Дон удивился. Он редко видел, чтобы Дензел так злился — до волны всплеска альфьей силы и нецензурной брани — и обречённая злость на самого себя в голосе друга вызывала кучу вопросов. Да, их альфа очень трепетно относится к омегам, особенно после договора с Салли, и с другими общается по-дружески... Неужели это последствия его первого спаривания с омегой, про которое он рассказал Салли, а сам Салли под большим секретом уже Дону? Бета решительно поспешил за другом и застал его сидящим на скамейке с крайне убитым видом.
— Так, давай, колись. Не заставляй меня клещами из тебя вытаскивать! Если не скажешь сам, то я Салли натравлю...
— Нет, не надо. Если Салли узнает...
— Да что случилось-то? Тот случай с омежкой был не последним?
— Откуда ты про омежку знаешь? — резко вскинул голову Дензел.
— Ты только не злись. — Дон опустился рядом с ним. — Мне Салли рассказал. Обронил словцо ненароком, когда мы дух переводили, а я его раскрутил на по-подробнее.
— Ты можешь, — проворчал штурмовик.
— Так в чём дело?
— Я... это я убил моего папу-омегу.
— Что? — Дон подумал, что ослышался. Дензел, конечно, говорил, что его папа умер...
— Что слышал. Я виноват в его смерти.
— Как это? — Дон заметил, что в раздевалку начинают заходить другие бойцы, и шепнул: — Так, давай быстро переодеваться и пошли на улицу. Не хватало ещё лишних ушей.
Дензел молча кивнул и начал отстёгивать наколенники.
Выйдя на улицу, парни поёжились. Было уже довольно холодно, но в тренировочном ангаре это не чувствовалось из-за активной беготни. Почти стемнело, и включили фонари.
— Давай, быстро рассказывай, я что-нибудь скажу в утешение, и помчимся к Салли на чай, пока не околели совсем, — потребовал Дон, поддёргивая воротник куртки, пряча руки в карманах и поглядывая на небо, которое снова заволакивали тучи. Осень всё активнее рвалась к концу, и оставшиеся после ливней лужи начал на рассвете подёргивать первый хрупкий ледок. — Или опять щас мямлить начнёшь?
— Не начну. Я это уже перерос — спасибо Салли. — Дензел прислонился спиной к стене ангара. — В общем, тут такое... — Помедлил и не повышая голоса начал говорить: — Мой папа Люциус родил меня в семнадцать лет. Я не знаю, где отец его нашёл. Выбирал самого тихого и послушного, наверно. Короче, я созревать начал рано, ты уже знаешь. — Дон кивнул. — Всё началось с того самого вечера. После того, как я впервые спарился с течным омегой, я всё чаще начал замечать, как пахнет мой папа. Когда мне было четырнадцать, ему был всего тридцать один год. Молодой ещё совсем... Меня это возбуждало. Я буквально с ума сходил, стоило приблизиться его очередной течке. И я испугался этого. Я стал шарахаться от него. Папа огорчался, и каждый раз после течки старался проводить со мной больше времени, утешая и говоря, что совсем не сердится. Что я смогу научиться себя сдерживать. Даже что-то получалось. Но однажды я приехал домой на выходные... папа как раз дома был... один... и у него была течка. Я унюхал это ещё с порога, и у меня аж в глазах потемнело.
— Ты... изнасиловал собственного родителя? — Дон понял, что дело нешуточное.
— Нет, до этого не дошло, но получилось ещё хуже. Я не помню, как бросился на кухню, когда он меня позвал. Помню только, как схватил его, вжал в стену спиной... Я уже был выше него на голову... И увидел испуг в его глазах. До сих пор помню этот взгляд. — Дензел зажмурился от нахлынувшей боли. — Страх и... боль. Он понял, что со мной происходит, но не стал вырываться. Он сказал, что я уже совсем большой стал, и если мне так сильно надо... Он ещё что-то сказать хотел, но я испугался... как тогда... и оттолкнул его. Не рассчитал силы. Папа ударился затылком об угол стола и упал. И больше не шевелился. Только на полу начала расплываться кровь. Я смотрел на это... а потом ноги подкосились, и я шлёпнулся на пол. Я просидел рядом с ним мёртвым не один час, пока отец с работы не пришёл, а потом сам кровь с пола отмывал. Я понимал, что надо бежать к соседям, звать на помощь, но не мог пошевелиться. Как столбняком поразило. Мне за это ничего не было... оформили как несчастный случай — оступился, ударился... Но мне было очень плохо. Очень долго. Я так любил папу... и я же его убил.
