Куда бы ни падал напряженный взор юноши, везде лежали трупы убитых накануне легионеров. Сотни, тысячи убитых воинов великого Рима. И ни одного тела германцев. Варвары позаботились о своих павших братьях и, наверняка, уже похоронили их со всеми положенными почестями. Армия Квинтилия Вара осталась на съедение лесному зверью. Люций почувствовал, как глаза обожгли слезы. Легионер дернулся и соскочил с плеча светловолосого, приземлившись ногами на влажную землю.

Ночной свежий воздух придал юноше сил. Он рванул в неизвестном направлении, огибая стволы многолетних дубов. Позади послышались грозные крики и легкий шелест шагов. Проклятый тяжелый доспех мешал еще и тем, что звонко тарахтел на всю округу. Сбросить же его на бегу — не представлялось возможным. Вдруг, Люций поднял глаза и застыл на месте. Его взору открылась ужасная по своей жестокости картина. Повсюду, деревья были словно облеплены головами римских солдат. Дикари отрезали и прибивали их гвоздями к стволам деревьев вместе со шлемами. Сотни пустых мертвых глаз взирали сейчас на Люция. Такого кошмара он вынести не мог.

Дикарь проявил чудеса проворности: ухватил юнца рукой за запястье и потянул к себе, попутно нанося тому удар локтем под дых. Римлянин разинул рот, тщетно пытаясь сделать хоть один глоток воздуха, повалился на колени и обмяк. Светловолосый что-то сердито пробормотал и снова поднял на плечи свою добычу.

Спустя какое-то время, троица варваров затаскивала пленника в небольшую землянку, обложенную камнями и покрытую соломой. Здесь стоял затхлый запах мертвечины. Царила кромешная тьма. Люция освободили от доспехов, связали веревками по рукам и ногам, и бросили на соломенную подстилку. Дышать стало еще тяжелее. Оставшись в одной лишь набедренной повязке, легионер моментально продрог и осмелился промямлить: "холодно". Ответа не последовало...

Монах встряхнул головой, стараясь отогнать наваждение из прошлого. Он как раз подошел к массивной двери, ведущей в его тайное логово. Там он сможет расслабиться, выпить немного крови своей новой рабыни и, наконец, заняться любимым делом — изменениями. Так представители его клана называли "работу с человеческим материалом". Пересадки конечностей, различных органов, создание усовершенствованных бойцов — вот истинная страсть настоящего ученого! Сейчас, на его плечах покоился новый, свежий материал для опытов.

Люций распахнул двери и спустился в зал, оглядывая свои владения. Все покоилось на своих местах: тяжеленный гранитный операционный стол в центре, клетки для "пациентов" с одной стороны, книжные шкафы и пюпитр — с другой. Девчонка лежала в углу, свернувшись клубком, словно уличная собака.

— Нельзя так ее запускать, — безразлично отметил про себя монах. — Она и, правда, превратится в животное. Толку тогда от нее не будет совсем. Нужно ускорить процесс.

Крестьянка зашевелилась.

— Альба, мне нужен свет.

Девушка встрепенулась и вскочила на ноги. Пообещав все исполнить тот час, она бросилась зажигать свечи и факелы в зале. Монах обратил внимание на клетку, где притих подопытный Дави. Люций бросил тела артистов на пол и подошел к решетке. Узник зашевелился и открыл глаза.

— А, это ты, монах? — Уставшим голосом произнес несчастный. — Чего тебе нужно?

— Все, что мне было нужно, я уже сделал, — мягко ответил хозяин. — Привыкаешь к своим... изменениям?

Дави выгнул спину дугой, уперев руки и ноги в каменный пол, чтобы удержать равновесие и побрел к решетке, напоминая жуткого, четырехлапого паука.

— Привыкаю? — В отчаянии воскликнул узник. — Скажи, к такому можно привыкнуть?

— Ну, по крайней мере, я позволил тебе сохранить ясность ума, — пожал плечами монах. — Впрочем, в скором будущем, я буду вынужден тебя этого лишить.

