Тон Минлы, до этого момента холодный, заметно смягчился. — Вас накормят. Затем вас хотели бы осмотреть врачи, хотя бы для того, чтобы получить свои собственные записи. Мы рады, что вы снова с нами, Мерлин. Мой отец был бы так рад снова вас увидеть.
— Я бы хотел поговорить с ним еще раз.
Через минуту Минла спросила: — Как долго вы пробудете у нас, прежде чем снова ляжете спать?
— По крайней мере, несколько месяцев. Может быть, год. Достаточно долго, чтобы убедиться, что вы на правильном пути и что вам можно доверить ваш собственный прогресс, пока снова не проснусь.
— Нам о многом нужно поговорить. Надеюсь, у вас есть желание задавать вопросы.
— У меня еще больший аппетит к завтраку.
Минла вывезла его из палаты в другую часть комплекса. Там его осмотрели медицинские работники Скайленда, и этот процесс включал в себя множество прикосновений и консультаций шепотом. Они заинтересовались Мерлином не только потому, что он был человеком, родившимся на другой планете, но и потому, что надеялись узнать какой-нибудь секрет ледяной вахты по его метаболизму. В конце концов, они закончили, и Мерлину разрешили помыться, одеться и, наконец, поесть. Еда Скайленда была скудной по сравнению с тем, к чему он привык на борту "Тирана", но в своем нынешнем состоянии он проглотил бы все, что угодно.
В тот день ему не суждено было отдохнуть. Последовали дополнительные медицинские осмотры, в том числе и те, которые явно были направлены на проверку функционирования его нервной системы. Ему заливали в уши холодную воду, светили в глаза фонариками и постукивали по нему различными маленькими молоточками. Мерлин стойко переносил все это. Они не нашли бы в нем ничего странного, потому что во всех существенных отношениях он был биологически идентичен людям, проводившим обследование. Но он полагал, что результаты анализов дадут медицинскому персоналу много поводов для обсуждения в ближайшие месяцы.
После этого Минла ждала его вместе с целой группой официальных лиц Скайленда. Он узнал в двух или трех из них более старые версии людей, которых он уже встречал, поседевших и изборожденных морщинами за двадцать лет войны — это были Триллер, Джакана и Сибия, у Триллера теперь не было одного глаза, — но большинство лиц были ему незнакомы. Мерлин внимательно следил за новоприбывшими: именно с ними ему предстояло иметь дело в следующий раз.
— Возможно, нам следует перейти к делу, — властно заявила Минла. Она была самой молодой в комнате, но если и не превосходила всех присутствующих по рангу, то, по крайней мере, пользовалась их молчаливым уважением. — Мерлин, добро пожаловать обратно в Скайленд. Вы узнали кое-что о том, что произошло в ваше отсутствие: о достигнутых нами успехах, о продолжающейся войне. Теперь мы должны поговорить о будущем.
Мерлин согласно кивнул. — Я всецело за будущее.
— Сибия? — спросила Минла, бросив взгляд на пожилую женщину.
— Промышленный потенциал Скайленда, даже если принять во внимание наших союзников на поверхности, недостаточен для достижения высшей цели — обеспечения выживания нашей планетной культуры, — ответила Сибия таким тоном, словно зачитывала стратегический документ, хотя и смотрела Мерлину прямо в глаза. — Таким образом, наш военный долг — наш моральный императив — подчинить весь Лекит единой власти, единому планетному правительству. Только тогда у нас будут средства спасти больше, чем горстку душ.
— Полностью согласен, — сказал Мерлин. — Вот почему я приветствую ваше недавнее прекращение огня. Жаль только, что оно не продлилось долго.
— Прекращение огня всегда было хрупким, — сказал Джакана. — Удивительно, что оно продолжалось так долго. Вот почему нам нужно что-то более постоянное.
Мерлин почувствовал покалывание под воротником. — Я думаю, у вас что-то на уме.
