За полынь-рекой

Аллозавр стал потихоньку спускаться со скального высту-па к близлежащей отмели. При этом недовольно открыл большую пасть. В ней угрожающе блестели ряды крупных острых зубов, которые легко могли раздробить кости любого противника.

Внезапно зеленые глаза аллозавра уставились на мелково-дье под скалой, через которую он в этот момент пробирался. Между валунами и кустиками водорослей он заметил останки крупной рыбы, которую мимоходом поймал вчера и спокойно со-жрал на месте. Голову рыбы, повинуясь инстинкту, выкинул, та упала в воду и застряла между валунами. Сейчас вокруг объед-ков скопилось много членистоногих, очень похожих на раков. Они лакомились лохмотьями рыбьей кожи и мяса, смешно шевелили глазами на стебельках, принимали угрожающие позы, когда один хотел вырвать у другого аппетитный кусочек.

Аллозавр недолго с равнодушием рассматривал копошащихся раков, потом снова продолжил свой путь. Маленькие членистоно-гие, конечно, не были для него сколько-нибудь стоящей добы-чей: крепкий панцирь и ничтожно мало мяса.

Спустившись на песчаную отмель, аллозавр внезапно оста-новился и стал пристально смотреть на прибрежные заросли. Вы-соко подняв голову, он напряженно наблюдал за трицератопсом.

Воспоминание...

Именно из-за своих рогов (два больших над глазами и один, поменьше, на носу) трицератопс получил свое название, означающее "морда трехрогая" и стал одними из наиболее узна-ваемых динозавров.

У трицератопса Этого Света огромная голова также увенчана еще одним оружием самозащиты — жестким костяным "воротником". Кроме того, "воротник" покрыт мышцами, помога-ющими движению челюстей при пережевывании плотной раститель-ной массы.

Грозные рога и костный "воротник" над шеей нагоняют страх одним своим видом. Но мирный растительноядный зверь сам ни на кого не нападает, только защищается. Однако, не стоит умиляться его миролюбием и пытаться погладить. Как там в поговорке: -"У носорога плохое зрение, но при его массе и скверном характере это не его проблема, а ваша".

Шкура этого животного толста и груба, чешуйки образу-ют на ней узор, напоминающий мозаичную плитку.

Крючковатым узким клювом трицератопс отрывает даже очень жесткие растения, после чего отправляет пищу в глубину пасти, где восемь сотен зубов перемалывают всевозможные ли-стья, травы и стебли. Время от времени некоторые из них сти-раются вследствие пережевывания жесткой растительности. Ко-гда это случалось, на месте стершегося зуба вскоре вырастает новый. Трицератопс умеет двигать челюстями не только взад-вперед, но и вбок, измельчая даже толстые ветки. Голова три-цератопса расположена довольно низко, поэтому он питается, главным образом, папоротниками.

Длина зверя — около семи метров, более крупные экзем-пляры встречаются редко. Высота динозавра достигает трёх метров. Вес трицератопса колеблется от семи до десяти тонн.

У трицератопса короткие передние ноги, расположенные как у современного носорога, почти под туловищем и слегка согнутые в стороны. На них пять пальцев, три из них полно-ценных и два рудиментарных, без копытец. Задние мощные четы-рехпалые ноги на нижней части каждой ступни имеют особую по-душечку, защищающую ступню при передвижении по неровной твердой почве. Конечности животного напоминают массивные столбы. Зверь передвигается недостаточно проворно, поэтому при нападении хищников обычно не убегает, а вступает в бой.

Трицератопс осторожно ступал по берегу реки до тех пор, пока не остановился под зеленым балдахином пальмовых листьев и какое-то время внимательно изучал густой папоротниковый подлесок. Кажется, качество молодой поросли его вполне удо-влетворило, он приступил к трапезе.

В этот момент аллозавр бросился в атаку. Хотя он не был лёгок и стремителен, тем не менее довольно быстро настиг жую-щего папоротник и ничего не подозревающего трицератопса и вонзил похожие на пилы ряды острых крепких зубов в его хре-бет, снова и снова кусал, раздирая все сильнее кровоточащую спину, с неистощимой силой разгрызая его позвонки, а длинным хвостом без устали наносил по телу трицератопса резкие и сильные удары.

