"Вряд ли Леший, способный искажать пространство незаметно для того, кого перемещают, не озаботился защитой от столь простых трюков. Придётся ориентироваться старым способом: высчитывая координаты по времени", — не успела эта мысль оформиться окончательно, как впереди возникла светлая арка, откуда лился яркий полуденный свет, а до слуха донеслись звуки чьих-то голосов, владельцы коих о чём-то азартно спорили.
Попытка притормозить, чтобы прислушаться к происходящему получше оказалась замечена и пресечена: находящиеся рядом деревья недовольно заскрипели, а волчица обернулась и сверкнула сердитым взглядом. В другое время это можно было бы проигнорировать... но сейчас молодому мужчине требовались хорошие отношения с магиками Руси, раз уж именно на них он делал ставку в вербовке.
"Нужно будет начать нанимать маглорождённых и чистокровных из молодых семей. Строгие контракты они подписывать не станут, но даже если освободят меня от части официальной работы — это уже будет хорошо", — показав раскрытые ладони, Данзо поспешил за хищницей, чтобы миновав арку оказаться на большой поляне, окружённой хвойными деревьями вместо лиственного леса.
Совершив внезапный рывок, волчица вырвалась вперёд, вскинула голову к небу и завыла настолько громко и пронзительно, что у волшебника даже зубы заныли. Когда же вой прервался, на поляну опустилась тишина, в которой сама проводница присела на задние лапы, а затем поднялась вертикально, заставляя своё тело лишиться шерсти и изменить форму.
"Не оборотень, так как превращается слишком спокойно, да ещё и днём; не анимаг, так как человеческое тело именно изменяется... Какой же у неё контроль над тканями собственного тела, чтобы проворачивать подобное?", — наблюдая за процессом, чем-то напоминающим результаты экспериментов ученика старого друга из прошлой жизни, глава "Корня" всерьёз напрягся (человека в этом существе он до сих пор не видел, невзирая на внешнюю оболочку).
— Что пялишься, отрок, никогда бабу голую не видел? — обернувшись к Геллерту вполоборота, оскалила острые зубы бледная горбатая старуха с кривыми мускулистыми руками и ногами, а также волчьими глазами. — Али не хороша? Ну дык мне не сложно и краше стать.
Едва отзвучали слова, как тело ведьмы вновь поплыло словно воск: конечности выпрямились, мышцы стали менее выраженными, горб исчез, кожа разгладилась, обвисшая грудь обрела упругость... лишь хищная клыкастая улыбка оставалась неизменной, да волчий взгляд будто бы пытался заглянуть в душу. Вскоре на примятой траве стояла уже не карга, коей можно было ночью авроров пугать, а юная красавица с пепельными волосами, буквально излучающая в пространство застенчивость и невинность.
"Истинный маг", — ударилась в голову мысль, заставившая почувствовать себя крайне неуютно (всё же об этой братии информации было мало, да и в общий доступ ничего кроме слухов не просачивалось, а сходились они на том, что нормальных среди Истинных нет).
— Рад нашей встрече... — начал говорить молодой мужчина, но прервался из-за яростной гримасы на лице ведьмы.
— Не лги мне, кукловод: чего-чего, но радости ты точно не испытываешь, — сколь неожиданно вспышка злобы появилась, столь же резко и прошла, сменившись полным безразличием, что читалось и в жестах, и в голосе. — Хотел разговоры говорить с волшебными народами? Веди. Да только попробуй им солгать: сегодня тебя лес защищает, а завтра — нет.
Оставив за собой последнее слово, женщина развернулась к своему собеседнику спиной, от чего взметнулись белые волосы, водопадом упавшие на спину и плечи, после чего пошла к избе, стоящей на четырёх столбах ближе к середине свободного пространства. Спустя несколько шагов к ней подбежали волки, крупные и мускулистые... но всё же магические существа, а не маги, которые начали ластиться к ведьме словно щенки к матери.
"О том, что Истинные — ненормальны, слухи не врали. Впрочем, для простых людей и волшебники — сплошь безумцы, монстры или шуты", — промелькнуло в голове человека, решившего наконец-то осмотреться вокруг.
Комментарий к Глава 22
Всем добра и здоровья.
========== Глава 23 ==========
По краям поляны, не выходя из-под ветвей хвойных деревьев, между толстыми стволами словно в воротах стояли разнообразные магики, числом от трёх и до семи. Делегации, как понял Геллерт, состояли только из вождей, вожаков и иных лидеров, вольных принимать решения за свои народы.
Первыми, на кого Грин-де-Вальд обратил своё внимание оказались три медведя: бурые великаны под два с половиной, а то и три метра ростом, с короткими мордами, сравнительно небольшими головами, мощными лапами с острыми когтями, похожие на диких сородичей только издалека, не выражали ничего кроме лёгкой опаски. Несмотря на физическую силу, среднюю сопротивляемость магии, они были достаточно малочисленны и не слишком одарены... О них даже ходили слухи, что медведицы умеют превращаться в женщин, чтобы продолжить свой род с кем-нибудь из людей (для этого им требовалось сменить облик на несколько часов, что вполне позволяла провернуть некоторая ритуальная магия).
