Волчица и пергамент. Том 11

— Ладно, если досточтимого Предрассветного кардинала это устраивает, то и ладно, только, прошу, не тащи меня больше в лес.

— Я извинюсь сыром.

Ваден принялся тянуть носом воздух, не слезая с Миюри, она же внимательно посмотрела на Коула.

Посмотрела взглядом волка, который вдруг встретился в лесу и наблюдает за человеком, чтобы понять, друг перед ним или враг.

— Господин Роше был побеждён благодаря тебе.

Именно Миюри разгадала притворство Роше и развеяла наваждение Коула на его счёт, без Миюри не удалось бы заставить Роше сделать последний шаг в ловушку.

Хотя ловушка эта была небезопасной.

Диана могла переселиться в другое место. Солдаты Барриндо и Жьяддо могли напасть раньше. Ваден мог неверно направить Коула, и побег не удался бы.

Но Коул продолжал действовать согласно замыслу, невзирая на многочисленные опасности, потому что верил в неё.

— Ты — рыцарь, который будет рядом со мной, несмотря ни на что.

Ваден ошеломлённо привстал на загривке Миюри, зато она сама села, сдвинув передние лапы вместе и гордо выпятив грудь. Если бы ещё её хвост не хлопал по земле, она была бы образцовым рыцарем-волком.

— Что ж, наверное, нам тоже надо возвращаться, — сказал Коул.

Миюри тут же встала, перепугав чуть не свалившегося с неё Вадена, и потянула к Коулу голову, чтобы он погладил.

Коул хотел было сказать, что рыцари не должны быть столь себялюбивыми, но передумал. В конце концов при посвящении в рыцари правитель прикасается мечом к его плечам. Вместо этого Коул своего рыцаря погладил по шее.

— Ну, давай, брат, пошли.

— Нам не нужно спешить, — уточнил Коул и получил в ответ лишь помахивание хвоста.

Пожалуй, его рыцарю несколько не хватало почтительности.

Коул с Миюри для большей правдоподобности выждали день на постоялом дворе на окраине Убана и только потом отправились в особняк Дюрана. Коул соврал бы, сказав, что не нашёл ничего забавного в своём появлении в большом зале, где выборщики и Жьядо наслаждались обедом. Побледнел не только несдержанный в чувствах Барриндо, но и хладнокровный Жьяддо. Лишь выборщик Дюран, не знавший сути дела, был просто удивлён.

— Итак, судя по всему, язычество в деревне господина Газэтто насаждал тот недобросовестный монах, — важно заговорил Коул. — Я сообщу об этом Церкви через мои связи. Я уверен, что этот вопрос скоро будет закрыт. Исходя из этого...

Коул сделал многозначительную паузу, высокомерно поглядывая на выборщиков. Дать им время, чтобы в полной мере напугаться, посоветовал принц Клевенд.

— ...Я прошу вас приложить все усилия для скорейшей прокладки пути на юг.

Нападение на Предрассветного кардинала провалилось, он вернулся невредимым. Столкнувшись с этим, Барриндо и Жьяддо, которым принадлежал коварный замысел нападения, с торжественным видом ответили утвердительно.

Дюран, конечно, не мог до конца понять ситуацию, но то, что эти двое в чём-то промахнулись, похоже, понял. Его глаза встретились с глазами Коула, и Коул ему улыбнулся, правитель ответил язвительной усмешкой.

Прошло два дня. Солдаты Барриндо тоже вернулись в Убан, они были страшно напуганы, как сообщили разведчики Вадена. Солдаты с бледными лицами сообщили взбешённому провалом замысла Барриндо, что Предрассветного кардинала защитил сам Господь, обратив лесных зверей на его сторону.

Для Клевенда было подготовлено иное объяснение. Предполагая возможность нападения, Коул поручил Вадену и его людям скрытно на некотором расстоянии следовать за ним и солдатами, и, когда солдаты раскрыли свои намерения, люди Вадена помогли Коулу скрыться в лесу и потом проводили его до Убана. Солдаты же, потерпев неудачу, вину за свой промах свалили на чудо с лесными животными, не имея иной возможности оправдаться.

Коул не был уверен, что ему удалось убедить Клевенда, потому что принц просто пожал плечами и сказал, что рад, что с Коулом всё в порядке.

После всего этого Коул вернулся в отведённый ему с Миюри особняк.

— И чем все, в конце концов, кончилось? — спросила Миюри.

— Господин Роше упрекнул господина Барриндо с его людьми за срыв своего замысла нападения, велел сообщать ему любые новости о Предрассветном кардинале, если они хотят продолжать получать сведения из Церкви, после чего покинул Убан.

Об этом сообщили Ваден со своей командой. Конечно, подслушать разговор Роше с кем-либо было обычно невозможно, но на этот раз Роше сам позвал Вадена. Это могло отражать его искренность в принятии своего проигрыша. А может, Роше безропотно принял доверие, о котором заявил Коул.

Рассказывая, Коул расчёсывал серебристые волосы Миюри, но его слова заставили вздыбиться шерсть на её хвосте.

— Значит, этот тип свалил на других провал своего замысла, так? — насмешливо спросила Миюри, и Коул не мог не усмехнуться.