По побелевшей щеке скатилась слеза, но альфа не собирался по-детски биться в рыданиях. Он уже был не тот, что раньше.
— Боги... Денз... Даже не знаю, что сказать. Это же кошмар какой-то! — Дон даже про холод забыл. — До меня доходили слухи, что в некоторых семьях подростки-альфы насилуют своих родителей-омег, если они ещё достаточно молоды, но это... Понятно теперь, почему ты вырос таким дёрганным. И почему ты боишься себя. При твоём мягкосердечии буйство гормонов с феромонами — это же ад кромешный!
— Почему я не могу себя контролировать так, как ты? — с тоской тихо воскликнул Дензел, запрокидывая голову. — Почему мы, альфы, такие бешеные? За что нам это? Неужели современная медицина не способна создать лекарство от этой одержимости? Мы же уже давно в небе летаем, недавно спутники запускать стали, под водой плаваем, компьютеры придумали. Неужели так трудно создать эти долбаные блокаторы, про которые Алекс Салли говорил? Насколько бы проще стало жить! Да я готов глотать эти таблетки пачками, если надо будет!
— Не надо глотать пачками, — покачал головой Дон. — И твой папа, как мне кажется, был прав. Я тут на днях поговорил с Сирилом, когда помогал ему коробки с консервами на кухню перетаскивать... Ты не так уж и зверел, когда одалживал его во время течки. Да, помял малость, посадил несколько синяков, но ведь потом извинился, когда всё схлынуло. А ведь другие вели себя ещё хуже! И Сирил на тебя совсем не сердится, а то бы не позволял возиться со своими близняшками. И папу ты всё-таки не тронул. Значит, можешь себя контролировать до определённого момента. Надо только понять, как именно и до какой степени.
— Как?
— Вот через недельку и выясним. Знаю, рискованно, но делать нечего. Положись на меня, а я не подведу.
— Ладно. — Дензел шмыгнул носом и утёрся рукавом. — Ты... только Салли про это не рассказывай.
— Не расскажу. Ты это сделаешь сам. Я уверен, что хуже от этого Салли к тебе относиться не будет. Даже можешь у него на всю ночь остаться — я не обижусь.
— Привет. — Едва Салли открыл дверь, Дон привлёк его к себе и крепко поцеловал, вдыхая заметно усилившийся запах, от которого мурашки поползли по телу. — Скучал по мне?
— Если скажу, что нет, ты сильно обидишься? — улыбнулся омега. Дон говорил это каждый раз, как заходил к нему.
— Только если причина была недостаточно уважительной.
Дензел всё ещё крепко спал на постели Салли, обхватив руками подушку. Дон посмотрел на него — совершенно голого, едва прикрытого одеялом — и спросил:
— Ну, как он? Рассказал?
— Рассказал, — вздохнул Салли, перестав улыбаться, и повернулся к электрической плитке — ставить чайник. — И я полностью согласен — это сущий кошмар.
— До меня и раньше подобные слухи доходили, но я с трудом верил, что это настолько распространено. А тут... Секс у вас был?
— Был, но только после того, как он битых полчаса передо мной винился. Я ему раз сто, наверно, сказал, что ни в чём его не виню, что это просто стечение обстоятельств... Бедный наш альфа. Как же он жил с этим всё это время?
— Так и жил. Сам ведь его видел... Кстати, какие-то планы у тебя есть? Сегодня же выходной. — Дон плюхнулся на стул.
— Никаких, но мне тут скинули пару заказов на программы — откорректировать надо, так что засяду после обеда.
Дон заметил на столе пачку каких-то бумаг.