Животное, подвергшееся внезапному нападению, потеряло единственный шанс на отражение атаки. Если бы трицератопс успел повернуться к аллозавру головой, выставить вперёд рога и прикрыться костяным воротником, то смог бы, пятясь, отсту-пать. Но теперь аллозавр, ведя себя спокойно и уверенно, не обращал внимания на рывки жертвы, а лишь крепко удерживал ее на месте. Почувствовав, что сопротивление трицератопса слом-лено, внезапно разжал челюсти, в один миг продвинул пасть по его шее к голове и там снова сжал их. Пасть хищника, словно огромные стальные острозубые тиски сдавила хребет добычи. По-слышался хруст раздробленных шейных позвонков, после недолгих судорог туша трицератопса обмякла, затем безвольно рухнула на землю.

Некоторое время аллозавр неподвижно отдыхал над добы-чей. Зеленые глаза по-прежнему холодно блестели, не выражая никаких эмоций. Победитель осмотрел поверженного трицератоп-са, несколько раз обошел вокруг, будто ища, с чего лучше начать набивать голодный желудок.

Склонился, издал рокочущее рычание, вцепился зубами и начал с жадностью пожирать тёплое мясо. Ел торопливо и долго, пока, наконец, не насытился. Снова осмотрел растерзанную ту-шу. Впервые в глазах аллозавра мелькнуло какое-то выражение — смесь жадности и сожаления, что не сможет съесть всего.

Медленно уходя, хищник часто останавливался, словно был донельзя утомлён. Но причина заключалась в ином: полное брюхо замедляло возвращение.

Напившись из реки и вернувшись в логово, аллозавр улёг-ся отдыхать, от удовольствия пощелкивая окровавленными челю-стями, в которых блестели большие зубы. Он унул, и ничто его совершенно не беспокоило.

05

Пятьдесят пятый день путешествия.

-Ну вот, -подытожил я, -вроде бы всё на сегодня обсуди-ли. Ещё раз хочу отметить, что главная опасность для нас сей-час — дождь. Сезон ливней — совсем плохо. Потому что даже са-мый тупой и свирепый динозавр в пещерку не сунется, пока пе-ред ней горит и, самое главное, дымит, костёр. А вот ежели дождь намочит хворост, а мы не успеем сделать запасы топлива...

-Не продолжай. -быстро сказала Юлиана. -Будем набивать пещеру сушняком.

-То есть, -задумчиво сказал Пи, раскладывая на раска-ленном в костре камне куски добытого им толстого сома, -оставаться в долине и сколачивать тут собственную общину — крайне рискованно и даже опасно? Гораздо надёжнее уйти и при-биться к достаточно многочисленной группе, способной отби-ваться от крупных хищников? Да?

-Да. -ответил я. -Переверни рыбину, чтобы не пригорела.

-Не пригорит, на собственном жиру жарится. Когда посо-ветуешь выдвигаться?

-Сразу после того, как накопим съестного, сколько смо-жем поднять.

Юлиана горестно вздохнула.

Первая половина дня ушла на набивание пещерки топливом, на размещение там собранных орехов, на раскладку для сушки грибов, корней лотоса и ягод.

-Рыбу больше не лови. -попросила Юлиана мужа, когда по-сле обеда мы вновь вышли на промысел.

-Отчего? — удивился Пи. -Вкусный же был сом.

-Очень. -ответила Юлиана. -Только сырую рыбу есть не хочется, а жарить и вялить не надо.

-Почему? А, сообразил, запахи, верно?

Юлиана молча кивнула, а я с досадой подумал, что утром мог бы сообразить и сам. Оно дело, когда костёр, потрескивая, горит, дымит и отпугивает, совершенно другое — когда от него плывут ароматы копчёностей, завлекая и приманивая.

Крадучись, мы через пяток минут пробрались густым ку-старником к тому месту, где река изгибалась подковой, охваты-вая большую поляну.

-Смотрите! -указала пальцем Юлиана.

Осторожно выглянув из густой листвы, увидели нечто жут-кое: зелень бешено вытоптана, обильно забрызгана кровью, ва-лялись клочья кожи, рваные ошметки мяса и раздробленные ко-сти. А запах!

