсь, предусмотрели возможность самообучения. Ну, я надеюсь на это. Нужно начать, а там видно будет. И как только доставим электричество, предлагаю попробовать. Согласен?

— Согласен. Я никогда не смотрел глазами.

— А пока предлагаю покопаться в моей памяти и попробовать набраться новых слов. Чтобы было меньше сложностей при обучении. А я подремлю, хлопотный день выдался.

И в голове моей негромко зажужжало, и я задремал.

Проснулся оттого, что тётя Тася пришла напомнить об ужине. Столкнула с лица кепку, облизала. Ткнула носом, зовёт в сторону дома. Огляделся — и впрямь, уже совсем поздно, комары обнаглели.

Попросил у Камня кусок мяса, тот выдал кусок мяса.

— Теперь я много прочитал в твоей голове. — говорит — Я тебя изучил и вижу в тебе болезни. Сам излечить пока не могу. Приходи завтра днём, я хочу сделать тебе подарок.

— С чего бы это? — удивился я.

— Знай, я понял, что ты мой друг. Никто и никогда не хотел сделать мне лучше просто так. Приходи завтра.

Надо же, как расчувствовался, гранитный. Но следует поторапливаться, ночи уже не такие светлые, а без электричества просто унылые.

— Скажи сейчас, что задумал?

— Не скажу. Я прочёл в твоей голове, что подарки надо делать сервизом.

— Сюрпризом, наверное?

— Да, сюрпризом.

— Ладно, — соглашаюсь — тогда до завтра.

Беру мясо и иду готовить ужин тёте Тасе и себе.

Для Таси снова нарезал и бланшировал кусок мяса. Себе чай с хлебом и консервами.

Тася наелась, вон, даже мясо не доела. Надо будет подумать о более правильном питании для неё, так и растолстеть может. Мне бы тоже надо как-то упорядочить это дело. В деревню, что ли, ездить? Заплатить Анне Ивановне, чтобы готовила, купить продуктов, она в холодильнике может держать? Может, и придётся. Дорога минут сорок, туда-обратно полтора часа, там полчаса. Нет, тратить два часа в день — это слишком. Ещё и бензин хранить. Надо будет разовых обедов купить, и что я не сообразил? Залил водой и готово. Мясо вон есть.

* * *

С утра зарядил мелкий дождичек. В доме дел пока нету, на улице возиться неохота. Пошел в сарай, разбирать завалы. Солдатики и менты там покопались, конечно, но я так и не знаю толком, что там лежит.

Копаться пришлось с фонарем, что тоже накладывает ограничения. Но светодиодные работают долго, на пару дней хватит.

Провозился до обеда, ничего особенного не нашел. Здоровенный кусок лёгкой ткани типа брезента, с люверсами — но прогнивший в нескольких местах. Мелкая сеть — и не подгнила, капроновая, но не нужно. Гвоздей много и разных, но все ржавые. Хотя, может, и пригодятся. Верёвки разные, вроде целые, но висят рядом с местом протечки. Решил, что сарай нужно восстановить в первую очередь.

Перекусил в доме и пошел к камню, за подарком. Интересно же, что он задумал.

— Привет, — говорю — как спалось?

— Привет. Но я не сплю никогда.

— Знаю. Это шутка такая.

— Не понимаю. Но, может быть, научусь потом.

— Вот это правильные слова, молодец. Будем учиться. А где твой сюрприз?

— Подожди. Вот ответь мне: ты хотел помощника?

— Да, но не всякого.

— Да, ты хотел помощника, которому верил бы, как себе. Правильно?

— Правильно.

— Ты думал, что в доме нужна женщина, но не жена?

— Ну, думал.

— И ещё у тебя есть болезни, их нужно убрать. Так?

— Вероятно.

— Тогда отойди в сторону и получи мой подарок. Только не шуми.

Я встал, как мне сказали, отошёл метров на пять. Таисию тоже отозвал — хоть и дождичек, сопровождает меня, такое ощущение, что тоже интересуется.

Хлопок получился изрядным. Я бы сказал, как при взрыве гранаты, но не резкий, а растянутый. Тётю Тасю унесло прочь, я остался, но в ушах звенит.

А на камне лежит тело. Одето в мою одежду, но по вчерашнему, без учёта дождичка. Мужик, похож на меня. Глаза закрыты.

Подхожу ближе — очень похож. Прямо вылитый я.

— Это что? — касаюсь камня коленом, сам слежу за мужчиной. Похоже, спит.

— Это твой помощник. Ты можешь верить ему, как себе, потому что он копия тебя. Только вчерашнего, и без болезней, болезни я удалил. И он помнит только до того момента, как задремал вчера.

— То есть ты меня клонировал. Да, это круто. Но он наверно тоже будет думать, что он настоящий, не передраться бы нам как двум самцам.

— Как два самца не передерётесь. Он не самец, он самка.

— Как это самка?

— Ну, ты ведь хотел самку в доме? Он самка.

— А борода почему?

— А что борода? Как у тебя борода, полная твоя копия. Только сиськи и /

* * *

/, а в остальном как ты.

— У человеческих самок не растёт борода.

— Да-а-а? Прости, не знал. Но её можно брить, все любят бриться жилетом, если растёт борода. Жилет лучше нет. А про крем ты сам не запомнил.

Тем временем тётя Тася подошла. Осторожно понюхала лежащего, отпрянула, посмотрела на меня, снова понюхала, уже смелее. Прыгнула на камень, подошла к лицу, понюхала. Лизнула в лицо, подошла ко мне, обнюхала меня. Села рядом. Водит головой с него на меня. Похоже, и запах у нас одинаковый.

— Ты — говорю — конечно, крут. И словечки, смотрю, новые. Но скажи, сознание у него тоже мужское?

— Всё, как у тебя.

— Ты понимаешь, что он рехнуться может, когда проснется и обнаружит, что он баба?

— Почему это? Я видел, бабы у вас нормально живут, и всем нравится. Только сил у баб мало, но у него столько же сил, как и у тебя.

— Женщину с детства воспитывают, как женщину, Она отличается от мужчины не только сиськами и /

* * *

/, очень важно и отличие в сознании, в восприятии мира, у них другие эмоции. У тебя получилась не женщина, а получился мужчина-инвалид. В целом задумано хорошо, только неожиданно, но надо исправить. Верни ему мужской пол, пока он не проснулся.

— Прости.

— Что простить?

— Не могу теперь вернуть. Нету энергии. Всю потратил сначала на исследование тебя, потом на переход.

— Так и что теперь делать?

— Не знаю.

— Ты можешь забрать его обратно и сохранить до поры, пока энергия не появится?

— Да, но только тело. Сознание не сохранится долго в отрыве от твоего мира. А в мертвое тело не вложить душу.

— Во как ты заговорил, сколько новых слов узнал. Но всё же, что делать будем? И когда он проснётся?

— Скоро проснётся. Раньше я посоветовал бы тебе принести его в жертву, но теперь даже не предлагаю.

— Да уж — меня передёрнуло — с первобытными привычками пора кончать. А когда будет энергия, сможешь переделать?

— Да, смогу. Сразу смогу.

— Тогда вот что. Я с ним объясняться боюсь, сам расскажешь. Упор сделаешь на то, что это досадная ошибка, и ты исправишь её, как только соберёшь энергию. Ты вроде говорил, что болезни убрал?

— Да убрал болезни и дал два умения.

— Что еще за умения?

— Умение целительства и предвидение неприятностей.

— Вот, и сделай на этом акцент. Что вот дал такие умения, но списал их с бабы и недосмотрел, вместе с умениями достались и гениталии. Временно, всё время будешь повторять, временно, временно, временно. Немного соврешь, но спасёшь человека. Вивисектор хренов. Признаться можно позже, когда первая ярость пройдёт, — я помолчал немного — а вообще спасибо. Если бы не этот ляп, получился бы мировой подарок. Тасю оставлю, так ему легче будет.

— Я попрошу зверя посидеть рядом.

— Ты что же, можешь общаться с ней?

— Да, образами. Твой зверь удивлён, но считает, что тебя теперь двое, у вас одинаковый запах. Но ты старше.

— Надеюсь, она не свихнётся. Так как, скоро проснётся?

— Вот-вот уже проснётся. Уходи.

Я показал тёте Тасе, куда сесть, укрыл новоприобретенного брата-сестру своей курткой и ретировался вниз.

Вскипятил чайник. Жду. Долго жду.

Наконец, идёт вместе с тётей Тасей. Слава богу, не злой, смеётся.

— Да, такого оборота судьбы не ждал. Вот — ставит на стол две знакомые бутылки — вытряс из вивисектора. Думаю, нам надо. Мне в особенности.

— Давай, — встал, ищу второй стакан — что ж с собой не выпить? Извини, стакана больше нет. Хотя стакан положен тебе, как пострадавшему, а я чашкой воспользуюсь. Хорошо, не выкинул.

Приняли по чуть-чуть. Хлеб сразу кончился, закусывать только консервы и сухой корм Тасин. Я-то почти обедал сегодня, а брат вчера не ужинал.

— Давай — говорю — условимся. Ты — Шура, я — Саша.

— Ладно. Хорошо, что имя у нас подходящее.

— Ну да.

— Ну и как ощущаешь свои сверхспособности? У тебя вроде целительство и предвидение?

— Ну, он так сказал. Никак не ощущаю. Даже в штанах новых ощущений нет, хотя, когда увидел, думал /

* * *

/сь . А сиськи хреновые, на второй номер не потянут. Пожадничал старый пень.

— Не пень, камень.

Первая бутылка закончилась практически сразу.

— Так нельзя — я встал — схожу в магазин за мясом.

— Да, — Шура смеётся — и бутылочку прихвати. Если будет, то Абсолюта.

Дождь тем временем прекратился, морось висит, но не капает.

Дошёл до камня, садиться не стал, мокро. Присел, рукой коснулся.

— Ну — говорю — поздравляю. Новый человек уже смеётся. Так что ты молодец. Много наврал?

— Да нет, только за что базар был.

— Понятно. Ты пока не старайся все новые слова обязательно использовать, в данном случае именно эти слова не совсем уместны. Но ты здорово продвинулся в русском устном.

— Ещё бы. Батарейку совсем посадил.

— Совсем-совсем? Или чуток осталось? Мяса хотелось бы и ещё бутылку.

— На это ещё хватит.

— Тогда выдай нам пожалуйста двойную порцию мяса и бутылку водки. Завтра принесу ещё паспорт, нужно будет сделать копию. И потом мы наверно уедем в Питер, добывать деньги на электрификацию. А ты тут поскучаешь пока. Лады?

— Лады!

Я забрал водку и мясо, иду домой.

— Что, — Шура кричит — очередь большая? Я уже хотел Тасю за тобой посылать.

— Да знакомого встретил, языками зацепились.

Часть мяса поставили отварить для Таси, остальное обжарили.

— Надо — говорю — в Питер ехать, машину продавать. И алмазы.

— Если это алмазы.

— Ну да. Наш друг обещал сделать паспорт, так что на первое время обойдёмся. Но надо проскочить мимо постов, два одинаковых паспорта ментам не понравятся. У тебя случайно нет дара внушения?

— Хрен его знает, что у меня есть. Давай бутылку, будем разбираться.

Разбирались мы до конца второй бутылки, потом начали третью, потом не помню.

Утром было хреново всем, кроме тёти Таси.

Но часам к одиннадцати собрались и потихонечку выехали в сторону Питера.

Кроме второго паспорта, откатали ещё и права. Тоже могут пригодиться.

Перед деревней Таисию пересадили вперед, а Шуру уложили сзади в позе эмбриона и накрыли прихваченным одеялом.

Остановил машину чуть подальше, заскочил к Анне Ивановне.

— Здравствуйте, Анна Ивановна! Я только попрощаться, еду в Питер.

— Как так? Здрасте. И надолго?

— Где-то недели на две как минимум, а может и больше. Надо там кое-что продать, чтобы до холодов успеть сарай починить, а хорошо бы и электричество провести. Может, с братом приеду. А то в одиночку ничего не сделать.

— А что продавать будешь?

— У меня там КАМАз с прицепом стоит, вот их и продам. Ещё так, по мелочи. Может, и квартиру придётся, но боязно пока.

— А-а. Ну, езжай тогда. Звони, если что.

— Как же звонить, тут нигде связи нет.

— Так по старому, по проводам. Вон у Клавы аппарат стоит, она тут у нас старостой считается, ей и телефон подключили бесплатно. Так что можно передать, если что нужно. И мы звонить можем, но за денежку. Дать номерок-то?

— Конечно, дайте.

Анна Ивановна зашла в дом и вынесла мне бумажку с номером.

А я забрался в машину и двинулся прочь.

Правда, сразу за деревней пересели: Шура вперёд, а тётя Тася назад.

— Давай, сканируй дорогу на предмет всяких неприятностей — говорю Шуре — и давлю потихонечку на газ.

— Вроде, ничего не чувствую. Но и ты не гони, сидельцев наших еще могут пасти.

Глава 6

Грунтовка не спеша набегает на машину, быстрее никак, начинает трясти. Всем хороша Нива — ну, может и не всем — но есть у неё одна дурная склонность: козлит на неровностях, если идёшь быстрее 70.

Пока тряслись, надумали, что лучше нам поодиночке добираться. По отдельности мы подозрений не вызываем, а если вместе — то обнаружат абсолютно одинаковые паспорта. А тогда полный досмотр, и до алмазов могут докопаться. Иметь их, конечно, разрешено, но надежда на честность полицейских слабая. А так, я налегке на автобусе, а Шура с тётей Тасей на машине. И все довольны

Наконец, добрались до асфальта. Выехали на ровное место, я вылез колёса посмотреть — вдруг спустили. Обошел кругом, вроде всё в порядке. Сажусь на место, а Шура останавливает

— По-моему, туда не стоит. Что-то мне в той стороне не нравится.

— Далеко опасность?

— Не пойму. Наверно, далеко, слабо ощущается. Но есть.

— А в другую сторону ничего не чувствуешь?

— Подожди — говорит — я в эту сторону смотрел. Давай развернёмся.

Развернулись, постояли.

— Давай, поехали. Вроде чисто.

Что ж, можно и через Сортавалу. Автобуса на Питер там кажется нет, но поезд ходит. Или местного уговорим доставить.

Единственно, перед Лоймолой желательно Шуре спрятаться. Ну, можно и по простому, опустили сиденье и я накрыл его одеялом.

Тут вспомнили, что пить ничего не взяли. Тормознул у придорожного магазинчика, воду выбираю. Мы-то с Шурой любим с газом, а тёте Тасе наоборот, газ не нужен. Правда, и не предлагали никогда. А у них как назло, простой газировки нет, а вся только минеральная. Отошел к шкафу, выбираю.

Слышу, продавщица звонит кому-то. Не обратил бы внимания, но она пытается голос понизить, а связь, видать, плохая — так почти кричит, но шепотом.

— Тут она, та машина.

— Ну, ты же говорил, фиолетовая Нива с ленинградским номером. Да, 78. Похоже, в Питер едет. Нет, один мужик. Давай быстрее, я через десять минут ментам ещё позвоню. Ну, ладно, через полчаса.

Взял я воды, уже всё равно какой, и быстрее в машину.

Отъехали подальше, я педаль в пол вдавил, полетели, подпрыгивая.

— Подымайся, — говорю — нас ждут великие дела. Почему-то за нами охотятся, и охотятся две конкурирующие фирмы. Одна из них полиция, другая нет. Чем это мы их заинтересовали?

— Разве что пятитысячными. Заразы! Полицейские всю машину перевернут, надо алмазы спрятать.

— Сначала надо оторваться от братков, у них фора. Девчонка сказала, только через полчаса звонить будет в полицию.

— Так это она сказала так. А на самом деле?

Так и прошли. Выкатились на А121, повернули на Сортавалу, Шура опять тормозит:

Туда не надо.

— Давай лучше — шарится в навигаторе — пересечем трассу и уйдём в сторону Питкяранты. Там перекресток будет, свернём направо и алмазы припрячем.

— Тогда — предлагаю — давай, ты меня высади в Питкяранте, я оттуда автобусом уеду налегке, куда ближайший будет, а ты с Тасей на машине езжай через Сортавалу. Телефон сдох, может подзарядишь в дороге.

— А может и вдоль озера уйду на Олонец. Тоже дорога есть.

Проехали несколько километров, ушли в сторону, дорога вроде приличная. Ну, терпимая. Нива проедет.

Наконец, нашли съезд с трассы, ушли туда. Метров через 50 — тупик.

— Мы с Тасей пойдем яму подходящую найдем — говорю — а ты давай, пересаживайся. Дальше я буду штурманом.

— Слушай, а может, возьмешь алмазы с собой? Чего их тут оставлять, не дай бог найдут, да еще и засаду организуют. Мало нам проблем с купюрами?

— Ну, в общем, наверно так и лучше. И правда, возьму сумку и всю наличку, а ты кредитную карту. На заправках везде примут, так что доберёшься. Но раз уж встали, пройдусь пока с тётей Тасей, кустики осмотрю.

Отошли мы с Таисией метров на пятьдесят, сосновый лес чистый, вереск растёт, брусничник под ногами. Таисии, конечно, нужно где заросли погуще, пошел за ней в березнячок небольшой. Надо присматривать, поднимет зайца, ищи её потом не знамо где. Зайца не догонит, но потеряться может.

Слышу вдруг, голоса. С кем там Шура может говорить?

Тётю Тасю подозвал, взял на поводок. Мне истории с сидельцем достаточно, лучше придержать на всякий случай.

— Тихо — шепчу, и осторожно выглядываю из-за веток.

А там Гелендваген, естественно, черный, закупорил выезд на дорогу. Двое, видать, Шуру вытащили из машины, стоят рядом, один рыжий крепыш, второй совсем мальчишка. Ещё один, в золотистой жилетке — начальник, поди — возле Гелика мобильником занят.

— Ворон, — кричит радостно, на всю округу — мы его взяли! Да не, лох обычный, он в лесу прятался. Ну да, щас притащим. Да, и ведро его.

А тут Таисия не выдержала, рыкнула. Негромко так, но все услышали.

Золотистый даже мобильник выронил.

— Ржавый, — кричит — мочи этого грибника!

Это про меня, значит. Смотрю, рыжий пистолет вытащил, но держит неуверенно. Вероятность попасть небольшая, но не нулевая, встал за толстой сосной, собаку держу. Рыжий стреляет раз, другой, но стреляет как в кино, красиво и не целясь.

— Ах, сука — визжит золотистый — сейчас я его!

И лезет в Гелик. Смотрю, автомат вытаскивает, и умело так вскидывает. О, это уже серьезно.

Кинжал ныряет в руку. Бросаю не целясь, так, в тело куда-нибудь. Почти успел, два выстрела ушли в землю.

В это время ржавый стреляет в третий раз и сразу в четвёртый, как оказалось, себе в живот — это Шура заломил его руку. Оставшаяся без присмотра Таисия летит к третьему.

Мальчишка молодец, уловил изменение ситуации, падает на колени, кричит Шуре

— Дяденька, не убивайте пожалуйста, я не ... — Таисия сбивает его, но не кусает, обозначила зубы на горле и рычит.

— Молодец Тасенька — хвалю собаку — всё правильно сделала. Посторожи его пока — глажу по холке.

— Ты как? — спрашиваю Шуру — И где твоя чуйка?

— Да я в порядке. Они были вежливы и даже обходительны, пока тебя не увидели. Я думал, разойдемся мирно.

— Да уж, разошлись. Твой вроде жив пока?

— Думаю, недолго. А твой?

— Пойдем, посмотрим.

Золотая жилетка признаков жизни не подавала.

— Ну, а с этим что делать будем?

— Ну — громко говорит Шура — если живой, то так и прикопаем.

Третий браток тоненько выл, но очень тихо, потому что Таисия порыкивала, если звук становился громче.

— Ну, зачем же, — так же громко подыграл я — может, он хороший. Может, он в школу ходил, пионером был. Тасенька, плюнь бяку! — и молодому братку — Ты как, был пионером?

— Был, дяденьки, только не убивайте.

— Врёт он, молодой слишком. Не был он пионером.

— Ты думаешь?

Оттащил Таисию, похвалил за службу. И правда, молодец, дозирует агрессивность. Почувствовала, что мальчишка уже не сопротивляется, и жрать его не стала, грозится только.

— Ну, рассказывай, болезный. Ты у нас кто?

— Коля я, Архипов Коля. Не убивайте, дяденьки, я отработаю.

— А лет тебе, Коля, сколько будет?

— Семнадцать дяденьки, осенью в армию идти. Можно, я в армию пойду?

— Зачем же ты, Коля , на нас напал?

— Это не я, дяденьки, это всё Сенатор, это он велел. А как я нападу, у меня и ножика-то нету.

Черт, карманы у юноша мы и не проверили! Шура быстро пробежал руками по щуплому телу. Кивнул.

— А Сенатор зачем на нас напал?

— Сдуру. Он вообще блажной, чуть что визжит. Ему велели вежливо пригласить мастера, а он вот, за автомат ухватился.

— А мастер зачем нужен?

— Это я не знаю, я так только иногда с ними, в этот раз случайно взяли, я автобус ждал, а они мимо ехали. А ещё он говорил, что раньше ментов надо мастера перехватить.

— А зачем ты им нужен был?

— Так я глазастый, вижу лучше, чем другие с биноклем.

— То есть ты нас и нашёл?

— Так я не нарочно, дяденьки, я убивать не хотел, это они, Сенатор дурной, а Ржавый тупой совсем, что скажут, то и делает.

— Делал, Коля, делал.

— А скажи, Коля, видел кто-нибудь, как ты в машину садился?

— Нет, никого там не было.

— А телефон у тебя есть, Коля?

— Нету телефона, у сенатора телефон, а у нас нету.

— Ну, что? — смотрю на Шуру.

— Что я? — пожимает плечами — хоть какие-то гарантии нужны.

— Ладно, Коля. Может, и пойдёшь ты в армию. Для начала найди тряпку и протри в машине все места, которых мог касаться. И не вздумай удирать, собачка не будет с тобой миндальничать.

— Понял, всё понял, дяденьки.

Пока Коля драил переднее сиденье, объясняю Шуре, что задумал. Коля справился быстро.

— Вот — показываю кинжал и демонстративно вытираю ручку — этим ножом убит Сенатор. Ты сейчас оставишь не нём свои пальцы, и у нас будет гарантия, что ты никого на нас не наведёшь. Наведёшь братков — тебе не простят Сенатора, наведёшь полицию — сядешь за убийство. Давай, бери в руку, и тогда мы тебя отпустим.

— Спасибо, дяденьки, — схватил кинжал — вот.

— Хорошо — демонстративно заворачиваю кинжал в одеяло — ты машину водить умеешь?

— Умею, конечно, но только прав у меня нету.

— Надеюсь, обойдётся. Ты сейчас садишься в Гелик и потихоньку едешь в сторону дома, до первого населенного пункта. Там оставишь его рядом с рынком или местом, где молодёжь тусуется, приоткроешь окно и обязательно оставишь ключи в замке. Протрешь всё, чего коснёшься. Постарайся не попасться под камеры. И выбирайся оттуда домой, лучше на попутке. Если повезёт, на тебя не выйдут. Как — смотрю на Шуру — ничего не забыл?

— Телефон положи в машину и там оставишь, и не выключай, вообще руками не трогай. Попадешь домой, напейся, чтобы тебя видели пьяным. А утром будешь говорить, что не помнишь, с кем пил.

— Мне же мамка шею намылит!

— Пусть лучше мамка, чем полиция. Давай, дуй отсюда.

И Коля Архипов уехал.

Мы оттащили братков в березнячок, где погуще. И оружие туда же кинули, найдут, конечно, но лучше попозже. И направились в сторону Питкяранты. Решили, что машину с питерскими номерами скорее всего будут ловить на границе с областью, поэтому Сортавала не проходит.

Снова у Шуры сработала чуйка. Остановился, вышел из машины. Постоял, повернулся в обратную сторону, тоже постоял, прислушиваясь.

— Знаешь — устроился за рулём — получается, ни вперёд нельзя, ни назад.

— Давай съезд искать, пересидим сколько то. В крайнем случае машину оставим и пойдем пешком.

Нашли съезд в сторону Ладоги. Вроде, наезженный. Даже не грунтовка, а так, лесная дорога. Едем по ней не спеша, но уже полчаса. Двигатель греется, куда-то уходит тосол. Оно бы и несложно долить воды, но воды тоже нет. Выхлопная труба немного дымит, но это же не дизель, дымить не должен вообще.

Уже час медленной езды с остановками. Уже почти полтора. Отрадно, параллельно дороге пошли столбы. Электричество — значит, на том конце что-то есть.

Наконец вырываемся на ошеломительный простор. Ладога, бегут барашки на серых волнах. Собственно, Ладога дальше, перед нами шхера с гранитными стенами. Мы наверху, видно далеко. К машине бегут собаки, три, потом появляется четвертая. Снаружи лают местные псы, из машины тётя Тася пытается их перелаять. Дурдом.

Стоим, ждём людей. Как минимум, нужно достать воды, как максимум пересидеть бы пару дней.

Наконец, снизу появляется поджарый мужчина, настороженно подходит к нам, отгоняет собак. Когда видит в машине Таисию, взгляд немного смягчается.

Выхожу из машины.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Вы извините, ехали наугад, не знали что тут, но надеялись. Машина не в порядке, уходит тосол, а долить нечего. Если можно у вас починиться, будет очень хорошо, а если никак, то хоть водой запастись.

— Что ж — говорит — чинитесь. С собакой вот как быть? Мои кобели налетят, драка будет.

— Так у нас сука, договорятся.

— Проезжайте туда, — махнул рукой — у меня что-то вроде эстакады устроено. Как раз на Ниву. Мою скатим, вашу закатим.

Проехали вперед, на отлогом склоне шхеры обнаружилось немудреное хозяйство. Дом, постройки. Второй домик, типа барака с несколькими входами. Дачникам сдаёт, что ли? Внизу, у воды, сарай — видимо, для лодки, и понтонная пристань. У пристани какая-то плавающая посудина привязана.

На эстакаде из двутавровых балок стоит старенькая Нива. Изрядно траченная, коррозия везде, местами даже сквозная. Эстакадой устройство можно назвать с натягом, скорее 'яма' на склоне. С одной стороны глубина меньше метра, с другой — в полный рост. Но для короткой Нивы удобно.

Скатили хозяйскую, на своей заехали. Удобно, вкатить-скатить машину может один человек.

Познакомил Таисию с местными кобелями. Те оказались воспитанными джентльменами, приняли её в свою компанию.

Полезли с Шурой под машину, смотрим с многозначительным видом. Думали, найдём, где течёт — не нашли. Не нашли ни снизу, ни сверху.

— Ну, что там?— подошел хозяин.

— Пока не поняли, — развожу руками — врод, и не течёт нигде.

— Ну-ка, дайте глянуть.

Вытащил щуп, проверил масло. Открутил пробку с радиатора, туда глянул, понюхал.

— У вас же тосол с маслом пополам. Как вы только ехали?

Снова полез под капот, внимательно все потрогал, осмотрел.

— Вот что, ребята, — говорит — у вас в блоке пуля сидит. Похоже, пистолетная. Не знаю, как она туда попала, и знать не хочу. Но без капиталки вы далеко не уедете, это точно. А скорее, нужно блок менять.

Та-ак, это значит, третий выстрел рыжего нашел свою цель.

— И у меня, как назло, машина не на ходу. Не отвезти вас никуда. Кстати, телефона у вас нету?

— Телефон-то есть, только сел совсем. Зарядка есть, так что заряжай и пользуйся.

— Тогда пошли в дом, поставим.

Шура покопался в сумках, нашел зарядку. Пошли в дом. Обычный бревенчатый сруб с небольшими окнами, со стороны озера пристроена веранда. На ней и присели.

Своеобразная летняя кухня-гостиная метров на 40, в углу лестница наверх.

Три стены застеклены, рамы с мелким клетчатым переплётом. Со стороны озера окна до потолка, над прямоугольными рамами фрамуги в виде трапеции. Под широкой пологой лестницей отделенная условной занавеской мини кухня: настольная плита и раковина. Вид на озеро завораживающий.

— Это кто же такое придумал? — удивился Шура. Постройка никак не вязалась с видом остального хозяйства.

— Так жена. Строили тоже сами, вдвоём. А сейчас слегла, и врача не вызвать, телефон не заряжается.

— А что с женой? — это уже я поинтересовался.

— Кто ж знает? — хозяин включил наш телефон на зарядку — Говорит, спина болит, а что именно болит, и не разберёшь. Вторую ночь не спит, а ни отвезти её, ни вызвать не получается. Можно бы водой, но ей и не пошевелиться от боли.

— Вы знаете, мой брат может снять боль, — киваю на Шуру — он вроде экстрасенса, болячки небольшие лечит. Пока еще врач приедет, а она хоть поспит.

— Экстрасенс, значит, — взглянул на Шуру хозяин — не верю я в них. Но пойду, спрошу, может хоть как поможет.

— Да мы тоже не верим, — хором согласились мы — но вот получается.

— Слушай, а если водой до Питера? — оживился Шура.

— Вот вылечишь, и поговорим.

— Ты же знаешь, какой у меня опыт...

— Жить захочешь, всё получится.

Вернулся хозяин.

— Пошли — кивнул Шуре.

— Я посижу пока?

— Да-да, сидите.

Гляжу на простор Ладоги и понимаю, что это единственно возможное решение — уйти по озеру. Мало того, что с машиной перспективы туманные — особенно, учитывая наш с Шурой опыт в ремонте — так уходим и от братков, и от полиции. Если хозяина уговорим, конечно.

Через полчаса Шура возвращается. Довольный.

— Ну, что — спрашиваю Шуру.

— Похоже на камни в почках. Боль я снял, но камень убрать не могу.

— Точно в почках? — я-то знаю, что в анатомии Шура разбирается как я, то есть почти никак. Что учил в школе, в основном забыл.

— Точно, что в почках. От них исходит здоровое свечение, но с оттенком боли. Боль я заблокировал дальше, до мозга сигнал не дойдёт, и почку немного стимулировал. А вот камень вынуть не могу.

— А сам не выйдет?

— Может. Мне не определить размеры, так что дальше хозяйке решать.

— Как думаешь, надолго боль снял?

— Понятия не имею. Но кажется, что на сутки.

— Устал?

— Да нет. Перенервничал, это да, но не устал.

— Ну, спасибо, Шура, — вышел хозяин — думал, ваш брат все шарлатаны, а вон видишь, как...

— Да не экстрасенс я, это брат сказал, чтобы понятнее было. Я тоже думаю, что они жулики.

— Ну тогда знахарь. Главное, результат. Вон, Надя двое суток лежала и стонала, а сейчас встать решила. Говорит, если камень, то сам выйдет.

— Может, и выйдет. Но ещё раз повторяю, я не врач. Кое-что могу, но в болезнях не разбираюсь.

— Ничего, это у неё не впервой. Так что не буду пока врача вызывать. В больницу увезут, а обратно? Вызванивать надо, такси заказывать. Подождём. А пока давайте по чуть-чуть за знакомство — и в руке у него чудом возникла бутылка — Шура, возьми там стаканы — кивнул в сторону раковины.

— Меня, кстати, Андреем зовут, жену Надеждой — представился хозяин — а ты, значит, Саша. Да уж, пошутили ваши родители, пошутили — плеснул в стаканы на донышко.

— Ну, за знакомство — опрокинул в себя.

Мы с Шурой, без энтузиазма, но тоже выпили. Оказалось, самогон, но приличного качества.

Андрей тут же налил по второму разу.

— А теперь — поднял стакан — за знахарей.

Тут уж мы только для вида пригубили.

— Вы-то кто будете? Чем занимаетесь?

— Грузоперевозками. Но думаем новую жизнь начать, купили когда-то заброшенную ферму в Карелии, вот теперь ездили посмотреть, что там. Налоги заплатили, поехали в Питер машину продавать. А по пути видите, пулю поймали.

— Эту продавать, что ли?

— Нет, в Питере стоит тягач с полуприцепом. На обустройство деньги нужны, вот и продадим.

— А встретить тех, кто стрелял, не опасаетесь?

— Есть такое дело.

— А ферма рядом?

— Нет, километров 100 севернее. В Суоярвском районе, ближе к Лоймоле.

— А я тут егерем числюсь. Платить почти не платят, так что приходится крутиться. Вон — мотнул головой — с охотников за гостевой дом денежку снимаем, когда сезон, рыбой приторговываю. Была машина, так Надежду поставлю с копченой рыбкой на трассу — до тридцати тысяч в день выходило. А без машины никак, только в Питкяранту что свезёшь, но берут мало.

— А с машиной-то что?

— Налетел на камень задним редуктором, так , что и редуктор в хлам, и полуось не вращается. Еще и коробку стукнул, масло уходит. Сюда дотащили, а с ремонтом не складывается.

— Как же от вас уехать тогда?

— Могу предложить такой вариант. Я вас водой переправляю в Питкяранту, оттуда доберётесь до Ленинграда, потом купите, что для Нивы нужно, и привезёте.

— А как из Питкяранты в Питер попасть?

— Не знаю. Наверно, автобусом?

— Не получится, с собакой в автобус не пустят. Только поезд или такси. Может, до Питера довезёте?

— Нет, ребята, напрямую не рискну, а вдоль берега долго чапать, несколько дней уйдёт. Ладога суровая, на моей посудине напрямки нельзя никак.

— Тогда получается Приозерск.

— Да тоже как-то не очень. Туда по тихой погоде только топлива надо литров 100, и пилить часов 5 туда и 5 обратно. А не дай бог, ветерок волну подымет, тогда сразу к берегу, сидеть пережидать. Вон, видите, сегодня вроде и день спокойный, а волна метра полтора, лучше в Ладогу не выходить. У нас погода может за полчаса поменяться, значит больше чем на полчаса хода от берега и отходить нельзя. А лучше и того меньше.

— А если машину вам оставим?

— Так её же чинить надо!

— Ну, да, надо. Но из двух одну проще собрать, чем вашу реанимировать. А в Приозерске запчасти для любой машины будут, магазинов много. Что купите, что переставите.

— Что ты думаешь, — вмешалась подошедшая Надя — сходи до Приозерска. Вон, Шура меня на ноги поставил, а ты ломаешься. А из двух Нив одну всяко соберёшь, а то уже скоро год, как в блокадном Ленинграде, за хлебом через Ладогу.

— Уговорили. Дождёмся только погоды, смотаюсь за соляркой, а после и пойдём.

Поселили нас в гостевом домике. Шура уговорил хозяйку, и она запрягла Андрея истопить для нас баню. И то, уже скоро две недели, как в Карелии, а ведь ни разу не то, что не попарились, а и не мылись.

Вечером Шура ёще раз поработал с хозяйкой, обновил блокаду боли. Состояние, по его мнению, не изменилось.

Погоды мы ждали ещё день. К вечеру следующего дня Андрей быстро собрался и, с врученным женой списком, ушёл на своём катере. Вернулся часа через три довольный, с продуктами и соляркой.

— Завтра с утра выходим. Приготовьте вещи сегодня.

Вещей получилось три здоровые сумки. Шура написал доверенность на нашу Ласточку, записали телефон хозяина.

Еще раз занялся хозяйкой, вернулся воодушевлённый.

— Представляешь, из почки ушёл оттенок боли. Видимо, камень то ли вышел, то ли рассыпался. А если там не камень, то просто лучше стало. Так что первый опыт можно читать удачным.

'С утра' оказалось в 5 часов. Мы с Шурой всегда считали, что это ещё ночь, но Нина была настойчива и сообщила, что Андрей уже на судне. Делать нечего, наскоро перекусили и пошли к пристани.

У пристани — понтонных мостков — стоял катер, похоже, собранный из чего было. Но габариты и вид внушали доверие — метров 10 в длину, спереди довольно большая каюта, посреди рубка. За рубкой втиснут маленький гальюн, дальше двигательное отделение и как бы палуба, не знаю, как правильно назвать. Что-то вроде кузова Газели с нарощенными бортами. Перильца везде — кажется, они называются леера.

— Это для рыбалки — кивнул Андрей, увидев моё недоумение — у меня и движитель водомётный, по камышам да по мелководью самое то. На открытой воде сразу Рыбнадзор прицепится, а так сеточку кинешь, и спрятался.

Двигатель прогрет, тихо урчит за переборкой.

Тётя Тася прыгнула на борт спокойно, покачивание пристани не понравилось, но наше с Шурой присутствие придало уверенности.

— Ну, поехали! — выдал Андрей классическую фразу, и отошёл от причала.

Полчаса, пока выходили из шхер, было интересно. Потом Андрей вёл катер по навигатору, держась в видимости берега, и изредко удаляясь от него в устьях шхер. Эхолот тоже был активен, но не него наш капитан не обращал внимания. Слабая качка не вызывала неприятных ощущений.

В конце концов мы задремали в каюте, восполняя так рано прерванный сон.

— Прибываем — разбудил нас капитан.

Катер втягивался в залив.

— Вон там причал для паломников — показал Андрей — а вокзал в той стороне, туда не дойти. Я вас высажу поближе, а сам пойду на охраняемую стоянку.

Он тихо приткнул катер рядом с пешеходным мостом, помог сойти и отчалил.

— Счастливо добраться! Заезжайте как-нибудь.

Глава 7

Мы с тётей Тасей и вещами остались у места высадки, а Шура пошел искать машину. Искал довольно долго, но, в конце концов, за нами приехал древний джип Ниссан с правым рулём. Как я понял, водителю самому нужно было в Питер, ну и решил прихватить попутчиков. Как бы даже не за деньги — за полный бак.

На выезде из города заехали на АЗС. Заправились, Шура пошёл платить. Возвращается обескураженный.

— Слушай, — говорит — на карте нет денег.

— Да как нет, оставалось тысяч шестьдесят лимита.

— Выбран полностью — разводит руками.

Последний раз картой платили в Петрозаводске. С банком, конечно, поругаться можно будет, но не сегодня. Выгребаем из карманов наличку. Не хватает пятисот рублей. Водитель слушает, недоволен.

— Ладно. — говорит — вот вам деньги, платите.

В конце концов, расплатились, уехали.

— Давайте — водила говорит — заскочим сейчас в одно место, здесь почти по дороге.

Нам возражать как бы не пристало, хоть и ерунда пятьсот рублей, но условия не выдержали.

— Ладно, — Шура говорит — только недолго.

— Да мне там только деньги получить за товар.

Ну-ну. Деньги за товар можно и неделю ждать, уж я-то знаю.

На выезде из города повернули направо, дорога отходит от главной под небольшим углом, выходит, и правда по дороге. Приезжаем в посёлок. С круглой площадью в центре. Надо же, чудеса цивилизации!. Здесь и Магнит, и Пятёрочка, и ещё куча магазинов. В Карелии такого не видали и в райцентре.

Водитель отправился получить деньги, мы ждём. Минут через двадцать возвращается,

— Просят подождать, пока в кассе пусто.

Хотелось поехидничать, но мы с Шурой сдержались. Хорошо бы, думаю, сегодня домой приехать.

Через час водитель опять пошел за деньгами, Шура и говорит.

— Что-то я чувствую нехорошее, связанное с водилой. То ли денег не дадут, то ли еще что. Но невнятно.

— Мужики, просят через час подойти — вернулся водитель — знал бы, не приехал. Теперь в Питере буду только вечером, никуда не успею. Что мне, в машине ночевать?

— Ну, переночевать можно будет у нас, но вот есть у нас нечего.

— Ну, это ерунда, придумаем что-нибудь.

Шура остался в машине, зацепился языком с водилой, а мы с Таисией вышли пройтись. Площадь ухожена, рядом деревянная церковка стоит, за ней Братская могила видна. Прошли дальше, среди старых высоких ёлок католическая кирха. На дверях что-то написано, но нам с тётей Тасей туда и не надо, нас больше газоны интересуют.

Наконец, мне гулять наскучило, взял собаку на поводок, возвращаемся.

У дороги импровизированный рыночек. Тётки продают зелень, заготовки разные в банках. Нас увидели, товар свой нахваливают.

— Верю, что всё свежее, уважаемые, — отвечаю — но денег нет. Вот совсем нету.

Бабки сразу интерес потеряли. Иду мимо, слышу, одна жалуется:

— Руки сводит, мочи нет. Уж и компресс ночью ставила, и таблеток наелась, а всё одно, левой еще шевелю, а на правой пальцы совсем свело. На процедуры к сестричке хожу через день, а толку никакого.

— Вы извините, что вмешиваюсь — включился я в разговор — но мой брат может помочь. Новые пальцы не вырастит, но болеть перестанет.

— Знаем мы таких, — напустилась на меня её коллега — по телевизору показывают. Денег возьмут и смоются.

— А почем берёт? — проявила интерес потенциальная пациентка.

— Много берёт, — я решил поднять планку — но сегодня можно уговорить за еду. Хлеб, колбаса и вода. И собаке пакет корма.

— Давай, пусть попробует. Но если не поможет, ничего не заплачу.

— Пойду спрошу, он в машине сидит.

Шура тоже проголодался. Мы с Тасей полезли в машину, сопровождаемые внимательными взглядами торговок, а Шура пошёл к ним. Наш водитель опять отправился к должнику.

Водитель вернулся, а Шура что-то застрял. Но торопиться нам опять некуда, велели подойти через час.

Через час водитель опять ушел, но вернулся Шура.

— Уф, — говорит — ну и занудные пациентки попались. С первой, которая с руками, сначала не получалось ничего. Не вижу на солнце потоков этих, наверно их аурой лучше назвать. Пришлось идти в церковь, там полумрак, и стало видно. Боль снял начисто, и, по-моему, подлечить сумел. Не знаю, как, но после длительного воздействия, а я минут двадцать ладонь массировал, цвет ауры изменился на здоровый. Ещё у неё и кожа на руках как помолодела, вышли из церкви, она вообще обалдела. А как продемонстрировала результат, все ко мне ломанулись. Одной письяк снял с глаза, двум кожу на руках омолодил.

— И ты знаешь, такое ощущение, что в церкви легче работать. Не только лучше видно из-за полутьмы, но просто легче. Сил и так трачу немного, но нынче совсем легко было. Хотя, может, это я опыт нарабатываю.

— А что там с оплатой вышло?

— Сейчас принесут.

И действительно, в течение минут двадцати подтянулись по одной четыре тётки с четыремя большими пакетами из Магнита. Шура снисходительно выслушивал благодарности и приглашения заезжать. Для Таси принесли небольшой тазик, в который поместилась часть корма. Пошел дождичек, вылезать на улицу не хотелось. Мы перекусили не выходя из машины, и водила опять отправился выбивать свои деньги.

Ходил он ещё не один раз. Ругался, плевался, грозил всяческими карами. Всё равно деньги ему привезли только в одиннадцатом часу.

Злющий водитель газанул, и мы наконец тронулись к дому. Мы с Шурой остались на заднем сиденье, всё-таки сидеть на привычном водительском, не имея педалей — жутковато. Руль ладно, но тормоз нога ищет постоянно. Хотя, может, это водитель такой. Сумел же он свернуть не туда, и пришлось опять возвращаться на надоевшую круглую площадь и искать правильный путь на Питер.

Наконец, показался долгожданный поворот с указателем, мы выскочили на главную дорогу, и тут Шура говорит:

— Сбрасывай скорость, впереди какая-то хрень будет.

Но водила-то о Шуриной способности предвидеть неприятности не знает:

— А, это камеры, мы их уже прошли — и нажимает на газ.

— Тормози срочно! — кричим уже мы вместе.

Оба втискиваемся на пол между сиденьями, оба хватаем и держим Таисию.

И тут на пешеходном переходе наш незадачливый извозчик кого-то ловит. В последний момент он нажимает на тормоз, тормоза хорошие и визжат знатно, но пешеход отлетает в канаву на левой стороне, а машина — в 'попутный' столб.

Удар не очень сильный, мы с Шурой ничего даже не ушибли и удержали собаку. Машина не перевернулась, но морда помята изрядно. Водитель — как оказалось, его зовут Николай — сидит вроде бы целый, но явно не в себе. Сам вылезает из машины, но через правую дверь — левую заклинило.

Шура торопится к сбитому. Останавливается несколько машин, кто-то звонит на 112. Беру Таисию на короткий поводок, чтобы в толпе не попала под машину. В багажнике нахожу аварийный знак, отношу его назад, ставлю. Место аварии не очень хорошее, обзорность затруднена, знак точно нужен. Уже темно, фонари вроде и есть, но мокрый асфальт бликует, видно не очень хорошо.

Подхожу к Шуре, он склонился над лежащим. Того уже вытащили из канавы, подложили что-то под голову.

— Что с ним?

— Похоже, ничего страшного. Есть сильные ушибы и сломана нога, но критических цветов в ауре я не вижу. По идее, следует зафиксировать ногу, но мы с тобой те ещё санитары. Подождём лучше скорую.

Пока ждём скорую, молодой парень приходит в себя и начинает активно шевелиться, вроде даже пытается встать, но сломанная нога этому не способствует.

— Мне туда надо — показывает на забор.

За забором какие-то постройки, торчит синий церковный купол. Какое-то монастырское хозяйство, похоже.

— В больницу тебе надо, нога у тебя сломана. — Шура придерживает его — Я снял боль, и ты не чувствуешь, но нужен хирург и ногу в гипс.

— Нет, мне нельзя в больницу, обязательно нужно туда, мне нельзя прерывать курс, пусть у нас даже узнают, что выходил, но нельзя уезжать! — хватается за нас с Шурой — Мужики, помогите, пока менты не приехали.

До двери в заборе несколько метров, мы с Шурой смотрим друг на друга и решаемся. Я иду к двери, там звонок, начинаю трезвонить, колотить в дверь. Шура потихоньку помогает парню встать, чтобы зеваки потеряли интерес.

Наконец, из-за двери слышу недовольный женский голос

— Чего надо?

— Тут с вашим послушником неприятность, под машину попал, откройте.

— У нас все дома, — не верит собеседница — пусть сам подойдёт.

— Не подойти самому, нога сломана. Говорит, что боится какой-то курс прервать, в больницу не хочет.

Дверь открывается, выглядывает плотная невысокая тётка. Узнаёт раненого, начинает причитать и креститься. Наконец, обращается к нам:

— Помогите, пожалуйста, надо бы его спрятать, а к доктору утром съездим, или вызовем.

— Вызвать лучше сразу — отвечает Шура — травма неопасная, но надо правильно обработать, а я не умею.

— Давайте скорее, пока полиция не приехала — торопит тётка.

— А вы нас до утра не приютите? — встреваю в разговор — а брат раненому может помочь. Ехать-то нам теперь не на чем.

— Ладно, только быстро давайте.

Мы с Шурой довели прыгающего парня до калитки, посадили внутри за забором.

— А собаку то куда! — завопила было тётка, но быстро перестроилась — Ой, какая красивая, какая умница, как хозяина слушается!

А Таисия и впрямь, чувствует необычность ситуации, идёт как положено, у моей левой ноги, и чётко повторяет все мои повороты.

— Сидеть! — показываю ей рядом с парнем, и бегу к машине за вещами.

— А ну, куда...— вскинулся было наш водитель, но узнал меня и обречённо махнул рукой.

Я вытащил сумки, заработанные пакеты с едой. Подхожу к водиле:

— Вот мой телефон, если понадобится. Как я понимаю, ты на сегодня своё отъездил?

— Да что на сегодня, похоже, что на несколько лет. Ведь слышал вас, да не услышал. Теперь точно посадят, наезд на пешеходе, а у меня еще срок условный висит. Сбитый-то как?

— Ногу сломал и ушибы.

— Средней тяжести значит. Точно закроют.

— Ну, ты особо не кручинься. Может, и не будет пострадавшего.

— Как не будет?

— Увели мы его.

— Как увели, куда?

— Да он из этого церковного хозяйства, и сам не хочет с полицейскими встречаться. Так что может, тебе повезло.

— Ну мужики, если так, с меня причитается.

— Ты не торопись, может завтра он и передумает. А не передумает, зайди недели через две в церковь эту, с попом или кто тут будет, поговори, свечку поставь. Вот тогда, если всё гладко будет, тогда и считай, что повезло.

Беру сумки и в два приёма перетаскиваю их за ограду. Когда уже вошел, заметил, что приехала скорая.

Переночевать нам тётка разрешила в хозяйственной постройке. Комната метров на 15, в ней два стола с телефоном (на проводах!), шкаф с бумагами, сейф в углу и стулья. Много стульев, удалось составить их в два ряда и не то чтобы с комфортом, но устроиться. Еда и вода — Шурин гонорар — у нас были, так что все трое быстро уснули.

Утро началось с предупредительного 'Р-р-гав!' и шума за дверью. Оказалось, приехал местный начальник, а пустившая нас тётка забыла предупредить.

Но мужчина оказался вполне вменяемым и даже добродушным, занялся организацией отправки пострадавшего в больницу и про нас на время забыл.

Мы умылись, благо туалет в здании был, позавтракали — неплохо Шура заработал — расставили стулья по местам и совсем уже собрались, когда раздался стук в дверь.

— Тихо! — приструнил я собаку

— Доброе утро! — раздалось за дверью — Можно войти?

— Конечно, мы уже уходим.

— Нет-нет, торопиться не надо. Я хотел бы с вами поговорить, но собака не пускает.

— Всё в порядке, она больше не будет ругаться — пришлось на всякий случай взять Таисию покороче.

Дверь осторожно открыл и вошел мужчина немного старше нас, в черной рясе — или ризе? Значит, это и есть местный хозяин.

— Здравствуйте, меня зовут отец Федор. А вы, смотрю, близнецы?

Мы тоже поздоровались.

— Как видите, нас не отличить — ответил Шура.

— И даже по паспорту — добавил я — так что сами путаемся, где кто.

— Как не отличить по паспорту? — удивился поп.

— Оба Александры. Но мы договорились, что я Шура, а он — кивнул брат — Саша.

— Удивительно. Но я о другом хотел спросить. Я правильно понимаю, что вы ночью попали в ДТП? Покорёженная машина до сих пор стоит, это ваша?

— Да, было дело. Дождь идёт, никто не останавливается, вот нас и пустили переночевать. Спасибо вам.

— Что вы, не за что. Сами не пострадали?

— Бог миловал — ответил я, и осёкся — ну как неправильно бога помянул, или не к месту. Но ничего, отец Федор и глазом не повёл.

— Что там произошло, не расскажете? А то мои что-то темнят, а настаивать не хочу, если они не виноваты.

— Ну, — начал Шура — мы ехали в нанятой машине из Приозерска в Петербург. Водитель неправильно оценил обстановку, может, потому, что машина была с правым рулём, и аккурат на переходе сбил вашего послушника. Мы сидели сзади и обошлись без травм, а у вашего юноши были неопасные ушибы и перелом ноги. Он категорически отказался ждать приезда скорой и уговорил нас спрятать его здесь, за забором.

— А почему, не говорил?

— Говорил что-то о том, что не хочет или не может прерывать какой-то курс, и что не хочет кого-то подводить. Полагаю, что вас. Я особенно не слушал, меня его нога беспокоила. Но ваша привратница пообещала, что утром отправит его к врачу, и я решил, что можно и так. Перелом был чистый, без смещения и отёка. Я частично блокировал боль, а нас пустили переночевать.

— Теперь понятно, почему они темнили.

— Что, сильно провинились, а я их выдал?

— Да нет, они и о себе и обо мне заботились. Послушникам не запрещено выходить в мир, просто не рекомендовано. Но если бы его увезли по скорой, то он провел бы в больнице неизвестно сколько времени, и прервал бы курс реабилитации. А мною было бы недовольно моё начальство, что послушники в мир бегают. Но это на самом деле ерунда, не имеет никакого значения, но они боятся меня подвести. А вы, получается, врач?

— Нет, но могу видеть повреждения и воздействовать на них.

— Как интересно. И давно это у вас?

— Дней десять.

— И вы берётесь лечить?

— Ни в коем случае. Я вижу, когда органы повреждены, но не вижу причину. Могу на них воздействовать, но это воздействие сродни иглоукалыванию, то есть само не лечит, но как-то подстёгивает организм. Я достаточно хорошо научился снимать боль и определять, какой орган повреждён, а за лечение не берусь, не хватает знаний.

— Очень интересно. А после чего у вас проснулся такой необычный дар?

Тут в коридоре что-то упало, и раздался оглушительный детский рёв. Наш собеседник дёрнулся было, но — положение обязывает — степенно поднялся. Распахнулась дверь, мальчик лет пяти бросился к попу с плачем, обхватил руками. Священник подхватил его на руки, пытается выяснить, что болит, но безрезультатно.

— Вы позволите? — шагнул к ним Шура.

Растерявшийся от плача священник только кивнул.

— Болит палец на руке и немного колено. Колено — ушиб, палец прищемил, скорее всего — Шура протянул левую руку к мальчику и провёл по затылку — всё, больше не болит, теперь просто обидно — коснулся виска — сейчас успокоится.

Действительно, мальчишка перестал орать и стал рассматривать Таисию. Потом начал активно выбираться из объятий священника.

Тася занервничала, поглаживаю её, успокаиваю.

— Сын? — спрашивает Шура.

— Да, младший. Ох, и напугал. Пойду, отдам его матушке, не уходите, пожалуйста.

— Мы на улице подождём — крикнул вдогонку Шура.

Вышли с сумками на улицу, присели на скамеечку. Тут и вчерашняя тётка нарисовалась, вся такая деловая, торопится по делам, по сторонам не смотрит.

— Здравствуйте, — остановил её Шура — как вчерашний пострадавший? Показали его врачу?

— А, это вы! — тётка притормозила — Да, отвезли в больницу, наложили гипс и уже обратно едут — и поспешила дальше.

— Извините, пожалуйста, — вернулся священник — вы очень торопитесь в Санкт-Петербург?

— Ну не то, чтобы очень — ответил Шура — но у нас неопределённость, как ехать, и надо это решать.

— Это в чём же неопределённость? — удивился священние — автобусы ходят каждые сорок минут.

— Ну, во-первых, в автобус с собакой не пустят — Шура развел руками — а во-вторых, у нас нету денег, и мы должны из сначала заработать. Или найти того, кто отвезёт нас бесплатно.

— То ест, совсем нет? — похоже, священник к такому не привык — Извините, глупый вопрос.

— Да нет, всё просто — мы последние деньги отдали горе-водителю, а с него теперь и не потребуешь ничего.

— Тогда я хотел бы вас попросить подождать меня часа полтора, мне нужно провести службу, потом съездить со мной в одно место неподалёку, а потом либо я сам вас отвезу домой, либо с кем-нибудь договорюсь.

— В принципе, можно, — Шура посмотрел на меня, я кивнул — хотелось бы только не очень поздно.

— Очень хорошо. Тогда я пошёл готовиться, а вы можете подождать либо здесь, либо в комнате, где ночевали. А может, хотите на службу?

— Спасибо, — мы оба синхронно замотали головами — не привыкли мы — добавил Шура.

Шура остался с сумками в комнате, а мы с Таисией отправились прогуляться. Чем хорошо за городом — собака бегает сама по себе, а ты прогуливаешься неспешным шагом. И можно не убирать за ней. Конечно, некоторый контроль необходим, может и другая собака встретиться, и заяц выскочить. Но в целом очень даже неплохо прошлись, хотя за дорогой оказался не лес, а окраина какого-то городка. Побродили по пустым проселкам, вышли на ту самую объездную дорогу, по которой сюда приехали. Час с лишним прогулка заняла.

Вскоре подошёл и отец Федор. Как-то проникся я к нему, неловко стало попом называть, даже про себя. Мы с Шурой уже привыкли, что нынче они в массе своей стали наглыми не хуже депутатов, а этот располагает к себе, внушает и симпатию и уважение одновременно.

Целью нашей оказалась деревня километрах в двадцати от комплекса. Вернее, филиал церковного комплекса в этой деревне. Как объяснил нам священник, у него проходят реабилитацию наркоманы, причём, с очень хорошим результатом. Но после нескольких случаев пришлось разделить послушников по половому признаку, а то вся реабилитация могла пойти насмарку.

Вот в женский филиал мы и ехали, чтобы показать Шуре двух девушек — может, что посоветует.

Нас ждали, стоило машине затормозить у ворот, как их открыли.

Филиал поразил своим забором. Мощный, красивый, он закрывал от посторонних — а может, наоборот, закрывал деревню от послушниц — территорию гектара в полтора, с выходом к большому озеру. На территории маленькая деревянная церковь с большой открытой террасой, жилое двухэтажное здание под малиновой крышей, несколько хозяйственных построек и стройплощадка с начатым срубом из калиброванных брёвен. Если бы не строительные работы, было бы уютно и даже красиво. Церковь отделена от жилого пространства аккуратным штакетником.

К этой церкви мы и подъехали. Нас встречала сухопарая женщина в черных одеждах с замотанной по-мусульмански головой. Видно было только лицо с опущенными в землю глазами.

— Нехорошо мужчинам входить в жилище послушниц — пояснил священник — сейчас ключница пригласит девушек сюда.

— Лучше по одной — предупредил Шура

— Хорошо. Вы слышали? — Обратился священник к ключнице.

— Да, батюшка — и та поспешила к жилому дому.

Минут через пять пришла с первой девушкой. Тоже в темной одежде, юбка до пят, голова замотана. Взгляд испуганный.

— Вот, это у нас Люба — представил отец Федор — у неё остаётся устойчивая тяга к зелью, несмотря на длительный пост. Обычно улучшение начинается через полтора-два месяца, а Люба у нас уже полгода. Может, вам удастся увидеть причину, или хотя бы намёк на неё. — и смотрит то на Шуру, то на меня — Извините, я вас путаю.

— Это к нему — указываю на Шуру — для простоты, чтобы не путаться — я с собакой, а он нет.

— Можно — спросил Шура — в церковь зайти? Здесь слишком светло.

— Пойдёмте — скомандовал священник. Ключница отперла двери, и вся компания удалилась. Мы с Таисией остались на террасе.

Минут через пятнадцать выглянул Шура, позвал меня внутрь.

— Поработаешь наглядным пособием.

Велел Тасе ждать, вошел. Шура поставил меня рядом с девицей, продолжает начатый разговор.

— Вот, смотрите — берётся одной рукой за мою, другой за руку отца Федора — видите, у левого виска, ну для вас он справа получается, как бы свечение такое, голубоватое? С другой стороны тоже есть, но меньше.

— Вижу свечение, да, с одной стороны побольше, с другой меньше.

— Это свечение мозга здорового человека, мужчины. У женщин похоже, но часто бывает, что свечение интенсивнее с другой стороны.

— Теперь — отпускает меня и берётся за руку Любы — смотрите на то же свечение. Видите, среди голубоватого проскальзывают желтые язычки, как в газовой плите?

— Вижу язычки.

— Они свидетельствуют о том, что мозгу очень комфортно, он хорошо себя чувствует.

— Теперь смотрим на Сашу — он снова касается меня в районе правого бока — видит, печень светится тоже голубоватым цветом, но с краю немного розоватым?

— Вижу, сбоку даже красное появляется.

— Это здоровая печень, она нормально работает, но с небольшим напряжением. Хотя розовое может подмешиваться и от желчного пузыря.

— Смотрите здесь — снова бросает мою руку и берёт Любину — печень светится красным разных оттенков. Она в крайне плохом состоянии, она болит, но вы помните — мозг в эйфории. Он этого не чувствует.

— А если печени плохо — он отпускает и Любу, и отца Федора — а мозгу хорошо, можно предположить, что организм пребывает в опьянении. И лечить такой организм, не выведя его из опьянения — ну, наверно можно, но, по-моему, не принято.

— Врёт он всё, — подала голос Люба — ничем я не ширялась, да и не достать тут ничего приличного.

