Боль милосердия

— Лена, слезь, — пробубнил.

Лена значит.

— Тебе не нравится? — хихикнула. — Давай так до раздевалки дойдём...

— Мы только пришли.

— Ну и что? Я уже устала, — девушка заметила, что я не двигаюсь с места. — Мы вам мешаемся, да? Сереженька, мы мешаемся.

"Сереженька" схватил Леночку за ягодицы и оторвал от себя. Я помахала ему рукой. На какую-то долю секунды мне показалось, что городской покраснел. На нем была водолазка с длинными рукавами и спортивные черные штаны. Удивительно, но мой кокос на его шее висел исправно.

— Вы знакомы? — спросила Леночка, поправляя шорты.

Дмитрий не отвечал. Девушка обняла его сбоку своими миниатюрными ладошками и начала толкать:

— Ну, пошли, я устала... Ну, Сережа...

Я обобщающе кивнула, приподняв брови. Жалко конечно, но что только ради дам не сделаешь. Я слегка путалась в событиях, мне показалось, что юрист рассчитывал на что-то тогда вечером, говоря, что мог тратить больше. Видимо, я ошиблась. Это была очередная поведенческая норма городских, которую мне ещё следовало раскрыть.

Дмитрий смерил меня странным взглядом, и так ничего не сказав, повел девушку к шкафчику. Она прилипла к нему как сорняк, а он только и делал, что оттягивал её за плечи. Взяв высоту за полчаса, я позволила себе оглядеться. Радион лез по одной из трасс отвисшей скалы, разговаривая с ползущим рядом молодым человеком. В ум прокралась идея пригласить заведующего кафедрой в какой-нибудь ресторан. Тем более за мной был должок. Взяв ещё одну дорожку, я посидела на матах и пошла к брюнету. Тот заприметил меня сразу и на следующую трассу мы поползли вместе.

— Видела? — спросил.

— Что?

— Дмитрий бабу водить стал.

— С каких пор?

— Со вторника.

Я пожевала нижнюю губу:

— Его девушка?

— Не уверен, он всегда один приходил, — выдохнул. — Ты же вроде с ним говорила, что сказал?

Так он заметил.

— Самец и самка в период случки, — захотелось пожать плечами. — Девушка красивая очень, здорово вместе смотрятся.

Некоторое время мы лезли в тишине. Радион немного перегонял меня, но всегда останавливался, чтобы дать мне время его нагнать.

— Я думал, вы вместе, — сказал.

Удивительно, но я тоже думала, будто Дмитрий что-то планирует.

— Плотолюбец? — прикинула.

— Как вариант, — согласился.

Радион слез первым и помог мне опуститься. Мы подобрали снаряжение и уступили очередь следующим. На скамье у шкафчиков сидела блондинка. При виде меня, она отчего-то сморщила нос. Я вопросительно уставилась на Радиона, тот показал пальцем на мой живот. Обычный плоский живот. Разве что влажный от пота, так он у всех такой тут. Я встала к неженке спиной, зная, что та вспотела значительно больше. Девушка тут же засобиралась. Далеко отойти она, правда, не смогла, подошёл Дмитрий и бесцеремонно развернул её обратно. Что-то странное промелькнуло в его взгляде, когда он посмотрел на меня. Мы с Радионом наблюдали за телодвижениями скорчившейся от неприязни блондинки с веселыми улыбками.

Я вернулась из душа, когда заведующий кафедрой уже был одет. Следовало купить шапочку для волос, чтобы не уделять столько времени сушке. Дмитрий с блондинкой, в полной "боевой готовности", стояли в обнимку рядом. Когда вернулась я, процессия двинулась на выход. Только мы с Радионом пошли на остановку, а юрист повел свою пассию к внедорожнику.

Воскресенье на склодроме запомнилось лишь очередным неуместным нарядом блондинки Леночки.

В понедельник, одиннадцатого числа я снова была в клинике. Нарядно одетая — в белой рубашке и любимых джинсах. Регистраторша, увидев меня, начала знаменовать об увольнении. Улыбаясь во все зубы, я открыла дверь стеклянной будки ключом и налепила себе на грудь бейдж "продавец-консультант Кира". До обеда пришлось принимать товар. Помимо лекарств мне так же завезли кучу специфической литературы. Обставив рабочее место, я завалилась в мягкое кресло и принялась помечать в журнале, что куда положила. Наименований было в несколько сотен, многие в одном экземпляре. Дорогие.

