3. Проба сил

"Вижу, — неохотно отступилась кошка. — Только это его и спасает".

Лин заворчал громче, но она уже отвернула усатую морду и за всю дорогу, пока мы торопливо возвращались, больше не проронила ни единого слова. А когда поляна встретила нас приветливо зажегшейся серебристыми искорками травой, когда зеленые кроны послушно расступились и охотно приняли гостей в свои надежные объятья, недоверчиво обежала мои новые владения по кругу, тщательно все обнюхала, изучила и только потом рискнула прилечь, неодобрительно глядя на то, как запыхавшиеся оборотни поспешно перекидываются и, хоронясь за кустами, так же поспешно натягивают одежду.

"Ты ведешь себя слишком открыто, — наконец, хмуро сказала она, когда я успокоила возмущенного демона и, скинув шлем, присела неподалеку. — Ты слишком много шумишь. Слишком много привлекла к себе внимания. Твари почуяли тебя. И если даже я смогла тебя отыскать, то и они очень скоро учуют. Тем более теперь, когда часть Харона приняла тебя, как равную".

Я молчала, спокойно выдерживая на себе тяжелый, изучающий взгляд лейо и ожидая, когда она расскажет то, что мне было нужно. Оба оборотня, настороженно косясь на разлегшуюся на траве кошку, бесшумно пристроились под дальним деревом, но так, чтобы постоянно ее видеть и чтобы в любой момент иметь возможность примчаться по первому моему зову. Кажется, они не больно ей доверяли. И не слишком полагались на ее разумность, опасаясь, вероятно, ее острых когтей и того, что в порыве раздражения (а кошка, судя по всему едва его сдерживала), она могла натворить немало дел, прежде чем нам удастся ее остановить. Лин же вообще улегся у меня за спиной, свернувшись вокруг на манер калача, но при этом хищную, совсем не конскую морду засунул мне под руку и теперь сверкал оттуда желтыми глазами, всем видом показывая, что не подпустит чужака даже на пушечный выстрел.

Кошка внимательно оглядела мое спокойное лицо, так же внимательно взглянула на чересчур бледную для человека (хотя и не такую бледную, как у настоящих эаров) кожу. Нервно дернула уголком рта, когда увидела мои светлые волосы. Недоверчиво попробовала на вкус идущий от меня запах. Наконец, удостоверилась, что Знак активен, и не слишком охотно представилась:

"Мое имя Риа. Я — последняя лейо, которая еще помнит настоящих Ишт. И последняя, кто остался в Долине, из всех, кто когда-то ее охранял".

Я снова промолчала, вопросительно глядя на то, как она вдруг отвернулась и, будто почувствовав нашу неуверенность, принялась вылизывать раненую лапу.

"Ты в большой опасности, — заговорила она снова, видя, что я не тороплюсь задавать вопросы. — Я почуяла тебя три дня тому, когда появилось это место. Но найти сразу не смогла — ты слишком быстро перемещаешься. Однако Твари найдут быстро. Скорее всего, этой ночью. И попытаются вернуть себе эти земли, убив тебя и всех, кто окажется рядом".

Оборотни, услышав нехороший намек, дружно оскалились.

— Зачем ты меня искала? — наконец, спросила я.

"Чтобы предупредить".

— Хорошо. Предупредила. Что дальше?

"Ты должна уйти, — недовольно рыкнула кошка. — Тебе не справиться с Долиной. Она давно подчинена другому Хозяину".

— Я в курсе. Спасибо. Но сбегать отсюда не собираюсь.

Риа, прекратив вылизываться, нехорошо сощурила зеленые глаза и уставилась на нас с Лином в упор. Однако пугаться никто из нас не подумал: хватит уже, напугались давно и зареклись этого больше не делать. То, что она сказала, мы и сами знали. Только, в отличие от нее, теперь напряженно раздумывали о том, что предпринять. А от нее, красавицы с бархатной шкурой, пока не услышали ничего, кроме тщательно завуалированных оскорблений и неделикатного предложения быстренько свалить. Желательно, немедленно и надолго, так как тут, видите ли, неподходящее для меня место.

