Конструирование мужчина начал с создания аналога средневековой кольчуги. За основу он принял синтезированную им шестигранную пластину размером менее миллиметра, изготовленную из особым образом переплетённых жгутов электромагнитного поля. Толщина пластины, не видимой обычным глазом и ощущающейся Андреем только на уровне чувственных и тактильных ощущений, была не больше нескольких микрон, а её прочность такова, что для пробития понадобилась бы энергия, достаточная для разрыва гравитационных связей атомного ядра. Возможно, эта пластина уцелела бы даже в эпицентре термоядерного взрыва... Из этих пластин Андрей собрал аналог второй кожи, разместив её в доле миллиметра от собственного тела. Микроскопические разрывы в этой "второй коже", возникшие в месте соединения закруглённых углов шестигранника, оказались вполне достаточны для свободного прохода воздуха — тело, порытое этой "кожей", легко дышало, не ощущая наличия препятствия между собой и атмосферой. Вентиляции помогали незаметные глазу микронные высокочастотные колебания брони. Основным достоинством полученной брони являлась её полная прозрачность — она была не только невидима обычным взглядом, но и не регистрировалась ни одним из имеющихся в империи сканеров.
Электромагнитная "кожа" оказалась весьма эффективна в качестве защиты как от кинетического, так и радиоволнового и светового оружия — при силовом воздействии на пластину та смещалась почти вплотную к телу, однако, чем ближе к телу она была, тем сильнее сказывалось её взаимодействие с соседними пластинами — броня как будто каменела, распределяя импульс по площади всего тела. К тому же пластины под давлением немного прогибались, становясь похожими на несимметричные отражающие вогнутые зеркала, автоматически фокусирующиеся в сторону, откуда пришла атака. Коэффициент отражения полученной брони, после серии продолжительных экспериментов, достиг внушительной цифры в девяносто восемь процентов — агрессор, попытавшийся применить к Андрею любое световое, волновое или кинетическое оружие, получал собственный выстрел обратно, и лишь менее двух процентов рассеивались в окружающем пространстве. Несколько хуже броня отражала заряды высокотемпературной плазмы, но и тут коэффициент отражения превышал девяносто процентов, что Андрей посчитал пока приемлемым.
Электромагнитная "кожа" тоже имела недостатки — она плотно облегала каждый клочок тела, включая основания волос, но оставляла свободными глаза, уши, нос и рот. То есть абсолютным экраном не являлась. Плюс через многочисленные микроскопические соединения пластин незначительная часть вредного излучения вполне могла проникнуть в тело. Последний пункт Андрей устранил, разместив над этими "вентиляционными" точками дополнительные экраны на манер "грибка" — ещё один дополнительный ряд пластин, расположенный в нескольких десятках микрон над первым, но круглой формы и с размерами на порядок меньшими, сделал силовую электромагнитную "кольчугу" двухслойной. Теперь тело мужчины было защищено от любого прямого попадания. Рот, нос и уши пришлось защищать сложной конструкцией из изогнутых полевых щитов, проницаемых для малых воздействий и становящихся монолитной конструкцией, жёстко связанной с основной бронёй, в случае сильного удара. Пришлось также придумать силовую конструкцию, мгновенно активизирующуюся при резком воздействии на голову — грош цена идеальной броне, если в результате сильного удара носитель получит перелом основания позвоночника. Таким образом, Андрей защитил себя от акустического удара, последствий воздействия ударной волны и резкого перепада давлений, характерного для "вакуумного" взрыва, одновременно оставив телу возможность дышать — для газа и паров воды броня препятствия не представляла.
Испытания созданной брони на клановом полигоне показали её чрезвычайную эффективность — биологический манекен, одетый в подобную броню, оказался абсолютно устойчив против любых видов ручного вооружения, включая тяжёлое. Однако лёгкая и средняя бронированная техника и дроны, оснащённые значительно более мощным оружием, смогли нанести манекену лёгкие и даже средние травмы — прямые попадания в мишень оказались столь мощными, что манекен, словно пушинку, отбрасывало на несколько десятков метров. Против такого удара даже самая мощная броня уже не спасала — неважно, что сверхпрочную броню не смог пробить выстрел ни одной пушки, всё остальное довершало приземление летящего и кувыркающегося в полёте тела на жёсткие камни полигона.
Получив модернизированную броню и обкатав её на полигоне, Андрей не стал реализовывать ещё множество роившихся в его голове различных инженерных идей по её совершенствованию. Решив, что минимальная цель достигнута и от более серьёзного нападения на него спасёт не столько броня, сколько быстрые ноги и, в перспективе, умение телепортации, мужчина завершил этап разработки персональной брони. Исправив выявленные в процессе испытаний незначительные огрехи и вылизав конструкцию до совершенства, Андрей, остановившись на достигнутом, перешёл к освоению подпространства. Возможность собственного перемещения в другое место в случае угрозы жизни представлялась ему значительно большей гарантией сохранения жизни, чем самая крутая и навороченная броня...
* * *
Где-то в недрах императорского дворца...
— Проходите, тан Рур, присаживайтесь. Или лучше звать вас господин Рэй?