Регистраторша отгородилась от меня монитором.

В первые дни, люди больше спрашивали, чем покупали, но в конце недели, когда ремонтные работы были закончены окончательно, администрацией было принято решение развернуть акцию со скидками, как на услуги, так и на товары ветеринарной аптеки.

В субботу я пригласила Радиона в ресторан.

— Серьезно? — удивился.

Развалившийся рядом на лавочке Дмитрий, с Леночкой на руках, как-то резко перестал глотать воду.

— Ну, да, — пожала плечами. — Можем в кафе. Я тебе должна, помнишь?

— Но не такую уж крупную сумму, — улыбнулся. — Может просто в столовую?

Я почесала шею ногтем. Как бы так сказать...

— Может, тогда погуляем в парке, вату купим?

Радион перестал тереть голову полотенцем. Дошло до него довольно быстро:

— А, — растерялся. — Д-да, конечно. Сегодня?

— Темно. Давай завтра.

— Давай тогда к обеду тут встретимся и пойдем.

— Без проблем.

Я скрутила волосы в хвост и одела куртку. Сегодня Радиону надо было ехать в другом направлении на маршрутке, поэтому я выбежала первой.

Никогда в жизни не ходила на свидания — с этой мыслью я остановилась у раковины на следующее утро. Что делать? В Любинском понятие "свидание" не существовало в природе. Ты либо был один, либо ходил с кем-то за руку и все это знали. Мест для прогулок и обжиманий было не так много — ужасный кинотеатр и лес за поселком. В Омске же с Андреем мы быстро прошли этот этап, даже не начав.

Для Радиона я вполне могла преподнести какие-нибудь изменения.

Расчесав волосы, я оставила их распущенными. На верх одела легкую белую кофту, вниз сползающие до талии джинсы. Так девушки ходили в городе довольно часто, я не могла прогадать. Надев на руку часы на черном кожаном ремешке, я вышла из квартиры. Было непривычно видеть Радиона в голубой рубашке. Он ждал у входа в "Динамит", подперев спиной стенку. Поприветствовав друг друга, мы двинулись на набережную. Заведующий кафедрой был приятным собеседником и, надо признать, неплохо разбирался в растительности.

— Редкие породы деревьев растут на территории памятника природы регионального значения "Омский дендрологический сад" и в ботаническом саду ОмГАУ, — сказал. — Каштан конский, орех маньчжурский, сосна веймутовая, ель змеевидная, липа грузинская, элеутерококк...

Я делала вид, что очень заинтересована. Флора никогда не была центром моего интереса, хотя я была искренне благодарна деревьям за фотосинтез. Мы кружили в парке до самого заката, за день я купила нам несколько ват. Под конец мы поели в "Зонте", поделив счет. Я все пыталась понять, надо ли целоваться на первом свидании или делать ещё какие-нибудь акты сближения. Радион, кажется, был доволен тем, что мы имели — источал свои энциклопедические знания, прерываясь лишь на глоток воздуха.

Стоя на остановке, мы перекидывались незначительными планами на ближайшую неделю. Посадив Радиона на автобус, я закурила и поежившись от вечернего ветра, поплелась через дворы домой. Ну, вроде все прошло. Удачно или нет — покажет завтра.

Остановившись у подъезда, я зажала сигарету между губ и достала ключи.

— Каштаны конские, орехи менчусские, елки матовые... Как познавательно, не правда ли?

Мужские пальцы крепко сжали мою шею сзади. Подохнуть от асфиксии вечером у собственного подъезда никогда не было мечтой моей жизни.

— Что ты здесь делаешь? — выкинула сигарету, разворачиваясь.

Дмитрий ослабил захват и взял в руку мою щеку. На нем была клетчатая светлая рубашка, какие-то обтягивающие штаны и белая бандана на голове. На шнурке с кокосом висели очки с затемненными стеклами. Никогда бы не подумала, что он может одеваться так.

