Рукопись,найденная в бремсберге

— Невиновных нет. Есть только те, вина которых пока, но это только ПОКА, не доказана. Попавшие в страшные подвалы дворца, были объявлены креатурой колдуна, которые специально распространяют порочащие слухи и, даже дерзают произнести своим поганым языком светлейшие имена принца и Фрикты. А про Фрикту и её чудовищные оргии, после которых остаются несколько трупов, совершенно обескровленных, вообще старались не говорить даже с самыми близкими родными и друзьями.

Принц потребовал, чтобы, несмотря на то, что до совершеннолетия ему осталась пара лет, провести коронацию.

Королева была недоступна для общения, Роби говорил, что она ещё не приходит в сознание, несмотря на все ухищрения Мага-целителя Дома Белого Мага.

Короны тоже нигде не нашли. Её обычное местоположение всегда было окутано тайной и кроме Королевы, которая всегда сама доставала её из тайника, никто не знал о её местонахождении. Слишком большое могущество давала она при коронации. Принц был в ярости. Он таким жутким голосом отдавал приказания, что слуги начали разбегаться из дворца. Но усиленные поиски ничего не дали. Кроме того, ковент Высших магов решил, что пока жива Королева, короноваться принцу невозможно.

По всей видимости, принц смирился. Жизнь дворца с виду пришла в норму.

Когда, в довершении всем несчастьям умер Верховный Маг, Город вообще как то сник и притих. Нынешний Верховный Маг, не был самым сильным магом. При жизни своего предшественника, того самого, который принял на свою грудь молнию, предназначавшуюся королеве, он держался в тени. Но среди тех, кто выжил после всех катаклизмов, обрушившихся на Город в последнее время, он был самым достойным. И вот он умер! И умер от СТАРОСТИ! Верховный Маг, которому ещё можно было бы жить много-много даже не лет, а столетий!

Его слуга, который вскоре тоже умер при загадочных обстоятельствах, рассказал друзьям за бокалом перно:

— Когда Маг пришел из дворца, он был очень встревожен и что-то бормотал, бормотал. Он сразу прошел в мастерскую, где у него стоял палантир. На ходу он приказал мне принести бутылку самого старого вина, какое найдется в наших погребах. Я пошел за вином, а когда вернулся, от ужаса мои волосы стали дыбом. Маг неотрывно смотрел в палантир и медленно, но очень заметно седел. Он что-то говорил на языке, который я не понимаю, кажется, это были ограждающие заклинания. Жизнь уходила из него как вода, которая течет сквозь сомкнутые пальцы. И он не отрываясь, смотрел в волшебный шар. Что он там видел, не знаю, но это было настолько ужасное, что он дряхлел на глазах. Я бросился вперед, схватил первую попавшуюся книгу и поставил преграду между ним и шаром. Старик сразу упал навзничь. Палантир взорвался, осыпав нас острыми осколками.

Я перенес Верховного Мага на кровать, он схватил мою руку с силой, которую я в нем не предполагал, сказал:

— Они...

и тут силы покинули его, и началась агония.

Я знаю, что я тоже долго не проживу, потому, что прикоснулся к чему-то ужасному.

Через два дня слугу нашли на улице, растерзанного неведомым зверем. Таких зверей в Городе не было вот уже пять столетий.

Золотая Гвардия была расформирована, генерал Бальфур посажен в самое страшное подземелье, которое было срочно отстроено, вместо старых подвалов, предназначенных, в основном для хранения продуктов. Обвинение против Бальфура были смехотворные, но власть предержащих это не смущало. Всеми репрессиями управлял тот самый Маг, который привез принца и Фрикту домой и сейчас командовал приказом Тайных дел.

