Песнь дарханов -2- Боги и судьбы

Он открыл свои желтовато-янтарные глаза, закашлялся так же, как и я секунду назад, но смотрел на мир уже вполне адекватно. Ил подхватил его на руки и побежал к лагерю звать на помощь кого-нибудь, чтобы дотащить и меня. Идти самостоятельно я уже не могла.

— Ты словно личная богиня-хранительница этого неугомонного мальчишки, — Лоя отчасти была права, я и сама ощущала себя спасателем-самоубийцей. Всех спасу, себя угроблю. — Он должен тебе жизнь уже дважды.

Я только хмыкнула, мое тело начала бить такая дрожь, что вымолвить нечто членораздельное вряд ли бы вышло. Как к озеру прибежал Артар, как он взял меня на руки и нес в фургон, я помнила лишь отрывками, яркими картинками белого снега, алых капель стекающей из рук крови и зеленых глаз на самом краю сознания, где раздавался полный отчаянья и горя голос:

Прости меня, рол'лай, прости...

22 листника, год 1827 нашей эры

Мерридия, Корлада

В тишине комнаты лишь изредка раздавалось еле слышимое шуршание страниц, ярко горели факелы и магические огни, освещая пространство. Посреди большого кабинета ее Высокомагичества расположились три человека, внимательно изучающих толстые и древние фолианты.

— Здесь тоже нет ни единого упоминания о нужном нам времени и событии, — девушка отодвинула в сторону очередную книгу, оглядывая с ужасом поле предстоящей работы.

Всего было около тридцати томов, за период с начала до середины шестнадцатого века. В этих рукописях, составленных далекими предками Лизаветы, содержалась вся история развития Корлады и рода де Рилады в особенности. Никто и предположить не мог, что хранящиеся столетиями записи несут в себе так много информации. Как нужной и интересной, так и до глупости бесполезной.

Например, кому может пригодиться знание о том, что в 1501 году дочь конюха хозяйки дома забеременела от мельника? Но, тем не менее, все значимые и не слишком даты и события записывались с маниакальной тщательностью и фанатичной точностью.

Во всем этом был только один изъян и минус. Зато какой!

После жуткого пожара, случившегося несколько веков назад, вещи, вынесенные из особняка, были в ужасном состоянии. И часть рукописей была безнадежно перепутана, часть с трудом читаема, а часть и вовсе утеряна. Вслед за 1401 годом могли оказаться вставлены уцелевшие листы от 1500 года, а за первым десятилетием хроник следовало девятое. Поэтому отыскать конкретный 1503 год за прошедшие три дня пока не удалось никому.

— Луана, возьми тот архив, который на подоконнике, — Альредо подслеповато сощурился, указывая рукой на кожаный темно-алый переплет.

Молодая ученица Лизаветы де Рилады взяла новую тяжеленную книгу и принялась просматривать пожелтевшие от времени листы. Сама колдунья сейчас находилась вместе с кораблями Мерридии в Белом океане, оставив разбираться во всем ее и своего управляющего. Даже Гарен де Вирра вместе с ними полностью был занят чтением, словно и вовсе не собираясь искать лерри Шейнару. Сначала Луана просто не поняла резкого решения наставницы поднять все семейные архивы. Но потом все прояснилось, девушка далеко не была дурой и после сопоставления некоторых фактов не побоялась уточнить свою догадку у магички. Хоть в первый миг после ответа Лизаветы от шока не сумела вымолвить ни слова.

Поверить в то, что ее Высокомагичество отправила дочку на триста лет назад, было крайне тяжело.

— Нашел! — Гарен чуть не подскочил на месте. — Это запись некой Эллады де Рилады.

Луана посмотрела на мага. Его глаза впервые за долгое время словно засветились изнутри. Он со странным трепетом держал в руках старинную страницу из хроник.

— Она датирована снежником 1503 года. Слушайте.

