Легенда об Огненном Змее (Агентство "Лилит" - 2)

На алтаре из эльхангона горел огонь. Казалось, он горит сам по себе, извлекая силу из этого магического камня, пронизанного солнечными лучами, которые проникали в святилище через большие окна.

— На ночь мы зажигаем тут кусочек смолы дерева акнар, — сказал Дион. — Её хватает до следующего заката. Днём огонь горит благодаря эльхангону. Это огненный камень, который слышит нас. Мы любим наших богов, поэтому, пока светит солнце, огонь на их алтаре не гаснет.

Едва оказавшись на Хангар-Тану, я заметила, что альды говорят "солнце", хотя вообще-то солнца тут было два, и каждое из них являлось небесным двойником одного из двух божеств. По правде говоря, эта двойная звезда действительно выглядела, как одно солнце, периодически меняющее цвет и яркость. Две звезды — жёлтая и менее яркая оранжевая — были расположены так близко друг к другу, что, вращаясь, то и дело затмевали одна другую. Так что обитатели Хангар-Тану видели в небе то яркое жёлтое светило, очень похожее на солнца Терры-I и Арианы, то желтовато-оранжевое, которое освещало этот мир вторую половину дня. Утром и вечером в небе сиял оранжевый диск, окружённый ярко-золотой каймой.

Точно такой же диск я увидела на одной из мозаик потолка. Звёздный великан, наклонившись, протягивал руки к золотой ладье, на которой стояли две фигурки — женская и львиная, а над ними сияло оранжевое солнце, окружённое светлой каймой. Опять египетский мотив. Согласно "Книге врат", бог предвечных вод Нун поднимает Солнечную ладью и передаёт её богине неба Нут, что означает восход и начало нового дня.

— Что это за звёздное божество? — спросила я.

— Натум, великан, который держит на плечах небосвод. Ночное путешествие Эльгена и Тефны закончилось. Они вновь пересекли Подземный мир. Миновали Пещеру Тайн, Страну Сокрытых, Царство Спящих Богов, Обитель Создающих Форму, Долину Перерождённых, Царство Дарующих Души, потом ступили на священную ладью и долго плыли по подземной реке, которая втекает в пасть гигатского Змея и большую часть пути несёт свои воды внутри его тела, а потом вытекает из другой его пасти. Хвоста у него нет.

И опять похоже на древнеегипетские священные тексты.

— В середине ночи он поглощает всю подземную реку, — продолжал Дион, — и она какое-то время течёт сквозь его тело, так что в этот период деревья не могут добывать и давать воду. Змей каждую ночь пытается поглотить все воды мира.

— Дион, у вас есть книги?

— Что? — не понял он.

— Ну... Вы что-нибудь записываете?

— Да. Каждый правитель ведёт записи о главных событиях своего правления. Ткань покрывают грунтом, и краска на ней долго держится. Эти летописи сворачивают в рулоны и бережно хранят. Мы все умеем писать, но... — юноша поморщился. — Занятие это муторное. Записи делает или король, или кто-нибудь из старейшин, у кого лучше всего получается. Знаки очень трудные. Их непросто рисовать и запомнить сложно. Нам всем приходится изучать их с трёх до пяти лет...

С шести до десяти, перевела я на своё летоисчисление. Никто из альдов не согласился бы с писателем Львом Толстым, считавшим детство самой счастливой порой. Здесь это был период беспрекословного подчинения старшим и работы по дому. Да ещё, оказывается, и изучения письма. Разумеется, воинским искусствам дети этого возраста тоже обучались и весьма основательно, но помимо этого им приходилось выполнять обязанности, от которых они мечтали поскорей избавиться.

— Мне даже дольше пришлось учиться. Правитель, старейшины и главы кланов должны хорошо уметь читать и писать знаки. Вот сестре это нравилось, и получалось у неё здорово. Письмо нам дала Анхемон.

"И религию тоже, — подумала я. — Хотя... Альды пришли сюда из допотопного мира, так что, возможно, основы своей религии они принесли из Атлы, культурные традиции которой унаследовали египтяне. А здесь, на Хангар-Тану, сложилась новая религия. Она похожа на допотопную и на египетскую, но и во многом отличается от них..."