— Мне всё равно, господин император, — ответил спортивного вида мужчина, после изящного поклона усевшись в мягкое кожаное кресло и положив руки на массивный стол с резными ножками и овальной столешницей, отделанной натуральным дарнийским грабом. — Руром меня называли более десяти сол, а Рэй — сокращение от моего настоящего имени, которое, кстати, вы знаете от госпожи Айлинэри. Меня можете звать не господином, а таном — официально я всего лишь заместитель матриарха.
— А почему вы обращаетесь ко мне "господин император", а не "мой император", как раньше, тан Рэй?
— А вы до сих пор не догадались, господин император? "Моим" императором вы перестали быть после того, как отдали моему сыну приказ войти в ловушку, подготовленную для него Хорукайяни. Это уже второй мой погибший сын, господин император, и в обеих смертях свою руку приложила империя. В причинах этих смертей прозвучало ваше имя, господин император. Тревожная тенденция, не находите? Между нами опять кровь, и я не предъявил вам обвинение в убийстве только потому, что формально, согласно букве закона, вы невиновны. Но разве если я прикажу своему подчинённому выстрелить себе в грудь из плазменного ружья, разве в его смерти будет виновато ружьё? Подумайте над моими словами, господин император.
— Я действительно чувствую за собой эту вину, тан Рэй, и всей душой хотел бы исправить случившееся. Поверьте, я не желал гибели вашего сына и не знал, что Хорукайяни пойдут на убийство.
— Незнание закона не освобождает от ответственности — так говорят на моей родине. К тому же я вам не верю — вы не могли не знать, зачем Хорукайяни вызвали к себе моего сына и, следовательно, должны были как минимум догадываться, чем для него могла закончиться эта злополучная аудиенция.
— И как же мне загладить свою вину?
— Этот ответ вы уже слышали от меня тридцать сол назад — око за око, зуб за зуб, смерть за смерть.
— Вы требуете моей смерти?
— Я этого не говорил. Я сказал, что смерть искупается смертью.
— То есть мы опять по разные стороны баррикад?
— Мы никогда не были по разные стороны, господин император. Я — человек, как и вы, и цивилизации людей нечего делить между собой. Клан Лерой понимает это, а отдельные люди в империи — нет. И до тех пор, пока империя станет относиться к моему клану, как к врагам, и будет допускать убийства невинных, оставляя безнаказанными убийц и их пособников, до тех пор для меня вы будете господином императором.
— Империя никогда не считала клан Лерой своим врагом, тан Рур.
— Однако действия имперских чиновников говорят об обратном. Господин император...
— Повторюсь — для империи клан Лерой не враг. Неправомерные действия по отношению к вашему клану допускала не империя, а отдельные чиновники, как вы изволили выразиться. Но они уже наказаны.
Андрей медленно поднял со стола небольшую чашечку с чаем и, задержав её перед своим носом, смакуя ароматный запах, сделал небольшой глоток. Оценив вкус напитка, он не спеша поставил чашку на стол и спокойным до безразличия голосом задал вопрос:
— Все наказаны?
— И опять я повторюсь, тан Рэй. Я чувствую за собой некоторую долю вины, но согласно имперскому закону я невиновен.
— Мы уже обсуждали этот случай. Согласно букве закона, формально, вы действительно невиновны, виновными признаны конкретные люди, отдавшие приказ стрелять и стрелявшие в моего сына. Эти виновные уже погибли. Однако имперское законодательство — это одно, а вот понимание фактической ситуации — совершенно другое. Если вы имеете право приказывать, то за последствия ваших приказов отвечаете только вы, и никто больше. Что же касается чиновников — если бы виновным оказался человек, не состоящий ни в клане, ни на имперской службе, тогда вина бы лежала только на этом человеке. Но, будучи имперским чиновником, облечённым властью, человек уже выступает не от своего имени, а от имени империи — за время своего правления вы, господин император, как никто другой должны были это понять. Когда приказы отдаёте вы — это не слова простого человека, но облечённого властью руководителя империи. Именно вы отдали приказ Аруми зайти в ловушку, и именно вы несёте главную ответственность за его смерть. Это мнение поддерживают матриархи моего синдиката, и у меня есть неплохие основания полагать, что поддержит большинство матриархов совета кланов. Или у вас другое мнение по данному вопросу, господин император?
— Нет, вы, как всегда, правы, тан Рур.
— Хорошо, что вы это признаёте, господин император.
— Слово "господин" в ваших словах звучит как издевательство, тан Рур. Можно вас попросить не употреблять его в разговоре со мной?
— И как же вас называть, господин император?
— Как я понимаю, фразы "мой император" от вас я не дождусь?
— Ну почему же, господин император? Верните долг крови, и мы опять вернёмся к прошлому стилю общения.
— Вы же понимаете, тан Рур, что это невозможно. Вряд ли сломанная рука удовлетворит вас, а на большее я не согласен.
— Это ваше право и ваш выбор, господин император.
— И что же мне с вами делать, тан Рур? С таким непокорным?