"Зима в этом году выдалась до безобразия снежная. Корладу накрыли жуткие метели и дикие холода, сейчас только середина месяца, а кареты уже с трудом передвигаются по улицам столицы. Никогда еще в центральной части Мерридии не было такой отвратительной погоды.

Положение нашей семьи усложняется еще и тем, что после пожара большая половина родового особняка стала абсолютно непригодна для проживания. Часть прислуги осталась с нами, а часть нам пришлось временно отправить по домам. В правом крыле идут восстановительные работы, но боюсь, до лета они не завершатся".

— Так значит, тот ужасный пожар был в нужном нам году? — в голосе Луаны было море удивления. — Я почему-то считала, что это произошло несколько позже.

— Не это самое интересное, — ответил Гар, пробегая взглядом по следующим строчкам и озвучивая запись далее.

"Неудавшийся магический ритуал в лаборатории моей матери обошелся слишком большой кровью для всех нас. В огне погибла сама мама, слуги. Я еще тогда предупреждала ее о бредовости задуманного плана".

— Пожар был магическим, — резюмировала девушка. — Вот почему даже магам не удалось его быстро погасить.

Гар согласно кивнул, полностью поддерживая версию юной магички.

"Я до сих пор не знаю, удалось ли маме успешно завершить начатое. Но, определенно, цепь заклинания не сработала, и успешного финала быть попросту не могло. Все следы смыло огненной магической волной. Тела погибших были в ужасном состоянии, и понять, погибла ли вместе со всеми Шейн, я так и не сумела".

— Шейн? — в один голос переспросили Альредо и Луана.

— Именно, так и написано — Шейн, — подтвердил маг бесцветным голосом.

— Вы думаете это она? — девушка ждала ответа от беловолосого пироманта.

Он отыскал зацепку, но известие о предполагаемой смерти лерри убило его наповал. Луана не сводила взгляда с герцога, никак не в силах понять одного — как дочь ее наставницы в здравом уме смогла уйти от такого мужчины?! Преданного, сильного, готового отдать собственную жизнь ради любимой. Кроме этого Гарен еще и первоклассный маг огня, претендующий на седьмую ступень. И если бы не внезапное покушение и длительная болезнь, он давным-давно защитил бы новый ранг. Безупречная репутация семьи, достаток. О его внешней привлекательности и вовсе говорить нет смысла. Идеальный мужчина во всем, от макушки и до пяток! Девушка горько вздохнула, логически объяснить все, о чем она сейчас думала, не удавалось. Единственное разумное объяснение — это завязавшийся по слухам роман лерри Шейнары с наследником мерридийского престола.

— Возможно, — только и ответил Луане герцог.

Озадаченный управляющий никак не мог понять, что именно происходит.

— Мало ли, сколько женщин де Рилада до моей хозяйки носили подобное имя? — он пожал плечами, глядя на своих собеседников.

— Это может быть она, — теперь в интонациях Гарена смешались надежда и страх.

Если Шейн была там, то темный эльф оказался прав, ее невероятным образом занесло на три века назад. И если она все же там была, то искала помощи семьи в попытках вернуться домой...Неужели погибла, во время ритуала?

— Здесь наверняка были и другие записи, — заметила Луана, подходя ближе к Гарену и рассматривая пожелтевший лист бумаги. — По шапке и подписи года больше похоже на дневник. То есть теоретически, эта женщина могла писать о Шейн несколькими днями или неделями ранее.

— Знаете что, — вдруг оживился Альредо. — У ее Высокомагичества есть огромная карта с изображением фамильного древа рода. Вот мы сейчас и выясним все! Кем приходилась та Шейн Элладе. Может сестрой, дочерью или племянницей?

Спустя несколько минут они втроем синхронно склонились над огромнейшим холстом, расстеленным на полу и занимающим почти весь кабинет.

— Вот! — Альредо довольно ткнул пальцем в один из маленьких прямоугольников с надписью. — Эллада де Рилада, годы жизни 1485-1579. Это точно она. Больше никого, кто проживал в Корладе в это время.