Признаться, я ждала совсем иного. И ждала, что она проявит хотя бы толику такта, не начав с ходу задевать моих друзей и не принявшись демонстративно игнорировать тех, кто был мне дорог. Никогда не уважала снобов. Тогда как эта кошка... хоть и большая... чем дальше, тем больше вызывала во мне чувство протеста. В первую очередь тем, что я больше всего терпеть не могла — попытками навязать свою волю. Не считаясь ни с моим мнением, ни поговорив ни о чем, ни даже не расспросив толком.

Риа, будто почувствовав мой изменившийся настрой, недовольно фыркнула.

"Люди... и что в вас находит земля? Упрямые, недоверчивые, самодовольные... никогда не слушаете мудрых советов".

— Я слушаю, — сухо сказала я. — Но решение буду принимать сама.

"Принимай, — насмешливо согласилась кошка. — Только если хочешь жить, тебе лучше покинуть Долину. Здесь тебе искать нечего".

— Получается, что и ты жить уже не хочешь?

"Что?"

— Раз ты здесь, — ровно пояснила я, — значит, жить уже не хочешь? Раз ты все еще пытаешься что-то сделать и пока еще не сбежала, как советуешь сделать мне, значит, или на что-то надеешься, или просто напрасно рискуешь, верно?

Кошка на мгновение замерла, а потом вдруг жутковато оскалилась и с яростным рыком вскочила, мгновенно ощетинившись и встопорщив на загривке короткую черную шерсть.

"Девчонка! Да как ты смеешь?! Что ты знаешь обо мне и моем долге?!"

— Ничего. Точно так же, как и ты ничего не знаешь обо мне. Но, тем не менее, берешься судить, оскорблять моих друзей и принимать за всех нас решения. По какому-то непонятному праву.

"Здесь мой дом! — гневно зарычала она, низко пригнувшись. — Здесь выросла моя стая! Здесь умирали мои дети! И к этому лесу привязана моя душа! Я не могу его покинуть, глупая ты смертная! Не могу, пока жива хоть частичка моего старого мира! Тогда как ты, неразумная соплячка, просто не знаешь, о чем говоришь!"

— Возможно. У нас действительно мало информации. Но если ты искала меня лишь затем, чтобы облаять и послать куда подальше, то можешь больше не стараться. Все, что было нужно, я уже услышала, а теперь готова сказать: до свидания. Спасибо за предупреждение, но я тебя не держу.

У кошки жутковато сверкнули глаза, заставив оборотней метнуться вперед и занять между нами оборонительную позицию, а Лина — угрожающе привстать и выпустить наружу все свои немаленькие когти. Я же даже не шелохнулась, глядя на нее все с тем же ледяным спокойствием и про себя поражаясь собственному равнодушию. Елы-палы, да она ж меня живьем заглотит, если захочет. И никакие оборотни этому не помешают. А я сижу тут, как каменная, и даже страха не чувствую.

"Дура! — вдруг выплюнула Риа, когда поняла, что на меня ее злость не производит никакого впечатления. — Самонадеянная, неопытная, слабосильная дура! Какой от тебя прок, если ты еще Знаком толком не владеешь?! Какой прок, если ты только и можешь пока, что удивлять своим упрямством и самодовольно считать, что способна на большее?!"

Я тоже сузила глаза, а потом почувствовала, как вскипает внутри волна холодной ярости, и медленно поднялась. Перед глазами словно пелена какая-то встала. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Разом нагревшаяся левая ладонь засветилась серебристо-голубоватым светом, как если бы на ней все еще сидел Браслет Тени, а правая без разрешения ощетинилась угрожающе удлинившимся, заметно вытянувшимся вперед Эриолом. Причем, мне не показалось — он действительно стал больше и шире в лезвии. Да и горел сейчас так, как будто на нем отражалась вся моя нешуточная ярость. А вместе с ним и остальная поляна негодующе вспыхнула, засветилась изнутри, будто политая солнечным светом. Земля грозно вздыбилась, покатившись травяной волной в сторону ошеломленно отпрянувшей кошки, а взметнувшиеся из-под земли длинные узловатые корни выразительно нависли над ее головой, готовые по первому слову спеленать, сжать и наглядно доказать, что мой Знак далеко не так слаб, как она думала.