Всего этого я конечно не знал. И картины, которые проносились перед моим взором в пламени костра, ничего общего с Волшебной страной не имели. Меня преследовали картины моей беззаботной жизни, которую я оставил на Земле, где родился. Почему-то вспомнился гордый лебедь, которого я увидал на замерзающем озере, бывшем хвостохранилище обогатительной фабрики в горах Кабардино-Балкарии. Видимо он отстал от своей стати и опустился в это, единственное спокойное озеро во всей округе. Бесконечно одинокий, ещё не сменивший свою палево-рыжеватую юношескую окраску на белое оперение взрослого лебедя, он скользил по черно-зеркальной воде, и ни одна волна не колебала эту гладь, в которой отражались горы, заснеженные берега, голые ветви огромных тополей, которые были насажены по краям дамбы. А над всем этим стояла исполинская пирамида горы, по внешнему виду которой мы всегда видели, как медленно спускается Зима с её вершины, как белая пелена снега впускается все ниже и ниже. А весною зелень распускающихся берез, которые росли на склоне, поднималась с каждым днем, пока не доходила до альпийского разнотравья. Мне надо было спешить на работу, но я стоял как завороженный, впитывая в себя эту благодатную картину.

И снова принц, и снова манки. Истина во всем своём ужасе.

Я так глубоко ушел в свои воспоминания, что не сразу услышал тихий шёпот.

— Иван! Иван! Не стреляй из своего арбалета, а послушай. Я не тот, которым кажусь. Злой колдун украл у меня мой облик, сменил его на свой, ужасный облик, высосал все мои знания и забрал себе всю мою магию. Теперь я несчастный принц, обречен скитаться, проклинаемый людьми за преступления, которые Я не делал. Это все уловки колдуна. В Город отправился не принц, а Черный колдун в моём облике и многие ужасы обрушатся на Город. Я не войду в охранный круг, не потому, что не могу — нет во мне Зла, от которого хранит тебя оберег, но для того, чтобы не испугать тебя и говорить с тобою.

Я заметил, что Бурушка и все его кобылки спокойно смотрят в ту сторону, откуда доносится голос, невероятно скрипучий и неприятный, но кони не испытывают никакого беспокойства. Доверяя им, я кинжалом, который всегда был при мне, очертил ещё один круг, наложил стрелу на арбалет и вытащил кончар.

— Кто бы ты ни был, ты можешь войти во внешний круг, но не смей переступать внутренний!

От окружающего нас мрака отделилась огромная глыба и спокойно перешла внешнюю черту, которую не смогли преодолеть многочисленные монстры и чудовища, которых я достаточно много увидел в Великом Лесу.

Это было зрелище не для слабонервных! Огромное чудовище, поросшее толстым, бурым волосом, горящие глаза, пасть, изрыгавшее пламя и полная острых зубов, внушали трепет и ужас.

— Ах, Иван, Иван! Ты и не подумал о том, что перейдя внешний круг, меня уже не остановит твоя начертанная впопыхах защита, тем более, что там и там есть небольшие разрывы. Но я не злодей, поэтому будь настороже, если тебе так спокойнее, и выслушай мою повесть, печальнее которой нет на свете.

Он опустился на землю, устроился поудобнее и начал свой рассказ. Некоторое время его рассказ ни в чем не отличался от того рассказа, который поведал мне принц там, наверху, при первой встрече, только вот конец его повести был совершенно другой. Не было чудесного спасения, отважной принцессы Фрикты, ни боя с колдуном, все было ещё ужаснее и более правдоподобнее.

— Мне было горько, — продолжало чудовище, — и так было странно, что я, почти Высший Маг, так много не знаю о магии и её проявлениях. Комната, или даже может все здание, где действует только магия одного существа! Это противоречило всему, что я знаю о магии, может даже есть места, на нашей Земле, где вообще никакая магия не действует?

Я еле удержал за хвостик своё восклицание, что такое место действительно существует. Я практически еще не доверял этому странному существу, которое заявляет, что он является принцем, только в другой телесной оболочке, перемещенный туда насильно.

— Много дней я провисел на этих гранитных плитах. Все во мне окостенело, но вот однажды, колдун вошел в мою тюремную камеру, потирая руки.

— Наконец-то мне доставили последние ингредиенты, необходимые для совершения обряда. О, это отборные средства и тебе не будет никакой возможности воспрепятствовать МНЕ!

