Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

— Капитан... — кое-как выговорил Оливье. — Я неплохо их знаю... Прекрасная пара...

— Вот именно. У нашего вождя глаз-алмаз и нюх отменный. Так что, если вдруг стервятником налетит — не пугайся и не обижайся. Это нормально. А случись чего — наш комиссар за своих готов глотку перегрызть. В том числе и в самом прямом смысле.

Оливье поёжился.

— Я читал, что он крайне жесток...

— По отдельным вопросам да. С мерзавцами у него разговор короткий, слово с делом расходятся редко. Конрад говорит, что Риан стал таким после того, как собственными руками прикончил того, кто убил Стива, его первого наставника по боевому делу. Риану тогда было всего десять лет. — Оливье сглотнул. — И он очень гордился тем, что сделал. Тогда-то он и нарисовал свою метку в первый раз.

— Десять... всего десять...

— Единственное, о чём Риан всегда жалеет — это о том, что он не может лично покарать сволочь, которая уничтожила его родную деревню и всех её жителей.

— Деревня? — Оливье побледнел.

— Она называлась Сантана. У Рейгана там был дом, оставшийся от родителей. В том самом доме Риан и родился. Там же Рейган начал планировать, как и что будет делать. Когда пришли правительственные войска, они едва успели спастись — Рейган с Рианом, Конрад, его второй муж Римус и Стив, тот самый.

— Так это не повстанцы деревню спалили?!!

— Нет. А зачем им это надо было? Мариусы успели воспитать целое поколение, организовав школу, которой не было ни в Сантане ни в ближайших сёлах. Часть этих детей потом уехала в большие города на поиски счастья и удачи и увозила с собой то, чему их учили Мариусы. Когда власти и их закулисные хозяева узнали об этом, то велели убить всех. Главной целью был именно Рейган, а остальные пошли для ровного счёта и на всякий случай. Однако многое из наследия Мариусов всё-таки осталось ещё тогда и уже ходило в народе. Это начали ещё Спенсеры и Баалы, отчего пять раз и поднимали инквизицию.

— А... сколько Риану было тогда?

— Четыре года. Самый ужас он не видел — его полусонного из дома выносили, но шум, крики и гарь пожара помнит до сих пор. Потом часто просыпался посреди ночи от кошмаров... Тебе холодно? Дрожишь.

— Нет... просто жутко. Четырёхлетний ребёнок столкнулся со смертью...

— Потому-то Риан таким и получился. Он не мог спокойно смотреть, как одни новые друзья хоронили других, и начал примыкать к отрядам бойцов. Можно себе представить, как ему было плохо, когда Рейгана казнили... Конрад рассказывал, что Риан был очень крепко связан с отцом, пусть в какой-то момент они постоянно ругались — Рейган не хотел пускать сына в бой, пока не смирился и не начал обучать, готовя себе преемника. Именно после казни отца Риан и захотел родить ребёнка — постоянно откладывал... А перед этим он собрал всех, кто уцелел, и велел залечь на дно. Какое-то время крутился один, пока не вытащил из лагеря Гиллиана и ещё нескольких соратников, а потом они начали строить нашу базу и поднимать остальных.

Оливье неуверенно придвинулся ближе к альфе, и Рауль набросил на его плечи свою куртку.

— Спасибо...

— Не за что.

— Рауль... а как вы думаете... любой альфа может измениться?

Рауль понимающе улыбнулся.

— Любой. Глен Бейли, старший брат вашего полковника, как раз из таких. Его воспитывали тем ещё циником, однако Аарон всё же сумел ему показать, что это не лучший вариант, и Глен пересмотрел свои взгляды. Судя по датам, это случилось после того, как их родитель, Гай Уортингтон, погиб в парламенте, став смертником от отряда Гейла Робинсона, который к тому времени откололся от Рейгана. Сейчас Глен благополучно женат на бывшем денщике и близком друге самого Аарона Диего, у них двое детей, младший омега, а старший, Сид альфа, обожает и бережёт и отчима и братишку... Кстати, этого мальчика зовут Френсис. — Оливье улыбнулся. — Так что любой, в чьей душе есть свет, может измениться. Нужно только суметь найти человека, который даст этому свету разгореться.

В глазах омеги заблестели слёзы, и Оливье их смахнул, пряча вновь вспыхнувшую надежду.

— Значит, всё будет хорошо.

— Как его зовут?

— Дерк Дроу. Он альфа.

— Желаю удачи. — Рауль протянул руку и погладил нового друга по плечу.

Скоро в фургоне всё стихло. Рауль прислушался, бросил взгляд на часы...