— Уж лучше потерять рассудок, чем жить таким, да еще и с этой ведьмой в придачу.

Люций обратился к Альбе: "А ты не теряешь времени зря, дитя. Тебя уже ненавидят".

— Господин, клянусь, я не причиняла ему вреда, — поспешила оправдаться крестьянка.

— Знаю, — улыбнулся хозяин. — Теперь, когда мы обрели источник света, положи тела этих смертных на мой рабочий стол.

Люций встал за пюпитр и открыл свой дневник на последней странице. Окунув кончик гусиного пера в чернильницу, монах аккуратно вывел "Frias Castellum, specimen VI: Scenicorum"⁯7 , взял сверток с инструментами и разложил его на гранитном столе, рядом с телами убитых уличных актеров. Он зажал ланцет в правой руке и сделал первый надрез, плавно погружаясь в зыбучие пески воспоминаний...

Молодой легионер провел в землянке несколько дней. Связанный, раздетый, страдающий от голода, жажды и холода, он постоянно пребывал в полуобморочном состоянии. Иногда, его новые хозяева пинали его ногами, чтобы убедиться, что он еще жив. За это время, в жилище дикарей так ни разу не замерцал свет.

— Проснись, я хочу посмотреть на тебя, — послышалась знакомая речь.

Люций мигом очнулся. Его глаза бешено вращались, вглядываясь в темноту. За время пребывания в землянке, он привык к постоянному мраку и мог различать контуры предметов, находящихся на небольшом расстоянии от него. Над жалким подобием легионера возвышался человек. Он протянул руки к обессилевшему юноше, схватил его за плечи и потащил вон из затхлой тюрьмы. Свежий воздух с сокрушительной силой ворвался в легкие Люциана. Он вытаращил глаза и широко раскрывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Я тоже не могу терпеть запах мертвечины, — проговорил незнакомец с легким, едва заметным акцентом.

Стояла тихая ночь. В лесу ощущался осенний холод. Где-то далеко заухала сова, преследуя юркую мышь. Густые кроны деревьев шелестели под действием мерзкого, пронизывающего ветра. Легионер очутился на влажной земле, ощущая, как сырость проходит по всему телу, заставляя его предательски дрожать.

— Кто ты? — стуча зубами от холода, простонал Люций.

— Ты говоришь со мной? — Удивленно спросил незнакомец, склоняясь над пленником. — Иногда забываю, что не все смертные считают себя не просто скотом, а чем-то более значимым. Особенно вы — римляне. Но, неважно. Зови меня... — Незнакомец задумался. — Зови меня Вульпио8, хотя, признаться, я не совсем понимаю, зачем это тебе.

Юноша, превозмогая головную боль, поднял глаза, чтобы рассмотреть незнакомца при лунном свете. Мужчина не был высок и широк в плечах. По комплекции и форме одежды, он напоминал Люцию больше какого-нибудь фракийца9, чем германца. Из-под меховой лисьей шапки торчали курчавые густые локоны. Миндалевидные темные глаза, тонкий длинный нос и густая вьющаяся борода указывали на то, что незнакомец здесь чужак. Возможно, римлянин мог ошибаться, ведь рассмотреть, как следует, черты лица мужчины ночью оказалось не так то легко.

Вульпио стоял неподвижно, уперев руки в бока. Поверх плотной шерстяной туники, на теле покоилась чешуйчатая железная кольчуга. На ногах — черные шерстяные штаны и высокие сапоги из оленьей кожи. На поясе висел прямой бронзовый меч. Все это могло значить лишь одно: этот человек пользуется здесь властью и уважением.

— Ты не из рода херусков? — ежась от сильного холода, прошептал Люций.

— Нет, — снова удивленно ответил мужчина. — Я родом из Дакии10 — земель, куда ваши легионы еще не дошли. Но мне нравится твоя любопытность, молодой римлянин. Знаешь ли, местный народец не отличается ученостью и любознательностью. Пожалуй, я сохраню тебе жизнь, пока что.