— Можете делать всё, на что имеете право по закону, господин император. Однако прошу не забывать, что руководить империей вас поставил совет кланов, и он же может вас сместить, если вы продолжите пренебрегать законом. Сместить вас и посадить на трон более здравомыслящего императора вполне возможно, и подобная возможность у меня имеется. Законное право и законная возможность.
— Значит ли сказанное вами, что если в отношении вашего синдиката я стану строго придерживаться закона, то попыток воспользоваться этим правом ваш синдикат предпринимать не будет? Я могу пообещать вам лояльность империи со своей стороны. Сможете ли вы пообещать мне отсутствие попыток с вашей стороны поменять правящую династию?
— Да, господин император. Более того — именно это я уже говорил господину Нирэну Шихои.
— И так жестоко над ним подшутили.
— Он нарушил закон. Грубо нарушил. И ваш чиновник ещё легко отделался — я не использовал против него несколько домашних заготовок, посчитав, что полученного урока будет пока достаточно. Но в следующий раз, если Шихои опять решат для удовлетворения собственных амбиций пренебречь законом, так легко они не отделаются — они будут жрать дерьмо не в переносном, а в прямом смысле этого слова, и единственной фразой, которую я от них услышу, станет просьба о добавке. Можете передать мои слова господину Нирэну Шихои.
— Вы жестокий человек, тан Рэй.
— Я справедливый человек, господин император. Просто у нас могут быть разные понятия о справедливости.
— И какое же из них истинно?
— Моё, разумеется, господин император.
— Что ж, мне нравится ваша уверенность. Давайте на этой оптимистичной ноте и закончим эту аудиенцию...
Андрей молча поставил на стол блюдце с полупустой чашечкой чая и, небрежно опершись о столешницу, встал из-за стола. Послышался тихий скрежет... Бросив быстрый взгляд на стол, мужчина увидел на нём три глубокие царапины в месте, где его рука опиралась на столешницу. Небольшие, но бритвенно-острые когти, которыми заканчивались его пальцы, сняли стружку с каменно-твёрдой поверхности дарнийского граба. Лёгкое мысленное усилие — и звериные когти втянулись в пальцы, превратившись в обычные ногти. Ещё несколько мгновений — и три глубокие борозды на столешнице сначала поблёкли, а затем и исчезли совсем...
Сохраняя на своем лице выражение безграничного равнодушия, Андрей небрежно поклонился императору и спокойно направился к выходу. Никто, в том числе и император, так и не узнал, чего стоило Андрею сохранять невозмутимость на протяжении всего разговора, от итогов которого зависела по меньшей мере судьба его клана, а, возможно, и всех его последних начинаний. И даже небольшая потеря самоконтроля в самом конце встречи, когда мужчина едва сдержал в себе бушующие эмоции, чуть было не запустившие процесс трансформации, вовремя взятый под контроль, не омрачила его настроения. Выйдя из императорского дворца, Андрей полной грудью вдохнул наполненный свежестью летнего вечера тёплый воздух и не спеша направился к стоящему на стоянке флаеру — впереди его ждали клан, жена и работа...
* * *
Резиденция Лерой, тридцатью нунами позже...
— И как прошли переговоры с императором, господин Рэй?
— В общем и целом неплохо, госпожа Литэйла. Я доволен результатами переговоров.
— А император?
— Думаю, после этой встречи наш правитель станет значительно более осторожным. Мелкие неприятности от имперских чиновников ещё могут грозить нашему синдикату, но до тех пор, пока мы скрупулёзно будем соблюдать имперские законы, враждебных шагов от императора можно не ждать.
— Значит ли это, что вы добились лояльности правящей династии?
— Ни в коем случае, госпожа. Я добился вооружённого нейтралитета. Вы отлично знаете наши планы на ближайшие несколько сол, и повышенное внимание имперских спецслужб нам просто категорически противопоказано. Однако все последние действия империи в отношении нашего синдиката свидетельствуют лишь о стремлении империи к усилению контроля над нами. Пришлось от попыток налаживания диалога перейти к угрозам.
— Вы решили угрожать самому императору?
— Я напомнил императору, что и я, и некоторые матриархи считают основным виновником смерти моего сына не конкретных исполнителей, а именно его. Также я сказал императору, что считаю это убийство достаточным основанием для вынесения на совет кланов вопроса о вотуме недоверия действующему императору и смене правящей династии и напомнил, что, занимая место в первой сотне и имея право собственного голоса, клан Лерой имеет возможность вынести этот вопрос на повестку дня очередного совета кланов. Я дал понять императору, что клан Лерой в совете не одинок и нашу точку зрения на истинных виновников убийства могут разделить и другие кланы, тем более что недовольные правящим кланом найдутся и без нас, им только дай повод. А поводом для клана Лерой может служить любой акт незаконной агрессии империи по отношению к клану. Считать ли моё заявление угрозой или нет — судить вам, я же считаю его не угрозой, а обозначением позиции клана и нашей возможной реакции на некоторые действия имперских чиновников. Император, к счастью, внял голосу разума и решил не обострять ситуацию, посчитав более приемлемым договориться. Признаюсь, в здравомыслии нашему правителю не откажешь — уже второй раз в моей жизни император, оказываясь перед выбором между миром и войной, выбирает мир.