— Полный военный и политический контроль над Странами Теней, — ответила Сибия. — Они никогда не будут работать с нами, если не станут нами.
— Вы не поверите, как пугающе это звучит.
— Это единственный способ, — сказала Минла. — Режим моего отца исследовал все возможные пути мирного урегулирования, которые позволили бы нашим двум блокам работать в унисон. Он потерпел неудачу.
— Поэтому вместо этого вы хотите заставить их подчиниться.
— Если это то, что нужно, — сказала Минла. — Мы считаем, что администрация Стран Теней находится на грани краха. Для того, чтобы осуществить государственный переворот, за которым последует капитуляция путем переговоров, потребуется всего одна четкая демонстрация наших возможностей.
— А эта четкая демонстрация?
— Вот почему нам нужна ваша помощь, Мерлин. Двадцать лет назад вы открыли моему отцу некоторые истины. — Прежде чем он успел что-либо сказать, Минла достала один из листов, которые Мерлин дал Малкохе и его коллегам. — Здесь все написано черным по белому. Эквивалентность массы и энергии. Постоянство скорости света. Внутренняя структура атома. Ваше замечание о том, что наше солнце содержит 'ядерную сердцевину'. Все это стало для нас стимулом. Наши лучшие умы боролись с последствиями этих идей в течение двадцати лет. Мы видим, как энергия атома могла бы перенести нас в космос и за пределы досягаемости нашего солнца. Теперь у нас есть представление о том, что еще это означает.
— Рассказывайте, — сказал Мерлин, чувствуя зловещее предчувствие в животе.
— Если масса может быть преобразована в энергию, то военные последствия будут поразительными. Расщепляя атом или даже заставляя атомы сливаться, мы считаем, что сможем создать оружие практически неисчислимой разрушительной силы. Демонстрации одного из этих устройств, несомненно, было бы достаточно, чтобы свергнуть администрацию Стран Теней.
Мерлин медленно покачал головой. — Вы заходите в тупик. Невозможно создать практичное оружие, используя атомную энергию. Слишком много сложностей.
Минла изучала его с пристальным вниманием, которое Мерлин находил весьма тревожным. — Я вам не верю, — сказала она.
— Верить мне или не верить, решать вам.
— Мы уверены, что это оружие может быть изготовлено. Наши собственные исследовательские направления рано или поздно дадут нам его.
Мерлин откинулся на спинку стула. Он знал, когда блефовать больше не имело смысла.
— Тогда я вам не нужен.
— Но мы это делаем. И это самое срочное. В администрации Стран Теней тоже есть свои светлые головы, Мерлин. Их интерес к тем запасам руды, о которых я упоминала ранее... либо произошла утечка разведданных, либо они независимо от нас пришли к выводам, аналогичным нашим. Они пытаются создать оружие.
— Вы не можете быть в этом уверены.
— Мы не можем позволить себе ошибаться. Может, небо и принадлежит нам, но наше положение зависит от доступа к запасам топлива. Если бы по одному из наших союзников было применено атомное оружие... — Минла оставила предложение незаконченным, выразив свою мысль адекватно.
— Тогда постройте свою бомбу, — сказал Мерлин.
— Нам она нужна как можно скорее. И тут на помощь приходите вы. — Минла достала еще один лист бумаги и бросила его через стол в сторону Мерлина. — У нас достаточно руды, — сказала она. — У нас также есть средства для ее переработки. Это наше лучшее предположение относительно конструкции.
Мерлин взглянул на иллюстрацию достаточно долго, чтобы увидеть сложную схему концентрических кругов, похожую на план сложного садового лабиринта. Она была снабжена замысловатыми комментариями, напечатанными машинным способом.
— Я не буду вам помогать.
