Гении места или Занимательная география

— Офигенное счастье, — хмыкает Мо. — Я как вспомню, как испугался, когда очнулся в лесу. И эти еще... — бросил взгляд в сторону близняшек, — рассуждают — живой ли я. Пинать собирались! — злопамятно.

— А кстати, — Лина задумчиво хмурится, — вот вы думали — почему? Почему именно здесь они решили выйти? Чем здесь у Миши намазано? Почему именно это место?

— Думали, и не раз, — отвечает Фарид. — Я не знаю. Даже идей нет.

— А что тут думать, — выдает свою версию Тагир. — Встретим — спросим.

— Типун тебе на язык! — отвечают ему хором.

— Типун — не типун, — пожимает огромными плечами Тагир, — а встретимся же, как я понял? Это только вопрос времени, так?

— Так, — кивает Мо. — А другой вопрос — что делать? Когда мы с ними встретимся?

— Что, что... — Михаил отрывает взгляд от темноты за окном. — Я же говорил — с голыми руками против танков. Ладно, толку сокрушаться... Думаю, первоочередная задача сейчас — спасти тех, о судьбе которых мы ничего не знаем. Родители Мики и Лины. Мой отец. Если еще можно, конечно, — совсем тихо, — спасти...

— Ты прав, — Мо встает. — Можно попробовать. Кто?..

Он не успевает закончить фразу — сестры Куприяновы шагают к нему.

— Девчонки, я тогда шутил про двух сразу. Кого-то одну взять смогу, — он еще говорил, а рука его уже нашла ладонь Мики, крепко сжала. Лина резко обернулась к Фариду. Он отрицательно покачал головой.

— Научи! У меня получится! Я знаю. Не надо со мной перемещаться, просто покажи — как Мо показал тебе! Это не так много энергии забирает!

— Послушай, Лина, — неожиданно подает голос Софья. — А что ты будешь делать там одна? Если... ну, вряд ли... то есть... надо будет передавать энергию, а ты одна будешь и...

— Можно подумать, Мо с Микой что-то сделать смогут! — отвечает Лина резко. — От пары Альфаира и Рокса толку тоже нет. И вообще — сначала надо узнать, как отец, мать, а там уж...

— Опасно одной, — поддерживает Софью Тагир. — Не надо, Лина. Пожалуйста.

— Почему?! Фарид же смог один — когда к матери отправился. Тоже один был, и в первый раз — сам, без портала.

— Точно! — Фарид вскакивает на ноги. — Мама! У нее энергии много после димфэйя, а она Лейф, и...

— Ты вызовешь ее?

— Лучше мы сделаем так, — Фарид деловит. — Чтобы энергию зря не тратить на перемещения — я сейчас передам тебе ее образ, и ты ей сама отправишь координаты места, куда надо попасть. Где Обитель твоей матери. Там вы и встретитесь. Добро?

Лина кивает. Фарид подходит к ней, кладет руки ей на плечи.

— Не знаю, надо ли так делать... Но как Мо научил. Не отводи взгляд.

— Понимаю. Начинай.

Напряженный обмен взглядами между Линой и Фаридом, в какой-то момент времени она вздрагивает, но он не дает ей отстраниться. А потом она ненадолго зажмуривается, Фарид осторожно убирает руки. Лина открывает глаза и решительно кивает.

— Все. Я поняла. И с мамой твоей мы договорились.

Оборачивается к Мике.

— Я к матери, ты к отцу, так?

-Так, сестричка.

Мо обнимает Мику, прижимается губами к ее лбу.

— Не бойся.

— Роксы не боятся.

Они просто исчезают — мгновенно и без спецэффектов.

— Лина, твоя очередь.

— Погоди.

К Лине подходит Михаил. Какое-то время молча смотрит ей в лицо. А потом протягивает руку. На раскрытой ладони — небольшой серый камень с грязно-желтой полосой. Взгляд Лины сначала непонимающий, а затем она наклоняет голову, словно разглядывая камень под другим углом. И охает.

— Откуда он у тебя?! — протягивает руку, но Михаил поспешно отводит свою.

— Подарили. Давно. Один человек. Хотя... нет. Не человек это был. Наверное, Лейф. Из числа Старших.

А потом решительно вкладывает камень в ладонь Лины, прикрывает его ее пальцами.