Сказать, что отец Федор был поражён — ничего не сказать. Он как-то сдулся, плечи поникли.

— Как же так, Люба, — развел он руками — мы же только на прошлой неделе вместе молились...

— В гробу я видела ваши молитвы, — смиренность вмиг слетела с Любы — и манную кашу тоже! Всё, хватит с меня вашего ханжества! — и выскочила из церкви.

— Отец Федор, ведь я могу и ошибаться — осторожно заметил Шура.

— Да нет, это я ошибался. В гордыне своей не узрел очевидного. Это лежащий на поверхности вывод, а я гнал от себя саму мысль о том, что Люба достаёт зелье. Решил, что я великий педагог и слово моё само творит добро. Прости, Господи! — он перекрестился.

— Благодарю вас, Шура, за вашу демонстрацию — наклонил он голову — я воочию увидел то, что называют аурой и считают невероятным. Но Господь — перекрестился он — велик в своей милости и явил мне это чудо.

— Да не за что меня благодарить — смутился Шура — давайте вторую девушку посмотрим.

— Да, конечно — он повернулся к тётке-ключнице — Приведите, пожалуйста, Наташу.

— Пойду пока? — спросил я у Шуры. Тот кивнул.

Приведшая бледную осунувшуюся девушку ключница стрельнула по нам с Тасей злобным взглядом. Веду себя не так, или собак не любит?

С Наташей Шура практически сразу пригласил меня для демонстрации.

— Очень слабое изменение — пояснил он нам — придётся постоянно сравнивать с эталоном.

Поставил нас рядом, иногда одновременно, иногда попеременно касался меня и Наташи. Изучал голову, шею, печень, не знаю, что ещё. Наконец, что-то обнаружил на левой руке. Снова прошёлся по телу. Отец Федор и ключница молча ждали.

Наконец, Шура повернулся к ним

— Вот, смотрите — держа отца Федора за руку, он вел другой рукой по внутренней стороне левой руки Наташи от запястья к локтю — я активирую излучение вены. Вот в этом месте оно меняет цвет — Шура несколько раз провел по одному месту взад-вперёд — видите, с одной стороны от этого места к голубому примешивается розовый цвет?

— Да, видно.

— Теперь смотрите, показываю печень у Наташи — он коснулся её правого бока — а теперь у Саши. Видите разницу?

Он повторил действие несколько раз.

— Видите, печень тоже задета. Я не буду сейчас демонстрировать, очень трудно в этих условиях уловить разницу, но слабо задеты почти все органы, кроме мозга. Сильнее видно поражение вены на левой руке, сердца и почек. У меня такое ощущение, что Наташе ввели в вену, или она сама ввела, какую-то дрянь, которая через кровь прошлась по всему организму, но была выведена через почки. Причём воздействие на вену было наиболее сильным, я бы сравнил его с ожогом. В той или иной степени задето всё, но если бы это была машина, я сказал бы, что надо бы заменить вены и почки, а остальное ещё поездит. Сердце, несмотря на изрядное поражение, восстанавливается, печень тоже выглядит обнадёживающе.

— Но учтите, я никогда не сталкивался с наркоманами. Возможно, это для них обычная картина. У Любы-то печень тоже была не в порядке. Неплохо бы было сравнить с другими.

— Пригласите, пожалуйста, еще кого-нибудь — послал отец Федор ключницу за очередной испытуемой — Лучше Марину или Любу-младшую. А Наташа пускай с нами побудет.

Ключница вернулась с новой девушкой.

— Люба уехала — сообщила она — собрала сумку, и машина её уже ждала у ворот.

Шура бегло проверил те же места, особенно руки, и заключил:

— Здесь картина иная, поражения вены не вижу. Да и остальные органы светятся нормально. Так что у Наташи специфическое поражение.

— Что, яд какой-нибудь?

— Может, и яд. Но мне кажется, в случае яда скорее пострадала бы печень, хоть я никак не врач и не могу судить.

Все вышли из церкви.

— Подождите меня пожалуйста, здесь или у машины — кивнул нам отец Федор — а я пойду, распоряжусь насчёт Любы и Наташи.

Священник с женщинами пошли в сторону жилого дома, а мы вышли за забор, пустить Таисию побегать.

— Знаешь — вспомнил я — а ведь это мог быть не яд, а что-нибудь бета-радиоактивное. Яд, по идее, не должен поражать сосуды.

— Может быть. Но не знаем мы толком ничего. Пусть врачи думают, у нас других дел полно. У нариков через одного все с какими-нибудь проблемами. Один СПИД чего стоит.

— Интересно, а СПИД ты смог бы вылечить?

— Думаю, да, если узнаю, где он гнездится. Если найти орган, который не в порядке, я скорее всего смогу его...ну, отрегулировать, что ли. По крайней мере, я так чувствую.

— А нариков смог бы лечить? У них ведь, по-моему, голова требует дури?

— Не знаю. Мне бы на врача обучиться, знаменитым бы стал. А без знаний — так, синяк залечить.

Вернулся расстроенный отец Федор, поехали обратно. Некоторое время хмурился, думал о чём-то своём. Потом вспомнил про нас.

— Я заметил, вы оба не крестились. Вы некрещеные?

— Нет, — ответил Шура — в детстве крестили.

— А что же порядок не соблюдаете?

— Знаете, не привыкли как-то, — влез я — ощущаю себя клоуном. Если не чувствую необходимости, то зачем притворяться? Конечно, бывает, когда и перекрещусь, чтобы не оскорбить кого во время службы — тогда слежу за окружающими и стараюсь делать, как они.

— А вы? — обратился священник к Шуре.

— Вы даже представить не можете, насколько одинаково мы думаем и чувствуем. Буквально, как один человек.

— И оба отрицаете Бога?

— Нет, — снова влез я — не Бога. Но от церкви и обрядов отдалились. Знаете, при той советской власти, которую мы застали, посещение церкви и вера в Бога не то, что преследовались, но не приветствовалось. И церковь была ближе, и священники были человечнее. У нас тогда церковь вызывала... симпатию, что ли. И в храмы мы ходили тогда, не регулярно, но испытывали уважение и к священникам, и к церкви как институту. А когда пошла мода на религию, и вчерашние коммунистические лидеры стали локтями толкаться, чтобы перекреститься перед камерой, у всех на виду, церковники изменились. В девяностые церковь беспошлинно везла не куриные окорочка, а спирт и табак; старики вымирали, а церковь богатела и строила новые храмы. Храмы построили, но людей потеряли.

— Вы первый встреченный нами за последние годы адекватный священник, вы с нами разговариваете — а питерские изрекают и поучают, и лица шире, чем у депутатов. Наверно, есть и другие, но встречали мы, к сожалению, именно таких.

— К сожалению, вы отчасти правы. Но пусть церковь вам неприятна, вы же возмущаетесь этим, правильно? А значит, не всё потеряно и для церкви, и для вас. Искать Бога в одиночку непросто, легко и заблудиться.

За разговором не заметили, как доехали. Отца Федора встречали несколько человек, всем что-то срочно от него требовалось. Переговорив со всеми жаждущими, священник подошел к нам:

— Получается, мне с вами сегодня не уехать. Но я распоряжусь, вас отвезут в Санкт-Петербург. Так что забирайте ваши вещи и можете грузиться. И ещё, мне хотелось бы с вами когда-нибудь поговорить. Господь сподобил меня видеть чудо, и хотелось бы не потерять вас из виду. Вы не могли бы оставить свои телефоны? И заезжайте, если придётся быть в этих краях.

На том же микроавтобусе за час с небольшим нас доставили к самому дому.

Казалось, с момента отъезда прошла целая вечность, а всего-то две недели.

Глава 8

Набрал в Яндексе и поразился количеству ювелирных мастерских в городе. Пора проверить, что у нас за алмазы получились.

Начал просто. Зашел в самую удобную мастерскую, два приемщика, тётка за кассой. Подошел к свободному.

— Вот, — протягиваю пакетик с камушком — мне сказали, это алмаз, можете посмотреть?

Тот явно не обрадовался. Бросил взгляд на пакетик, на меня, на своего коллегу.

— Необработанные камни не интересуют.

Боится, что ли?

— Так мне только узнать, это алмаз или стекляшка?

Приёмщик посмотрел на коллегу, тот, не поворачивая головы прищурился.

— Платите триста рублей в кассу.

Ну, заплатил, протягиваю чек. Тот взял пакетик, вытряс камушек в подсвеченную кювету, надел оправу с лупой. Камушек взял пинцетом, изучает. Капнул чем-то, мазнул фломастером. Подсветил ультафиолетом.

— У вас — буркнул — алмаз, весит 0,93 карата, чистоту в таком виде не определить. Возможно, ювелирный.

— А сколько может стоить?

— Стоимость определится после огранки. В таком виде продать его в России нельзя.

— А что с ним делать?

— Это вопрос не ко мне. Можете подарить, можете хранить, можете выбросить.

Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Поспрашиваем в других местах.

Вторая мастерская, третья, четвертая... Наконец, шестая.

Помещение в бельэтаже, старинный дом. На двери табличка 'Ювелирная мастерская', над окном надпись 'Ломбард'. Внутри комнатка метров тридцать, у двери дремлет охранник. Справа от входа прилавок, из-за прилавка видна вульгарного вида девица, не то в телефоне ковыряется, не то книжку читает. Надпись 'Скупка'.

Слева за высокой стойкой чем-то занят парень лет двадцати или чуть старше. На носу странные очки, похоже, в одном глазу лупа. Длинный и тощий, сразу видно, в школе физкультуру прогуливал. Судя по всему, еврей.

Навряд ли — думаю — с ним что выгорит. Но раз уж пришел, надо попытаться.

— Вот, — протягиваю — вроде это алмаз

Тот глянул на камень, подсветил его. Мазнул чем-то вроде фломастера. Надо же, и триста рублей не требует.

— Скорее всего, вы правы. Но нас не интересует.

— Ну что же мне делать, — включил убогого — бабушка оставила наследство, выбросить жалко, продать никак, на что же хоронить.

— Ну да, бабушка. — хмыкнул парень — Это у вас один такой, или еще оставила?

— Есть еще два.

— Да, — вздохнул ювелир — трудно вам с ними будет. Если один еще теоретически можно сдать государству, то за три штуки три года и получите.

— И что же, никакой возможности?

— Не знаю, не знаю. Разве что поехать с ним в Голландию, там и такой купят, и огранить смогут. Но тоже нельзя, таможня не разрешит. Да и голландцы только со знакомыми работают.

— Может, его здесь огранить?

— Тоже нельзя. Никто не возьмется — опять вздохнул он — На работу с алмазами нужна лицензия, а лицензия в Петербурге есть только у Русских самоцветов, а им не нужно, они и так за гроши сырьё получают.

— Так что же, никакого выхода?

— Выходит, так. — он бросил взгляд на девицу напротив — Вот что, если рискнёте оставить камень у меня, я могу поспрашивать у знакомых. Вдруг, что присоветуют.

— А как полагаете, сколько он мог бы стоить, ну, чисто теоретически?

— Чисто теоретически, он мог бы стоить тысячу рублей — решился мастер.

— А не мог бы он стоить тысячу двести?

— Нет, не в этом случае.

Мне уже осточертело мотаться на метро по городу. И проголодался, и устал, и никакого результата.

— Почему бы и нет? Вы мне расписку напишете?

— Ну что вы, у нас принято доверять друг другу.

— Мне как завтра, позвонить?

— Боже упаси, никаких звонков. И не стоит рассказывать никому о нашей договоренности. Просто приходите через неделю, лучше сразу после открытия, и я верну вам камень. Ну, и расскажу, если что узнаю.

Что ж, один камушек я, возможно, пристроил. Дёшево, конечно, но хоть так.

Утренняя прогулка с тётей Тасей начинается в 6 часов. В это время практически нет детей, которые якобы могут напугаться, да и собак немного. Такое чувство, что после встречи с зэками тётя Тася стала спокойнее, на собак вообще не смотрит, а раньше вполне могла с сукой сцепиться, и словесно, и натурально. Вроде даже поумнела, хотя и раньше много что понимала.

Мы с Шурой выгуливаем Таисию как бы по очереди, но больше достается мне. Ну и пусть.

Идем мы с Тасей 'большим кругом' — это по своему кварталу, потом Прометеевский садик по кругу и дворами мимо поликлиники к дому. Единственное узкое место — это утки, что умудряются гнездиться вдоль пруда. Раньше Таисия всегда проявляла к ним повышенный интерес, но теперь смотрит презрительно, трусит спокойно. Контингент вышел на поиск пустой тары, но собачка не видит в них угрозы. Видно далеко, собак нет. Переходим через улицу, углубляемся во дворы. У входа в поликлинику мужик старый стоит, и это в 7 часов! Что там, номерки по записи, что ли? Только через час откроют.

Идём мимо, здесь собаке уже не так интересно, запахов мало, одни машины.

Этот тип от двери в поликлинику отпал, к нам торопится. Тася на меня смотрит, что делать, дескать? А мужик рукой машет, волнуется

— Скажите, это же у вас фила?

Ну как не поговорить о любимой собаке! Мы притормозили. Собственно, притормозил я, а тётя Тася уже вынужденно меня ждёт.

— У меня была такая же вот собака, тоже девочка. Как я их люблю! А можно её погладить?

— Ну, — говорю — если не будет возражать.

Надо сказать, тётя Тася редко позволяет себя трогать. А тут на тебе! Терпит, конечно, не нравится ей, но и не отходит. Чем-то её этот тип к себе расположил. Может, искренней любовью, может, еще чем.

Ну, значит, человек хороший. Я на него тоже с интересом глянул, так и языками зацепились.

Оказалось, он за рецептом выстаивает. Рецепт на болеутоляющее, наркотик какой-то. Дают зараз на четыре ампулы, по две на день. Боль такая, что ампулы кончаются раньше, и в последнюю ночь перед новым рецептом он всё равно не спит, и приходит пораньше. Рак. Говорят, лечить бесполезно, осталось месяца три. Один как перст, с женой давно разошелся, детей нет. А как заболел, так и друзья куда-то подевались.

Чем-то он нас с Тасей тронул.

— Как получите рецепт — говорю — зайдите ко мне, это вон там, через улицу. У меня брат умеет боль снимать, вдруг, поможет.

И пошли мы с Тасей завтракать. Пока шли, уже и думать про мужика забыл.

Сидим, прикидываем с Шурой план захвата Парижу, то есть главный вопрос обсуждаем — где денег взять. И тут звонок по домофону.

— Извините, пожалуйста, — мужской голос — вы говорили сегодня, у вас брат может боль снять. Я бы не осмелился обратиться, но рецепт получил, а препарат у них кончился, сказали, только к вечеру привезут. Может, ваш брат поможет? Скорая только анальгин колет, от него ни жарко, но холодно.

— Подождите — отвечаю, и Шуре описываю ситуацию. Тот плечами пожал, почему бы и нет?

Поднялся в квартиру мужик, лицо напряженное, видно, болячку свою чувствует. Тася из комнаты вышла, понюхала и отошла. Легла так, чтобы всех видеть.

— Только, — Шура объясняет — должен предупредить, что я не врач, и лечить не умею. А так, на уровне шамана, могу кое-что. Но ничего не гарантирую. Где болит то?

Мужик куртку снял, на спину показывает. Шура его уложил на диван лицом вниз. Посидел так с минуту, велел мне шторы задёрнуть — дескать, свет мешает.

Мужик лежит, только кряхтит тихонечко, видать, сильно болит.

Шура у него по хребту пальцами правой руки пробежал, перебирая.

А я смотрю, не понимаю.

Потом опять правой в области лопаток. Потом средние пальцы

обеих рук силой упер в основание черепа.

— Ну, с богом! — и их тряхнуло. Такое впечатление, что обоих током дёрнуло.

— Это что сейчас было? — спрашиваю — Ты его что, током ударил?

— Ну да, — удивленно отвечает — знаешь, почувствовал, что так надо сделать, а оно и вышло.

— Так, а зачем?

— Нерв отключил. Болячку не убрал, но болеть не будет. Не знаю, надолго ли. Эй, мужик! — потряс за плечо лежащего — тебя как зовут-то?

— Пётром Васильевичем — осторожно пошевелился новый знакомый — а ведь не болит.... совсем не болит! Спасибо вам, ребята, уже месяца три не было так хорошо. — сел на кровати, прислушивается к новым ощущениям — Только денег, ребята, сейчас совсем денег нет. Я вечером ампулу получу, она больших денег стоит, тогда зайду.

— Ты подожди — говорю — не суетись.

А Шура о том же думает:

— Ты вот что, посиди здесь до вечера. Мы ж не знаем, как долго анестезия действует. Может, ты через два часа на стенку полезешь.

— Так мне неудобно. Вы же работаете, свои дела, наверно, есть.

— Да не особо. Я вот работу ищу, а Сашка — чего продать.

— Как думаешь, — смотрит на меня — оставим пациента?

— Пускай, — говорю — он Тасе понравился.

Смотрим — а мужик уже спит. Так и спал у нас до вечера.

Шура несколько раз приходил — уходил. Ходит по мелким клиникам, но его умение снимать боль никому не нужно. Переломы залечивать как бы тоже, нормальные люди идут в травму бесплатно, а к тем, кто платит, нас на пушечный выстрел не подпустят. Наркоманов лечить — тема, конечно, перспективная, и спрос на неё есть. Но когда ещё убедишься, что наркомана излечили — а деньги нужны сейчас. Есть масса зубных врачей, но им выгоднее укольчик за три цены вкатить, чем связываться с шаманом.

Днём чай сели пить, я и говорю:

— Слушай, а давай этого мужика используем, пока ему обезболивание нужно. У меня всё равно с камушками простой, будешь нас с ним изучать, Интернет с медицинскими разъяснениями пользовать. У мужика всё болит, у меня нет. Вот и наблюдай, сравнивай, пробуй по разным органам, как лечить, пытайся по разному.

— А что? Можно попробовать. Ляжете рядом, а я сравнивать буду.

— Предлагаю начать с чего-то конкретного. Возьми, например, печень, посмотри что поймешь, в Инете, а потом за лабораторную работу.

К вечеру мужик проснулся, собрался за своими ампулами. Мы ему и выкатили предложение поработать манекеном. Или подопытным кроликом. Честно всё рассказали, что платить нечем, вылечить Шура навряд ли вылечит, но облегчить состояние сумеет, а обезболивание — вот оно, действует. Жить может у нас, а может днем приходить — но тогда с обезболиванием ночью никак не получается.

Мужик аж прослезился.

— Да согласен я, прямо с поросячьим визгом! Давно уже не спал так хорошо. Хоть помру по-человечески. Но вам-то труп тоже не нужен, надо это как-то продумать.

— А что думать? Будешь помирать, скорую вызовем. За денежку малую увезут. Только её к тому времени заработать надо.

Так и остался у нас дядя Петя. Ампулы получал аккуратно, но не использовал. Я думал, ампулы от наркоты сдавать надо — а тут как-то обходился. А может ему и не наркотик давали.

Опытным путём определили, что Шурино обезболивание действует немного больше суток. Так что иногда дядя Петя ночевал дома, но днем мы с ним ложились рядом на диван, а Шура учился.

К ювелиру я решил отправиться не через неделю, а пораньше, через пять дней. Если он меня сдал, то навряд ли меня будут ждать раньше оговоренной даты, если нет — то деньги невеликие, заплатит.

Телефон оставил дома — вдруг граббером номер определят.

Подошел за полчаса перед открытием, слоняюсь неподалёку. Около мастерской стоит сильно намазанная девица, ждёт. Кажется, прошлый раз видел её в окне скупки.

Вижу, идёт. Открыл дверь, зашли с девицей. Без пяти десять девица вышла, вручную подняла жалюзи на окне. Вошла, зажгла свет.

Тут и я нарисовался.

Мастер меня узнал сразу, чуть вздрогнул, бросил взгляд в окно. А там пустая улица.

— Здравствуйте, — успокоился — вы представляете, какое несчастье! Потерял я ваш камень, не представляю как. Так и не показал никому!

— Какая жалость! — подыгрываю ему — надеюсь, этот вы компенсируете? А я тогда другой привезу.

— Конечно — вытаскивает из бумажника купюру — Уж извините, ради бога! Приезжайте, когда будет удобно.

— Да — отвечаю — в ближайшее время. До встречи.

И пошел.

Иду от мастерской, осторожно пытаюсь проверить на предмет слежки. Бандитской не вижу, а если от Ментов, то и не пойму, там специалисты работать должны. Прыгнул в атобус, заплатил купюрой ювелира. Вдруг она меченая! Через две остановки вышел и пешком вернулся обратно.

А у ювелира тётка, принесла цепочку починить. Я встал в сторонке, подошел к скупке. Под толстым стеклом ювелирка, на продажу выставлена. Девица книжку отложила, на меня смотрит выжидающе.

— Да я просто посмотреть — она и потеряла интерес. Но книжку спрятала.

А мелкой ювелирки выставлено много. Последний раз разглядывал такое еще при советской власти, когда с продавщицей из ювелирного гулял. Перстни и кольца разложены по материалам — отдельно серебро, отдельно золото, и тоже разделено по пробам. А камни никак не поделены. Я их различаю по цвету и размеру, а надо бы по названиям. Есть крупные, есть помельче. Интересно, если Камню дать образец, он напечатает такой же? Купюры смог, алмазы смог, а хватит ли минералов для камушков? Надо посмотреть, из чего они состоят.

Минут через десять тётка с цепочкой ушла.

— Что-то случилось? — насторожился ювелир.

— Да нет, — протягиваю пакетик— вот, принёс другой образец.

— Что ж, — облегченно выдохнул — давайте, посмотрим

В пакетике два алмаза чуть побольше. Мастер высыпал на стол, присмотрелся. Бросил взгляд на меня, надел лупу. Минуту или две исследовал камушки.

— Неплохие, — поднял голову — если они потеряются, я верну вам сто пятьдесят долларов.

— Хорошо. Только знаете, мне хлопотно к вам ездить — я выложил второй пакетик — посмотрите сразу и эти.

Там пять камней, один реально большой, остальные поменьше.

У мастера глазки заблестели, подставы от меня уже не ждёт. Прежнюю пару убрал, изучает новые.

— Знаете — покосился на девицу, понизил голос — вот эти четыре пойдут за двести пятьдесят, а этот реально надо ждать. Он может стоить от пятисот, если сразу, до трёх тысяч, если через две недели. Причем три не гарантирую, начнется огранка, станет понятно.

— Понятно. А можно так договориться — минималку вместе с остальными, а бонус потом в виде ювелирки — киваю на витрину скупки. — И еще, рубли мне удобнее.

— Не хотелось бы, — мнётся — я же с вами честно поступаю, а мог бы и сразу оценить в пятьсот.

— Так и я мог бы в другой раз поискать подороже.

— А что, возможен и другой раз? И на что можно рассчитывать?

— Вот позже и обсудим.

— Ладно, — мастер пожал плечами — приходите через пару дней. И за бонусом через две недели. Или лучше через три.

Шура практически безрезультатно толкался в частные клиники. В одном месте обещали подумать и позвонить — надо залечивать следы после косметических операций. Шура решил что сумеет, но пока экспериментирует на дяде Пете.

Обезболивание работало исправно. Шура поочередно действовал на разные органы, на какое-то время те выдавали здоровое свечение, но стоило начать работу в другом месте, снова начинали коптить.

Каждый вечер приходилось его подбадривать.

Дядя Петя повторял, что хочет умереть по-человечески, но за результатами экспериментов следил внимательно.

Пора и к ювелиру. Положил в пакетик пинцетом — я же конспиратор, отпечатков не оставляю — десять камушков поменьше. Посмотрим, как рассчитываться будет.

На этот раз поехал днём, чтобы никакого постоянства.

Вот и мастерская. Охранника не видать, и стул его куда-то делся. Сегодня ювелир чем-то сильно увлечен, паяет, что ли. Поднял голову, увидел меня, кинул взгляд на девицу.

— Через полчаса — и снова на девицу зыркнул — в кафе, направо от входа — и опять уткнулся в свои игрушки.

А девица вроде и не смотрит в нашу сторону, но ушами водит как локаторами. Не было бы проблем.

Вышел, метрах в двухстах, рядом с тупичком, забегаловка. Денег, посидеть в кафе, нету, только на дорогу домой. Кредитная карта имеется, но пустая, и с отдачей неясно. Прогуливаюсь туда-сюда, изображаю Штирлица.

Вижу, парень мой быстрым шагом устремился к кафешке. За ним никого. Вхожу и я.

Народу внутри официантка и две девицы студенческого вида, на засаду не похожи. Ювелир головой крутит, меня ищет. А вот он, я.

— Здравствуйте! — протягивает руку — Здесь можно спокойно поговорить. Удобное место, камер у них нет, — и направляется за кадку с чем-то зеленым — тут и выход есть через кухню. Во двор и на соседнюю улицу.

И правда, за кустом крошечный закуток, круглый столик на три стула. Задрапированная дверь, рядом огнетушитель висит.

— Пожарный выход, — кивает парень — говорят, прежний владелец тут дела решал.

Присели за стол, парень сразу конверт протягивает.

— Пятьдесят четыре тысячи — глянул в окно, поморщился — уберите пожалуйста, и сюда её принесло. Вот неймётся дуре!

А принесло сюда, как оказалось, его коллегу — девицу из скупки. Принесло целенаправленно, огляделась у входа, и прямиком к нам. Глаза горят, волосы растрепаны. Убрать бы штукатурку с лица, была бы красоткой.

— Ага — кричит — крысятничаешь! Левые заказы берешь!

— А твое-то какое дело? — опешил тот — Я ж тебе оклад плачу!

— Ты, ты, ... мерзавец неблагодарный! — развернулась и ринулась на выход.

На фиг, на фиг! Не дай бог, ненормальная за полицией побежала. У неё, понимаешь, любовь и страсти переклинивают, а у меня в кармане токсичные камни, под одеждой кинжал, и вообще хвост из Карелии тянется.

— Знаете — говорю — лучше потом побеседуем. Не хочу привлекать внимания. Я вам позвоню.

Начал вставать, а у дверей новая движуха. Ненормальная только в двери сунулась, а ей навстречу два типа в балаклавах, один длинный с автоматом, другой с большой сумкой. Нашу девицу сшибли, не заметили.

Тот, который без сумки, выстрелил верх, кричит:

— Не двигаться! Лечь на пол!

Ничего себе — думаю — нашли что грабить. Разве что, по мою душу? — а кинжал в руку лезет.

А за окном действо разворачивается. Заскрипел тормозами полицейский УАЗик, высыпались четверо, один как бы укрылся, трое к дверям бегут. Длинный дал короткую очередь, один мент пистолет выронил, упал нехорошо, остальные залегли. Второй бандит из кухни повариху притащил.

Подлетела подмога полицейская, уже с автоматами и в касках. Спецназ, что ли? В кино они внушительнее. Но не атакуют, кучкуются за машинами. Это я так вижу, а может, они и на веревках спускаются. Да, с крыши на первый этаж.

Ювелир мой сидит на полу у стенки, , чувствую, сейчас в обморок упадёт. Я-то стою, из-за куста наблюдаю, а он ничего не видит, слышит стрельбу и воображает атаку роты эсэсовцев.

— Тебя как зовут — шепчу ему.

— Давид.

— Проверь дверь, только не открывай, обнаружишь нас.

— Что? Какую дверь?

— Рядом с тобой, только тихо.

Тот заторможено, но достал до ручки, потянул.

— Закрыто.

— А шпингалет открыл?

— Нет.....открыта.

— Сядь пока обратно.

А ненормальная тем временем от удара очнулась, но ситуацию не просекает, начала вставать. Бандит подскочил, ударил ногой

— Лежать, сука!

Второй кричит подельнику:

— В дверях её поставь.

Тот ей:

— Встать, сука!

Естественно, теперь она лежать будет.

Бандит ножом её уколол, поднял. Схватил за волосы и тащит к двери. Ну, думаю, пора!

Только руку с кинжалом занёс, а дурища увидела, что я примерился нож кинуть и давай визжать. Я обалдел, показываю ей, молчи, мол, а та визжит. Решила, поди, что в неё целюсь.

Хорошо, бандиты не сразу сообразили, что к чему. Тот, что девицу тащил, только повернул голову в мою сторону, а уже из правого глаза кинжал торчит. Завёл руку для броска, кинжал снова в ней. Второму отправил в ухо. Подскочил к ненормальной, а та сомлела, глазами хлопает, но не соображает.

Схватил её под мышки, тащу к Давиду. Тот хоть и на полу сидел, обстановку понял правильно, дверь открыл.

— Куда её? Брось тут — шепчет.

— Нельзя ментам оставлять, наведёт.

Втащил девицу в дверь, посадил на пол. Ох и тяжелая! Вроде и не толстая, а по ощущениям килограмм на восемьдесят тянет. Вспомнил про кинжал, выглянул в зал, кинжал вскочил в руку. Нет, в руку уже не надо, пойдем в ножны.

Смотрю, все заложницы дисциплинированно лежат на полу, лицом вниз. Ну и хорошо.

Вернулся, мои оба тут.

— Бежать надо, — наклоняюсь к ненормальной — вставай.

— Не могу! — но пытается подняться, уже хорошо.

А под ухом Давид:

— Да брось её, пошли скорее.

Нет, думаю, шалишь!

Взял её снова под мышки, тащу вверх, ну и корова же! А она обратно садится, спиной на мои колени, как на стенку. Так и полицейских дождёмся.

А если так? Опять примерился поднимать, зацепил её под мышки, но ладонями за груди. Сразу вскинулась, я отпустил.

— Не встанешь — шепчу — в лифчик полезу

Зашевелилась активнее, встала, наконец.

— Давай, дорогу показывай — командую Давиду, и сам в обнимку с ненормальной иду за ним. Куда, думаю, ей с такой рожей на улицу, все оборачиваться будут. Глаза потекли, рот на сторону, хорошо, синяков на физиономии нет.

Проходим через кухню, раковина, вода. Губкой смываю с девицы косметику, салфеткой стираю остатки. Уже лучше. И ведь даже симпатичная, кажется. Салфетку в карман — Штирлиц всё предусмотрел.

Чёрный ход выводит нас на незнакомую улицу.

— Ты — командую Давиду — иди потихоньку в свою мастерскую и сиди там до конца рабочего дня. Придут менты — сидел тут, ничего не знаю. Девка твоя утром занедужила и ушла домой. Всё равно она неадекватная, нельзя её предъявлять. Отвезу её домой и завтра позвоню. А может послезавтра.

— Да, — добавляю — завтра обязательно должен быть на работе, полиция несколько дней будет шариться. Может, стоит вместо девицы тётку другую посадить, постарше. И с девицей никаких разборок, пока в себя не придёт.

И разошлись в разные стороны.

Иду в обнимку с ненормальной подальше от кафешки.

— Тебя как зовут? — спрашиваю.

— Мария.

О, заговорила наконец.

— Где живёшь? — продолжаю блиц-допрос.

— На Академке.

Ну, слава богу, по дороге.

Проходим два квартала, сворачиваем и на другой улице торможу частника. Спасибо Давиду, деньги теперь есть.

Не доезжая до нужного дома, останавливаю машину. Выходим, отпускаю водилу.

Довожу девицу до парадной, выясняется, что сумка с ключами осталась в мастерской. Хорошо, соседка хранит запасные.

Распрощавшись с психопаткой, топаю на автобусную остановку и через двадцать минут я дома. Уф!

А на первые за много дней деньги купили для всех много еды. И чёрт с ней, с кредитной картой.

И мертвые бандиты мне не снились.

Позвонил Давиду не назавтра, а через три дня. Отвечает женский голос. Не туда попал?

Перезвонил. Снова баба алёкает.

Здравствуйте — говорю — мне бы Давида.

— А он подойти не может. Просил отвечать за него. Может, передать что?

Ага, конечно, передать. Нашли дурака.

— Нет — вздыхаю — спасибо, потом как-нибудь.

— Он позавчера очень ждал звонка,— продолжает баба — не вашего?

Так, думаю, он-то меня ждал, но кто ты? Реально за него осталась или очередная ловушка для меня, хитрого Штирлица. Хорошо, что у меня паранойя, звоню с компьютера через Винскрайб да еще с виртуального номера. Хрен найдёшь.

— Может, и меня, — тяну — откуда мне знать.

— А не вы ли меня недавно домой отвозили?

— Мария? — удивляюсь — вышли на работу?

— Ну да, а вы, значит, мой спаситель! Нам обязательно нужно встретиться.

— Так, а что насчёт Давида? Скоро с ним можно будет поговорить?

— В ближайшее время нет. Но про бонус я в курсе, и пока Давида нет, могу обсудить то, что вы не успели. И простите за последнюю встречу, я обычно так себя не веду. Может, вы могли бы подъехать к нам на работу?

Так. Похоже, они выяснили отношения, и мастер её не прогнал. Не здорово, конечно, когда взбалмошная баба в курсе деликатных дел, но деньги нужны позарез. Раз он ей что-то доверил, то хотя бы встретиться, пожалуй, можно. А там видно будет.

Давид, видать, перетрусил, когда Мария рассказала, что я бандитов оприходовал.

Но кафешку теперь придётся обходить за три квартала, вдруг опознают. Мастерская рядом, туда тоже нельзя.

— Давайте лучше — предлагаю — у метро вечером встретимся. Вы когда обычно из метро выходите?

— Около восьми.

— Тогда давайте я сегодня к Академке постараюсь подъехать к этому времени. Но могу не успеть, тогда не ждите, я потом позвоню. Максимум пять минут.

— Ну, хорошо — чувствую, ломаю задуманное, это правильно.

У метро встал заранее, чтобы хорошо видеть выход с эскалатора. На улице-то дверей много, уследить трудно.

Примерно без десяти восемь появилась. Без обычной вульгарной раскраски, симпатичная девица. Если бы не пришлось её умывать, черта с два узнал бы. И одета соответствующе.

Ждёт, я не подхожу. Наконец, условленное время вышло, двинулась в сторону дома. Приблизился, иду за ней.

Достает телефон, кого-то нажала, прислушиваюсь

— Нет, не пришел — слышу — сегодня уже не будет.

Вот и отлично, комитет по встрече распущен.

Дожидаюсь, чтобы убрала телефон, догоняю, касаюсь локтя:

— Здравствуйте, Мария. Слава богу, догнал, вы так быстро ходите! — и изображаю на лице радость от встречи — Как дела на работе?

Та вздрогнула, остановилась

— Вы же — растерялась — говорили, что не придёте — и телефон вытаскивает.

— Нет, — вежливо останавливаю руку с телефоном — давайте не будем никому звонить. Всё-таки дело деликатное, лишние посвященные мне ни к чему.

— Да это ж совсем не.. — и осеклась — вы что, думаете, я вас сдам? Вы же меня спасли, нянчились со мной, неужели бы я смогла? А этот гад хотел меня бросить, а вы не стали, и нас обоих вытащили, я всё знаю, и я теперь перед вами в таком долгу, что...и мы с вами на ты были, а теперь вы меня подозреваете и на вы...

— Стоп! — говорю — Вы всё знаете, а я почти ничего. Давайте не спеша прогуляемся, я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. А потом, может, и я вам что-нибудь расскажу. Хорошо?

Смотрю с опаской, вроде истерику закатывать не собирается.

— Хорошо — говорит.

— Тогда первый вопрос. Полиция к вам приходила?

— Да, в тот же день, и на следующий тоже. Но я была только во второй раз, так и сказала, и меня больше не спрашивали.

— О чем спрашивали? Про меня вопросы были?

— Нет, спрашивали только, не видали ли чего необычного. Я-то сказала, что в тот день раньше ушла, а Давид сказал, что он без меня заперся изнутри и серёжку чинил, никого не видел, а когда стреляли, решил, что это петарда.

— Почему нет Давида, что с ним?

— Он домой уехал — неудержимый поток слов вдруг иссяк, значит, неудобный вопрос.

— Почему уехал, куда?

— В Белоруссию. Его наказали.

— За что наказали?

— За крысятничество.

— В чем конкретно оно выражалось?

— Он с вами — голос чуть слышен — дела крутил.

— А почему не мог?

— Он должен был ...показать их...а он тайком.

— Это вы донесли?

— Я — кивнула.

— Кому?

— Дедушке...

— А какое отношение дедушка имеет к делам Давида?

— Он хозяин мастерской.

— Как хозяин? — Я был уверен, что хозяин Давид — А вы что там делали тогда?

— А меня дедушка уговорил последить за Давидом. Он его подозревал, но не знал точно.

Так, пазл начал складываться. Мальчик хотел сделать свой гешефт, и попался. Плохо только, что попался на мне.

— И кому вы звонили?

— Так дедушке. Он у меня дома ждёт. Он очень хотел с вами поговорить.

— А чем у нас дедушка занимается?

— Он ювелир, только пенсионер и уже работать не может, глаза болят.— облегченно затараторила Мария — Он хотел Давиду передать дело, но теперь не знаю, он на Давида так сердился, но может простить, он очень добрый и меня любит, но я ему сказала, что Давид предлагал меня бросить, но ведь он не знал, что это я, он сам из Витебска и меня видел только....

— Стоп! — поднял руку — Уговорила. Пойдем к дедушке. Но учти — я твоего дедушку не знаю, и доверять ему пока не могу. Дедушка должен быть один, ну, не считая тебя. И слушайся меня.

— Хорошо, я согласна — я тянет телефон из кармана.

— Стоп! — снова останавливаю — не надо звонить. Так пойдем.

— Понимаю, — разочарованно — я глупая, да? Ничего не понимаю?

— Пошли.

На этот раз удалось рассмотреть дом в деталях. Новая, уже постсоветская постройка, этажей пятнадцать. На первом этаже какие-то магазинчики, парадная по центру.

Вошли в парадную, Мария к лифту.

— Какой этаж? — спрашиваю.

— Четвертый — вызвала лифт.

— Пойдем пешком — тяну за руку.

Мария сперва возмутилась было, хотела руку вырвать, потом сникла и послушно отправилась за мной

Поднялись на нужный этаж, напротив лифта железная дверь. З ней все квартиры. Спрашиваю — квартира большая?

— Однушка. Но сорок шесть метров и с большой кухней. Мне её дедушка подарил.

— Однушка это хорошо. Теперь ты войдешь, осмотришься и пригасишь дедушку сюда. Хочу его увидеть, прежде чем войду в квартиру. Но если там есть кто-то еще, пусть даже твоя лучшая подруга или губернатор, про меня не говори и не выходи.

— Зачем — вскинулась было — хорошо, как скажешь.— и вошла.

Вроде и не кричит чуйка про опасность, но отхожу чуть в сторону. Стою, слежу за дверью.

Слышу, выскакивает Мария, голос оживленный,

— Иди сюда — кому-то в квартиру.

И впрямь, за ней появляется пожилой мужчина, недоуменно оглядывает площадку.

Тут и я спускаюсь.

— Вот, деда, это мой спаситель, спас меня и не представился даже.

— Александр — и правда, нехорошо как-то сложилось.

— Матвей Нахимович — протягивает руку.

— Пойдемте в квартиру — тащит Мария.

— Извините, — вхожу в квартиру — что-то переборщил я с конспирацией. Очень меня смутило исчезновение Давида.

— Понимаю, — успокаивает дед — Машенька, закрой дверь как следует.

Непривычно большая кухня превращена в гостиную. Большой стол у стены, над ним панель телевизора. Напротив диван. Собственно кухня занимает угол и часть стены.

На столе приготовлено что-то сладкое, бутылка коньяка. Вот уж в чем совсем не разбираюсь.

Мария исчезла в комнате, мы с дедом садимся к столу.

— Прежде всего, Александр, хочу вас поблагодарить и заверить, что о произошедшем инциденте от нас никто никогда не узнает.

Тут и Мария подоспела.

— Мы с Машенькой — продолжил дед — вдвоем остались, сыновья разъехались, у каждого своё дело, а мне заграница чужая, не могу я там. А Машенька меня не бросила, вот мы теперь друг за другом и присматриваем. И теперь такая ужасная история. Машенька молодец, не испугалась, на следующий день пошла на работу, а я на валокордине несколько дней сидел.

— А как ребро — спрашиваю — обошлось?

— Какое ребро?— не понял дед. А Мария, вижу, смутилась. Ага, секреты от дедушки.

— Её — решил продать девицу — сильно ударили ногой по рёбрам. Может быть трещина.

— Да нету там никакой трещины, синяк просто.

— У врача была?

— Да не нужен мне врач, что я, не понимаю?

— Мария, чтоб завтра же была у врача! Я сам посижу в мастерской. Извините — это уже мне.

— Да. О чем это я? Вот так вот с детьми, сплошные проблемы... Я хотел сказать, что я очень ценю ваше участие и по мере сил постараюсь вас отблагодарить — и разлил коньяк по маленьким бокалам.

Некоторое время понемногу выпивали, дед аккуратно пытался выяснить, кто я такой. А я аккуратно уводил в сторону. А что? Не на смотринах же. Рассказывать о событиях в кафешке тоже не стал.

Коньяк сменился чаем, потом и чай выпили, а прощупывание продолжалось. Мария помалкивала.

Наконец, услышал вопрос по существу:

— Может быть, утолите наше любопытство, чем вы с Давидом занимались?

— Я ему продал несколько камней.

— И что же за камни такие, что он решился утаить от меня?

— Алмазы.

— О, да, разрешения он не получил бы никогда. Постойте, это не вы ли обходили ювелиров с неделю назад?

— Ну, обратился в несколько мест.

— Ну-ну. Всё сообщество уже в курсе, что Контора начала операцию. Вас приняли за провокатора, никто бы вам не поверил. А Давиду жадность затмила разум. Это безумие, работать с алмазами.

— Да я и был всего-то в пяти местах, Давид шестой.

— Вам очень повезло. А откуда они у вас? Только не говорите, что наследство.

— Да нет, не наследство. А вот откуда, сказать не могу при всём к вам уважении. Не только мой секрет. Могу только сказать, что не из России

— Ну-ну. И много у вас их было?

— Шесть штук. За пять он расплатился, за один остался должен. Сказал, что не мог сразу оценить.

— Интересно, интересно...и кто же этот поц, что взял у мальчишки димент? Ведь ничего мне не сказал, только обещал недели через две передать деньги, чтобы оплатить какое-то колечко. Он велел назвать его бонусом, чтобы вы меньше ожидали подставы. А зачем вам связываться с этим хламом? Он же малоликвидный. В подарок?

— Да нет, не подарок. Камни я хотел как образец. А то с алмазами, вижу, проблематично.

— А что у вас есть и другие камни? Что конкретно?

— Да нет, это на будущее. А есть только алмазы.

— Что, не всё Давиду отдали? Правильно. Ну, хоть и опасный товар, мы с Машенькой у вас в долгу, приносите, выкуплю. Сколько их у вас, и какие?

— Точно не скажу, примерно литра три.

— Что?

— Литра три, я их ради конспирации вез в канистре из-под воды, так чуть больше половины. Налил воды, водорослей бросил, якобы для аквариума. А по размеру разные, в основном с горошину, но есть и побольше.

— Немыслимо. Если бы вы себя уже не проявили, решил бы, что это дурная шутка. Да. — нервно побарабанил пальцами по столу — Но всё равно, привозите, хоть частями, хоть сразу. Выкупить, конечно, не смогу, но помогу с реализацией. Да... пожалуй, это даже может быть интересным. Это разовая партия, или могут быть регулярные поставки?

— Так ведь папа... — начала было Мария, но дед на неё так зыркнул, что она смешалась и покраснела.

— Если получится, можно, наверно, и продолжить.

— Так-так. Вот что, определение и оценку я проведу сам, разве что Машеньку привлеку. Не рассчитывайте особо на большие деньги, многие могут оказаться негодными. Я вам назову ориентировочную цену, а уж как удастся реализовать — видно будет. Но сразу скажу, вряд ли получим больше 30%, а ведь и накладные расходы будут изрядные...Так сколько, вы сказали, смогут поставлять ваши партнеры?

— Я не говорил. Но полагаю, примерно столько же раз в квартал.

— Так-так. Хорошо, приносите сюда, я сам у Машеньки заберу. Работа большая, недели две точно провозимся. И еще оборудование подготовить надо — так что лучше через три.

— Хорошо. Завтра и подвезу. Либо с утра, либо после работы, без звонка. — и уже к Марии — Ты когда уходишь?

— В девять.

На этой высокой ноте мы распрощались.

А на следующее утро я, не заморачиваясь с чисткой, привёз всю канистру, как и была, с водой и водорослями. Передал растерявшейся Марии прямо в дверях и отбыл.

Глава 9

В одно прекрасное утро позвонил покупатель на прицеп. Объявление на Авито висит уже третью неделю, но звонят только со всякой фигнёй — то шины предлагают, то водитель на работу просится, то ещё что-нибудь подобное. А этому прицеп нужен, а тягач нет.

Но пока только приценивается, смотреть не договаривались. Объяснил я ему, что всё продаю, чтобы в фермеры податься, а значит, можно и поторговаться. А сам в Интернет, смотреть предложение.

Оказалось, как раз сейчас предложений-то и нет. То есть предлагают 'под заказ' — плати аванс, а мы пригоним из-за границы, и картинки показывают красивые. Но чтобы руками потрогать, а потом заплатить — таких рефов в Питере не нашёл. Надеюсь, и покупатель не найдёт.

Хотя он может не покупателем быть, а тоже продавцом, и прикидывает, какую цену поставить. Но — ждем-с.

В этот же день ближе к вечеру позвонили Шуре. Попросили Александра, я и решил, что ко мне. Он номер давно давал, ещё когда у нас один телефон на двоих был. Сейчас уже у каждого свой, но ещё путаемся.

Так что меня приглашают зайти, как договаривались, в клинику, а я уточняю, когда поедем смотреть прицеп. В конце концов разобрались, посмеялись над ситуацией. Уточнил адрес, и наутро Шура первый раз пошёл на новую работу.

И сразу мне снова позвонил вчерашний покупатель, поехали смотреть прицеп. Мне бы, конечно, заранее его помыть не мешало, но как помоешь, если тягач не тянет. Но ничего, мужик знал, где и что смотреть, да ещё и с приятелем приехал. Всё облазали, что могли, проверили. Вроде, прицеп заинтересовал.

Предлагаю им тягач в нагрузку — не хотят. Предлагаю запчасти и резину в контейнере — всё равно не хотят. Понимают, что выгодно, да и тягач не лишний — но нету денег.

Тогда предложил обменять на что-нибудь ненужное, может мне и пригодится. Перебрали много вариантов, в том числе со стройматериалами — надо, но не доставить, двумя бытовками — тоже надо, и тоже не доставить, и наконец договорились обменять один КАМАЗ на весьма подержанный УАЗик с запчастями и достаточно бодрую Газель с заштопанным тентом и тоже запчастями. Оговорили технические вопросы о передаче транспорта и расстались до завтра. Мой контейнер с запчастями пошёл бонусом, но инструмент я смогу забрать при передаче Газели.

Вечером Шура рассказал о своей новой работе.

Взяли его в косметическую клинику формально санитаром, а фактически ускорять заживление после косметических операций. Испытательный срок месяц, после возможно оформление по трудовой книжке. Пока на сдельную работу — за каждый выигранный день по три тысячи. Шура прикинул, должно получиться тысяч по 60 с клиента, но доктору не сказал — к чему слова, когда нужна практика. Клиентов немного, в среднем по одному через день, но со временем зарплата могла бы составить до миллиона в месяц.

Сегодня обработал первую пациентку, ей нос меняли. По плану ходить ей в бинтах десять дней, и потом недели три с синяками и отёками, а Шура уже сегодня заживил и срастил ткани. Под бинтами не видно, но Шура судит по ауре. Думает, что гематомы он уберёт дня за три-четыре, но когда ещё деньги получит.

Я рассказал о намеченной на завтра сделке, Шура привычно взялся за дядю Петю.

На сделку по продаже прицепа я пригласил с собой дядю Петю. Мало ли надо будет присмотреть за машиной, или за документами, так лишним не будет. Теперь, когда боли перестали его мучить, он выглядит намного бодрее.

Покупатели приехали на слегка ржавой Газели и тягаче к прицепу, подцепили, опробовали шланги. Вместе перекидали в Газель инструмент из контейнера. Позвонили по телефону, и их водитель перегнал УАЗ на платную стоянку. Его мне должны были передать по простой доверенности.

Поехали на авторынок оформлять документы. В принципе, быстро и недорого, я передал документы на КАМАЗ и прицеп, получил деньги и документы на свои машины.

Надо, думаю, УАЗ перегнать поближе к дому, незачем ему чёрт те где стоять. А дядя Петя в Газели посидит, присмотрит, пока я обернусь.

Пилим мы, значит, на новой-старой Газели в правом ряду по Энергетиков в сторону Ириновского, не торопясь, потому как габариты непривычные, да и педали пока чужими кажутся. Вдруг какой-то хмырь на изрядно траченной девятке прижимает нас к тротуару. Смотрю в зеркало — сзади страхует группа поддержки.

— Двери не открывай! — командую дяде Пете, выдёргиваю ключи и выскакиваю из машины. Жму на брелок, закрываю двери. Разворачиваюсь к передним, расстегиваю жилетку.

Те, не торопясь, вылезают, двое больших и пузатых с битами, один тощий разговаривать собрался.

— Мужик, — начинает он — ты много денег получил, надо поделиться!

— Освободите дорогу, ребята — теряю время с этими, а задние, может, уже дядю Петю вытаскивают.

— Ой, мужик, ты попал! — ведёт свою роль тощий. Оба громилы демонстративно похлопывают битами по левой ладони. То, что мне и надо.

Уже привычным жестом дважды посылаю кинжал в биты. Одна с треском ломается, другая улетает прочь — наверно, хозяин плохо держал.

— Я же сказал — освободите проезд, что тут непонятного — демонстрирую кинжал романтику большой дороги.

— Ха! Да мои ребята тебя сейчас... — но ребята уже обезоружены и имеют другое мнение.

— Ну его на /

* * *

/, поехали отсюда!

— Да я его сам распишу — не унимается тощий и вытаскивает из кармана складень.

— Убери нож — кричу ему — порежешься!

Тот, однако, слов уже не воспринимает. Может, пьяный, может, под наркотой, но раскрывает нож и прётся в мою сторону. Делать нечего, несильно кидаю кинжал в этот нож.

— Ай, /

* * *

/ — тощий роняет нож, хватается за раненую кисть — мы же пошутить хотели, а ты, гад, меня порезал!

Несильно бросаю кинжал в заднее стекло девятки, оно с шумом рассыпается.

Оплошал я, с этого надо было начинать. Троица бросается к машине и та с визгом пробуксовки убирается прочь. Видя такое дело, и задняя машина выворачивает в третий ряд и уходит. Таким же образом разбиваю тонированное заднее стекло; оказывается, в машине был только водитель.

Возвращаюсь к Газели. Дядя Петя молодец, дисциплинированно сидит в кабине. Обошёл машину вокруг, вдруг задний хмырь успел что-нибудь напакостить. Нет, всё в порядке. Подумал, и решил гнать Газель к дому, с этих станется впереди подождать и на хвост сесть.

Ушел в карман, навстречу движения, повернул к домам и дворами выбрался на шоссе Революции. А там по Металлистов на Пискарёвский и к дому. Оставил в квартире деньги и дядю Петю, машину пристроил на охраняемой стоянке — в кузове полно инструмента, не тащить же его в квартиру. И уже как белый человек — с деньгами-то жизнь совсем другая — вызвал такси и смотался за УАЗиком.

Оставшиеся до встречи с Матвеем Нахимовичем дни потратил на препирательства в банком по поводу кражи денег с карты — естественно, безрезультатно — и приведение в порядок нашего нового транспорта. Если Шура не занимал компьютер, копался в Интернете, подыскивая подходящие к нашему случаю виды деятельности, чтобы получилась не только видимость, но и доход. Что называется, прорабатывал разные бизнес-планы.

* * *

Шура сначала ходил на работу в среднем через день, по вызову.

Когда сняли бинты с первой его пациентки, оказалось, что отёка нет совсем, только кожа выглядит бледной и рыхлой. Директор клиники с главврачом переглянулись, и ушли пошептаться. Потом главврач вызвал Шуру.

— Скажите, вы занимались раньше подобной реабилитацией?

— Конкретно такой — нет, в основном снимал боль и успокаивал. Хотя, пришлось однажды восстанавливать кожу на руках и лечить суставы.

— То есть эта пациентка может быть исключением?

— Нет, у остальных тоже хорошие результаты.

— Не говорите ерунды, результаты мы увидим после снятия бинтов.

— Но я-то вижу уже сейчас.

— Какая чушь! Ладно, идите работайте.

Шура понимал, что доверия к нему быть не может. Даже странно, что его взяли на работу, не иначе, кто-то из родственников директора фэнтези начитался. Ни один нормальный врач ему не поверит, пока не увидит результата своими глазами, причём, неоднократно. Потому спокойно продолжал помогать пациенткам. Даже начал экспериментировать: если наилучший результат достигается при касании кожи пациента, через бинты и гипс — хуже, но тоже получается, то на каком расстоянии возможно бесконтактное воздействие?

В клинике работали два хирурга — главврач специализировался на ринопластике, второй хирург в основном работал по увеличению груди. Так случилось, что на следующий день снимали бинты у подопечных и того и другого.

Шура знал, что результат будет хороший, а хирурги нет. Поэтому случившееся явилось для них неожиданностью. Снова пригласили Шуру, уже всерьёз стали обсуждать его возможности.

— Вы что же, утверждаете, что можете видеть сквозь гипс? — не скрывал скептицизма главврач.

— Сквозь гипс проходит излучение, которое я вижу. Лучше видно без гипса, но и бинты, и гипс ослабляют это излучение не очень силно.

— А сквозь металл? — заинтересовался второй хирург.

— Не знаю, не пробовал — растерялся Шура.

— Надо попробовать обернуть фольгой, и посмотреть, что будет.

— Ага, а потом положим на пациентку чугунную плиту, и тоже посмотрим, что будет — возразил главврач.

— Не надо пациенток, я и на вас могу показать. — предложил Шура — Только я частично задёрну шторы, яркий свет мешает.

Шура поставил растерявшегося директора к затенённой стене, коснулся его головы и поочередно продемонстрировал врачам голубоватое излучение из виска директора.

— Если хотите, — распоясался он — можно завернуть господина директора в фольгу.

— Нет уж, спасибо — фыркнул тот — лучше завернём того, кто предложил.

— Не надо меня на опыты, я полезный — запротестовал второй хирург — а вообще-то уникальный случай, коллеги. Он взорвёт медицинское сообщество.

— Не взорвёт. Я тоже не хочу на опыты.— Шура притормозил порыв врача.

— Бросьте, куда вы денетесь!

— Куда денусь? Выйду в дверь и не вернусь. Не забудьте, я у вас не оформлен. Да и денег, кстати, не получал ни разу.

— Хватит вам препираться — директор взял обсуждение в свои руки — деньги за первую пациентку получите сегодня, хотя она ещё не выписана. За сегодняшних после обследования. А сейчас нам надо решить, будем мы перекраивать процесс реабилитации, или подождём. Главный вопрос такой: будете ли вы, Александр, и дальше у нас работать?

— Готов работать, но медицинское сообщество не должно обо мне знать.

— Тогда как мы объясним быструю реабилитацию?

Врачи замолчали.

— Можно я предложу? — Шура дождался кивка директора — нужен бутафорский прибор, пусть все думают, что эффект от него. А чтобы не обвинили в использовании непроверенных технологий, возьмите серийный аппарат для магнитотерапии, подключите к нему блок питания со стрелками и лампочками. И храните в сейфе. А дополнительно можно какую-нибудь разрешённую гомеопатическую фигню принимать. Или мазать.

— Гомеопатия теперь лженаука — подал голос второй врач.

— И хорошо. Если придёт проверка, то вместо обсуждения прибора будут обсуждать гомеопатию. И вообще, я пойду, наверное? У меня ещё четыре пациентки сегодня.

И Шура ушел к своим пациенткам

Видимо, начальство предприняло какие-то шаги, и постепенно поток пациенток увеличился. Теперь каждый день проводили одну-две операции, У Шуры объем работ вырос раза в три, и уже никак не получалось ожидать дома, когда вызовут. Правда и деньги платили приличные, за неделю — а теперь Шура получал зарплату раз в неделю — получилось больше трехсот тысяч. Эксперименты по дистанционному воздействию Шура не прекращал, но результат был посредственный — наибольшее расстояние воздействия составляло 7 — 10 сантиметров. Про фольгу Шура тоже не забыл, и проверил: оказалось, металл полностью экранирует ауру. Когда второй врач, Геннадий Михайлович, услышал об этом, то ответил, что он так и знал.

В отличие от главного врача, Геннадий Михайлович проявлял большой интерес к Шуриному умению, а узнав, что Шура пытается через Интернет познать азы анатомии, стал направлять его, иногда контролируя, иногда объясняя непонятное.

Для Шуры изготовили чудо-прибор, в корпусе системного блока настольного компьютера. Стрелочный прибор, правда, не поставили, но зато воткнули больше десятка разноцветных индикаторов и пищалку, которая периодически выдавала разные звуки. К корпусу чудо-прибора на длинном шнуре подключался излучатель, на котором тоже мигали три светодиода. Как сказал Геннадий Михайлович, внутрь якобы излучателя поместили обычный магнит.

Работать с магнитом в руках было неудобно, аура искажалась, и Шура, включив прибор и поводив над пациенткой коробочкой, откладывал её в сторону и работал как обычно.

Информация о клинике, в которой пациентки теряли в несколько раз меньше времени, моментально расползалась по Питеру. К концу второй недели Шура, пришедший на работу раньше обычного, увидел у дверей очередь желающих попасть на приём. Директор откровенно радовался ажиотажу, а главный врач качал головой и ничего не говорил.

Закрутившись в клинике, Шура стал уделять меньше внимания дяде Пете. Машинально проводил привычные воздействия на одни и те же органы по заведённому порядку, ставил обезболивание и садился к компьютеру. Но в выходной решил обследовать старика обстоятельнее.

Положив Петра Васильевича рядом с компьютером, начал сверять свечение органов с более ранними записями. Не веря себе, обнаружил в некоторых местах устойчивые улучшения. Далеко не везде, но устойчивые. Тщательно записал свои наблюдения и никому не стал говорить.

В понедельник подошел к Геннадию Михайловичу, рассказал о своих наблюдениях и сомнениях. Тот посоветовал сделать сложный анализ крови и показать ему вместе с предыдущими.

Одна пациентка, похоже, раскусила, что прибор бутафорский, и её быстрое восстановление зависит от Шуры. Она внимательно следила за его руками и за прибором.

На следующий день об этом знали все. Шура обеспокоился, подошел к директору.

— Не берите в голову, Александр — успокоил тот — мало ли что дамочки себе навоображают. Главное, таскайте аппарат с собой, всё остальное — фантазии.

В конце недели Шура получил уже пятьсот тысяч.

* * *

Когда подошёл срок, я позвонил Марии и через неё договорились с дедом о встрече в метро Крестовская на следующее утро.

И дед, и я оказались одинаково пунктуальны, прибыли на встречу на одном поезде, в разных вагонах.

Вышли из метро, прошли в Парк Победы. Отыскали укромную скамеечку, устроились.

Дед хранит молчание, молчу и я. Наблюдаем, как вороны борются за кусок булки. Что характерно, ни одной попытки клюнуть оппонента, только толкаются и пытаются выхватить кусок друг у друга.

Иногда удачно. Прямо высшая футбольная лига!

Дед не выдержал первым.

— Ну-с, молодой человек — с каменным лицом — должен сказать, что все представленные образцы оказались настоящими. Отбраковки не было, приняты все 3294. Кроме того, там находилась неплохая натуральная жемчужина.

