| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Сядь уже, от тебя голова кружиться начинает, и объясни все наконец!
Мда, маленькая хрупкая Кайле, оказывается, умеет при необходимости становиться настоящим генералом, которого не посмеет ослушаться целое войско, не говоря уже об одном отдельно взятом вейре, к тому же приходящемся ей братом...
— Да что тут объяснять! — вспылил Кейрет, но тут же притих, наткнувшись на многообещающий взгляд сестренки. Обещал он все, что угодно, кроме помилования. — И так все предельно просто и ясно!
— Ничего подобного, — спокойно возразила девушка, усаживаясь поудобнее, — валяй, рассказывай!
— Я сделал это для ее же блага! Лета сказала, что была утром вместе с королевой в Кристальном зале и что она решила завтра уйти вместо меня, — краем глаза я заметила, как ощутимо вздрогнул при этих словах внимательно прислушивающийся к разговору Рьен, — а я не мог ей этого позволить, понимаешь? Поэтому когда в кабинете я понял, что Лета прямо за дверью — спасибо бабочке, которой были сколоты ее волосы! — у меня мгновенно созрел план. Все то, что я сказал матери там, в кабинете, предназначалось для них обеих — мать должна была поверить, что Лета мне безразлична и успокоиться наконец, решив, что все пройдет по плану: Лета жертвует собой вместо любимого, проклятие снято, все довольны. А Лета, услышав мои слова, по идее должна была передумать, понимаешь? Ну скажи, Кайле, логично ведь: последнее, что сделает обиженная, обманутая девушка — это отдаст свою жизнь за предавшего ее человека!
Судя по скептическому выражению на личике Кайле, она была отнюдь не высокого мнения о его умственных способностях в целом и логических выводах в частности. Поморщившись, Кейрет предпринял вторую попытку убедить сестру в своей правоте:
— К тому же ее жертва скорее всего будет напрасной — у нас нет уверенности, что именно Лете предназначено снять это чертово проклятие! Айра не оставила ни точной даты, ни конкретного имени! И именно поэтому я не могу допустить, чтобы она ушла вместо меня!
— Ты можешь врать нам, братик, но уж себе-то не ври... — тихий укор в голосе Кайле заставил Кейрета вздрогнуть и отвести ставшие вдруг цвета закаленной стали глаза. Он отвернулся к окну и надолго замолчал. А когда обернулся вновь, на его лице царила обреченная решимость:
— Ты права, это ни к чему. Я просто не знаю, как смогу жить без нее — точнее, жить, зная, что ее уже нет на этом свете. Если бы она просто вернулась в Алерию, или уехала бы в Тайлессу — да хоть в Великую Степь или на гномьи шахты! Но жить с осознанием того, что она ушла, и сделала это ради меня...
— Ты просто трус, — равнодушно заключил Рьен, — и не вздумай с этим спорить.
Никто и не подумал — не из-за того, что не хотелось, просто у всегда спокойного, собранного эльфа, который мог надеть любую маску и легко с ней сжиться, сейчас в выражении лица сквозило что-то такое... Он был абсолютно, нереально спокоен — и эта ледяная мяска пугала гораздо сильнее, чем, скажем, истерика с мордобоем. Даже понимая краешком сознания, что меня они не видят, я сделала шаг назад — потому что успела за проведенные рядом с эльфом несколько лет узнать, что чем спокойнее он на вид, тем туже закручивается штормовая воронка эмоций у него внутри. А сейчас, кажется, наступил переломный момент...
С присущей всем эльфам грацией и изяществом огромного сытого найла, Рьен плавно перетек из кресла и материализовался прямо перед застывшим Кейретом:
— Трус и эгоист. И ты сам об этом только что сказал. Ты думал в этой ситуации только о себе, но никак не о Лете. И волновал тебя только один вопрос — как ТЫ сможешь прожить без нее. А как сможет прожить без тебя ОНА? И у тебя даже не хватило смелости честно с ней обо всем поговорить! Как еще я могу тебя называть после такого, а, принц?
В черных омутах глаз эльфа — даже синяя кайма потемнела и слилась с до предела расширившимися зрачками — бурлила неконтролируемая ярость, и точно такое же чувство кипело в глазах цвета жидкого серебра напротив. Поединок воли занял несколько мучительно долгих секунд — я видела, как побелели костяшки сжатых в кулак пальцев Кайле, как быстро-быстро трепещет жилка на ее тонкой шее... Тихий выдох Кейрета:
— А что бы ТЫ сделал на моем месте?
Горькая усмешка искривила безупречные губы эльфа:
— Я бы позволил ей самой сделать свой выбор. Она слишком много для меня значит, чтобы позволить себе решать за нее ее судьбу.
И меня выбросило обратно.
Комната ничуть не изменилась, даже горячая капелька воска на толстой сливочного цвета свече рядом с зеркалом не успела застыть еще одним выростом на ее гладком боку — мое видение длилось всего несколько секунд. Рука все еще сжимала крошечную серебряную бабочку, и я поспешила положить ее на столик, а сама без сил опустилась на кровать. Так значит, вот как все было на самом деле... Что ж, это многое проясняет.