Вульпио громко сказал что-то на незнакомом юноше языке и тут же двое коренастых германцев — спутников светловолосого похитителя, подбежали к Люцию и завернули его в теплую медвежью шкуру. Сам же светловолосый снова поднял легионера на плечи, и четверка с пленником двинулась в путь.

Люций, немного согревшись, почувствовал, как его мозги, доселе промерзшие насквозь, снова заработали. Родилось множество вопросов, на которые ему хотелось бы найти ответы. Собравшись, наконец, с духом, он заговорил.

— Могу я попросить опустить меня на землю и позволить идти самостоятельно?

Вульпио, идущий впереди, что-то произнес, не оглядываясь, и светловолосый, тут же исполнил просьбу римлянина, развязав тому ноги. Люций почувствовал себя намного уверенней, коснувшись ногами твердой поверхности. И плевать, что земля была сырой и холодной. Варвар толкнул легионера в спину, жестом указывая поторопиться.

— Куда меня ведут?

— Тебе не кажется, что ты ведешь себя слишком свободно, как для пленника? — Дакиец обернулся и сурово посмотрел на юношу. Но, в тот же миг, его брови приподнялись и он усмехнулся. — Твое счастье, что с этими дикарями мне не о чем говорить, а ты помогаешь развеять скуку. Но учти на будущее, римлянин. Если ты еще хоть раз посмеешь заговорить со мной без разрешения, я сдеру с тебя кожу. Это понятно?

— Да, — кивнул Люциан.

— Как тебе следует называть своего хозяина?

— Да, господин, — легионер склонил голову и поплелся молча, уставившись себе под ноги.

Они шли несколько недель. Шли только по ночам. К рассвету же, Вульпио всегда приводил их к очередной пустующей землянке, где путники спали до наступления следующей ночи. Люций никогда не считал себя глупцом. Он прекрасно понимал, что хитрый дакиец не зря путешествует только ночью, опасаясь встретить кого-то на своем пути. Возможно у него не самые лучшие отношения с местными племенами. За время долгого перехода, ступни юноши стерлись в кровь и почернели от холода. Передвигать больными ногами становилось все тяжелей. Однажды, Вульпио сказал, что отрубит ему ноги, если он не соберет всю волю в кулак и не ускорится. Пришлось повиноваться.

К счастью, германцы подкармливали пленника вяленым мясом, орехами и ягодами, что позволяло легионеру окончательно не утратить запас сил в пути. Он поражался выносливости своих захватчиков. В общем-то, немолодой дакиец и его германские спутники, казалось, не устают совсем и уж точно не знают, что означает "перевести дух". Но рано или поздно, их путь должен был завершиться.

— Поздравляю тебя, римлянин, — спокойно проговорил Вульпио. — Ты находишься неподалеку от моих владений, что стоят на пути в столицу дакийских земель, города Сармизегетуза11

В момент разговора, путники пересекали узкое ущелье, среди поросших бурым мхом, покатых холмов. За ними — открывалась широкая долина, прекрасно освещенная лунным светом. На фоне изумрудной луговой травы чернели соломенные крыши десятка дакийских землянок, образующих правильную окружность, в центре которой стоял большой каменный дом. К нему то и повели изможденного Люциана.

Внутренние покои дома оказались достаточно просторными, так как римлянин не увидел здесь ни одной межкомнатной перегородки. Большая площадь освещалась множеством факелов, висящих на стенах, сложенных из грубых громадных булыжников. Также вдоль всей длины стен тянулись широкие лавки, густо заваленные шкурами различных животных. Над ними нависали охотничьи трофеи жителей деревушки: головы лисиц, волков, диких вепрей, медведей, лосей. Не обратив внимания сначала, Люций шарахнулся от испуга, разглядев среди голов животных и человеческие. Да, ему не показалось. Вперемешку с головами животных, украшавших стены дома, там были и страшные, иссушенные, с мертвыми пустыми глазами головы людей.

Голый варвар, казалось, определил причину внезапного испуга легионера и весело заржал хриплым басом, толкая пленника вглубь помещения. Римлянин упал на покрытый шлифованными досками пол, больно ударившись коленом, поднял голову и грозно взглянул на обидчика. Дикарь, давясь от смеха, замахнулся и ударил Люция тыльной стороной ладони в лицо. Из глаз посыпались искры, а из носа хлынула кровь. Вульпио расхохотался и подошел к лежащему на полу пленнику.