Ох ты, чёрт! Про жемчужину-то я совсем забыл. Но послушаем.

— Основная часть от 0,9 до 1,35 карата, два до 0,85 и три по 1,4 карата. Качество неплохое, похожи на африканские. Если бы они были с сертификатами, могли бы стоить 600 000 долларов, без них рыночная цена порядка 450 тысяч. За нашу работу по оценке вы будете должны нам сто тысяч рублей.

Дед сделал паузу.

— Я договорился с потенциальным покупателем, он готов взять всю партию и предлагает два варианта оплаты, в рублях по курсу. Первый — за 2/3 стоимости по моей оценке, с выплатой 30% сразу и остальной части по мере реализации, но не позднее 3 месяцев. Второй — это 50% стоимости сразу. За комиссию я беру 7%. Ваше мнение?

— Полагаю, это прекрасные условия. А насколько можно доверять вашему покупателю?

— Ну, в плане расчетов доверять можно. Но оценку я бы предпочёл делать сам.

— Вы его хорошо знаете?

— Это мой сын

Я прикинул. Получается либо 5 миллионов сейчас и 13 потом, либо 14 сразу. Расчёт у них, скорее всего, на первый вариант, но деньги нужны сразу, чтобы до осени и со светом, и с дорогой решить. В декабре начинать уже поздно.

— Придётся — отвечаю — соглашаться на второй вариант. Если бы отсрочка на месяц, это нормально, но три месяца — слишком много.

— Понятно. Тогда держите — протягивает мне банковскую карту — здесь указанная сумма в рублях за вычетом моих комиссионных и стоимости оценки. Как мы договаривались, 7% и 100 000 рублей. То есть на карте 12 миллионов 700 тысяч рублей.

Да, думаю, карта — это не совсем айс в условиях карельской глубинки. С другой стороны, мы и не договаривались о наличке, даже о валюте платежа не говорили. Но рубли — это сейчас то, что надо. Теперь надо будет как-то аккуратно снять деньги.

— А как с доставкой, — спрашиваю — проблем не будет?

— Всё уже на месте. — Помолчал немного — Правду сказать, когда понял, что камни африканские, отлегло от сердца. Значит, Большой дом их не ведёт. Они же такие, могут и втёмную отрабатывать. Теперь, конечно, у них уже не тот азарт, что прежде, но я и так пуганый. И скажите, продолжения ждать?

— Давайте продолжим. Я в сентябре собираюсь в командировку, думаю, привезу с собой. Такое же количество устроит?

— Да, вполне.

— Условия оплаты согласуем, когда привезу камни, хорошо? Если есть потребность, партию можно увеличить. Главное, чтобы рынок не почувствовал.

— Я посоветуюсь. Как вам сообщить?

— А вот с этим проблема. Мобильный я вам дам, но там, куда уеду, связи нет. Так что звоните, как только определитесь. Только не произносите лишнего, пусть, например, это будут яйца. Тогда Большому брату все равно. Кстати, можно обсудить и другое распределение по размерам.

— Хорошо, я подумаю над этим. Теперь о жемчужине. Вы о ней ничего не сказали, почему?

— Забыл. Это образец, и я не думаю что сумею много достать.

— Я предлагаю вам за неё 50 тысяч рублей. Стоимость её выше, и если поискать покупателя, вы могли бы в Петербурге продать её и за 80-100 тысяч, а в Москве и дороже, но я больше предложить не могу. Вы согласны?

— Конечно, согласен.

— Тогда примите, пожалуйста — протягивает конверт — если у вас будет возможность, я бы хотел приобрести еще как минимум две такие. Это возможно?

— Я постараюсь. А зачем? Мне казалось, их труднее сбыть.

— Ну, в данном случае я сам их использую, есть у меня заказ на комплект из жемчуга, я как раз искал нечто подобное. То, что предлагают, по сравнению с вашей просто хлам! Хорошо бы узнать, сможете ли вы достать, и тогда прекратить поиски. Я вас очень прошу, постарайтесь сообщить мне как можно быстрее. Вы когда собираетесь в командировку?

— Думаю, через неделю, может чуть больше.

— А когда сможете узнать?

— Как приеду на место, ну еще дня два — три. Но связаться... -развожу руками.

— Да, понимаю. Но если появится возможность, очень прошу прислать весточку. А когда обратно?

— Не обещаю, но возможно окажусь в каком-нибудь месте со связью, тогда постараюсь позвонить. А обратно планирую через пару месяцев.

— Но я буду надеяться.

И мы распрощались. Дед сказал, что пойдёт кормить лебедей, а я в метро и домой.

Таких денег у меня на руках не было никогда. По дороге зашел в какой-то банк, проверил карту в банкомате — всё правильно. Бережно отнёс её в квартиру и припрятал. Дядя Петя нынче куда-то ушёл, до завтра не будет, но макароны сварил.

Решил, что завершение сделки нужно отметить. Сходил в Алкомаркет, благо что рядом, взял водки и шампанского. В соседнем магазине купил бананов и мяса. Уже уходил, но вернулся за селёдкой. Вроде, подготовился к празднику, но осталось ощущение, что чего-то не хватает.

Шура пришёл раньше обычного, чем-то озабоченный. Я ему рассказал о встрече, показал карту с деньгами и распечатку из банкомата. Оба мы не ожидали ни такой суммы, ни денег так быстро. Казалось, еще остаётся достаточно времени, чтобы подготовиться, спланировать свои действия — и вдруг на тебе! Поезд отходит.

— Расскажи, что ты там надумал насчёт бизнеса — поинтересовался Шура — а то я с этой анатомией зашился и не то что не думал, но и делами не интересовался

— А стоит того эта анатомия? У меня, вроде, нету тяги лечить людей, а у тебя проснулась?

— Да не то, чтобы желание проснулась, но хочется лучше овладеть ремеслом, если уж оно попало в руки. И зарабатываю прилично, это тоже стимулирует как-то. А удовлетворения от работы в клинике нет, это для меня скорее нечто вроде производственной практики и возможность отработать приёмы.

— Так может, и ну её?

— Может быть. Сегодня сообщили, что у нас, то есть у клиники, сменился хозяин. Новый, вроде, сказал директору, дескать пусть все работают так же, но кто его знает. С этими врачами и директором мы неплохо сработались, и не хочу их подводить: но есть смутное ощущение, что будут проблемы. Не у меня, а у мужиков. Причём, совсем скоро. Так что весьма вероятно, что поедем все вместе.

— Что значит все? Ты да я, да мы с тобой?

— Дядю Петю надо бы взять. Знаешь, у него наметилось улучшение, жду результатов анализа.

— Ты что, уже и в анализах стал разбираться?

— Нет, сослуживец посмотрит. Так, если есть улучшение, грех его здесь бросать. Думаю, тогда предложить, и пусть сам решает.

— По-моему, он в любом случае захочет ехать, здесь у него ни знакомых, ни друзей. Правда, сегодня куда-то намылился.

— Давай, рассказывай, как мы там жить собираемся.

— Ну, во-первых, нужно электричество. И для того, чтобы жить, и для Камня.

— Подожди, а сколько ему энергии-то надо? Может, ядреный реактор нужен?

— Нет, всё не так плохо. Он говорил, что заряжается от молний, пусть даже десяток в сезон. Я вычитал, что в одной молнии энергии примерно на пятьдесят киловатт-часов, это сутки работы электрочайника.. Другое дело, параметры разряда: очень высокое напряжение, постоянный ток. Но электроэнергию уже можно преобразовывать, главное, что по мощности мы проходим. Не сможет принять переменный ток, закажем разрядник, и будем в него шарахать молниями.

— Это хорошо.

— Дальше. Нужна связь и дорога. Связь, конечно, можно спутниковую, но их расценки поражают воображение. Может быть, получится протянуть проводной телефон, в деревне были номера, а сейчас только один используется. Если электричество потащим от деревни, то можно подвесить по тем же столбам, будет недорого. Другое дело, что с Интернетом могут быть сложности. Но спутниковый Интернет получается значительно дешевле спутникового телефона.

— А что, можно и не от деревни тянуть?

— Можно поставить свою миниГЭС. По деньгам получится дешевле, чем заломили энергетики, но за сколько с ними сторгуемся, пока трудно сказать. Плюсом миниГЭС является дешевая энергия, минусом — гарантия на оборудование, что я смотрел, два года. И ещё непонятно, можно ли там его установить — и по техническим параметрам, и, небось, у экологов разрешение надо добывать. А без разрешения поставить — обязательно кто-нибудь стукнет и потом всю дорогу будут деньги тянуть. Будь у нас свободный год, попробовали бы наверно, а в цейтноте скорее всего придётся столбы ставить.

Шура начал собирать на стол.

— Вернёмся к дороге. Дорогу нужно отсыпать до приемлемого состояния до снега, иначе там застрянем до весны. И придётся купить трактор с лопатой, чтобы зимой чистить её. Желательно ещё и мостик до зимы поставить, но, в крайнем случае, можно и потом.

Вручил мне нож и доску, колбасу нарезать.

— Ну и третье, как мне представляется. Нужно хозяйство подготовить к зиме. Нужны дрова, обогреватели, холодильник, телевизор. По возможност, Интернет. Нужно проверить печи, поставить сарай для дров. Сарай для оборудования и для топлива. Хорошо бы, насос в колодец опустить и воду к дому подвести. Это вот такая программа на конец лета и осень. Мне кажется, денег на это у нас достаточно. А потом повторим операцию с алмазами, ещё добудем. Как-то так.

— Да, планов громадьё — впечатлился Шура — одному тебе не потянуть, как минимум, вдвоём нужно. А намётки по бизнесу или прикрытию есть уже?

— Ну, эта часть весьма приблизительна. Основной источник средств я вижу в алмазах. Узкое место — таможня, но партнёр пока эту проблему закрывает. Мне представляется, что и в Израиле у него есть вопросы, но это его дело.

— Чистым бизнесом, который мог бы снять массу вопросов, я вижу розлив воды в бутылки и канистры. Я прикидывал, рентабельность очень неплохая даже при полуторном демпинге, если не стремиться быстро отбить вложенные средства. Но хорошая вода есть не везде, надо сначала с местными геологами поговорить, если те дадут добро — бурить скважину, делать анализ воды — и неизвестно ещё, будет ли вкусная.

— А транспортировка?

— Я прикинул, если литровые бутылки везти в Питер, транспортные расходы рубля полтора-два на бутылку. Да и сам вспомни, везут же воду с северного Кавказа. Не говорю уже о Франции, но ту ради бренда покупают.

— Кроме воды, мне представляется возможным поставлять трюфели. Тут, конечно, будем имитировать посадку и выращивание, а на самом деле купим пару штук, а Камень будет воспроизводить.

— Что, так выгодно?

— Получается дорогой товар малого объема. В Европах килограмм может стоить тысяч пять евриков, здесь раз в десять дешевле. Но зато конкурентов здесь не будет, и отмазка удобная — международная торговля. Много не нужно, чтобы рынок не обрушить, а поставлять килограмм по двести в месяц.

— И зимой тоже?

— Блин, про зиму как-то забыл.

— А ещё что надумал?

— Пока больше ничего подходящего. Есть интерес к рыбоводству, благо чистое озеро рядом, но сбыт скоропорта — это та ещё задачка. Вообще, любое производство упрётся в сбыт.

— Да, — вспомнил я — думал ещё об использовании Камня в качестве хранилища. Но товар должен быть очень дорогой и мелкий. Вроде, всё рассказал. Давай, теперь, отметим большую сделку.

И мы отметили.

Глава 10

Несмотря на то, что о переезде знали ещё месяц назад, сборы получились лихорадочными. Мы с Шурой решили, что мотаться по сельским дорогам сподручней на УАЗе, и резко встал вопрос ограничения объема. А взять с собой — и купить — нужно всё!

Уже на второй день сборов квартира превратилась в склад. И это я ещё не брал одежду, постель, продукты.

— Купите прицеп — присоветовал дядя Петя.

Прекрасная мысль! Я мотанулся за прицепом. Выбрал подлиннее, заплатил — и тут оказалось, что сзади нет форкопа. Он имелся на всех моих машинах, и я не представлял, как без него ездить. А здесь такой облом!

Но, похоже, не у одного меня возникала такая проблема.

— Оставьте машину — посоветовали мне — а завтра заберёте и машину, и прицеп с номерами.

Хорошо, что собаку с собой не взял, уехал на маршрутке без проблем.

Около дома зашел в магазин, выбрал бензиновый генератор на 5 кВт с ограничителем на максимальный ток. Купил с условием, что завтра приеду и мне его погрузят.

Шура оказался дома.

— Знаешь — вздохнул — скорее всего, я сразу вслед за тобой поеду. Сегодня новые хозяева поменяли директора, теперь клиникой руководит молодой джигит. Старого выгнали при всех, даже вещи собрать не дали. Может — задумался он — и за дело, кто знает, но могли бы тихо договориться. А так осталось ощущение, что молодой свою крутизну демонстрировал персоналу и пациентам. Теперь новый вызвал главврача, я как услышал вопли, так и затихарился, старых пациенток обработал и ушёл.

— Ну и отлично. С дядей Петей говорил?

— Нет ещё.

— Ты поговори заранее, в его возрасте любая неожиданность стресс, а переезд тем более. Пусть подумает.

Шура пошёл к дяде Пете, а я прикинул, сколько всего мы сможем прихватить, если поедем двумя машинами. Это ж совсем другое дело!

— Шура!— пришла мне мысль — а кто в клинике знает твой телефон?

— Девочки на ресепшене, Геннадий Михайлович — Шура вернулся в комнату — может быть и директор, но не уверен.

— Надо у девочек изъять. Если сам не хочешь там появляться, встреть после работы и договорись. Подарок купи подороже.

— Пожалуй. Подойду к ним через часик.

— А подарок?

— Ну, ты и зануда. Пойду за подарком.

— Цепочку купи золотую, с висюлькой какой-нибудь.

Вернулся нескоро, задумчивый.

— Ну, уговорил?

— Уговорить-то уговорил. Из своего телефона она при мне убрала, а запись в журнале завтра замажет. Но произошла утечка, пошёл слух, что я тибетский шаман, и телефон разошёлся по пациенткам. И по девчонкам тоже.

— А почему тибетский?

— Чтоб интересней было, наверно.

— Так ты смени симку. Навряд ли они будут искать в базе абонентов. А тем, кто нужен, позвони сам.

— Это завтра. Я забрал анализ дяди Пети, нужно с Геннадием Михайловичем поговорить, а он вне зоны.

— Вообще-то я планировал завтра уехать.

— Поезжай вперёд, а мы поедем, когда будем готовы. Может, сейчас определюсь, дозвониться надо.

Примерно через час пискнуло сообщение, что абонент в зоне. Шура сразу набрал, ему ответили. Я в это время варил пельмени, и разговора не слышал.

— Он сейчас приедет сюда — Шура пришёл в кухню — и анализы посмотрит, и расскажет, что там в клинике.

— Сейчас — это когда?

— Через полчаса.

— Тогда садись есть, всё равно за полчаса пельмени расползутся.

Приехавший Шурин сослуживец даже не удивился расставленным везде узлам, сумкам и коробкам, вид имел достаточно растерянный.

Он рассказал, что новый директор после обеда вызвал главврача и начал учить того, как следует работать с пациентами. Хирург сначала сдерживался, потом вспылил и оказался отстранённым от работы. В раздражении написал заявление об уходе, которое тут же было подписано. По мнению Геннадия Михайловича, это была провокация, которая удалась.

Поэтому, когда вызвали его, он решил держаться исключительно корректно и соглашаться со всеми указаниями. Правда, и держаться не пришлось, новый начальник говорил с ним достаточно вежливо, и профессиональных вопросов не касался. Ну, разве что тыкал, но это можно объяснить плохим знанием русского языка.

По его мнению, Шуре лучше не выходить на работу, так как соблюдать конфиденциальность джигит не будет. Мало того, может и силой попытаться вынудить работать на его условиях. Сам же Геннадий Михайлович вынужден оставаться, пока не найдёт себе другую работу. А Шуру, если тот захочет, он может рекомендовать своим знакомым. Он очень сожалеет, что прекрасно начавшееся сотрудничество прерывается.

Шура, в общем, примерно такое и ожидал, он притащил анализы дяди Пети и попросил сравнить. Хирург взял бумаги с непонятными нам словами и растерянность исчезла. Перед нами сидел другой человек.

— Да... так... так...очень интересно...так....сколько времени — обратился к Шуре — вы ведёте больного?

— Не то, что веду, скорее экспериментирую, чуть больше месяца.

— Очень интересные результаты, Александр. Налицо явное улучшение общего состояния, но выводы делать рано, необходимо углублённое обследование. Я могу поспособствовать, у меня есть знакомые...

— Пока не нужно, мы лучше пока продолжим.

— Как мне хотелось бы в этом поучаствовать! Но я вас понимаю, огласка может обернуться неприятностями. Эх, была бы у меня своя клиника! Но увы, бодливой корове, как говорится, рога не дают. А мне не дают лечить. Но да бог с ним, как, Александр, нужны вам рекомендации?

— Пока нет, раз такое дело, уеду пока с братом из Питера.

— А скажите, Геннадий Михайлович — влез и я в разговор — чего вам не хватает, чтобы создать свою клинику?

— Да денег, конечно, в первую очередь денег. Ну и много чего ещё, но без больших денег даже говорить об этом бессмысленно.

— А конкретнее можно, сколько нужно денег?

— Ну, зубоврачебный кабинет тоже называют клиникой, его стоимость, наверно, будет в пределах пяти миллионов. А небольшая клиника типа сельской, наверное, от миллиарда и выше.

— То есть приличная будет стоить пять — семь миллиардов, так?

— Наверно, всё равно столько не украсть.

— Действительно — поддакнул я и ушёл составлять новый список покупок, с учетом переезда на двух машинах.

* * *

Конечно, собирались мы ещё один день. Только у дяди Пети оказалось пять чемоданов и два узла с постельными принадлежностями. Хорошо хоть мебель оставил.

Мы решили сохранить квартиру как запасную базу, забрав только часть одежды. Оставили запас крупы и консервы, оплатили на полгода вперёд коммуналку, занесли соседу запасные ключи и отбыли в Карелию.

Ехали медленно, все-таки и прицеп тяжелый, и грузовик непривычный. Но добрались до деревни, как водится, остановились у АнныВанны поздороваться. Я представил ей дядю Петю и Шуру, выслушал дежурные удивления, и мы поползли совсем медленно. Не приспособлена Газель по камням прыгать.

Ручей за прошедшее время из берегов не вышел, и Газель его благополучно преодолела.

На хуторе все осталось без изменений. Разве только трава опять подросла.

Оставил Шуру показывать дяде Пете дом и окрестности и поспешил к Камню. Тот вроде даже обрадовался:

— Я постоянно слушал звуки и только недавно уловил два искусственных источника. Это автомобили?

— Да, два. Мы много чего привезли с собой, в том числе генератор электричества. На днях притащим тебе попробовать, подойдёт такая энергия, или нет.

— Почему ты собрался притащить генератор, а не принести?

— Уж очень тяжёлый.

— А если передать энергию по проводам?

— Не купили, хотя это и хорошая мысль. Тогда ничего к тебе завтра не потащим, а купим провода и доставим тебе. Молодец, ты сообразил, а я нет.

— Скажи, подошли тебе камни, которые я изготовил?

— Да, вполне. И жемчужина тоже пригодилась, хотелось бы ещё несколько штук.

— Несколько — это как? Скажи конкретней.

— Штук пять.

— Таких же?

— Две можно побольше.

— Получи — и рядом со мной с шорохом появились пять жемчужин.

— Спасибо — я спрятал их в карман — ты знаешь, Шура занимался лечением, и у него неплохо получалось. Знаний только не хватает.

— Вместо знаний можно использовать чувство. Он сможет усилить себя, если будет проходить сюда, в нигде. Чем чаще он станет сюда приходить, тем сильнее вырастут его способности, и тем лучше он будет исцелять. Но сейчас никак, мало энергии. На старом портале удалось поймать две молнии, но для перехода мало.

— Вот оно что. Не буду пока его расстраивать — решил я — а у меня тоже был опыт применения кинжала, что ты подарил. Весьма успешно, он каждый раз наносил поражение в нужное место и в нужной степени.

— Много убил?

— Убил троих, и у троих уничтожил оружие.

— А почему всех не убил?

— Зачем же убивать каждый раз? Если вина мала, то и наказание должно быть небольшим.

— Да? Раньше всегда убивали, если могли.

— Мир изменился. Надеюсь, я смогу тебе его показать.

— Да. Хотелось бы, и поскорее.

— Вот что ещё, мы привезли с собой старика, Шура его лечит. Если он придёт сюда, не говори с ним, не надо ему знать про тебя.

— Зачем Шура лечит старика? Надо принести его в жертву, так всегда делали. Или омолодить, тогда тоже будет польза.

— Я думаю, лечит, чтобы научиться лечить.

— Тогда это достойная цель.

— Пойду разгружать вещи. Не скучай.

— И ты не скучай.

Дядя Петя выбрал себе комнату, и Шура перенёс его вещи туда. Остальной груз категорически не помещался в дом.

— Надо сделать хотя бы навес — предложил Шура.

— Давай, времянку. Вкопаем столбы, и свяжем между собой. А для крыши придётся купить досок и шифера либо ондулина. Предлагаю вот как сделать: завтра с утра я мотанусь к электрикам, заодно кабель куплю, чтобы генератор к камню не тащить. А как приеду, напилим и привезём столбы. Если у тебя получится разметить и выкопать ямы, будет здорово. А за досками и ондулином съездим, когда столбы поставим.

— Надо бы вещи сейчас прикрыть. Ты плёнку не покупал?

— Есть лучше, специальный тент с креплениями. В какой-то сумке три штуки лежат, пойду поищу.

В конце концов с вещами как-то разобрались, провозились до сумерек. Пошли в дом, а дядяПетя расстарался, приготовил обед и нам, и Таисии. Сам уснул.

Запускать генератор не стали, поужинали при свете фонарика. После Шура включил ноутбук со своей анатомией, а я тоже пошёл спать.

Наутро мы с дядей Петей встали около 5 часов. Для деревенских, может, и нормально, но нам непривычно. Позавтракали, и я отправился к электрикам.

Приехал, конечно, слишком рано. Зато перехватил мужичка, с которым вроде как можно искать консенсус, прямо на улице. Что характерно, он меня вспомнил — видать, не так много денежных заказов.

Оказалось, Андрей Вениаминович заранее подсуетился, прошерстил документы и обнаружил, что проект уже был сделан моим предшественником. Да, устарел, но за небольшие денежки переиздать его не проблема, а время на этом сэкономится. По деньгам мы тоже друг друга поняли, десять миллионов превратились сначала в пять, потом в четыре с половиной. Дальше снизить цену не удалось, но я был и этому рад. Удачно я прихватил флешку с рекламой миниГЭС — про то, что напор у меня не совсем тот, что требуется для ГЭС, я не говорил, но цену оборудования мужичок увидел.

Вот сроками он меня не порадовал. Минимум три месяца — и никак. Это что же, до ноября сидеть при лучине? На генератор бензина не напасёшься, ладно, что дорого, но его ещё и привезти нужно.

— А как — говорю — на стройках, кидают времянку кабелем, за день подают напряжение.

— Но десять километров — возмутился мужичок — а если украдут?

Наконец, удалось найти компромисс: я оставляю в залог триста тысяч рублей, а мне оперативно бросают времянкой на пятнадцать киловатт обычные триста восемьдесят вольт. Когда выполнят монтаж и подключение штатной линии, времянку снимают, и возвращают весь залог. Работа стоит восемьдесят тысяч, недёшево, но зато счётчика на времянке не будет. Ну, и риски кражи или повреждения, конечно, мои.

— Если работу оплатите сейчас, тянуть времянку начнут завтра. Ну, вернее, готовиться, нужно ещё снять этот кабель. А залог внесёте, когда вам кабель привезут.

Конечно, работу я оплатил.

Вышел, вздохнул свободно, такая гора с плеч! Вспомнил, что хотел кабель у них купить, но не стал возвращаться, плохая примета.

Отправился искать дорожников. Нашёл быстро, но неудачно начал разговор с начальником, а тот ни в какую. Дескать, приносите утверждённый проект, перечисляйте предоплату, и тогда конечно, если других работ не будет. Шуганный какой-то.

Делать нечего, ушёл, сижу в машине. Смотрю, выходит оный начальник с портфельчиком в руке, усаживается в Рендж-Ровер и отбывает по делам. И это он будет мне говорить, что за наличку не работает!

Снова туда, спрашиваю, где бригадиров найти. Тётки мне объясняют, но советуют подъехать, когда все соберутся в конторе.

— Нет, — говорю — мне надо бы приватно.

— Что, — смеются — с начальством поговорили?

В конце концов, нашёл я бригадира, совсем другой разговор получился. Мост без документов — без проблем, дорогу отсыпать — сколько угодно. Единственный неприятный момент — не раньше сентября. Но в ближайшее воскресенье приедет, прикинет объём работ и стоимость.

Уже почти доехал до деревни, когда вспомнил, что не купил кабель для генератора. Привычно зашел к АннеВанне, предупредил, что электрики должны начать работать. Да посетовал, что провод забыл купить, а специально ехать влом.

— А ты сходи к Ирине, с ней как-то проводом за самогонку расплатились, наверно, до сих пор лежит.

Сходил к самогонщице, и правда, ведёт в сарай, там приличная бухта кабеля, четыре жилы, сечением миллиметров под пять. Кабель старый, ещё без маркировки, но в хорошем состоянии. И кажется мне почему-то, что покупал его мой спившийся предшественник.

— Что хотите за кабель, уважаемая?

Прямо видно, как противоречивые мысли разрывают хозяйку

— Вещь хорошая, дорогая. Сто тыщ отдала — решается самогонщица.

— Да бросьте! Небось Антон притащил с хутора, да за бутылку и отдал.

— За три! Нет, за четыре!

— Его можно только на металлолом сдать, дадут за всё тысячу рублей. Я хочу его использовать по назначению, но в течение двух недель примерно. Могу либо заплатить вам за аренду тысячу рублей и вернуть через две недели, или заплатить две тысячи и не возвращать.

— Давайте две и забирайте — решила Ирина.

К моему возвращению Шура уже отыскал и выпилил шесть столбов из сухостоя. Вдвоём втащили их в Газель и привезли на место. Так себе материал, местами с гнильцой и траченный древоточцем, но как временная мера пойдёт.

Поставили генератор неподалёку от дома, размотали привезённый из деревни провод. Удачно вышло, длины провода хватило от дома до камня, и ещё метров 20 осталось. Хотели кинуть времянку и в дом, но обнаружили, что ни розеток, ни предохранителей купить не догадались.

Сначала решили попробовать, как камень воспримет одну фазу. Разрезали наружную изоляцию, положили на поверхность камня зачищенные концы от нуля и от фазы. Разнесли их на метр, накрыли мокрыми губками и прижали булыжниками. Камень прислушивается, не мешает.

— Надо же ему объяснить, что к чему. Присел с краю.

— Привет!

— И тебе привет.

— Сейчас мы попробуем подать тебе немного энергии. Сила её будет небольшая, и напряжение будет колебаться, то есть меняться по направлению. Главная цель сейчас, это определить, сможешь ли ты воспринять такую энергию. Её природа такая же, как и в грозовом разряде, но параметры у неё другие. Параметры можно потом изменить, а сейчас мы подадим в том виде, в котором сами пользуемся. Так что ты просто постарайся эту энергию увидеть и принять. Мы дадим её на пять минут, а потом я подойду и обсудим. Всё понятно?

— Понятно. Ты знаешь, я волнуюсь.

— Как ты можешь волноваться, ты же машина.

— Сам не знаю. Давай твою энергию.

Я крикнул Шуре, чтобы запускал. Генератор завёлся от аккумулятора, в течение пяти минут Шура плавно повысил выходной ток от нуля до максимума и выключил. Я подошел к Камню, коснулся коленом.

— Ну, что?

— Я почувствовал твоё электричество. Сначала очень слабое, потом сильнее. Неприятно, что оно дёргается туда-сюда, но можно приспособиться. И да, природа та же самая.

— Хорошо. Теперь мы подадим энергию по трём проводам. Чтобы легче воспринять её, попробуй представить, что попавшая в тебя молния вращается.

— Как это молния может вращаться?

— Ты просто вообрази, и тогда тебе легче будет усвоить поле.

— Какое поле?

— Ну, энергию. Вот изучим с тобой школьный курс физики, будешь знать, какое поле. А сейчас пробуй принять, снова включим на пять минут от нуля до максимума.

Убрал нулевой провод, положил три фазовых — также прижал мокрыми губками и постарался расположить контакты равносторонним треугольником. Разнес их подальше, на метр — напряжение большое, не хочу, чтобы по поверхности пробило.

Крикнул Шуре включать, дождался, когда генератор перестанет тарахтеть, подошёл к камню.

— Ну, что скажешь?

— Три лучше чем один. Но я не понял, что должно крутиться?

— Ну, смотри — я положил голову на Камень — вот один вариант — я представил себе молнию в виде падающей змеи метровой длины с головой и хвостом, проткнул посередине шампуром, медленно закрутил её на этом шампуре и, увеличив скорость, заставил вращаться на месте. Подвёл три золотых стержня, которых молния-змея при вращении касалась и головой, и хвостом.

— Вот, — поясняю — для представления сойдёт и так. На самом деле не молния и не змея, но специальная машина вращается между тремя приёмниками и передаёт им энергию по очереди. Так что попробуй представить что-то подобное.

Снова крикнул Шуре, чтобы включил на максимум минут на десять. Снова подхожу, касаюсь камня

— Ну как, получилось молнию закрутить?

— Да, получилось. Интересное ощущение. А она всегда крутится равномерно, не быстрее и не медленнее?

— Да.

— Тогда, наверно, мне подойдёт именно такое электричество. Если питать по одному проводу, то лучше убрать колебания, они неприятны, А если по трём, то ничего не надо менять, можно только сделать посильнее.

— Очень хорошо. Недели через две обещали подать сюда нормальное электричество, а пока нужно будет установить стационарные электроды. Ты не знаешь, если я их приклею к камню, будут они держаться?

— Не знаю

— Ладно, пойду Шуру обрадую. Ты, кстати, учти, если срочно нужна энергия — можем подпитать тебя от генератора, скажи только. А то электроды заказывать придётся, когда ещё сделают.

— Ничего, подожду.

* * *

На следующее утро я остался копать ямы под столбы, а Шура отправился в цивилизацию, за ондулином, досками и другими мелочами.

Ямы получились быстро, до Шуриного возвращения успел и столбы установить по уровню, и связать их жердинами, которые вырубил у озера. Дядя Петя придерживал концы жердин и осуществлял общее руководство, то есть, советы подавал.

Нашёл полученные от Марии камушки, которые хотел воспроизвести. Все в пакетиках, с надписанными названием, химсоставом и примерной стоимостью. Пакетики от металлургов с добавками хрома и ванадия порвались, и содержимое смешалось. Порошок, содержащий фтор для топаза в порядке, бериллиевая добавка потерялась.

Сходил к Камню, выложил на него все добавки и два сапфира.

— Здорово, — говорю — можешь похожих камней наделать?

Камень с шорохом поглотил всё.

— И тебе привет. Камни понятно, а что ты ещё такое принёс?

— Это вещества, которые могут тебе понадобиться, по моему мнению.

— В этих камнях подобных веществ нет.

— Так у меня ещё и другие камни есть, просто боюсь перепутать.

— Клади, посмотрю.

Выложил остальное: два маленьких изумруда и топаз. Тихий щелчок сообщил об их исчезновении.

— Всё могу сделать, и добавки не нужны. Тебе как, и сколько?

— Хотелось бы штук по десять каждого, только покрупнее. И пусть форма будет соблюдена.

— Тебе как, в точности соблюсти, или соотношение размеров?

— Не понял.

— Царапины и сколы тоже выполнить?

— Нет, не надо.

— Тогда приходи за камнями через два часа. Или лучше утром.

Шура привёз не только ондулин и доски, но догадался заглянуть в мастерскую электриков-аварийщиков, где ему отрезали от какого-то горелого прибора нужные нам медные контакты с винтовыми прижимами. Там же и согнули, как надо. Встреченный им мужичок долго и назойливо пытался что-то рассказать про кабель, пока Шура не догадался сказать, что у него есть брат-близнец, и по-видимому, именно он и нужен собеседнику. После этого мужичок отстал.

Втроём мы успели до конца дня набить стропила, настелить обрешетку и уложить ондулин. Все сильно устали, и монтаж контактов отложили на утро.

Дядя Петя практически сразу отправился спать, неохотно позволив Шуре провести обычные манипуляции со своей аурой, а мы с Шурой вновь вечеряли при свете фонарика.

— Всё-таки нужно телевизор ставить. Такие вечера — он помотал головой — наводят уныние. Завтра же тарелку поставлю и кабель от неё в дом кину, пусть нам вечером мозги промоют.

— Давай. А я прилеплю к Камню контакты и подключу ему генератор. А потом здесь основную розетку поставлю, уже в неё будем удлинители включать.

— Ты посмотри в коробке, я вчера много чего купил, но две розетки были на 4 вилки.

— Скажи, — я глянул на Шуру — мне кажется, что ты сторонишься Камня? А то я практически каждый день к нему бегаю, а ты, по-моему, и ни разу.

— Наверно, так и есть — он пожал плечами — не тянет меня к нему. Даже не знаю почему, но подсознательно нахожу варианты, чтобы к нему не приближаться. Конечно, если нужно будет, то пойду, но когда возможны варианты, всякий раз получается, что у меня возникают дела в другом месте.

— Ты его не обижай.

— Да ладно, это же машина.

— Это мы сами так решили, но толком не знаем. У него, если не привирает, появляются эмоции. Он говорил, что скучал без нас и ждал нас, еще вот при вчерашнем подключении волновался. Даже если он машина, то инопланетная, там хрен знает что нахимичить могли.

— Ладно, буду над собой работать.

— Я вот у него заказал сегодня несколько камней для ювелира.

— Алмазов?

— Нет, сапфиры и изумруды. На этот раз огранённые, так что без непоняток с уголовным кодексом.

— И то хлеб. Слушай, а ведь надо насчёт скважины узнавать.

— И к землемерам ехать, бумаги подписывать. Пусть только электрики начнут работу, смотаемся. Заодно и камушки внучке ювелира передадим, я её в Петрозаводск вызову.

— Не проще самому в Питер съездить?

— Если честно, то проще, но я с самого начала напустил таинственности насчет места командировки, теперь и неудобно что-то менять. Да и не хочу раскрывать им наше место, добрый дедушка и милая внучка в ювелирном деле не выживут. Партнёрами могут быть, а в друзьях — не знаю. Внучка вроде вполне так ничего, но тараканы в голове хоровод водят. Или хорошо маскируется.

* * *

Наутро опять все встали ни свет ни заря, но надеялись, что в последний раз. Как только достаточно рассвело, пошёл к Камню. Забрал у него ювелирные камушки, рассовал по карманам. Протёр с краю поверхность от росы, при помощи рейки с гвоздём тщательно разметил правильный треугольник со сторонами сантиметров по 40. Может, и напрасно, но так хотелось. Расставил контакты в вершинах, прихватил скотчем-серпянкой. Залил контакты и поверхность вокруг них липким герметиком, получилось три почти круглых резиновых пятна диаметром сантиметров по двадцать. В середине каждого стоит медная пластина с винтом. Красиво.

Сказал Камню, что должно подсохнуть, и пошёл ставить розетку в доме.

Розетку прикрутил моментально, а с вводом кабеля намучился. Брёвна толстые, свёрла короткие, даже до середины бревна не достанут. Пришлось из брошенных в сарае сварочных электродов делать тонкий перовой бур, им пройти сквозное отверстие, уже его рассверливать с двух сторон свёрлами, а потом делать второй бур, расклепав и заточив шляпку гвоздя-двухсотки, и уже им досверливать окончательно. Хорошо хоть дрель мы купили аккумуляторную, а то ещё бегал бы к генератору подключаться.

Шура посмотрел на мои мытарства, вздохнул, и провёл свой кабель через оконную раму. Я тоже вздохнул, так как понял, что напрасно возился.

Пошёл, подключил кабель к клеммам на Камне. Надо бы пропаять, но пришлось просто скрутить петли на концах. Запустил генератор, вернулся к камню.

— Как — спрашиваю — процесс пошёл?

— Прекрасно. Это даже здорово, что она вертится, и наполняется быстро.

— Ну и ладно. Учти, что мы потом ещё и другие приборы задействуем, так что не всё к тебе пойдёт. Ну и на ночь будем отключать.

— Зачем отключать?

— Генератор несовершенный, может сломаться. А это чревато пожаром, если вовремя не заметить. В общем, я пошёл, если что не так — свистни.

Шура, сидя на стремянке, настраивал тарелку, дядяПетя изучал инструкцию к ресиверу, а я стал перетаскивать вещи под новый навес. Через час ко мне присоединился Шура, и до темноты мы всё убрали. Зашли в дом, а там — чудеса цивилизации: дядяПетя смотрит футбол, в электрочайнике кипит вода для пельменей, лампочка Ильича светит с потолка — дядяПетя подсуетился.

— Возвращение в цивилизацию не мешало бы и отметить — не удержался Шура

— А то! — поддержал дядяПетя.

— Ну, иди тогда в магазин — говорю Шуре.

— Давай, ты лучше.

— Нет уж, иди налаживать отношения.

— Шура вздохнул, и отправился к Камню.

Вернулся с бутылкой, недоумённо смотрит на меня:

— Он сказал, что ты должен дать ему свисток.

Глава 11

Наутро все проснулись по-человечески, около восьми часов. Мы с Шурой несколько уставшие, но в меру, поскольку не то что за добавкой не бегали, а и первую не допили.

— Может, в Петрозаводск съездим? — предложил я — насчёт скважины поговорим, да и к землемерам надо.

— Сегодня воскресенье, никого не застанете — подал голос дядяПетя.

Да, дни недели теперь не фиксируются. Раньше на мобильном всегда видишь и число, и день недели, а тут мобильные бесполезны, никто и не напомнит. Да ведь сегодня дорожник должен приехать! Правда, о времени не договаривались. Но хорошо, что вспомнил, предупредил дядюПетю и Таисию, что ждём гостей, и утащил Шуру к сараю, кинжал покидать. Очень мне интересно было, как кинжал, признаёт Шуру, или нет.

Оказалось, не признаёт. Хоть Шура и осваивал этот кинжал, когда ещё мы были в одном теле, но теперь ничего не получилось. В общем, и не страшно, но знать надо.

Слышим, Таисия сигнал подаёт, что чужой едет.

Подхожу ближе, за ручьём стоит буханка. Взял собаку за ошейник, показываю, что можно проехать. Тот и проехал к дому. Я-то ждал дорожника, а это электрик, Андрей Вениаминович, кабель привёз для времянки.

Втроём выгрузили под навес, хорошо, что успели его поставить. Хиловатый какой-то кабель, но электрику виднее. Аж четыре катушки. Предлагаю залог, как было условлено, а тот отнекивается — едет в баню, как бы не потерять. Ну, договорились, что деньги я сам на следующий день с утра привезу, лучше к началу работы, пока начальство не появится.

Вроде попрощались, собирается уезжать, а тут Таисия вскинулась, гавкнула и на меня смотрит — дескать, я предупредила, командуй дальше. Я Вениаминовичу и говорю, что машина навстречу идёт, не разъедетесь.

Смотрю, выезжает из леса такая же точно буханка, поднимается к дому и вылезает из неё ожидаемый дорожник.

Смотрят дорожник и элекртик друг на друга и одновременно спрашивают:

— А ты что тут делаешь?

Я понимаю, мир тесен, но оказалось, они не просто знакомые, а братья. Совершенно непохожие, но братья, оба сегодня собираются с визитом к третьему брату. В баню.

Смех смехом, но встретились по делу. Младший брат, Игорь Вениаминович, пока добирался, оценил объёмы работ.

Подсыпать щебнем и утрамбовать потенциально неприятные места, чтобы десятитонник без проблем проехал по дороге, обойдётся в примерно в пять миллионов. Мост под сорокатонную нагрузку с подсыпкой грунта встанет нам в миллион-полтора, и это только железобетон — перила и асфальт в этом году сделать не получится.

В принципе, я чего-то такого и ожидал. Деньги разойдутся полностью, к октябрю останется только на еду.

— Телефон ваш дайте, — младший брат говорит — мало ли, раньше получится начать, потребуется аванс.

— Дать-то могу, — пожимаю плечами — но здесь не берёт от слова совсем.

— А вы проводной киньте, — включается старший — мои ребята могут вместе с времянкой подвесить. Телефонный провод дешёвый, за работу тысяч пять заплатите, и хватит.

— Скажешь, дешевый — возразил Игорь, младший брат — рублей по десять за метр, да умножь на десять километров, вот и сто тысяч.

— Есть у меня кабель недорогой, вместе с работой встанет в пятнадцать тысяч — упорствует старший.

— А подключение? — интересуюсь я.

— А, это ерунда, я и подключу, за деревней целая АТС числится, один номер всяко найдём.

— Хорошо — сдаюсь я — и когда телефон ждать?

— Так вместе с времянкой и повесим.

— А когда снимете времянку?

— Да...— задумался он — не получается. Нельзя телефон вешать на ЛЭП, даже если пренебречь запретом, порвётся. Нужно трос натягивать, к нему телефон подвешивать, в общем, дешевле через спутник.

— А по деревьям нельзя?

— Смысла нет, постоянно рваться будет.

— Короче, я понял, если начинать раньше, нужно будет самому приехать — напомнил о себе младший брат.

— Да, но учтите, что у меня есть брат-близнец, не перепутайте.

— Знаю, уже знакомы — вспомнил старший.

— Хорош трендеть, поехали — Игорю надоело ждать.

— Значит, завтра около девяти утра — напомнил я старшему.

И братья укатили, то ли в баню, то ли ещё куда.

Пошли с Тасей искать Шуру, почему даже не вышел посмотреть, кто приезжал. А он в доме с дядей Петей что-то бурно обсуждает.

— Вы чего тут? — спрашиваю — даже нос не кажете к людям.

— Ты знаешь, мы ножик с тобой кидали, а я по какой— то ассоциации вспомнил, что у меня в предпоследний день работы в клинике получилось на приличном расстоянии воздействовать на ауру. Там неудобно было проверять, потом закрутился и забыл, а вот сейчас вспомнил.

— Ну, и?

— Там дамочке с нашатырным спиртом что-то делали, вроде бы отбеливание, не суть важно. Так мне, когда запах вдохнул, показалось, что в полуметре от пациентки рука уже воздействовала на её ауру. А вот сегодня вспомнил, и с дядей Петей проверил. Не поверишь, вот если нюхнуть прямо из пузырька, то я до дяди Пети достаю из противоположного угла, а это метров пять. Правда, тонкого воздействия не получается, лечить придётся всё-таки в контакте, но общее воздействие удалось. Вот он отдохнет немного, и попробуем в кухне, там все восемь метров будет между углами.

— А зачем тебе, если лечить в контакте придётся?

— Так ведь я боль не только снимать могу, но и наоборот! У тебя нож, у меня вот шаманский способ.

— Так попроси лучше ножик. Или, хочешь, я для тебя попрошу.

— Одно другому не мешает, но ведь ножом ты неизбежно наносишь раны, а у меня может получиться разное воздействие. Могу парализовать, могу боль причинить, могу напугать.

— Так ты что, дядю Петю парализуешь?

— Нет, конечно, я на него ощущением тепла действую. Только он устал уже. Давай с тобой в кухне попробуем?

Мы встали в кухне по диагонали, в углы. Шура одной рукой поднёс к носу флакон, другую направил на меня. И впрямь, почувствовал тёплую волну на лице.

— И ты хочешь сделать из этого оружие? Да в парилке больше обжигает, чем у тебя.

— Так это я приятное тепло посылаю. А могу погорячее: отведи-ка ладонь в сторону.

Я отставил руку, повернул к нему ладонью. Шура снова поднес к лицу флакон, и я отдёрнул руку — как будто в кипяток сунул.

— Ожога нет, это ложное ощущение — успокоил Шура.

— Да уж. И какие ещё ощущения ты можешь внушить?

— Пока даже не знаю. На своих пробовать не хочется.

— Сильная штука. Но слабое место — нашатырный спирт, да?

— Пока так. Но если попробовать внушить себе... только не сейчас, я тоже устал.

— Тогда предлагаю попробовать протопить баню. Всё равно сегодня ничего не решить.

Ничего особенно сложного баня в себе не таила. Сполоснули вделанный в печь котёл, налили воды. Котёл оказался целым, не протекал. Развели небольшой огонь в топке, подождали немного. Дым постоял и потянулся из печи к отверстию под потолком, сначала нехотя, потом увереннее. Тогда подбросили дров, как нам проказалось, достаточно, и оставили печь топиться.

Вымыли деревянную кадушку, набрали в неё холодной воды. В последний момент вспомнили про веник, Шура сбегал к озеру и нарезал веток — берёзы и ивы.

Баня удалась на троечку. Нет, вымылись хорошо, но, как оказалось, рановато закрыли трубу, или нужно было все угли из топки выгрести, но дымом пахло. И с веником не угадали, получился слишком мягкий, как будто из тряпки. А, казалось бы, такой же, как по телевизору. То, что кадушка протекала, я и не говорю. Но ничего, научимся.

Дядя Петя париться не хотел, и пошел после нас. Потом поругал нас и пообещал через неделю устроить мастер-класс.

Наутро выехали в семь часов, повезли залог. Тётю Тасю не взяли, оставили с дядейПетей на хозяйстве.

Тормознули около АнныВанны, предложили подбросить до магазинов. Та в пять минут собралась, и с удовольствием устроилась сзади. За три километра до выезда на шоссе Шура что-то почувствовал.

— Притормози немного — прислушался он к себе — впереди что-то нехорошее, но не опасное. Сейчас будет засада.

За поворотом поперёк дорогу перегородил древний Фольксваген. Перед ним стояли две тощие фигуры в угрожающих, по их мнению, позах. Да ещё и в балаклавах, ну прямо как в кино.

— Нашатырь с собой? — спрашиваю Шуру.

— С собой.

— Ну, вот тебе и практика. Подожди только, пусть успеют деньги потребовать. И выйди из машины, вдруг стекло назад отразит.

— Ой, что это — начала волноваться АннаВанна.

— Не беспокойтесь, сейчас разберёмся. — и Шуре — Давай, выходи, а я отвлеку на себя и сзади подстрахую.

Выскочил из машины, глянул назад. Где-то должен быть третий, не стоят же эти идиоты здесь с самого утра.

Пока оглядывался, Шура уже отработал. Обе фигуры оседают там, где стояли.

— Чем ты их так ?

— Паралич.

— Смотри ты! А сердце не остановится?

— Сам боюсь, уже отпускаю — Шура снова нюхнул свой флакон, и один из грабителей зашевелился. Он подошёл ко второму и коснулся его виска — с этим порядок — подошёл ко второму — и с этим тоже.

— Ты что же не дождался их требований?

— Боялся не успеть. Показалось, что мелкий за пистолетом полез.

— Ну и что там у него? — я тоже подошёл к тому, мелкому грабителю, который стоял — а теперь лежал — подальше.

Шура проверил его правый карман и вытащил телефон.

— И правда, поторопился — и стащил балаклаву с его головы. По земле рассыпались чёрные волосы.

— Интересно, этот тоже баба? — я стащил балаклаву со второго — Нет, парень. Прямо Бонни и Клайд.

Подошла АннаВанна, деловая и собранная, никаких тебе причитаний при виде лежащих тел.

— Ишь, душегубец! — и несильно попинала парня ботинком — Вы их что, того? Тогда быстрее надо, тела спрятать, и самим убираться отсюда. И машину отогнать подальше. Там мы слева поворот проехали незаметный, он к болоту ведёт, хорошее болото, можно утопить.

— Мысль дельная, но живые они пока. А машину, и правда, надо переставить — я подошел к Фольксвагену. Ключи торчали в замке зажигания, убрать машину с дороги не составило труда. Оттащил в сторонку и злодеев.

— Спросишь у парня, где третий? — попросил Шуру — а то долго ждать неохота.

— Да вот, едет — Шура кивнул на поворот, откуда приближался тарахтящий звук — быстро все в лес! — скомандовал нам с Анной Ванной. Мы отошли в кусты, но оба внимательно следили за событиями.

Шура немного отбежал в сторону приближающегося тарахтения, и тоже зашёл в придорожные кусты. Из-за поворота с треском выскочил на чадящем скутере третий участник, тоже молодой парнишка, но без балаклавы. Увидев машины, он начал притормаживать, и в этот момент потерял управление, завилял передним колесом, резко нажал на тормоз и неуклюже упал. Как раз напротив Шуры.

— Это как он так сделал? — удивлённо спросила АннаВанна.

— Учился у шаманов. В Тибете — добавил я.

— Хороший навык, нужный. А ты тоже так можешь?

— Нет, к сожалению.

Мы уже спешили к Шуре.

— Чем ты его? — спросил у Шуры. Тот покосился на АннуВанну — да говори, это свой человек.

— Ослепил. А потом хотел блокировать речевой центр, чтобы не орал, но что-то не так пошло — озаботился Шура — похоже, что-то лишнее задел — он наклонился, провёл рукой над лежащим — ничего не вижу. Давай его в машину затащим, там потемнее.

Сообща мы затащили парнишку на заднее сиденье.

Шура провёл рукой по виску клиента, задержался.

— Да он притворяется! — воскликнул облегчённо — Сейчас заговорит.

— Разрешаю говорить. Рассказывай, как зовут? — и снова коснулся головы парня — не хочешь? Тогда будет больно.

— Не надо больно, ничего не вижу, — заторопился парень — мне к врачу нужно.

— Будешь вести себя хорошо — верну зрение. Понятно?

— Да, да, буду хорошо, только верните.

— Ну, вот и договорились, полежи пока, подумай, что ты нам можешь рассказать — Шура вылез из машины и попросил меня — проверь пока ту парочку, и свяжи на всякий случай. Первый раз паралич накладывал, мало ли. А я попробую этого разговорить.

— Давайте лучше я — вмешалась АннаВанна — у меня получится. Что хотим узнать?

— Наверно, кто их сюда послал? — спросил я у Шуры.

— А что делать-то с ними будем? — в свою очередь спросил Шура

— В полицию сдадим? — предложил я.

— В полицию это хорошо, но только они малолетки, ничего им не будет — АннаВанна активно вписалась в ситуацию.

— А я их напугаю. Так, что они в тюрьму проситься будут — предложил Шура.

— Значит, так: ты — шаман из Тибета, если что — и АннаВанна полезла в машину вести допрос.

— Ладно — Шура пожал плечами и мы пошли проведать парочку — ты учти, они всё слышат и видят. Так что нагоним страху, а ты подыграй мне.

— Надо Вениаминычу позвонить, он же ждёт — спохватился я.

Сеть в этом месте уже была, так что дозвонился сразу.

— Андрей Вениаминович, у нас непредвиденная задержка — начал я — нас пытались ограбить.

— Как ограбить, кто, где?

— Ограбить пытались на дороге, кто не знаю. Так что можем опоздать часа на три, пока тут разберёмся.

— Но у вас-то всё в порядке? Что так долго?

— К сожалению, лопаты нет, придётся искать болото.

— Вы что, убили их?

— Пока не совсем, но ждите нас часа через два.

И отключился.

— Интересно — спрашивает Шура — откуда протекло? Вениаминычи знали, а кто ещё?

Подошли к парочке, стоим над ними.

— Ты что же, хочешь обоих в болото?

— А куда же.

— Негуманно как-то — играю роль доброго злодея — Лучше закопать. Давай глянем, может у них в багажнике лопата найдётся?

— Ты что, сам копать собрался?

— А эти сами что, не выкопают?

— Нет, они больше ни копать, ни грабить не смогут.

— Всё равно негуманно в болоте топить. Ведь увидят, что тонут, переживать будут. Огорчатся даже.

— А я их зрения лишу, вот так — Шура помахал рукой, видимо, отключил им зрение. И ведь без нашатырного спирта уже действует!

Тут у длинного завибрировал телефон. Я достал у него из куртки, посмотрел, кто вызывает — мама.

— Вот, — говорю Шуре — мать у него есть, звонит, беспокоится, а мы их в болото. А как ей на Троицу могилку посетить, если в болоте утопим? Лучше прикопать. Пошлём ей открытку с адресом, матери приятно будет. Идём лучше к АннеВанне, её послушаем.

АннаВанна допрос закончила, стоит на улице.

— Ребята, вы оба не курите?

— Оба не курим. Что узнали-то?

— Да этот почти ничего не знает. Информацию, что вы сегодня деньги повезёте, принёс вон тот, тоже Сашка. Поделился с девкой, та пацанов и организовала. Может, за ней и есть кто, но эти телкИ не знают, только её слушают.

— Тогда что, пакуем и поехали?

— И куда этих-то везти собрались? — встряла АннаВанна.

— Думаю, отвезём участковому, если примет. Он мне понравился прошлый раз — пояснил я — А нет, так в райотдел, но там бумагами замучают.

— Да, лучше к участковому.

Забрали все телефоны и ножи, которые оказались у обоих парней. Телефон длинного вибрировал не преставая, пришлось отключить его.

Погрузили горе-злодеев в наш УАЗ, двоих в багажник, а третьего пришлось на заднее сиденье, рядом с АннойВанной. Мне показалось, что парнишка боится её больше, чем тибетского колдуна.

Скутер сунули в Фольксваген, машину закрыли.

— Шапочки не бросайте — напомнила АннаВанна.

— Можешь отключить им слух? — спросил у Шуры — пусть появление полиции покажется им избавлением.

Уши у АнныВанны повернулись, как локаторы.

— Попробую — Шура открыл багажник, поманипулировал там пару минут — получилось, но паралич вскоре нужно снимать.

— Тут ехать осталось всего ничего, минут за двадцать доедем.

Телефона никто не знал, поехали наугад. Но повезло, на дверях висело объявление с указанием, куда звонить. Я позвонил, и минут через десять подъехал старлей.

Шура остался за рулём, чтобы не смущать полицейского нашим сходством, а мы с АннойВанной кратко описали происшедшее. АннаВанна снова превратилась в сельскую пенсионерку, и говорила больше не по существу, а в основном выдавала восклицания:

— Кошмар! Ужасно! Кто бы мог подумать! — и в таком же духе.

Участкового, конечно, заинтересовало, как мы смогли остановить нападавших на расстоянии. Пришлось выдать ту же версию:

— В машине сидит мой брат-близнец, он долго учился у тибетских монахов врачеванию и кое-что может из обороны. Понимаю ваши сомнения, но вот сейчас он в вашем присутствии освободит их от ограничений.

— Это от каких ограничений?

— Они сейчас не видят и не слышат.

— Зачем это?

— Чтобы напугать. Вы же всё равно их отпустите, малолетки же, а так мы сказали, что утопим их в болоте. Вот они и будут думать, что их топить собираются, а тут вы такой спаситель-избавитель. Может, всё вам и расскажут. Нам вот один сказал, что главной у них была девица.

— Заявления будете писать?

— Если нужно — напишем, а вообще не хотелось бы.

— Ой, не знаю я, как их пишут, не буду я ничего писать — поддержала АннаВанна.

— Ведите ваших хулиганов — заключил участковый и открыл дверь участка. Мы с Шурой вытащили и привели скутериста.

— А почему лицо разбито — не понравилось старлею.

— С мотоцикла упал — да вот, его спросите сейчас. Смотрите, вот снимаю с него все блокировки — голос... слух... и зрение — Шура работал явно замедленно, чтобы участковый видел реакцию.

— Я же всё рассказал, отпустите... — запричитал было мальчишка, но увидел полицейского и быстро сориентировался — я не хотел, они меня заставили, меня вообще там не было...

Мы пошли за следующей порцией. Когда привели в кабинет второго парня, первый уже старательно что-то писал, пристроившись на уголке стола.

Шура освободил второго разбойника и история повторилась. Радость при виде полицейского была неподдельной, парень и в самом деле ожидал, что окажется в болоте.

— Третью сейчас вести? — спросил Шура

— Подождите чуток, сейчас с этими гавриками разберусь, и скажу.

Мы с Шурой вышли на улицу.

— Надо ему ключи и телефоны отдать — вспомнил Шура — сходи один, я же с ним как бы незнаком, а он что-то хочет сказать.

— С чего ты взял?

— Чувствую.

Я понёс отобранные балакавы, телефоны и ключи от машины. Оказалось, кстати. Как только старлей включил телефон старшего мальчишки, тут же поступил очередной вызов — от мамы. Лейтенант принял вызов и немного помолчал, потом представился:

— С вами говорит старший лейтенант полиции Привалов — сказал он в трубку и долго молчал, какое-то время слушал — представьтесь, пожалуйста.

Я тихо вышел за дверь.

К нам полицейский вышел только через полчаса.

— Пишут, сопляки — достал сигарету, с удовольствием затянулся — Мне больше мамаша рассказала по телефону, я её уже пригласил, скоро приедет.

— Кто она? — поинтересовался Шура.

— Бухгалтер в электросетях. С чего-то решила, что сыночка её убили, и на радостях оттого что живой, много чего рассказала. Похоже, и правда, девка всем руководила — он посмотрел на неё через пыльное стекло — нет, не видел её. Не мой участок.

— А где грабить пытались, ваш?

— А граница как раз по дороге проходит. Надо бы было к соседу везти, раз уж орлы эти тоже его, но пока сниму показания.

— Да, ещё вот что — он повернулся ко мне — это ведь с вами мы встречались в июне? Или с ним? — он кивнул на Шуру.

— Со мной — подтвердил я.

— Так вот, ещё одна сторона заинтересовалась теми событиями. Если к вам кто-нибудь придёт и будет спрашивать, свяжитесь со мной. Там есть определённые моменты, хотелось бы их обсудить в другой обстановке. А теперь тащите девицу, и езжайте. Чую, с ней застряну надолго.

Наконец, мы освободились. Через полчаса высадил АннуВанну с Шурой у вездесущего 'Магнита', а сам повёз залог Андрею Вениаминовичу.

Тот очень удивился, увидев меня:

— У вас же была перестрелка, с жертвами. Сами то как, не пострадали?

Я объяснил, что разговоры про лопату велись специально для злодеев, а злодеи на самом деле мальчишки, которым приспичило поиграть в бандитов. Сдали участковому и уехали.

Он в ответ поведал о событиях в их конторе.

Оказывается, он опасался после бани с братьями опоздать на работу, позвонил своей коллеге и попросил его подстраховать с утра. Та, ничего не подозревая, поделилась с сыном, рассказала об объекте, где они должны работать. А рано утром мальчишка куда-то исчез. Мать что-то на уровне подсознания почувствовала, поэтому, когда услышала от Вениаминовича, что была попытка ограбления и вроде бы есть жертвы, предчувствие перешло в подозрение. А когда до сына не удалось дозвониться, её охватила паника. Полчаса назад подхватилась, и куда-то умчалась.

— Хорошо, что установили, где протекло, и что течь несерьёзная. — я передал ему конверт — Дальше-то суммы другие будут.

Вениаминыч пересчитал деньги, сложил в конверт, заклеил и мы оба расписались на месте склейки. Смешно, конечно, я без проблем смог бы вскрыть конверт, не оставив следов — но не мне устанавливать порядки.

— Сегодня пошлю людей, после обеда начнут тянуть.

У Магнита пришлось подождать. Я успел дважды позвонить Марии и назначить ей или деду встречу в Петрозаводске через два дня.

