Оммёдзи. Неправильный шиноби.

Гм... это мне только слышатся заглавные буквы?

— А ты будешь ещё показывать мне Вещи? Я не умею плести такое, а маму убили ещё до того, как она решила, что пора учить нас вместо того, чтобы есть. — и девчонка хихикнула, словно выдала отменную шутку. — Впрочем, пока ты держишь меня на этой Нити, я всё равно не смогу отойти. Мне такую не то, что не порвать: даже не сплести пока. — с видимым сожалением сказала она. — Но ты ведь научишь? И не будешь меня есть? Я видела, ты не ешь таких, как я!

Чувствуя, что увиденное мне не понравится, я сосредоточился на духовном зрении. Почти ничего не изменилось. Только обнаружился полупрозрачный коричнево-золотой шнур от руки девчонки к моей руке.

А ещё шесть дополнительных глаз у неё на лбу, по три с каждой стороны. Такие, небольшие и красные. Подумаешь, какая мелочь.

Я схватился за голову, прикрыл глаза и застонал.

Раздался дробный топоток, и мне на лоб легла узкая холодная ладонь.

— Тебе нехорошо? Может, мне поймать какую-нибудь еду? Я всегда ем. когда мне нехорошо, и всё проходит!

Я открыл глаза. Девчонка стояла рядом, с искренним любопытством глядя мне в глаза. Наверное, всеми своими восемью. Разумеется, Сэмэн против юрэй совершенно неощутим для этого существа.

— Ты что, цутигомо? — спросил я.

— Что-то такое! — радостно закивала она. — Хотя Огромный Двуногий, который маму убил, сказал, что я дзёрё-кумо. Это когда он меня в камень на кладбище сажал. А ты потом камень разбил. Вот!

— Вообще-то цутигомо таких, как я, едят. Как у тебя с аппетитом? — флегматично поинтересовался я.

— Мама бы съела. А мне неинтересно. Может, когда-нибудь и будет интересно, но я же ещё маленькая. И вообще, теперь ведь тебе придётся меня кормить! — захихикала она.

— Почему?

— Так ты же меня сам привязал, я теперь не могу пойти охотиться — пояснила девчонка. Потом поморщилась. — Не привыкла я так ходить. Как-то шатко. — С этими словами она приподнялась, глубоко вздохнула, и передо мной оказался кентавр в паучьей версии.

Сразу стало ясно три вещи.

Первое: в таком виде она вдвое выше меня. И таки да, паук. Реально страшно... но, по-своему, эстетично.

Второе: одежда этой форме, похоже, не свойственна, часть её заменяется хитиновыми пластинками. Но по тому, что ими не прикрыто, могу сказать, что там как минимум лет тринадцать.

Третье: если Хана её увидит, то убьёт. Меня.

Отведя глаза и закряхтев, как старик, я снял с крючка куртку и бросил ей.

— Прикройся. Смущаешь.

Зашуршала ткань. Я обернулся, и тут же отвернулся назад.

— Да не паучью часть же! Куртка на неё и не налезет!

Снова шуршание. Я обернулся. Ну, хоть так...

Я раздражённо встряхнул левой рукой. на которую был накручен незримый шнур. Словно искра пробежала по воздуху, паучиха тихонько пискнула и будто сложилась внутрь себя, провалившись в центр частокола из собственных подкашивающихся ног.

— За что? — захныкало оттуда. — Это потому. что я оделась неправильно с первого раза?

О, ками.

— Успокойся, я случайно. Эх... как тебя зовут-то, горе моё?

— Маленькая Тень.

— Ладно. Первый, и самый главный вопрос: а чем тебя кормить?

Если подумать, цутигомо — это очень неплохой ёкай. Только вот смущает меня что-то, а что — понять не могу.

Отъезд 3

Игра в прятки

— Ладно, — вздохнул я, — грешно не принимать то, что посылают нам ками в своей щедрости... Для краткости я буду называть тебя Хикагэ (日陰). Ко мне обращайся "господин", наедине можно по имени. И не показывайся на людях в таком виде, с испугу нас обоих пристукнут, слова вымолвить не успеем!

— Хорошо, господин. — ответила новонаречённая Хикагэ, неожиданно продемонстрировав классически-точный поклон "младшей". — А та маленькая двуногая, что метит вам в пару, относится ко "всем людям"?