— Мне надоело, — сказал сквозь зубы. — Весь этот театр.

Новоиспеченный неформал проявил чудо акробатики. Не тратя лишних слов, он подтянул одну мою ногу за колено к себе и впился поцелуем в губы. Первое время я даже не пыталась сопротивляться — поцелуй был настолько подавляющим, что привлекал к себе всё внимание. Мужская рука со щеки незаметно перешла на затылок.

Я вжала руки городскому в грудь, но тот лишь воспользовался ими как опорой:

— Если ты начнешь встречаться с этим Радиком, — дыхнул в губы, — Если он хотя бы раз тебя поцелует... не важно как. Будь уверена, он потеряет работу

Жаль я не могла пнуть его между ног в этом положении! Жаркое дыхание мужика обжигало мне лицо. Поняв, что попытки оттолкнуть бесполезны, я несильно ударила его в печенку. Юрист резко выдохнул у меня над ухом, но не сдвинулся с места.

— Я все не пойму, Кира. Почему? Чем я хуже его? По каким критериям ты выбираешь, когда отказать одному и завести другого? На что ты смотришь? Ты видишь что-то, что мне недоступно?

— Не понимаю о чем ты, — потрогала опухшие губы. — Я никогда никого не выбирала.

— Не лукавь.

Я откинула голову назад, его руке пришлось устроиться на холодной поверхности двери. Всего какой-то поцелуй, а у меня даже челюсть свело. Дмитрий смотрел куда-то поверх моего лица, за его спиной над деревьями Луна уходила за облака. Я не знала, что и думать. В любой момент могли пройти люди и застать нас в этой позе, не говоря уже о том, что дверь подъезда имела тенденцию открыться...

— У нас был разговор, — сказал тихо. — Я не шутил.

Да?

— Ты о чем?

— Я сказал, что... — нахмурился. — Неравнодушен.

Только сейчас я заметила, что он автоматически поглаживал мою "плененную" ногу большим пальцем.

— Надо же, я предполагал все, что угодно, но только не то, что ты притворишься, будто ничего не было или пригласишь этого глиста поесть вату в парке парой двумя неделями позже, — он таки посмотрел на меня. — Почему, Кира? Чем я плох?

Я приподняла брови. Чёрт. Кажется, я что-то пропустила. Выражение лица юриста чем-то напомнило мне Андрея.

— Ну, наверное, это карма, — попытался усмехнуться, но вышло натянуто. — Знаешь, мне по жизни не везет. Я уже думал, что подохну там, в твоем селе. Под звуки петухов и плевков у подъезда. А ты пришла и... в определенный момент, мне показалось, что в жизни что-то изменилось. Что возможно, началась та сама светлая полоса, о которой все трындят. Я до сих пор не могу поверить, в то, что ты сделала...

Вспомнила! Тогда вечером в машине. Я согласилась с чем-то, не выслушав и половины!

— Дима, — положила ладонь ему на руку. — Тогда в машине...

— Не напоминай, — поморщился. — Я ступил. Конечно, ты бы не стала...

— Я не слушала.

Он недоверчиво сдвинул брови.

— Нет, я помню твоё "лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть", но все остальное...

Кажется, я даже начала краснеть. Тихо выругавшись, городской поставил мою ногу на землю и отошёл к бордюру.

— Блин, Кира! — взмахнул руками. — Вас в селе слухом пользоваться не учили что ли?!

За такое можно было и в борщ.

— Следи за языком, — потерла переносицу. — Мне тогда не до тебя было.

— А до чего тебе было? О чем ты думала, черт возьми?!

— Меня уволили, — неохотно созналась, опуская руку в карман. — Из Риарта.

Дмитрий, казалось, прирос к асфальту.

— Мне позвонили в тот вечер, — вытащила ключи, — и сказали, чтобы я зашла за вещами в понедельник, — открыла дверь. — Прости, если мои мысли были о чем-то другом.

Я мельком взглянула на часы. Уже давно следовало выйти с Чарой. Бедная собака, в последнее время, рисковала не дотерпеть. Я уже почти шагнула в подъезд, как дверь начала захлопываться у меня перед носом.