"Основными "жертвами" становятся охотники, ушедшие в дикий лес в гордом одиночестве. Некоторые из них даже возвращаются живыми, чтобы рассказать очередную небылицу", — вспомнились молодому волшебнику сведения, вычитанные в одной не слишком заслуживающей доверия книжке, купленной на торговой улице русского магического квартала.
Глядя на медведей молодой человек не мог отделаться от мысли, что слухи могут быть хотя бы частично правдивыми. Правда если с популяцией этих магиков всё настолько плохо, то он не мог взять в голову, почему их кровь всё ещё не разбавилась. Однако это был не столь важный вопрос, чтобы задавать его здесь и сейчас, тем самым рискуя разрушить ещё даже не построенные отношения.
Неподалёку от первой группы находились пять котов, стоящих на задних лапах с лёгкостью, которую от подобных существ не ожидаешь. Самый высокий из них достигал метра двадцати сантиметров макушкой, украшенной подвижными острыми ушами, обладал серо-коричневой шерстью и сверкал цепким взглядом красноватых глаз. На его правой передней лапе, похожей на руку, красовался один из ранее переданных браслетов, что можно было считать хорошим знаком: всё же родственники знаменитого учёного кота, и ничуть не менее знаменитого кота-людоеда, способного взглядом заставлять закаменеть мышцы своей жертвы, открыто демонстрировали доверие.
"Опасные ночные охотники, убийцы, диверсанты и воры. В ином мире они точно стали бы компаньонами одного из кланов шиноби", — констатировал про себя глава "Корня".
Словно бы прочитавший мысли человека хищник усмехнулся, демонстрируя острые зубы. Если бы Данзо был менее опытным, то он действительно мог бы поверить, что его защиту сознания прошли с пугающей лёгкостью, причём совершенно незаметно для чародея. Только вот психологический трюк, когда шпион показывает собеседнику, что знает о нём что-то необычное... но никому об этом не говорит, являлся старым как мир.
"Ты бы ещё кивнул и палец к губам поднёс", — слегка подмигнув и кивнув, решив подыграть возможному союзнику в переговорах с магиками Руси, подумал Геллерт.
Далее на очереди была крайне необычная группа, при виде которой нервный человек мог бы схватиться за оружие, если бы к этому моменту его ещё не пронял вид предыдущих существ: четверо утопленников с водянистыми глазами, без единого следа разложения на телах, одетые в одни лишь рваные штаны и причудливые венки на шеях, стояли вокруг деревянной бочки с толстым стариком, красующимся голубой кожей. Голову местного водяного украшали белые водоросли, заменяющие ему волосы и бороду, во рту находились острые треугольные зубы, а немигающие рыбьи глаза сверкали жадным интересом, только дополняя общее неприятное впечатление. Насколько можно было судить с чужих слов, то ниже пояса у него должен был находиться рыбий хвост...
"Русалки — хищники, не брезгующие есть людей, владеющие чарами обмана разума и контролем нежити, которую создают из утопленников. Иная нежить им не подвластна, что косвенно подтверждает теорию, что на самом деле это результат высокого уровня владения магией воды. Гидратацией если и владеют, то не демонстрируют этого. Могут стать поставщиками ценных товаров от жемчуга и ракушек, до грузов с затонувших кораблей", — никак не став выражать своего отношения к демонстрации магика, Грин-де-Вальд перенёс внимание на другую группу.
Группа, если так вообще можно называть одного-единственного разумного, представляла из себя лисицу, устроившуюся в корнях дерева на солнышке и наглым образом изображающую сон. Лисы-оборотни на Руси появились давно и пришли из Азии, прижились как родные и успели заслужить неоднозначную славу: даже в магловских сказках они выступали то мудрыми и благородными существами, то хитрыми и жестокими монстрами... Достоверно было известно, что одна из представительниц этого вида поучаствовала в упокоении Кощея, коего убивали всем миром несколько раз и до сих пор опасались, что он в любой момент вновь выскочит как чёрт из табакерки.
"То ли сильный некромант, то ли очередной истинный маг, слишком эксцентричный даже для этой братии. Если бы он появился в магической Руси, то я предпочёл бы сбежать обратно в Европу, ну или уйти в Азию самым коротким путём", — взгляд молодого волшебника непроизвольно скосился на избу, где скрылась проводившая его на поляну ведьма, личность коей была ничуть не менее известной чем у Бессмертного.
Достоверной информации об истинных магах было мало, так как они почему-то не стремились рассказывать о себе или ложиться на столы учёных как образцы для исследований, но некоторые предположения о их силах всё же имелись. Каждому волшебнику было известно, что чародейство во многом зависит от воли, силы пользователя, знания о том или ином таинстве как можно большего числа разумных. Проводя какой-либо ритуал, одарённый не только вкладывает в него силу и желания, но в то же время делает запрос к миру, который хоть и не имеет своей личности, но всё помнит и способен воспроизводить действия, реальность коих распространена.