Наконец, мои спутники прикатили три полные тележки продуктов. Долго разбирались, где чей пакет, но пришли к консенсусу. Мне казалось, что у нас продуктов полно, но Шура меня удивил. Хотя, если голодным приходишь в магазин, можешь купить много лишнего. А мы толком и не завтракали, да и когда оно было.

На обратном пути мы легко раскололи АннуВанну насчёт прошлого. Оказалось, пенсия у неё военная, и служила она в погранвойсках. Отсюда и умение вести допрос, и собранность в потенциально опасной ситуации.

Шуре тоже пришлось признаться, что он совершенствовался по части целительства, а сегодняшний опыт применения навыков против кого-либо, у него первый. За целительство АннаВанна уцепилась и выудила у Шуры почти всё о его невеликих пока возможностях и опасениях причинить вред. По Шуриной просьбе она обещала не распространяться об этом.

Выгрузив пакеты с продуктами и отказавшись от чая, поспешили на хутор. Запустили генератор, чтобы дядяПетя мог в очередной раз проследить за тайнами следствия, а Камень отъедался после многолетнего голодания.

Через час приехали электрики, забрали одну из катушек и отбыли в сторону деревни. Начало электрификации хутора было положено.

Чтобы поддержать рабочих на другом конце линии, начали с Шурой разводку внутри дома. Определили место для входа, поставили автомат и от него потянули открытую проводку. Решили во всех трёх комнатах обойтись минимальным набором — по сдвоенной розетке и лампе на потолке. На кухне решили напихать розеток по максимуму, через каждые полтора-два метра.

За остаток дня не выполнили и половины из намеченного, а ведь ещё и сени, и крыльцо, да и подвал осветить нужно. Шура даже не экспериментировал с дядейПетей.

За следующие два дня мы закончили разводку в доме и подключили её к генератору. Теперь вечером одновременно работал телевизор, светили лампочки и можно было включить чайник.

Вечером я тщательно упаковал камни для ювелира, а наутро отбыл в Петрозаводск.

Первым делом посетил землемеров. Рассыпался в извинениях, вручил маленькие подарки — конфеты секретарю и Паркеровскую ручку нашему агенту, и придал новый импульс их деятельности. Извинения были приняты, тем более что на их глазах меня увозили полицейские.

У них же уточнил, где искать контору, которая занимается бурением артезианских скважин.

Насчёт возможности достать хорошую артезианскую воду на нашем хуторе определиться не удалось. Может, контора не та, может, я вопросы не те задавал. То есть просверлить отверстие в земле — это пожалуйста, только плати. А прогноз по дебету и качеству воды — не их дело.

С неприятным осадком отправился на встречу с Марией.

Однако, вместо Марии в условленном месте рядом с набережной меня ждал дед, Матвей Нахимович. Может, и хорошо, не сорву на девушке плохое настроение.

— Не хотел посылать девочку за камнями — пояснил старый ювелир, усевшись ко мне в машину. — А я нормально доехал на электричке, и сегодня же спокойно вернусь домой. И потом, не терпится увидеть жемчужины, я примерно представляю, как их оформлю, но всё равно нужно сначала увидеть.

— Почему на электричке, есть же нормальный поезд, по-моему?

— Так в поезде могут и обокрасть, а в электричке это маловероятно. Не ездят денежные мешки на электричках.

Жемчужины я упаковал упакованы отдельно, в спичечном коробке. Машина на стоянке была в одиночестве, людей вокруг не наблюдалось, поэтому дед уложил на колени портфель, на него извлечённую откуда-то коробочку, обшитую внутри черным материалом, похожим на бархат. Высыпал горошины в коробочку, вставил в глаз лупу и пинцетом поднес к этой лупе жемчужины, одну за другой. Две, чуть крупнее, привлекли больше внимания, их он исследовал дольше и тщательнее, не высказывая при этом никаких комментариев. Защёлкнул коробочку, убрал инструменты и коробочку в портфель и, наконец, высказался с довольным видом:

— Очень хорошо, благодарю вас. Я даже не рассчитывал на такое качество, хотя вы меня удивляете не первый раз. Конечно, я возьму все, три по пятьдесят тысяч, две за семьдесят пять и восемьдесят. Всего выходит триста пять тысяч. Вы согласны?

— Вполне.

— Тогда примите, пожалуйста. — он достал пачку купюр, отсчитал названную сумму и положил её на портфель — Хорошо, что денег хватило.

Я положил пачку денег в сумку, которую обычно таскал на плече, и кинул на заднее сиденье.

— Ой, как неосторожно, Александр. Деньги любят уважительное отношение. Но скажите, я ведь правильно понял, что у вас было ещё что-то?

— Правильно, Матвей Нахимович — протянул ему три пластиковые бутылки с шампунем, в которые я вчера распихивал камни — в синей сапфиры, в зелёной изумруды, в жёлтой топазы. Ожидал, что приедет Мария, и замаскировал соответственно.

Действительно, шампунь — он отвинтил крышку на одной из бутылок и заглянул внутрь — должен сказать, у ювелиров так не принято. Но за заботу о Машеньке спасибо. Я, конечно, всё осмотрю, сделаю оценку и сообщу своё мнение. Но скажите, зачем топазы?

— Так были в образцах — удивился я.

— А вы смотрели, какая там была обозначена стоимость?

— Нет, а что?

— Я просил Машеньку показать на примере, что не все красивые камушки имеют ценность. К тому же на рынке достаточно много искусственно обработанных топазов, если даже у ваших и окажется редкая окраска, продать их будет трудно.

— Ну, подарю кому-нибудь.

— Ох, молодость-молодость. Скажите, что у вас слышно насчёт алмазов?

— Могу делать поставку в сентябре, и потом продолжить ежемесячно. Но вы собирались конкретизировать пожелания к составу.

— Простите великодушно, забыл. Но свяжусь обязательно с партнёром, уточню.

— Почему вы называете сына партнёром?

— Ой, привычка.

— Мне бы хотелось, если поставки будут регулярными, предложить ему несколько иные условия сотрудничества. Вы сможете это с ним обсудить? И да, независимо от решения, я поставлю в сентябре следующую партию, можно с частичной отсрочкой платежа, как вы предлагали последний раз.

— Так и что конкретно вы можете предложить?

— Ну, я в Интернете прочитал, что алмаз стоит примерно десять процентов от стоимости бриллианта, который из него будет получен. Поэтому хотелось бы сообща получить не три процента от конечной стоимости, но как можно больше. А для этого нам с вами и вашим сыном купить или организовать новую гранильную фабрику, и зарабатывать ещё и на огранке. Я могу обеспечить регулярные поставки нужного количества и качества, вы — оценку, связь и транспортировку, а ваш сын обработку и продажу.

— Вы представляете, сколько это может стоить? Я — нет.

— Я тоже не представляю, но не дороже денег. Допустим, действующее предприятие можно купить за десять-двадцать миллионов долларов. Я могу поставить на такую сумму уникальные камни, под которые мы возьмём кредит для покупки или создания предприятия.

— Что вы понимаете под уникальными камнями?

— Например, алмазы и изумруды граммов по сорок, можно и что-нибудь другое. Важно принципиальное соглашение. И ещё важный момент: мне хотелось бы голосующие акции распределить так, чтобы любые двое могли заблокировать третьего. Например, поровну. О распределении прибыли можно договариваться по-разному, тут я готов учесть все мнения. Да, и наследницей ваших акций должна быть Мария, не сын.

— Да, предложение несколько неожиданное. Но обязательно поговорю с сыном. Как только с вами связаться?

— Пока что связь будет односторонняя. Там, где я обитаю, нет электричества, и спутниковую связь пока не установить. Так что предлагаю встретиться в Петербурге числа пятнадцатого сентября, я привезу алмазы, вы оцените бериллы и сапфиры, а если ваш сын заинтересуется моим проектом, то сможем и встретиться.

Я отвёз Матвея Нахимовича на вокзал, и отправился домой. По дороге купил свинины, Тасина говядина, которую исправно поставлял Камень, уже поднадоела. И радиоприёмник с большим динамиком — будет возможность, поставлю Камню, пускай слушает.

Глава 12

Сижу в резиновой лодке с удочкой, рядом с камышами. Тихий августовский вечер, утиные выводки пробуют подняться на крыло, родители на них сердито крякают. Видимо, взлетают неправильно.

Лебединая пара ведёт себя тихо, птенцов видел только раз, а сегодня только родители показались ненадолго. Клюёт понемногу всякая мелочь, достаточно для поддержания интереса, но мало для улова. Была бы кошка, можно бы ей рыбки принести — кстати, а ведь стоит завести — а пока кошки нету, и большую часть улова отпускаю.

Рыбалка — это сейчас не добыча пропитания, а релаксация. Необходимый отдых после нервотрёпки с электриками. Завтра ещё дорожники обещали начать работу, раньше срока, и это здорово. Мы уже договорились, что дорожниками займётся Шура.

Получилось, что с электриками общался в основном я, Шура больше занимался экспериментами с дядейПетей, а мне каждый день приходилось утрясать какие-либо вопросы. Хорошо, что вчера подключили времянку, и перестал тарахтеть генератор. Вторая бригада, которая ставит столбы, почти не донимала, единственно, с трудом утрясли место установки трансформатора. Как только времянку подключили, Камень сняли с голодного пайка и теперь у него обычные 3 фазы переменного тока, он их лопает, как кот сметану, и облизывается. Не облизывается, конечно, это ж я утрирую.

Но кошку точно надо завести, мыши уже второй кусок мыла подряд уводят, а тётя Тася лапами разводит — не обучена, дескать, мышей ловить. Да, завтра смотаюсь в деревню, спрошу насчёт котёнка. Взрослая-то кошка может с Таисией не ужиться, а котёнок привыкнет, будет думать, что так и надо. И не надо породистого, с аллергией или слабым желудком, а лучше серого-полосатого.

Слышу, кто-то ломится через кусты. Вариантов немного, либо Шура, либо дядяПетя.

— Саш, греби сюда! — ага, это, значит, Шура по мою душу — Давай скорее!

— Да что случилось? Авария со светом?

— Нет, не авария. Я тут накосячил, теперь расхлёбывать надо. И поскорее.

Выпустил я свой улов обратно в озеро, и поспешил к берегу. Смотрю, Шура смущенный, первый раз его таким вижу.

— Ну, колись давай.

— Ты понимаешь, пошёл я к Камню выяснить, сколько ему энергии надо, чтобы меня поправить.

— Ну, и что он?

— Да он сказал, что уже хватит..

— Ну так здорово!

— Ну да, но я не об этом, не перебивай.

— Ну, слушаю.

— Так вот, я его и спрашиваю, а кошку он может сделать? Нет, говорит, кошки у него нет. А что есть, спрашиваю — а он говорит, животные разные есть, козы-коровы всякие, и ездовые. Я его спрашиваю, лошади, что ли? А он говорит, есть и лошади, и ещё там.. побольше. Ну я и попросил сдуру, а можно маленького сделать — а он говорит, отойди подальше, и сразу БЗДЫЩЩ! Вот. И его теперь кормить надо. А он травы не хочет.

— Жеребёнок, что ли?

— Если бы! Мамонт.

— Какой еще мамонт?

— Маленький. Мамонтёнок. Пищит, молока просит.

— Ох ты ж, /

* * *

/!

Бежим наверх, у Камня тётя Тася и сильно мохнатый зверь ростом мне до подмышки примерно. С боков и сзади видна только шерсть, спереди морда с маленькими глазками и длинный нос. Хотя, может, и хобот.

— Ты почему решил, что это мамонт? Они же большие и с бивнями.

— Камень сказал. Я уже уточнил.

— Сколько же ему?

— Около года, наверное.

— Давай так. Ты поищи пока зелени посочней, может, возьмёт. У нас ведь никакого молока нет?

— Ну да.

— Я слетаю в деревню, может хоть какого-нибудь молока найду. А ты попробуй ещё Геркулес сварить, пожиже. И бутылку нам надо вместо соски.

— Этого тоже нет, в деревне проси.

— Да, вот ещё — вроде слоны морковку едят и батоны. Попробуй, ладно?

И я побежал к машине.

Столкнулся с дядей Петей:

— Куда спешишь?

— В деревню, за молоком. К Шуре зверь из леса вышел, детёныш. Голодный, видать, а покормить нечем.

— Что за зверь такой?

— Да сходи на холм, они там.

До Анны Ивановны долетел меньше чем за десять минут.

— Здрасте, — кричу — срочно нужно молоко, у кого может быть?

— Здравствуй, Саша. А тебе зачем?

— Лосёнок — говорю — из лесу вышел, маленький совсем, траву и ветки не берёт, надо подкормить чем-то, а из молока у нас только пиво, и то давно кончилось.

— Ах ты, господи, ему же не всякое и подойдёт-то. Да и много надо, поди. Давай так — решительно лезет в машину — поехали к Вере, она козу уже подоила, уговорим, отдаст. А у меня есть сухое, нераспечатанное, тоже возьмешь.

Приехали к Вере, я даже из машины не выходил, бабулька уже бежит с полуторалитровой бутылкой молока. А я-то про бутылку и думать забыл!

Пока возвращались от Веры, получил краткий инструктаж, как кормить. Козьего молока дать чуть-чуть, посмотреть на реакцию, если не вырвет и не прослабит, можно дать ещё. Не кипятить. А сухое разводить только кипяченой водой, и сначала пожиже, а потом можно будет и погуще делать. И пригласить ветеринара.

— Ага — говорю — ветеринара. Меня же потом и оштрафуют, что из леса животное увёл. Что я, законов не знаю? Помереть от голода ему можно, а накормить нельзя.

— Да участковый нормальный у нас, он с понятием.

— Это если только он будет в курсе. А ветеринар шум поднимет, и никуда участковому не деться. Нет уж, пусть лучше будет секрет ото всех.

— Ты еще вот что учти, на ночь малыша лучше спрятать. И волки могут зарезать, и медведь может утащить. Так что надо его в сарай какой, а лучше в дом, в сарай-то медведь может влезть. Ружьё-то у тебя есть?

— Откуда? Нету, конечно.

Всё население хутора стояло у дома. Вернее, всё, кроме Таисии, та встретила меня метрах в трехстах от хутора и гордо доехала до дома на переднем сиденье.

— Достал? — бросился ко мне Шура — а то он от всего отказывается.

— Достал — сунул ему бутылку с козьим молоком — только дай немного сперва, и посмотри, что будет. А я пойду воды вскипячу, сухое молоко развести.

— Это же сенсация, товарищи! — почему-то шепотом сообщил дядя Петя. — это же переворот в науке, это же живой мамонт! И где-то рядом его мать! Необходимо срочно доложить в Академию Наук и в Правительство!

— Необходимо срочно накормить эту сенсацию, или она может не дожить до утра. — оборвал его я — вскипятите лучше воды в чайнике, и вылейте в кастрюлю, пусть остужается. Хорошо?

— Да, конечно — так же шепотом ответил он, и ушел в дом.

Шура тем временем проковырял в пробке дырочку и протянул животному.

— Ты не знаешь, это мальчик или девочка? — спрашиваю его.

— Не знаю. Накормим — посмотрим.

Животное вроде и заинтересовалось запахом молока, но активности не проявляло.

— Может, не голоден? — удивился я.

— Как же, десять тысяч лет без мамки, и не голоден — и Шура пустил струйку молока зверю в рот.

Зверь потянулся к бутылке.

— Только дай сначала немного — напомнил я.

Зверь достаточно деликатно потянул молоко, проглотил. Видимо, распробовал, и в один долгий глоток ополовинил бутылку, которая смялась.

Шура с трудом высвободил её и восстановил прежнюю форму.

— Да пусть всё выпьет — снова отдал слону.

Тот продолжил, но всё допивать не стал. Похоже, наелся. Прикрыл глаза, довольно хрюкнул, и улёгся где стоял, рядом с крыльцом. Тася подошла к нему, обнюхала, и села рядом.

— О, у нас мальчик — обнаружил Шура.

— Поучается, норма кормёжки полтора литра — заключил я.

— Но сколько раз, как думаешь?

— Предположу, что от 4 до 6 раз в день. Так щенков кормят, а это тоже щенок, только не собачий, а мамонтячий.

Тогда получается, нам нужно ведро молока в день. Желательно, козьего, но можно и сухое разводить. Завтра нужно узнать, сколько могут поставить в деревне и от этого отталкиваться.

Тут и дядя Петя нарисовался.

— Воду — рапортует — вскипятил! Ой, это что с ним?

— Уснул. Воды-то много?

— Да литра два.

— Это ему на один раз. Но ничего, пока хватит. Ладно, пошли в дом, будем думать, что дальше делать. Тася пока с Мальчиком посидит.

— То есть — вскинул глаза Шура — его зовут Мальчик?

— Пока нет. Давайте решать. Как я понимаю, у нас есть три варианта действий: сдать государству на изучение, отправить обратно, и воспитывать самим. В последнем случае я вижу, что мы его подращиваем, и всё равно передаем кому-то, но уже не с бухты-барахты, а туда, куда захотим, и так, как захотим. Пётр Васильевич, вы, кажется за первый вариант?

— Ну, конечно, это же мировая сенсация! Живой мамонт вышел из леса! Нужно, чтобы им занимались специалисты, если он маленький, значит, рядом ходит его мать, её тоже надо найти.

— Найти — и что? Поймать? Сделать чучело? Вы учтите, это не ручной индийский слон, она может и не хотеть, чтобы её поймали.

— Ну, есть же специалисты.

— Специалисты по мамонтам имеют дело с чучелами и знают только их строение. Никто не знает, как звери себя ведут, что любят и не любят. Уж скорее в зоопарк ему дорога, к слонам. Но он же совсем маленький, он даже дорогу может не перенести.

— Мы не имеем права скрывать такое событие!

— Тут я соглашусь. Но мы также не хотим привлечь к себе внимание.

— Почему? Это же слава, это мировая известность! Про нас будут писать газеты, нас покажут по телевидению. Большинство людей мечтают об этом. Шура — скажите же ему!

— Нет, — вздохнул Шура — он прав. Пока что нельзя нам привлекать внимание.

— А что ты думаешь насчет отправки обратно?

— Жалко его. Он такой славный и доверчивый, рука не поднимается. Хотя, если ты потребуешь, возражать не буду. Сам виноват, расслабился на радостях, и вон что вышло.

— Мне тоже жалко. Так что давай попробуем обратно не отправлять.

— Ребята, я ничего не понимаю — включился дядя Петя. Чего вы опасаетесь и куда не хотите отправлять слонёнка?

— Что — глянул на Шуру — скажем?

— Говори.

— Дело в том, дядя Петя, что мамонт не так просто у нас появился. Это вон Шура его вызвал. Нечаянно, но вызвал. И если об этом узнают, приедут люди в белых халатах и увезут их обоих для изучения. Вернее, сначала приедут люди в камуфляже, и уже они отдадут Шуру белым халатам. И полагаю, нас тоже здесь не оставят. Вас — потому что странная история болезни, а меня — за компанию.

— Как вызвал мамонта? Он что, колдун? Это же невозможно.

— Не то, чтобы колдун, но вот сумел же. Ваше лечение тоже можно объяснить колдовством, но вы же присутствовали при обсуждении, видели, что у Шуры есть некоторые способности, которые он учится использовать, и постепенно стало получаться. Он же вам показывал на мне, как выглядит излучение органов у человека, помните? А вы никак не колдун, но видели то же, что и он.

— Не понимаю, как это — вызвать. А взрослого тоже можно?

— Пока нет, — включился Шура — но думаю об этом. Мальчику нужна мать.

— Но-но-но! Мальчику нужна, но нам нет! Ты что!

— Да понимаю я всё, не шуми. Вот если бы её вытащить на Воттоваару, то мы вообще как бы ни при чём. И можно устроить такую шумиху, что затихарить происшествие не удастся.

— Это ты неплохо придумал. Есть намётки, как?

— Только ощущение, что там что-то должно быть.

— Надо бы тебе туда съездить до снега.

— Надо бы. Но только завтра дорожники приезжают.

— Ну, так наметим с ними работы, а потом и съезди. Если быстро всё утрясём, то и езжай сразу. Может, за день и управишься. Но с утра нужно за молоком, и нужно жильё устроить для мальчика.

— Сегодня-то куда его денем? Про волков не забывайте.

— Давайте ко мне в комнату — очнулся дядя Петя — травы на пол набросаем, и пусть спит. А захочет есть, так и покормлю.

— Если затащим.

Удачно получилось, что как раз сегодня дядя Петя выкосил изрядный кусок территории, и свежая трава имелась в изобилии. Привезли пять тачек, накидали на пол толстым слоем.

Поднять и завести ребенка в дом удалось при помощи бутылки с молоком — теперь уже восстановленным из сухого. И поднялся, и пошел за милую душу. Правда, целую бутылку не осилил, выпил где-то не больше половины. Но в двери прошел впритирку, на зиму нужно другое жилище.

Дорожники приехали около девяти утра. Остановились перед ручьём и посигналили, как и написано на табличке. Таисия заняла позицию по нашу сторону границы и зорко следила за неприятелем. Пришлось Шуре надевать сапоги и идти на переговоры.

Дядя Петя повёл Мальчика на прогулку, а я приступил к очистке сарая от хлама. Вчера мы пришли к выводу, что быстрее и проще починить и приспособить под жилище старый, нежели начинать новое строительство. Особенно, с учетом необходимости скрывать нашего воспитанника от посторонних.

В основном, в сарае оказался старый хлам, требовавший когда-то ремонта и отложенный до лучших времен. Некоторые инструменты, типа топоров или лопат, перетащил под крыльцо, что-то сложил в небольшую кучку и прикрыл, основная часть отправилась в большую кучу для мусора. Проблемы вызвал котёл для отопления, но вдвоем с дядей Петей удалось его выкатить на чурках и поставить рядом с сараем. Котёл оказался сваренным из толстой нержавейки, похоже, делали по спецзаказу — но и тяжести неимоверной. Долго раздумывал, как сложить уголь, в конце концов оказалось, что у ящика с углем дно сгнило совершенно: вытащил стенки от ящика, поставил снаружи и на тачке перетаскал в него то, что удалось собрать на полу.

Дрова перевёз в новую поленницу у бани, хоть они и подпорчены, но не выкидывать же.

Когда расчистил сарай, оказалось, что он достаточно просторный, метров на двадцать пять.

Подошел Шура, разобравшийся с дорожниками. Втроём с дядей Петей выправили покосившиеся стены, сначала подпорками, а потом набили изнутри и снаружи укосины из жердей.

Шура поехал за молоком и рубероидом, а я, как мог, залатал крышу сарая кусками фанеры от старых ящиков. Как минимум, сезон простоит.

В одиночестве перекусил, долго пил чай. Дядя Петя зашивается с Мальчиком, тот не отходит от кормильца и не даёт ему ничем заняться. В окно видно, как забавный мамонтёнок пытается бегать вокруг него, но получается не очень хорошо. Ноги не то, чтобы заплетаются, но иногда бегут вразнобой, ребенок останавливается, но не падает — всё же четыре ноги устойчивее двух. Пётр носит бутылку с молоком за пазухой, так она постоянно тёплая, и не нужно торопиться к дому, как только Малыш проголодается. По повадкам Малыш напоминает полуторамесячного щенка: всё интересно, всё нужно попробовать на зуб, энергия бьёт через край. Вот даже пытается ухватить себя за хвост — зубами не получилось, но хоботом достал и потянул ко рту. Но животик не даёт согнуться, так что хвост оставлен, и хобот хватает уже дядю Петю.

Однако, пора и с Камнем пообщаться.

Поднимаюсь на холм, отключаю рубильник, сажусь. — Привет! — И тебе привет! Давно не приходил. — Что есть, то есть. Как дела?

— Дела отлично! Набрал энергии, могу Шуру переделать.

— Мамонтёнка зачем ему подсунул?

— А что? Пусть не зевает. Как мамонтёнок, понравился?

— Забавный. Только от дел отвлекает.

— Так верни обратно, столько лет лежал, ещё полежит.

— Да как-то нехорошо уже. Привязались.

— Тогда заведи ему няньку. Прислугу найми.

— А ты сможешь ей внушить, чтобы она никому не могла рассказать, что у нас увидит?

— Пожалуй, нет. Ненадолго смогу, но ненадолго тебя ведь не устроит?

— Не устроит. А с молоком можешь помочь?

— Приноси образец, сделаю сколько надо. Энергии теперь много, могу даже резервные мозги подключить, но пока незачем.

— Да, вот еще что — вспомнил я — Шура хочет съездить на место, где взорвался большой портал. Если, конечно, мы его правильно определили. Ты как, совсем не чувствуешь, что там происходит, или какие-то ощущения остались?

— Да не задумывался как-то. А зачем вам?

— Хотим мамашу к нашему мамонтёнку пригласить. И так, чтобы про нас никто не узнал.

— Понял. Вообщё, что-то чувствую на том месте. Сразу после взрыва ничего не ощущал, а теперь, пожалуй, немного есть.

— А как думаешь, если Шура придёт на то место, ты его услышишь?

— Трудно сказать, вас с ним вероятнее, чем кого либо, но как вы найдёте это место?

— А ты попробуй туда какую-нибудь мелочь послать. Если уйдёт, найдём что-нибудь приметное. Вот, например — я поднял с земли камешек диаметром с ноготь — попробуй это.

Камешек исчез почти беззвучно.

— Знаешь, похоже, что он ушел. Не уверен, что именно туда, но у меня его нет.

— Ну и хорошо. Тогда еще вопрос на засыпку. Вот если сильный грозовой разряд повредит этот камень, что под твоей проекцией, твоя проекция тоже повредится?

— Повредится. Но если у меня достаточно энергии, то сразу восстановится.

— А ты как распределяешь энергию между своими проекциями?

— Конечно, здесь всё трачу, там же ничего нет.

— А ты попробуй немного направить на старый портал. Много не надо, неизвестно ещё, что там. — я вспомнил, зачем пришёл — Значит, насчёт молока мы договорились. Тогда Шура принесёт тебе образец, когда вернётся.

— Подожди — остановил меня Камень — я подумал, что не могу внушить няньке, чтобы она ничего не рассказывала, но я могу сделать так, что она забудет то, что не надо помнить. Потом, когда выполнит свою работу.

— Так-так. Буду иметь в виду. Ну, счастливо.

— Подожди, — он снова остановил меня — а когда ты начнёшь меня учить?

— Надеюсь, в течение месяца. Я мог бы начать и сейчас, но твоя шутка с мамонтёнком вызвала новые задачи, которые приходится решать вместо твоей учёбы. С другой стороны, оборудование, которое мы хотели заказать, ещё даже не придумано. Но в течение месяца, надеюсь, начнём. Мне и самому интересно.

Шура вернулся с двумя литрами козьего молока, двумя пакетами сухого, килограмм по пять, и рубероидом с красивым иностранным именем. К рубероиду, молодец, прихватил толевые гвозди и обойную ленту. Я отправил его к Камню с молоком, а сам поспешил на крышу сарая, чтобы хоть первый слой положить сегодня.

Но до темноты не управился. Хорошо, что дядя Петя это предвидел, и притащил новой травы на пол себе в комнату.

Собрались вместе за ужином. На Петра Васильевич страшно глянуть, лицо даже с зеленоватым оттенком. Мы забеспокоились, Шура уложил его на кровать, притушил свет и бегло осмотрел.

— Сильная мышечная усталость — заключил он — плюс нервное возбуждение. А так ничего опасного не вижу.

— Ну конечно, — поддакнул я — с Мальчиком поиграть, Мальчика покормить, нам поесть приготовить, тёте Тасе приготовить, сарай починить, травы натаскать — а лет-то уже... кстати, а сколько вам лет? — Шестьдесят девять — слабым голосом ответил дядя Петя. — Да, нагрузка чрезмерная, — заключил я — тут либо возраст уменьшать, либо нагрузку. И кажется мне, что уменьшать придётся нагрузку. Давай, Шура, завтра ты воспитателем побудешь, а я съезжу в деревню, может, кого из тёток уговорю.

— А как же секретность? — подал голос дядя Петя.

— Решим. Иначе придётся от Мальчика избавляться.

— Подвёл я вас — огорчился Пётр Васильевич — простое поручение исполнить не смог.

— Это мы не подумали, спихнули Мальчика на вас, — включился Шура — Давайте, ужинайте, потом я вас успокою, и поспите до утра. А усталость моим методом снять не получится, надо отдыхать.

Обсудили варианты маскировки Мальчика, организации для него огороженного выгула. Решили, что и на сарай, и по периметру придётся поставить сигнализацию.

Шура рассказал, что дорогу начнут подсыпать завтра с утра, пока выделили два самосвала и бульдозер. Карьер недалеко, мастер рассчитывает вчерне пройти дней за десять, чтобы стало возможно завезти детали для моста. Оплата ежедневно по окончании работ.

Потом перерыв на монтаж моста, и после чистовая подсыпка, выравнивание и уплотнение. К тому времени нужно будет определиться в дорогами на самом участке. Если зима не настанет.

— Что у нас по деньгам?

— В обрез на первую часть дороги и мост. То есть, не совсем в обрез, — поправился Шура — но остаётся только на жизнь, для стройки нужно ещё.

Дядя Петя ушел отдыхать, а мы продолжили.

— Придётся алмазы печатать.

— И ещё за камни могут деньги подойти в середине сентября. Да, а когда ты собираешься пол менять? Уже можно, я с Камнем говорил сегодня.

— Я знаю. Но боязно как-то.

— Всё-таки сходи, узнай, сколько времени на это уйдёт, и договорись. А я с утра поеду к АннеВанне поговорить, может из деревни кто согласится за Мальчиком ухаживать.

— А разболтает?

— Камень сказал, может потом память затереть. Главное, чтобы пешком не пошла подруг проведать.

— Тогда лучше не из деревни, а откуда подальше.

— Уж как получится. Да, вот ещё. У него сегодня получилось закинуть гальку на место старого портала. Если это действительно Воттоваара, хорошо бы туда съездить и посмотреть, что к чему. Жаль, что нет связи, но можно договориться по времени, чтобы он пустил цветной дым, например. Тогда можно будет увидеть, где был портал.

— Ты же видишь, мне с дорожниками никак. Мало того, нужно самосвалы считать, а то припишут черте что.

— Ну, тут можно и деревенских подговорить за денежку малую.

Ночь прошла довольно спокойно, только один раз Мальчик закопошился, захныкал, и Шуре пришлось вставать и кормить ребёнка.

Утром я уже был в деревне. С подсчётом самосвалов проблем не было, АннаВанна легко согласилась. А вот с нянькой для Мальчика дело зашло в тупик. Уж как я ни уговаривал, ни одна из деревенских бабушек не решилась.

Единственно, одна кумушка дала наводку на свою то ли племянницу, то ли просто знакомую, которая раньше ухаживала за телятами, а сейчас, кажется, без работы. Совсем рядом, в двух часах езды. Но что делать, пришлось ехать.

Племянница оказалась широченной тёткой лет пятидесяти, несмотря на тучность, бодро передвигающейся по однокомнатной квартире в кирпичном трехэтажном доме. Тут мне повезло, никакое подсобное хозяйство её не держало. Жила на маленькую пенсию и пирожки, которые выносила к трассе. Бизнес, похоже, самоокупался, но не более того. Во всяком случае, достатка в её квартире я не заметил.

Племянница действительно когда-то выращивала телят и действительно сидит без работы уже почти три года. Правда, так и не вспомнила свою тётушку, но интерес к предложению проявила.

— Нас там трое мужиков — объяснял я — вернее, два мужика, это мы с братом, и старик, ему около семидесяти. Живём на хуторе, дядя Петя на подхвате, а мы с братом работаем. И вот к нам прибился большой детёныш, вышел к нам из леса. Сено не ест, только пьёт козье молоко. Мы приставили к нему дядю Петю, но его Мальчик за сутки так утомил, что хоть обратно в лес выгоняй. Сегодня с утра брат остался за няньку, дядя Петя лежит, а я вот ищу, кто бы нам помог.

— А что за зверь-то такой?

— Толком и не понять — начал завираться я — думаю, что овцебык, потому что лохматый, но сам их никогда не видел. Рогов нет, когтей тоже. Решайтесь, хоть на пару недель, а лучше, если до весны.

— А сколько платить будете?

— А сколько вы получали телятницей?

— Да не меньше сорока тысяч.

— Тогда предлагаю шестьдесят, но с тем, что вы и нам готовить будете. Нас трое мужиков и собака. Ну и вы. Выходные возможны, но нежелательны, Мальчик хочет есть каждый день.

— А жить где буду?

— Будем решать на месте. В доме три комнаты и большая кухня. Одна ваша, но кровати нет, надо будет организовать.

— А постельное бельё, одеяло, подушка?

— Не знаю, — растерялся я — наверно, лучше взять.

— Ох, уж эти мужики! — довольно фыркнула телятница — когда приступать?

— Сегодня.

— Ну ладно, буду собираться. А вы пока подождите в машине, чтобы не мешали.

Что же, дело сделано. Включил телефон, связь имеется. Не очень хорошая, но есть. Набрал Марию. Выяснил, дедушка ничего не передавал, но папа должен прилететь в середине сентября. Ага, значит моё предложение как минимум заинтересовало..

А тут и телятница наша собралась.

Вдвоём перетащили вещи, сели в машину.

— Александр, а можно аванс получить? Я соседке оставлю, чтобы за квартиру платила.

— Можно, конечно. Но оплаченное время придётся отработать. Вам сколько выдать?

— Нина задумалась.

— За месяц можно? — решилась она.

— Пожалуйста — отсчитал ей деньги — только учтите, у нас непременное условие: никому не говорить о том, что вы у нас увидите и что будете делать — и положил на торпеду.

Дама с неожиданным проворством сгребла их и упорхнула в соседнюю парадную. Минут через десять вышла:

— Я готова. Можно ехать.

Пока ехали, Нина так или иначе пыталась узнать подробности. Я увиливал от конкретных ответов и, наоборот, расспрашивал о её жизни.

Та не запиралась, рассказала обычную историю.

Работала на ферме со школьных времён, практически без выходных и иногда круглосуточно. Была передовиком, прилично зарабатывала. Колхоз выделил ей квартиру, ставил в пример. Не заметила, как и повзрослела, а тут и колхоз исчез, все стали бизнесменами и руководителями. Ну и наруководили, хозяйство развалилось. Потом здание фермы приобрёл заезжий предприниматель, вложил денег и вроде даже наладил производство, но что-то у него не так пошло. Хозяин разорился, ферму отобрали за долги, коров увезли и жизнь остановилась. В службе занятости вместо работы предложили досрочно оформить пенсию. А чтобы с голоду не помереть, стала пирожки печь и продавать у дороги. Пирожки вкусные, но берут плохо, приходится самой доедать. Оттого и выросла так.

В деревне заехал к рекомендовавшей Нину кумушке, представил их друг другу. Пускай у телятницы нашей будет ощущение, что недалеко есть пускай не родная, но знакомая душа.

За пол дня дорожники успели привезти несколько машин щебёнки, бульдозер их разравнивал. Но проехали нормально, стоять почти не пришлось.

Таисия встречала у ручья и очень хотела проехаться несколько метров в машине, но на этот раз не срослось. Подвёз Нину до крыльца, вышел к Тасе, взял за ошейник, открыл дверцу к Нине. Познакомил, попросил уважать друг друга. Провёл Нину в дом.

Шура за столом, пьёт чай. Представил их друг другу. Нина недоумённо переводит взгляд с меня на Шуру, и обратно.

— Забыл предупредить, мы с братом близнецы.

— Ну понятно. А где мой питомец?

— Подождите, Нина — вклинился Шура — сначала напишите расписку о неразглашении, потом к питомцу. Мы его Мальчиком зовём.

— Какую ещё расписку?

— Ну мы же говорили с вами — включился я — что нельзя будет никому рассказывать об увиденном?

— Ну, да.

— Ну вот и напишите, что не будете никому рассказывать.

— Да не умею я расписки писать.

— Ничего, я продиктую — Шура явно что-то задумал, принёс ручку и бумагу.

— Пишите: я, имя и фамилию напишите... обязуюсь никому не рассказывать и не описывать ... то, что мне станет известно... на хуторе ....

— Каменном — подсказал я — пусть он называется Каменный.

— ...на хуторе Каменном... в период ухода за Мальчиком.... Мальчиком с большой буквы.... С новой строки: ... Обязательство...действительно... в течение... пяти лет... Всё, подпись, дата. Вы подтверждаете это обязательство? Нина, это очень важно.

— Подтверждаю...

— Тогда внизу приписочку сделайте: Подтверждаю.... своей... кровью.

— Так, давайте палец — у Шуры оказалась приготовленная иголка, он ловко уколол Нину в палец, и прижал расписку к этому месту.

— Мы так не договаривались — Нина отбросила бумагу, вскочила — что за глупости!

— Извините, Нина — вмешался я — если считаете, что это глупости, то не обращайте внимания. Пойдёмте, познакомимся с Мальчиком.

Рассерженная Нина вылетела за мной на крыльцо.

— Знала бы, что такое будет — ох, и сердита! — ноги моей тут не было бы!

— Нина, нам очень нужна ваша помощь — по возможности мягко пытаюсь её уболтать — я и сам не знал, что брат предложит такое. Заметьте, аванс я вам выдал безо всяких расписок, правда?

— Ну и что?

— Это значит, что сохранение тайны для нас гораздо важнее.

Тем временем мы обогнули дом. На выкошенном поле Таисия пыталсь играть с Мальчиком, припадая на задние лапы и отскакивая, когда тот подбегал к ней. Мальчик старался и пыхтел, но, естественно, всякий раз промахивался. Когда он остановился, Таисия подскочила, пихнула его носом в плечо и снова отпрыгнула, приглашая побегать.

— Это кто же такой — услышал я за спиной — не могу разобрать, он такой мохнатый.

Мальчику надоело играть, он хотел сделать шаг назад, но передние ноги шагнули раньше, и мальчик плюхнулся на задницу. Тася, уже не заигрывая, лизнула его в морду, тот вытянул хобот и ткнул её в нос.

— Господи, это же что, слон такой?

— Не совсем — ответил я, хоть спрашивали у другого — это мамонтёнок.

— А мамка то его где?

— Нету мамки.

Подошел дядя Петя, я познакомил их с Ниной. Дядя Петя вытащил из-за пазухи очередную бутылку с молоком, и хотел протянуть её Мальчику.

— Да куда ж ты такую бутылку ребёнку суёшь! — оглушило меня из-за спины — он же может пробкой подавиться!

И Нина решительно направилась к Мальчику. Но не тут-то было: тётя Тася зарычала и встала у неё на пути.

— Ой, боюсь — взвизгнула Нина.

— Нина — я подошел к Тасе — будет у нас жить и присматривать за Мальчиком — погладил Таисию по холке — Так что ты её не пугай.

— А вы — уже обращаясь к Нине — старайтесь не делать резких движений и не шуметь, пока собака к вам не привыкнет.

Глава 13

Дорожники уже неделю возят щебёнку и песок, отсыпают, разравнивают, прикатывают. Через день Игорь Вениаминович приезжает за расчётом. Электрики ставят столбы и никому не мешают. Мальчик бегает за Ниной и ест как не в себя. Дядя Петя стал измерять зазор в дверях между выходящим Мальчиком и косяком — за два дня разница составила сантиметр. Я понемногу выпиливаю сухостой вдоль дороги, пилю на чурбаки и привожу на Газели.

В один из как бы свободных дней Шура не выдержал долгого сидения на месте и удрал в Питер за связью. На следующий день вернулся с комплектом оборудования, а после приехали двое парней, которые достаточно быстро настроили антенну и подключили оборудование. И вот, Интернет пришёл в дом. И стационарной телефонной связью мы теперь обеспечены.

Мало того, сияющий, как новый пятак Шура вытащил ещё и мобильный спутниковый телефон. Тяжёлый, зараза, на кнопках, но связь обеспечивает. Доллар в минуту, но надёжно.

А ещё он привез четыре рации, по словам продавца, должны держать связь на десять километров. Хорошо бы и АннеВанне одну передать, чтобы иногда связываться, но сначала нужно проверить в действии.

Идеально было бы передать рацию и Камню, звук-то он воспринимает, но как сделать, чтобы тот её включал? Разве что сидеть в онлайне, но тогда батарейки надо менять четырежды в день. Хотя можно запитать от выпрямителя, но хорошо бы ещё и динамик для Камня придумать, вот только на каком принципе?

Надо с Камнем посоветоваться.

Как-то так сложилось, что с Камнем общаюсь в основном только я. Шура продолжает избегать его, несмотря на то, что Камень давно исправился и восстановил ему мужской пол. Мало того, у Шуры и сил прибавилось, как у целителя точно, а насчёт предвидения не испытывали. Вот и пришлось мне идти.

Взял две рации, поднялся на холм.

— Привет, гранитный!

— Здорово, мясокостный!

— Ты чего ругаешься-то? Я тебя уважительно, гранитным, а ты что?

— И не ругаюсь я вовсе, как есть говорю. А я, кстати, не гранитный, я отдельно от него. И вообще пора бы мне имя придумать.

— Хочешь быть Пьером?

— А чего по-французски?

— А по-русски у нас уже дядяПетя есть. Полное имя Пётр получается, так чтобы не путать. А по-французски смысл тот же, но звучит иначе.

— А что за смысл-то?

— Так Камень. Мы с Шурой, хоть и знаем, что ты не камень, но привыкли тебя Камнем называть. А если тебя устроит, будешь Пьером.

— А что? Пусть буду Пьером.

— Договорились. И вот что, Пьер — я принёс два аппарата для передачи слов на расстоянии. Правда, пока недалеко. Ты же воспринимаешь колебания воздуха?

— Воспринимаю, но только сильные, слабые не могу.

— Тогда давай попробуем: я включу и положу на тебя аппарат, отойду подальше и скажу что-нибудь. Потом вернусь и ты мне скажешь, смог услышать, или нет. Хорошо?

— Давай свой прибор.

Я включил обе рации, одну положил на Камень, то есть на Пьера, отошел к дому и сказал в одну:

— Пьер, привет. Как слышишь?

Вернулся, сел.

— Н, как? — спрашиваю

— К сожалению, ничего не услышал. Давай теперь так: ты соедини свои аппараты и снова положи на меня. Они ведь используют электрическую энергию?

— Да, конечно.

— Тогда накрою аппарат и попробую уловить эту энергию, её я хорошо чувствую. А ты отойди и повторяй одну и ту же фразу, и скажи, что будешь повторять.

— Буду говорить: Здравствуйте товарищи! — пообещал я.

И повторял, как попугай, эту фразу, пока не услышал в ответ:

— Здравствуйте товарищи! — моим же, похоже, голосом.

Вернулся к Пьеру, довольный. Он тоже как бы рад.

— Теперь давай ложись сам, и лёжа соединяйся. Включай и выключай свои приборы, говори что-нибудь в один. Я учиться буду.

Делать нечего, лёг и давай рациями щёлкать. Минут пять развлекался, пока Пьер не остановил. Потом сходил в дом, принёс радиоприемник, что недавно купил. Уложил на Камень, то есть на Пьера и включил на полную громкость.

— Слышишь?

— Слышу. Это что?

— Это новая игрушка тебе. Сейчас попробую поймать станцию, где больше говорят. А ты запоминай пока, как я подстраиваться буду.

Крутил долго, всё финны вещают, наконец, нашёл и русскую станцию.

— Слушай — говорю — и сопоставляй звук и колебания электрические, чтобы потом можно было на расстоянии общаться. Батареек надолго не хватит, но я приёмник попозже от сети запитаю. Если сумеешь, поищи в эфире что-нибудь, что тебе интереснее, только учти, что здесь много станций вещают на других языках, а нам русский нужен. Музыку и песни лучше пока не слушай, запутаешься. И обрати внимание на женские и мужские голоса, они обычно отличаются.

Прикрыл рацию и приёмник плёнкой от дождя, прижимаю по краям, чтобы ветром не снесло. Пора какое-то прикрытие от дождя и снега сообразить на зиму.

— Надо как-то тебя от дождя закрыть, — бормочу потихоньку, кладу камни на плёнку — а то сгорит всё к чертям собачьим.

— А у собак есть черти? — Пьер, оказывается, не только радио слушает.

— Чертей вообще нету, это просто выражение такое, в смысле сгорит.

— А при чём тут вода, разве она горит?

— Нет, вода не горит, но мокрые электрические приборы могут сгореть. Надо их защитить.

— А есть чем?

— Особо нету, но что-нибудь придумаю.

— Не надо придумывать, я сейчас дам малый походный шатёр, у меня их много.

Ощутимо хлопнуло, и рядом с приёмником появился крупный свёрток.

Свёрток оказался тканью типа парусины, к нему прилагались шесты с креплениями. Шесты трёх размеров, каждого по шесть.

Сходил за Шурой, привёл его с Таисией на холм.

Шестигранная конструкция из шестов собралась быстро. Диаметр получился около пяти метров, как раз шестами окружили камень. С тентом пришлось повозиться, но когда Шура притащил грабли, всё получилось. Осталось вбить колышки и привязать к стойкам. Получился шестигранный матерчатый домик, на одной грани вход на завязках. Его мы устроили со стороны дома.

Удобная конструкция. Современные крепления, конечно, лучше, но для седой древности очень даже ничего.

Ужинаем. Благодаря Нине у нас теперь всегда есть что-то и на обед, и на ужин, да и собираться стали вместе в одно время. ДядяПетя вокруг неё увивается, если бы не его возраст, сказал бы, что ухаживает. Причём не то, чтобы неуклюже, а так деликатно, но настойчиво. А той вроде и нравится, своей-то жизни не было никогда, всё телята да телята.

Хорошо, что появилось ощущение дома, но плохо, что с Шурой накоротке не поговорить за едой, как раньше. Приходится ждать удобного момента.

— Пора — обращаюсь к Шуре — павильон на холме сделать, а то скоро дожди, снег пойдёт, как шатёр выдержит? Только боюсь, наших сил не хватит.

— Так давай — соглашается Шура — гастарбайтеров пригласим, сделают быстро.

— А жить они где будут? А Мальчик?

— К Мальчику — встрепенулась Нина — никого не подпущу! И сами-то руки не моете, когда с ребёнком играете, а чтобы всякие приезжие тут шатались, не позволю!

— Короче, нужна бытовка — заключил Шура — и бригада. Что их, в Интернете искать?

— Давай лучше с улицы возьмём, чтобы следов не осталось — предложил я.

— Как следов не осталось? — у Нины глаза сделались как помидоры.

— В смысле, чтобы к Мальчику не привели никого по АйПи.

Нина, наверно, насчёт АйПи не очень поняла, но про безопасность Мальчика сразу въехала и согласна на всё. И тут у дядиПети срабатывает рация. Все кроме меня на неё уставились — я-то догадываюсь, что это Пьер связь пробует, а как им объяснить. Попытался схватить рацию первым, ан никак — далеко. Короче, взял дядяПетя трубу, нажал, как его учили. Но на громкую связь.

— Алё — говорит.

— А оттуда томный женский голос:

— Ой, кажется я не туда попала! Дорогой, ты кто?

— Пётр Васильевич... — растерялся тот — а вы кто будете, уважаемая?

— Кто же я? — а голос сексуальный до невозможности — никто не знает, кто я. Но имя моё Пьер...

— Хорош придуриваться — я наконец отобрал трубку — в женском образе ты будешь не Пьер, а Пьеретта. И не путай нам дядюПетю.

— Ах, командир, — с придыханием — вы тоже здесь! — и звонким мальчишечьим голосом — есть не путать, господин капитан! — и отключился.

До Шуры дошло, конечно, что это за Пьеретта такая звонила, хихикает, а дядяПетя и Нина так и сидят с открытыми ртами. И чувствую я, что пора хоть что-то им объяснить.

— Это — подбираю тщательно слова — у нас что-то вроде большого и мощного компьютера. Я его сегодня научил говорить вслух и рацию ему оставил. Вот он и практикуется. Но учтите, это очень секретная вещь.

— Я не вещь! Я дитя эфира! — воскликнула дядиПетина рация снова женским голосом — Очень даже обидно говоришь, начальник! — уже баритоном, и с кавказским акцентом — Однако батарейка садится, начальник, провод надо.

— Завтра сделаю, сегодня темно. Всё, спокойной ночи! — и выключил, наконец, рацию.

Шура посмеивался, Нина с дядейПетей сидели ошеломлённые.

— Так ты его Пьером назвал, значит, — заключил Шура — а как он говорит-то, если рта нет?

— Он прямо на микрофон наводит токи нужной частоты, голоса пока нет. Приспособим динамик, сможет и через него вещать.

— А где он? — удивился дядяПетя.

— На холме, в шатре. Потому и павильон там ставить надо, чтобы водой не заливало.

Нина только покачала головой и пошла к Мальчику — это важнее всяких компьютеров. А дядяПетя что-то погрустнел.

— Так где рабочих возьмём, короче? — я вернул всех к исходной теме — В Интернете нежелательно.

— Я знал одно такое место — робко напомнил о себе дядяПетя — в Токсово, около Вимоса. Может, и в других пригородах около строительных магазинов бывает, но там я видел конкретно. Много было.

— Значит, нужно в Петрозаводске заказать бытовку с доставкой сюда, а когда привезут, в Питер за рабочими. Шура, смотаешься завтра насчёт бытовок? Может, на месте готовую найдёшь, а так в Интернете видел предложение, есть какая-то фирма.

— Я лучше позвоню туда утром, потом может и ехать не надо.

— А мне что делать? — грустно напомнил о себе дядяПетя.

— Вы машину водите? Права есть?

— Права-то есть, машины теперь нет.

— Но можете водить, права не просрочены?

— Вроде не должны быть, не так давно получал.

— Проверьте, пожалуйста.

ДядяПетя отправился искать права.

— Ты его к чему пристегнуть думаешь? — скептически поморщился Шура — ему же сто лет в обед.

— Ты скажи, вылечил его?

— В общем, да. Больше не лечу. Но молодым-то не сделаю.

— Ты нет, но Пьер когда-то омолаживал. Сейчас спрошу — я нажал на нужную кнопку рации.

— Слушаю внимательно — тут же отозвалась трубка.

— Скажи, ты мог бы омолодить человека?

— Мог бы.

— Это сложно?

— Нет.

— А долго?

— Вместе со сканированием памяти часа три.

— На десять лет сможешь?

— А сколько ему сейчас?

— Около семидесяти.

— Если не точно на десять, то смогу. Сложно до двадцати, а до шестидесяти без проблем.

— Спасибо. — я отключился — Всё слышал? — спросил у Шуры.

— Вот,— дядяПетя принёс свои права — ещё четыре года годятся.

— Ну и чудесно. Завтра с утра проведём вам омолаживающую процедуру, а потом с Шурой в Петрозаводск за бытовкой. Попрактикуетесь в вождении, а когда появится бытовка, поедете в Питер нанимать рабочих. И будете потом их курировать.

— Так у меня сил-то не хватит, ребята, лет-то мне уже сколько.

— Я же сказал, завтра омолаживать будем. А потом посмотрим.

— Как это — омолаживать?

— Это секрет тибетских шаманов. Все вопросы завтра, а пока отдыхайте лучше.

Я начал набрасывать на бумаге своё представление о павильоне, а Шура полез в Интернет насчёт бытовок. ДядяПетя сначала пытался смотреть какой-то очередной полицейский детектив, потом начал задрёмывать и ушёл.

— Думаешь, получится? — поднял голову Шура.

— Должно.

— Тогда сварю-ка я ему волшебный напиток — решил Шура — пойду трав насобираю. Главное полынь найти, чтобы вкус получился запоминающимся. Схожу посмотрю рядом с кирпичами, вроде, там росла.

Утро получилось нервным. ДядяПетя поднялся около шести и начал хозяйничать на кухне. Потом к нему присоединилась Нина, и тоже стала чем-то брякать и ронять посуду. Тётя Тася тоже решила, что пора на улицу и топталась между мной и Шурой, громко вздыхая.

Когда я выполз в кухню, дядяПетя был одет, гладко выбрит и даже попахивал парфюмом.

— А перед процедурой можно завтракать? — задала вопрос Нина.

— Можно. А вы откуда знаете?

— Ой, я это... — Нина было смутилась, но тут же нашла себя — макароны готовы, ешьте садитесь.

Вышел Шура со своим волшебным напитком, протянул кружку дядеПете.

— Вот это следует выпить. Можно сразу, можно постепенно.

ДядяПетя поморщился, но выпил залпом.

— Вы завтракайте, — кивнул Шура — а мы пойдём, подготовим, что нужно — и утащил меня на улицу.

— Ты как думаешь, он будет исчезать?

— Не знаю. Давай спросим — вытащил рацию.

— Привет, командир — послышалось сразу.

— Здорово, Пьер. Скажи, при омоложении будет исчезновение тела?

— Конечно. Я его отсканирую и перемещу к себе, перелицую и верну.

Вернулись в дом, я собрал приготовленные провода и розетку, а Шура дядюПетю, и торжественно отправились в шатёр. Пока Шура стелил одело и устраивал на нём дядюПетю, я выключил рубильник и присел на Пьера.

— Скажи, а можно сделать так, что лицо изменится лет на десять, а тело на пятнадцать-двадцать?

— Можно. Только имей в виду, изменится только тело, но не сознание. Если он вредный старый хрыч, то им и останется, только сильным и здоровым. А кто это?

— Собственно, просто знакомый. Шура на нём практиковался в целебной деятельности, вылечил. Он пытается нам помочь, но из-за возраста пользы от него практически нет.

— А чем он раньше занимался? Я мог бы придать ему умения.

— Даже не знаю. Сейчас спрошу — повернулся к пациенту — Дядя Петя, а вы раньше чем занимались?

— Бухгалтером я был. Главным. А что?

— Так, любопытно стало.

Отвернулся от них к контактам, прикрутил первый провод.

— Видишь, ни то, ни сё. Деньги считал и следил за тратами.

— Тогда могу дать ему способность к предвидению. Дать?

— А и неплохо. Дай, пожалуй. И вот что: ты пригласи нас, когда готово будет.

ДядяПетя погрузился в лёгкий транс, а я прикрутил тройную розетку, вставил в неё вилку от приёмника и ушёл в дом, поискать в Интернете бытовку. Оказалось, на Авито есть готовые, можно сегодня же купить. Но обзванивать не стал, рановато ещё.

Подошёл Шура, удивился обилию подержанных бытовок, начал звонить через компьютер — всё же жаба душит, платить по доллару за минуту. В конце концов решил всё же ехать в Петрозаводск, там и БУ, и заказать можно, и транспорт есть.

— Может, машину ему купить недорогую? А то уедет надолго, и будем мы на одной Газели разъезжать. А вдруг что поломаем?

— А что, купите, если недорого. Он на чём ездил?

— Не знаю.

— Ну, посмотри там. Может, он водить не сможет, ты ему дай сразу нагрузку, как деревню проедете.

Залаяла тётя Тася, похоже, к нам гости. Это мы удачно шатёр поставили. Непонятно, кто едет, Игорь Вениаминович обычно приезжает в конце дня, а брата его, то есть электриков, не ждем вообще. На всякий случай прицепил кинжал к поясу.

Шура отправился в шатёр, а я вышел встречать гостя.

Приехал к нам весь из себя блестючий Лендкрузер с сильно тонированными стёклами. Водитель переехал ручей, деликатно остановился на берегу. Стекло поехало вниз, обнаружился благообразный мужчина лет пятидесяти, всем своим видом излучающий дружелюбие.

— Здравствуйте — благоразумно не выходя из машины, обратился он ко мне — прошу прощения, мне нужен Александр Николаев, тот, который Саша.

— Слушаю вас.

— Меня зовут Андрей Николаевич, меня должен был рекомендовать Привалов Виктор Николаевич.

— Было такое. Но он только просил вас выслушать, не более того.

— Да-да. Но не могли бы мы с вами поговорить приватно?

Ха, приватно. В дом, что ли вести? Там рядом Мальчик может гулять, не нужны мне посторонние глаза. Тем более настолько доброжелательные, что тошно. Ну его к лешему.

— Извините, сегодня в дом никак не пригласить. Но можете выйти, собачка позволит — и доверительно Тасе: — пусть выходит, можно.

Вылез мужичок, неприятно ему Тасино внимание, но держится молодцом. Подвел его к двум валунам рядом с ручьём.

— Давайте здесь присядем. Только резких жестов не делайте, пожалуйста.

Мужичок визитку откуда-то извлёк, мне сунул. Таисии быстрое движение не понравилось, руку перехватила, так, оттолкнула, не укусила.

— Ну, знаете! — не выдержал мужичок — Я вас...

— Всё понял, дальнейший разговор меня не интересует. Прошу вас уехать и постарайтесь больше не приезжать. — Я встал и пошёл в сторону дома.

— Подождите! Извините меня, пожалуйста! Мне очень нужно, чтобы вы меня выслушали!

— А мне это зачем? — повернулся я.

— Это может быть полезным! — мужичку не позавидуешь, он кричит, а Тася ему с места не даёт сойти — Я для себя ничего не прошу, я представляю клиента, он с меня голову снимет, если я с вами не поговорю.

Я снял с пояса рацию:

— Шура, можешь подойти? Надо бы вдвоём послушать.

— Сейчас.

Вдвоём с Шурой встали напротив клиента, между нами тётя Тася. Сидит, улыбается.

— Излагайте, что хотели — командую.

— Но мне же нужно конфиденциально..

— Вам не нужно было угрожать — перебил его я — или так, или никак.

— Ох, я виноват, не сдержался, очень собак боюсь. Извините, пожалуйста. Вот. Дело в том, что некоторое время назад здесь должны были проходить два человека. Они направлялись сюда, но пропали неизвестно где. Они и не нужны никому, но у одного под кожей был чип. Вот этот чип и нужен моему клиенту. Очень нужен. И если вы случайно — совершенно случайно — сможете помочь в его поисках, мой клиент будет очень благодарен.

— Что за чип?

— Я не уполномочен...

— Ну нет, так нет. Пойдём, Шура.

— Ох, ну нельзя мне это говорить. Это для доступа к счёту. Где, не знаю. И сколько там, тоже не знаю. Общак это.

— А ваш клиент имеет полномочия владеть им?

— Да, абсолютные. Он не захотел себе его ставить, поставил помощнику. А тот и пропал.

— Понятно. Как — я посмотрел на Шуру — ничего не чувствуешь? Подвоха нет?

— Нету подвоха. Можешь договариваться. Я пойду, там уже скоро.

— Что вы, никакого подвоха — засуетился мужичок — так возьмёте визитку?

— Благодарность вашего клиента в чём может выражаться?

— Назовите любую сумму в разумных пределах.

— Нет, это неправильно. Ваш клиент будет мне должен. Услугу, в разумных пределах. Если я помогу. Так годится?

— Наверно, да, годится.

— Тогда, если я смогу помочь, через неделю передам конверт господину Потапову. Если у меня получится, оставите у него же конверт с информацией, к кому обратиться, когда понадобится услуга. Только не к посреднику, а самому вашему клиенту. А вы сюда больше не приезжайте. До свидания.

Я отозвал собаку и подождал, пока незваный гость не уедет. Пьер уже несколько раз вызывал меня, пора в шатёр.

ДядяПетя ещё лежал на одеяле, но уже не спал, и похоже, с интересом прислушивался к обновлённому телу. Во всяком случае, смотрел достаточно рассеянно и отвечал на Шурины вопросы с задержкой. Нельзя сказать, что лицо претерпело значительные изменения — чуть разгладились морщины, ушел забитый взгляд больного старика, пропали пигментные пятна.

Наконец, сел, спустил ноги с камня. С привычным кряхтеньем стал подниматься, но не рассчитал сил и упал. Поднялся, теперь уже осторожнее, и вышел из шатра. Довольный Шура направился было за ним.