— Кажется, почти всё. Давай-ка воды согреем.

Оливье кивнул, подхватил пустую канистру, и они пошли к реке за водой.

— Можно ехать, — сказал Дэн, проверив груз и лишний раз обнюхав фургон. — Где там наши братья-акробаты?

— Джейми прокладку меняет, — отозвался Оливье, помогая Антону сесть в машину.

— Ясно.

Все последние два дня компания опасалась лишний раз приближаться к фургону. Похоже, что первое настоящее спаривание закончилось благополучно... Когда Оливье и Рауль осторожно заглянули в фургон через полчаса после предположительного завершения вспышки, то застали очень интересную картину — омеги лежали на одеяле в обнимку и чему-то тихо смеялись. Джеймс выглядел уставшим, но довольным, Салли — сытым... После обязательных водных процедур они легли спать — снова в обнимку. Уходя, Оливье не выдержал, обернулся и увидел, как альбинос целует старшего брата — отнюдь не по-братски. Салли отвечает, причём с явным удовольствием. Похоже, что порог неприятия пройден. После каждой новой вспышки медик осматривал Джеймса, исследовал каждый использованный презерватив... Ни одного разрыва, ни одного синяка. Двуликие и впрямь не страдают одержимостью! Поразительно...

Когда пошли первые очистные спазмы, Оливье опекал альбиноса особенно внимательно. За все дни течки юноша не съел ни крошки, однако Салли то и дело подшучивал, что Джеймс будто намеренно его каждый раз изматывает. Оливье даже набрался смелости и подсмотрел за ними в щёлочку. Он был потрясён тем, что увидел — братья словно были напичканы возбуждающими препаратами, которые, по слухам, принимают некоторые порно-актёры, чтобы работать полный съёмочный день и не терять формы. После каждой вспышки Салли ел так, словно постоянно голодает, на подначки Рикки совершенно не реагировал и возвращался в фургон с видом выполняемого долга. Омега-врач то и дело просыпался ночью, когда ночная вспышка заканчивалась, пробирался к машине и осторожно заглядывал внутрь... Салли и Джеймс крепко спали под одним одеялом. Салли очень трогательно и заботливо обнимал брата, словно оберегая его от чего-то. И каково ему в самый разгар?..

Оливье не раз попытался представить себе, каково быть Двуликим, но вся фантазия пасовала. Да, омега не раз ловил себя на том, что ему нравится запах тех или иных сородичей, но ни разу это не вызывало желания, хотя бы подобного течному. Факт существования Двуликих опрокидывал многое, в том числе и то, чему Оливье учили в меде. Астрид несомненно испытывал влечение к своему омеге, их взаимодействие было видно во всём — в том, как они брались за руки, как смотрели друг на друга, и подслушанная случка не лгала — Оливье на слух никогда не жаловался. Салли и Джеймс тоже обменивались подобными жестами, но куда сдержаннее, то и дело отводили глаза и краснели... и всё же каждое спаривание было пронизано взаимной страстью — это чувствовалось по запаху.

Джеймс активно отъедался после течки. Юноша выглядел таким довольным, словно приобщился к великой тайне. Когда пришло время доставать гигиенические прокладки, он отказался от помощи Оливье и утащил в кусты старшего брата. Рикки последовал за ними и был с возмущённым воплем альбиноса выкинут оттуда. Оказалось, что их друг попытался воспользоваться моментом и всё же раскрутить Салли на короткий перепих, за что едва не получил в глаз уже от Салли.

— Ещё раз — и прощайся с единственным шансом! — жёстко заявил Салли.

— Так ты всё же решил нарушить свой...

— На пути, — сердито перебил Салли, поправляя на брате штаны и ремень. — В последний раз прошу — пока по-хорошему: отвали.

— То есть после братишки ты так проникся, что теперь будешь драть его при каждом...

Тут уж Салли не выдержал, и они сцепились. Джеймс сначала растерялся, но всё же собрался с духом и ринулся в самую гущу. Дэн и Рауль поспешили на помощь. Кое-как омег растащили, и тут все потрясённо уставились на встрёпанного Джеймса, который пытался успокоить разозлённого брата и постоянно бормотал нечто, похожее на... его имя.

— Вы слышали? — Рикки моментально забыл про свой промах. — Он говорит "Салли"!

— Значит, его речевой центр не настолько повреждён, — сделал вывод Оливье. — Как часто Джеймс говорит настолько внятно?

— Я только во второй раз слышу. Риан много лет угробил, пытаясь обучить его хоть чему-то, но практически ничего не добился.