— Держи. Твое. Наверное, мне это для тебя... передали. А теперь — все, иди.

Лина кивает, убирает камень в карман. А потом молодая женщина низко наклоняет голову, ее руки, поднятые на уровне груди, в каком-то почти молитвенном жесте касаются друг друга самыми кончиками слегка разведенных пальцев. Раз, другой, третий. Словно настраиваясь. И потом... В этот раз сияние жемчужно-серое.

После. Мика и Мо.

— Ох, какая же ты тяжелая...

— Я — Рокс.

— А я и забыл...

— Не думала, что мой вес имеет значение при перемещении.

— Я тоже не думал. Ну, узнаешь место? Мы туда попали?

Мика оглядывается. Подкисший, кое-где совсем просевший снег, у берегов лед уже чернеет. Темной громадой стоит хмурый предвесенний лес — за ним прячется поворот реки.

— Не знаю. Странно... У отца дом был в поселке — река через него протекает.

— Река та?

— Вроде бы та. Мы были у отца всего раз. В девять лет. Комары... — Мика вдруг усмехается, — комары тут знатные.

— Сейчас-то их нет?

— И радуйся, что нет!

— Мика, почему мы оказались здесь? — Мо серьезен. — Почему не в доме твоего отца?

— Не знаю, — повторяет девушка. Она растеряно еще раз осматривается по сторонам. — Это его Обитель. Я... я думала о нем. Настраивалась на него. Значит, он здесь. А не в своем доме.

— Где — здесь?! Сколько эта река длиной? Сто? Двести километров? Где мы будем его искать?!

— Я не знаю, — Мика вдруг опускается прямо в мокрый снег. — Мне кажется, его нет. Уже нет. Я его не чувствую, — всхлипнула. — Совсем.

Что сказать? Нечего. Он это пережил. Врагу не пожелаешь такого — не то, что ей.

— Послушай, — он садится в сырую кашу рядом, — может быть, у Лины лучше получится? Мне кажется... — Мо хмурится, подбирая слова, — что есть разница... что это важно... что Линка — Лейф. Как и ваши родители. Мне кажется, что шансов у нее больше.

— Возможно, — произносит Доминика безучастно.

— Так! — он резко встает, дергает ее за руку. Разумеется, поднять Рокса, который не хочет вставать, невозможно. — Ну-ка, поднимайся!

— Зачем? Я устала, — она прикрывает глаза и опрокидывается на спину, в снег.

— А ну прекрати! Мика, хорош дурака валять! Вставай.

— Не хочу. Все надоело. Все напрасно.

— Если ты не встанешь, я уйду! Один!

— Уходи.

Ему приходится снова сесть. Неужели сдал двужильный Рокс?

— Послушай. Не дело это. Нельзя тут лежать в снегу.

— Кто сказал?

— Я сказал!

Вместо ответа она снова прикрывает глаза. Упрямая и твердолобая как камень! Злость придает ему сил. И он делает неожиданное — вдруг наваливается на нее сверху. Возмутиться Мика не успевает — они исчезают оба, оставив в снегу продолговатую вмятину, на дне которой — талая вода.

После. Варвара и Лина.

Она переоценила свои силы — и в итоге оказалась на коленях. Зеленые пятна перед глазами долго крутились, постепенно превращаясь в шелестящую на ветру листву пышного кустарника. За спиной рокотала по перекатам мамина разбойница. А потом раздался голос.

— Вставай, девочка. Руку тебе подать?

Лина помотала головой. Оттолкнулась ладонями и поднялась на ноги. Перед ней женщина — высокая, крупная, статная. В ее облике есть что-то цыганское, темные волосы не тронуты сединой и лишь глаза — глаза тяжелые. Глаза человека, который многое видел и пережил.

— Варвара Егошина, Водзар второго уровня, Россия.

— Ангелина Куприянова, Водзар первого уровня, Россия.

А потом Лина улыбается.

— Фарид на вас очень похож. А вот Тигр — нет.

— Я не видела Тагира... давно, — ответно немного печально улыбается старшая из женщин.

— Он очень... серьезный. И внушительный.

— Фарид рассказывал. Ладно, о моих делах потом. Лина, дом пуст.

Улыбка сползает с лица Ангелины.

— Тогда я не знаю...

— Ты — Лейф. Твоя мать — Лейф, так?

— Так.