Переглянувшись, мы опасливо двинулись на поляну. Там на истоптанной траве лежал растерзанный здоровенный зверь. И тут пришло время в очередной раз замереть и онеметь. Пострадавшим обитателем здешних мест оказался крупный... наверное я сплю... нет-нет всё это наяву! Трицератопс! Настоящий! Взаправдашний, вовсе не вымерший!

-Давайте поскорее уйдём отсюда! -взмолилась Юлиана. -Вдруг те, кто его убил, вернутся!

-Думаю, пока сытые — не вернутся. -успокоил насторожен-но оглядывающийся Пи. -Успеем срезать столько мяса, сколько сможем утащить.

Озарение!

-Стоп, ребята! -поражённой собственной идеей, я поднял ладонь. -Забудем о мясе. Пи, оцени вес башки вместе с рогами и воротником.

-Ммм... ну, метра два в длину... В полтонны, по-моему бу-дет...

-Можешь вот так, с ходу, придумать способ, как двум му-жикам и девушке доставить пятьсот килограммов отсюда до нашей пещеры?

-Зачем?

-Без вопросов. Повторяю -можешь, математик и физик?

-Могу. -задетый за живое сказал Пи. -Катки и рычаги.

-Архимед! Действуй, Юлиана права, надо торопиться.

Пи пожал плечами, но пошёл рубить бамбук вместе с помо-гавшей ему перепуганной Юлькой. Я же с топором в руках подо-шёл к истерзанной туше.

Приблизительно через полчаса Пи и его супруга поднесли три длинных бамбуковых ствола и с дюжину коротких толстостен-ных труб из зелёных стеблей этого исполинского злака. К этому времени я отделил голову трицератопса от тела.

-Ой! -ужаснулась Ульяшка, рассматривая меня, с макушки до пят покрытого потёками быстро сохнущей трицератопсовой крови.

-Забудем об эстетике и косметике, -отмахнулся я, -потом помоюсь, а сейчас впрягаемся.

Пи разместил в ряд трубы, на них уложил стволы. Сверху мы с немалым трудом взгромоздили голову зверя. Опутали ворот-ник и рога веревками и потянули за них.

О, колёса! О, катки! О, вечная слава первобытному изоб-ретателю, додумавшемуся до этих гениальных приспособлений. Полагаю, Пи не ошибся, полтонны в башке трицератопса таки бы-ло. Мы обливались потом, но всё же, надрываясь, волокли. Юль-ка суетилась рядом, подхватывая высвобождающиеся сзади катки и проворно подсовывая их впереди.

На путь к пещерке потратили полтора часа местного вре-мени! После того, как втащили башку зверя в жилье и уложили у задней стены, обессиленные попадали навзничь с трясущимися руками и ногами.

-Но для чего? -простонала Юлиана.

-Кажется, догадываюсь. -Пи с трудом сколол верхушки трёх кокосовых орехов, самый большой протянул жене, меньшие достались мне и ему. -Пейте, приходите в себя. А потом Гай будет ставить выдающийся эксперимент.

-Какой?

-Биолого-психолого-медицинский. -устало усмехнулся Пи. -Помнишь, дорогая, что я тебе рассказывал о здешней регенера-ции?

-До сих пор не понимаю, как такое может быть. -Юлиана выразительно пожала плечами.

-Необъяснимо, -согласился её муж, -но факт. Так вот, сейчас Гай проделывает то, что я когда-то учинил с ним, а именно — начинает отращивать трицератопсу новое тело. Верно, приятель?

-В точку. -признал я. -Вот только молоко допью и в ру-чье выкупаюсь.

Сок кокоса в сочетании со смыванием крови, грязи и пота произвели магическое воздействие — после них почувствовал се-бя просто идеально.

Вернувшись в пещерку чистым и бодрым, с охапкой сорван-ных у ручья и вымытых там же листьев подорожника, услышал ожидаемый вопрос Юлианы: -Скажи на милость, зачем задумал вы-ращивать в жилище дикого динозавра?

-Отчего же дикого? -Пи не смог отказать себе в дешевом удовольствии поинтриговать супругу. -Домашнего.

-?!