— А с защитой для "Платта" ты уже закончил?
— Да, почти. Сперва надо обкатать основную программу, а потом уже устанавливать дополнительные пакеты. Мы с Корсой уже выстроили план тестирования.
— Вижу, что ты с коллегами дружить начал? — съехидничал бета.
— Не дружу, но работаем нормально. А Деннис среди них самый нормальный — капитан о нём очень тепло отзывается. Оказывается, он когда-то с его старшим братом Арнольдом в одном отряде служил под командованием полковника Бейли.
— А для себя лазейку оставить не догадался? Ведь если ты намерен идти к подпольщикам, то стоит подстраховаться...
— Неизвестно ещё, есть ли у них достаточно серьёзная техника, чтобы взламывать такие мощные машины, — покачал головой Салли. — Лазейку, конечно, оставил, но вот пригодится ли...
Дензел завозился во сне, что-то бормоча. Его лицо с отпечатком складки наволочки на щеке исказилось. Салли с состраданием посмотрел на него и поправил одеяло, укутав своего альфу как следует. Дон наблюдал за этим процессом очень внимательно.
— Всю ночь так?
— Ага, я несколько раз просыпался. А что?
Дон поджал губы, переводя взгляд с одного друга на другого.
— Салли... А с кем тебе лучше — со мной или с ним? — вдруг спросил он.
— С чего вдруг такой вопрос? — удивился омега.
— Мне кажется, что ты к нему как-то по-особенному относишься.
— А ты ревнуешь? — усмехнулся Салли.
— Ревную, — прямо ответил бета. — Разве не заметно?
— По тебе не всегда сразу скажешь, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно.
— Как раз сейчас я говорю серьёзно.
— Зря, — пожал плечами Салли. — Вы для меня одинаковые. Просто вы разные люди. С Дензелом надо иначе, чем с тобой. Ты же видишь, каким он стал после нашего договора.
— Да, договор пошёл ему на пользу, я не спорю. Он уже не мямлит через слово, держится вполне уверено, почти ничего не сшибает, и это целиком твоя заслуга. Но мне всё труднее молчать, когда выпадает его черёд спать с тобой. Меня так и подмывает вломиться к вам через окно и испортить ему всю малину.
— Влюбился что ли?
— Может, и влюбился, — с максимально безразличным видом ответил Дон. — Но я тут вчера подумал... Когда твой поиск закончится, даже если вдруг повстанцы победят при этом, тебе придётся возвращаться к нормальной жизни. Ты, возможно, захочешь семью, детей... Ты бы согласился родить ребёнка от одного из нас?
— Я как-то ещё не думал об этом.
— А если подумать? Кого из нас ты бы выбрал себе в мужья?
Салли вздохнул, скрестив руки на груди и прислоняясь спиной к столу.
— Ты опять?
— Ага. Моё предложение всё ещё в силе.
— Посмотрим, что будет дальше, — ушёл от ответа Салли. — Дензел мне тоже предложил свою кандидатуру в качестве отца моих детей.
— Серьёзно? И когда?
— Когда мы скрепили договор.
Дон мысленно поморщился.
— А в постельном плане он тебе как?
— Говорю же — вы разные настолько, что сравнивать бесполезно. С тобой весело, ты умеешь зажечь, а Дензел предпочитает разгоняться не спеша. Ты сразу кидаешься в атаку, как только чувствуешь, что я начинаю заводиться, а он предпочитает помиловаться лишние пять-десять минут, и я расслабляюсь по максимуму. Вы разные. И мне одинаково хорошо с вами обоими. Если даже мне ультиматум выставят, то я не смогу выбрать.
— А если во время твоей течки он сделает что-то непоправимое, ты не станешь хуже к нему относиться?
— Конечно, нет. Я всё прекрасно понимаю. Дензел, конечно, постарается сдержаться, но инстинкты и гормоны на альф действуют не хуже кувалды. Тут трудно сдержаться, и я не собираюсь потом злиться, что бы не случилось.
— Даже если он ненароком тебя пометит или, не приведи Иво, ребёнка сделает?