— А что дальше? После того, как ладья с богами выплывает из второй пасти Змея?

— А вот тут начинается самое главное. Эльген-Лурд и Тефна, мерны-воины, а также эльги, которые, выйдя из пасти Змея, на время снова превращаются в лурдов, сражаются с порождениями мрака и побеждают их. Потом они убивают Змея и разрубают его тело на части, высвобождая подземную реку. Боги очищают её воды, и она даёт жизнь новым растениям. После этого воины прощаются со своими лурдами и возвращаются в сады Меранду. Лурды снова превращаются в эльгов, невидимых солнечных духов, и вместе с солнечными богами направляются к Вратам Вознесения. На этой картине они как раз только что миновали эти врата. Натум берёт двойной солнечный диск и возносит его в небо. После этого солнце разгорается всё ярче и ярче, поглощая звёздный свет. Солнечный диск — это бау божества. Бау Эльгена — цвета золота, бау Тефны — цвета огня. Бау — небесные воплощения богов, а мау — земные, — Дион показал на фигурки женщины и лурда. — Мау пребывают в Срединном мире. Их даже можно увидеть. Это прекрасная женщина и лурд. Иногда они являются людям. Говорят, они встретили Анхемон и её возлюбленного Нехту, когда те пришли в наш мир. Ты видела картину в моей комнате. Анхемон и её любимого встретили воитель и воительница со своими зверями. Воительница и её лурд — это Мау-Тефна и Мау-Эльген. А вот что мне хочется сделать в своих покоях. Но у меня это, конечно, будет выглядеть иначе.

Дион подвёл меня к стене справа от алтаря. Она была разделена на шесть прямоугольников — шесть картин, разграниченных серебристыми тонгинитовыми прожилками. Солнечный луч падал на центральную из нижних картин, и жёлтые глаза мозаичной кошки сверкали так, что, казалось, сейчас из них вырвутся ослепительные смертоносные лучи, которые поразят каждого, пришедшего сюда с нечестивыми мыслями. Око Ра. Божественная Баст, сестра грозной Тефнут. Она по праву заняла своё место в этом храме. Эта картина была мне хорошо знакома. Две девушки с кошкой, плывущие в лодке по синей реке. У одной волосы рыжие, у другой посветлее.

— Что, необычно? — спросил Дион. — У нас тут по рекам не плавают. Только боги по подземной реке. А в том мире, откуда пришли Анхемон и её возлюбленный, была огромная река и небольшие каналы. В них купались, по ним плавали на таких вот ладьях. Эта картина старая, но она копия ещё более старой. Той, которую возлюбленный королевы, мастер Нехту, сделал в старом дворце. Раньше альды жили в скальном замке, но он уже давно разрушен землетрясением и извержением вулкана. Мастер, который сделал эту копию, старался, чтобы она была точной. Если честно, она мне не нравится. Фигуры какие-то скованные, да и вообще... Плечи выглядят так, будто человек полностью повернулся к тебе, а лицо боком. Так рисовали в том мире, где Анхемон и Нехту жили до того, как пришли сюда. Там картины только рисовали, а не складывали из цветных осколков, а тут Нехту понравилось складывать, как мы. Там у себя он только картинами и занимался. Он не был воином и вообще был слабым, поэтому не мог стать супругом Анхемон. Она тоже не умела сражаться и не стала бы королевой, если бы её не любили все лурды. Вообще-то её звали как-то длинно, но она согласилась на более короткое и красивое имя. Она стала супругой Диона... Да, это одно из наших родовых имён. Дион вскоре стал королём и согласился перейти в род своей жены, поэтому наш род и носит её имя. Мы до сих пор правим нашим племенем. Анхемон продолжала любить Нехту и встречалась с ним, но детей у них не было. Он оказался плодовитым только на картины. Он любил изображать тот мир, откуда они пришли и откуда ещё раньше пришли все наши предки. А вот эта девушка рядом с Анхемон — её подруга или названная сестра. Точно неизвестно. Но известно, что она была могущественным магом и помогла Анхемон открыть врата в наш мир. Сама она не могла сюда перейти. Наверное, была нужна своему миру. Королева называла её Мерита.