— Тогда вам лучше покинуть нас сейчас, — сказала Минла. — Мы создадим нашу бомбу в свое время, без вашей помощи, и используем ее, чтобы обеспечить мир во всем мире. Возможно, это произойдет достаточно быстро, чтобы мы могли начать перенаправление промышленности на эвакуацию. А может, и нет. Но то, что произойдет, будет на наших условиях, а не на ваших.
— Поймите одну вещь, — сказал Джакана с хищным выражением лица. — Настанет день, когда будет применено атомное оружие. Предоставленные самим себе, мы создадим оружие, которое сможем использовать против наших врагов внизу. Но к тому времени, когда у нас появятся такие возможности, у них, скорее всего, будут средства нанести ответный удар, если они не ударят по нам первыми. Это означает, что будет серия перестрелок, эскалация, а не одна решающая демонстрация. Дайте нам средства для создания оружия сейчас, и мы будем использовать его таким образом, чтобы свести к минимуму жертвы среди гражданского населения. Утаите это от нас, и на ваших руках будет кровь миллионов погибших.
Мерлин чуть не рассмеялся. — У меня руки будут в крови, потому что я не показал вам, как покончить с собой?
— Вы сами начали это, — сказала Минла. — Вы уже поделились с нами секретными знаниями об атоме. Неужели вы думали, что мы такие глупые, такие наивные, что не сумеем сложить два и два вместе?
— Может быть, я думал, что у вас больше здравого смысла. Я надеялся, что вы будете разрабатывать атомные ракеты, а не атомные бомбы.
— Это наш мир, Мерлин, а не ваш. У нас есть только один шанс повлиять на его судьбу. Если вы хотите помочь нам, то должны дать нам средства сокрушить врага.
— Если я дам вам это, погибнут миллионы.
— Миллиард людей погибнет, если Лекит не объединится. Вы должны это сделать, Мерлин. Либо вы полностью на нашей стороне, либо мы все умрем.
Мерлин закрыл глаза, желая побыть немного в одиночестве, обдумать последствия. В отчаянии он увидел возможное решение: то, которое он отвергал раньше, но теперь был готов принять. — Покажите мне военные объекты на поверхности, которые вы хотели бы уничтожить больше всего, — сказал он. — Я попрошу "Тирана" уничтожить их, используя шарм-торпеды.
— Мы подумывали о том, чтобы попросить вас о прямой военной помощи, — сказала Минла. — К сожалению, у нас это не сработает. Наш враг уже кое-что знает о вашем существовании: это всегда было трудно скрыть, особенно учитывая масштабы шпионской сети жителей Стран Теней. Мы не сомневаемся, что ваше оружие произведет на них впечатление. Но они также знают, что наша власть над вами невелика, и что вы можете так же легко отказаться атаковать данную цель. По этой причине вы не являетесь эффективным средством устрашения. В то время как если бы они узнали, что мы обладаем разрушительным оружием... — Минла посмотрела на других чиновников Скайленда. — У них не могло быть сомнений в том, что мы можем совершить немыслимое.
— Я действительно начинаю задумываться, не следовало ли мне вместо этого приземлиться на землю.
— Вы сидели бы в очень похожей комнате и вели очень похожий разговор, — сказала Минла.
— Вашему отцу было бы стыдно за вас.
Взгляд Минлы заставил Мерлина почувствовать себя так, словно он оказался у нее под каблуком. — Мой отец хотел как лучше. Он служил своему народу изо всех сил. Но он мог позволить себе роскошь знать, что умрет еще до конца света. Я — не могу.
Мерлин был на борту "Тирана" один, если не считать Минлы, и готовился снова заступить на ледяную вахту. С момента его пробуждения прошло восемь безумных месяцев, и прогресс набирал обороты, которые, Мерлин был уверен, сохранятся и к следующему периоду его бодрствования.
— Я буду старше, когда мы встретимся снова, — сказала Минла. — Вы не постареете и на день, а ваши воспоминания об этом дне будут такими же яркими, как будто это случилось вчера. Вы когда-нибудь к этому привыкнете?