Парадокс магических таинств заключается в том, что гораздо легче их совершать при минимуме свидетелей: лечение наложением рук пройдёт быстрее и качественнее в помещении, где кроме целителя и пациента никого больше нет, чем на глазах у сотен маглов. Объяснялось это сомнениями, присутствующими в душах у не имеющих развитого дара, либо в их представлениях о происходящем, отличающихся друг от друга.
Истиные маги, по предположению автора книги, где им уделялось преступно мало внимания, вместо обращения за помощью к внешнему миру, для создания чудес выворачивали наружу свой внутренний мир. Таким образом, обычные чародеи убеждали реальность, что происходит то или иное событие, в то время как эти малочисленные индивиды ставили мир перед фактом, что в зоне их влияния всё происходит именно так, как они того хотят.
...Разумеется, всё это могло быть лишь фантазиями учёного, ну или того, кто себя таковым считал. Для Данзо в данный момент это не играло никакой роли.
Возвращаясь к лисе молодой человек мог сказать, что спиной к ней поворачиваться бы не стал невзирая ни на какую внешнюю невинность и безобидность. Её сородичи могли превращаться в человекоподобных существ, при помощи иллюзий притворяясь людьми, чем нередко пользовались для своих "шалостей".
Кентавров представляли двое послов: крупный жеребец, чей торс бугрился мышцами, лицо украшала борода, а изо лба росли ветвистые рога, а также кобыла, прикрывающая грудь широкой полосой ткани. В отличие от привычных представителей этого вида, нижняя половина туловища которых представлена телом лошади, местные кентавры (или же их правильнее называть иначе?) являлись наполовину оленями.
Главным отличием местной разновидности копытных четвероногих магиков от полуконей, известных склонностью к прорицанию, можно было назвать поголовный талант к магии природы. Интуиция подсказывала, что именно с ними конфликта следует избегать особенно старательно, так как лесу может не понравиться угроза в сторону его помощников.
Лица оленеподобных кентавров были приближены к человеческим, но отличались от них в достаточной степени: более прямые и широкие переносицы, более широко расставленные глаза, кажущиеся менее выраженными скулы... Нет, их нельзя было назвать страшными, но и какой-то неземной красоты молодой человек не заметил, не став уделять им слишком много внимания.
Кроме уже перечисленных магиков, на поляну явились фавны: имеющие почти человеческий торс, покрытый шерстью, козлиные ноги и голову, эти существа носили подобие одежды и пользовались довольно сложными инструментами. Их рост не сильно уступал человеческому, про интеллект оставалось только гадать, ну а о характере отлично говорили взгляды, полные вызова и неприязни.
"Не их ли в магловской религии взяли как прототип тех существ, что должны встречать грешников с кипящими котлами и вилами?", — промелькнула в голове Геллерта.
— Так что, малой, так и будем молчать да глазами глядеть? — спросил мужик, сидящий в бочке. — Мне ещё кое с кого должок стрясти надо, так что излагай, зачем собрал всех нас.
На последних словах толстяк добродушно оскалился, взмахом руки указывая на притихших магиков. При этом, вопреки ожидаемому, никто не попытался перечить водяному, отдавая ему инициативу в этих переговорах (лишь захихикали тонкими голосками маленькие существа, чем-то похожие на лягушек и морщинистых старух, облепленных тиной).
— Что же... буду краток, — не стал возмущаться или возражать Грин-де-Вальд. — Я пришёл для того, чтобы предложить сотрудничество: от меня вы можете получить артефакты и зелья, в эффективности которых некоторые успели убедиться.
Стоило отзвучать этим словам, как главный кот активировал браслет, превращаясь в человеческого паренька лет четырнадцати, который изобразил пару шутовских поклонов, а затем вернулся к нормальному своему виду. Присутствующие смотрели на это внимательно, но старались скрывать свои эмоции, пусть это у них и выходило не слишком хорошо: уши лисы встали торчком, кентавры же переступили передними ногами и переглянулись.
— Кроме того, я готов служить посредником в торговле между вами и людьми, если это вам понадобится после того как все обзаведутся похожими амулетами, — благодарно кивнув хищнику, продолжил говорить молодой волшебник. — Я готов предоставить вам волшебные палочки и обучить магии людей... пусть и не бесплатно.
— Как говорят людишки: "Спасибо не булькает", — хохотнул водяной. — Мы хоть и живём в лесах, болотах да другой глуши, но совсем дикими нас не считай.
"Но воспользоваться добротой дурачка, который навесит на себя кучу обязательств за "спасибо" вам это не помешает. Так что лучше сразу расставить все точки", — мысленно ответил Данзо, внешне сохраняя невозмутимость.
— Кроме прочего, я могу открыть вам путь в мир маглов, который сейчас активно расширяется, но кроме платы лично мне, вам придётся принести клятву, что вы не станете нарушать закон: похищать детей, есть путников, убивать из прихоти, — голос молодого человека звучал ровно, но вкладываемая в него сила звенела натянутой струной, заставляя вслушиваться в каждое слово. — Каждый свой договор я готов подтвердить клятвой или магическим контрактом — на выбор того, с кем буду вести дела.