— С чего это ты спрашиваешь?— нахмурился я.

— С того, что она движется сюда, господин!

— О, демоны... так исчезни пока, чего ты ждёшь?!

— Господин, — нахалка потупила взор, но я-то чуял, что она веселится на всю катушку. — Мой род не умеет исчезать. Только прятаться или менять форму...

Вот оно. Я ведь чувствовал, что есть какой-то подвох! Теперь я оказался посреди клана следопытов с пауком-ёкаем шести с половиной сяку ростом!

Раздался осторожный стук в дверь.

— Хоши, у тебя всё в порядке? — голос Ханы был полон беспокойства. — Мне послышалось что-то странное.

— Песец... — обречённо произнёс я, прижав спиной дверь.

— Кто это, хозяин?

— Самый могучий из ёкаев одной дальней страны, чья поступь неотвратима... быстро лезь на потолок и сделай вид, что тебя тут нет!

Одним невесомым прыжком цутигомо взлетела до потолочных балок, и словно размазалась по крыше.

— Хоши! Почему ты не открываешь? — сёдзи дёрнули уже всерьёз.

— Минуточку, Хана! — я глубоко вздохнул. Буду говорить, как есть.

* * *

-Хоши, что за детские игры?! — буквально прошипела Хана, врываясь ко мне. — Я чего только не успела подумать! А ты тут запираешься, и ведёшь себя, словно мальчишка, прячущий отцовский меч, стащенный "поиграть"!

-Вообще-то я тут колдовал, солнышко. — с укоризной начал я. — Разве можно вот так вламываться в подобные моменты?

— Не держи меня за деревенщину, дорогой. Сам дал мне печать зрения, помнишь? Я пришла, когда исчезли эти твои барьеры. Ну, что ты тут утворил такого, что не хотел меня пускать? Опростоволосился, и теперь прячешь следы, чтобы никто не увидел? — она неожиданно улыбнулась. — Я всегда говорила тебе, что ты у меня гений! Так что показывай, я не буду смеяться.

"Смеяться? О, если бы...".

— В принципе ты права. Я действительно колдовал, и получил немного не то, чего ожидал. Проблема в том, насколько оно "не то", и в каком смысле...

— Ну так покажи и не увиливай!

— Мда... Слушай, ты как предпочитаешь, рассердиться или испугаться?

— Я сейчас рассержусь и так!

С потолка послышалось сдавленное хихиканье. Хана замерла.

— Это не смешно. Кто тут, Хоши?

"Ладно, чему быть, того не миновать. Хикагэ, спускайся. В полный рост, если ты понимаешь, о чём я.".

"О, я понимаю, господин!" — прилетел смешок по связующей нити.

— Если ты посмотришь мне за спину и чуть вверх...

— А-А-А-АААА!!!

— ... то сама поймёшь, что видеть это тебе не стоило.

БАХ!

Взрыв и маленький пожар списали на мои эксперименты. Хана отказывалась объяснять, что именно произошло, и все решили, что она просто покрывает какую-то мою глупую ошибку. Но на самом деле причина в том, что у Ханы лёгкая арахнофобия.

Ну, или была лёгкая.

* * *

Прошёл ещё один день. Что ж, время потрачено не зря: в моей книге появился ещё один сильный ёкай. Но вот проблему с оружием я так и не решил.

Возможно, требуется какое-то особенное вдохновение, которого мне сейчас не хватало. Магия упорно не желала вплетаться в металл достаточно гармонично, чтобы результат мне нравился. Я одну за другой браковал заготовки. Некоторые даже перековать было невозможно, поскольку заложенная в них сила мгновенно выплёскивалась.

Цутигомо с интересом наблюдала за происходящим.

— Господин, а чего ты пытаешься добиться? — наконец спросила она.

— Хоть чего-нибудь стоящего! — огорчённо буркнул я в ответ. — Такого, чтобы всерьёз удивить врага. Но всё получается как-то однобоко и предсказуемо. Нет у меня стоящего оружия для ближнего боя.

— А паутинка что, не пригодилась? — с удивлением показала она пальцем на подставку, где покоился бывший танто Кутисаке-онна.