Не в первый раз Мерлин снисходительно улыбнулся. — Я родился в мире, не слишком отличающемся от Лекита, Минла. У нас не было массивов суши, плывущих по небу, у нас не было глобальных войн, но во многих отношениях мы были очень похожи. Все, что вы здесь видите — этот корабль, этот шкафчик с ледяными вахтами, эти сувениры — когда-то показалось бы мне до неузнаваемости странным. Однако я привык к этому. Так же, как привыкли бы и вы, если бы у вас был такой же опыт.
— Я в этом не уверена.
— Да, это так. Двадцать лет назад я встретил очень умную девочку, и, поверьте мне, в свое время я встречал немало умных людей. — Мерлин просиял, вспомнив, что он хотел показать Минле. — Тот камешек, который вы подарили мне через своего отца... Тот, о котором мы говорили сразу после того, как я вышел из кабинета?
— Эта бесполезная вещь, относительно которой Довитчер убедил моего отца, что она имеет космическое значение?
— Для вас она не была бесполезной. Должно быть, она вам понравилась, иначе вы не подарили бы его мне в обмен на мои цветы.
— Цветы, — задумчиво произнесла Минла. — Я почти забыла о них. Раньше я с таким нетерпением ждала их, звука вашего голоса, когда вы рассказывали мне истории, которых не могла понять, но которые все равно казались такими значительными. Вы заставили меня почувствовать себя особенной, Мерлин. Потом я бережно хранила цветы и, ложась спать, представляла, из каких странных и красивых мест они были привезены. Я плакала, когда они увядали, но вы всегда приносили новые.
— Раньше мне нравилось выражение вашего лица.
— Расскажите мне о камешке, — попросила она, помолчав.
— Я попросил "Тиран" провести его анализ. На всякий случай, вдруг в этом было что-то важное, чего ни вы, ни я, ни ваш отец не заметили.
— И что? — спросила Минла с ноткой страха.
— Боюсь, это всего лишь кусок точильного камня.
— Точильный камень?
— Очень твердый. Его используют для заточки ножей. Это довольно распространенный камень на подобной планете, где существуют приливы, береговые линии и океаны. — Мерлин вынул камень чуть раньше и теперь держал его в руке, на раскрытой ладони, как счастливую монету. — Видите этот изящный узор из линий? Этот камень был выброшен на мелководье приливной волной. Всякий раз, когда набегало море, оно несло с собой взвесь ила, которая оседала и образовывала тонкий слой на поверхности камня. В следующий раз, когда начинался прилив, наносился второй слой. Затем третий и так далее. На формирование каждого слоя уходит всего несколько часов, хотя на то, чтобы он затвердел в камень, могут уйти сотни миллионов лет.
— Значит, он очень старый.
Мерлин кивнул. — Действительно, очень старый.
— Но не имеет никакого космического значения.
— Мне жаль. Я просто подумал, что вам, возможно, захочется знать. В конце концов, Довитчер играл в какую-то игру с вашим отцом. Наверное, Малкоха более или менее догадался об этом сам.
На мгновение Мерлину показалось, что его объяснение удовлетворило Минлу, позволив ей закрыть эту главу своей жизни. Но вместо этого она только нахмурилась. — Линии неправильные. Почему они то расширяются, то сужаются?
— Приливы бывают разные, — сказал Мерлин, внезапно почувствовав, что стоит на менее твердой почве. — Глубокие приливы несут больше наносов. Мелкие приливы — меньше. Я так думаю.
— Штормы вызывают высокие приливы. Это могло бы объяснить редкую плотную полосу. Но в остальном приливы на Леките очень регулярны. Я знаю это по своему обучению.
— Тогда, боюсь, вас учили не совсем точно. У вашей планеты большая луна... — Мерлин не закончил фразу. — Весенние приливы и отливы, Минла. С этим не поспоришь.