— Как он? — только и успел я спросить.

— Великолепно. Даже я не ожидал такого — и вышел.

Я привычно присел на Камень, то есть на Пьера.

— Как всё прошло?

— Нормально прошло, как вы говорите, штатно. Дал ему дар предвидения, теперь будет знать, что где покупать и продавать.

— Так он что, на бирже может играть?

— На бирже? Не понял, таких инструментов не знаю.

— А какие знаешь?

— Контрабас, барабан, флейта, тарелки, рояль, клавесин...

— Стоп-стоп-стоп. Всё понял. Биржа — это такое учреждение, подразумевается, что там есть большое помещение или двор. А играть на бирже — значит спекулировать товарами или ценными бумагами, то есть продавать и покупать. Я этим никогда не занимался, но есть люди, которые всю жизнь там провели.

— Понял. У меня неплохо получилось бы, наверно.

— Пожалуй — согласился я — но у меня вот какое дело. Помнишь, я тебе принёс две жертвы?

— Конечно, помню. Я вообще всё помню, ничего не забываю.

— Так вот, у одного под кожей была какая-то маленькая штучка, чип называется.

— Да, — на секунду задумавшись, подтвердил Пьер — есть такая штучка.

— Ты не мог бы мне её отдать?

— Спрашиваешь! Это же твой трофей — и под пальцем появилась маленькая капсула — а зачем он?

— Там закодирована какая-то информация, позволяющая получить доступ к счёту, то есть к деньгам. Как бы секретное слово. И владелец этих денег не может их взять, чип оказался у жертвы.

— Так возьми деньги себе.

— Не хочу, да и сложно их найти. А главное, что это плохие деньги, деньги преступников. Но и ссориться с ними не хочу, поэтому собираюсь отдать.

— Что ж, отдай.

— А как Шура воспринял омоложение дядиПети, что тебе сказал?

— Ничего не сказал. Он меня избегает, только с тобой и болтаем.

— Вон оно как. А дядяПетя был здоров? Просто Шура его лечил, и похоже, исцелил полностью.

— Да, исцелил. От старости в вашей реальности не избавиться, можно только силы поддерживать.

— И вылечить ты тоже можешь, если будешь омолаживать?

— Конечно. Даже могу руки-ноги отрастить новые.

— Ничего себе! Здорово.А ты научился приёмник подстраивать?

— Нет, не получилось пока. Там есть такая штука, её обязательно нужно двигать снаружи. Но я ещё попытаюсь.

— Особенно не стремись. Сегодня вечером попробуем разобраться с чтением, это полезнее, чем крутить ручку.

И снова тётя Тася лает, что к нам едут чужие. Включил Пьеру питание, и пошёл встречать.

Привезли бетонные блоки для мостика. По рации меня вызвал Шура, спросил, что там. Удобно-то как!

Блоки разгрузили на той стороне ручья, уехали.

Дошёл до дома, там дядяПетя на руках стоит. Ну, не как в цирке, ноги к стене прислонил, но мне такое тоже недоступно. Меня увидел, встал нормально.

— Не могу нарадоваться — улыбается — как в сорок лет, сил полно, всё могу. Ваш Шура волшебник.

— Поздравляю — пожал ему руку — а ехать-то можете?

— Да не вопрос! Уже освоился. Как всё-таки здорово быть молодым!

— Вы имейте в виду — у вас теперь появился дар предвидения. У Шуры есть способность чувствовать всяческие неприятности, а ваш дар, как я понимаю, шире.

— Это как?

— Не знаю, у меня такого нет.

— А откуда вы знаете, что появился?

— Пьер сказал. А вы при случае озаботьтесь получить биометрический паспорт, а то внешний вид явно не на семьдесят. А с отпечатками пальцев не поспоришь. Вот поедетё за рабочими, и зайдите, узнайте, что и как.

Пока Шура через компьютер беседовал с владельцем бытовки, до которого раньше не дозвонился, я набросал ему напоминальник с поручениями. Главное, попробовать связаться по рации из деревни, и если получится, купить ещё одну такую же. Если не получится, то, может, стоит купить и стационарную рацию для Пьера, тогда АннаВанна сможет всегда связаться с Пьером, а тот уже с нами. Ну, и по мелочи — лампу настольную купить, букварь, книжку детскую с картинками.

— Это ещё зачем? — оторопел Шура.

— Для Пьера. Буду учить его читать. А ещё неплохо бы заехать к другим буровикам и к землемерам. И у Нины спросить, не нужно ли ей чего.

Нина уловила, что можно кое-что прикупить для хозяйства, и выкатила пожеланий на целую Газель. И ведь, действительно, всё нужное, но даже непонятно, где разместить. Стиральная машина, например, штука хорошая, но в доме канализации нет, а на улице скоро заморозки начнутся — тоже не постираешь. Прямо хоть вторую бытовку ставь, а мы ещё первую не купили. И Мальчику новый домик нужен, Мальчик растёт, скоро в дверь пройти не сможет. И сена нужно на зиму, и опилок тоже, чтобы Мальчик к аккуратности привыкал, и ещё хлебцем бы его подкормить, а то носик не растёт.

Удалось её остановить, только пообещав в ближайшее время съездить за покупками на Газели и взять Нину с собой.

Под начинающийся дождик мужики уехали. Минут через двадцать пришёл вызов по рации: слышно плохо, но слова разобрать можно. Так что и базовую станцию, и ещё одну трубку решили поискать.

Тёте Тасе дождь не нравится, попросилась в дом. Нахально развалилась на моей постели, и храпит, раскинув лапы.

Сижу в кухне с компьютером, вид на три стороны. Впереди озеро, но осины изрядно заслоняют вид. Надо бы осины убрать, пусть останутся только ивы.

Справа пологий выкошенный склон, мамонтёнок играет с Ниной. Молодец, уже не падает, но тормозит не очень хорошо. Нина в длинном плотном плаще с капюшоном, уже и промокла, наверно, но не уходит. Опа-на! Чем-то из кармана его подкормила, и это не молоко. Хоботом взять пока не может, слизнул с ладошки. Нина лучше знает, чем ребёнка кормить, но поинтересоваться надо.

Слева виден ныне брод, а в недалёком будущем мост, но пока он сложен на берегу и ждёт своего часа. Надо бы там датчик какой-нибудь поставить, на движение, наверно, и камеру. Тётя Тася тоже не железная, тем более, зимой мёрзнуть будет, не сможет охрану нести.

Стоит терем-теремок...Придётся, наверно, новый дом ставить. Этот сносить жалко, конечно, но он морально устарел. Хочется уже, кроме бани раз в неделю, и душ по желанию, и туалет в доме, а зимой ещё чтобы и тёплый. В старый дом это всё сложно вписать. Можно, конечно, угловую комнату под санузел выделить, но тогда останутся только две спальни, тесно будет. А кухню-гостиную особо хочется сохранить, вот начнём русскую печь топить, уютные посиделки будут. И сейчас уже, благодаря Нине, в доме уют появился, и как она только всё успевает при такой толщине. И весит наверно, за сто кило, но как шустро от Мальчика уворачивается.

Чуть раньше обычного приехал Вениаминович, который Игорь. Тётя Тася к нему привыкла, так, обозначила, что она на страже, и уснула на половике. Правда, следит в полглаза.

Договорились, что две машины песка и Беларусь с отвалом он пришлёт завтра, чтобы сделать ровную площадку под бытовку. Расплатился с ним за выполненный объём, и Игорь уехал.

Пришла промокшая Нина — Мальчик нагулялся и пошёл спать.

Развесила плащ, но сушить не на чем, про электрорадиаторы мы с Шурой как-то забыли.

Вдвоём сумели растопить русскую печь. На самом деле несложно, если знать как, а Нина знала. Пока переодевалась, вскипятил чайник, налил ей, да и себе заодно.

— А что, Саша — Нина пила чай вприкуску с Коровкой или рафинадом, и шумно прихлёбывала — мог бы Шура меня не такой толстой сделать?

— Так об этом лучше у него спросить.

— Да мне неудобно как-то.

— А со мной удобно?

— Так вы ж свой, вон, на работу меня взяли.

Интересная у телятницы логика. Хотя, почему телятницы? Мамонтятницы. А вообще молодец, крутится с утра до ночи, без выходных уже больше двух недель. Надо бы как-то её поощрить.

— Хорошо, я его попрошу, но обещать не могу. Лечить он может, а вот менять фигуру — просто не знаю. По-моему, не пробовал, но вруг да и возьмётся. А вам не тяжело без выходных работать?

— Устаю, конечно. Но как же я Мальчика оставлю? Он скучать будет, переживать.

— Кстати, а чем вы его подкармливаете? Я в окно увидел, и удивился.

— Тапинамбуром — Нина густо покраснела — я без спроса взяла, но ведь Мальчику так нравится...

— Да на здоровье, пусть ест. Я и не знал, что он здесь растёт.

— Растёт в одном месте, я вчера сварила и понемногу даю. А ещё хорошо бы в молоко яйцо добавлять, но нету. А чем слонят кормят?

— Не знаю. Давайте посмотрим — я подошел к компьютеру и набрал нужное — умеете пользоваться?

— Ой, никогда не пробовала.

Объяснил ей, как листать файлы и страницы, и Нина забыла про всё. Пару раз задавала вопросы, но освоилась достаточно быстро. Так что, когда вернулись мужики, она уверенно сидела за компьютером и даже что-то писала в поисковике.

Вернулись на двух машинах, но без бытовки. Бытовку должны привезти завтра к вечеру на платформе с краном, хорошо что я договорился насчёт подготовки площадки с утра.

А вторая машина — видавшая виды восьмёрка выпуска прошлого века. Кузов со следами ржавчины, задняя дверца явно с разборки, но ходовая и двигатель в порядке. Прямо там заехали на СТО, пока Шура мотался по другим делам, машину проверили, кое-что заменили. Купили по доверенности, номера остались карельские.

Шура нашёл базовую станцию для раций, сделаем Пьера телефонной барышней. И геологов нашёл, те сверились с картой и выразили сомнение, что у нас на хуторе может быть хорошая вода. То есть, может и быть, но не обязательно. А вот ближе к деревне почти наверняка, и должна быть почти пресная, с малой минерализацией. Насчёт бурения договариваться не стали, но в принципе могут, сама скважина обойдётся в триста — пятьсот тысяч. Букварь для Пьера тоже купил. К землемерам не успел.

ДядюПетю не узнать. Глаза заблестели, движения порывистые. Сразу предупредил меня, чтобы больше дядей не называл. Просто Пётр, и только на 'ты'. Привёз целую коробку шампанского, обмыть вторую молодость. А с учётом диагноза, который был всего два месяца назад, то не вторую молодость, а вторую жизнь.

Но я пока это дело притормозил, обещал Пьеру буквы показать. Жаль, что лампу не купили, но можно и с фонариком поработать. Забрал букварь и пошёл в шатёр.

Глава 14

Лежу на спине, подо мною камень, то есть Пьер. Свечу налобным фонариком, листаю букварь. Каждую букву произношу вслух, вслух читаю и тексты в букваре. Пьер по рации повторяет.

Несколько слов на странице сам не произношу, смотрю на слово и заставляю Пьера читать вслух. Иногда ошибается, но в целом неплохо. Я дольше учился.

Очень хорошо, что кроме букв, в книжке оказались и цифры. Арабские, конечно. Назвал их, но показать, как пишут числа, не получилось — не на чем. Так что нужны и другие пособия, а у нас и нету ничего печатного. Надо будет в деревне спросить.

Первый урок затянулся на час с небольшим. Потом продолжим, а сейчас меня ждут. Уже совсем собрался уходить, а Пьер и просит:

— Ты можешь вечером оставить рацию включенной? Хочу послушать, как люди между собой говорят.

— Хорошо, оставлю. Ты только сам в разговор не вмешивайся, обидеться могут, что их подслушивают.

— А почему нельзя подслушивать?

— Как бы сказать, у нас сегодня вечеринка для своих, для маленькой компании. В этом случае подслушивать не принято.

— А я не свой?

— Для меня свой, для Шуры тоже. А вот Пётр с тобой незнаком, Нина тоже.

— А кто такая Нина?

— Это нянька для мамонта, и немножко хозяйка в доме.

— А ещё кто-нибудь есть?

— Пока нету, но скоро приедут строители, будем к зиме готовиться.

— А ты можешь потом меня с Ниной познакомить?

— Лучше ей не знать, что ты можешь напрямую из головы образы читать. Могу вас по рации познакомить. А если хочешь влезть в её голову, так могу привести к тебе на улучшение фигуры. Погрузишь в транс, узнаешь, чем живёт. Только надо так сделать, чтобы Шура не обиделся, целителем у нас считается он, а ты нет. И не спеши выполнять её пожелания, только с Шуриного или моего одобрения.

Шампанское оказалось полусладким. Для Нины самое то, для Петра, наверно, тоже — сам ведь покупал, но мы с Шурой быстро потеряли интерес. Пётр увидел, вытащил из сумки коньяк. Эх, думаю, надо было у Пьера прихватить.

Нина, хоть и непривычная, к алкоголю оказалась устойчива. Хотя, почему непривычная? Что я о ней знаю? Когда выпили и шампанское, и коньяк, решили с Шурой сходить в шатёр, за водкой.

Вышли, я и говорю:

— Нина хочет фигуру улучшить, ты как?

— Никак. Не умею я, и браться не буду.

— А если как с Петром, Пьеру поасистируешь?

— Так можно. А Пьер?

— Договоримся. Он, кажется, не против.

Вернулись с водкой, я при первой возможности шепнул Нине, что договорился насчёт неё.

Наутро Пётр рвался в Питер, но мы не пустили. Пусть руководит установкой бытовки, и прикинет, что ещё нужно для организации работ.

Сам поехал в деревню, передать АннеВанне рацию. Тётю Тасю усадил, пусть прокатится.

Порадовался, что вся дорога до деревни в приличном состоянии. Останется мост и окончательный расчёт.

АннаВанна рацию приняла благосклонно, тем более что я пообещал при необходимости и кому-нибудь из кумушек такую же. Но огорошила меня вопросом, как заряжать аккумулятор. У нас-то есть чем, а здесь нету. Тоже купить придётся.

— Есть у меня задумка — начал я — воду разливать по бутылкам и канистрам. Думал, у себя скважину сделать, да геологи говорят, нету там воды. А ближе к деревне есть. Вы как смотрите, если километрах в трёх отсюда цех поставить?

— А я-то при чём?

— Не хочу, чтобы недовольные были, не так уж эта вода необходима. Можно ведь и в другом месте поставить, менее удобном.

— Ну, не знаю. Другим-то особо беспокойства не будет, поворот к тебе только я вижу, но люди всякие новые появятся... с другой стороны, оно и веселее.

— А вы поговорите при случае с приятельницами. Ну, не с приятельницами, а с теми, с кем стоит посоветоваться.

— Поговорю. А как этой твоей рацией пользоваться? — АннаВанна заглянула в коробку — Инструкции нет?

— Нету — показал на нужные клавиши, что каждая делает — если к нам звонить, то связаться сможете только с базовой рацией, уже там передадут сообщение мне или Шуре. А в деревне просто, с рации на рацию. Пусть ваш канал будут десятый, остальным дадим одиннадцатый и дальше. У меня будет второй, у Шуры третий. Мы пробовали и напрямую отсюда звонить, но связь плохая, далеко сюда.

— А кто на связи будет?

— А это наш компьютер будет отвечать, зовут Пьер. Он нормально говорит, от человека трудно отличить. Только не все слова понимает, с ним надо попроще.

— Так я позвоню? — АннаВанна взяла рацию.

— Не надо пока, ему ещё не подключили. Кстати, у вас не найдётся какой-нибудь книжки, желательно с картинками?

— Найду, но зачем это?

— Настраиваю его, чтобы мог текст распознавать, и не зависал на картинках.

АннаВанна нашла мне пару книжек, явно детские.

— Внучек дочка вчера увезла, вот, остались.

— Да, вот что. Рации будут всем, на кого укажете, независимо от отношения к цеху розлива. Просто по-соседски.

— А с машиной по-соседски не поможете? — поймала меня на слове.

— Смотря с какой и когда. Что нужно перевезти?

— Соседку к дочке в Сортавалу. Как?

— Туда без проблем, завтра Пётр в Ленинград поедет, может прихватить. А обратно не знаю, он должен трёх строителей привезти, и с вещами, места не хватит.

— Ей главное туда успеть, на свадьбу внука. А обратно привезут.

— Хорошо, он поедет, когда бытовку поставят. Обещали сегодня к вечеру, но кто его знает. Я позвоню, когда определимся. И вы тоже звоните, когда что надо.

Мимо дома прошли два самосвала с песком. Должно быть, для бытовки.

— Скажи — не отставала АннаВана — брат твой только оглушить может, или лечить тоже?

— Может лечить, но не за всё берётся.

— Подругу бы мою посмотреть. Всё жалуется, что нога болит, никакие мази не помогают.

— Попрошу посмотреть, когда мимо поедет. Он вообще к вам заглядывает?

— Где там! Проносится всегда, ни разу не поздоровался даже.

— А может, это я проносился? Нас же не отличить.

— Нет, я различаю. Ты с собакой.

— Ну, хорошо. Я позвоню, а вы соседку предупредите.

Пока с Таисией шли к машине (ведь забор очень информативно пахнет, а ещё коза вдалеке пасётся), мимо протарахтел трактор. Пришлось все десять километров за ним тащиться, мест для обгона нет, только для встречных разъездов кое-где.

Самосвалы уже выгрузились и ждали только нас, чтобы не встретить на узкой дороге. Шуру нашёл в доме (а где ещё, третий день дождь), он прикидывал на бумаге размещение необходимых построек.

— Хозблок нужен, и навес для дров нужен, и навес для машин неплохо бы. Помещение для оборудования, сарай для сена, бункер для опилок тоже нужно.

— Давай ещё — подсказываю — смотровую яму для машин и заправку с бензином и соляркой. А дрова в тот навес, что мы по приезде сколотили.

— Он же временный.

— Но лет пять-десять простоит.

— Так у меня же генплан, на перспективу.

— Насчёт перспективы. А что, если нам санаторий открыть? Для избранных, очень-очень дорогой. Санаторий — не клиника, лицензию получить попроще, надзор не такой навязчивый. Ну, это я так думаю, как на самом деле, не знаю. Пригласим богатого старичка, омолодим его — и миллион баксов в кармане, а то и больше. Главврачом твоего приятеля поставим.

— Тогда лучше клинику, ему лечить интереснее. Но реклама нам не нужна. А сельским хозяйством заниматься не хочется, хватит с нас Мальчика.

— Кстати о Мальчике. Когда поедешь на Воттоваару?

— Да хоть завтра.

— Давай завтра. Я подумал, может, придётся на ночь там остаться, чтобы по свечению поискать. Но судя по фотографиям, забраться туда лучше при свете.

— Что искать-то?

— Откуда я знаю? Что-то необычное. Остатки портала. Молнии-то до Пьера доходят, значит, какие-то части сохранились.

— Лучше подождём, пока дождь пройдёт.

— И то верно. Но есть тебе пионерское поручение: заехать к АннеВанне, посмотреть, что у её подруги с ногой. Попросила 'по-соседски', отказывать неудобно.

— Ладно, заеду по дороге.

На этот раз я учил Пьера читать книгу. Лежа на спине, я читал про себя текст, а Пьер по рации читал вслух. Попробовали усложнить, я просто смотрел на текст, но не получилось, Пьер не видел буквы.

Прошлись по цифрам и по числам. Пока хорошо получилось, но нужна практика.

За несколько ходок перетащил в шатёр старый компьютер. Привезли его как резервный, на всякий случай, а то очень уж тормозит. Вот и пригодился. Системный блок тяжеленный, можно подумать, платы из чугуна. Хорошо хоть монитор плоский, маленький, но мне так и лучше.

Подсоединил кабели, установил блок прямо на камень, сам лёг, мышку на живот положил, монитор в руках. Вставил флешку с кинофильмом, сам смотрю, Пьер моими глазами тоже смотрит.

Показывать пришлось дважды, сначала для общего впечатления, потом с остановками для комментариев.

Объяснять пришлось не только принцип демонстрации кино и схему формирования картинки, но и художественные приёмы, названия и назначение разных предметов, соответствие образов в кино и реальной жизни.

Потом показал короткий документальный фильм о путешествии в Африку, тоже дважды. Ответить на все вопросы про Африку не смог, эрудиции не хватило.

Устал до невозможности. Вышел из шатра, вижу, уголком стоят две бытовки. А я даже не знал, что две купили.

Нашёл Петра, узнал, что ехать он хочет завтра и сообщил, что нужно захватить бабушку в Сортавалу. Выдал ему двести тысяч на дорогу и на аванс рабочим. Тот как-то странно глянул на деньги в моих руках, но согласился, что ему больше не понадобится.

Вернулся в шатёр и заменил у Пьера рацию на базовую станцию. Объяснил суть замены и попробовал связаться с АнноВанной. Получилось. Сообщил, что Пётр поедет завтра и узнал, что зарядка к рации оказалась внутри коробки.

Уже лёг спать, когда Шура сообщил, что я пропустил не только бытовки. Оказывается, пока мы с Пьером учились, привезли ещё блоки и фермы для моста. Беларусь подготовила место, так что привычным местом брода пользоваться нельзя. Утром придёт кран и начнёт укладывать, а пока сложили всё на дороге. Я успел подумать, что Пётр удачно оставил машину на том берегу, и отключился.

Среди ночи запищал вызов у меня и у Шуры одновременно.

Я успел включить первым.

— Шеф, воры! — сообщил Пьер — отключили питание и тащат ящик с кино.

Пока мы наскоро одевались и выпускали Таисию, прошло несколько минут. Выскочив на крыльцо, увидели уже подъезжающую к ручью машину, которую преследовала тётя Тася.

— Пошли, сапоги наденем — спокойно посоветовал Шура — всё равно никуда не денется, не проехать там. А пешком Тася не даст.

Действительно, мы спокойно переоделись, взяли фонари и не сильно торопясь, добрались до петровской восьмёрки.

Машина, в попытке объехать бетонные блоки, сидит на брюхе, передние колёса бешено вращаются в воздухе. Таисия с лаем пытается достать вора через переднее стекло, отчего тот в панике жмёт на газ.

— Возьми Тасю — просит Шура — сейчас я этого мерзавца парализую, так чтобы её не задело.

С трудом оттащил собаку — без ошейника, шерсть короткая, силы немерено, ярости тоже. Но уговорил, успокоил.

Шура ворога обездвижил, открыл дверцу, а обороты прежние, так и жмёт ногой, гад, уткнувшись лицом в баранку. Шура выдернул ключ из замка зажигания, наконец стало тихо.

— Так это же Петя — слышу сзади удивлённый голос.

Оборачиваюсь — Нина в халате, босиком и с длинным поленом наперевес. Волосы на ветерке развеваются, ох и хороша, валькирия. А Шура уже вытаскивает из-за руля Петра, тот не сопротивляется — парализован, и, похоже, лишён права голоса. Но глазами зыркает.

— Я уж боялась, он что плохое сделает — пояснила Нина — уговаривал, гад такой, государству Мальчика сдать.

— А проверили Мальчика? — встрепенулся Шура.

— Первым делом. Там замок, он не открыл.

— Нина, что же вы босиком — увидел Шура — так и простудиться недолго, ночь-то прохладная.

— Ой, и правда — спохватилась Нина — а с ним что делать будете?

— Наверно, домой? — посмотрел на меня Шура. — Да, давай в дом. Только как потащим?

— Не нужно тащить, сам у меня пойдёт. Нина, вы пока одевайтесь и тоже подходите. Вместе подумаем, что с ним делать.

Я вытащил из восьмёрки системный блок и потащил его обратно в шатёр. Шура, сопровождаемый Тасей, повёл воришку в дом.

Питание в шатре было выключено, слава богу, просто рубильником, без вандальских штучек. Включил обратно, зажег свет. Я привычно присел на камень, воткнул кабели в системный блок.

— Привет, Пьер.

— И тебе привет, шеф.

— Как же ты сигнал подал, если питание отключили?

— Так у меня же запас энергии на что?

— Это удачно.

— Поймали вора?

— Поймали. Это Пётр оказался, которого ты омолаживал.

— В жертву принесёшь?

— Навряд ли. Но память подчистить наверно придётся. Ладно, всё подключено, пойду послушаю, что он нам расскажет.

Ждали только меня.

— Можешь говорить — скомандовал Шура, когда я вошёл.

— Ссволочи! — выдал Пётр — освободите немедленно!

— Может и освободим. Скажи, зачем тебе понадобился системный блок?

— Это компенсация. Пашу на вас, как раб, а ты ещё и опыты на мне ставишь. Я выведу вас на чистую воду! Это ж надо подумать, какой-то доярке платить сумасшедшие деньжищи, а меня, с двумя образованиями, держать в положении раба! На забаву, беседку дурацкую, деньги тратить — а мне фигушки, работай за бесплатно!

— А это ничего, что я тебе жизнь спас, от рака вылечил? — возмутился Шура.

— Враньё! Внушил под гипнозом, а рак не вылечивается без операции. Где она, операция? Нету? Вот и врешь ты всё, значит.

— Слушай, а вот то, что ты помолодел, тоже враньё? — справился я.

— Конечно, внушили под гипнозом, что я старый и больной, а потом внушили, что вылечили. И опыты ставили, не знаю, кто из вас хуже. И сейчас внушаете. А за лечение без лицензии вас вообще посадят обоих.

— Про Мальчика тоже внушение? — поинтересовался Шура.

— А про животное вообще преступление, поймали научную сенсацию и скрываете правду. Но меня не проведёте, я вас всех на чистую воду выведу! Как только освобожусь, доложу Правительству!

— Зачем?

— Государственную премию получу — он посмотрел на меня, как на идиота — знаменитым стану на весь мир. Уеду во Францию, буду на море жить.

— У тебя что, и правда два образования? Что же ты заканчивал?

— Финэк.

— Ну, а второе?

— Университет марксизма.

— Не вижу смысла дальше говорить — Шура посмотрел на меня

— Да вроде всё ясно — я пожал плечами — Нина?

— А что ж ты, Петечка, про Францию мне ни слова не говорил?

— А на черта ты мне во Франции нужна? Тоже мне, доярка-телятница! Я и на тебя заявление напишу, участвуешь в преступлении, и деньги за это берёшь.

— Мне тоже неинтересно — подтвердила и Нина — а ведь как красиво мне пел, зараза!

— Что делать будем? — Шура выключил голос у Петра.

— А какие могут быть варианты? Конечно, память затереть и переправить к месту, где я его подобрал. Есть тут моя вина, он так долго нас благодарил, что я к этому привык, решил, что это навсегда и о зарплате не задумывался. С другой стороны, платить ему и не за что было, первое дело — это сегодняшняя поездка, а до того больше из сострадания ему что-то поручали. Крыша малость съехала у мужика, но пусть сам с этим разбирается.

— Что ему оставим?

— Машина на его имя?

— Да.

— Машину и оставим. Сто тысяч в карман, здоровье и молодость. А на бирже незачем ему играть. Ты сам сможешь память потереть?

— Вроде бы и могу, но лучше в шатре. Сейчас его туда отведу, пусть там спит.

— Подожди, давай карманы проверим.

К моему изумлению, кроме двухсот тысяч, которые я сам ему выдал на расходы, извлекли у него и непочатую пачку пятитысячных.

Я проверил у нас в комнате — так и есть, одной не хватает. Вот зараза!

— Надо будет при свете машину обыскать — подсказала Нина.

— И как-то её снять с брюха — добавил я — А везти его придётся тебе.

— Почему это мне? — вскинулся Шура.

— Потому что только ты сможешь держать его сонным всю дорогу и разбудить сразу по приезду. Сам понимаешь, оставить его спящим рискованно для него, а если он проснётся по дороге — то для нас.

— Слушай, а ведь у него пять чемоданов было — вспомнил Шура. Надо посмотреть, что в его комнате осталось.

Собственно говоря, чемоданы были пустые, видимо, их содержимое уже в машине. Собрали постельные принадлежности, получилось два узла, примерно то, с чем Пётр сюда и приехал. Решили забросить их в машину завтра, а пока мы с Шурой оттащили Петра в шатёр.

— Вот, Пьер, это наш воришка, которому надо затереть память. Желательно до того момента, как увидел меня и Таисию. Еще убрать дар предвидения, пускай без него живёт. Давай мы часов в девять за ним придём, или попозже, хорошо?

— Приходи, командир, будет сделано.

Время начало четвёртого, пора и поспать. По дороге в нашу с Шурой комнату, услышал, что Нина за дверью всхлипывает.

— Шура, — говорю — зайди к Нине, по-моему, её нужно успокоить.

— А чего я? — сразу вскинулся Шура.

— А кто у нас в Тибете учился? И потом, я работодатель, мне нехорошо. А ты просто брат, тебе можно. И вообще, можешь на расстоянии её успокоить, если по-другому тебе не нравится.

— Ладно — поднялся Шура. И больше не возвращался.

Петр посадил свою машину как следует, пришлось ждать, пока приедет кран, чтобы снять её с пня. Выехал Шура только в двенадцатом часу. Договорились, что вернётся в Петрозаводск, где я его встречу на машине. А сегодня или завтра — как сам решит. В последний момент вспомнили про бабушку, которой нужно в Сортавалу. Некстати, конечно, но обещали же. Так что затащили Петра на заднее сиденье, закинули туда же узлы.

Думаю, на сегодня Шуре приключений хватит.

Мостовики за день, конечно, не справились. Но шустро уложили с двух сторон ручья опоры из бетонных блоков, прихватили их сваркой. Главное, что дорогу освободили.

Шура позвонил вечером. Как я и думал, решил переночевать там, заодно и встретиться с врачом из клиники, Геннадием Михайловичем.

Встречать Шуру в Петрозаводск я отправился аж с двумя бабушками. Приехал чуть раньше электрички, отправил бабушек на шопинг. Затарились бабушки знатно, на нас тоже купили свежайшего хлеба — надеюсь, успею довезти его таким до Пьера.

Когда отъехали, Шура легко и непринуждённо послал бабушек в лёгкую дремоту, чтобы можно было спокойно поговорить.

Петра он довез до города и оставил около поликлиники. Сунул ключи от машины ему в руку, отошёл метров на десять и разбудил. Убедился, что тот проснулся и непонимающе озирается, и ушёл.

Встреча с врачом была более информативной, оказалось, работать на прежнем месте стало невозможно и его знакомый ищет возможность уйти. Хотел бы открыть свою клинику того же профиля, но не имеет средств. Зондировал Шурины возможности достать денег, но Шура отмолчался, сослался на меня.

— А сам что думаешь?

— Знаешь, если получится действительно клиника, а не штопанье сисек, мне было бы интересно. Здесь мне чего-то не хватает, кручусь, конечно, но вот сделаем мы дорогу, построим, что собирались, а дальше что? А в клинике, да с хорошими руководителями, я бы много что смог. У меня же сил целителя при корректировке пола прибавилось намного, да и тренировки дают себя знать.

— И какую роль тебе отводит Геннадий Михайлович?

— Партнёр-совладелец. Или просто владелец, если получится.

— А сколько денег надо?

— Он говорил, от пяти до десяти миллионов долларов.

— Ну, сумма не такая уж невозможная. Если ты решишься, будем думать.

— Но я же тебя, получается, бросаю.

— Не совсем же бросаешь. Просто пойдёшь своим путём. Так что не бери в голову, лучше скажи, когда на Воттоваару поедешь? Ночи всё холоднее, а там, боюсь, придётся ночь просидеть, может, и пару ночей.

— Давай завтра. Сегодня собираемся, завтра еду.

Пролистали Интернет насчёт горы, решили, что Шуре лучше добираться к ней от Суккозера. На месте сам определится, нужен будет проводник, или нет. Как могли, подготовили Уазик, собрали спальник с надувным матрасом на случай ночёвки, тент, сухой паёк.

На случай, если нужно будет пометить что-нибудь, положили аэрозольный баллончик с краской. Нехорошо пачкать, конечно, но вдруг придётся. Сунул ещё банку с мелом и кисточку — если метить ненадолго, то это лучше, чем аэрозоль.

Сходили к Пьеру, Шура попытался уловить излучение или хоть что-нибудь, исходящее от портальной поверхности. Безрезультатно. Потом Пьер подсветил себя, свечение оказалось видно, но даже в шатре плохо.

Утром Шура выехал. С собою взял спутниковый телефон, договорились, что, начиная с полудня, я каждые два часа буду подходить к компьютеру на случай вызова.

В ожидании связи пошёл в шатёр и показал Пьеру очередные два фильма — один документальный, один художественный, по два раза и с комментариями. В два часа сходил на сеанс связи — Шура не вызывал.

Вышел на связь он только в шесть. Доехал, дошёл и просит подсветить, что там осталось от портала. Вызвал Пьера по рации, передал просьбу. Шура сказал, что эффекта нету, но пусть свечение останется, он будет ходить и смотреть.

— Слушай, — осенило меня — давай я попрошу Пьера светить в режиме мигалки, может, заметнее будет.

— И верно — согласился Шура.

При такой подсветке Шура сразу определил несколько точек, благо что день пасмурный. Точки разбросаны по горе, в основном на поверхности валунов. Размеры валунов такие, что не то, что не забрать, а даже не достать до места мигания.

— Похоже, здесь был большой взрыв, и всё разметало — сообщил Шура — но ткань портала не вся исчезла, остались куски и они имеют связь с Пьером.

— А можешь коснуться и связаться с ним?

— Пока нет. То, что нашёл, не достать. Но буду искать дальше.

Уже в сумерках Шура позвонил и сказал, что нашёл сравнительно невысоко кусок диаметром сантиметров пять, сейчас попытается до него добраться и связаться с Пьером.

Тут же сообщил Пьеру по рации.

— Так что, выключать мигалку? А то энергии уходит больше, чем получаю.

— Нет-нет, продолжай мигать, и прислушивайся, будет ли контакт.

— О! Есть контакт! — тут же обрадовал меня Пьер — Шура добрался, и мы беседуем.

— Уже знаешь? — Шура вышел на связь минуты через две — получилось. Но утащить никак, это скальный обрыв. Там ещё сверху пара пятен, до них не достать. Помечу это место и похожу ещё, пока видно.

Ещё минут через пятнадцать Шура позвонил, что нашёл интересное место, но уже почти ничего не видно, и он прямо тут ляжет спать. А утром, по его сигналу, нужно будет снова установить режим мигалки.

Я не стал выключать компьютер, все равно безлимитка.

Утро у Шуры наступило рано, Нина только вошла в кухню поставить чайник, а компьютер уже пискнул, что пришёл вызов. Позвонил уже я, Шура объяснил ситуацию.

— Нашёл растрескавшийся камень с несколькими пятнами, если бы было зубило и кувалда, можно бы было отколоть хоть один кусок, камень расслаивается.

— В машине зубило есть точно, и есть довольно тяжёлый молоток. Ты от машины далеко?

— Не знаю, минут сорок наверно.

— Пойдёшь?

— Пойду, конечно.

— Ты дорогу-то помечай, а то не найдешь потом этого места.

— Ха! Деревня! У меня в телефоне навигатор, и к машине выведет, и обратно. Я позвоню, когда мигалку включать.

В конце концов Шура сумел отколоть два куска с пятнами портала и отправился домой.

Когда он приехал, дорожники только-только уложили последнюю часть пролёта на опоры, так что Шура первым проехал по мосту. Несколько шмякнулся при съезде, но не смертельно. Чуть подсыпать, и можно пользоваться.

— Там, конечно, произошла какая-то катастрофа, — начал рассказ Шура — я бы сказал, что ядерный взрыв, настолько все деревья скрючены и неестественны. Но дозиметра не было, да и за такой срок уже ничего не должно остаться. Ещё и недавний пожар впечатления добавил. Но это что угодно, только не место силы. Энергия высасывается этим местом, утром встал как выжатый.

— А пятна портала встречаются довольно часто, я видел мест с десяток. Причём такое ощущение, что все они на солнечных местах, в тени я ни одного не видел.

— То есть они сохранились на солнце, где хоть какая энергия поступает? Или переползли туда? — уточнил я.

— Да, есть такое впечатление. Вот на последнем камне, там все пятна отстоят от края трещины, как будто отползли от него — Шура вытащил завёрнутые в одеяло два осколка — но сейчас не видно, нужно мигалку включить.

— Там ещё можно собрать?

— Ещё штук пять можно, но вдвоём, а лучше втроём, и с хорошей кувалдой. И мощной болгаркой.

— Место не потеряем?

— В навигаторе отметка есть, а там вспомню.

Пошли в шатёр, налаживать связь осколков с Пьером. Сначала получалось плохо, связь была частичной, Пьер слышал и мог отвечать, но закинуть камушек через привезённые осколки не мог, не определял их. После почти часа бесполезных попыток я предложил подать на осколок напряжение — 220 вольт Пьер почувствовал, определился с местом входа и, наконец, смог увидеть этот осколок как полноценный портал. Только очень маленький.

Уже здорово. Как минимум, связь с Пьером из любой точки мира теперь возможна. Теперь нужно попытаться увеличить пятнышко — попросив сделать мигалку, тщательно обвёл контур портала фломастером и оставил под током. Пьеру наказал энергию не забирать.

Как ни хотелось увидеть рост пятна, на следующий день такого не обнаружил. Тогда попросил Пьера самого запитать этот кусочек энергией. Тоже безрезультатно — за сутки заметного движения не заметили. Ждать тысячу лет, пока пятно вырастет, по понятным причинам не хотелось.

Тогда решил 'добавить драйва' — дал Пьеру гайку-десятку и поручил, не снимая подпитки, в течение суток проводить её через мини-портал туда-обратно. Пришлось соорудить сложную конструкцию из щепок и скотча, чтобы гайка не упала на землю.

На этот раз почти за сутки пятно выросло, края перешли линию фломастера, но неравномерно — на плоских участках больше, до трёх миллиметров, на неровных — меньше. В месте скола, на первый взгляд, край совсем не сдвинулся.

Но — растёт! Усложнил эксперимент: алебастром, как смог, выровнял поверхность вокруг границ пятна. Через день край пятна на прежде неровном крае, где не было роста, переполз на алебастр. Значит, если поверхность ровная, рост идёт быстрее, даже если она не однородная.

Приклеил кусочек жести, зашпаклевал переход с камня на жесть. Как, пойдет рост по металлу, или нет?

Незаметно подошёл срок встречи с ювелиром. Позвонил Марии, оказалось, отец прилетает уже сегодня, и если я смогу завтра приехать, они с дедом будут меня ждать. Так что продолжение эксперимента пришлось оставить на Пьера, а сам взял две пластиковые бутылки из-под лимонада и с помощью того же Пьера наполнил их алмазами, как в прошлый раз. Дополнительно попросил сделать пяток покрупнее, на случай, если нужен будет залог для банка.

На следующее утро выехал в Питер. Взял конверт с чипом, завезти по дороге участковому.

— А, фермер, проходи — старлей стоял в дверях.

— Вот, Виктор Николаевич, — вытащил конверт с чипом — то, что не очень хорошие люди искали, а я случайно нашёл. К вам подъедут, отдайте им, пожалуйста.

— А чего не сам? — участковый был настроен весьма благодушно, выпил с утра, что ли?

— Не хочу их приваживать. Сейчас одно понадобится, завтра другое, потом спрятать на время, а потом и не соскочишь.

— Это правильно, — Привалов убрал конверт в сейф — много с них взял?

— Да ничего не взял. От денег отказался, сказал, что должны будут услугу. Потом, если понадобится.

— Правильно поступил. Деньги у них брать — себе дороже. Хотя в данном случае просил человек, который слово держит, без подвоха.

— Если вам передадут записку, или конверт, позвоните мне? — протянул ему распечатку с номерами для связи — У нас теперь есть связь, кто-нибудь да ответит.

— Это что же, спутниковую купил?

— Да, но пользуюсь через Интернет, так дешевле.

— Хорошо — положил листок на стол — а прописываться когда собираешься?

— Прописываться? Да как-то и в голову не приходило. Надо, наверно. Что нужно для этого?

— Отдай мне паспорт на неделю, и больше ничего. Буду в паспортном столе, поставлю штамп. Или тебе постоянную?

— Мне, как проще.

— Проще временную. Сейчас оставишь?

— Нет, еду в Питер, там может понадобиться. Мало ли что.

— Ладно. А брат?

Опа-на! Никак нельзя ему оба паспорта видеть, с одинаковыми номерами-то.

— Брат уедет скоро, ему не надо.

— Ну хорошо. Но с пропиской не тяни, летом всем наплевать, а потом могут быть проверки. Правда, не припомню таких за двадцать лет, но всё равно порядок следует соблюдать. Мне ни к чему, чтобы у тебя неприятности были.

Глава 15

Встречу заговорщиков, то есть потенциальных акционеров, Матвей Нахимович назначил у себя дома.

Выяснилось, что живёт он в старинной трехкомнатной квартире на Васильевском, недалеко от мастерской, где я познакомился с Давидом и Марией. Старинность квартиры подчёркивалась старой антикварной мебелью, требующей замены старой проводкой, старыми обоями и старым запахом. Но, несмотря на некоторую замшелость, квартира была уютной и удобной.

Сын, представившийся как Георгий Мордухович, оказался брюнетом лет сорока пяти с мелкими чертами лица и глазами, спрятанными за дымчатыми очками. Мария отсутствовала, видимо, не пригласили.

Хозяин собрал нас за круглым столом в большой комнате, раньше сказали бы, в гостиной. На столе под зелёной скатертью графин и три коньячных бокала, какие-то орешки и печенье. Матвей Нахимович, какой-то усталый, предложил коньяка, мы отказались, и собственно переговоры начались.

— Меня заинтересовало ваше предложение, — начал приезжий — но хочу сказать, что соотношение в стоимости сырых алмазов и ювелирных бриллиантов сложилось не просто так. Высокая квалификация персонала, трудоёмкость огранки и необходимость значительных инвестиций в производство как раз и приводят к тому, что 90% стоимости создаётся на предприятии — он снисходительно улыбнулся — поэтому и равное распределение акций не представляется мне приемлемым.

— Понятно, — согласился я — но скажите, возможно у вас приобретение действующего предприятия по обработке?

— Да, я наводил справки. Есть одно небольшое предприятие, владелец использовал преимущественно ручной труд и себестоимость производства должна быть высокой, последнее время его активно вытесняли с рынка. Во всяком случае, старый владелец умер, а дети должны либо инвестировать значительные средства, либо продать его. Если предложить приемлемую цену, думаю, их можно уговорить.

— Вы можете оценить, о каких вложениях следует думать?

— В зависимости от того, что мы хотим получить, от двадцати до пятидесяти миллионов долларов — и смотрит на меня выжидающе.

— А само предприятие?

— От предприятия остаётся только название и ненужные производственные площади — полагаю, четыре — пять миллионов их устроят.

— А лицензии?

— У них есть.

— То есть сразу нужно около пяти миллионов, а потом ещё пятьдесят?

— Насчёт пяти я согласен, а чтобы говорить об инвестициях, нужно решить, что мы захотим иметь в результате.

— Конечно, ваша правда. Тогда я выскажусь, что хочу иметь я и что могу предложить: хочу я иметь максимально возможную прибыль от поставки алмазов и минимум головной боли от этого. Предложить же я могу практически неограниченное количество алмазов, но с их легализацией есть проблемы. Правда, пока что доставка возможна только сюда, но есть надежда, что к лету смогу и к вам. А что вы?

— Насчёт максимально возможной вы, несомненно, правы, — он покровительственно кивнул мне — а что до моих возможностей — могу продавать как алмазы, так и бриллианты. Пока что алмазы в пределах десяти тысяч карат в месяц, но при регулярных поставках по графику можно и раз в десять больше. Хотя в России с этим всегда были проблемы.

— Ваш нынешний канал через таможню пропустит такое количество?

— Сомневаюсь. Даже не хотелось бы пробовать.

— А какая мощность может быть у предприятия?

— Сейчас, я думаю, у них порядка пяти тысяч карат в месяц, но налаженные каналы и связи легко позволят нарастить переработку на порядок. Но сами понимаете, часть сырья должна поступать из других источников.

— Скажите, а легализация камней для вас сложная задача?

— После огранки — никакой проблемы. Но давайте вернёмся к предприятию — если его покупать, что вы можете внести?

— Сейчас — только камни.

— То есть вы передаёте мне камни, а я должен их вывезти отсюда, заложить камни без документов, взять на себя кредит, уговорить владельцев продать нам это предприятие, составить программу развития?

— Где-то так, только камни можно и продать, тогда кредит не понадобится.

— И на какую сумму я могу рассчитывать?

— Давайте считать как две трети от пяти миллионов. Одну треть за себя, одну — за Матвея Нахимовича.

— Вы что, возвращаетесь к своему предложению о равных долях? Но это же смехотворно. И не понимаю, старик-то зачем нужен? Всё равно его акции скоро перейдут ко мне. А так я дам вам двадцать процентов, и никаких вам проблем, только поставляйте камни вовремя.

Я кинул взгляд на старого ювелира. Он весь как-то сжался, смотрел в стол перед собой. То ли за сына стыдно, то ли и впрямь болен. Жаль, Шура остался с дорожниками пререкаться, был бы сейчас кстати.

— На других условиях мне это неинтересно — отрезал я и повернулся к ювелиру — Матвей Нахимович — а что вы можете сказать насчёт камней, которые я вам передал?

— Да-да — встрепенулся тот — изумруды великолепные, похожи на колумбийские, по моей оценке на полтора миллиона долларов, но быстро продать не смогу, разве только через Георгия. Сапфиры чуть похуже, но примерно тысяч на восемьсот потянут. Топазы я оценил в девятьсот долларов, на них есть покупатель.

— Алмазы на оценку возьмёте? У меня с собой.

— Конечно, но продавать можно только через Георгия.

— Хорошо, как вы с ним договоритесь.

— А это ничего, что я здесь сижу? — возмутился Георгий — еду за тридевять земель, время на пустые разговоры теряю, а вы тут за меня решаете?

— Почему же — я повернулся к нему — за вас мы ничего не решаем. Я так понял, что с вами партнёрами мы не будем, но с Матвеем Нахимовичем это вполне возможно, поэтому с ним я и говорю. А он уже будет решать, с кем договариваться.

— Вот, бутылки по полтора литра, значит, примерно столько же — я вытащил из сумки две пластиковые бутылки с алмазами — а теперь разрешите откланяться.

Я встал, протянул руку Георгию

— Интересно было познакомиться

Тот излучал возмущение, но руку пожал и даже пробормотал что-то вежливое.

Поднялся и Матвей Нахимович, чтобы проводить меня. И правда, плохо выглядит, вон какие мешки под глазами, да и похудел вроде. Машинально проверил в кармане ключи от машины, и наткнулся на камни.

— Извините, Матвей Нахимович, совсем забыл — я вытащил из кармана мешочек с пятью крупными камнями и высыпал перед ним на стол — вот, приготовил для банка, а теперь вроде и не надо. Посмотрите на досуге?

Тот как стоял, так и сел. В кармане оказалась лупа, он осторожно, словно боясь обжечься, взял самый маленький камушек.

— Это то, о чём я подумал? — охрипшим голосом осведомился Георгий.

— По всей вероятности, да. И кажется тоже очень чистые.

— Тепловой щуп у тебя есть?

— Есть, есть. Но я и так вижу — Нахимович уже увереннее брал камни по одному, разглядывал их в лупу, потом отложил и посмотрел на меня — никогда не держал в руках таких камней. Нужна, конечно, более тщательная проверка, но на первый взгляд это целое состояние. На аукционе за каждый можно получить от пяти до десяти миллионов долларов.

— Сможете реализовать?

— Не сразу.

— Я могу их продать — вмешался Георгий — отдайте их мне, я хорошо заплачу.

— Это вы с Матвеем Нахимовичем договаривайтесь, пусть он решает — и я вышел из квартиры.

Спустился к машине, набрал Марию.

— Маша, вы дома?

— Да — удивилась Мария — а что?

— Надо поговорить. Я сейчас приеду, хорошо?

Дороги в это время уже почти свободны, добрался минут за сорок, включая остановку за букетом. Почему-то решил, видите ли, что без цветов неудобно.

— Что-то случилось? — встретила меня в дверях вопросом.

— Здрасьте, Маша, это вам. — сунул букет — Это я у вас хочу узнать, что случилось. Матвей Нахимович сидит как потерянный, а ваш папа рассуждает о его скорой смерти.

— Узнаю дорогого папочку — фыркнула Мария — у дедушки действительно обнаружили опухоль, но он сказал, что совсем небольшую, и беспокоиться не о чем. И совсем не болит, так что он мне и говорить не хотел, я случайно узнала.

— То есть я напрасно забеспокоился, выходит. Это хорошо. А почему вас не было на сегодняшней встрече? Мне казалось, Матвей Нахимович старается вас подключать ко всем делам.

— Он звал, я сам не захотела — Мария в задумчивости переводила взгляд с цветов на вазу и обратно — мы с папочкой как кошка с собакой, не можем не поругаться. Вы на сегодня закончили, как я понимаю?

— Думаю, с вашим отцом мы закончили не только на сегодня, но и вообще. Не сложились у нас переговоры. Тут и моя вина есть, конечно, но его побольше будет.

— Напоминаю, кстати — вставила Мария — что мы были на 'ты'.

— Ну да, помню. А где опухоль-то у деда?

— Где-то в голове — Маша решилась и вставила букет в вазу. С некоторым усилием, надо сказать.

— Маша, так в голове опухоль может не болеть до самой смерти. Ты точно знаешь, что не о чем беспокоиться? А то уж очень уверенно твой папа заявил, что скоро всё достанется ему.

— При дедушке?

— Ну да.

— Это очень плохо. Папочка в своём репертуре.

— Ты можешь выяснить, что с дедом на самом деле?

— Завтра всё из него вытрясу. Не отвертится.

— Возьми мои новые телефоны, оба спутниковые, один стационарный, другой мобильный — переписал ей на бумажку номера — Мы с братом постоянно ими меняемся, но застать можно. Если что, могу перезвонить потом. Ну, ещё сотовый, с него звонил.

— Что же теперь делать? — всё-таки растерялась Мария.

— Узнать состояние дел и сообщить мне. У меня есть возможность помочь, даже в самом безнадежном случае. Кстати, как ты считаешь — я попытался перевести разговор — трудно будет продать сапфиры и изумруды?

— Нет, камни очень хорошие, и с обработанными гораздо проще. Хорошие камни, дедушка показывал. А алмазы ты тоже привёз?

— Да, примерно столько же. И еще пяток крупных. Ладно, я поехал, и жду звонка.

— Ты домой?

— Ну да.

— А еда там есть?

— Не знаю, — растерялся я — нету, наверно. Ничего, куплю по дороге.

— А то смотри, могу накормить. Ты когда ел последний раз?

— Утром — и вдруг таким голодным себя ощутил — знаешь, а накорми, пожалуйста, чем бог послал.

Бог послал было травяной салатик и варёное яйцо с майонезом, но одумался и добавил две пачки выстрой вермишели и банку тушёнки. Пока я расправлялся с посланием, Мария сидела молча, молодец.

— Ну, спрашивай — наконец я отложил ложку.

— Вы с отцом ни к чему не пришли?

— Нет.

— А что обсуждали?

— Был вариант купить в Израиле маленький свечной, то есть гранильный заводик, и реконструировать его, а потом обрабатывать на нём мои алмазы. Но не сошлись в оценке доли каждого, и я уехал. Собственно, особо и не торговались, я рассчитывал, что одним из партнёров будет Матвей Нахимович, а твой отец был против. А твоему отцу у меня веры нет.

— И правильно. Значит, деда он решил списать со счёта. Похоже, и правда, это не просто маленькая опухоль.

— Отец-то надолго приехал?

— Не думаю.

— А ты позвони деду. Мне обратно ехать нужно, а с ним мы так и не поговорили. Ты не стесняйся, включи мне тут телевизор, и говори из комнаты, я подслушивать не буду.

Мария так и сделала, минут через пять вернулась задумчивая.

— Дедушка тоже хочет встретиться, предлагает завтра приехать к нему. Папа, оказывается, остановился в гостинице, и можно без его участия спокойно всё обсудить.

— А насчёт здоровья не спросила?

— Нет, всё равно по телефону не признается. Нужно застать его врасплох. Чай будешь?

— Тоже с рукколой?

— Нет, с печеньем и конфетами.

— Тогда давай.

Чай с конфетами несколько затянулся.

Проснулся оттого, что Мария осторожно перебиралась через меня. Попытался её поймать, но где там!

— Чур, первая в душ! — и убежала, сверкая попкой.

Ещё в машине Мария попросила, чтобы я отвлёк деда разговорами о камнях, а она внезапно задаст вопрос по поводу опухоли. Так я и сделал.

— Матвей Нахимович, если у нас не получилось партнёрство с вашим сыном, не смогли бы вы подсказать другие варианты? Мне нужно реализовывать алмазы, если с вашим сыном не получается, давайте искать другие пути. Или лучше перейти на другие камни?

— Подождите: во-первых, Георгий теперь согласен на все условия, что вы называли. Последние камни его, надо сказать, потрясли. Как и меня, впрочем.

— Что за камни, — вклинилась Мария — почему я не знаю?

— О, это лучше видеть! — глянул на меня — Я могу их показать?

— Конечно.

Дед вышел из комнаты, плотно закрыл за собой дверь.

— Так что за камни такие? — обратилась Мария уже ко мне.

— Тоже алмазы, но покрупнее. Сейчас увидишь.

Ювелир принёс коробочку, и маленькую настольную лампу, поставил перед Марией. Жестом фокусника открыл футляр.

— Ничего себе! — удивилась Мария.

— 192, 211, 356, 370 и 417 карат! — объявил дед.

Оба уставились на камни. Я подтолкнул Марию под столом и глазами показал на деда — пора, мол.

— Дедуся, а дай мне честное-честное слово, что скажешь правду — начала Мария, осторожно трогая большой алмаз.

— Конечно, Машенька — заворожено глядя на камни, ответил дед.

— Честно-честно?

— Да, честно-честно.

— Так что у тебя за опухоль? — и упор взглянула на старика. Тот не ожидал, вздрогнул, смешался. — Честно-честно, дедушка. — Машенька, давай не сейчас! — на деда было жалко смотреть —

всё-таки при посторонних не стоит..

— Не такой уж он посторонний. — Мария не давала отвертеться — Ты обещал, дед.

— Ну, в общем, неважно у меня дела обстоят, — дед виновато посмотрел на Машу, на меня — оперировать уже нельзя. Врачи обещали мне от месяца до трёх, это было неделю назад. Я ещё надеялся, что может быть ошибка, и позавчера проверился у хорошего специалиста. Он всё подтвердил, только сроки назвал поменьше... такие вот пироги...

Смотрю, Мария губы кусает, глаза на мокром месте. Дед тоже расчувствовался, надо мне их из этого состояния выводить.

— Матвей Нахимович, — говорю — давайте сначала всё-таки дела обсудим, а потом вашей опухолью займёмся. И ты, Маша, не смотри на меня как на врага народа, я знаю, что делаю.

— Вы сказали, что Георгий в конце концов на всё согласился. По разделению акций между нами тремя в равных долях, так?

— Да, так.

— Он попытается купить для нас завод, о котором говорил вчера, так?

— Да, так.

— Эти камни годятся для залога кредита на покупку?

— Конечно.

— И он их использует?

— Если на то будет ваше согласие.

— Согласие будет. Вы решили, как поступите со второй партией камней?

— Так же, как и с первой, если успею.

— Успеете. А с изумрудами и сапфирами? Тоже через Георгия?

— В основном. Несколько камней хочу продать здесь, есть покупатели.

— Хорошо. И когда можно ожидать денег за них?

— Думаю, недели через две.

— А нельзя сразу и за алмазы? Пусть даже аванс процентов тридцать?

— Думаю, Георгий пойдёт на всё, чтобы заполучить вас в компаньоны.

— Ну, хорошо. В принципе, я узнал, что хотел, сейчас должен уехать. А вас завтра заберу к целителю, посмотрит, что там за опухоль. Так что собирайтесь. Если получится днём выехать, то на следующее утро отвезу в Петрозаводск. Там хотите, на электричке, хотите Маша встретит.

— Какой ещё целитель, Александр? Ерунда это всё, никуда я не поеду.

— Не ерунда. Поедете — камень подарю, как вот этот — показал на один из пяти.

— Да уж, — развел руками ювелир — умеете уговаривать.

— Я тоже поеду, — решительно заявила Маша — не пущу дедушку одного.

— Ещё чего! — возмутился дед — в няньках не нуждаюсь.

— Лучше помоги дедушке собраться — посоветовал я — хорошо бы пару одеял захватить, и если лекарства нужны какие, тоже не забудь. А сейчас побегу, очень много дел, и времени теперь нет совсем.

— Погодите, — остановил меня ювелир — а как же Георгий? Вам же надо встретиться, подтвердить договоренности, о связи условиться.

— Наверно, вы правы. Тогда извините, сам назначу время — пусть будет два часа, я приеду сюда. И пусть приходит к сроку, нам с вами потом ещё не меньше шести часов ехать, а машина не совсем комфортабельная. А пока, извините, до свидания.

И я отправился к электронщикам заказывать усилитель.

Мастера, готового не только менять узлы, но и собрать нечто нестандартное, нашёл только в четвёртой конторе. Молодой чернявый парень лет двадцати пяти в одиночестве скучал за стойкой и явно был занят игрой, требовавшей глубокого погружения, поэтому не сразу въехал, что мне нужны усилители сигнала.

— Соберу — пожал он плечами — платить сколько будешь?

— Сам назначай. Но нужно завтра к обеду.

— Ну-у... — задумался он — тогда тысяч пятьдесят — и осёкся, видать заломил изрядно.

— Пусть так, но в нагрузку инструкция для чайников.

— Какая ещё инструкция?

— Мне нужно, чтобы ты понятным для чайника языком написал, из чего состоит сигнал и как он преобразовывается в картинку. Ну, в картинку только для телевизора и для монитора, для мышки и клавы не нужно. Если бы ещё виртуальную клаву и мышку сделать, вообще здорово было бы.

— Что-то не понял, что ты затеял?

— Понимаешь, это как бы для инвалида. Он слышит и видит только в специальном аппарате, руки тоже не работают. Но он может формировать электрические сигналы, и мне очень хочется дать ему возможность работать с компьютером. Сначала видеть картинку — для этого нужен усилитель сигнала и описание, и я в специальном аппарате постараюсь ему объяснить, как сигнал превратить в картинку. И если он сумеет, то сможет с помощью мышки и клавы работать с компьютером. Как-то так.

По мере изложения рассеянный взгляд парня превратился в заинтересованный, а потом и радостный.

— Только не гони мне пургу про инвалида — он встал и с видом заговорщика приблизил лицо — ты вступил с ним в контакт?

— Ну да, — растерялся я — как бы я иначе мог ему объяснять.

— Сделаю всё бесплатно к утру, если возьмёшь меня с собой — выпалил парень — я всё понял, никому не скажу, буду как могила, чем хочешь поклянусь! Я буду полезным, я обязательно пригожусь.

— Тебя как зовут? — перебил я ненормального.

— Женя.

— Так вот, Женя, я не знаю, что ты себе навоображал, но мне просто нужен усилитель, понял? И на кой ты мне сдался дома, там тебе просто нечего делать. Да и жить там негде.

— В палатке буду жить. Здесь обрыдло совсем уже, тоска смертная.

— Ну а мне-то ты зачем? Я же вообще не в Питере живу.

— Я его научу проги ломать, то есть хакать.