С этими его словами стена, на которой я висел, вдруг стала поворачиваться. Меня охватило самый настоящий ужас — быть подопытным кроликом Черного колдуна, что может быть ужаснее.

Стена сделала пол-оборота и встала на место. Теперь я висел над настоящим кощунственным алтарем, в камере не было ни окон, ни дверей. Чадили дымным огнем факелы, в их неверном свете я увидел, что по стенам сочится вода, в некоторых местах льется почти ручейком, а на стене, мне показалось, что я брежу — большая черная кошка прицепилась к граниту, как огромный, черный грач и лакала эту воду огненно-красным языком, несмотря на её отвратительный запах. Она висела метрах в двух от пола, вцепившись когтями в малейшие трещинки в камнях. В углу лежал какой-то комок из тряпья, от которого, впрочем, шли жалобные, скулящие звуки.

Потом она вдруг мягко спрыгнула, обернулась гарпией. Вид её был омерзителен. Тело старой женщины, все покрытое глубокими морщинами, огромные когти на звериных лапах и над всем этим голова адской кошки.

Она подошла ко мне и прошипела:

— Что, не нравлюсь? А может быть так лучше?

Она встряхнулась и превратилась в ту Фрикту, которую я уже видел ранее. Только тогда на ней был фривольный наряд, а сейчас... Она была совершенно обнажена.

Несмотря на то, что я знал о её истинной сути, она была соблазнительна, очень соблазнительна!

Но тут в камеру, через открывшийся на мгновение портал вошел Черный колдун.

— Ну-с приступим, — сказал он с непередаваемой усмешкой. — А то принц видимо уже заждался!

На нечестивом алтаре он разжег свечи из черного воска, от которых по всей камере поплыл удушливый дым. Достав семь подсвечников, он расставил их, в определенном, одному ему, известном порядке. Каждый подсвечник представлял собой фигурку какого-то уродливого существа, вылитую из свинца — металла алхимиков и нечестивых магов. При этом колдун бормотал

— Вот повелитель Мрака и Хлада, самая далекая планета, на которой он и живет, и оттуда посылает нам свой холод и мрак! При этих словах в комнате на мгновение воцарился невероятный холод, и все окутал мрак, даже огни свечей не были видны.

— Вот Повелитель Огня, адского пекла и адской смолы — жупела, в которой все мы будем вариться, но еще не скоро, нет, не скоро.

Огненный вал прокатился по лаборатории колдуна. Мне казалось, что я весь уже сгорел и намазан той самой смолой, о которой говорил колдун.

Я поочередно тонул в смраде ада, задыхался в чумных вихрях и вообще подвергался неслыханным пыткам, то нашествиям ужасных насекомых, то тонул в крови, то задыхался в пепле сгоревших душ по мере того, как колдун расставлял свои причиндалы.

Когда подсвечники были расставлены, колдун стал устанавливать в них свечи, самого разнообразного вида.

— Да, мне составило большого труда собрать необходимые вещества, чтобы изготовить эти свечи. Таких ингредиентов на всей Земле больше нет, это последнее наследство Баффомета, Великого и Ужасного, но это и к счастью, я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь ещё получил в свои руки такое орудие невиданной мощи! Фрикта, начали!

С этими словами Фрикта стала извиваться в самых невероятных позах, раздалась тихая, но такая зловещая музыка, что у меня мороз побежал по коже.

На кощунственном алтаре, над которым я висел, неведомо, когда появился большой котел. Он был полон кипящей ртути, в которую колдун стал бросать неведомые ингредиенты и при этом он стал говорить слова на древнейшем языке Магов, который отзвучал на Земле несколько тысячелетий назад.

Пары ртути, светясь зловещим зелено-синим светом, поднимались прямо ко мне, я задыхался в них, ничего не видя и моля только о том, чтобы боги, а не этот зловещий колдун прекратили мои мучения.