— Королева называла её Мерит-Ра, но настоящее имя этой девушки — Диана. Оно похоже на твоё и на имя твоей сестры. А Тамит — это не название зверька, а имя кошки. Это зверёк из нашего мира и называется он кошка. Или кот. У вас тут таких нет. Правда, Тамит была непростая кошка. Её вывели... Впрочем, неважно.

Я замолчала, стараясь собраться с мыслями. Зачем я всё это сказала? В меня словно вселилось какое-то существо, заговорившее моими устами. Может, это проделки богов, в святилище которых я оказалась? И да, и нет. Я не хотела лгать. Особенно этому парню. Особенно здесь, перед лицом его богов. Да и моих тоже, пусть я даже в них не верила...

— Дион... Я явилась сюда из того же мира, что и королева, которую вы называете Анхемон. Да, её настоящее имя длиннее. Анхесептамон. А я та, кто помогла ей открыть врата сюда. Теперь я снова здесь, но уже не могу открыть врата без помощи искусных магов. Сейчас я слаба и, возможно, будет ещё хуже. Мои предки отсюда, а сама я как бы ещё не родилась и вообще не... Ладно, это всё странно и очень запутанно. Скажу только, что я родилась в другом мире и другом времени. Я могла путешествовать во времени, поэтому попала в прошлое своего мира, встретила Анхесептамон и помогла ей бежать сюда. Там у неё было много врагов. Они решили отомстить мне и причинили мне вред. Я пришла сюда, потому что материя этого мира придаёт мне сил. Я здесь, потому что хочу спастись. И спасти свой мир. Там сейчас происходит то же, что и у вас. Земля раскалывается, и оттуда появляются такие же твари. Я хочу понять, что происходит. Но пока не могу. Если мы этого не поймём, оба мира могут погибнуть.

Я замолчала, ожидая вопросов, но Дион как будто лишился дара речи.

— Поверь, я не злой демон, который хочет причинить вред твоему племени. Да в общем-то и моему, ведь Анхесептамон, по-вашему Анхемон, — и моя прародительница тоже.

— Ты только сейчас всё это вспомнила или...

— Я никогда этого не забывала, просто только сейчас решила всё рассказать. Бессмертные, которые помогли мне попасть в этот мир, считают, что лучше притвориться тем, кто вернулся и потерял память, чем поведать незнакомым людям подлинную, но очень странную историю. Порой нам кажется, что проще соврать. Проще и для тебя самого, и для других, особенно если боишься вызвать враждебность или страх. А потом понимаешь, что ложь не только не упрощает, но и наоборот всё запутывает.

— Какие боги помогли тебе открыть врата на Хангар-Тану?

— Они не боги. Бессмертные — не обязательно боги. Один, то есть одна из них видела твою сестру и заметила, что я на неё похожа. Так и родилась идея притвориться ею. Но я понятия не имела, что, едва попав сюда, встречу её брата. Ты мне веришь?

— Да, — промолвил он, помолчав. — Ди... Как ты себя назвала?

— Диана. Но моя мать действительно называла меня Дией. Моя мать — чистокровная альда, которая по воле судьбы попала в мой мир. В тот, где она родила меня, потому я и считаю его своим. Есть ещё один человек, который называет меня Дия. А ты называй, как тебе больше нравится.

— Ди-ана... — Он произнёс это имя медленно, как будто пробуя на вкус.

Что ж, Диана так Диана.

— Диана, я знаю, что ты сейчас не пытаешься меня обмануть. Но ты уверена, что не обманываешь себя?

Понятно. Он считает меня сумасшедшей. Ладно, лишь бы не врагом.

— Уверена. Я нездорова, но с головой это не связано. Наверное, я должна поговорить с королём?

— Да, но не сегодня. День выдался трудный. На востоке его отряду пришлось сражаться с целым полчищем гриллов. Несколько человек ранены, один лурд едва не погиб. Отцу надо решить кое-какие проблемы и хотя бы немного отдохнуть.

— Конечно, — сказала я.