— Кого — его?

— Его. — он приблизил лицо к моему и прошептал — Искин. Инопланетный.

Вот блин! Нихренасе я прокололся! Этот любитель игрушек и фэнтези на раз меня вычислил!

Видать, не получится из меня игрок в покер, по лицу парень понял, что почти угадал. Стоит напротив меня и смотрит умоляюще, как кот у Шрека. Ну и что с ним прикажете делать?

— Давай договоримся — решился я — во-первых, это чисто твои домыслы. Понял?

— Конечно, — закивал Женя — домыслы, да!

— Во-вторых, сейчас ты мне не нужен и даже помешаешь. В-третьих, ты сделаешь за деньги то, о чем я тебе говорил. И, в четвёртых, если всё будет хорошо работать, то может быть, я тебя потом позову. Понял? Не позову, а может быть, потом позову. Завтра приеду за усилителем около часа, напишешь мне всё о себе, как в резюме.

— Точно приедешь, не обманешь?

— Ну мне же нужен усилитель, приеду.

Так, теперь едем искать школьные учебники. Лучше бы потоньше, самому ведь читать придётся. Возьмём, конечно, всю математику, от первого до десятого класса, физику тоже. Что там ещё? Естествознание всякое тоже нужно. Химию возьмём, только вот уж что читать неохота. Ладно, на месте определимся.

Оказалось, не так это просто, купить учебники для всех классов сразу. Может, не там искал, но полностью купил только математику. Заглянул случайно в пятый класс, и настроение упало — буквы знакомые, а слова непонятные. Купил заодно и справочники, когда-то в них объяснения были проще, а слов меньше. Ладно, пройдём, что можно, на бумаге, остальное найдём в Интернете.

Уже погрузил литературу в машину, но вспомнил, что правописание Пьеру тоже необходимо. Вернулся за русским языком, его лучше учить не по справочникам, это уж точно.

Позвонил Шуре, объяснил, что хочу ночью приехать с пациентом, будущим партнёром, и пропустить его через Пьера, а рано утром увезти, чтобы он ничего лишнего не увидел. От Шуры соответственно потребуется помощь по диагностике и наведению тумана, то есть придётся сыграть целителя. Про камни и деньги рассказывать не стал, вполне могут перехватить разговор.

Глядь, уже девятый час. Связался с Марией, осторожно выясняю, можно ли приехать. Оказалось, можно.

На этот раз, кроме букета, озаботился мясом и вином. Подумал, и набрал ещё фруктов и хлеба. Хорошо бы как-то и до Пьера свежего хлеба умудриться довезти, а то вечно у нас вчерашний.

Мария ждала, даже приготовила в духовке что-то сложное, но вкусное и с мясом. Но сначала вцепилась в меня с расспросами. Особенно возмущалась, что её с собой не берут.

— Что это за диагностика такая, если родственникам даже послушать нельзя! Я же волнуюсь, может быть, даже больше дедушки.

— Это не диагностика — я приоткрыл карты — если довезу Матвея Нахимовича до места целым, то верну тебе абсолютно здоровым. А едем в ночь, чтобы он лишнего не увидел. Ночью начнём процедуру, утром закончим.

— Что же это за процедура такая? Не бывает так.

— Не спрашивай, чтобы не пришлось врать. А что не бывает — ты скажи, бывает, чтобы алмазы в канистрах возили? Согласись, есть в этом что-то не совсем обычное. А одним ножом в двух бандитов можно кинуть, и чтобы он в руке остался? Да вот тебе еще проще пример — отвёл левую полу у куртки:

— Что-нибудь видишь?

— Ну, тебя вижу, рубашку не очень свежую...

— Нож видишь?

— Какой нож?

Взял её за руку и приложил к закреплённому подмышкой кинжалу:

— А теперь?

— Ой, откуда?

— Просто имей в виду, что рядом со мной имеются некоторые секреты. Или я имеюсь рядом с ними. Вот и завтрашнее исцеление деда из той же оперы. А ему я специально сказал, что будет обследование, чтобы не волновался и не сопротивлялся.

Не то, чтобы мой ответ Марию удовлетворил, но вопросы прекратились, по крайней мере, на какое-то время.

Мы воздали должное Машиному кулинарному искусству, потом вину и фруктам, потом друг другу. Под утро страшно проголодались, подъели все запасы, кроме сырого мяса, и продолжили.

За весьма поздним завтраком вопросы возникли снова.

— Ты можешь сказать, кто тебе делал огранку изумрудов?

— Никто, я такие получил от партнёра.

— То есть изумруды он обрабатывать может. А алмазы?

— Наверно, тоже смог бы, но не знает, как.

— То есть у него нет оборудования и технологий?

— Мне не объяснить ему, что нужно получить. С изумрудами проще, ты же собирала мне образцы, вот он по этим образцам и изготовил. А бриллиантов я не то, что в руках не держал, а даже и не видел толком, так что словами ему не объяснить.

— Постой, ему что, образец нужен? Так возьми у дедушки!

Я чуть чаем не поперхнулся.

— Что случилось? — забеспокоилась Мария — я что-то не то сказала?

— Наоборот, то. Просто мне и в голову не приходило передать ему образец огранки. Читал я про классическую схему, там не то 57, не то 59 граней, но на пальцах-то не покажешь. А дальше инерция мышления сказалась, хотя изумруды-то передал, как знаешь. Попросишь у деда бриллиант напрокат?

— По телефону нельзя, отвезёшь меня?

— Боюсь, что нет, мне ещё в Невский район необходимо заехать перед встречей. Может, сама как-нибудь доберёшься?

— Туда доберусь, а в Петрозаводск как?

— Да не нужно его там встречать, посажу на утреннюю электричку, встретишь прямо на Ладожском вокзале.

— Ну, не знаю, может ему после твоей процедуры плохо станет. Давай я следом за вами поеду, подожду неподалёку.

— Плохо ему не станет, уж это точно. Но ты что же, будешь всю ночь сидеть в машине? У тебя машина-то какая?

— Мини-Купер. Но это лучше, чем всю ночь ехать непонятно куда.

— Ну, не знаю. По мне, так электричка удобнее. Но мне пора, поедешь к деду?

— Так и быть, съезжу.

На Евгения было жалко смотреть. Чуть не плача, он объяснял мне, что одна 'штука' что-то наводит на другую 'штуку', а чтобы их разнести в пространстве, ему нужна третья 'штука', за которой нужно ехать на рынок, потому что их давно не выпускают. А время вышло, и мечта ускользает...и пояснение он тоже не сделал. А так, лёжа на столе, всё работает, но если собрать в один корпус, то одна 'штука'...

— Так сколько тебе нужно времени? — прервал я его.

— К утру будет готово.

— Зуб даёшь?

— Даю! — повеселел мастер, увидев, что я не тороплюсь уйти.

— Ладно — решился я — постараюсь приехать завтра. Но подведёшь опять — больше меня не увидишь.

Сам прикинул, что после сегодняшней бессонной ночи провести вторую ночь на колёсах может быть чревато неприятностями.

На этот раз Георгий был сама любезность.

— Александр, дорогой, что же вы вчера так быстро ушли? Мы же обо всём могли договориться, просто не успели. А вот посидели с отцом, и он меня убедил по всем пунктам.

— То есть равные доли на нас троих, камни для залога или продажи и вы пробуете купить этот завод?

— Да, я сначала переговорю с владельцами, потом мне переправят камни.

— Покупку будете оформлять на себя?

— Удобнее зарегистрировать новое предприятие, чтобы оно купило завод. Но если у вас другие предложения, давайте обсудим.

— Особо и нету. Руководить предприятием будете вы, правильно?

— Так я предполагал — Георгий излучал такое дружелюбие, что хотелось заесть лимоном. Мария смотрела скептически, но в разговоре не участвовала.

— Мы не оговорили распределение прибыли.

— Разве? Вы ведь настаивали на равных долях?

— Я имел в виду голосующие акции. Но основную работу-то будете выполнять вы, верно?

— Да, — удивился Георгий — как же иначе.

— Тогда пусть половина прибыли отходит вам, треть мне, остальное Матвею Нахимовичу. При этом за сырье, то есть необработанные алмазы, я получаю отдельно, и можно наличкой.

— Я не против — заулыбался Георгий — но кто оценит сырьё?

— Матвей Нахимович. За это я буду платить ему десять процентов выручки. А если он не сможет, то Мария. И все маленькие секреты останутся внутрисемейными, ну не считая меня, конечно.

— Нужен дисконт от рыночной цены — начал торговаться Георгий.

— Не возражаю, но эти вопросы решайте с Матвеем Нахимовичем. Сколько он скажет, так я и соглашусь. Только давайте не будем устанавливать постоянную скидку, а лучше на какой-то срок, например, на шесть месяцев. Но вы сами об этом договоритесь, я же не владею вопросом.

— Хорошо, — задумался Георгий — пусть будет так.

— Тогда у меня есть ещё вопрос. Огранённые камни сами будете продавать или через новое предприятие?

— Пока сам, — осторожно ответил Георгий — а дальше посмотрим.

— В течение ближайших шести месяцев за будущие поставки я хотел бы получать шестьдесят процентов их рыночной стоимости. Срок оплаты — месяц со дня поставки. Устраивает?

— Пусть лучше будет пятьдесят пять.

— Хорошо. Состав следующей партии вы сообщаете заранее, скажем, недели за две.

— Что именно?

— Какие камни, размер, количество. С качеством сложнее, просто буду стараться.

— То есть изумруды и сапфиры?

— И бриллианты — краем глаза увидел, что Маша оживилась.

— Но ведь вы не могли делать огранку..

— Кто вам такое сказал? — удивился я — Просто не хотел, бриллианты здесь как красная тряпка для быка, и рынок небольшой.

— А если я не смогу собрать денег за указанный срок? И потом, для бриллиантов свой рынок, там пятьдесят пять процентов много будет.

— Пусть за первую партию бриллиантов будет пятьдесят процентов. А дальше посмотрим. Так устроит?

— Договорились. А в каких пределах я могу делать заказы?

— Да что сможете продать, не привлекая внимания, то и заказывайте.

Довольный Георгий долго уточнял детали, иногда весьма важные, иногда, на мой взгляд, и сущую ерунду. Матвей Нахимович совершенно забыл о своей болячке, что-то планировал, спорил. Мария приготовила лёгкий ужин, атмосфера образовалась почти домашняя.

Наконец, около семи часов я заявил, что нам пора ехать, и сразу воцарилось гнетущее молчание. Дед пытался отвертеться, но мы с Марией сумели собрать его и усадить в машину. Несколько сняли напряжение мои слова о том, что завтра сам привезу ювелира. В конце концов, мы тронулись.

Ехали не спеша, по дороге несколько раз останавливались. Дед рассказывал о жизни, о нелёгкой доле ювелира, а я больше отмалчивался. На повторяющиеся вопросы, к кому же мы едем, я повторял, что к моему брату, который учился у тибетских монахов. Вспомнив о моей просьбе, дед вручил коробочку с бриллиантом — на две недели. Доехали без происшествий. Из деревни вызвал по рации Шуру и Пьера, сказал, что везу клиента. Как я и предполагал, Шура с Пьером не общался.

Тётя Тася восторженно встретила нас метров за пятьсот, подозреваю, что кто-то ей подсказал насчёт моего приезда. Или давно ждала?

Так втроём и доехали до самого шатра. Шура встречал нас рядом.

Накрыли камень одеялом, уложили деда. Я присел с краю под предлогом настройки аппаратуры, позвал мысленно:

— Привет, Пьер!

— Здорово, командир. Как съездил?

— Ни плохо, ни хорошо, я чуть позже расскажу. Сейчас хочу насчёт пациента поговорить.

— А что о нём говорить? Старый, помрёт скоро.

— Мне надо, чтобы не помер.

— Надо — сделаем, командир. Омолаживать будем?

— Немного, чтобы незаметно было.

— Ну тогда лет на десять, да?

— Да. И ещё, не мог бы ты его у себя продержать часов до шести утра? Очень спать хочется, а мне его ещё обратно везти.

— Ладно. Что, погружаю в транс?

— Может подождём, пока Шура поколдует?

— Лучше не тянуть, в любой момент может пострадать голова, а мне ещё сканировать часа два.

— Тогда погружай, а я тебе вкратце расскажу, как съездил.

Матвей Нахимович задремал, я накрыл его одеялом. Присел с краешку и рассказал Шуре с Пьером о своих поисках учебников, попытке изготовить усилители и большой мечте Евгения работать с Пьером. Вкратце упомянул, что договорились насчёт продажи камней и продемонстрировал образец бриллианта. Пьер его сразу забрал. Он хотел поговорить ещё, особенно про Евгения, но я сказал, что пойду спать. Попросил Пьера разбудить меня по рации.

Забрал из машины учебники, и мы с Шурой и Тасей пошли в дом.

— Дед, конечно, в критическом состоянии — подтвердил Шура мнение Пьера — чудо, что ты его довёз. Правильно, что не стал откладывать на сутки. А без него что, никак?

— Получилось, что здесь удобный и проверенный вариант, но сынок из Израиля гусь ещё тот, и без деда сразу мог кинуть. А при отце то ли стесняется, то ли религиозный запрет срабатывает. В общем, договорились купить на троих ограночный заводик в Израиле и слать туда и алмазы и брюлики. Узкое место — контрабанда. Подробнее расскажу, когда деда отвезу.

— А что там с юным хакером получается?

— Не знаю. С одной стороны, вроде и не очень-то нужен, работы для него нету, с другой стороны его одержимость симпатична. Завтра заберу усилители, посмотрим, что он может.

— Ты насчёт рабочих тоже пошустри там, может найдёшь кого. Работы месяца на два — три, а когда у нас зима настанет?

Глава 16

Утром Пьер пискнул рацией, мы с Тасей тихонько поднялись и, стараясь не разбудить Шуру, выскользнули в кухню. Нина уже ушла к Мальчику. Я добежал до туалета, наскоро ополоснулся и отправился в шатёр. Тётя Тася со мной.

На камне лежит пара одеял. Привычно присел на край, подальше от места ввода электричества.

— Пьер, доброе утро.

— Доброе утро, шеф.

— Как там Матвей?

— Всё в порядке, сейчас выдам. Проснётся, и можешь забирать. Я не дал ему никаких особых умений, правильно?

— Правильно. Он мне симпатичен и, вероятно, будет партнёром, но недостаточно близок.

— А он не прочь видеть тебя родственником.

— Ну-ну.

— Тебе понравилась его дочка?

— Понравилась. Только у него не дочка, а внучка.

— Ладно. Ну, приготовься, выпускаю. Отойди немного.

На этот раз появление человека прошло с громким шорохом, без привычного хлопка. Поверх одеял возник спящий Матвей Нахимович.

— Минут пять будет приходить в себя, а потом забирай. Я ему суставы исправил, ну и так, по мелочи. Возвращайся скорее, хочу учиться — сказала мне стационарная рация Пьера.

Действительно, дед вскоре зашевелился, открыл глаза, посмотрел по сторонам, увидел меня.

— Обследование закончилось, или ещё не начиналось? Я спал, кажется.

— Всё закончилось, уже утро. Вставайте и поехали.

— Да-да, — ювелир начал осторожно поворачиваться, чтобы слезть с камня — странно, ничего не затекло после сна...

Наконец, он слез и мы вышли из шатра. Как раз начало светать, несмотря на хмурый вчерашний день, горизонт на востоке очистился и солнце только-только прорезалось из-за горизонта. Осветились некоторые вершины, высокие деревья, наш шатёр тоже. Мы с Матвеем Нахимовичем застыли, такую картину восхода городским жителям редко доводится застать.

Внезапно лечу лицом вниз от ощутимого толчка в спину. Подскакивает Таисия, тычется носом в лицо. Встаю, поворачиваюсь — О, нет, только не это! Опёршись спиной на машину, на земле сидит опешивший ювелир, а Мальчик ищет у него за пазухой бутылку с молоком.

Помогаю деду встать. Прибегает Нина, ругает Мальчика, здоровается со мной, заявляет, что её вины вот никакой нет, ну нисколечко, здоровается с гостем, обвиняет Таисию, потому что Мальчик никогда, ну никогда сам не убежал бы, потому что хороший и послушный, а это Тася его увела за собой. Успевает показать Мальчику бутыль с молоком, отряхнуть гостя, несколько раз безадресно извиниться и исчезнуть вместе с мамонтёнком, оставив ошеломлённых нас двоих и весёлую тётю Тасю.

Блин, доконспирировался. Не знаю, что сказать, потому просто завожу машину и приглашаю деда сесть. Пока он медлит у открытой дверцы, в неё ввинчивается Таисия и проскальзывает на заднее сиденье. Морда предовольная. Это что же, была такая спланированная акция?

— Ты что устроила, наглая морда? И не стыдно тебе? Чему ребёнка научила?

Тем временем Матвей Нахимович уселся рядом, вполоборота к собаке. Улыбается.

— Ну что с этой нахалкой делать? — адресую ему риторический вопрос.

— А возьмите с собой — неожиданно отвечает тот.

Таисия, метнувшись, лизнула его в лицо, опять застыла на заднем сиденье, глаза молящие.

— Придётся, — соглашаюсь я — а то такая интрига, и впустую.

Теперь Таисия облизывает меня и спокойно вытягивается на заднем сиденье о всю ширину машины.

Включаю рацию:

— Пьер, когда Шура встанет, передай ему, пожалуйста, что Тася с нами уехала. Хорошо?

— Будет сделано, шеф!

Сначала хранили молчание. Когда проохали примерно половину дороги до деревни, Дед спросил:

— А этот Пьер, он что, француз?

— Нет, это такой компьютер.

— А.

Некоторое время снова ехали в молчании.

— А этот зверь, он кто?

— А вы не догадались?

— Но ведь они же вымерли!

— Но он же вас толкнул.

— Действительно.

— Снова помолчали.

— А почему он такой маленький?

— Потому что ребёнок ещё. Видели, молоком кормим?

— А, да.

Проехали деревню.

— Что же вы не спрашиваете о результатах обследования?

— Смешно сказать, — вздохнул ювелир — боюсь.

— Не надо бояться. Ничего у вас нет, никакой опухоли. Ошиблись врачи, так бывает.

— Точно нет?

— Абсолютно точно.

— Господи! — шумно выдохнул дед — хорошо-то как! Не представляете, какое облегчение. Почему-то я вам верю, и с удовольствием не верю врачам. И хочу есть.

— Мария собрала вам поесть. Сейчас, как только будет подходящее место, остановимся и поищем в багажнике.

После завтрака деда как подменили. Он шутил, рассказывал анекдоты, вспоминал забавные случаи из собственной жизни — и сдаётся мне, привирал при этом; крутил радио и перебрал все мои диски.

Мы сделали ещё несколько остановок ради собаки, и только подъезжая к Питеру, я сказал:

— Матвей Нахимович, мне очень не хотелось, чтобы кто-либо видел Мальчика. Но моя хулиганка распорядилась иначе, и вот это случилось. И теперь я очень прошу вас не распространяться об увиденном никому. Я могу рассчитывать на ваше молчание?

— Конечно. Но ведь он вырастет, и вы не сможете его прятать!

— Вечно прятать не собираемся. Вот подрастёт немного, и буду искать ему пристанище. Сделаю это тайно, и только вы будете знать, где прошло его детство.

— А как же ваша работница, такая говорливая?

— Нина. Постараюсь устроить их вместе.

— Так она расскажет, она же будет знать, а слова у неё не держатся.

— Придётся немного подтереть воспоминания. Я её об этом предупреждал.

— Ого!

— Ну, это что-то вроде гипноза. Брат учился в Тибете, он умеет.

Попросил Деда позвонить Марии, и когда привез его домой, она уже была там.

Тётя Тася вежливо обнюхала её, прошла с проверкой по всей квартире. Напилась воды из принесённой миски и с громким вздохом улеглась у стенки.

— У Матвея Нахимовича нет никакой опухоли, это точно. — ответил Маше на немой вопрос — Если есть желание, можно обследоваться ещё раз. Я появлюсь через две недели, тогда и бриллиант верну, и обещанный подарок привезу. Ну и захвачу пожелания по следующей партии. А сейчас нам нужно ехать, — при этих словах тётя Тася разом очнулась от дрёмы и вскочила — так что, до свидания.

Увидев меня, Евгений просиял.

— Всё готово, работает без сбоев. А может, ещё что-нибудь нужно?

— Даже не знаю, — отсчитал ему обещанные деньги — вот, может, динамик сделать? Чтобы слабое воздействие усиливалось до нормального звука. А то и погромче, чтобы тревогу там поднять, злодеев напугать.

— За час сделаю. А если вам некогда, может, с собой возьмёте? Тогда на месте соберу, что надо.

— Подскажи-ка лучше вот что: у меня есть спутниковый Интернет в доме, и я хочу, чтобы он там и был. И нужен доступ к Интернету в точке примерно в ста метрах от дома, можно по проводу, можно по вайфаю. Как лучше?

— Помехи рядом есть?

— Нет, сельская местность.

— Тогда по вайфаю. Можно усиление поставить на приёмник, это проще будет.

— А как... — но поступил вызов на мобильный, я даже вздрогнул. Отвык уже за лето.

Вызывал Шура. Оказывается, звонил знакомый врач, Геннадий Михайлович, и Шура хочет, чтобы я с ним встретился, поговорил насчёт денег. Прислал номер мобильного.

— Ты резюме подготовил? — я вспомнил про Евгения — со всеми телефонами и адресом?

— Вот оно — тот протянул мне лист.

— Ладно, — я сложил лист и убрал в сумку — скажи сам, что ты по жизни умеешь, кроме ремонта компьютеров?

— Толком и ничего, — расстроился парень — вот разве строить приходилось, работал на каникулах.

— Что строил?

— Так, по мелочи. В садоводствах подрабатывали, кому сарай, кому полы перестелить. Фундаменты делали.

— Имей в виду, если я тебя возьму, будешь делать всё, что скажу. И строить, и колодцы копать, и рыбу ловить, и снег чистить. А ещё клятву дашь такую, что если проболтаешься кому, память потеряешь.

— Я готов!

— Машина есть у тебя?

— Нету — он опять приуныл.

— А права?

— Права есть, категория Б.

— Сделай себе права на трактор. Я приеду недели через две, оплачу, сколько они там стоят. Лучше, конечно, чтобы и реально научился с трактором обходиться, а не просто купил — я забрал усилители и уже пошёл к дверям, но вспомнил — на листе, что ты мне дал, почта твоя есть?

— Да.

— Я возможно свяжусь с тобой по почте, чтобы не вычислил меня раньше времени.

Позвонил Шуриному знакомому, тот мог встретиться только вечером. Договорились дома. Ладно, отправимся искать гастарбайтеров.

Рабочих нашёл легко. Около Вимоса праздно стояло несколько человек, внимательно меня оглядели. Чтобы самому присмотреться, зашёл в магазин, покрутился там для вида и вышел обратно, сел в машину. Ко мне уже потеряли интерес.

Всего на площадке при магазине крутилось человек двадцать. Особую активность проявляли пять — семь человек, встречали подъезжающих, заговаривали с ними. Остальные вели себя достаточно пассивно, оживлялись при появлении потенциального покупателя, даже подходили и слушали, но вопросов не задавали. Трое сидели безучастной группой, с видом отчаявшихся. Эти-то мне и нужны.

Подошёл к ним, поздоровался. С огромным трудом выяснил, что именно они умеют делать. В принципе, разнорабочие, только один немного говорит по-русски, двое нет. Нелегалы, что ли? Тому, что владеет русским, через пень в колоду объяснил, что именно мне от них нужно. Сразу все трое закивали головами, дескать, да, берёмся. Об условиях не спрашивают, только о деньгах.

В конце концов, довёл до старшего, что ехать далеко, будут там жить сами по себе, связи не будет. Велел быть утром с вещами на этом месте. Вижу приуныли, не верят. Тогда дал аванс, велел купить продуктов на две недели. С авансом поверили, загомонили по своему. Взял у старшего телефон и уехал.

С врачом встретились вечером.

Оказалось, молодое дарование с кавказских гор разочаровалось в карьере врача, тем более что в адрес клиники выставлено два судебных иска и как минимум один привычными силовыми методами отвести никак нельзя. Подарок любящего отца молодой джигит хочет продать, естественно, подороже, и ищет покупателей. Медицинская общественность от такого предложения не в восторге, тем более что иск выставлен от ОЧЕНЬ влиятельной дамочки, и поддерживает её не муж, которому супруга с испорченной внешностью и здоровьем может вскоре и надоесть, а отец.

Заявленная в иске сумма перекрывает стоимость активов как минимум раза в полтора, и есть основания считать, что иск может быть удовлетворён — не с теми начал бодаться джигит. Поэтому реальных покупателей нет, и если не подвернётся какой-нибудь заезжий лох, то и не будет. Чем ближе дело к рассмотрению, тем меньше запросы у джигита. Вчера он готов был продать всё — вместе с иском, однако — за десять миллионов рублей, сегодня уже за пять. К тому же у дамочки, по слухам, начался сепсис, и дело может оказаться уголовным.

Оборудование стоит меньше пяти миллионов, но здание, хоть формально и находится в аренде, на самом деле выкуплено, он точно знает, что главврач собирался переоформлять собственность, но не успел. А здание стоит миллионов пятнадцать-двадцать, так ему говорили.

Сумма иска, насколько знает Геннадий Михайлович, тридцать миллионов, но неточно. Если есть возможность в будущем собрать такую сумму, он советует выкупить клинику у владельца и затянуть суд насколько возможно. Уголовное преследование возможно только против нынешнего владельца, так как изуродовал пациентку лично он сам, ну а потери репутации и денег можно довольно быстро преодолеть, если на работу вернётся Шура. Тем более, не исключено, что сумму нанесённого вреда можно будет и уменьшить, если убрать из клиники главного виновника.

— А что за дамочка такая, кукла с сиськами?

— Нет, что вы, — замотал головой мой собеседник — симпатичная женщина, и умница. Я с ней беседовал при поступлении, очень приятная в общении и деликатная. Просто этот Дадаш её довёл.

— Насколько опасно её состояние сейчас?

— Не знаю. Но могу поспрашивать, знакомых много.

— А исправить то, что наделал ваш Дадаш, сложно?

— Долго и дорого. Но возможно.

— Насколько долго?

— Ориентировочно, год-полтора. Небходимо...

— Стоп-стоп-стоп. Я всё равно не пойму, поэтому не нужно подробностей. Скажите лучше, к вам лично у неё нет претензий, вы можете от себя предложить ей помощь?

— Как же так, — растерялся Геннадий Михайлович — это неэтично, пока я работаю в этой клинике.

— Согласен, я не подумал. Хотя, что в этом неэтичного? Подчистить за шефом, вполне нормально. Но я не об этом. Вы могли бы представить ей Шуру, как человека, который решил бы её проблемы?

— Мог бы, но зачем? Её изуродовали капитально, Шура не справится.

— Просто вы не знаете его возможностей. Но это дело второстепенное, сейчас нам нужно определиться с действиями по клинике. Я переговорю с Шурой, ладно? — я набрал Шуру.

— Привет, Шура!

— Привет.

— Мы сидим с Геннадием Михайловичем, у меня к тебе один вопрос — ты этого хочешь?

— Да, хочу.

— А как же большая клиника и исследования?

— Начать можно и с маленькой. Если есть возможность, давай сделаем.

— Хорошо.

Хирург смотрел выжидающе.

— Шура дал добро — подтвердил я ему — давайте обсудим технические детали. Достаточные для осуществления вашего плана деньги, как я рассчитываю, появятся у меня через две недели. Сейчас могу выделить не более пятисот тысяч. Две недели ситуация может ждать?

— Не думаю. Если женщина умрёт, или состояние ухудшится, Дадаш исчезнет, и покупать будет не у кого.

— А вы занять или взять кредит не можете?

— Как думаете, почему я не уволился? У меня ипотека.

— У нас с Шурой только квартира. Да и не дадут под неё пять миллионов. Продать можно, а в кредит дадут в лучшем случае три.

— Обидно.

— Ещё я мог бы достать изумруд, под который вы займёте денег, но это долгий путь. Цена ему миллионов десять, но чтобы взять под него пять, нужно иметь не меньше месяца в резерве. Хотя...

Я набрал Марию.

— Привет, Маша.

— Привет, а ты где?

— Застрял в Питере.

— А почему не у меня?

— Пока в трудах и хлопотах. А что, можно приехать?

— Конечно. Когда ждать?

— Пока не знаю. Но скажи, ты случайно не знаешь, дед ничего не продал из тех изделий, что я ему в Петрозаводске передал?

— Не знаю. А что ты ему не позвонишь?

— Неудобно. Вчера договорились на конкретную дату, а сегодня уже беспокою.

— Что, деньги понадобились?

— Как бы, да.

— А много нужно-то?

— Пять миллионов. Но может, меньше окажется, там цена меняется каждый день.

— Ладно, жди, поговорю с дедом. — Мария отсоединилась.

— Последняя возможность — объяснил я хирургу — если не получится, ничего не смогу поделать. А не доставит ваш Дадаш неприятностей после продажи?

— Не думаю, очень труслив.

Ну-ну — я вспомнил про шурину 'чуйку'. Если что плохое, почувствует заранее.

А вот и звонок:

— Ну, как?

— Завтра после 11 дед может передать тебе карту с пятью миллионами. Годится?

— Конечно.

— Тогда приезжай. Ты далеко?

— Ехать минут пятнадцать, столько же на сборы.

Выпроводил Геннадия Михайловича с просьбой завтра договориться с нотариусом часа на два, и бегом по магазинам, пока не закрылись. Успел.

По пути к Марии вспомнил о назначенной встрече с гастарбайтерами и позвонил старшему. С большим трудом объяснил ему, что встреча переносится на послезавтра, на то же время.

Вручил в дверях дежурный букет, прошёл в квартиру. Вроде и однушка, но до чего удобная, и маленькой не кажется. То ли планировка такая удобная, то ли у хозяйки талант к организации уюта.

На дежурный вопрос, 'когда ел?', сумел ответить определённо, но с ответом на вопрос 'что ел?' поплыл. Действительно, что?

Мария больше не кормила меня шпинатом с рукколой, для меня было мясо, для Таси сухой корм. Таисия вежливо махнула Марии хвостом, уверенно прошла к мискам. Она что, была здесь? Не припомню.

Конечно, после ужина меня начали пытать, почему такая спешка с деньгами. Не видел необходимости секретничать, открыл весь расклад.

— Девушку жалко, — заключила Мария — ни за что, ни про что помереть может.

— Не помрёт, — легкомысленно бросил я — вытащим.

— Почему вытащим? Ты тоже вытаскиваешь, как твой брат?

— Нет, что ты я не умею. Я отвезу, а брат полечит. Вот и получается 'мы'.

— А почему твой брат сам не может приехать, ведь нехорошо больную девушку везти куда-то за тридевять земель?

— Ну, он не любит город, ему на природе легче работать.

— Тогда что же ты ему здесь клинику покупать собрался, если он в городе работать не может?

— Ну, может, но не хочет, — завилял я — у него там лучше получается.

— А что там такое?

— Не могу сказать.

— А дедушка почему молчит?

— Так он спал всю ночь.

— А когда проснулся, рядом был ты?

— Ну да.

— А ты знаешь, что у него шрам от аппендицита пропал?

— Не-ет — я почувствовал, что сейчас начну путаться в показаниях.

— И что очки теперь не нужны?

— Так он, вроде, и раньше без очков ходил.

— Пообещай мне ответить честно, ладно?

— Не буду я тебе ничего обещать!

— Ну хотя бы пообещай, что не соврёшь сейчас?

— Хорошо, обещаю не соврать на два вопроса — я нашёл удобную лазейку — но не обещаю ответить.

— Ты обещал, милый! — и почему у неё такой торжествующий вид?

— Вопрос первый: вы удалили опухоль у дедушки?

Блин! Поймала!

— Давай второй вопрос.

— Вопрос второй: это сделал твой брат?

....

— Слушай, тебе прямо в Гестапо работать, или в Большом доме. Ловко ты вопросы ставишь, меня, простофилю, запутала. Не спрашивай ты меня больше, я и так слишком много сказал. Вернее, не сказал.

— Не понимаю, зачем секреты такие?

— Ну, от тебя как бы и не то, чтобы большой секрет. Но если слух пойдёт дальше, да кто-нибудь ненужный заинтересуется, у меня могут быть большие проблемы. Могут и не быть, но я рассчитываю на худшее, поэтому так вот и секретничаю.

— А почему дедушку обманул, что диагноз неправильный?

— Так он и был неправильный, нету у него ничего.

— Ты меня понял, не виляй.

— Так чтобы он не чувствовал себя обязанным. Сразу возникло бы напряжение, он пытался бы отблагодарить, я бы сопротивлялся, и прощай хорошие отношения. Как-то так.

— Ладно, последний вопрос.

— Ой ли?

— Ну, сегодня последний — опухоль большая была?

— Чудом довёз. Всё! Давай лучше вина налью...

Утром выгулял собаку на Северном проспекте. Удобное место, однако.

Снова забрался под бок к Марии и добрал ещё часа два утреннего сна. Ну, не совсем сна, в общем...

К деду приехал на метро, так быстрее.

Тот встретил меня весь такой деловой-деловой.

— Вот карта, вот пин-код для неё. Вот примерные пожелания от сына. Вы торопитесь?

— Да, в общем.

— Тогда передайте вашему брату моё искреннее восхищение. Чувствую себя как на десять лет моложе, и это только от обследования. И видеть стал лучше, представляете?

— Там ещё сустав какой-то вам поправили, кажется.

— Серьёзно? А я-то думаю, почему он о себе не напоминает? Ваш брат просто волшебник. С удовольствием поблагодарю его лично, когда представится такая возможность.

Но я уже ретировался.

Геннадий Михайлович встретил меня на выходе из метро, благо до клиники идти было несколько минут.

— Я сказал ему утром, что нашел вероятного покупателя, тот даже запел. Но при встрече скорее всего начнёт демонстрировать, какой он крутой. Я не буду присутствовать, чтобы он не заподозрил моей заинтересованности, так что имейте в виду.

— Дадаш Галибович, вот человек, о котором я говорил — поклонившись, Геннадий Михайлович представил меня и выскочил из кабинета.

Дадаш Галибович, лет двадцати пяти, жгучий брюнет-красавец восседал в кресле как на троне.

— Гена сказал, что ты хочешь купить мою клинику? Что же, могу и продать, если дашь хорошую цену. Надоела она мне, думаю в горы уехать, там хорошо сейчас.

— Не совсем так. Я согласен купить твою клинику — это не значит, что хочу.

— Что значит, согласен — деланно удивился Дадаш — она стоит пятьдесят миллионов, а я уступаю за десять.

— Она почти ничего уже не стоит. Здание не в собственности, значит чужое, судебная тяжба, о которой весь город знает, оборудование старое. Персонал ты весь разогнал?

— Зачем разогнал? Все довольны, все работают. Только несколько лентяев ушли, а так все остались.

— Так вот, я согласен купить у тебя юрлицо — клинику, со всем находящимся здесь имуществом за пять миллионов рублей. Вот карта — продемонстрировал ему банковскую карту — на ней пять миллионов. Если согласен, пойдём к нотариусу оформлять сделку, если нет, то не очень-то мне и хотелось. Не для себя беру, лично мне она и на фиг не нужна.

— Зачем нотариус? Ты мне веришь, я тебе верю, ударим по рукам и всё твоё.

— Давай всё же у нотариуса. Ты ведь только что пытался мне продать чужое здание, так что пусть нотариус посмотрит все документы. И не надо разыгрывать из себя необразованного горца, ты же медицинский университет закончил.

— Привычка, — пожал плечами Дадаш — обычно срабатывает. Хорошо, пошли к нотариусу. Ты знаешь, куда?

— Думаю, Геннадий Михайлович знает, он где-то рядом живёт.

В конце концов, после двух часов нервотрёпки, я стал единоличным владельцем ООО 'Клиника АМК' со всей его историей и долгами. Собственно, окончательно стану после внесения в госреестр, но это должно свершиться как бы автоматически.

Позвонил Геннадию Михайловичу, рассказал, что всё закончилось, клиника теперь как бы моя, но Шурина. Его эта деталь не интересовала, главное, что без Дадаша.

Позвонил Шуре, поздравил его. Спросил, что он думает предпринять по поводу девушки, пострадавшей от действий его клиники. Оказалось, ничего.

— Ну как же ничего? — возмутился я — А если она, не дай бог, помрёт, твоя клиника вообще прекратит существование, у тебя лицензию отберут. Нужно искать выходы на эту женщину и исправлять положение.

— Так пусть Геннадий Михайлович попробует.

— Так и скажи ему об этом! Клиника — твоя, ты и решай её вопросы. Я помогу, если нужно, но это в первую очередь твоя задача. Звони ему и решай. Лично я думаю, что тебе нужно приехать и вылечить её, и незаметно исправить то, что напортачил этот горец. Но решать должен ты. Давай, действуй, а я завтра приеду со строителями. Если опять ничего не случится.

Но ничего не случилось. Наутро я благополучно встретил рабочих у метро и через пять часов с небольшим прибыл на хутор.

Глава 17

Первым делом показал рабочим, где им разместиться. Определил фронт работ, то есть, где следует ставить павильон, и как мы с Шурой его себе представляем. Собственно, павильон 6-на-6 метров, с шатровой крышей под металлочерепицу, со стороны озера — сплошное остекление, кроме опор, вход с угла через прямой тамбур. Пол оставить земляной, стены на ленточном фундаменте, по нему кирпичная кладка до пояса.

Пусть определят, что им нужно, завтра съездим в магазин, всё купим. Продемонстрировал запасы кирпича, вроде, должно хватить.

Оговорили стоимость работ. Конечно, для начала меня пытались развести на повремёнку, но я был твёрд и мы договорились на аккордную оплату.

Поспешил к Шуре. Он как раз общался с Геннадием Михайловичем. Тот навёл справки про жертву нашей клиники, положение там тяжёлое, без Шуры не обойтись. Провести Шуру к ней можно, это хирург организует.

— Что тут думать, езжай сегодня же — предложил я ему — если увидишь, что у тебя не получается, вези сюда, Пьер всё исправит. Главное, чтобы она в сознании была.

Рассказал ему в подробностях о своих похождениях в Питере. Про Марию, правда, умолчал, но нестыковки он заметил и уточнять не стал.

Проведали с Тасей Мальчика. Тасе он обрадовался явно больше, чем мне, захрюкал и побежал навстречу, помахивая коротким хоботом. Надо сказать, в горку и по прямой он бежит вполне прилично, наверно, и в нас с дедом так влетел. Тася, по-собачьи припадая на передние лапы, спровоцировала его на разворот. Ноги у Мальчика немножко запутались, он упал носом вперёд. Не больно, но, кажется, и не обидно. Таисия налетела на лежащую тушу, ткнула носом в хобот, прихватила зубами за ухо, потрепала и отскочила, предлагая догнать. Мальчик не сразу, но все-таки разобрался в ногах, поставил их как нужно, и побежал ловить собаку. Нина им не мешала, но собрала нас на обед.

А я забыл спросить, как наши узбеки собираются готовить. Оказывается, Нина этот вопрос уже решила, для первого раза сама отнесла к ним обед, и велела придти за ужином. Завтрак будут готовить сами, утром Нине некогда.

Шура уже весь в сборах и планах по устройству клиники. Тяжело мне тут будет без него.

После обеда, наконец, добрался до шатра. Узбеки сделали разметку под ленточный фундамент, но не копали, перетаскивали кирпичи. Так что путь в шатёр проходил через натянутые нитки.

Первым делом — к Пьеру. Приглушил радио, похоже, работает круглосуточно.

— Здорово!

— И тебе не кашлять, шеф!

— Принёс учебники, будем учиться. Чем быстрее пройдём школьный курс, тем быстрее приступим к расшифровке телевизионного сигнала. Сейчас и начнём, только посмотрю, что с нашим экспериментом. Помигай мне.

— Я гонял твою гайку туда-сюда, даже без обеденного перерыва.

— Ого, мы уже шутим?

— А то!

Эксперимент идёт удачно. За двое суток моего отсутствия границы сдвинулись примерно на сантиметр, причём и на приклеенный кусочек жести пятно портала тоже наползло. Немного меньше, чем на лучших направлениях, но миллиметров на пять точно. Обвёл новые контуры фломастером, положил образец назад.

Лёг на Пьера, начали читать школьные учебники.

С первым классом проблем не было. Прочитали весь курс за полтора часа, и то, часть времени потратили на посторонние объяснения.

Второй класс вроде и прост, но у меня начали закрадываться сомнения, правда ли это учебник математики. Но на обложке — я проверил — так и написано, 'учебник'. Зато с учебником русского языка не было никаких проблем.

Дальше — хуже.

Но за вечер программу начальной школы худо-бедно одолели.

Пьер молодец, впитывает как губка, но уж очень дурацкие порой задачи. Ничего, решаем.

Когда выбрался из шатра, уже стемнело. Шура уехал, главный узбек ждал меня со списком, что требуется. Пробежал глазами — что ж, всё разумно. Решили, что с утра с ним поедем на Газели, а двое продолжат таскать кирпичи и копать траншею под ленточку.

Вызвал по рации Пьера, попросил сообщить АннеВанне, что утром поеду в магазин и могу захватить одного человека. Через несколько минут Пьер передал, что она отказалась.

Уезжал с неприятным чувством, раньше всегда (всего-то пару месяцев!) кто-то оставался, либо я, либо Шура, Пётр наконец. Но ничего, нормально закупили стройматериалы, даже бетономешалку приобрели. Доски пришлось распилить пополам, иначе не хотели помещаться. Ничего, потом закажем с доставкой.

Вызвал Шура.

В клинике праздник в связи с переменами, Шура пригласил прежнего директора, тот уже приходил, коллектив восстанавливается.

А вот с девушкой плохо, Шура её поддерживает, но сил или знаний не хватает. Нужно будет в ближайшие дни везти к Пьеру. Отец вроде уже и согласен, но муж был против. Сама женщина в больнице, а у мужа еще возникли какие-то полукриминальные разборки, он недоступен, а чтобы взять её из больницы для перевозки, требуется именно его согласие. Геннадий по своим каналам может обеспечить сантранспорт, но пока ждём.

Привезли покупки на хутор, там всё по-прежнему. Велел беспокоить меня только в крайнем случае и пошёл в шатёр.

На этот раз поступил хитрее. Вместо учебников по математике взял справочник Выгодского. Красота! Вся математика начальной школы чуть больше чем на ста страницах! Шрифт мелкий, прошли за три часа. Русский язык до пятого класса — за час. Вроде, и время осталось, но устал.

— Пьер — спрашиваю — мог бы ты мне дать дар целительства, как у Шуры? Сложно это?

— Тебе несложно. Твой полный слепок у меня есть, нужно чуть подновить слепок сознания, и всё. Минут за двадцать управимся, только погрузишься, и готово.

— А без погружения можно?

— Нет, никак. Без погружения могу дать только быстрый отдых, поспишь минут пятнадцать, и полон сил.

— Тогда давай быстрый отдых, а с погружением как-нибудь в другой раз.

— А Шура где?

— Уехал. И, скорее всего, будет редко приезжать, хочет лечить людей.

— Это значит, ты здесь один?

— Ну, есть Нина, и рабочих трое.

— Тогда позови своего зверя, пусть охраняет.

— Зачем? Я же не буду пропадать, переходить в твоё ничто?

— Всё равно позови, Нина не воин, а спящего охранять надо. Может, тебе ещё одного Шуру сделать? Сразу мужчину, не беспокойся.

— Пока не нужно. Лучше я Таисию позову.

Вышел из шатра, обошёл территорию. Всё в порядке, Мальчик отдыхает в сарае, узбеки ужинают, ручей под мостом журчит, Таисия с высокого крыльца наблюдает. Позвал её в шатёр.

Лёг на Пьера:

— Включай свою машину, боярин — только и успел сказать.

Проснулся легко, отдохнувший, бодрый.

— Вставай — говорит Пьер, и Таисия тут как тут, всё лицо облизала.

— Вроде и правда выспался.

— Тогда давай ещё поучимся.

— А и правда — я взял справочник по математике и мы занялись алгеброй. За три часа проштудировали пятьдесят страниц из ста тридцати, пока не устали глаза. Бедные дети, они не по справочнику, а по ужасным учебникам мучаются.

Спать мы с Тасей пошли глубокой ночью.

Утром меня дожидался бригадир. Песок нужен для бетона, или самим копать, или привезти. Ну, это беда небольшая, набрал Игоря Вениаминовича. Да, в течение дня привезут.

— Подходит? — спрашиваю бригадира. Тот кивает, ну и хорошо.

Как-то необычно завтракать в одиночестве. Тася не в счёт.

Звоню Шуре, узнать, как дела. Вроде, он собирался утром сделать попытку убедить мужа нашей (О! Уже нашей!) девушки дать разрешение на лечение.

Отвечает не сразу.

— Привет. У тебя конкретное дело?

— Нет, просто тревожно как-то.

— Да, здесь тоже движуха. Мы с Геннадием приехали, а вокруг особняка полно полиции, сами ходят туда-сюда, но никого не пускают. Он пошёл узнать, в чём дело, минут десять, как ушел.

— А что девица?

— Плохо. Мне удаётся удерживать ситуацию и даже немного улучшить, но долго сидеть не разрешают, и за два-три часа всё возвращается.

— В сознании?

— Пока да. О, Геннадий идёт. Я перезвоню, побудь у компьютера.

Много полиции — это значит кража, а скорее убили кого-то. Боюсь, Шуре понадобится помощь.

Минут через пять звонит.

— Убили мужа ночью. У кого теперь разрешение получать?

— Да ты что, какое разрешение! Она может оказаться следующей жертвой, и если её вам не отдадут, то её очередь сама подойдёт. Это же имущественные разборки, ты говорил?

— Вроде, так.

— И она наследница. Или сама заказала?

— Ну, не знаю. Вон, Геннадий говорит, не могла.

— Тогда не думайте долго, а вытаскивайте её раньше убийцы. Она вам с Геннадием верит?

— Да, верит, но она очень слабая.

— У Геннадия же была скорая, так вывозите на скорой. А я выезжаю вам навстречу, может, помощь потребуется. Так что через час буду в зоне, звони на сотовый. И не раздумывайте долго, торопитесь. И наплевать на нарушения, парализуй там всех, главное бабу вытащить. И к Пьеру. Всё, я выезжаю.

Что мне собрать-то? Куртку с кинжалом, телефоны, деньги. Тётю Тасю оставил дома, попросил Нину позже её выпустить. Пока грел машину, связался с Пьером, объяснил ему ситуацию. И поехал.

Когда добрался до асфальта, позвонил Шура, сообщил, что бабу выкрали. Или девчонку? Забыл спросить. По моим расчетам, встретимся примерно в районе наших июньских приключений. Оно и хорошо, дальше там полосы движения разделены, не развернёшься.

Дорога вполне приличная, но Газель не птица, лететь не может. Так что торопимся не спеша. Тем более Шура периодически отзванивается, что всё в порядке, едут.

Добрался до знакомой церкви, встал на парковку. Шуре отзвонился, жду.

Вдруг Шура сам звонит.

— Привет, случилось что?

— Слушай, нас нагнали два джипа, пытаются прижать к обочине.

— Не менты?

— Нет.

— Вы где?

— К мосту подъезжаем.. едем по мосту.

— Пусть Геннадий выжимает из машины всё, что может, наплевать на правила. Перед церковью сворачивайте налево и сразу направо, я их сниму с хвоста, понял? Перед церковью налево и сразу направо! Жду!

Пешком не успеть. Резко выруливаю со стоянки, благо движение слабое. Чёрт с ней, с двойной осевой, делаю два поворота направо и торможу, ставлю Газель на обочину. Выскакиваю из машины, встаю спереди, чтобы машина меня хоть немного прикрывала.

Ага, сирена. Геннадий идёт с сиреной и мигалкой, правильно. Слышу, визжит резина, значит пока всё по плану. Ещё раз визжит. Краем глаза вижу, у Газели осыпается лобовое стекло. Стреляют, что ли? Мимо пролетает скорая. И правда, стреляют. Посылаю кинжал в переднее колесо Лэндкрузера, колесо взрывается, машина летит кувырком. Зову кинжал обратно — в руку тычется рукоятка без лезвия...

Второй джип притормаживает, чтобы не врезаться в лежащую поперёк проезжей части машину, начинает объезжать её с моей стороны. Сильно посылаю уже рукоятку без лезвия в водителя. Видимо, попал, машина завиляла и со всей дури впечаталась в первую. Зову остатки кинжала обратно, на удивление, рукоятка возвращается.

Из первой, лежащей на боку, начинает выползать какая-то рожа. А хрен тебе! От всей души шлю ему рукоятку в лоб. Смотрю, упал внутрь. Сработало?

В принципе, дело сделано, хвост снят. Сажусь в Газель, подъезжаю поближе, изо всех сил желаю пассажирам обоих машин лишиться зрения. Но я не Шура, да и результат не проверить, пора сматываться. Пока мы тут разбирались, никто не пытался проехать, но везение не будет долгим.

Не торопясь, въезжаю в посёлок, проезжаю его насквозь. Никому, кажется, нет дела до отсутствующего лобового стекла. Останавливаюсь, прихожу в себя. Самое время закурить, но я некурящий. Вытаскиваю телефон, набираю Шуру.

— Вы где?

— В лесочке спрятались.

— Все целы?

— Целы. А бандиты?

— Точно не знаю, но ехать больше не смогут. Вы далеко от посёлка?

— Километра два-три.

— Возвращайтесь, будем совет держать.

Вскоре подъехали. Геннадий бледный, не привык к таким разборкам, а мы с Шурой за лето пообтёрлись. Скорая красивая, новенький Форд. Частная, что ли?

— Что с пассажиркой? — спрашиваю.

— Я её усыпил, чтобы не переживала. А состояние не хуже, чем с утра.

— Как забрали?

— Пришлось силой. Надели халаты, маски медицинские. Кто пытался заговорить или остановить — тех парализовал и усыплял, Геннадий носилки нёс. Обратно так же, только носилки несли вместе.

— А как вас вычислили?

— Понятия не имею. Может, это полиция?

— Полиция не стала бы в вас стрелять.

— В нас стреляли? — очнулся Геннадий.

— Ну да, вон стекла нету — я кивнул на Газель.

— Может, маячок в машине? — предположил Шура.

— А может, и камеры на дороге.

— В общем, машина засвечена. Вам её на каких условиях дали?

— Хороший знакомый дал на три дня. С документами и путевым листом. Только вот похищение теперь не скроешь.

— Ничего, завтра ваша пассажирка позвонит в полицию, и дело прекратят. А до тех пор машину спрячем.

— Завтра не сможет — мотнул головой Геннадий — в лучшем случае дня через три-четыре. Я врач, я знаю, что говорю.

— Не будем спорить, но сейчас машина засвечена и ехать на ней нельзя. Дальше придётся на Газели.

— Пожалуй — согласился Геннадий.

— Может, — предложил Шура — у отца Федора поставим?

— А согласится?

— Если правду сказать, то согласится.

— А телефон у тебя есть?

— Должен быть, — Шура начал поиски в своём телефоне — нашёл.

— Тебе теперь другой прибор положен, более статусный, — заметил я — а то неудобно даже в кнопки тыкать.

— Отстань — Шура вызвал номер и отошёл в сторону.

— Как, успокоились немного? — спросил я у Геннадия.

— Вроде того. Может, лучше на 'ты' будем?

— Давай. Это ты здорово придумал, что сирену включил. Я по ней и сориентировался.

— Боялся, что в поворот не успею войти. Но всё равно встречных не было. А как ты их остановил?

— Разрезал колесо переднему, тот перевернулся. А задний в него въехал.

— Как это разрезал, на ходу? Чем?

— Был у меня особенный кинжал для метания. Сломал, к сожалению.

— А эти не вызовут подкрепление?

— Им бы со своими проблемами разобраться. А машину сменим сейчас.

Подошёл задумчивый Шура.

— Я договорился с отцом Федором. Геннадий приедет к нему и поставит машину на территории. А документы отдаст тому, кто встретит у ворот. Если приедут бандиты, им не будут чинить препятствий, если полиция — то отдадут и машину и документы. Представляться никому не нужно, лучше и лицо не показывать.

— А потом? — растерялся Геннадий.

— А потом вы пройдёте в сторону моста метров триста, там автобусная остановка. И что первое подойдёт, туда и уедете — либо на электричку в Лосево или Сосново, либо в Питер. И сразу в клинику.

— Шура, мы решили теперь на 'ты' — вставил я.

— Да? Поддерживаю. И позвони Вериному отцу, только не отсюда, лучше из электрички. Только лишнего не говори, его могут прослушивать.

— Как же я до вашей церкви доберусь? Я вообще не представляю, где мы.

— Вот по этой дороге — показал я Геннадию — едешь, не сворачивая, километра два, упрёшься в трассу, по ней направо и метров через четыреста слева красивый забор, в нём ворота. Тебе туда. Мигалку включи, там сплошная.

— Давайте переложим вашу спящую красавицу — поторопил я.

— Подожди, разбужу — остановил Шура и полез в 'скорую'.

Вскоре вышел, поддерживая бледную до зелени женщину в халате. Вдвоём с Геннадием усадили её в Газель, укрыли одеялом из скорой.

Посмотрели, как разворачивается Геннадий и потихоньку двинулись к дому.

— Мне показалось, что мы удирали, и по нам стреляли? — слабым голосом спросила пассажирка.

— Нет, не показалось — ответил Шура — но больше никто за нами не гонится, а теперь поспите — и снова погрузил её в сон.

Двигаться без лобового стекла удовольствие небольшое. Чуть увеличиваешь скорость, встречный поток всё переворачивает, говорить невозможно, пыль попадает в глаза, ладно хоть сухо. Так ползком дотащились до Приозерска, до первого автосервиса. Стёкол, конечно, нет, двинулись дальше.

В следующем сервисе история повторилась. В третьем по счёту мастер, посмотрев на укутанную спящую Веру, сжалился и взялся за телефон. Через две минуты у нас был адрес места, где имеется стекло и его вставят.

— Но за срочность придётся приплатить — добавил мастер.

— Не вопрос, доплатили.

С новеньким, теперь уже триплексным стеклом, дорога побежала не только быстрее, но и радостнее.

На хуторе кипела работа.

Гастарбайтеры, как муравьи, таскали цемент и песок, бетономешалка выплёвывала порцию за порцией. Шум стоял такой, что Таисия проворонила наш приезд.

Шура помог Вере выбраться из кабины и повёл в шатёр.

— Подожди! — я метнулся вперёд — А то Нина с мальчиком меня съедят! — проскочил вперёд и выпросил у Пьера две порции молока.

Пока Шура устраивал женщину на одеяле, я поторопился к Нине.

— Ради бога, простите — начал я, протягивая молоко.

— Да всё в порядке, Мальчик поел. Хотя, давайте — забрала у меня бутылки — скоро опять кормить.

— Что же он ел? — удивился я.

— Так молоко же. Я как смекнула, что вы надолго уехали, пошла к вашему компьютеру, и говорю громко: Пьер, нужно молоко для Мальчика. Он мне и выдал две бутылки. А что?

— Уф! Я боялся, что вы не догадаетесь, а связаться никак было — и поспешил обратно в шатёр.

Шура уже положил Нину на одеяло, укрыл.

— Объяснил Пьеру, что делать нужно?

— Нет, а надо?

— Конечно. Откуда он знает, что исправлять. Ты сам-то знаешь?

— Сепсис убрать, сделать здоровой.

— Это да, а из-за чего она к этому Дадашу под нож пошла? Сразу бы и поправили, что ей нужно было.

— Не знаю, как-то не задумывался. Вроде всё при ней, я и не интересовался. Не до того было, еле удержал на этом свете.

— Ничего мне не надо подправлять — внезапно подала голос Вера — блажь это была, и даже не моя.

— Ты что, не усыпил её? — подскочил я.

— Сам не видишь, что ли? — и подскочил к женщине — давайте, Вера, подумаем о чём-нибудь хорошем...

Я присел на краешек:

— Привет, Пьер.

— Здорово, командир.

— Поправишь здоровье этой женщине? Ну и по мелочи, если что нужно будет. Омолаживать не надо. Да, и верни её чистой, в одежде, но без бинтов. А то баню топить когда ещё будем.

— Не вопрос, шеф. Учиться будем сегодня?

— Обязательно. Как закончишь, так я и приду. А вообще тебе пора распараллеливать потоки сознания.

— Как это?

— Выполнять одновременно несколько действий, требующих внимания. Не то, что одновременно ковырять в носу и смотреть телевизор, а например учить алгебру и разговаривать о древних.

— А как это сделать?

— Потом подумаем, займись пока женщиной.

Вышел на улицу, Шура остался в шатре.

Так, с Ниной говорил, там пока без проблем. Песок! Вижу, что привезли, но кто платил?

Отзываю старшего.

— Вижу, что песок привезли, но я забыл оставить деньги, как решили с этим?

— Я деньги дал, начальник, ты нам авансу давал.

Хорошо, и тут пока порядок.

Пошел в дом, в доме пусто, Таисия и та с крыльца наблюдает.

Связался с Геннадием. Он добрался до клиники, но ещё никому не звонил, текущих дел полно. Нет, из электрички связался с Вериным отцом, рассказал, как дело был. Нет, телефон следователя не просил, а зачем? Отец сам обещал в полицию позвонить.

Неожиданно появилось свободное время. Мне бы к Пьеру, но он занят, не дай бог отвлеку и собью процесс.

Вот! Надо Мальчику дом присматривать. Для начала посмотрел в Интернете, какие где есть зоопарки и чем хороши.

Питерский хорош тем, что рядом, в остальном для Мальчика не подходит. Московский хорош, да, и не очень далеко, но слишком близок к правительственной кормушке, где слишком много влиятельных дураков. Еще начнут на свадьбы и тусовки Мальчика возить, так сказать, для антуражу, нам такое ни к чему. Вроде всем хорош Новосибирский, но как доставить? Ижевский поближе немного, но тоже, как везти? Надо с Академией наук пообщаться, только чтобы в дурку не упекли.

Зашла Нина. Я обрадовался, предложил чаю попить, оказалось, давно пора обедать. Ещё лучше.

Вкратце рассказал ей про наши приключения, без лишних деталей. А у Нины свои заботы — Мальчику прикорм пора давать, не абы какой, а нужный, и ещё скучно ему, хорошо бы товарища завести, пусть даже обычного слонёнка.

У меня аж рот открылся. Ничего себе — обычного слонёнка!

А Нина видит, что я как бы не возражаю, уже просит двух слоняток, мальчика и девочку, чтобы наш ребёнок правильно развивался. Посмотрела на меня, осеклась и переключилась на сиюминутные нужды. Стиральная машина, водопровод, канализация. И туалет в доме, но как робкое пожелание.

Умница, как ловко разговор перевела. Тут и возразить нечего. Связался с конторой, которая септики рекламирует, пригласил специалиста через два дня. Завтра, значит, повезу Шуру и Веру, послезавтра с Ниной за покупками, а потом и эти пусть приезжают.

Подошли Шура с Таисией. Шура, конечно, за последние дни изрядно вымотался. Нина его тоже накормила и ушла к Мальчику.

— Слушай — говорю — хочу в дом воду провести, душ и туалет сделать. Ты как?

— А что я? У меня в Питере дела, здесь, наверно, только наездами буду появляться. Ты вызывай, когда надо.

— Я имею в виду, что дядиПетину комнату займут душ и туалет. Ну и стиральная машина, если поместится. Тогда проблематично будет кого-нибудь привозить, разве что в кухне разместить.