— Даже тогда, — уверенно кивнул омега. — Он так сильно из-за этого переживает... Я просто не смогу на него сердиться.
Салли услышал возню на кровати, обернулся и увидел, что проснувшийся лохматый альфа смотрит на него с приоткрытым ртом.
— Это... правда?.. — прохрипел он, вставая.
— Правда. — Салли сел рядом с ним и пригладил встопорщенные светлые волосы. На днях парню выставили ультиматум — или он стрижётся или срежут оклад, и Дензел, скрипя зубами, пошёл в парикахерскую — сдаваться. Кое-как удалось отвоевать большую часть шевелюры, однако из-под шлема больше ни единого кончика не выбивалось. — Хотелось бы, конечно, чтобы ничего такого не было, но если что — я не буду злиться, обещаю. Кстати, с добрым утром. Что на завтрак готовить?
— Салли, а всё-таки, кого бы из нас ты выбрал? — Дон подцепил кусок жареной картошки со сковородки и сунул в рот.
— Смени пластинку. Надоело уже.
— Не сменю. Мне хочется об этом поговорить.
— В самом деле, — поддержал Салли Дензел. — Обязательно обсуждать это сейчас?
Они ели втроём с одной сковородки, закусывая хрустящими маринованными огурчиками из банки и бутербродами с колбасой. Дензел исправно вносил свой вклад в пищевой бюджет их троицы, оставляя себе на общие расходы куда меньше обычного, и бета в очередной раз понял, что его шансы снизились ещё на один пункт. Почти каждый день его влюблённый по уши приятель придумывал что-нибудь, чтобы порадовать общего омегу, и немало в этом преуспевал!
— А разве тебе не интересно?
— Мне без разницы, чьим мужем будет Салли. — Дон мысленно фыркнул — не поверил ни единому слову. Наверняка говорит это, чтобы не спалиться перед их омежкой раньше времени. — Если он выберет тебя или меня, то буду только рад. Салли мне очень нравится, и я бы хотел себе такого же замечательного мужа. В любом случае, решать должен он, а не мы. Ему же детей вынашивать и рожать, а не нам.
— Согласен, но всё же?
— Если честно, то мне страшновато заводить детей при нынешней Системе, — признался омега. — После Алекса и других омег с базы... и того, что Дензел про отчима рассказывал...
— Но ведь ты любишь детей. Неужели уже не хочешь маленького? Тебе же вот-вот двадцать три стукнет. С такими страхами рискуешь вообще остаться бездетным. Вон наши друзья-омеги уже нянчатся вовсю, и Система им не мешает любить своих детей. Хорошие незамороченые ребятишки растут.
— Да, я люблю сидеть с малышами из корпуса обслуги. Я их очень люблю. Но именно поэтому и не хочу спешить, чтобы найти себе надёжную пару — одного и на всю жизнь. И неважно — долгую или короткую. Как у моих приёмных родителей или родных.
Дон невольно улыбнулся. Всё, как говорил Адриан! Умный наставник ему тогда попался, даром что омега!
— А мы чем плохи? Зачем искать кого-то на стороне, если под рукой уже есть два проверенных кадра?
— Ничем не плохи. Вы мне, конечно, нравитесь, и даже очень. Вы — мои самые близкие друзья, и мне нравится спать с вами. Вы действительно идеальные кандидаты, но о семье мне сейчас думать некогда.
— А если рассуждать логически?
— Если рассуждать логически, то ты подходишь больше. — Дензел начал жевать медленнее. — Беты вообще, согласно статистике, являются наиболее подходящими партнёрами для омег. Вы более сдержанные, прагматичные и расчётливые по сравнению с альфами, но ведь и среди альф иногда встречаются достойные исключения. Например, мой отец Гиллиан. Папа Риан писал, что он очень хороший и благородный человек. — Дензел слегка успокоился и взял себе ещё один бутерброд. — Полковник Бейли, муж Алекса, наш Дензел, в конце концов. Им нынешняя Система и старые традиции мозги не проели до полного безразличия и цинизма. Жаль только, что они такая редкость.