— Поднимайся, мальчик, и скорей оботри лицо, — насмешливо проговорил дакиец. — Не искушай моих слуг. Я берегу тебя для другой цели.

Люций спешно принялся вытираться, размазывая кровь по грязному лицу. Вульпио, тем временем, направился вдоль длинной ямы, обложенной камнями, в которой горел огонь. Над костром находились несколько металлических вертелов с подвешенными свиными тушами, издающими прекрасный аромат жареного мяса. Мужчина остановился в конце зала и плюхнулся на широкий деревянный стул, покрытый резными узорами и заваленный звериными шкурами. Трое германцев, молча, подошли к хозяину и расположились прямо на полу у его ног.

— Подойди, — громко сказал Вульпио, — обращаясь к легионеру. — Я буду говорить с тобой, пока я в настроении.

Люций решил не искушать судьбу и, прихрамывая, поспешил выполнить приказ.

— Ты находишься в моих владениях, римлянин. Я долго отсутствовал и решил устроить сегодня же ночью пир для себя и своих слуг и рабов. Ты будешь развлекать меня, отвечая на вопросы. Возможно и я отвечу на твои.

В дом вошли еще несколько мужчин, одетых в шерстяные рубахи, штаны и плащи, сцепленные на шеях бронзовыми пряжками. Они почтенно поклонились хозяину и расположились у трона, чуть поодаль от троицы германцев. Появились и женщины, которые также, молча, вошли в помещение, держа в руках кувшины с напитками, блюда с фруктами и овощами. Некоторые принялись отрезать куски мяса от жарящихся туш и разносить их мужчинам. Люди заметно оживились. Завязались разговоры.

— Ты задаешься вопросом, откуда я знаю твой язык, римлянин, — спокойно проговорил Вульпио, не притрагиваясь к напиткам и еде. — Я удовлетворю твое любопытство. Мой род живет на этих землях испокон веков. Мы жили здесь даже раньше, чем твои смертные предки достигли берегов Италии и основали Рим. Но мы никогда не прятались в тени. Мы, в отличие от бессмертных империи, правим нашими людьми открыто. Мы их боги и так было всегда.

Тем временем, в дом заходили все больше мужчин и женщин. Они ели, пили, кричали, спорили и смеялись. Пьяный пир разгорался не на шутку. И только Вульпио и троица германцев не торопились принимать участие в общем веселье.

— Я вижу недоумение в твоих глазах, юноша, — продолжал дакиец, снисходительно улыбаясь. — Я, как и истинные хозяева твоей "славной" империи, принадлежим к одному роду — бессмертных, правящих миром в ночи. Вы называете нас по-разному: стриги, ламии. Вы боитесь нас, но редко можете воочию наблюдать наше величие. Сегодня, я открою тебе глаза.

Вульпио поднял согнутую в локте руку и щелкнул пальцами. Германцы, сидящие на полу у трона, вскочили на ноги и бросились в толпу пирующих, издавая победные кличи и смеясь. Они схватили троих пьяных женщин и подвели их к ногам хозяина. Бабы визжали от радости, стараясь обнять и поцеловать крепких мужчин. В особенности, их внимание привлек совершенно обнаженный воин. Люциан внимательно следил за развитием событий.

Сквозь шум пьяного веселья до уха легионера донесся легкий звук щелчка пальцами и, спокойные до сей поры германцы, словно взбесились. Они набросились на троицу приведенных ими женщин, валя тех на пол и зацеловывая до потери дыхания. В этот момент Люций ясно увидел лицо голого дикаря. Это было не лицо. Морда хищника со страшными блестящими глазами и открытой пастью, с длинными клыками. Варвар впился зубами в шею пьяницы, прикрыв глаза. Странно, но жертва будто не понимала, что с ней происходит. Она словно испытывала наслаждение, бледнея все сильней с каждой минутой.