— Да я чего только не пробовал с этим мечом делать. Но после вашей драки — смотри сама, что получилось!

Я снял с подставки танто и вытянул из ножен полупрозрачный тёмный клинок с узором паутины и резко провёл им по тыльной стороне предплечья. Кромка, да и всё лезвие, прогнулись, не нанося вреда, словно я попытался резать дерево птичьим пером.

— И перековать его не выходит: в огне его металл начинает трещать и скручиваться.

— Разумеется! — возмутилась Хикагэ. — Кто же суёт паутину в огонь! Наверное, она просто не понимает, что должна тебя слушаться, ты ведь не нашего рода.

— Слушаться? — удивился я. — В каком смысле?

— Да вот в таком. Дай мне её! — рукоять перекочевала в узкую ладонь паучихи— А теперь смотри на свои палки.

Резким хлещущим движением она взмахнула танто, и вдруг его лезвие исчезло, будто бы растаяв в воздухе. В следующее мгновение одна толстая бамбуковая жердь из связки, стоявшей в углу, с треском лопнула.

Я слегка обалдел. Это что, невидимый хлыст? Но тут Хикагэ взмахнула уже в направлении потолочных балок... и повисла, держась за рукоять.

Тетраграмматон и пресветлые Ками, доктор Джонс, вы просто сопляк по сравнению с девчонкой, а ваш кнут — тяжеленное старьё!

— Иногда они получаются из крови нашего рода, пролившейся на останки врага. Вид всегда разный, но действуют одинаково. Она из моей крови, и потому слушается меня. Как бы вас с ней познакомить?.. О!

Внезапно я ощутил приступ ехидного веселья, пришедший по связи.

— Господин, а ты точно хочешь, чтобы паутинка была твоей?

— Но ведь это не меч. Много им навоюешь против того же самурая из Страны Железа? — возразил я. На самом деле, мне ужасно хотелось заполучить новую игрушку, но кто знает, стоит ли оно того?

— Это паутинка. А значит, она может принимать любую текстуру, свойственную паутине: гладкую, клейкую, колючую...

"Этакая пила Джигли на рукояти. Можно ведь и голову снести...".

— ... а возможно, что и ядовитую или парализующую...

— Всё!— не выдержал я. — Всё, уговорила, я хочу эту твою паутинку! Но как сделать, чтобы она меня слушалась?

— Гм...— паучиха задумчиво потёрла щёку. — Я бы просто облизала лезвие, и всё, но у тебя не получится. Можно капнуть тебе на язык несколько капель моей крови, но лучше не стоит.

— Почему?

— Так помрёшь же от яда! — беспечно отмахнулась она. — Впрочем, есть идея. Тебе придётся мне поверить, господин... тем более, что убить тебя я не могу, как ты помнишь.

— И что нужно будет сделать? — с подозрением спросил я.

— Просто закрыть глаза и довериться мне. Я клянусь, что всего лишь привяжу к тебе эту паутинку, и более ничего не сделаю.

В общем, жадность пересилила осторожность, тем более, что формально я был в безопасности. Я закрыл глаза, прошуршал шёлк... и в следующую секунду меня поцеловали.

Это было... ох, не знаю, как и описать. В общем, очень-очень по-взрослому. Кажется, если уж ты дзёро-гумо, то с самого рождения.

С первого мгновения я понял, что не могу двигаться. Узкий и быстрый язык демоницы источал какой-то токсин, действующий на скелетные мышцы, и в то же время приносящий невероятную, свежую прохладу... Тело замерло, совершенно "отпустив поводья"; разум чуть отстранённо отметил, что, судя по всему, самое интересное меня ждёт, когда начнутся микроотключения дыхания.

Разум был прав. В общем, на протяжении неопределяемого точно промежутка времени это было очень-очень интимно. А потом я пришёл в себя от ощущения мокрой шёлковой ленты на языке.

Цутигомо стояла рядом, придерживая меня лапами. Одна её рука удерживала мне челюсти, а другая вела по языку лезвием паутинного танто. Закончив, она отпрыгнула в сторону, принимая человеческую форму, а я просто шлёпнулся на задницу.

— Это у вас всегда вот ТАК? — просипел я высохшей глоткой.