— А вот линия ее матери, — Луана задумчиво повела пальцем по связям. — Гортезия. Странно, но в разрыве полувека никаких Шейн не видно.

Альредо был озадачен не меньше, но и действительно, подобного имени они не нашли даже тогда, когда просмотрели почти целиком пятнадцатый, шестнадцатый и семнадцатый века.

— Значит, остается лишь одно, — Гарен как сидел на полу, так и прислонился спиной к одной из ножек письменного стола. — Она там была. Если бы были более подробные записи, все бы прояснилось, но и сейчас я почти уверен.

— Герцог де Вирра, — дворецкий внимательно смотрел на мага. — Шейн мне как дочь, объясните, причем здесь она и пожар тремя столетиями ранее?!

Гарен запустил пальцы в растрепавшиеся серебристые волосы, массируя виски. За прошедшие дни и бессонные ночи он устал и почти потерял надежду отыскать Шейнару. Но сейчас казалось, что лучше было бы жить в неведении.

— При неудачном перемещении она оказалась в 1503 году. И вот теперь ищет путь, чтобы вернуться домой. Но, что бы она ни делала, в начале снежника все пути приведут ее в Корладу, в семейный особняк.

— Она умрет? — Луана закусила нижнюю губу. — Вы хотите сказать, что лерри Шейнара не вернется потому, что погибла тридцать десятилетий назад?!

Гарен решительно поднялся.

— Мне необходимо переговорить с ее Высокомагичеством. Альредо, оставьте только нужные записи, остальные хроники можете вернуть в архивы.

— Герцог?

— Да, — маг развернулся к дворецкому.

— Вы ведь не сумеете ей помочь там, — полный уверенности и горя голос. — И если она сама не выберется, то не выберется совсем?

Он ничего не сказал, молча вышел из кабинета, словно не мог или не хотел отвечать.

— Боюсь, что ты прав, Альредо, — вместо ушедшего Гарена эти слова произнесла Луана. — И то, что герцог прекрасно это понимает, делает ему лишь больнее.

Глава 7

Мое сердце уже не плачет,

Я забыла, хоть это больно.

Для меня любовь больше не значит

Ничего, я скажу — довольно!

Улыбнусь, чтоб не видел слезы,

Рассмеюсь, проклиная муки.

И три ало-черные розы

Станут символом нашей разлуки.

Я для горя закрою душу,

Все мосты за тобой сожгу я,

Чтоб не знал ты, как сильно нужен

Стал мне вкус твоего поцелуя...

для А.К.

Мне опять снились кошмары.

Смутные тени терзали меня все время, пока я находилась в объятиях неспокойного сна. На самой грани витали непонятные видения, образы. Кто-то меня звал, молил о прощении, нежно касался щеки дуновениями ветра. Но потом вдруг становился резким, словно наточенное лезвие, и доставлял жуткую боль каждым движением. Я кричала и пыталась избежать мучительных прикосновений, убегала, путалась в темноте с яркими зелеными искрами, но вновь и вновь попадала в замкнутый круг боли.

Поэтому внезапное пробуждение стало фактически спасением и освобождением из плена тяжелых сновидений. Я открыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь утихомирить бешено стучащий пульс. Постепенно приходило осознание, что все было лишь зыбким и страшным сном... Окинув взглядом полог нашей повозки, я привстала на локтях и тут же поморщилась от острой и пронзительной боли. Не зря Рита советовала мне быть в покое неделю, чтобы окончательно привести в порядок плечо, вон как теперь ноет при каждом повороте. Придется еще долго ждать, прежде чем заживет. Зато руки, израненные об лед и туго перемотанные бинтами, почти не беспокоят.

В фургоне я оказалась не одна, юная травница сидела на своей кровати, в пол оборота ко мне и перебирала разнообразные склянки с зельями. Хотя узнать девушку сразу у меня не получилось. Я не поверила своим глазам, рассматривая ее крайне непривычный для меня вид. Отчего-то светло-русые, а не фиолетовые волосы девушки торчали коротким ежиком, не доходя даже до ушей.