-А вот посмотри, что собрался делать Гай. Только сразу предупреждаю — зрелище будет не для слабонервных.

Я хмыкнул, подбирая в куче дров палку попрочнее, скло-нился над головой трицератопса, осторожно вставил её в боль-шой клюв, бережно нажал. Клюв приоткрылся. Я глубоко вздох-нул, приставил нож к левому предплечью, закусил губу, отвер-нулся и нажал.

-Ай! -взвизгнула Ульяшка. В чём я был с ней абсолютно согласен. Ещё какая "ай"! Жгучая боль! Тонкая алая струйка потекла по руке на тёмно-розовый язык, видневшийся в клюве.

Озарение!

-Не перестарайся. -озабоченно предостерёг Пи. -Оставь себе хоть немножко.

-Цыц... -невнимательно ответил я, роняя нож и зажимая ра-ну большим листом подорожника. -Юля, Сделай одолжение, из-мельчи пару какавин и засыпь в клюв, а то у меня руки некото-рое время будут заняты... пока царапина не затянется.

-"Царапина"... -пробурчал Пи, -Не меньше стакана выпу-стил...

-Кто-нибудь пояснит, что за сумасшедший дом тут с утра открылся? -неожиданно кротко поинтересовалась Ульяша.

-Можно мне? -спросил Пи. -Итак, Гай решил лечить и от-кармливать динозаврову башку. Зачем? Да чтоб на месте ее от-деления вместо полусъеденной хищником туши выросло новое те-ло. Но ты, дорогая напрасно испугалась, что это тело будет буйным, неконтролируемым и опасным. Однако Этот Свет полон необъяснимых чудес. Вот, к примеру, все уверены, что если в пищу, перевариваемую регенерирующим аборигенным организмом, добавлять кровь пришельцев, то есть нашу, организм этот будет предан донору. И чем больше крови будет потреблено в процессе регенерации, тем крепче привязанность.

-То есть он, -Юлиана указала на голову трицератопса, -вырастет послушным домашним зверьком?

-Если верить слухам. -ухмыльнулся Пи.

-Слухи кто-то проверял? -настаивала его жена. -Ты ви-дел?

-Где? -искренне удивился Пи. -В Подгорье? На каторге? Да кого там таким образом одомашнивать? Пещерных ящериц и ле-тучих мышей? На кой?

-А сколько времени будет отрастать его туша? -не унима-лась Юлиана. Бац! Нокдаун! Удар ниже пояса! Кто объяснит, по-чему в женщинах, если изредка и пробуждается логика, то все-гда строго по Пушкину — бессмысленная и беспощадная? Пи с изумлением уставился на меня: -Вот дураки! Прежде, чем тащить сюда тяжеленную башку, могли бы и подумать о том, что вскоро-сти уходить собрались.

-А вот пусть сама любительница биологии и ответит. -вывернулся я. -Моё тельце отросло от отсеченной головы за двести семьдесят дней, то есть за срок, соответствующий нор-мальной человеческой беременности в той, земной, жизни. Дино-завры — яйцекладущие. Насколько короче срок развития внутри яйца?

-Ну... -задумалась Юлька. -В три-десять раз... наверное...

-Хорошо, будем считать — в шесть. Значит, надо рассчи-тывать дней на сорок пять-пятьдесят.

-У быстро растущих животных, -не сдавалась неугомонная жена Пи, -обмен веществ должен быть очень быстрым. Раз стре-мительно растёт динозавр, естественно, еды для восстановления огромной туши потребуется ой-ой-ой сколько.

Бац! Бац! Нокаут? А вот фиг тебе, дорогуша: -Уж чего-чего, а папоротника тут хватит на прокорм целого стада. Вон, сразу за порогом заросли.

-Только вот зелень придётся косить, таскать сюда и вкладывать в клювик пациента.

-Это да, придётся. -развёл я руками.

-Ещё вопрос: затевая приручение, был ли ты уверен, что хватит донорской крови? Лично я свою сдавать не намерена... да и Пи, уверена, тоже.

У-у-у, подумал я, как всё заезжено, как накатано, уже за своего мужика говорит, а тот помалкивает. Видно, впрямь придётся скоро расставаться с попутчиками...