Когда я очнулся, я уже был в этом теле, я лежал на каменном полу двора замка, Солнце жгло меня неимоверно, а вокруг стал с грохотом рушиться замок, лишенный колдовской силы, которая его создала. Тихий вскрик заставил меня обратиться к разрушаемому замку. По двору ползла узница, вся покрытая пылью и обломками камня. Она протягивала ко мне руки, закованные в чудовищно тяжелые кандалы. Я сначала оторопел, по потом подскочил и вытащил пленницу из-под обломков. Это была какая-то девушка, но, боже! В каком она была состоянии! Это была та самая девушка, которую приводил в камеру Черный колдун, а омерзительная Фрикта только приняла её облик, когда приходила вместе с колдуном. Девушка протянула ко мне руки и прошептала:

— Принц, спасите меня!

Я взвалил её на плечи и побежал по колеблющейся земле к мостику, который уже начал разрушаться. К моему счастью пыль уничтожаемого замка на время приглушил неистовый блеск солнца. Когда я подбежал к мостику через поток лавы, он развалился окончательно. Мне пришлось прыгнуть со всей силы, да так, как наверно прыгал сам Черный колдун. Мы перелетели через огненный поток и упали на другой стороне. Чародейский замок продолжал разрушаться, в небо летели молнии, рокотал гром, оглушая меня, огненная лава выплеснула наружу, все заволокло черным дымом. Ледяные камни падали с неба, беспощадно колотя меня по спине. Я, как мог, прикрывал девушку. Когда все кончилось, мы пошли вперед. Девушка была без сознания, переживая все эти ужасы. Ничего не видя, с пленницей колдуна на плече, я шел по острому лезвию гребня горы до тех пор, пока не вышел из облака пепла и дыма.

Далеко впереди виднелся ты с чудовищем в образе принца, этой омерзительной Фриктой, причем я содрогался, видя, как ты её заботливо поддерживаешь. Я начал беспокоиться за тебя, колдун со своею сподвижницей должны были устроить тебе какую-нибудь пакость, но дни шли и я стал догадываться, что для тех, кто прилетит встречать, а это неизбежно, ты явишься гарантией подлинности принца. И действительно когда прилетели Маги, у них не возникло и тени сомнения в подлинности принца. А ночью, летающая тряпка сбросила тебя в пропасть, но помешать этому я не мог — жесточайшая лихорадка после всего пережитого напала на меня и трепала несколько дней. Когда я пришел в себя, я увидел прелестную девушку, которая заботливо поила меня из обломка дерева, которому какая-то игра сил придала форму ложки.

— Кто ты? — прохрипел я, у меня просто не было сил сесть.

— Я принцесса царства Хениджмарк, а ты — принц. Я была пленницей колдуна, который захватил меня на прогулке. Я видела, как зловещий Черный колдун заколдовывал тебя, это я лежала в углу колдовского помещения, когда ты, ещё молодой и прекрасный был распят на зловонной стене. А потом случилось самое ужасное, я не понимаю, как я не сошла с ума от ужаса, когда под нечестивые звуки колдуна и его помощницы, этой гарпии ты стал превращаться в колдуна, а колдун стал приобретать твои формы. Тут же они с Фриктой... но моя скромность не позволяет мне говорить об их занятиях прямо там, на полу. Тут к колдуну на плечо опустилось какое-то отвратительное крылатое создание, и он резко вскочил, оборвал все обручи, которые держали тебя, и они с Фриктой выскочили во двор. Замок стал рушиться, я воззвала к тебе. Очнулась я уже тогда, когда улеглась пыль. Ты лежал совсем неподвижный, и я сначала подумала, что ты мертв. Но тут ты пошевелился и прохрипел: Воды! У меня ничего не было, но недалеко журчал ручей. Темная сила боится текущей воды, и я без страха подошла к ручью. Хорошенько отмыв подол платья, которое я не меняла в течение всего своего пленения, я намочила его и выжала воду в твой воспаленный рот. А потом я стала искать и нашла эту деревяшку, которая могла вместить в себя хотя бы немного воды. Все это время я искала съедобные коренья, это мы и ели.