— Ну, как тебе сказать, господин. Обычно ТАК у нас только перед обедом. Если ты понимаешь, о чём я. — подмигнула эта чертовка.

— А другого способа не было? — мрачновато спросил я, поняв, что буду, ками её побери, скучать по этому.

— Наверное, можно было бы придумать что-то. — пожала та плечами. — Но я хотела добиться двух вещей, и всё получилось!

— Это каких? — напрягшись, потребовал я уточнений.

— О, всё просто. Во-первых, я добыла своему господину неплохое оружие, чтобы он прожил дольше и научил меня большему. Посмотри!

Я взглянул на танто. Клинок струился в воздухе, подобно летящей в августе по ветру паутине, и послушно изгибался в разные стороны. Как завораживающе...

Добрых полчаса я не мог оторваться от нового оружия. нитка паутины то обращалась в упругий тросик, то в липкий шнур, то в плеть мелкозубой колючей проволоки. Я даже смог создать облако летящих паутинок, чем привёл Хикагэ в изумление и восторг. А потом явился гонец и передал, что у меня есть час на сборы.

Уже собираясь, я вспомнил.

— Хикагэ! Так что было "во-вторых"?

— О, это? Ну, я просто бегала, слушала там и сям, и решила, что очень весело будет поддразнивать твою самочку, господин, тем, что мой первый поцелуй был с тобой!

— О, Рикудо-заступник, а смысл-то какой? — возопил я.

— А, брось, господин. Ты не паук, тебе не понять.

Первая охота.

Хирузен, как и положено каноничному Третьему, мудрил.

Таинственная группа молчаливых шиноби проследовала к воротам сквозь марево утренних сумерек, показав стражам на воротах какой-то особо важный пропуск. Всё для соблюдения секретности... но так, чтобы обязательно попасться на глаза кому надо.

Мы же вышли на четыре часа позже. Точнее, выехали на телеге вместе с бригадой каменщиков из Танзаку. Каменщики не имели к нам ни малейшего отношения, мы впятером просто прятались в телеге, а на них было наложено соответствующее гендзюцу: нас они попросту не замечали.

Хокаге дал мне сопровождение из трёх АНБУ исключительно ради того, чтобы те несли меня посменно. Кажется, он разделял моё мнение о том, что лучшая защита — это быть неинтересным, а вовсе не хорошо охраняемым. Умей я бегать по деревьям и воде — вообще одним человеком ограничился бы, наверное. Спасибо, хоть в свиток не запечатал.

Пятой в нашей компании была паучиха...

Это отдельная песня — то, как скрипел зубами Хирузен, увидев Хикаге. Она портила ему какие-то планы, связанные с логистикой и секретностью. Но делать нечего: мне нужен дух-защитник, другого взять негде.

И вот я снова путешествую, привязанный к спине шиноби. Пошли вторые сутки. Хикаге бежит рядом, и, к удивлению попутчиков, ничуть не отстаёт. Даже находит время транслировать мне окружающие пейзажи, избавляя от скуки. Впрочем, картинки сопровождаются её же комментариями, в основном — кулинарного характера (если из всех кулинарных приёмов вы признаёте только разделку). Кончилось тем, что я начал читать ей основы магии, лишь бы не смаковать очередной набор ощущений от высасывания хорошо переварившейся белки. Заодно проверю, правда ли то, что духа невозможно научить чему-то, не соответствующему его природе. Хотя до этого покуда ой как далеко.

Всё же Страна Огня очень красива. Говорят, что Каминари но Куни красивее, но я с опаской отношусь к горам, а также к холоду. На прошлой миссии я был озабочен мыслями о задании, но сейчас меня просто доставляли с места на место — и я находил время полюбоваться высоченными стволами деревьев, игрой солнца с тенями листьев, послушать песни духов Воздуха в ветвях. И птицы, и звери в лесах Огня были крупнее, чем на Земле. В целом, лес напоминал аккуратно высаженный парк. Я не понимал, в чём дело, пока на первом привале не решил "послушать" дерево. Оказывается, в их природе был заложен механизм, не дающий семенам прорастать в радиусе, плотно занятом корневой системой соседа. Это, плюс отсутствие снегов и заболоченности, обеспечивало простор между стволами и небольшое количество хвороста. Сухостоя я и вовсе не замечал. Картинка, а не лес!