— Рита? — холодная вода собрала с моего здоровья свою дань, поэтому говорить пока получалось лишь очень и очень тихо. Но циркачка меня прекрасно услышала.

— Кем, — девушка улыбнулась, но ко мне так и не повернулась. В тусклом мерцании свечи ее профиль казался мертвенно бледным и изнеможенным.

— Что с твоими...

Она все-таки села ко мне лицом. И на миг я решила, что все еще сплю, прокручивая в голове очередной безумный кошмар. Левая часть головы травницы была изуродована огромным и толстым шрамом, начинавшимся от середины лба и тянущимся за ухо. Раньше все это было скрыто челкой и длиной волос, но сейчас.

— Кстати, — она подобрала ноги, усевшись поудобней. — Ты потеряла в воде парик.

— Рита, — больше ничего я произнести не смогла.

— Ну хватит, не думаешь же ты, что у меня действительно фиолетовые волосы и я храню у себя целую коллекцию искусственных волос лишь из-за глупой прихоти?

Честно говоря, я над этим вопросом даже не задумывалась. Оказывается — зря.

— Это, — она легко притронулась к рубцу, — приходится скрывать, все-таки у нас не цирк уродов.

— Кто так с тобой? — я не могла себе представить чудовище, способное сотворить подобное с такой красавицей, как Риттиния. Девочка была очень хороша, но сейчас все внимание непроизвольно притягивал к себе этот шрам.

— А какая разница? Прошлого не воротишь, — тон наигранно равнодушный, безжизненный.

— Имея определенный опыт за плечами, не стала бы так категорично утверждать, — ответила я. — Ты ведь не из простой семьи, Рит. Даже если вспомнить, как ты отбивалась заклинаниями от шакалов в Кину. Дар у простолюдинов вещь почти не встречающаяся, а значит, ты из магического рода. Все хотела у тебя об этом спросить, но подходящего момента не было.

— В точку, — она кивнула. — Но только мама моя как раз самая обычная женщина из глухой мерридийской деревни в Озерном крае, а вот отец — корладский вельможа. И уж поверь, запланированным и желанным ребенком я не была. Да и не знал обо мне барон, проезжал нашу деревню, поразвлёкся и забыл.

Я ничуть не удивилась, сотни герцогов, баронов, графов и даже королей имели детей на стороне. Так было всегда, но все же большинство из них своих незаконных отпрысков признавало и по жизни поддерживало. Доходило до смешного, но рогатые и не менее любвеобильные супруги зачастую дарили своим знатным мужьям наследников от конюхов, солдат и садовников. И порой магический дар и кровь бастарда были в сто раз чище и сильней, чем у "прямого" потомка. Так что случай Риты вовсе не был исключительным.

— Но когда он все же случайно обо мне узнал... Оказалось, что примерному семьянину и члену высшего королевского совета, коим был мой отец, не пристало афишировать подобную "грязь" на стороне. К тому же с учетом полнейшей финансовой зависимости от обманутой супруги, — продолжила циркачка. — Это компромат, след его слабости. Для всех он был безупречным, а я стала его своеобразным изъяном. И легче устранить ошибку, чем спрятать ее ото всех. Когда мне было двенадцать в деревню нагрянул отряд, вырезали почти всех, пытаясь замести следы. Вот только главными стали я и мама.

— Он приказал тебя убить? — наверное, поверить в это мне было сложней всего. Разве можно приказать убить свою дочь? Пусть и незаконнорожденную!

— И не знаю, как мне удалось бежать. Чудо. Правда след на моем лице наемники оставили знатный. Смешно, но мой отец сделал лишь хуже. Раньше я ни в коем случае не побеспокоила бы к нему, а теперь — я его ненавижу, и однажды, когда научусь всему, когда стану самостоятельной и независимой, приду к нему и отомщу за все слезы своей матери, за каждую каплю ее крови!