Следующий день выдался ещё более трудным, а начался он рано. На рассвете весь Дом Большого Дерева и вообще вся Ахела проснулись от подземных толчков. К разрушениям они не привели, но люди были очень встревожены, потому что теперь трещины в земле образовались ещё ближе — не только возле твинговой рощи, где я встретила Диона, но и в роще блисса, где я по дороге в Ахелу наблюдала сбор урожая. Больше половины взрослого населения Ахелы отправились на ликвидацию бедствия. Остальные патрулировали северо-восток, где трясло ещё сильнее и вырывающаяся из-под земли горячая лава губила всё живое. Она становилась ещё опасней, когда порождала аскейров, причём в последнее время они стремительно вырастали до огромных размеров и извергали огонь. Вечером Алета сказала мне, что иногда эти твари просто выбираются из-под земли вместе с живым огнём. Сперва кажется, что это пламя, а оно на глазах превращается в аскейров. Что ж, я уже видела нечто подобное.

— Дети Змея наступают на нас, — сокрушалась старуха. — Теперь они губят рощу блисса и торха. Сегодня пришлось срубить весь торх, пока вода в нём не высохла от жара, который исходит из-под земли. Новый обычно вырастает быстро, но сейчас, когда почва в том месте обезвожена, не вырастет ничего. И блисс гибнет.

— Алета, а почему это происходит? Ведь, насколько я поняла, так было не всегда.

— Да, раньше аскейров было меньше. Земля не рождала их в таком количестве.

— Они всегда так появлялись на свет? Неужели аскейры никогда не рождались, как все прочие твари? От самца и самки...

— Есть и такие. Но они тоже выходят из-под земли, потому что аскейры — дети Змея, живущего в Нижнем мире. Они откладывают яйца там, и их детёныши вылупляются там, а потом выбираются из-под земли. Таких аскейров мы меньше опасаемся. Они более разумны. Аскейры-уаду почти лишены разума. Уаду — значит "неполный" или "неправильный". А может, это слово и ещё что-то значит. Оно старое, из языка, на котором говорили в том мире, откуда Хранители нас привели. Там жили разные племена, они говорили на разных языках, и слова одних языков попадали в другие. У нас много таких слов, и среди них есть имена, названия... Так вот уаду не вылупляются из яиц. Они порождения живого огня, который вырывается или выплёскивается из трещин в земле. Да, иногда он именно выплёскивается, иногда он жидкий, почти как вода. Он становится таким в тех местах, где поглощает воду. Змей, обитающий в Подземном мире, по ночам пожирает огонь нашего двойного солнца, поглощает его животворную силу, а потом изрыгает его, и из этого огня рождаются дети Змея. Обычные аскейры тоже дети Змея, но уаду — дети его гнева. Он порождает их, чтобы уничтожить нас. Наши боги сражаются со Змеем и его детьми каждую ночь, спасая солнечный огонь, и мерны со своими лурдами помогают им, но сила Змея растёт, он порождает всё больше и больше чудовищ. Одни остаются там, в Подземном царстве, других он вместе с живым огнём извергает сюда.

— По-моему, солнце светит ярко. Не похоже, что у Эльгена и Тефны отнимают огонь.

— Пока это незаметно, — вздохнула Алета. — У моей бабки Мелиды было видение. У неё многие сны и видения сбывались, а те, что не сбылись, ещё могут сбыться. Однажды она ходила к Колодцу Пророков, пила его воду, а потом грезила под Великим Древом. Ей привиделось, что в нашем мире воцарился хаос. Земля раскалилась так, что воздух стал похож на огонь. На смесь огня и тумана, который затянул всё, в том числе небеса. Так, что не стало видно солнца. Неужели так будет? Змей поглотит весь солнечный огонь и станет огненным. Саху считают, что наш мир сотворил Огненный Змей, который хочет вернуть себе весь огонь. Когда ему это удастся, он сожжёт наш мир изнутри, вырвется из его недр и полетит, пожирая звёзды. Он поглотит все ближайшие миры, и это будет концом времён. Наша часть Энны станет чёрной дырой на ткани пространства и времени. Неужели это уже началось и это не остановить?