Я постаралась унять бешено колотящееся сердце, и спустя пару минут мне это даже удалось. Так, вспомним, чему учил меня Эрик: трезвая оценка ситуации — залог правильного решения, даже если фактов у тебя не так чтобы много... А ситуация выходила презабавная — как выяснилось, мы с Кейретом по уши увязли во взаимном обожании, но жить одному из нас при любом раскладе остается меньше суток. При этом смерть Кейрета не принесет лично мне ничего, кроме многолетней глухой тоски — в этом я была абсолютно уверена. Моя смерть мне будет уже по барабану. Не будем еще забывать о возможности стать героиней, избавив народ Вейраны от тяжкого бремени проклятия Айры! Мда, веселенький образовался расклад...
Тихо скрипнула дверная ручка, но мне не было нужды оборачиваться, чтобы взглянуть на вошедшего — я и так знала, кто это. На колени легла крупная душистая роза темно-багрового цвета, с мягкими бархатными лепестками. Легкий сладковатый аромат поплыл по комнате, и я мгновенно узнала в ней один из цветов, выращенных райли — только у этих роз был такой волшебный запах полуденного солнца и золотой карамели.
— Лета, я...
— Знаешь, Рьен был прав, — задумчиво протянула я, беря в руки только что срезанный цветок. — Мне думается, я достойна того, чтобы самой принять за себя решение.
— Откуда?..
— Видение, — вымученно улыбнулась я. — Тебе не нужно ничего объяснять. Я только хочу знать, примешь ли ты мое решение?
— А у меня есть выбор? — отражение моей улыбки на его лице показалось мне каким-то бледным. Я устало качнула головой, и он согласно кивнул. Сильные пальцы сжали мне руку:
— Значит, завтра на закате?
Легкое пожатие в ответ — зачем еще раз подтверждать очевидное? Я осторожно высвободила руку и протянула ее к такому дорогому и такому далекому лицу. Провела кончиками пальцев по щеке, не касаясь почти черной сейчас метки, обозначила контур чувственных губ — и поймала ладошкой легкий поцелуй. Тихое:
— Лета, я люблю тебя, — и мимолетный взгляд на розу райли убедил крошечного неуступчивого скептика в самой глубине души, что его слова — чистая правда. Что ж, значит, мама была права — я действительно все делаю правильно...
* * *
И все-таки жизнь чертовски несправедлива! Мысли текли лениво и плавно, и в основном они касались тихонько сопящей на моем плече нимфы. А как еще назвать девушку, любовь к которой захватывает тебя с головой, и теряешь способность вообще о чем-либо думать? К тому же у нас никогда не будет второй такой ночи. Собственно, вообще больше никакой ночи не будет, потому что завтра на закате... И вот тут появился вполне закономерный мучительный стыд. Ну вот зачем нужно было ей уступать, мое решение ведь все равно остается прежним! Пусть Рьен считает меня эгоистом, мне уже все равно — я не могу отправить ее умирать.
Я начал осторожно выбираться из мягкой постели, и потревоженная Лета сонно пробормотала:
— Ты куда?
— За водой. Тебе принести? — сдерживай эту предательскую дрожь в голосе, иначе все пойдет прахом! Но она ничего не заподозрила:
— Угум...
Вода нашлась там, где и должна была быть — чуть запотевший кувшин на стеклянном столике и высокий бокал рядом. Тут же лежала моя сумка. Та-ак... Ровно четыре капли розоватой тягучей жидкости мгновенно растворились в хрустальной воде.
Прости меня, любимая...
Глава 18. Нельзя недооценивать противника...
Голова болела просто невыносимо. Даже нет, она не просто болела — казалось, что мозг раскалывается на мелкие кусочки, которые с гулким грохотом ссыпаются в опустевшую черепную коробку и перекатываются там в вязком киселе мучительно медленных мыслей. Эта боль появилась еще до того, как я окончательно проснулась, и подозреваю, именно она меня и разбудила. Спустя несколько минут тяжких раздумий, когда мысли плелись со скоростью тяжелобольных улиток, к финишу пришла здравая мысль открыть наконец глаза. Когда мне это, после череды неудачных попыток, все же удалось, я пришла к выводу, что мысль была не такой уж здравой. И вообще, ее скорее всего подбросил мне в голову некий особо жестокий враг — от яркого солнечного света в и так уже измученной голове вспыхнул настоящий фейерверк, и я вновь поспешила зажмуриться.