— Твоего дома больше нет, — холодно сказала я таким тоном, что оба оборотня пораженно обернулись и, едва увидев мои глаза, поспешно отскочили в сторону. — Долина мертва. И мертва давно. У нее больше нет ни Хозяина, ни Хранителя, ни даже людей. Нигде, кроме крохотного островка в центре, который, благодаря рейзерам, все еще бьется в агонии. Ты знаешь об этом, лейо. Ты не можешь не знать. И не можешь не чувствовать, как отмирает год за годом некогда живой лес. Здесь больше нет ничего, за что могла бы держаться твоя душа. И уже никогда не будет, если я послушаю тебя и уйду.

Риа судорожно сглотнула, когда со всех сторон к ней склонились деревья и настойчиво протянули вперед колючие ветки. Неверяще огляделась, повсюду натыкаясь на внезапно ожившие кусты, растерянно переступила лапами, чтобы их не опутали крепкие корни. Подняла морду к небу, когда в нем, откликаясь на мой гнев, грянул беззвучный гром. А потом попятилась, опустила вздыбленную шерсть, посмотрела на пылающий на лбу взъярившегося одновременно со мной Лина Знак... и вдруг смирно опустилась на брюхо, пряча глаза и утыкая нос в дрожащую от напряжения землю.

"Я ошибалась, Ишта, прости: твоя сила не так мала, как мне показалось. Твой Знак был хорошо спрятан, поэтому я не поняла сразу... мне жаль. Я действительно сожалею, что вызвала твой гнев. Но даже он не поможет тебе, когда Харон отправит сюда всю свою армию. Он убьет тебя, Госпожа. А я... я ничем не смогу этому помешать".

— Полагаешь, у меня нет шансов? — тихо спросила я, все еще испытывая несвойственную себе прежде ярость.

"Нет, Госпожа. Ты, хоть и сильна, не устоишь против него".

— Почему?

Кошка окончательно сникла и с горечью посмотрела на меня снизу вверх.

"С тех пор, как Ишты покинули этот мир, он начал медленно умирать. Когда-то Долина цвела под руками Хозяев-эаров. Потом пришли Темные маги и уничтожили их, а мой дом долгое время пустовал. Затем сюда пришли люди. И среди них появились новые Хозяева, смертные. Не такие мудрые, не такие светлые, не такие бескорыстные, но пришли. И мы радовались им, потому что лучше иметь хоть какого-то Хозяина, чем жить в опустевшем доме, в котором больше не будет жизни. Так было долго, Госпожа. Очень долго. Пока, наконец, последний Хозяин не предал нас и не стал Темным магом. И пока под его руку не пришли те из нас, кого он впоследствии до неузнаваемости изменил".

— Твари? — недоверчиво переспросила я, постепенно успокаиваясь.

"Да, — горестно кивнула Риа. — Вы зовете их Тварями, а мы называем Тьмой".

— Он что, превратил ВСЕХ, кто тут жил, в Тварей?!

"Власть Ишты велика, — прошептала она, пряча взгляд за густой травой. — Ишта — Хозяин, повелитель, господин. Кто бы смог ему возразить? Кто бы смог ему помешать? И как, если в его владениях ему покорна каждая пядь земли? Каждое дерево, каждое живое существо? Если они позвали, приняли и поверили ему? И если после многих лет мира он всех нас коварно предал?"

Я нахмурилась, краем глаза следя за тем, как вместе со мной успокаиваются деревья. Вспомнив про негодующе светящийся Эриол, заставила его исчезнуть. Властно кивнула обоим хвардам, чтобы не шарахались. Немного поколебалась, но потом все же села обратно и, притянув к себе воинственно настроенного шейри, сухо велела понурившейся кошке:

— Рассказывай...