— Это мы ещё посмотрим, — самодовольно усмехнулся Салли, вставая. Он ещё толком не остыл, но видя, как потрясены и обрадованы друзья, великодушно простил Рикки за наглость, решительно запихнув его в самый конец списка потенциальных любовников. — Вчера около полудня Джейми почти правильно сказал "хорошо".

— Да? — заинтересовался Дэн. — А можешь ещё раз? — повернулся он к альбиносу.

Юноша, отчаянно краснея, долго мотал головой, отказываясь, но всё же уступил настойчивым просьбам. То, что он не без труда выговорил, было похоже на "хорошо", но дальше Джеймс экспериментировать отказался, спрятавшись от всех в объятиях старшего брата.

— Стесняется, — пояснил Салли Оливье и Антону. — Потому-то он и пытается говорить так редко.

— А как ваш папа с ним занимался? — полюбопытствовал медик.

— Джейми всё же может издавать какие-то звуки, и на этом оми и пытался сыграть, разработав когда-то систему имитации, которая помогла бы хоть как-то разработать артикуляцию и связки, чтобы не пришлось тратить лишнее время и нервы... Но и это почти не помогло.

— А откуда он это взял?

— В прежнем штабе был один омега, а у того немой сын. Оми сразу не поверил, что малыш не сможет говорить, и начал с ним заниматься в свободное время. До полноценной речи развить не получилось, но мало-мальски он говорить научился. Оми пробовал это и на Джейми, но ничего не вышло. Иногда получается, и это ещё даёт нам надежду.

— У вас на базе много медицинской техники?

— Мало, но уже пытаемся достать ещё. А что?

— Думаю, что если удастся провести полное обследование мозга Джеймса, то получится выяснить, что мешает ему говорить. Иногда хирургическая операция...

— Оми не рискнёт, — нахмурился Салли, приобнимая брата. — Он предпочтёт оставить Джейми немым, чем потерять его совсем. И я с ним согласен. К тому же операции на головном мозге не дают стопроцентной уверенности в успехе. Пусть Джейми не разговаривает, но зато у него много других талантов, которые прекрасно это компенсируют.

— И всё же проверить не помешает.

— Посмотрим.

На третий день очистки Джеймс вполне отдохнул, и группа решила ехать дальше. Больше промежуточных заданий не было, предстоял прямой путь домой, и Рикки уже азартно делил с альбиносом очередь на игровую приставку.

— Салли, может, всё-таки...

— Пока Джейми будет играть? И не мечтай.

— Что, на Ленни глаз положил? Так он ещё девственник. Или Крису внимание уделишь? Он будет непрочь...

— В ближайшее время мне будет не до того. И Соломона навестить хочу.

— Соскучился? — Рикки прищурился.

— А если скажу, что да? Обидишься?

— Немножко. Я понимаю, что Соломон болен и без поддержки не может жить нормально, но ведь и мы ничем не хуже. Только здоровы.

— Я подумаю. Только заруби на носу — не давить и не напрашиваться, иначе так и останешься в самом хвосте предполагаемого списка.

— Значит, распробовал?

— Распробовал. Только не ждите, что я сразу превращусь в универсального любовника, готового на подвиги где угодно и когда угодно.

— Ладно, подожду...

— Всё, поехали. — Дэн сел за руль. — Скоро будем дома.

Обратный путь прошёл без приключений. Когда на горизонте взмыли ввысь вершины гор, Салли приободрился. Он успел соскучиться по родителям и друзьям... и Дензел скоро должен вернуться. Салли был уверен, что с его альфой всё в порядке, но хотелось всё-таки убедиться в этом лично. Увидеть его светлые добрые глаза, вдохнуть дивный аромат полной грудью, обнять...

Улыбка на лице Двуликого померкла. Вспомнился сон, пришедший под утро, и в груди Салли ёкнуло. Это был очень странный сон.

Салли бродил в мутной дымке, пронизанной тусклым светом. Он всё никак не мог понять, где находится. Вдруг он услышал где-то рядом тихий жалобный детский плач. Салли прислушался, повернулся на голос, отчаянно вглядываясь в туман, и вскоре увидел сидящего на земле ребёнка. Это был "волчонок" примерно годовалого возраста. Салли опустился рядом с ним на колени, гадая, откуда мальчик мог здесь взяться. Круглощёкий, с растрёпанными льняными волосами и голубыми, как небо, глазами, он почему-то напомнил о Дензеле. Увидев Салли, "волчонок" перестал плакать и протянул ручки, шмыгая носом-пуговкой. Двуликий инстинктивно подхватил малыша на руки.