— Поступая таким образом, господин Роше, вероятно, собирается с помощью досточтимого Барриндо и его людей поддерживать связь между ним и мной.

Конечно, совершенно неофициально и не предполагая даже опосредованного диалога. Ведь Предрассветный кардинал — человек разборчивый в средствах и никогда никого не предаст. Однако на основе передаваемых сведений о нём можно было бы судить о его действиях и согласовывать свою деятельность ради достижения общей с ним цели.

Так уж вышло, что его идеи сходятся с идеями Предрассветного кардинала.

— Просто он не из тех, кто придёт к другим, чтобы о чём-то поговорить, потому у него и нет друзей, — сердито сказала Миюри.

Коул посмотрел на неё и печально улыбнулся.

Они не заключили договор о предательстве, и поэтому им не следует встречаться лицом к лицу. Коул просто будет исходить из того, что Роше подстроится под непреклонность Предрассветного кардинала.

— Дедушка Хаскинс, судя по всему, тоже придёт, это хорошо.

— Кажется, Диана была достаточно убедительна, может, помогло и письмо, написанное Клевендом по моей просьбе — на всякий случай.

Теперь, когда Роше в Убане больше не было, можно было без колебаний использовать птиц Шарон. Благодаря чему он смог послать вслед Диане письмо.

Когда-то золотой баран пошёл вместе с молодым аристократом, собиравшимся объединить страну под своей властью. И вот Клевенд, один из потомков того аристократа, написал письмо.

В королевстве Уинфилд был тот, кто прекрасно подходил на роль монаха, однако он отличался упрямством, поэтому Коул и попросил Клевенда как принца написать ему письмо.

Позже, когда Клевенд встретился с Хаскинсом, старик произвёл на него большое впечатление, и принц решил, что это было действительно подходящей заменой.

— Мой брат в этой истории был всё-таки не так хорош.

— А?

— В том, как пользоваться чудом.

Несмотря на то, что события развивались примерно так, как и предвидел Коул, но без помощи Миюри его бы пронзили мечом, он, возможно, сейчас бы был на последнем издыхании.

В качестве благодарности он в последние дни баловал её, давая волю её себялюбию. Вот и сейчас он расчёсывал ей волосы. Сейчас ему казалось, что продолжение этого занятия уже не пойдёт волосам на пользу, но Миюри с довольным видом прижала его руку с гребнем к своим волосам и привалилась к нему спиной.

— В итоге, мне чувствуется, мы снова поработали вместе. И я вроде как одна из всех.

Коул не совсем понял, что она имела в виду.

— Более того, моему брату даже досталась роль спасённой принцессы, — надувшись, пробурчала Миюри.

Чуть удивлённый её столь детским поведением Коул, усмехнувшись, слегка подтолкнул её в спину, чтобы она села прямо, и продолжил расчёсывать её волосы.

— Если честно, отступить, когда всё выглядит безнадёжно, это не так плохо, в таком случае я предоставляю тебе обеспечить наше отступление.

Коул не мог просить кого-либо другого взять на себя столь малопочётную роль.

Но Миюри молчала. И даже не обернулась посмотреть на него. Однако и не показала ему прекратить расчёсывать ей волосы.

— Если бы мы решили сбежать, куда бы мы направились? — спросил тогда Коул.

Миюри, пожав плечами, тихонько засмеялась. Потом схватила его руку с гребнем и заползла к нему в объятия.

— Медведь-Лунобивец сдался и, безнадёжно понурившись, направился на запад, так? — подсказал Коул.

Странно, подумалось ему, за время этих событий сама Миюри об этом не заговаривала.

Серебристая волчица в его руках стала собираться в клубочек, словно собираясь уснуть.

— Тогда мы поступим наоборот, — промурлыкала она.

Потому что они были солнечной святой и Предрассветным кардиналом.

Когда начнётся прокладывание дороги на юг, Церковь, скорее всего, постарается вмешаться до того, как дорога сделает её положение крайне невыгодным. Сам Коул предполагал, что её ответом будет Собор, собрание людей, но нет никакой уверенности в том, что никто не задумает что-либо плохое.

Однако, даже если ситуация осложнится настолько, что им придётся бежать, не нужно видеть впереди только тьму, если солнце всегда будет вставать там, куда они направятся.

Ведь солнце всегда восходит снова.

— Действительно очень хорошо, что ты последовала за мной в это путешествие, — произнёс Коул, посмотрев на Миюри, лежавшую у него на руках, её ответный взгляд говорил: 'Конечно'. — Будь спокойно, сколько живу, я буду с тобой.

И тогда она, наконец, улыбнувшись, закрыла глаза.

На протяжении истории Церкви Вселенские соборы были местами, на которых определялись направления приложения её могущества, местами столкновения козней и интриг. Если на этот раз на нём примут решения, которые решат судьбу Церкви, последствия этого могут оказаться куда большими, чем это был в состоянии вообразить Коул.

Но его разум оставался до странного спокоен. В конце концов, у него был его надёжный рыцарь и сподвижники.

— Брат, одеяло, — пробормотал его надёжный рыцарь, и он — 'да-да' — тут же выполнил эту просьбу.