— Пойдем.

Варвара берет девушку за руку и ведет к реке. Холодные брызги долетают до них одиночными пилигримами. Ладонь Варвары давит на плечо девушки, и та понимает без слов — опускается на землю.

— Смотри на воду... думай о ней... зови ее... проси реку... — голос Варвары звучит как поток — непрерывно, текуче, вливаясь в самую душу. Руки старшего из двух Водзара почти невесомо гладят младшего по голове. Голос и пальцы Варвары делают свое дело — Лина закрывает глаза. На ее лицо падают острые, обжигающе холодные капли воды от бурлящей по камнями реки. Река все та же. Как в детстве, когда мать учила Лину. Река... вода... мама...

Лина резко вскакивает на ноги.

— Я знаю, где она!

Легконогая Лина опережает Варвару. Но ненамного. И старшая из женщин успевает схватить младшую за шиворот. И оттаскивает от берега, не дает упасть в заводь, туда, в ледяную, хрустально-прозрачную воду, где покоится, мерно качаясь, тело Хранительницы реки.

Лина еще какое-то время бьется в руках Варвары, плачет, кричит. А потом затихает, обмякает и опускается на землю — в паре метров от берега реки. Она не чувствует ничего — как Варвара обнимает ее, гладит по голове, шепчет что-то. Сердце Лины там — в ледяной воде реки.

— Послушай меня, девочка. Знаешь, как называют меня люди, что живут рядом?

Лина молчит — лишь дышит тяжело. И Варвара продолжает после паузы.

— Меня называют сууг-нияси. Это значит — Хозяйка воды. Я — Хозяйка воды. И мама твоя — Хозяйка воды. И ты — Хозяйка воды. Смотри...

Варвара подносит руку к лицу Лины. И соленые капли слез покидают лицо девушки, осушая его, собираются в круглый прозрачный шарик над ладонью сууг-нияси. Лина протягивает руку, и шарик послушно передвигается к ее ладони, зависнув над ней.

— Не плачь, сууг-нияси, — голос Варвары звучит негромко, но твердо. Берет Лину за руку. — Иди сюда.

Вместе они подходят к берегу. Лина снова судорожно всхлипывает, глядя на лицо матери сквозь толщу воды.

— Не плачь. Смотри. Сколько прошло времени? Как давно она здесь? Думаю, с самого... с момента удара. Несколько недель. Следов разложения нет. Рыбы... рыбы ее не тронули. Смотри. Она... как живая. Будто спит.

— Спит?! В ледяной воде?

— Она — сууг-нияси.

Лина вглядывается в воду. А потом произносит тихо:

— Вы думаете... она жива?

— Не хочу давать тебе напрасной надежды, Лина...

— А, кроме надежды, мне сейчас ничего и не нужно!

— Хорошо, — вздыхает Варвара, обнимает за плечи девушку. — Я скажу, что думаю. А думаю я так. Обитель как-то защитила свою Хранительницу. Не знаю... Не совсем понимаю... Но думаю, что твоя мама... жива. В каком-то смысле. Ее приняла Обитель. Но как забрать ее оттуда — я не представляю.

— А мы не можем просто ее достать оттуда?!

— Не думаю, что это что-то изменит. Как бы хуже не сделать — не понимая, что произошло. И получим в итоге только тело... мертвое тело.

Лина вздрагивает под рукой Варвары.

— И что нам делать?

— Возвращаться. Обитель хранила твою мать — сохранит и дальше. А мне... нам... надо во многом еще разобраться. Надо поговорить с вашим лидером.

— С кем?!

— С тем парнем, кто встречался с Потаном.

— Мо? Вряд ли его можно назвать лидером.

— А кто там у вас главный?

— Не знаю. Миша? По праву хозяина. Или... Нет у нас главного. Может быть, вы? Хорошо, — Лина вдруг порывисто прижимается к плечу старшей женщины, — что вы с нами. Вы старше, опытнее, мудрее.

— Да если бы возраст тут в чем-то помогал, — невесело усмехается Варвара, задумчиво гладя девушку по голове. — Думаешь, я знаю больше твоего? Да как бы ни наоборот.

— И все равно! — Лина упряма. — Хорошо, что вы с нами. Вот еще Мишина мама в себя придет окончательно. И ваш муж. Как он, кстати?