— Значит, не будем привозить.

— Не зарекайся. Знаешь, проблема у меня возникла, кинжал-то я сломал.

— Как сломал, когда?

— Да сегодня, метнул в колесо, осталась одна рукоятка. Ею, правда, тоже сумел в лоб засветить, но практически безоружный теперь.

— А Пьер на что?

— Не говорил об этом. Но кинжал-то у него из запасников, давно лежит. А может ли он зачаровывать предметы, не знаю.

Пьер просигналил, что сеанс заканчивается, мы с Шурой пошли встречать пациентку.

Как водится, она появилась с лёгким шумом, спящая. Минут через десять зашевелилась, начала просыпаться. Неудобно села, удивлённо осмотрелась.

— Где моя одежда?

— Извините, Вера, не сообразили — развёл руками Шура — Эвакуировали вас на носилках, про одежду не подумали.

— А почему вас двое? — Вера заметила меня.

— Это мой брат-близнец.

— Где Геннадий?

— Уехал в Питер.

— Давно я здесь?

— Часа три.

— Как три часа? А почему бинты сняли? Она сунула руку под халат — Где шрам? И вообще я прекрасно себя чувствую.

— Вера, слишком много вопросов сразу, — я увидел, что Шура тормозит, и решил включиться — здесь прохладно, пожалуйста, накиньте одеяло, и пойдемте в дом. Там и одежду найдём, и поговорим.

— Да, конечно. Вы очень похожи.

— Близнецы — Шура подал руку, помог слезть с камня.

— Шура, я тебе нужен сейчас?

Найти Нину — дело нехитрое, она либо с Мальчиком, либо в доме. Обнаружилась в доме, так что я с чистой совестью ушёл, чтобы не мешать.

В шатре первым делом проверил ход эксперимента. Попросил Пьера помигать, оказалось, пятно хорошо ползёт по металлу. Пометил новый контур пятна, отложил обратно.

Учиться, учиться и учиться. Взял справочник, улёгся.

— Подожди учиться — попросил Пьер — ты хотел рассказать о параллельном сознании.

— Ну, не совсем так. Я имел в виду параллельную работу сознания. К примеру, насколько я знаю, компьютер на одном процессоре может решать несколько задач, запуская их по кусочкам — допустим, сначала решает кусочек первой, потом кусочек второй, потом снова кусочек первой и так дальше. За счёт очень высокой скорости вычислений человеку кажется, что решаются обе задачи одновременно, получается как бы одновременное, или параллельное решение двух задач. Это имеет смысл, когда решение быстрое, но медленный обмен информацией с человеком. Ну, или с другим носителем, но таких носителей теперь и нет, наверно.

— Это как же, по кусочкам? Я так не умею.

— Мы же с тобой решили, что ты компьютер, тогда у тебя тоже должно так получиться. Например, сегодня, мог бы одновременно и работать с женщиной, и учиться со мной.

— Так и попробовали бы!

— Нет, слишком опасно. Собрал бы 4/5 от женщины, и сбоку параболу.

— Я полностью собрал. Какая такая параболу?

— Ну, если бы мы с тобой параболу проходили в этот момент. Хотя параболу сегодня проходить не будем. Ну, пусть остальная часть женщины оказалась бы отрицательной, вот.

— Не понимаю. Ты шутишь, наверно?

— Шучу, конечно. Ты попробуй на простых задачках делать, как я говорил. К сожалению, сейчас не на чем пробовать, у нас с тобой очень медленный ввод. Поехали.

В общем, алгебру за этот вечер мы прошли всю. Прекрасный результат, по-моему. Пьер порывался учиться дальше, но я устал, и не согласился.

— Хочешь, лёгкое погружение сделаем? — предложил Пьер — У тебя усталость пройдёт.

— Это давай, но всё равно, хватит на сегодня. Кстати, закрутился и забыл сказать об одной неприятности — твой кинжал сломался. И лезвие пропало, только рукоятка осталась. Можешь помочь?

— К сожалению, такой был один. Есть ещё два зачарованных меча, но тебе ведь не подойдут?

— Да уж, куда мне с мечом. А сам починить или сделать не можешь?

— Видишь ли, кинжал я сделать могу хоть сейчас, но зачаровать мне не так просто, надо выходить в твою реальность и там это потребует много времени. Недели две или три, у меня же в твоём мире нету рук. Если найдёшь хорошего ремесленника, я могу дать ему способность зачаровывать предметы, и он быстро зачарует. А то лучше купи раба, чтобы всегда был под рукой. Только чёрного не покупай, они к зачаровыванию способны, но очень ленивые. Да ты, наверно, и сам знаешь.

— Ну да. Ладно, давай, усыпляй меня.

Такое ощущение, что заснул на пять минут и полностью отдохнул. Попрощался с Пьером, пошёл в дом. У выхода из шатра споткнулся о Таисию, оказывается, она не смогла войти внутрь и уснула перед входом.

Женщины уже спали, Шура ждал меня. Он рассказал, что Вера звонила отцу. Тот не сразу поверил, что это именно она, но обрадовался и обещал завтра прислать машину. Шура договорился встретиться с ним в Питкяранте.

— Так ты что, сразу уезжаешь?

— Конечно, нужно в клинике порядок наводить.

— У тебя же директор есть.

— Ну я же ещё и практикую, ускоряю релаксацию.

— Ишь ты, слов набрался каких. Мне бы тебя задержать на пару дней. Хочу смотаться вместе с Ниной в магазины, а Мальчика не с кем оставить. Если завтра надо уехать, может, через пару дней подскочишь? На выходных, например?

— Хорошо, приеду в субботу, или лучше в пятницу поздно вечером.

— Договорились. Вера-то симпатичная? Я же и не видел её толком.

— Очень. И обаятельная, и умница. Спортсменка-комсомолка, короче.

— А кто она по жизни? Что умеет?

— Не знаю, некогда было расспрашивать. То она при смерти была, то Пьер с ней работал, а потом сразу практически вырубилась.

Странно. Что умница, знает, а кем работает, нет. Ладно, пусть сам разбирается.

— Как побудка завтра, ранняя?

— Нет, на 12 часов встреча, так что спокойно встанем и не торопясь доедем.

Так оно и получилось.

Глава 18

Передал Шуру с Верой седому мужику, на неизвестной мне большой машине с двумя джипами охраны, и вернулся домой.

Объяснил Нине, что с магазинами придётся подождать до выходных, и решил всё оставшееся время посвятить учёбе. Пьеру дам до конца элементарную математику, потом физику. Русский язык с точки зрения правил имеет небольшой объём, а уж правописание пусть осваивает на примерах, я же специально старое издание справочника нашёл, ещё советское. Тогда грамматических ошибок не допускали.

С выращиванием пятна решил попробовать ещё две среды из того, что было под рукой: линолеум и ткань типа брезента. Аккуратно приклеил Моментом, загладил переход. На брезент, в общем-то, надежды особой нет, но проверю.

Узбеки залили фундамент, теперь у них перерыв пару дней, ждут, пока схватится. Попробовали рыбу ловить, но сентябрь уже, какой клёв на удочку. Показал им старые сети и верши на чердаке, они стащили всё вниз и теперь пропадают на озере, не видно и не слышно их.

Поэтому позвал тётю Тасю, велел сидеть у шатра и бдить, выход оставил открытым.

— Здорово, Пьер!

— Здравствуй, шеф. Ты вот меня своим парабулом сбил вчера, а есть момент, который может тебе быть интересен.

— Слушаю.

— У самки, которую я вчера лечил, были посторонние предметы в теле. Причём два нейтральные, вроде вашей пластмассы, а один такой, что должен был раствориться недели через две-три, а внутри, как я понимаю, что-то для неё нехорошее.

— Яд, что ли?

— Не знаю, я же не обучен вашим премудростям. Надеюсь, только пока.

— И как это туда попало?

— Скорее всего, тогда же, когда ей неудачно резали грудь.

— Значит, ей грудь увеличивали.

— Как это?

— Ну, некоторые женщины просят подложить в грудные железы пластмассу, чтобы те стали больше.

— Зачем? Пластмасса же не делает молоко?

— Для красоты.

— Тогда понятно. Ты зря мне не сказал, я сделал бы ей сиськи, как у коровы. И большие, и молока много.

— Да ну её. Но ты мне капсулу потом отдай, я её Шуре передам. Пусть разбирается, что там, а пока давай заниматься.

До вечера, с перерывом на чай, сумели прочитать курс геометрии, причём со стереометрией. Мне самому геометрия давалась не очень хорошо, поэтому в конце устроил Пьеру контрольную работу. По школьному учебнику читал задачки, а потом, когда Пьер был готов, сверял его ответ с учебником. Как ни странно, практически всё ответы были правильные, ну, за исключением нескольких идиотски сформулированных задач.

Мне всегда казалось, что геометрия — это прежде всего логика, а компьютер в моём представлении это тупой вычислитель. А тут задачки по геометрии щёлкает. Я ещё допускаю, что можно программу написать для решения многих задач, даже по геометрии. Но Пьер-то программ не пишет.

— Слушай, — говорю — уж очень хорошо ты эти задачки решаешь. Может, ты и не машина?

— Ты же сам сказал, что я машина.

— Сказал, да. А вот теперь не уверен. Правда, я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах, тем более в инопланетных. А сейчас погрузи меня, пожалуйста, в сон, а то устал очень. И ещё, если можно, начни новый кинжал, раба сейчас как-то не купить.

Через некоторое время проснулся, всё тихо. Взял капсулу для Шуры и пошли с тётей Тасей в дом.

Включил компьютер, связался с Шурой. Сказал ему про капсулу — непонятно, кто подсунул и зачем. Решили, что до выходных потерпит.

Шура мне рассказал, что его довезли до метро и высадили. Ему вроде обидно, а по мне и хрен бы с ними. В клинике порядок, основная часть персонала вернулась на работу. С утра рано на работу и Шуре — понял намёк, попрощался.

Полез пошарить, что можно сделать с душем-туалетом. Все обещают высокое качество, быстро и дёшево. Что называется, выберете две любые опции.

О! Нашёл готовый модуль, там и душ, и туалет в небольшом контейнере. Вот это нам и требуется. Подставим к дому, прорежем дверь и порядок. Вполне встанет вплотную к стене рядом с крыльцом. Вход получится как бы и не из кухни, а из небольшого коридорчика рядом с лестницей, так что нормально. Через Интернет оставил заявку, но сегодня уже нет никого.

Так, теперь закажем септик. Тоже никого нет, закажем с монтажом. Надеюсь, завтра не привезут, а то чем платить?

С утра наблюдалось заметное оживление у рабочих. Приличный улов, однако! Даже крупный судак попался. Похоже, и нам с Ниной перепадёт, если она возьмётся рыбу готовить.

С утра нырнул в шатёр, и мы вплотную занялись математикой. К обеду не только закончили курс, но и успели порешать задачки. Ну, в тригонометрии успехи Пьера меня уже не так удивили, но то, как легко он воспринял графическое изображение функций, порадовало.

Проверил, как ползёт портальное пятно по новым материалам — линолеуму и брезенту. Как и ожидалось, на брезент оно не полезло, а по линолеуму ползло вроде бы с той же скоростью, как и по металлу — замеры очень приблизительные. Но появилась интересная идея.

От кусочка жести, покрытого пятном, ножницами осторожно отрезал кусочек примерно три на пять сантиметров. Посидел, передохнул. Ничего не случилось. Попросил Пьера поморгать — моргает мой кусочек, как и основная часть, сохранилось на нём пятно перехода. Гайка прыгает на прежнем месте, там где исходный камень, значит отрезанный кусочек на ход эксперимента влиять не должен. Ну и отлично, вечером поработаю руками.

Надо будет посмотреть ещё, влияет ли подаваемая энергия на скорость роста. Попросил Пьера дать в три раза больше энергии, и убрал свои игрушки подальше.

После перерыва приступили к физике. Я еле успевал читать, ученик даже стал меня поторапливать, мол, медленно читаешь. Надо же, ему стало интересно. Математику воспринял как некую отвлечённую, но полезную информацию, а физику просто заглатывает. Так до самого вечера меня и не отпускал, тётя Тася тоже устроилась рядом и наблюдала в приоткрытый вход — на улице непогодилось.

Перед сном традиционное неглубокое погружение, и снова кажется, что полон сил. Но Пьер особо не настаивает на продолжении, соглашается, что этот прилив сил может быть обманчив.

Прошли с собакой в дом. Так, Шура подтвердил, что завтра вечером собирается приехать. Сортиростроители за наши денежки готовы воплотить любой каприз. Сроки устраивают, просят небольшой аванс. Подумаю.

Нужна иголка с ниткой. Точно помню, что в Ниву клал коробочку с подобным, там ещё булавки были и ножницы маленькие. Но после всёх событий не представляю даже, где искать. Нина спит, будить не хочу.

Нашёл свою старую футболку, проношенную до дыр, отрезал ножницами кусочек полотна примерно десять на десять. Осторожно обернул им кусочек жести с портальным пятном. При помощи шила и не очень толстой медной проволоки порядка миллиметра прикрепил получившийся свёрток на внутреннюю сторону кепки-бейсболки, со стороны лба. Сзади-то резинка, там толком не зафиксируешь.

Надел кепку. Ничего необычного не чувствую.

— Ау, Пьер, ты где? — позвал мысленно, закрыв глаза.

— Тут, где же ещё — сразу откликнулся Пьер. И через пару секунд — а ты-то где? Я тебя слышу, но шатер пуст.

— А я дома, Пьер. И если ты настроишься на меня, сейчас покажу тебе дом изнутри.

— Как так, не понимаю?

— Будешь настраиваться, или поговорим?

— Да я уже настроился, показывай скорее.

— Ну, смотри — я открыл глаза.

— Вот это да! — восхитился Пьер — а что это?

Пришлось провести маленькую экскурсию по кухне. Пьера интересовали все мелочи, порой он и меня ставил в тупик своими вопросами. Наконец, первый восторг прошёл, наступило время осмысления.

— Но как же тебе удалось?

— О, это большой секрет большого босса! — я выждал паузу несколько секунд — Ладно, не буду мучить. Ты последние дни играешь гайкой с маленьким порталом. За это время пятно портала немного, но выросло, и частично заползло на кусочек металла, который я подставил. Сегодня я отрезал этот кусочек, и прикрепил его ко лбу. Теперь могу ходить где угодно, и ты будешь всё видеть моими глазами. И слышать тоже.

— Гениально! Великолепно! Как ты только додумался! Твой мир удивителен! Правда, это первый мир, который я вижу. А что ты говорил, что можешь ходить, я тоже буду видеть, как ты ходишь?

— Давай, пройдёмся. Только по дому, на улице темно.

Я прошел в свою спальню, показал бывшую комнату Петра, вышел на крыльцо.

— Видишь, на улице темно, поэтому нам с тобой плохо видно. Завтра рассветёт, и походим с тобой по улице. Посмотришь, что вокруг творится.

— А если ты станешь видеть в темноте, я тоже буду видеть?

— Конечно. Но люди не видят в темноте. Есть специальные устройства, позволяющие это, но у меня такого нет, да и не очень нужно.

— А если у тебя будет дар видеть ночью?

— Нужно ли? А вдруг я тогда стану хуже видеть днём?

— Почему это? А что ты собирался делать?

— Собирался пообщаться с тобой и лечь спать.

— А ночью ты снимешь с головы кусочек металла?

— Да, в кепке спать неудобно. Тем более, что глаза во время сна будут закрыты.

— А что ты делал до того, как позвал меня?

— Смотрел почту в компьютере. Вот, гляди — я снова открыл почту, дал ему прочитать письма. Потом открыл новости, показал несколько заголовков, небольшой видеорепортаж.

— На этом сегодня всё — заявил я и выключил компьютер.

— Я тоже так хочу! И открывать окна, и мышкой двигать.

— Будешь. Оборудование для тебя уже сделали, вот физику поучим с тобой, и попробуем разобраться. Тебе же придётся иметь дело не с картинкой, которую вижу я, а с электрическим сигналом, который создаёт иллюзию картинки.

— А ты тоже видишь иллюзию?

— Да. На самом деле используются недостатки человеческого зрения, и картинка совсем не такая, как я вижу. Но об этом потом поговорим, а сейчас я собираюсь спать. Так что всё, Пьер, спокойной ночи — я снял кепку.

Утром мне показалось неудобно сидеть в кепке за столом, поэтому общение с Пьером началось после завтрака. Мы прошлись вокруг дома, спустились к озеру, поиграли с Мальчиком, заглянули в баню, дошли с Таисией до ручья. Бегущая вода Пьера особенно заинтересовала.

— Мне кажется, где-то я видел такое.

— Ты же сам не видишь — удивился я.

— Вот и не понимаю, почему так кажется.

Поднялись к шатру, подивились открывающимся с холма просторам. Зашли внутрь.

— Так вот каким ты меня видел — удивился Пьер — я думал, что больше. А что эти люди снаружи делают?

— Это рабочие, складывают стены из кирпичей.

— А, чтобы не охранять.

— Примерно так. Еще чтобы в мороз не было проблем. Я надеюсь, ты сможешь с электроникой работать, а она мороза не любит.

— Понятно. Ну, что, ляжешь?

— Зачем?

— Физику учить будем.

— А ложиться-то зачем теперь? Книгу возьмём и пойдём куда-нибудь. Можем на лодке покататься, чтобы никто не мешал.

— Хочу на лодке! Пойдём скорее!

Хорошо, что гастарбайтеры воодушевились уловом и вновь поставили снасти — лодка и вёсла лежали на берегу, как раз там, где когда-то я пытался замаскировать место выхода сидельцев из воды. Отплыли метров на пятьдесят, бросили якорь — булыжник на верёвке, приступили к учёбе.

Погода нам благоприятствовала и за пол дня мы добили краткий справочник Еноховича.

— Значит, теперь я знаю физику? Она очень интересная.

— Что ты! Я надеюсь, ты знаешь достаточно, чтобы смог освоить телевизор и компьютер и дальше учиться сам. Физику можно изучать всю жизнь, и всё равно будет оставаться что-то неизвестное.

— А ещё что будем учить?

— Я предложил бы тебе изучить школьный курс химии и биологии. Потом, может быть, истории. Но того, что мы с тобой прочитали, может оказаться достаточно, чтобы расшифровать телевизионный сигнал — я вытащил лодку на берег — оборудование лежит у тебя в шатре, так что этим займёмся там. А пока у нас обед, значит перерыв на краткий отдых и приём пищи.

Пьеру очень не хотелось терять контакт со мной. В конце концов уговорил, я извинился перед Ниной, наврал что-то о необходимости прикрывать голову именно мне и именно сегодня, и остался в кепке. Пьер порывался задавать вопросы, но я шикнул на него и велел сидеть тихо.

Нина составила списки необходимых и желательных покупок, мы с ней их просмотрели. Что же, резонно. Но решили по возможности ограничиться ближайшими магазинами, в Петрозаводск не ездить.

Сходил к бригадиру узбеков, поинтересовался, не нужно ли им чего. Пока всё есть, успокоил тот, но через неделю надо бы подвезти ещё цемента, а через две — кровельный материал. Ну, я решил, что пусть готовят крышу под металлочерепицу. Сделают обрешётку, тогда и определимся, сколько нужно.

Ушли в шатёр, подсоединили усилители к компу и к Пьеру. Зачитал записку от Евгения о том, как формируется ТВ сигнал. Всё прекрасно, но образцов простого сигнала нету! Попробовали разобрать нормальный сигнал — ничего у нас не получилось.

Плюнул на конспирацию, позвонил Евгению. Через анонимайзер, правда, но для хорошего хакера это ведь не проблема?

Женя от моего звонка пришёл в восторг. Да, конечно, может сформировать нужные образцы сигналов, но как переслать? Да, права на трактор получит в понедельник, стоят десять тысяч. Да, было четыре урока вождения и будет ещё один, тоже в понедельник.

— Ну, голова, что делать будем? — обратился к Пьеру — Может, подождём недельку, привезём его сюда, и пусть он толком всё тебе объяснит? А то я и сам в этой области себя неуверенно чувствую.

— Ладно, подождём. — загрустил Пьер — Давай пока в Интернете покопаемся и биологию поучим.

Что же, велел Евгению учесть наш вопрос и озаботиться генератором нужных сигналов. Да, подтвердил ему, примерно через неделю собираюсь приехать и забрать его.

А пока взял учебники по биологии и улёгся на кровать, учиться.

В принципе, сначала школьный курс в основном описательный. Так что ботанику-зоологию-анатомию проскочили достаточно быстро, анатомией Пьер вроде заинтересовался, но я ему от себя ничего добавить не мог. Даже как-то неловко стало.

Он меня ещё утешал: дескать, изучу, а потом тебе расскажу.

А потом приехал Шура. На новенькой Санта Фе. Это Верин отец сказал спасибо за спасение дочки. По Шуриным словам, ни отца, ни дочери он после расставания на Парнасе не видел и не слышал, ну и сам тоже не звонил. Но вчера на работу заявился неразговорчивый тип, нашёл Шуру, вручил ему папку, сказал, что за Веру, и исчез. В папке оказались два комплекта ключей и документы на машину, оформленные на его имя. И где узнали? Шура тоже не стал звонить, но машину принял. Правда, и телефона ему не давали.

В остальном, дела в клинике налаживаются, очередей ещё нету, но дамочки на ресепшен звонят и справляются, работает ли у них тибетский профессор.

— А как же исследования, ты хотел ими заниматься, людей лечить?

— Начну, пока потихоньку. Потом, может быть, с Геной откроем ещё одно отделение, вот там будет интересно. А то знаешь ведь, без медицинского образования нельзя. От Пьера я получил прекрасный дар, никто так не может, я интуитивно чувствую, что нужно делать, но не уверен, что древние знания годятся для современных болезней.

— Знаешь — вспомнил я про молчащего как рыба Пьера — ты не удивляйся, но Пьер нас в данный момент слушает. Я вырастил из кусочка древнего портала, что ты привёз, маленькое мобильное пятнышко и ношу его в кепке. Так что постоянно с ним на связи.

— Получилось? — удивился Шура — Пьер, привет!

Тут же у Шуры в кармане брякнула рация.

— И ты здравствуй — раздалось из рации после включения.

— Как дела?

— Отлично! Мы выучили математику, физику, а сегодня ходили по улице и плавали на лодке!

— Рад за тебя.

— Ладно, Пьер, — вмешался я — Шура устал, нам пора отдыхать, так что спокойной ночи.

— Спокойной ночи, шеф.

Мы пошли в дом и я снял кепку.

Утром Нина передала Шуре дежурство по Мальчику, и мы отправились в магазины. Договорились прихватить и АннуВанну.

Нина выехала с хутора впервые за месяц, а Пьер — вообще впервые. И нельзя сказать, что впервые в жизни, так как живёт он или нет, непонятно.

Но наслаждался поездкой он, что называется, от души. То просил побыстрее, то вдруг захотел остановиться и рассмотреть деревню. В этом я пошёл ему навстречу, и постоял у дома АнныВанны, но запретил отвлекать меня, когда она сядет в машину.

Собственно, для меня поездка была вполне заурядной, купили, что нужно, заправились и поехали домой. Нина реализовала все свои задумки, дома будет уютно.

Как сообщила мне по дороге АннаВанна, постоянные жительницы деревни решили, что не возражают против цеха по розливу воды рядом с деревней. Ну и хорошо. Надо будет узнать, не окажется ли там заповедной территории, и если нет, то добуриться до воды. А уж потом, в зависимости от результата, выкупать это место, либо нет.

Шура свою вахту отстоял на отлично, когда мы приехали, сытый и причёсанный Мальчик играл с тётей Тасей, брат наблюдал. Что интересно, узбеки работали, не обращая внимания: видимо, у них там мамонты обычное дело.

Стиральную машину мы с Шурой затащили в кухню. Нина, вроде, удивилась сначала, но я уверил её, что всё продумано, и женщина положилась на моё авторитетное мнение.

Пьер, когда мы остались вдвоём, взорвался фейерверком эмоций.

— Это было чудесно! Мчаться по дорогам, покорять пространство! Мановением руки заставлять колесницу менять путь, ногой, без окриков, заставлять её бежать быстрее или вообще стоять. Я слышал в твоём радио про автомобили, но не даже представить не мог, что это так прекрасно.

— А какие богатые у вас купцы, сколько разнообразных прекрасных товаров предлагают они! И с каким великодушным доверием предлагают простому народу ходить и брать товары в безлюдном зале, и даже при выходе не требуют платы, потому что все сами стремятся, не торгуясь, отдать запрошенное, даже в очередь становятся. Сам я никогда не имел дел с купцами, но жрецы рассказывали о них совсем другое. Наверно, ваш правитель счастлив иметь такой народ. Да, а почему ты не показал мне вашего правителя? Он уехал?

— Он живёт не здесь — пояснил я.

— Как, правитель живёт не в столице? Почему?

— В столице, но это далеко. На нашей колеснице — тьфу ты! — на машине почти сутки ехать придётся.

— Как мне понравился твой мир, я хочу узнать о нём всё. Ну да, ты говорил, что всё не узнать, но хочу знать больше.

— Что ж, давай почитаем про мир. Астрономию почитаем, географию почитаем. Вот с историей не знаю, как быть — там слишком много неправды. Но, главное начать, правильно? А там посмотрим.

Надо сказать, что воспринять астрономию по учебнику Пьеру оказалось почему-то не так просто, как я думал. Может жрецы ему какие-то установки задали, может ещё какие запреты. Но когда нашли в Интернете мультики по курсу, всё сразу улеглось как надо.

В географии мы вообще увязли. Информации оказалось много, Пьер переспрашивал и уточнял, приходилось лазить в Википедию. Я полагал, за пол дня управимся, а получается, дня два нужно.

Вечером немного посидели, отметили начало Шуриной работы на новом старом месте. Кепку я снял, незачем Пьеру на пьяных смотреть, ещё сам научится.

Шура уезжал довольно рано, пока до Питера доберётся, там уже пробки на въезде начнутся. Передал ему конверт с капсулой, извлечённой из Веры, ещё раз напомнил, чтобы был осторожнее.

— Ты же знаешь, у меня чуйка!

— Сильно помогла нам твоя чуйка в конце июня? Смотри, на чуйку надейся, но и сам не плошай.

Подтвердил ему, что планирую приехать в начале следующей недели, и мы расстались.

Последующие дни — неделя с небольшим — прошли под знаком учёбы. До вузовских курсов мы не дошли, но школьную программу проштудировали практически всю. Даже историю и основы религии. Я, уже при помощи ниток, пришил кармашек внутрь кепки, а также сделал себе хайратник с кармашком, чтобы ходить дома, не теряя связь с учеником.

Продолжающийся эксперимент показал, что трёхкратное увеличение энергии незначительно изменило скорость роста пятна. Решил пока эксперимент прекратить — много что хотелось бы проверить, но не на чем. Новых материалов под рукой нет, характеристиками поля тоже не поиграть.

Подошёл срок отправляться к ювелиру и за Женькой. Позвонил Маше — да, можно приезжать. Получил у Пьера обещанный мной Матвею Нахимовичу крупный алмаз и пяток брюликов, чтобы продемонстрировать Пьерову огранку. Конечно, и образец, что брал у ювелира.

Еду как бы один, но с тётей Тасей и Пьером. Оба счастливы, каждый по своему. Но Таисия молчит, только изредка ткнёт носом в ухо — это она так намекает, что неплохо бы остановиться, по травке побегать, запахи проверить. Мне не жалко, погода хорошая.

Пьер не умолкает, то комментирует, то спрашивает. Всё ему в новинку, всё интересно. Зачем столбы, для чего дорожные знаки, почему труба под дорогой. А уж выехали на трассу — просто караул. Когда проезжали посёлок, пришлось еле ползти, так его всё занимало.

Евгений при виде нас возликовал. Сегодня он был не один, на приёмке сидела какая-то девица в больших очках, мужчина моих лет внимательно смотрел на разобранный ноутбук. Впрочем, не только смотрел, ещё и трогал в нём что-то.

— Нельзя с собакой — пискнула девица.

— Да пускай — разрешил мужчина.

— Вы за мной? — выдохнул Евгений.

— Если не раздумал, то собирайся — подтвердил я.

— Палсаныч, я увольняюсь. Я предупреждал! — Евгений на корню пресек возражения начальника — Заявление у вас, давайте трудовую.

— Да что ж с тобой сделаешь — мужчина вынул из сейфа документ.

— Может лучше отпуск за свой счёт? — предложил я — Вдруг не понравится. А у меня и предприятия своего пока нет, оформить некуда.

— А можно? — в один голос спросили Палсаныч и Евгений.

— Мне удобнее не заморачиваться с оформлением, — объяснил я — во всяком случае, до весны. Но деньги платить буду.

— Ну и хорошо — сразу согласился начальник и убрал трудовую — место будет за тобой.

— Да какие там деньги — Евгений быстро скидывал в сумку содержимое ящиков стола — я и без денег готов.

— Куда вы его сманили? — спросила очкастая.

— Открывать новый мир — ответил я.

— С дипломом тракториста?

— А как же? Там поля непаханые — мы вышли на улицу.

— Значит так, Евгений — начал я инструктаж — напоминаю — за разглашение сведений сделаю тебя овощем. Помнишь?

— Да, Александр, не сомневайтесь, не подведу!

— Выезд завтра в семнадцать часов. Мне нужно, чтобы ты достал флешку или что там нужно с примерами телевизионных сигналов, и компьютерных сигналов на монитор, если они отличаются. Может, осциллограф неплохо, чтобы можно было картинку сигнала выводить на экран.

— Всё здесь — он похлопал по сумке — кроме осциллографа.

— Также нужно оборудование, чтобы ВайФай транслировался на сто метров от спутниковой антенны.

— Ага, понял.

— Нужна сигнализация и система слежения за периметром. Ориентировочно это квадрат со сторонами по двести метров. Но с возможностью развития.

— Ага, понял.

— Соберёшь одежду и личные вещи, что тебе нужно будет.

— Ага, понял.

— Если найдёшь, то не худо бы приборчик такой, жучков искать, маячки всякие.

— Достану.

— Купишь десяток белых мышей и что там для них надо. Корм, клетку, инструкцию.

— Ага. А зачем?

— Расскажу на месте. Теперь, забираешь эту Газель и потихоньку её осваиваешь. В центр не суйся, езди только по окраинам. На ночь ничего в ней не оставляй, тент не застёгивай, чтобы не разрезали. Вот тебе документы на машину, вот доверенность. Денег сколько надо?

— Система слежения какая нужна? В смысле, камеры какого разрешения? Ну, там человека в лицо узнать, или танк от электрички отличить?

— Скорее второе. Пока бери подешевле, надо будет, камеры заменим.

— Тогда уложусь в двести тысяч.

— Хорошо. Даю триста, чтобы не беспокоил по пустякам — передал ему деньги — Значит, встречаемся завтра в семнадцать, на углу Суздальского и Художников. Постарайся не опаздывать.

— Погодите, еще вопрос. А если мыши будут не белые?

— Хм... — я задумался на минуту — Нет, только белые, других не бери.

Вызвал такси, и через полчаса мы с Таисией были дома.

Глава 19

Всё-таки здорово помыться, когда не нужно четыре часа топить перед этим. И это я ещё не говорю про заготовку дров. Есть у города свои преимущества.

Вымытый, частично побритый и довольный жизнью, позвонил Марии.

— Привет, Маша. Дикий человек вышёл из леса и жаждет приобщиться культуры и других благ цивилизации. Не составишь ли компанию?

— Привет. А дикий человек сыт?

— Пока да. Ещё не охотился.

— Ну подъезжай тогда через два часа, приобщу тебя к прекрасному. Машину не бери, так и быть, покатаю.

Хорошо, когда не нужно тащиться на другой конец города. Зашёл за букетом в магазинчик неподалёку, и в назначенное время нажимал домофон. Мария впустила, букет забрала, но минут двадцать мне пришлось посидеть в кухне.

— Вы неотразимы, мадемуазель. Чувствую, что мне уже достаточно прекрасного, дальше будет пресыщение.

— Ну уж нет! Назвался — полезай. Пошли.

Машинка у Марии ладненькая, но какая-то непривычно маленькая. Влез в неё с опаской, но внутри места оказалось достаточно. Что-то я читал насчёт пространственных карманов...

А машинка-то юркая, и ускоряется хорошо. За полчаса добежали до Марсова поля.

— Мы куда едем-то?

— В Муху.

— Куда-куда?

— На выставку дипломных работ. Давно собиралась посмотреть, но всё никак было, а ты сподобил.

— А что это вдруг?

— Ну, я ж её недавно закончила, там и мои знакомые есть. На защиты не попала, так сейчас полюбопытствую.

— И давно ты её закончила?

— Вот уже два года.

— Так ты, что же, дипломированный ювелир, получается?

— Получается. Но только вот я — дипломированный, а дедушка — Ювелир. Чувствуешь разницу?

— Ну, я же видел твоих работ.

— А! Ерунда всякая. Обереги, амулеты. Вот у дедушки — Работы. А из меня так, подмастерье получился. Или получилась?

— Командир, узнай, от чего обереги — не выдержал Пьер. В кепку я его спрятать не решился, вдруг в гардеробе оставить придётся, так пришлось в хайратнике ехать. Но в Муху это нормально, угадал.

— И от чего обереги?

— По настроению. То от любви, то наоборот, но берут больше от налогов.

— Командир, — опять вклинился Пьер — пускай она тебе кинжал зачарует, я научу, как. У неё всяко быстрее получится, чем у меня.

— Я подумаю, не отвлекай.

— Молчу-молчу!

Тем временем мы приехали. Внешне красивое строгое здание внутри оказалось каким-то слишком уж раскрашенным. По мне, лучше бы побелили. А так, зал со стеклянным куполом очень даже ничего.

Работы меня совсем не впечатлили. Наверно, нужно быть искусствоведом, чтобы ЭТО понравилось. В общем, искусство для искусствоведов. Или для своих. В основном графика, но есть и костюмы какие-то, архитектурные эскизы — или это называется проекты? — и даже какая-то идиотская конструкция подвешена. Наверно, если дёрнуть за верёвочку, будет шевелиться или звенеть.

А Мария встретила каких-то знакомых, зацепились языками. Я как бы и не особо нужен, забрёл в боковую галерею, там искусство не настолько назойливо. Довольно симпатичные вещи, прикладные работы, наверно. Шкатулка стоит, вроде как металлическая, рисунок в какой-то хитрой технике. Не то эмаль, не то что-то другое. Табличка как бы есть, но на ней только половина фамилии, остальное оторвано.

Шкатулка такая 15 на 20, высота сантиметров 5. Рисунок не кричащий, в спокойных тонах, что-то с цветами и птицами. А ведь это идея...

Вернулся обратно в зал, меня никто не терял. Но, видимо, моё присутствие Маша почувствовала, обернулась и стала закруглять беседу.

— Как тебе выставка? — спрашивает.

— У себя в лесу я тоже вижу прекрасное — я не очень дипломатично увернулся.

— По моему, ужасно — совсем не толерантно сказала Мария.

— Но ты знаешь, я нашёл тут кое-что неплохое, и хочу купить или заказать такое же.

— Да-а? — удивилась Маша — Показывай!

И я отвёл её в галерею и показал эту шкатулку.

— В самом деле, симпатичная. Кто её сделал? — попыталась рассмотреть этикетку — оторвано...

— У тебя же остались знакомые, может, узнаешь?

Узнала. Парень учился на несколько выпусков раньше, и они друг друга не встречали. Но как только заикнулась, что, кажется, есть заказчик, получила и телефон, и не очень лестные характеристики. Груб, заносчив. Нет, пьёт не больше других.

На Машины объяснения по телефону, что появился заказчик, он что-то буркнул и бросил трубку. Но адрес назвать успел аж где-то в Рыбацком.

— Может, ну его? — вслух подумал я.

— Нет уж, однокашникам надо помогать. Вот если бы мне позвонил заказчик, я трубку не бросала бы, но это мужчина, что с него взять. Поехали, пока он трезвый.

Грубый мужчина, с которого нечего взять, открыл сразу.

— Я вас не знаю, — удивлённо заявил нам, но впустил в квартиру — хотя где-то тебя видел.

— Это я вам звонила — объяснила Маша, увидев недоумение хозяина — насчёт заказа.

— Что, и правда, заказчик? — вылупился на неё парень — я думал, бухнуть приехали. За пять лет это первый случай, что кому-то понадобились мои работы.

— Мне нужна шкатулка, — напомнил о себе я — либо та, что стоит в Мухе, либо подобная.

— Нет, из Мухи нельзя. Тогда про меня совсем забудут. Да и не отдадут, в этой технике давно никто не работает. А сделать, конечно, можно.

— Как долго?

— Ну, месяца два, я думаю. Плюс-минус.

— Лучше бы, конечно, минус, но ничего. Сколько будет стоить?

— Ох ты, и впрямь заказчик. Пять тысяч евро.

— Не многовато будет?

— Тогда три. Три тысячи евро. Но нужен аванс, у меня же ни мастерской, ни материалов нет.

— А на основной работе не заругают?

— О, основная работа! Я работаю промоутером — звучит внушительно, а на самом деле в пробках бегаю между машинами и сую листовки со всякой хренью. Да я с поросячьим визгом буду вам шкатулку делать.

Интересное кино! Говорит со мною, но смотрит только на Машу. Но не буду же я сцену устраивать!. Неприятно, конечно, но Мария мне в дочки годится — или не годится? — наверно, годится, всё-таки двадцать лет разницы. Правда, не в дочки тоже...

— Аванс сколько?

— Тысяч сто рублями.

Я отсчитал ему деньги, положил на стол.

— Пожелания какие-нибудь будут?

— Да. Общий стиль сохранить тот же, размеры по высоте сохранить, а в плане сделать двадцать пять на двенадцать сантиметров. В общем, как кирпич. Хотя, если будет получаться несуразно, сделайте иначе. Мне хотелось бы, чтобы объём получился не меньше двух литров, и чтобы шкатулка легко поместилась в дипломат. Да, и ещё один момент: я должен приобрести её через магазин, с чеком и фотографией, как авторскую работу, чтобы на таможне не было проблем. Комиссионные оплачу отдельно. И ещё — изнутри дно не лакируйте. Мне нужно будет кое-что приклеить. Кстати, какая толщина материала?

— Полтора миллиметра. А что?

— Годится. Дно не должно быть тоньше.

— Как с вам связаться?

— Вот мои реквизиты — протянул ему листок со всеми своими телефонами — но периодически связываюсь с Марией, через неё тоже можно передать.

Да, юноша из моих рук получил шанс. Это ж надо, ни разу на меня не взглянул! На первого в своей жизни заказчика!

Спустились к машине.

— Еще будем приобщаться к чему-нибудь?

— Нет, хватит с тебя прекрасного. Поехали домой.

— То есть ты меня к себе приглашаешь?

— Ну да. А что такое?

— Тогда поехали.

Юркая машинка пыталась доставить нас побыстрее, но увы. Весь город внезапно устремился в нашем направлении. К Академке добрались только в начале десятого.

— Скажи, зачем тебе эта шкатулка? Я согласна, она неплохая, но за такие деньги ты мог бы что-нибудь не хуже просто купить, и не заморачиваться с заказом.

— Ну, тут несколько причин. Во-первых, мне нужен металлический ящик, с достаточно толстыми стенками, не вызывающий вопросов на таможне. У него толщина стен оправдана применяемой техникой. Во-вторых, она мне действительно понравилась, особенно среди всего остального. Ну и в третьих, мне захотелось немного поддержать парня.

— Ты что, двойное дно сделаешь в шкатулке?

— Нет, конечно. Я надеюсь, с её помощью что решу затруднение с отправкой камней твоему отцу, но пока не уверен, что получится. Но если получится, будем переправлять любые партии без риска обнаружения.

— Как волшебный карман?

— Наверно. — ну не знаю я, что такое волшебный карман. Разные мы мультфильмы смотрели в детстве — А можешь показать мне свои обереги и амулеты?

— Мне неловко, это такая ерунда — но вытащила несколько поделок.

— Командир — влез Пьер — дай посмотреть!

— Смотри, кто тебе мешает.

— Не так, поднеси к месту, где я.

— Пришлось взять один браслет с камушком на верёвочке, внимательно рассматривать его с разных сторон, потом поднести к виску, где в хайратник зашита пластинка с Пьером.

— Ты знаешь, а в нём есть чуток силы. Он очень слабый, но действует. Привози её ко мне, шеф, она после погружения тебе за три часа кинжал зачарует. У неё к этому способности.

У меня, наверно, глаза округлились от удивления.

— Что-то случилось? — обеспокоилась Мария.

— Ты знаешь, он не пустой. В нём есть сила, хоть и немного — я присвоил себе лавры Пьера.

— Не может быть! — удивилась девушка.

— Я тоже так думал. А ты, значит, немножко ведьма.

— Брось.

— Нет, не теперь не брошу. Завтра поедем со мной, проведём обряд. Сила вырастет, и умение придёт. Не бойся, никаких условий и никакой подчинённости. За это просто зачаруешь мне кинжал.

— Какой кинжал? — Маша поняла, что я говорю всерьёз, и от этого растерялась ещё больше.

— Да мой кинжал. Помнишь, показывал тебе?

— Нет.

— Ну я еще двух бандитов им убил, когда мы с тобой познакомились.

— А, помню.

— Так вот он сломался, а новый не зачаровать. Поможешь?

— Я же не умею.

— Так научишься. Я договорился выезжать завтра в пять, хорошо?

— Хорошо.

— Ну и ладушки. Мы как, вино пить будем? — я кивнул на давно уже полные бокалы.

Ближе к ночи я позвонил Шуре, сказал, что сегодня не приду и напомнил, что с тётей Тасей нужно выйти.

— Что я, не соображаю? — возмутился Шура.

Матвей Нахимович был в прекрасном настроении. Рассчитался со мной за алмазы тремя картами на одиннадцать миллионов рублей и за изумруды с сапфирами долларами. Наличными. На два с лишним миллиона.

— Надо бы как-то уходить от наличных денег — заметил он — такие суммы привлекают внимание. Да и с картами теперь заморочки.

— Пожалуй. — я тоже не ожидал такой кучи зелёных бумажек — Как-то не думал об этом до сих пор.

— Георгий вышел на владельцев той фабрики, они не против избавиться от ненужного актива. Но по цене пока не договорились — сообщил мне ювелир последние новости — под залог камней ему обещали открыть кредитную линию на двадцать миллионов шекелей.

— Это много?

— Этого должно быть достаточно.

— Да, Матвей Нахимович, возвращаю вам одолженный камень — я достал пакетик с бриллиантом.

— И как, получается у вашего партнёра огранка?

— Вот, поглядите — я извлек спичечный коробок и высыпал на стол пять бриллиантов, все такой же формы, но разные по величине.

— Ого! — ювелир тут же вооружился лупой — так-так-так...очень неплохо...очень — наконец, оторвался, посмотрел на меня — очень хорошие камни, на вскидку здесь от семидесяти до двухсот тысяч долларов. Вы их мне оставите?

— Конечно.

Мария с разрешения деда тоже взяла лупу и углубилась в изучение.

— А вот, Матвей Нахимович, обещанный подарок — я вытащил алмаз, по размерам между большим фундуком и маленьким грецким орехом.

— Какой ещё подарок, бросьте, мне неудобно, право! — запротестовал дед.

— Но обещал же! — я развёл руками — Вы не рассматривайте его как ценную вещь, а считайте памятным подарком. Вы же видите, мне они достаются достаточно легко. И обратно не возьму, мне он всё равно ни к чему.

— Бери, дедушка, — вмешалась Мария — ты его не продавай, пусть себе лежит. Может, пригодится когда, а может, и нет. Ты покажи лучше Александру жемчужную парюру.

— О! — просиял ювелир — этот гарнитур мне удался, без сомнения — он удалился в соседнюю комнату и принёс большую коробку, как будто конфетную, и открыл её передо мной — вот, смотрите!

На красном бархате лежали украшения. Два я определил — серьги, название третьего не знал. Но функционально понятно, застёгивается на шее. Невзрачные прежде жемчужины здесь стали центром композиции, приковывая внимание. Причём серьги оказались... разными, я не поверил себе, и взял коробочку в руки. Мне сунули лупу, я ею машинально воспользовался.

Действительно, при общем сходстве, в деталях серёжки — нет, серьги — отличаются. Но несомненно, они составляют пару. Тот же общий рисунок, но третья тема на ожерелье, или как его там.

— Правда, необычное решение для колье? — спросила Мария.

Понятно, эта штука — колье.

— Очень красиво, — сказал я вполне искренне — никогда такого не видел.

Дед от моих слов только что не замурлыкал.

— Вот тебе разница между ювелиром и дипломированным специалистом — вполголоса сказала Маша.

— Ничего, вот пройдёшь обряд, проявится сила, тогда посмотрим. Ещё и дедушка в ученики попросится, вот увидишь.

В гостях хорошо, но пора и честь знать.

— Матвей Нахимович, какие пожелания по срокам следующей партии?

— Георгий сказал, хорошо бы в ноябре. Он разве не написал?

— Может быть. Честно говоря, ещё не читал, что там. Хорошо, будет в ноябре.

Я распрощался и взял в руки приличных размеров клетчатую сумку на молнии.

— Куда ты с таким грузом? Вызови такси — подсказало Мария.

И впрямь, что-то я торможу. Вызвал машину, через несколько минут она и подошла. Ещё раз попрощался и ушёл.

Тётя Тася встретила меня, как будто после трёх лет отсидки.

Шура был ещё дома.

— Тебя ждал — пояснил он.

Я вывалил на стол доллары, разделил на две кучки.

— Забирай свою — пододвинул одну брату — только не свети особо.

Сгрёб свою половину обратно в сумку.

— Найдёшь, на что потратить?

— Гена найдёт — ответил Шура — он у нас умный.

— На ближайшее время большого прихода не предвидится, по крайней мере, до нового года.

— Куда уж больше. Сколько здесь?

— Миллион с небольшим. У нас встаёт вопрос с легализацией доходов. Если будут предложения, запоминай. Как ты понимаешь, у меня до сих пор мозги работали в обратную сторону — как укрыть доходы от налогов.

— Ну да, проблема для нас новая. Но через клинику можно много отмыть, если что.

— Ага, и сколько останется после уплаты налогов?

— Ладно, пойду на работу. Ты когда уезжаешь?

— В пять встреча с хакером, потом домой. Ключи от УАЗика не забудь оставить.

— Да, и документы — Шура извлёк откуда-то искомое — отдыхай. Поди, не спал ночью.

Так и ушёл, а я и впрямь прилёг. Сквозь сон слышал, как Таисия осторожно забралась к стеночке. Нельзя, конечно, но ведь никто не видит...

Проснулся отдохнувший, но голодный. Пошарил в холодильнике — пусто. Шура что, вообще не ест? Пришлось сбегать в магазин, благо, в этом же доме. Только поели с Таисией, а уже и выдвигаться пора. Позвонил Марии, она решила ехать на моей машине, так что заскочил за ней.

Евгений ждал на условленном перекрёстке. Я поставил машину рядом, он попытался сесть ко мне — тётя Тася не пустила. Пришлось выйти самому.

Женя отрапортовал, что все поручения выполнены, требуемое приобретено и лежит в машине. Кроме мышей.

— Что так?

— Не было нигде белых. Вы же сказали, только белых брать.

— А. Ну да — но у меня сейчас других забот хватает, мыши подождут.

— А зачем вам только белые?

— Ну, они гарантированно незаразные. Чтобы микробов каких не занести.

— Куда не занести микробов?

— Да в одно место. Потом расскажу. Значит, так: едем сейчас по дороге на Приозерск, я вперёд, ты сзади. Буду останавливаться, тоже вставай, вперёд не убегай. Если что, мобильный там везде берёт. Всё понятно?

— Понятно.

— Тогда по коням.

— Командир, мне тоже интересно, зачем тебе белые мыши? — пристал Пьер, стоило только вернуться в машину.

— Ты говорил, что у тебя есть выход ещё куда-то, где темно. Вот и хочу узнать, что там. Но сначала запустить туда мышей, мало ли там что нехорошее.

— А, я понял, белые мыши, потому, что там темно.

— Нет, белые не занесут в тот мир заразу. А обычные часто бывают заразные.

Доехали без приключений. Определил Евгения в бывшую комнату Петра, Машу к себе. С Пьером договорились, что сообщать Маше способность зачаровывать будем ночью, когда меньше случайных глаз. Да и таинственности ночь добавляет.

Мирно посидели за вечерним чаем, Евгений перед дамами распушил хвост, травил хакерские байки, как он в одиночку ломанул сначала Форт Нокс, но там оказались одни бумажки, а потом Газпром, но там вообще газ — и куда его столько бедному хакеру. Выпивать я запретил — Нина удивилась, но не возражала, а вот Евгений готов был бежать в магазин, и расстроился, когда я объяснил, что до ближайшего километров шестьдесят. Ну, не считая своего. Так что разошлись по комнатам трезвые.

В полночь взял фонарь и повёл Марию в шатёр. Тётя Тася выразительно посмотрела на нас, только пальцем у виска не покрутила. Не приспособлены у собак пальцы, чтобы у виска крутить.

С трудом пробрались внутрь через стройплощадку, вошли внутрь. Там зажёг свет, уже привычно расстелил одеяло.

— Так ты что, всерьёз собираешься какой-то дурацкий обряд проводить? Я думала, хочешь романтическим вечером девушку порадовать.

— Какой вечер, самая полночь уже. Но и правда, давай обряд проведём. Уверяю тебя, опасности нет, а получить можешь много. Можешь и ничего не получить, это по-разному бывает. Но вероятно, что-то приобретёшь.

— С чего ты взял?

— Если честно, это не я взял. Это сказал тот, кто дедушку твоего лечил.

— Когда он мог такое сказать, ты вчера только впервые сам увидел мои обереги? Хотя да, уезжа... — Мария, похоже, поняла, что я настроен серьёзно, и тоже собралась — Ну, и что я должна делать?

— Ложись на одеяло, я рядом посижу.

— Хорошо, что я в джинсах — изрекла Мария, и вскарабкалась на камень.

— Ложись на спину — я укрыл её вторым одеялом и взял за руку — сейчас задремлешь.

— Командир, пусть она представит себе, что делает свой амулет — подсказал Пьер.

— Вспомни, как ты делала тот амулет, что я видел — передал я пожелание Пьера — закрой глаза, представь, что ты его делаешь.

Маша послушно закрыла глаза и через несколько минут уснула.

— Как, Пьер, долгий обряд получится?

— Обычный, часа на три. Полтора — два часа сканирование, потом погружение на час примерно. Хочешь, чтобы я её подержал до утра?

— Нет. А ты когда-то говорил, что если несколько погружений сделать, силы больше будет?

— Да, каждое погружение увеличивает силу. Но желательно, чтобы после первого погружения прошло какое-то время, чтобы дар хоть немного усвоился. Не обязательно, но женщине особенно не советую, слишком сильно ими владеют эмоции. Ты меня не отвлекай, а то будет тебе женщина с параболой.

— Хорошо хоть не с веслом.

Осторожно высвободил палец из Машиной руки. Хорошая девочка, только из другого поколения. Даже если Пьер меня омолодит, мозги-то всё равно останутся прежние. Как-то вот так.

Пересел в садовое кресло, которое притащил, чтобы удобнее было с компом работать, и не заметил, как сам задремал.

Разбудил меня Пьер.

— Командир, просыпайся — раздалось в голове — сейчас получишь свою спящую красавицу.

Пока спал, замёрз, нога затекла и заболела, стоило пошевелиться. Так что, когда Маша открыла глаза, я делал приседания.

— Это что, тоже часть ритуала? Мне присоединяться?

— Нет, это я сидел в неудобном кресле и вынужден разминаться.

— А как результат? Я ничего не чувствую.

— Пойдём в дом скорее, спать пора.

— А я вроде выспалась — удивилась Мария.

— Ну да, некоторые спали, а кто-то драконов отгонял.

— Так сходил бы за фумигатором.

— Правда, пошли спать, в тепло.

Пока пробирались по стройплощадке, спросил у Пьера:

— Как прошло?

— Штатно. Залил ей способности и умение. Ты дай ей утром свой старый кинжал разобраться, а новый я тоже к утру подготовлю.

Отоспался я знатно. Когда выполз из спальни, Маша ещё спала, а Евгений уже изнывал от нетерпения. Тётя Тася особенно ходить по дому ему не разрешила, так что сидел за столом и изводился. Думал ещё помариновать его, но дела тоже не ждут.

Нашёл хайратник с пластинкой, надел.

— Привет, командир.

— Здорово, Пьер. Дело у нас сегодня такое будет. Привёз я помощника, который, как я надеюсь, сумеет научить тебя расшифровывать телевизионный сигнал. Сейчас приведу к тебе, начнём вместе, я посмотрю, как у вас получается. Если нормально, то оставлю его. Да, парень этот хорошо разбирается в сигналах и в их обработке, но толком я его не знаю. Поэтому лишнего ему не говори, пока только по делу. Добро?

— Конечно, добро, командир.

— Ну, что, Евгений, готов к труду и обороне? Пошли. Флешку не забудь.

Пришли к шатру, рабочие явно намерены сегодня стены закончить, еле протиснулись внутрь. Зажёг свет, включил аппаратуру.

— Вот, Евгений — говорю — здесь можно войти в контакт с неземным разумом. Языком нашим он овладел, имеет знания в пределах средней школы. Многого о нашей цивилизации он ещё не знает, но запоминает всё очень хорошо.

— Он хорошо воспринимает электрические сигналы и может считывать образы прямо из головы. Если вам это понадобится, ляжешь на камень, чтобы касаться его затылком. Монитор, видишь, удобный для этого.

— Твоя основная задача — объяснить ему, как из ТВ сигнала представить себе картинку. Для начала попробуй статичную, научи его работать с текстом.

— Чтобы с ним разговаривать, сядь на него. Зовут его Пьер, говорить можешь мысленно. Устраивайся и работай, я посижу пока.

Судя по тому, как выпучились глаза у Евгения, контакт состоялся.

— Я тебе нужен? — спросил у Пьера.

— Так мы и так на связи — удивился Пьер — если он начнет что-нибудь портить, позову. Иди, занимайся чем нужно. Кинжал новый не забудь, камушек уже в нём.

Маша уже не спала. С недовольством восприняла информацию, что душа нет. Про туалет на улице она узнала ещё вчера.

Зато когда увидела новый кинжал и рукоятку от старого, вспомнила, зачем я её сюда привёз, и приободрилась. Даже решила встать.

После завтрака устроилась за столом. Сначала, по моему совету, взяла старый обломок.

— И что — спрашивает — с ним делать?

— Тебе лучше знать. Я бы посоветовал сосредоточиться и взглянуть на него. В нём много разных чар.

— Как это, сосредоточиться?

— Возьми в руку, можешь глаза прикрыть. Рассмотри его внимательно.

— Да как... ой! Он прямо светится! Ты тоже видишь?

— Нет, я не вижу, только ты.

— Камушек светится, и отблеск на остальном. А что за камень?

— Алмаз. Он хорошо держит чары.

— Да, знаю. Подожди, как это знаю? Откуда?

— Во время обряда ты должна была получить не только силу, но и знания. Не спрашивай, как, всё равно не имею понятия.

— А что в нём заложено? Подожди, не говори, попробую сама догадаться. Так... это у нас прочность...но какая-то не такая...свойство только на поверхности, и не на всей.

— Это защита кромки от истирания. Чтобы всегда острый был.

— Понятно. И ещё у нас привязка... по крови... на тебя?

— Да, на меня.

— Тут знак следования к цели... прямо самонаведение какое-то... с привязкой на приказ... и рядом знак следования домой... это к тебе, что ли?

— Сперва был просто возврат к бросившему, а когда капнул кровью, стало только ко мне.

— И сила удара тоже завязана на приказ... это как?

— Ну, как бы можно приказать не убить, а покалечить. Но у меня всегда получалось сильно, а если не хотел убивать, кидал в оружие или в руку.

— Ты смотри, отведение глаз... ну точно, я его не видела, пока ты мне не показал... а что-нибудь ещё есть?

— Кажется, всё увидела. Ты с закрытыми глазами смотрела? Я как-то не понял.

— Сначала зажмурилась, потом приоткрыла. Ой, как интересно! Я же любой камень теперь могу напитать! Нет, почти любой...

— Давай тогда, попробуй силы на новом кинжале. Камушек уже в рукоятке.

— Ух ты! Полтора карата! Но огранка никуда не годится. Хотя под чары нормально. Только чур, не мешай.

— Хорошо, займусь сейчас своими делами. Ты мне вот только скажи, можешь в камень вложить защиту от пули?

— От пули? Не знаю... от стрелы могу... может, она и от пули сработает?

— Если сможешь, вложи, пожалуйста.

— Знаешь, я же могу сделать защиту и от выстрела, и от яда, и от травмы...

— Это хорошо, но кинжал дополни только защитой от выстрела.

— А почему от яда не хочешь?

— А вдруг он шампанское за яд примет? Не хочу. Лучше кольцо сделать, или оберег на шею.

— Да... столько возможностей, даже самой страшно. Дам объявление — лавка магических атрефактов.

— Без объявлений доходчивее. Два-три амулета продай нужным людям. Например, жёнам пожилых мужей продай мужские перстни, зачарованные на мужскую силу. И с привязкой по крови на покупательницу. Через месяц к тебе на приём будут записываться за полгода.

— Слушай, великолепная идея! И никаких измен! Я и тебе такой подарю.

— Но-но, женщина! Не забывайся!

— Ладно, шучу. Отстань теперь, не мешай.

Что же, дел накопилось немало. Позвонил продавцам септиков, с которыми договорился раньше, оплатил, попытался уговорить, чтобы приехали сегодня. Получилось только на завтра. Позвонил насчёт заказанного сантехмодуля и договорился, что привезут завтра, оплатил.

Справился у бригадира, что нужно из стройматериалов. Оконные проёмы уже все выполнены, Пока всё есть, послезавтра нужно ещё досок. И металлочерепицу тоже пора покупать или заказывать, и всё под неё — коньки, планки всякие, утеплитель — много чего, в общем.

Доски заказал сразу, к вечеру обещали привезти. Замерщика на окна в павильоне тоже вызвал, на завтра. Ох, и побегать придётся!

Часа в два раскрасневшаяся, сияющая от гордости Мария передала мне готовый кинжал. Что же, будем испытывать.

На этот раз сразу сделал привязку на кровь — мазнул камень в рукоятке своей кровью. На мой взгляд, ничего не произошло, но наблюдающая за процессом Мария сказала:

— Ох ты! Ничего себе!

Потом по старой памяти мы пошли к сараю. Мишень я не вешал, глазом наметил место, кинул. Попал. Позвал обратно, поймал в ладонь. Попробовал с разной силой. Тоже сработало. Отошёл на предельное расстояние, кинул. Тоже получилось. Пока что в точности воспроизводит прежний.

— Молодец, — говорю — у тебя получилось даже лучше, чем у старого.

— Как это лучше — возмутился Пьер — сам же видишь, что такой же.

— Надо же поощрить, первая серьёзная работа.

— Ха! А насчёт перстня для мужа ты хорошо придумал — Пьер замолчал.

— Уж ты и скажешь, лучше — смутилась Маша.

— Ей-ей!

— Ну, если я контрольную сдала, отвези меня на электричку. Я слышала, сколько у тебя дел на завтра, а жить без душа как-то не привыкла.

— На электричку? — я задумался — можно через Сортавалу. Ласточка после шести отходит. Вполне успеваем, можно и пообедать.

— Нет, лучше поедем скорее. Мне не терпится попробовать, что умею, но сначала надо помыться.