— Уволили? — переспросил Дмитрий. — И ты мне это говоришь только сейчас? Кира, ты вообще нормальная?!

Выражение лица мужика было сложно расшифровать. Так метать гнев мог не каждый. У него даже вены на шее вздулись.

— Это моё дело, — удивилась, — каким боком ты...

— Всеми! Всей окружностью!

Имело место очередное недопонимание. Заметив, что я не отвечаю, юрист взял меня за плечо:

— Кира, ты нашла новое место?

Я приподняла брови, не зная, что ответить. Возможно, он хотел как-то помочь? Ну, ясное дело, что он мог помочь... Но зачем? Тем более теперь...

— Да, — нахмурилась.

Он серьезно кивнул:

— И? Где?

— В ветклинике.

— Какой?

— "ЗооВита".

— Кем?

— Продавец-консультант.

Полученную информацию он обрабатывал недолго. Выражение лица городского смягчилось на несколько делений. А когда он снова начал наклоняться, я удосужилась вывернуться.

— На чем мы остановились? — провещал веселым тоном, смотря, как я снова открываю дверь. — Ах, да. Я к тебе неравнодушен и мы должны что-то с этим делать.

— Например, что? — дёрнула за ручку.

— Например, подняться к тебе и...

— Попридержи коней, — развернувшись в проходе, я загородила ему путь в подъезд, — Я не тёлка, которую тягают все кому не лень:

Городской поморщился, будто надкусил что-то кислое:

— Определенно не все. Я своё не раздаю.

Около подъезда, пиная вперед пластиковую бутылку, прошлась шумная компания. Один из группы обратил внимание на происходящее и выкинул пару жарких словечек. Интересно, как городской пришел сюда? Внедорожника рядом я не заметила. С какого момента он стал следить за мной с Радионом?

— Даже не думай... — предупредила, как юрист снова начал приближаться.

— Сколько ты хочешь? — закатил рукава. — Сто? Двести тысяч? А?

— Да пошёл ты...

— Вот видишь! — улыбнулся шире. — Тебе ничего не надо, а мне надо! Ты раздаешь себя направо и налево, а я не хочу делиться! Ты пассивна, я агрессивен! Женщина и мужчина! Мы созданы, чтобы нейтрализовать друг друга!

Если бы не последняя часть, я бы могла посмеяться.

— Совокупляйся с кем-нибудь другим, — помрачнела. — Леночка, да? Вот с ней и...

— Я не юбочник, Кира, — перебил.

Да ну?

— Может ты решил так для себя, но для остальных это осталось нео...

Дмитрий неожиданно выхватив связку у меня из рук и устремился в темноту:

— Хочу с тобой сливаться в экстазе, что уж поделать! — крикнул со второго этажа.

Я отклеилась от стены и, перепрыгивая через две ступеньки, побежала за ним. Скоро ночь, а он орет как ненормальный! Что подумают соседи!

— Оставил тебя без слежки! — продолжил. — Решил, что... ты взрослый человек! Как выяснилось зря! Глаз да глаз за тобой нужен!

Когда я добралась до квартиры, дверь была открыта. В уме я уже прикинула, какой ущерб этот ненормальный мог нанести однокомнатной съемной квартире, но шагнув в коридор, не заметила изменений.

— Вижу, сэр Коковски цветет и пахнет, — заметил, выходя из кухни с бокалом воды.

Посчитав до десяти, я закрылась в ванной. Ну, всё. Гнать его надо с концами. Я уже мало, что соображала, кроме того, что богатенький мальчик захотел испробовать "сельской" плоти. Не дамся. Для меня стало неожиданностью, что тогда в машине он сказал... что бы то ни было. Мне вообще никогда в неравнодушии не признавались. По крайне мере вербально. Даже Андрей, казалось бы, обычный мужчина, был очень скуден на слова. За всем стояла выгода. Денег у меня не было, посудомойку городской купить мог сам. Оставался только секс. Ну, если бы не обстоятельства, все могло бы сложиться иначе. Дмитрий не вызывал во мне никаких негативных эмоций, как та же любинская гопота. Не говоря о том, что я восхищалась его телом и опытом — временами он говорил умные вещи!