— Слаб. Но он обязательно поправится. Он же Рокс. Они так просто не сдаются.

— Здорово! Вот Мика обрадуется. Она всегда хотела познакомиться с мужчиной-Роксом. Чтобы доказать себе, что она ничуть не хуже.

— Мика?

— Доминика. Моя сестра-близнец. Она — Рокс.

— Думаю, Петр очень удивится. Он всегда считал, что женщины-Роксы — это миф.

— У нас еще и отец — Томал.

— Что?! — Варвара поворачивает голову, удивленно смотрит на Лину. — Ну и семейка у вас! Женщина-Рокс. Мужчина-Томал.

— Да, мы такие, — слабо улыбается Лина.

— Пойдем-ка в дом, Ангелина. Холодно тут у воды. Матери мы твоей помочь пока ничем не можем. А нам надо отдохнуть, сил набраться на обратную дорогу. Чаем угостишь?

— Наверное. Я не была дома... несколько лет.

________

А потом две сууг-нияси пьют чай, и он кажется Лине особенно вкусным — из-за воды горной реки. Девушка достает из кармана и задумчиво вертит в руке подарок Михаила.

— А ну-ка покажи.

Лина протягивает руку. Варвара сначала просто смотрит на невзрачный серый камушек на ладони, а потом вдруг широко распахивает глаза.

— Откуда это у тебя? От матери?!

— Нет. Миша подарил. Вы знаете, что это?

— Нет. Или... Храни его. Не потеряй. Он... он важен.

Лина серьезно кивает.

После. Мо и Мика.

— Слезь с меня!

— Что ты так орешь, будто я Рокс и вешу тонну!

С ним не стали больше спорить и просто спихнули. Как это неловко для мужчины все-таки — когда девушка обладает такой физической силой...

— Где мы? — Мика оглядывается по сторонам.

— Добро пожаловать домой, дорогой друг Карлсон, — с почти старческим кряхтением Мо поднялся на ноги. — Ну и ты, малыш... ка, тоже заходи.

— За малышку получишь, — привычно огрызнулась Мика.

— Да и какая из тебя малышка с таким весом.

— Это твой дом? — Мика вернулась к насущному.

— Угу.

— Зачем мы здесь?!

— Ну, не оставлять же тебя валяться в снегу. Еще воспаление легких подхватишь. Ты не оставила мне выбора.

— Ну, просто отец-благодетель!

— Я вообще человек неравнодушный, знаешь ли. Прекрати орать. Ты же сама говорила, что устаешь от людей. Считай, что у нас передышка. Отдохнуть ото всех.

— А от тебя как отдохнуть?!

— Ты от меня десять дней отдыхала, — произнес он негромко. — Понравилось?

Мика задохнулась ответом. И лицо ее стало каким-то совсем беспомощным.

— Не хочешь принять ванну, надеть чистое? Поесть нормальной еды?

Она промолчала.

— Ванная там. Полотенца — в шкафу. А я избавлю тебя от своего общества.

— Куда ты?!

— В банк — снять деньги с карточки. Думаю, наличность нам понадобится. В магазин — за едой, а то в холодильник даже заглядывать страшно. Вещей тебе купить? Одежды?

— Не надо.

— А я, пожалуй, все равно куплю. Ты стринги носишь?

Она ответила непечатно, но на него это не произвело ровным счетом никакого впечатления.

— Надеюсь, это означало "да". Думаю, за пару часов обернусь. Чувствуй себя как дома.

Щелкнул дверной замок. Выбора ей не оставили. Мика задумчиво посмотрела в сторону двери ванной комнаты. Ванна, полная горячей воды. Черт побери, как же заманчиво...

К тому моменту, когда вернулся хозяин квартиры, она успела отмокнуть, отмыться до скрипа, на два раза вымыть и выполоскать гриву волос, постирать нижнее белье, переодеться в темно-коричневый в серую полоску мужской банный халат и провести поверхностную инспекцию квартиры. А господин Деев — чистюля и аккуратист, оказывается. Правда, в холодильнике было от чего недовольно поморщиться — прокисшее молоко, подгнившие фрукты, заплесневевший сыр. Зато обнаружилась банка зеленого горошка, которому отсутствие хозяина квартиры было нипочем. Его-то Мика и уминала, когда вернулся Магомед — с пакетами в руках и каплями дождя в темных волосах.