По мере того, как Риа говорила, у меня волосы вставали дыбом от осознания того, что ждало нас в недалеком будущем. Потому что одно дело — видеть и ощущать небольшой клочок суши, слышать порой далекий рев просыпающихся от спячки Тварей, изредка морщиться и почесывать бока, когда ОНИ выбираются из своих нор. И совсем другое — ЗНАТЬ, что на самом деле все мои нынешние потуги — лишь слабые отголоски той сумасшедшей власти, которыми местные боги (а боги ли?) наделяли Ишт.

Для того участка земли, где появлялся помеченный Знаком, Ишта значил гораздо больше, чем то, что я всегда понимала под словом "хозяин". Для нее он был собственным маленьким божеством, благословенным солнцем, дающим ей жизнь. Источником этой жизни, от силы которого зависело все. Действительно, все, от количества деревьев и скорости созревания плодов до того, какие горы или пропасти возникнут по мановению руки и властному слову Хозяина. Ишта был для своей территории царем, отцом, богом. Когда он появлялся, земля благоговейно замирала в ожидании грандиозных перемен. Боялась его, трепетала, страстно надеялась и, одновременно, обожала, потому что только от Него зависело, жить ей или умереть, цвести или мгновенно засохнуть, родить по три урожая в год или покрыться холодными снегами... действительно все. И преуменьшить значение этого слова было невозможно.

Когда-то у Фарлиона были другие Хозяева — когда-то здесь, как мне и говорили, безраздельно царствовали эары: мудрые, сильные, величественные и терпеливые, под чьей рукой эти земли цвели и пели, ощущая над собой по-настоящему заботливых повелителей.

Потом эаров не стало, и Риа не смогла ответить, почему.

Как, когда и зачем они вдруг бросили этот благословенный край, никто не знал. Просто в один прекрасный день они вдруг исчезли, оставив после себя опечаленный Эйирэ, а вместо них сюда постепенно переселились люди, принявшиеся очищать долину от заполонивших ее лесов... да, когда-то тут от края до края простирались такие же дивные, опалесцирующие в темноте кущи, как в нынешних владениях эаров. А еще некоторое время спустя появились и новые Хозяева. Ишты. Смертные. Которых осиротевший лес, не имея другого выхода, начал постепенно принимать, щедро открывая для них свои несметно богатые недра.

Сколько за прошедшие века здесь было Ишт, Риа тоже не знала. Она застала лишь последнего, самого главного — мага, который принял Долину, когда лейо была еще несмышленым котенком. Она любила его так, как только могла любить мудрого и заботливого Хозяина самая обычная домашняя кошка. Она выросла с мыслью о том, что иначе и быть не может. И она же искренне верила в то, что это изобилие в ее жизни будет длиться вечно.

Она первой начала замечать перемены в поведении Ишты, когда тот, будучи довольно посредственным магом, вдруг призвал себе в услужение младшего демона. Она была рядом и без всякого страха следила за тем, как благодаря его силе Хозяин тоже становится сильнее. Она поддерживала его, не держа даже мысли о том, что Хозяин может ошибаться, и недоуменно терялась, когда в один прекрасный день он допустил в Долине появление Тьмы.

Она верила ему до последнего, раз за разом слыша от медленно меняющегося господина, что это только на время. С тревогой наблюдала за тем, как по первому зову в замок Хозяина стекаются звери и птицы, отдавая ему необходимые для игр с Тьмой силы. Она обеспокоенно приходила сама, пытаясь предупредить резко отдалившегося от Долины Ишту, но он не стал слушать молодую кошку. Для этого он уже был слишком тесно связан с демоном. И слишком крепко повязан той самой Тьмой, которую демон принес с собой из владений Айда.

Однако до какого-то времени Риа еще продолжала надеяться, что Хозяин одумается, и не хотела знать, для чего он так настойчиво собирает по всему Фарлиону силу. Но когда в один прекрасный день Долина содрогнулась в агонии, а в ее недрах распахнулся во всю ширь первый Прорыв, она поняла, что отныне Долина принадлежит не ему.