— Ладно, тогда отвезу тебя в Приозерск. Готова?

— Уже иду.

Я тоже взял документы, ключи, телефоны, тётю Тасю и пошёл к машине. Зашёл в шатёр, прервал Евгения. Оказалось, процесс движется, некоторые примеры сигналов Пьер уже отличает. Предупредил, что отъеду, связался с АннойВанной.

Вспомнил, что должны привезти доски, и выдал бригадиру деньги на оплату.

Мария долго не собиралась, не успел я прогреться, а она уже сидела в машине. АннаВанна ехать поленилась, Пьеру было не до меня — разбирался с Евгением. Так и доехали маленькой компанией. Половину дороги Мария благодарила меня за чудесный дар, я пытался остановить её, но ничего не получалось, пока не начал благодарить её за чудесный кинжал. Тогда разговор принял нормальную форму.

Мария планировала, как будет делать амулеты.

— Только ведь их долго делать, а хочется, чтобы уже завтра в очередь вставали.

— У вас же есть скупка. Возьми нужный камень, и зачаруй.

— А это идея. Там есть массивные перстни, как раз мужские.

— Как ты полагаешь, камни любые подходят для любых чар?

— Похоже, что нет, но мне нужно их потрогать, тогда почувствую. Очень жаль, что лавка уже будет закрыта, но у меня и дома кое-что есть.

— А размеры имеют значение?

— По-моему, да, но не определяющее.

— А форма?

— Нет. Что с огранкой, что без неё, по-моему, едино. Но это не точно, нужно пробовать, как же мне не терпится!

— Так за разговорами и добрались до электрички, очень удачно, за двадцать минут до отправления.

Глава 20

Вернулся домой одновременно с досками. Бригадир уже распоряжался разгрузкой, так что я был не нужен.

Заглянул в шатёр.

Прогресс есть, но я полагал, дело пойдёт легче. Напомнил Пьеру, что парня надо периодически отпускать, а то он сам может и постесняться.

Следующий день запомнился авралом. Но зато сдвинулись с места срочные дела, которые нужно закончить до снега. Евгения видел только утром, да и то меня оторвали.

Вечером дождался его возвращения.

— Как успехи — спрашиваю.

— Не понимает он — Женя тоже вымотался, да и обед пропустил, похоже — я ему всё рассказываю, а он не понимает.

— Может, рассказываешь непонятно?

— Я правильно рассказываю! — возмутился новоявленный учитель.

— Давай завтра вместе попробуем.

— Пьер, слышишь меня?

— Да, командир.

— Ты можешь устроить нам завтра конференцию, чтобы мы все слышали друг друга — Евгений, ты и я?

— Пожалуй.

— Тогда попробуем вместе разобраться.

И правда, втроём разобрались. К концу дня Пьер читал текст на экране и мог его листать. На следующий день смог воспринимать движущееся изображение и не очень уверенно пользовался компьютером. Основа заложена.

Оторвал Евгения от Пьера и заставил обеспечить вайфай в шатёр. На постоянку не получилось, рабочие крышу делают, но вкопали столб и на него повесили антенну. Берёт, теперь у Пьера есть выход в сеть. Но пока не показываем, у него достаточно материалов для обучения. Мы решили, не сосредотачиваться на одном предмете, а примерно придерживаться ВУЗовских курсов. Правда, вперёд пропускаем физику и математику, но разбавляем гуманитарными науками. Химию я решил придержать, она лучше зайдет после физики.

Между делом смотались с Евгением в Петрозаводск за металлочерепицей и недостающим железом для нового компьютера Пьеру. Пьер настолько ушёл в науки, что даже не следил за дорогой, как обычно делал. Откликался только на прямое обращение.

Видя загруженность Пьера, заставил Евгения заняться системой контроля периметра. Вместе с ним вкопали по периметру участка столбы, кинули по земле провода. Женька установил датчики, камеры и занялся настройкой системы. Тем временем фирмачи вкопали септик и трубы, за небольшую доплату провели к нему стоки из кухни.

Мальчик начал достаточно активно брать прикормку. Я озаботился, не было бы проблем с желудком, сырая морковка и молоко как-то не очень сочетаются. Но Нина уверила, что она разбирается, и теперь кроме полутора вёдер молока мамонтёнок съедал килограмм-два овощей. Хорошо, что успели заложить их в Пьера, теперь он их воспроизводил по первому требованию.

Как только узбеки закончили крышу, бросил их готовить место для сантехмодуля — мелкую ленточку. За день ленточку залили, вернулись доделывать павильон.

Отрешённость Пьера стала внушать мне опасения. Как ни обращусь к нему, отвечает по делу и отключается. Поинтересовался, как успехи — оказалось, математику и физику для технических Вузов он усвоил полностью, теперь принялся за матанализ Зорича. Может, конечно, функция комплексного переменного и достойна изучения, но, думается мне, не сейчас, а долгими зимними вечерами.

Волевым решением прекратил это дело и велел устроить отдых.

— Нельзя столько учиться без перерыва — объясняю ему — устанешь, и хуже воспринимать будешь.

— Разве машины устают?

— А ты точно машина? Может, ты бесплотный дух. А духи, я полагаю, устают. А если ты существо, то тем более.

— Хорошо, а как будем отдыхать?

— Нужно переключиться на другую деятельность. Во-первых, делаем перерыв в учёбе. Лучше пока кино посмотри какое-нибудь. Потом, постараемся съездить куда-нибудь.

— Куда?

— Даже не знаю, везде вокруг мы с тобой были.

И тут направление поездки определилось.

Я беседовал с Пьером, сидя в кухне. Внезапно влетела запыхавшаяся Нина, с порога выпалила:

— Мальчик заболел!

— Что с ним?

— Не ест, с утра только молочка покушал да репы печёной, я ему сладенькую сделала, как он любит. А потом не ел совсем, только воду пьёт, много. И какает нехорошо так, неправильным цветом, я уж убирать замаялась. А сейчас вообще лёг, он никогда днём не ложился. Ветеринар нужен.

— Понятно, что нужен. Где его взять, знаете?

— Здесь нету нигде. Была у нас хорошая врачиха, да вышла на пенсию и к дочке уехала. А теперь тут ни коров, ни ветеринаров, название одно. Я их к моей кровинушке и близко не подпущу.

— Может, человеческого врача?

— Нет, организмы разные, специалист нужен.

— Да где же мы специалиста по мамонтам найдём?

— Не знаю, моё дело Мальчика обиходить, а ваше врача найти.

Попросил Пьера связаться с АннойВанной, вдруг что посоветует. Но та подтвердила, что местная ветеринарша только справку может выписать, а так бесполезная.

— Хорошие ветеринары в Питере остались, ближе не найдёте.

Начал вызванивать.

В ветлечебницах, естественно, первым вопросом был — кто заболел. Когда слышали ответ 'слонёнок', бросали трубку.

Позвонил в цирк. Нет, у них своего специалиста по слонам нету. И вообще нечего отвлекать.

Начал вызванивать по частным практикующим. Слишком юные голоса уверенно отвечали, что для них вообще никаких проблем не существует.

Наконец, вспомнил хорошего собачьего врача, к которой тётю Тасю возил. Позвонил не в клинику, по мобильнику. Долго объяснял, кто я такой, кажется, вспомнила.

Объясняю, что ко мне пристал слонёнок и вдруг приболел. Все, к кому обращался, бросают трубку. А животное слабит, и от еды отказывается.

— Воду пьёт? — уточнила.

— Пьёт.

— Понимаю, что слонёнка привезти затруднительно... — замялась она.

— Я оплачу визит. Даю тысячу долларов.

— Ого! Хорошо, я приеду. Возможно, не одна, давайте адрес.

Теперь смутился я.

— Понимаете, тут есть два момента. Во-первых, мы живём далеко. Нужно ехать до Приозерска, а потом ещё довольно долго добираться.

— Это ничего, я завтра выходная.

— Во-вторых, дело конфиденциальное, не хотелось бы, чтобы прошёл слух о том, кто у меня живёт.

— Почему?

— Приедете, поймёте.

— Я рассчитываю уговорить своего старого учителя, он когда-то работал в цирке и ему приходилось иметь дело с самым разными животными. В том числе и со слонами. Что, не уговаривать?

— Уговаривайте. Я вас встречу в Приозерске. Выезжаю навстречу.

— Но мне ещё заезжать за ним придётся.

— Мне тоже путь не близкий, войду в зону покрытия сотовой связи, позвоню по сотовому. Мало ли помехи со связью, буду ждать вас в Приозерске около пожарной части. Она там одна.

— Всё слышали? — поднял взгляд на Нину.

— Да, слышала. Сколько ждать-то?

— Часа четыре, не меньше. Мы с Таисией поехали. Евгения предупредите, пожалуйста. Хотя не надо, Пьер передаст.

И мы с тётей Тасей ринулись навстречу докторам.

— Ну что, Пьер, вот тебе и отдых. Смена деятельности.

— Да, давай покатаемся.

Заодно и паспорт в прописку закинул.

Встретились мы не в Приозерске, а ближе к Лахденпохье. Шустро докторица ездит.

Сразу вытащил заготовленный конверт, сунул ей, чтобы не думала, что это розыгрыш.

— А какой слон у вас? — дед из машины спрашивает.

— Маленький, — говорю — молоко пьёт ещё, недавно прикорм давать начали.

— Я не то имею в виду, африканский или индийский? У них немного разный период вскармливания.

— Да ни то, ни другое. Наш слон, северный, раз из леса вышел.

— Не бывает таких! — дед попался правдоруб.

— Шеф, скажи ему, что не знаешь — вмешался Пьер — Он же лекарь, пусть определяет.

— Я не специалист, мне не определить — нет бы, сразу подсказать.

В общем, конверт с баксами несколько примирил докторов с дальней дорогой, ехали без остановок. Пьер держал меня в курсе происходящего на хуторе, Нину — о приближении помощи. Добрались засветло.

Растрепанная Нина бросилась к машинам, рекрутированный Евгений разогнулся и прервал чистку конюшни-мамонтовника.

— Мальчик лёг, не встаёт, пою его из бутылки.

Подвез врачей поближе. Докотрица пошла в дом переодеться, а дед сразу поспешил к пациенту.

— Ого! Вот так слон! — он осуждающе посмотрел на меня.

— А вы поехали бы к мамонту? — огрызнулся я.

— Да, пожалуй, что и нет, ваша правда — дед уже проверил что-то в глазу мамонтёнка, вытащил из кармана плаща древний стетоскоп и принялся искать менее шерстяное место. Но не сложилось, Мальчик оброс равномерно и густо.

Подошла наша переодетая докторица, сопровождаемая тётей Тасей. Тоже ахнула, увидев 'слонёнка', и стала распоряжаться. Мы с Евгением отошли в сторонку, Нина суетилась и пыталась помочь.

Надо сказать, мне действия ветеринаров показались достаточно смелыми. С незнакомым животным, размером крупнее коровы, они действовали без видимых опасений, уверенно и деловито. Для нас-то Мальчик ласковый ребёнок, а для постороннего?

Минут через десять выдали первоначальный диагноз — Мальчик объелся репы. От этого и расстройство, и отказ от пищи. Нина была отправлена кипятить воду, ведра три, как сказал старый врач, для промывания желудка.

— Хорошо, что вовремя спохватились, — сказал он — вроде и не такое страшное нарушение, но в этом возрасте быстро переходит в тяжёлую форму. Сколько ему, кстати?

— Не знаю, — я развел руками — появился у нас месяца два назад, с тех пор подрос в ширину сантиметров на десять.

— Обычно замеряют высоту в холке — подсказал врач.

— Да мы и ширину не замеряли, просто он в дверь стал плохо проходить.

— Но если он такой маленький, где-то должна быть его мать, правильно?

— Должна бы быть, но нету.

— Почему вы так уверены? — вмешалась докторица, тоже Мария, кстати.

— Я знаю, что нету.

— Вы искали?

— Нет нужды, я знаю, что Мальчик попал сюда случайно.

— И что вы собираетесь с ним делать?

— Хочу передать в хорошие руки. Пока присмотрел два места — Новосибирск или Ижевск. Там приличные зоопарки, и от властей подальше. Но сначала нужно подрастить хоть немного, пусть окрепнет, сил наберётся. Как его везти? На машине — долго и муторно, самолётом — тоже не подарок, сначала до большого аэропорта нужно доставить, маленький самолётик его не поднимет.

Пришла Нина, сообщила, что вода вскипела и увела Евгения. Врач велел найти несколько вёдер, я отправился за ними в баню. Когда вернулся, он уже был в комбинезоне и сапогах.

— Будем ставить клизму — объяснил он — можно запачкаться, поэтому лишние пусть уйдут.

— Я не лишняя — возмутилась Нина — без меня Мальчик может испугаться.

— Никто вас не гонит, — успокоил её старичок, кстати, профессор — сядете около морды.

— У него не морда, а личико — поправила Нина.

— Ну, тогда у личика.

Мы с Евгением ретировались.

Через полчаса нас позвали — прибраться. Ну, дело нехитрое, выгребли старые опилки с сеном, натащили новых. Помыть Мальчика не рискнули — хоть он и привычный к холоду, но ещё маленький.

Ещё через час всей компанией пили чай.

— На самом деле, ваш мальчик просто переел. Понятно, что определить необходимый объём пищи трудно, но хоть давайте прикорм более разнообразный. Сколько он ест, кстати?

— Литров пятнадцать козьего молока, и репы ведро — отрапортовала Нина.

— Козье пожалуй жидковато

— Так я сухое добавляю, но больше на ночь, чтобы спал хорошо.

— Может, вместо репы давать бананы? — высказался Евгений.

— Да вы что, разорить меня хотите? И где их тут взять? — для поддержания имиджа небогатого фермера вставил я.

— Так у Пьера — удивилась Нина. Ага, а то я не знаю!

— Прикорм надо разнообразить. Можно и бананы, конечно, но мне кажется, это не совсем обычная пища для мамонта. Думаю, можно всего понемногу, капусту, морковь, свёклу. Картошку немного, и только отварную. Сейчас тыквы есть, вот тыкву, кабачки без проблем, арбуз тоже можно. Только режьте на кусочки. Понемногу белый хлеб, но подсушите, а то опять неприятность будет.

— Я тапинамбур давала, но он кончился — поделилась Нина.

— Тапинамбур хорошо — подтвердил профессор — он лучше усваивается. Но ему уже пора и более грубую пищу давать, лучше всего подошла бы трава и молодые веточки, но понимаю, не сезон. Он ведь у вас свободно гуляет?

— Да, на ночь только запираем.

— А зачем запирать? — удивился дед.

— От волков.

— Да, об этом как-то не подумал. Вы попробуйте в сено подмешать что-нибудь вкусное. Яблоки, например. А если ива не облетела, попробуйте ивовые веники. Индийские слоны их любят, может, и вашему понравятся. Да. А вообще, я бы рекомендовал передать его туда, где смогут обеспечить постоянное ветеринарное сопровождение. В этом возрасте, без матери, выкормить слоненка очень непросто. А вашего тем более.

— Скажите, а вы могли бы нам сделать справку для перевозки Мальчика? Типа там здоров, осмотрен, привит, можно перевозить по России.

— Да как же? Это дикое животное...

— Кто вам сказал, что дикое? Вы встречали диких мамонтов? А Мальчик живёт дома, в сарае, значит, домашний.

— А что, Мария? — профессор повернулся к докторице — поможем Александру?

— Мы можем выписать вам ветпаспорт, как на кота, но чтобы не цеплялись, надо за пять дней до поездки в государственной клинике получить справку. Это я могу устроить и через знакомых, но мамонт не должен фигурировать.

— Тогда слон. Пусть будет карликовый карельский слон. Декоративная порода.

— Я должна буду сделать ему прививку от бешенства.

— Как же я без Мальчика — Нина готова была расплакаться.

— Нина, я постараюсь договориться, чтобы вы поехали с ним. Но думаю, это ещё не скоро.

— Не советую долго тянуть — снова вмешался профессор — если мне не изменяет память, году так в восемьдесят пятом слон насмерть замёрз в вагоне поезда, когда его везли в Москву. А зима не за горами.

— Ну, мы пока и в грузовик помещаемся. Но учту.

— А мать его каких размеров была? — ох и хитрый профессор.

— Пьер, мамаша у мальчика большая?

— Как мерить?

— В плечах. От подошвы до холки.

— Двести семьдесят пять сантиметров.

— Двести семьдесят пять сантиметров — озвучил я профессору.

— Как же вы её измерили? Где? — ну прямо следователь.

— Всё-таки убили — погрустнела доктор Мария.

— Я не мерил, я запросил. А она как бы в анабиозе, но её не вытащить сюда. И если вытащу, кто поручится, что она не обидится?

— Вечная мерзлота?

— Не совсем.

— А что нужно, чтобы она здесь появилась?

— Ну, во первых, уверенность, что от этого не станет хуже. Ни ей, ни нам. Во-вторых, некоторые технические приготовления, которые требуют времени, порядка четырёх месяцев. В-третьих, это нужно сделать так, чтобы не засветиться, мне огласка не нужна.

— А кто там ещё есть? — Евгений-то понял, откуда слонята берутся.

— Пьер, много там мамонтов?

— Восемь взрослых и девять маленьких.

— Восемь взрослых и девять маленьких — я озвучил размеры стада.

— А как вышло, что Мальчик оказался у вас?

— Случайно. Мой брат ошибся, и у нас получился Мальчик. Ох, и хлопот было! Хорошо вот, Нину уговорил, так ей пришлось налаженный бизнес бросить.

— Александр, ну я же просила у вас подружку для мальчика! — очнулась Нина.

— А где молоко берёте? -продолжал расспрашивать профессор.

— Устраиваемся как-то. Но надеемся, что подрастёт и перейдёт на траву.

— Слонята до трёх лет молоко пьют.

— Ого!

— Вот именно. Не справиться вам таким коллективом.

— Мы подумаем. А вот скажите — я вспомнил о четвёртом портале — у вас на кафедре, или где-то ещё можно частным образом купить мышей, которые гарантированно не будут ничем инфицированы?

— Купите прямо в питомнике. Вам аутбрендные нужны?

— Не знаю. Мне надо запустить их в одно место, а потом проверить, нет ли там какой заразы. Ну и не занести случайно заразу туда.

— Тогда рекомендую сначала взять пробы воздуха и мазки. С животными сложнее, их нужно перевозить в герметичных боксах, и достаточно быстро. В ваших условиях совершенно нереально провести такое исследование.

— Шеф, я готов сходить туда вместо мышки! — Евгений опять впал в состояние щенячьего восторга.

— Нет, Евгений, начнём всё-таки с пробы воздуха и для начала наберём в сосуд. Только устройство надо изготовить.

— Это всё хорошо, но прививку я должна сделать. — встала из-за стола докторица Мария — Хоть Карелия и благополучна по бешенству, всё же был и здесь случай не так давно. А у вашего декоративного слона иммунитет не самый лучший.

— Как это плохой иммунитет? — вскинулась Нина — Я ж его самым лучшим...

— Молоко не материнское, витаминов не даёте — продолжила ветеринар.

В общем, прививку Мальчику сделали, ветпаспорт на карликового карельского слона выписали и отбыли. Я им ещё доплатил, учитывая что докторов приехало двое.

Нина ходила заплаканная, но что поделаешь? Я еще раз пообещал ей, что поставлю условие — передача Мальчика без Нины невозможна. И всё-таки мы решили не спешить до весны — пусть мальчик окрепнет. А за это время съезжу и в Новосибирск, и в Ижевск, может, ещё куда.

За хлопотами с Мальчиком незаметно завершилось строительство павильона. Узбеки, с одной стороны, были рады выплаченным деньгам, с другой — не очень-то и хотели возвращаться. Я предложил им ещё некоторые мелочи — установить сантехмодуль, поставить навес для техники, сарай для дров, проложить утеплённую трубу от колодца в дом. Если будет возможность — сделать просеки по контуру участка, где землемеры летом тряпочек навесили.

Уговорили меня отвезти их в райцентр, позвонить своим и прикупить что-то. Видимо, рассчитывали ещё и деньги отправить. Один, правда, ехать не решился, а двое отправились. Ну и АннаВанна, и тётя Тася, конечно.

Но приехали в Пийтсийоки, и мнения разделились. АннеВанне уже никуда и не надо, бригадир, вроде, колеблется, а одному рабочему обязательно в райцентр.

— Зачем — спрашиваю — именно в райцентр?

Тот ответил что-то, ни черта не понял. Вроде и по-русски, а не въехать.

— Не понял — говорю.

— Боится тут обманут — пояснил бригадир.

— В чём?

— Денги почта не идут — выговорил наконец первый.

— Да ты что, никто здесь тебя не обманет! — возмутилась АннаВанна — У нас в Карелии жуликов нет.

— Почта — государственное предприятие, если уж взяли деньги, то не пропадут. — уверенно подтвердил я — Идите, не переживайте. Если что, звоните на мобильный.

Ребята скрылись в здании почты, АннаВанна собралась в магазин — но далековато, подбросил её туда. Много не покупала, вышла минут через пятнадцать.

Вернулись обратно, ждём ребят. Нету. Решил зайти внутрь, спросить, долго ли. Поднялся по ступенькам, вошёл внутрь — никого. Вообще никого.

Подошёл к машине, АннаВанна смотрит вопросительно.

— Куда-то делись — говорю — пусто там.

— С деньгами, и сами куда-то делись? Звони!

Набрал бригадира — не отвечает.

— Участкового набери, а я пройдусь пока. На меня-то внимания не обратят — и выскочила из машины.

Набрал капитана, тот трубку взял сразу. Описал ситуацию.

— У тебя там есть ещё кто?

— Ну да, из деревни бабушка.

— Кто?

— Анна Ивановна.

— Это хорошо. Ты её слушайся, а я минут через двадцать подъеду — и отключился.

Слушайся-слушайся. А делать то что? Сижу в машине.

Появилась АннаВанна, уселась рядом.

— Участковому звонил?

— Звонил. Сказал, будет минут через двадцать, уже пять прошло.

— Это хорошо. Не нравится мне вон та машина — показала на неприметную буханочку.

— Да что в ней такого?

— Номера ленинградские. Чего ей тут стоять?

И впрямь, номера 78-го региона. Что внутри, не видно. А АннаВанна не унимается:

— Схожу-ка я на почту, с девочками поговорю — выскочила, только её и видели.

Через пять минут возвращается, сосредоточенная.

— Хорошо, что участковый будет, не нравится мне это. Девчонка говорит, милиция их увела, а какая тут милиция может быть? И глаза у неё бегают, что-то знает, сука. Давай-ка отъедем, чтобы внимания не привлекать. Встань только так, чтобы видеть, если эти поедут.

Только вывернул на главную дорогу, тут и капитан подъезжает. И не один, за рулём пацан лет восемнадцати, тоже в форме. Привалов к нам пересел, поздоровался.

— Здравствуйте, Виктор Николаевич — в один голос ответили мы с АннойВанной. Что характерно, тётя Тася на него ноль внимания.

В три предложения АннаВанна умудрилась доложить обо всём.

— Скажи-ка, фермер, а документы у твоих рабочих в порядке?

— У бригадира точно в порядке, сам видел, у другого не знаю.

— Так-так... — задумался капитан — значит, мы с Васей подъедем, проверим документы. Твоя задача — не дать им уйти, если попытаются удрать. Машиной выезд перегороди там, в общем, сам смотри. Но собачку не выпускай, не отпишемся потом.

— Да как там перегородишь, на все четыре стороны выезд.

— Ну тогда я перед ними встану, а ты сзади заблокируй — и пошёл.

Ну ладно, как полицейский и сказал, заблокировал сзади. Только он спереди демонстративно, а я тихонечко сзади подкатился почти вплотную, на полметра где-то, и встал. Вижу, оба полицейских из машины вышли, капитан к водителю подошёл, козырнул, пацана не видно за буханкой. По идее, к пассажирскому окошку должен подойти.

Слышу, говорят о чем-то. Я УАЗик так поставил, чтобы в мёртвую зону попасть, в том смысле, чтобы в боковые зеркала меня не было видно. Но и мне не очень видно, что там происходит, у капитана вижу только спину и правую руку. Ну и задница ещё выдаётся, но мне как-то неинтересно. О чём говорят, не разобрать, но довольно долго, и интонации какие-то, я бы сказал, приятельские.

И вдруг, смотрю, у капитана правая рука к кобуре потянулась. Ого, думаю, кажется, вечеринка удалась. И тут два выстрела:

Хлоп! Хлоп! — как будто и не стреляют, а мальчишки петарду подожгли. И сразу буханка завелась и задом своим УАЗику в передок — БАЦ!

Хорошо приложили. Если бы по привычке на скорости не оставил, отбросили бы меня и уехали. А так буханка заглохла, водитель дверцу открыл, выскочил. Вроде и не злодей, в ментовской форме. Участковый делся куда-то, как УАЗик в морду получил, я от него глаза отвёл, и не заметил, что с ним. Неужели, думаю, убили?

А злодей к ментовскому, тоже УАЗу, только Патриоту, бежит, но его ещё обогнуть нужно, чтобы за руль сесть.

Бац! — слышу, вот это выстрел, сразу узнал. Злодей в форме как бы запнулся, но не упал, хромает дальше.

Надо, думаю, руки высвободить, а то подвешены под курткой с одной стороны новый кинжал, с другой стороны обломок старого. Чтобы, значит, в лоб и не насмерть. Выскакиваю из машины, тётя Тася тоже вывернулась, выскочила, смотрит на меня с вопросом — кого хватать — не пущать?

А подстреленный тем временем в кабину забрался и завел, гад, машину! Вот тебе деревенская привычка ключи не вынимать! Второй злодей, тоже в форме, к нему бежит, смотрит куда-то за буханку и ещё стреляет туда, сволочь! Но зато и нас не видит.

Я собачке тихо командую — Взять! — а уж ей на форму только укажи, ГАИшников терпеть не может. С четырёх метров в два прыжка достала, повалила, держит. Пистолет улетел куда-то.

А первый назад сдаёт. Вася-то машину поставил носом к стене, так что развернуться надо. Вот я как его увидел через стекло, прицелился, и послал ломаный кинжал ему в лоб. Не очень сильно, но с пожеланием оглушить.

Так оно и вышло.

Правое стекло в мелкие дребезги, голова дёрнулась и откинулась на подголовник. Двигатель взвыл, но, видимо я угадал на момент переключения передачи, машина прокатилась по инерции с воющим двигателем меньше метра и встала. АннаВанна за моей спиной шустро к Патрику ментовскому проскочила, ключи из замка зажигания выдернула. Несёт аккуратно, кольцо на пальце.

— Осторожней — говорит — отпечатки не смажь — и положила на сиденье.

Подхожу к Таисии, та своего держит хорошо, грамотно. И ведь не учил никто, инстинкт, что ли? Мент в сознании, боится пошевелиться, тётя Тася временам порыкивает. Тут и АннаВанна с наручниками нарисовалась. Я Тасеньку оттащил — а она ещё вся в деле, уши прижаты, шерсть на холке дыбом — а милая старушка — Щёлк-щелк! — и злодей уже в наручниках. Ну, просто божий одуванчик!

Шагнул вперед метра два — лежит наш капитан, живой, но вроде как контуженный, или головой стукнулся. Голова в крови, но глаза открыты.

— Обоих взяли? — спрашивает.

— Взяли, оба живые.

— Помоги мне встать, фермер, а то голова кружится. Похоже, меня рикошетом задело. А Ваську навылет, надо перевязать. Фельдшер тут рядом, сейчас сама прибежит на выстрелы.

Доковылял с моей помощью до своей машины, связался по рации с начальством. Начальство, надо сказать, поверило не сразу, а когда поверило, то о/

* * *

/ело, но засуетилось.

Пока капитан докладывал начальству, из соседнего дома прибежала невысокая тётка с чемоданчиком, увидела капитана, подошла.

— Здравствуй, Света. Сначала Васю моего глянь, пожалуйста, потом этого — кивнул на тело в Патриоте.

— А ты, дядя Витя?

— У меня не опасно, потом перевяжешь. А Васю подстрелили. Кстати — он посмотрел на меня — а с этим что?

— Я ему камнем в лоб засветил — говорю — а вы, кажется, в ногу попали. Ему бы наручники не помешали.

Фельдшерица оперативно проверила пульс, подняла веко.

— Иду к Васе — и ушла со своим чемоданчиком.

— Вытащим этого? — спросил я.

— Нет, пусть приедут, сфотографируют. А вот браслеты наденем — он извлёк, казалось, прямо из воздуха наручники и прицепил злодея к рулевому колесу.

— Со вторым что?

— Собачка задержала.

— Слушай, будут щенки, я первый на очереди. Не повредила?

— Может, прикусила немного, но не ела.

— Так, у него был ствол. Нужно найти.

— Всё путём, Виктор Николаевич. Я на него сумку с продуктами поставила — подошла АннаВанна.

— Надо посмотреть, что с рабочими — спохватился я.

Подошли, открыли боковую дверь. Тут они, оба. Наручниками пристёгнуты.

— Так — капитан тоже заглянул внутрь — потерпевшие в порядке?

Узбеки молча смотрят на меня.

— Вы в порядке? — дублирую вопрос.

— Порядке, начальник, порядке.

— Только денги нету — подал голос второй.

— А где же они?

— Денги девка брал.

— То есть отправили?

— Девка брал, этот бумажка дал. Вот. — он показал на валяющиеся на полу квитанции.

— То есть они в сговоре, — сразу въехал в ситуацию полицейский — пошли на почту.

Мы вчетвером — это если тётю Тасю считать — пошли на почту.

— Нельзя с собакой! — взвизгнула операторша, но, увидев участкового, заголосила — Они меня заставили, они угрожали, я не брала, я не хотела...

— Да, Катерина, понимаю, не хотела. Ну-ка, покажи, что у тебя в кассе?

— Та зарыдала, но открыла пустую кассу.

— А в сумке?

— А в сумке оказалось двадцать новеньких двухтысячных. Ну очень похожих на те, которыми я зарплату выплатил. О чём я и сообщил капитану.

— А общая сумма?

— Не знаю. Заплатил всего триста тысяч, но сколько они отправляли, не знаю.

— Узнаем. В любом случае, это не премия за молчание, такие суммы за участие платят. Так что собирайся, Катерина, с нами пойдёшь. Закрой тут пока. Нет, сумку оставь, вдруг потеряется.

Вывели Катерину, закрыли почту. Привалов доложил в район, что задержал оператора, и нужен кто-то из почтового начальства.

Тут и начальство привалило.

Мы с АннойВанной спрятались в машине. Я попробовал завестись — двигатель работает ровно, только дребезг появился. Но капот пока не открыть, буханка мешает.

— Кто бы это мог быть? — недоумеваю вслух.

— Гайцы это, — отвечает божий одуванчик — ленинградские. Срубить лёгкую денежку решили.

— Откуда вы знаете?

— Так документы посмотрела — недоуменно посмотрела на меня старушка.

— Когда вы успели?

— Пока наручники надевала. И денег пачка, двухтысячные.

— Пальцев не оставили?

— Обижаешь!

Сидели мы там ещё часа три.

Сначала приехали нормальные полицейские, взяли показания, всё зафиксировали. Потом приехало районное начальство, внесло некоторый сумбур, тоже опросили нас и узбеков. Больше опрашивали нас, узбеков понять нелегко, и, мне кажется, они ещё и дурачка включили на всякий случай. Начальство отрапортовало в Петрозаводск, и уже оттуда выехало их начальство. Наш капитан, с перевязанной головой, смотрелся очень фотогенично. Я подумал, что участкового ототрут от заслуженной славы, и позвонил Евгению, чтобы тот оповестил журналистов о разбойном нападении заезжих ГАЙцов с похищением и раненом капитане Привалове.

Нас показывать Петрозаводскому начальству не планировали, поэтому отпустили и нас, и узбеков. Без денег, правда — вещественные доказательства, как-никак.

— Полиция всегда денга отбирает — не удивились узбеки.

Но по приезде я им всё возместил.

Глава 21

Получив компенсацию — возврат суммы, которую у них отобрали — рабочие воодушевились и работа закипела. Уже через три дня поставили сантехмодуль и принялись за сарай для дров. Пьер, наконец, освоил Интернет и зависал там не по-детски. Евгений учил его взлому, а я гонял Женьку по разным надобностям — то за греющим кабелем, то за витаминами, то за вкусненьким для Мальчика. Оказалось, что он обожает лук — мамонтёнок прямо трясся, когда его унюхивал. Ветеринары дали добро, и он теперь при каждой встрече обшаривал хоботом карманы — не завалялось ли хоть маленькой луковки.

Через неделю после приключений у почты приехал участковый. Привёз мой паспорт с новой пропиской и рассказ о событиях.

Журналисты всё же приехали, причём не только из Петрозаводска, но и разные блогеры набежали. Местный генерал рассвирепел, но прогнать их не рискнул, слишком много оказалось. Откуда-то обо всём знали, причём больше чем генерал, и по делу.

Капитан вопросительно посмотрел на меня.

— Только помощнику рассказал, — я развёл руками — а вот он вечно в Интернете сидит, с кем там общается, не знаю.

— Может, оно и неплохо. У генералов свои заморочки, наш, похоже, хотел дело на тормозах спустить. Хорошо, что ты потерпевших увёз, а то он устроил бы им канары.

— Так у них, вроде, всё в порядке.

— Всё, да не совсем. У бригадира патент на работу, но в Ленинградской области. У второго только гостевая регистрация, при желании их можно просто депортировать. Так что обилие информированных гражданских лиц и перепосты в Интернете заставили его отработать по закону. Васе, может, даже медаль дадут.

— Что с ним, кстати?

— Жить будет. Пуля попала в ключицу, и ушла через мышцы. Ключица вдребезги, но, может, железку поставят. Хотя инвалидность почти наверняка. Вторая в ногу, там в мягкие ткани навылет.

— А у вас?

— Совсем ерунда. Пуля вскользь оцарапала. Но меня реакция спасла, быстро увернулся.

— А медаль там, или дачу на Гавайях?

— Не, не светит. Если бы Васю уберёг, могли бы досрочно повысить, выслуга то у меня ого-го!. А так — спасибо, что без взыскания.

— А если Вася выздоровеет?

— Да ты что! Там сустав разбит, кто его у нас соберёт.

— Ну, чисто теоретически. Интуиция что подсказывает?

— Да я же тебе русским... а, понял. Если Вася будет здоров, и продолжит служить, то возможно.

— Привозите ко мне, как сможете, починим Васю. Только я заранее должен знать, чтобы здесь был. И Вася должен держать язык за зубами.

— Так что, прямо такого можно?

— Главное, чтобы он был в сознании.

— Могу сегодня.

— Давайте. Желательно, чтобы никого больше не было.

— А брат твой?

— Он в Питере. Везите Васю скорее.

— Полетел. Часов за пять обернусь, нормально?

— Нормально.

Капитан уехал.

Вернулся не через пять часов, а к вечеру. Но вдвоём.

— Пришлось медленно ехать, — объясняет — украл до утра.

Хорошо, что взяли носилки — фиг бы мы Васю вдвоём дотащили. А может, и дотащили бы, но с носилками лучше.

Внесли в павильон, как белые люди, через новую дверь. Носилки на камень поставили, я спрашиваю у Пьера

— Снимать с носилок, или так можно?

Тот подумал немного.

— Лучше снять, там железа много, искажает картинку.

Осторожно скатили Васю. Тот кряхтит, постанывает, но молчит.

Положили на одеяло. Теперь в павильоне тепло, калорифер жужжит, можно не укрывать.

— Вам на выход — говорю капитану.

— Может, я посижу?

— Только если снаружи — показываю на садовое кресло, на котором недавно сам сидел — вот, можете взять и сесть снаружи. Но жалюзи я всё равно закрою.

Капитан вышел.

— Ну что, Пьер, поехали?

— Да я уже начал.

Чтобы не смущать капитана, пришлось просидеть в павильоне все три часа. Но там теперь Интернет, так что провёл время не без пользы.

Когда мы с Васей вышли к капитану, тот чуть с кресла не упал. А Вася ещё носилки казённые несёт.

— Куда тяжёлое тащишь! — и пытается носилки отобрать.

— Да здоровый я, тащ капитан!

— Он здоровее нас с вами, вместе взятых — подтверждаю Васину правоту.

— Не может быть, — расчувствовался капитан — и что, нигде не болит?

— Не болит, вроде — Вася тоже засомневался.

— Ты попрыгай, — говорю ему — руками помаши.

Тот так и сделал.

— И правда не болит!

— А шрамы — ох и настойчив капитан — где?

— Нету шрамов! — Вася оттянул больничную рубашку.

И оба на меня смотрят, как бы с претензией.

— То есть у вас что, претензии? Можно, конечно, и шрамы сделать.

— Нет-нет, что ты.

— Спасибо, гражданин фермер — это уже Вася.

— Ну фермер, ты и молоток! — капитан протянул руку.

— Товарищ фермер — поправился Вася — вам в Москву надо. Академиков лечить. Народных артистов.

— Эх, Вася! Если я попаду в Москву, то буду лечить гемморой у генералов и половое бессилие у разных там депутатов. Или наоборот. Так что рот на замок и про меня ни слова. Понял?

— Ну как же...

— Если кроме капитана кому сболтнёшь — будешь неблагодарной скотиной. К тому же и вралём прослывёшь, я поклянусь, что ты всё выдумал. Понял?

— Я ему мозги вправлю, — пообещал капитан — а теперь обратно в больничку надо. Я обещал его вернуть.

— А надо ли? — удивился я — Если сразу его увидят такого, переполошатся, а если найдут недели через две, острота вопроса спадёт, обрадуются, что вообще нашли.

— А ведь и правда. Надо в больничку позвонить, что он домой сбёг. Только у тебя же связи нету.

— Через Интернет можно, если номер знаешь.

— А Интернет откуда?

— Спутниковый.

— Ишь, богато живёшь.

— А то! На самом деле, это оборудование дорогое, а связь безлимитка. Скорость у меня не очень, но хватает.

В общем, остались у меня капитан с Васей отметить выздоровление. В процессе отмечания мы стали звать друг друга по имени и на ты.

* * *

Ранний для меня, но не для Карелии, первый снег лёг уверенно, сразу установился небольшой морозец. Озеро у берега тоже прихватило льдом, граница открытой воды медленно удаляется от берега. Чернота и уныние поздней осени за ночь пропали, вокруг нарядно и чисто. Вот и зима.

Дом успели подготовить. Вкопали септик, приладили внешний санитарный блок. На чердаке установили бочку для воды, подвели к ней из колодца воду, сделали слив из кухни. Всё утеплённое и с электроподогревом. На случай обрыва ЛЭП есть генератор, а если и он выйдет из строя, Пьер поможет.

Выход из сарая Мальчику расширили, теперь опасение вызывает его рост в высоту. Но резерв еще большой, до весны должно хватить. А вообще-то сарай для него излишество, животное с удовольствием топает по снегу и дует в него хоботом. Вот тётя Тася подмерзает, приходится следить, чтобы много времени на морозе не проводила.

Запасли для Мальчика и сена, и опилок; не очень хорошо, что приходится хранить прямо на улице, но укрыли как следует. Да и сено он пока не ест, используем только для подстилки. Хотя уже замечен пару раз с травиной во рту.

Павильон для Пьера радует глаз, весёлый получился и удобный. Хотел кроме электрического обогревателя поставить и печку, так оказалось, печника в этих краях не сыскать. Нужно будет, железную поставлю, но пока воздерживаюсь.

Дорога сделана, мост стоит, на прошлой неделе электрики закончили установку столбов и куда-то все подевались. Промахнулся я, похоже, с требуемой мощностью, не нужно на хуторе столько, но уж что есть, то есть.

Евгений установил по периметру поляны сигнализацию и камеры, вывел их к Пьеру и на компьютер. Опасаемся, в основном, за Мальчика, но себе тоже спокойнее.

В целом, к зиме подготовились. Но и осталось изрядно.

Срочно нужно покупать трактор. Евгению ещё учиться с ним управляться, а уже пора дорогу чистить. Нет, дорожников тоже можно попросить, но вычистят в последнюю очередь и, подозреваю, за весьма приличные деньги. И не то, чтобы денег не было, за последний месяц подушка безопасности приличная образовалась, но светить лишними деньгами ни к чему.

Ещё хорошо бы до большого снега пробурить скважину. Прогноз прогнозом, но нужна реальная вода. Мороз для бурильщиков, вроде и не помеха, но надо же видеть, в каком месте буришь. Ну, мне так кажется.

Шура сюда практически не ездит. Я какое-то время не мог понять, что случилось, позвонил Геннадию. Любофф у него, оказывается. Вот нате вам, ни с того, ни сего. Крутится возле Веры, которую в сентябре спасали, конфеты-букеты у него, понимаешь ли. Как Вера реагирует, не видно, но отец её, кажется, недоволен. А деньжищи там замешаны большие, мне кажется, нормальная девушка в таких условиях вырасти не может. Хотя, пусть сам разбирается.

На сегодня у нас намечено начало Интернет-кампании по легализации Мальчика. Евгений бегает с камерой, снимает Мальчика, Нину, тётю Тасю и старается, чтобы постройки не попали в кадр. Таисия, как назло, играть не хочет, снег ей нынче, видите ли, не нравится. Раньше нравился, если мороз не сильный. Или это ревность, что главный герой сегодня не она?

Видеофайлы сформирует Женька, а вот распространять будет Пьер. Это его первая почти самостоятельная работа, конечно, Евгений будет контролировать. Решили, что Пьер анонимно подсунет их в канадские соцсети и в пару канадских же новостных каналов. Пускай думают, что ноги из Канады растут.

Ролики должны быть разные, чтобы интрига поддерживалась. Жаль, что до снега не успели, но что теперь поделаешь.

Ага, съёмки закончились, а разгильдяй как всегда зацепился языком. Вытаскиваю рацию.

— Евгений Алексеевич, — он от такого обращения всегда лучше соображать начинает — вы помните, что нас ждёт трактор? Мне хотелось бы вернуться домой до темноты, а вам?

— Правильно, шеф, подгони его — слышу в голове Пьера — в одном прогнозе ночью снег, надо спешить.

— Бегу, шеф — весело отвечает Евгений и действительно расстаётся с Ниной. Разгильдяй, но характер покладистый и лёгкий.

Подходящий трактор с навесным оборудованием недели две назад мы нашли не близко, километров за двести. Не новый, но, по уверению хозяина, вполне себе крепкий. Туда мы на УАЗике доберёмся часа за три, но как быстро поедет трактор с неопытным водителем? На всякий случай я договорился с хозяином, что он перегонит трактор к нам.

Наконец, выбрались. Таисия гордо уселась сзади, теперь она тут главная, а не Мальчик. Снега немного, сантиметров десять, и пушистый, проминается легко. Но в некоторых местах намело побольше, приходится осторожничать. АннаВанна сначала хотела поехать с нами, но когда узнала о вероятной задержке, отказалась.

Пьер как всегда со мной и сегодня не стесняется, вовсю комментирует увиденное и лезет с расспросами. А что, так даже веселее. Он снега ещё не видал, ему в диковинку.

Раз зима, нужно сменить резину. Пока гололёда нет, можно и потерпеть, но не было бы потом поздно. Так что сделаем крюк, заедем в Петрозаводск. Объявил Евгению о решении, тот недоволен, конечно, но тоже понимает, что надо.

— Скажите, шеф — оживился он — а для трактора тоже зимняя резина нужна?

— Кажется, нет — пытаюсь вспомнить я — но иногда надевают цепи, по-моему.

— Так тоже купим?

— Позвони лучше продавцу трактора, как в зоне окажемся, и спроси. Предупреди заодно, что резину менять будем и задержимся.

Женька занялся делом, а Пьер уже сообщает:

— Начальник, в Петрозаводске нету цепей на трактор, ближайшие нашел в Питере, будем брать?

— Подожди, может, цепи вместе с трактором купим. Узнай лучше, где купить шиповку на УАЗ.

— Есть, начальник!

Тем временем Евгений докладывает:

— Шеф, продавец очень просит ехать прямо к нему, ему куда-то там поспеть ещё нужно. Цепи он даёт.

— Ну что тут будешь делать! Ладно, поехали прямо к нему, и так уже опаздываем.

— Начальник, а резина? — забеспокоился Пьер.

— Подожди, Пьер, может, отпустим Женьку на тракторе, а сами быстренько за колёсами сгоняем. Поменять мы и рядом с домом успеем, а вот купить там негде. Есть колёса?

— Есть, начальник, всякие. Я договорюсь?

— Нет, не нужно пока. Но всякие нам не подходят, смотри отечественные, чтобы проще замену найти. Кама, по-моему, из таких.

На удивление, трасса уже была почищена, это что же, Вениаминович так расстарался? Или у него другой участок? Но дальше поехали значительно быстрее, Пьер был доволен.

Наконец, прибыли на место. Продавец и трактор нас ждали, трактор даже помыли. Я подошел, потрогал двигатель. Холодный.

— Заводи — дал отмашку.

Ну что? Завёлся легко, без дыма. Не новый, конечно, счётчик моточасов за восемь тысяч перевалил. Но давление масла держит, пусть пока прогреется. Хотя, что это я? Всё равно ведь купим. Но следует показать, что разбираемся.

Лучше займемся навесным оборудованием, его сразу видно. Так, прицеп — это понятно, вот он, одна штука. Отвал, снег сгребать — лежит в прицепе. Непорядок, нужно навесить.

Хозяин недоволен, штука тяжёлая, небось долго корячился, когда грузил — но втроём кое-как стащили на землю. Заставил своего разгильдяя внимательно проследить за всеми операциями продавца, как он этот отвал навешивал и подключал. Пьера тоже попросил запомнить, поэтому и самому пришлось уставиться. Надо сказать, хозяин увидел такое внимание и смягчился, понял, что действительно не умеем, но очень нужно.

— Так, отвал одна штука, цепи четыре штуки, две большие и две маленькие. А плуг зачем?

— Это не просто плуг, это культиватор — гордо поведал продавец.

— Не нужно нам, да и кого культивировать-то?

— Так он завсегда нужен — хозяин опешил от нашего невежества — землю там вскопать, картошку окучить. Без картошки-то как?

— Нам не картошку, нам снег чистить — объяснил я.

— Ага! Так то зимой, а картоху-то летом — обрадовался тракторист — лето настанет, как без картохи? Никак нельзя.

— Да что с этим вашим культиватором делать буду — Женьке, похоже, тоже не нужна была лишняя докука.

— Так это — расцвёл хозяин — сперва значит, вспахать нужно. Если по целине, то и ещё разок пройтись, а лучше с осени, ну это ты опоздал. Потом значит, борозды нарезал, и кидаешь её, картоху значить. Культиватором закопал, потом летом пару раз прошёлся и готово — а уж вкуснотища-то! С магазинной и не сравнить. Ты скажи, ел свою картоху?

— Нет — растерялся Евгений.

— То-то! А то — не нужно, не нужно... Вот попробуешь разок, другую в рот не возьмёшь!

— Да, пускай культиватор будет — мне тоже захотелось своей картошки.

— А то! Плуг я тоже вам положил.

Ещё он нам положил три ящика запчастей, в основном, б/у, три троса с крюками, два колёсных диска — большой и маленький, запаску для прицепа, неисправную борону и пустую бочку под солярку. Как и я недавно, ликвидирует своё хозяйство и перебирается в город. Дом уже продан, вещи увезли, только трактор и остался.

— Теперь и трактора нету — он пересчитал и спрятал за пазуху оговорённые триста тысяч, отдал мне доверенность — Ну так поехали? — спросил у меня.

— Подождите. У меня тут свой тракторист нарисовался — я обернулся к Евгению — ты как, сможешь один пятнадцать километров проехать? Я тогда метнусь в Петрозаводск за колёсами, а на заправке в Новой Вилге встретимся. Если что, звони мне или Пьеру.

— Запросто.

— Вот здорово, — обрадовался продавец — и меня тогда до города подкинете, лады?

— Подкину, подкину. Давайте только поможем ему уехать — это его первая поездка без инструктора.

Мы помогли закрепить прицеп, проследили, как Евгений осторожно выбрался со двора, ничего при этом не задев, и затарахтел вдоль по улице.

Тётя Тася, глянув на меня, неохотно разрешила мужичку сесть в машину. Мы выехали со двора, некоторое время тащились вслед за Евгением, а потом обогнали его и ушли на Петрозаводск. Мужичок домой, мы с Тасей за колёсами.

Пьер чётко вывел меня на нужный магазин, сумел так обработать персонал, что пять отбалансированных колес и продавец с платёжным терминалом ждали нас на улице. Я в изумлении расплатился и позволил продавцу закинуть колёса в машину, придержав Таисию.

— Как ты сумел так организовать? — спросил у Пьера — Продавец сказал, что ждал не больше минуты?

— Шеф, ты чего? Я же с тобой еду!

— Прости, не ожидал. Торможу немного. Здорово сделал, молодец. А их-то как уговорил?

— Рекомендовал приписать в чек чаевые на десять процентов.

— Как, в товарный чек?

— Кажется, они приписали компрессор — самодовольно сообщил Пьер.

— Ну, ты и жук!

Мы долетели до места встречи на АЗС первые, Евгений ещё не подъехал. Позвонил ему — трубку не берёт. Ладно, думаю, поеду навстречу, может, поломка какая.

Нашёл его километрах в трёх от заправки. Вывернул из-за поворота — а вот он, голубенький, останавливается. Что там, ДТП, что ли? Какая-то серая машина перед ним, люди вылезают.

У меня вызов — ага, Евгений.

— Шеф, — голос удивлённый — какие-то идиоты меня подрезали и пытаются грабить.

— Вооружены?

— Нет, кажется. Слушайте, они в масках. Щас я им покажу маски-шоу!

— Посиди пока в кабине, я тебя вижу, сейчас подъеду.

— Нет, шеф, они мои!

Пока я подъехал и заблокировал дорогу серому Форду, Евгений успел выскочить из кабины, отбуцать разбойников ногами и уложить лицами в асфальт. Балаклавы снимать не стал.

— Как ты быстро их!

— А нечего. Думают, раз айтишник, значит ботан. Вот и получите. А чего это они на меня полезли-то? До сих не слыхал про ограбления трактористов. Им что, трактор нужен?

— Командир — влез Пьер — вези их ко мне, я их выпотрошу.

— Думаю, они ждали Николая, который должен был перегонять трактор. И хотели отобрать у него деньги.

— Так вы бы всё равно расплатились только на хуторе?

— Скорее всего. Может, они уругвайские шпионы?

— Точно! Парашютисты — включился Евгений — с заданием узнать секрет выращивания картохи.

— Мы пошутить хотели — подал голос первый разбойник.

Заскрипели тормоза, остановился встречный ПАЗик. Высыпали мужики, человек десять-двенадцать. Хорошо, что Женька балаклавы с разбойников не снял, а то долго бы пришлось доказывать, что мы с ним не грабители.

— Пытались ограбить — кивнул я на лежащих — а тракторист их уложил.

— Мужики, это же Вовки Никифорова машина! — воскликнул один — это я ему бампер клеил вон там!

Восклицание услышала тётя Тася и продемонстрировала, как она не любит посторонних. Особенно шумящих.

— А ну-ка, посмотрим, кто такие — один, видимо, старший из мужиков, подошёл к лежащим и решительно сдёрнул балаклавы.

Для меня парни, как парни, а мужики их явно узнали. Посуровели, набычились.

— Вы откуда, ребята? — спросил у меня старший.

— Издалека мы, — я усмехнулся — приезжали за трактором. И если вы хотите этих придурков забрать, то ничего не имею против. Помогите только их машину переставить, а то тракторист неопытный, может задеть.

— Хорошо, — ответил мне мужик и начал распоряжаться — этих в автобус, Василий, садись за руль и поедешь следом. Значит, без претензий? — он глянул на меня, потом на Женьку.

— Никаких претензий, мы спешим — сказал я и развернул УАЗик. Василий вывернул серый Форд на встречную сторону, и мы с Евгением потихоньку тронулись на хутор.

Вернулись уже в темноте.

После обеда-ужина Евгений устроился за своим компьютером монтировать ролики с Мальчиком, а я решил позвонить Шуре.

— Ты представляешь? — сообщил он — на днях видел Юлю.

— Какую Юлю?

— Какую-какую...нашу Юлю.

Нашу Юлю — это значит, нашу бывшую жену. Лет пятнадцать назад в поисках лучшей доли она отправилась в штаты. Вернее, сначала нашла эту лучшую долю и отправилась туда уже вместе с ней. Потом еще раз прилетела получить развод, и больше я о ней не слышал.

— Как ты её узнал? Пятнадцать лет сильно меняют женщин.

— Ха! Узнал по наглости, она сама ко мне подошла.

— Что ей нужно?

— Конечно, денег. Нет, сначала она несла пургу о загубленной молодости, потом попыталась изобразить вновь вспыхнувшие чувства, а в конце потребовала денег.

— С какой стати? И куда делся импортный супруг?

— А хрен его знает, я боялся проявить хоть какое-то участие и не спрашивал.

— Да, понимаю.

— Короче, она заявила, что мы не чужие люди, и я должен поддержать материально её и дочурку.

— У неё теперь ещё и дочка есть?

— Да, достойная смена подросла.

— А чем обосновала притязания?

— Тем, что ей не хватает, а у меня есть. И как только узнала, что клиника наша, ума не приложу. Я думал, кроме Гены никто не знает.

— А где она тебя поймала?

— Так в клинике и поймала.

— Вот зараза. Теперь откроет сезон охоты. Единственный выход — женись, тогда отстанет.

— Да неловко как-то.

— Что? Неловко? Значит, есть достойный объект?

— Ну, в общем, вроде бы...

— Дай угадаю. Вера?

— Ну, да. Но у неё траур, сейчас неудобно.

— Смотри, сейчас неудобно, а потом обнаружится, что она богатая невеста, и закружатся лощёные самцы. Если, конечно, она богатая. Это так?

— Да я толком и не знаю. Покойный муж, вроде, завёл другую семью, и что оставил Вере, не знает никто. А отец чиновник, живёт якобы на зарплату. Должность по завещанию не передашь.

— Ну смотри, твоя жизнь. Но я бы поспешил. По крайней мере, пустил бы об этом слух, чтобы Юля аппетиты поумерила.

Шура рассказал, что запись у них теперь опять за два месяца, цены подняли и денег хватает и на зарплаты и на обновление. Но Геннадий с главврачом подумывают о расширении и переезде, но пока не нашли ничего подходящего. А здание в собственность оформили, документы уже получили.

Евгений смонтировал пять немного отличающихся роликов на одну-две минуты и наметил адреса, от имени которых и на которые Пьер должен сделать рассылку. Взламывать Пьер будет самостоятельно, Женя только проконтролирует. В Канаде как раз утро, пора действовать.

Синоптики не ошиблись, за ночь снегу поднавалило. Так что Евгений осваивал трактор до сумерек. Надеюсь, потом будет легче.

Нехорошо, конечно, что разгрёб только проезд от нас до деревни, мог бы и к бабулькам почисть. Пришлось просить Пьера связаться с АннойВанной и объяснить, что тракторист только учится.

Вброс видео оказался удачен. По крайней мере, теперь в Канаде уже не отмахнутся от существования мамонта. Хотя большинство комментариев скептические, подозревают розыгрыш. Ничего, мы им снимем, как он молоко из бутылки пьёт и тапинамбуром закусывает. Хотя нет теперь тапинамбура, надо будет морковкой угостить. Если Нина позволит, конечно.

Еще два дня прошли так же мирно. Следующие видео подбросили немцам и французам. Потом повторили всем скандинавам. Народ уже сошёлся во мнении, что видео истинное, и все знали, что мамонтёнка нашли рядом с каким-то Йеллоунайфом. Почему?

А потом мне позвонил Геннадий. Мы с ним ни разу не созванивались, но его телефон был у нас с Шурой забит и в компе, и на сотовом. Так что Пьер сразу доложил, кто вызывает. Я удивился, взял, ответил.

— Привет, Саш. У меня плохие новости.

— Да? — не врубаюсь я — неужели наш венценосный...

— Нет, Саш. Правда, плохие.

— Что-то с Шурой?

— Да, с Шурой.

— Он хотя бы живой?

— Нет, Саш.

Мы помолчали

— Может, ещё можно спасти мозг? Тогда вытащим, только быстрее надо.

— Нет, Саш, ничего нельзя было сделать.

— Тело где?

— Полиция увезла.

— Как он погиб?

— Застрелили. Очередь из автомата.

— Ого! Это ж кому он так помешал? Когда это случилось?

— Часа два назад.

— Подробности знаёшь какие-нибудь?

— Немного. Они с Верой выходили из клиники, похоже, он её провожал. А из проезжающей машины дали очередь, почти в упор. Он Веру оттолкнул, даже ребро ей, кажется, сломал, а сам вот остался.

— Да... что менты говорят?

— Ничего не говорят. Понятно, что в Веру целились, а Шура опять её спас.

— Не скажи. Веру пытались убить в клинике, и Шура об этом знал, должен был передать её отцу капсулу с отравой. Ты слышал об этом?

— Нет, какую капсулу?

— Ей при операции подложили растворимую капсулу с какой-то хренью. Шура об этом знал, и знал, что сделали это в клинике. Убийца мог заметать следы. Потом, Дадаш мог отомстить.

— Но ведь не Шура купил у него клинику, а ты..

— А ты нас отличишь внешне? Так что Дадаш остаётся. Потом Шура подумывал жениться на Вере, не всем это нравилось. Не знаю, правда, говорил он кому об этом.

— Многие знали, я тоже.

— Вот. И вдобавок нарисовалась моя бывшая жена, желает кусочек урвать. Он её послал, могла обидеться. Как-то так. Так что ментам непросто будет искать.

— Так твоя же жена.

— Да кто нас различит? Она точно нет, мы пятнадцать лет назад виделись. Да, Гена, ещё хочу предупредить, не говори ментам, что видел Шурин паспорт. И мужикам скажи.

— Почему?

— Он моим пользовался, своего не было. И если там документы его лежат где-нибудь, постарайся спрятать. Или уничтожить, права и паспорт. Ментам скажи, что я скоро приеду, но больше никому не говори. Ладно?

— Ладно. Не понимаю, как это — без паспорта? А ты когда приедешь?

— Да вот подготовлюсь, и приеду. Завтра, наверно. Ты же не думаешь, что я Шурино убийство прощу?

— Ты что, мстить будешь?

— Обязательно.

— Понятно. Только не торопись с местью, ладно? А вообще, ты звони, если что надо.

— Хорошо. Ты тоже звони, если что узнаешь. Меня не будет, можешь всё передать Пьеру. Он мне сразу сообщит.

Гена отключился.

Я тоже почти отключился.

И ведь не брат мне Шура, и не было у нас общего детства, и знакомы мы меньше чем полгода, а как будто часть себя потерял. Или просто себя.

— Ну что, командир, — вывел меня из прострации Пьер — будем погружаться? Я дам тебе способность видеть ложь, способность искать и Шурины способности — к целительству и наоборот. Если скажешь, дам способность читать мысли, но жрецы говорили, что это очень тяжело.

— Всё давай — ответил я — только предупрежу Нину с Женькой.

Нина расчёсывала Мальчика, Евгений снимал видео. Сказал им о гибели Шуры и о том, что уеду в Питер на какое-то время, а пока побуду в павильоне с Пьером. Нину оставил за старшую.

— Ничего, командир, — уговаривал Пьер — мы с тобой три разочка погрузимся, а чтение мыслей я тебе только на последнем дам, чтобы не так слышно было. Не сомневайся, всех найдем и всех убьём.

Я запер павильон изнутри, лёг на одеяло.

— Ну, поехали! — только и успел сказать, как провалился.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