Видимо, организм все же постепенно входил в привычный ритм, потому что дальнейшие размышления потекли гораздо более гладко. Так, кто я и где нахожусь — это я прекрасно помню, а вот что было вчера... Всё покрыто какой-то туманной пеленой. Ну ничего, когда это Лета Дайн (или теперь уже Лета Виарен? надо будет об этом на досуге поразмыслить...) останавливалась перед каким-то несчастным провалом в памяти? Та-ак... Сначала тот подслушанный разговор, потом крыша, видение, потом пришел Кейрет и мы... Ох! Как только всплыло воспоминание о вчерашней ночи, лицо залило противным пунцовым румянцем и сладко заныло где-то внизу живота. И ведь Кейрет не был моим первым мужчиной — пару лет назад я ради эксперимента завела любовника, но эти непродолжительные отношения быстро и бесславно окончились — ну не впечатлили меня те "любовные томления", до которых так охочи поэты и некоторые писатели, особенно среди эльфов... Вчера же все было совсем иначе. Для меня это было единением не только тел, но и душ, и такое ощущение, что какая-то частичка вейра теперь будет вместе со мной всю мою жизнь. Хотя и не долгую — сегодня же День Цветения... Ах черт! Не может этого быть!
С кристальной ясностью пришло осознание того, что меня банальнейшим образом провели — у меня же налицо (или, вернее сказать, в голове) все симптомы отравления дрёмой. Неприметная травка растет повсеместно в Алерии, видела я ее и здесь, неподалеку от водопада райли. Безвредный сорняк, который можно есть охапками — и ничего... Но вот правильно высушенные корни, собранные в первый месяц весны, используются знающими людьми как сильное снотворное, полностью выключающее человека на два-три дня. Сразу вспомнился чуть заметный сладковатый привкус той воды, которую принес мне принц — и после этого полный провал. Мда... Как же я не почувствовала, не поняла, что воде был порошок дрёмы? Радует только, что я точно проспала не больше десяти часов — мои внутренние часы еще никогда меня не подводили, вот и сейчас они исправно докладывали, что не все еще потеряно...
В голове наконец прояснилось, глаза уже можно было открыть без боязни их выронить и потом долго на ощупь искать под кроватью. За услужливо распахнутым окном действительно царил день, правда, уже неумолимо клонящийся к вечеру. В городе вроде все было как обычно, за исключением... полного отсутствия людей. Всегда такой шумный и многолюдный, сейчас Теа-Шетт словно вымер — не играли на солнечных улицах вездесущие дети, не было слышно и монотонного гула толпы. До заката осталось не так уж и много, а мне еще нужно успеть в Кристальный зал — Кейрет слишком рано сбросил меня со счетов!
Бурная деятельность, немедленно развитая мной, не позволяла лишним мыслям занимать мое время — нужно было умыться, одеться, привести себя в порядок... Я без колебаний влезла в ставший уже привычным черный костюм-чулок, завернулась в ничуть не измявшийся плащ, приколов на него мою верную капельку — знак мага-целителя. До бабочки Кейрета мне было даже как-то страшно дотрагиваться — а вдруг чего увижу и, не дайте Боги, выключусь на пару часиков. Тогда уж точно будет поздно пытаться что-то изменить! Поэтому блестящее насекомое так и осталось покоиться на моей тумбочке... Ну вот, кажется, всё, пора на выход.
И только тут я поняла, что же так настойчиво пыталась донести до меня бившаяся в голове мысль — у моей комнаты не было двери! Совсем! На том месте, где она когда-то была, сейчас холодела ровная серая стена камня. Я ощупала каждую трещинку, выступ и впадину в тщетной надежде найти какой-нибудь потайной рычаг — но всё было напрасно. На всей поверхности камня чувствовалось лишь едва заметное напряжение силы, как марево от раскаленного песка в жаркий летний полдень — это говорило о том, что стена явно неестественного происхождения и что разбить ее будет ой как непросто. Да, кажется, я недооценила своего любимого-противника. Он подстраховался на случай того, что я очнусь до заката, и просто-напросто замуровал меня в своей комнате!
Я заметалась в бессильной ярости, перебирая все известные мне заклинания и не находя ничего подходящего. Точнее, подходящие были, но мне на них просто не хватило бы силы и мастерства... До боли стиснув зубы, я пыталась найти выход из ситуации, начиная понемногу понимать, что, кажется, игра уже проиграна. Мой Туманный принц обернулся против меня, а это значит, что все напрасно. На закате я выйду из этой комнаты, потому что заклинание разрушится со смертью мага — не раньше. Но будет слишком поздно, потому что Кейрета уже не станет...
Целиком занятая этими мыслями, я не сразу заметила, что в комнате происходит что-то странное: в противоположном углу наливалась темно-фиолетовая точка, разраставшаяся в овальное пульсирующее облако. От него ощутимо веяло силой, которая сворачивалась в клубок вокруг фиолетового кокона. Так выглядело только одно-единственное известное мне магическое явление — формирующаяся конечная точка пространственного портала. Спустя миг портал приобрел свой законченный вид, и из него вышел... учитель Толлен собственной персоной!
Не знаю, кого я ожидала там увидеть, но одного из магистров Академии уж точно в последнюю очередь. Учитель тепло улыбнулся и шагнул мне навстречу:
— Лета, дорогая, как я рад тебя видеть!
Вспыхнувшая было надежда на помощь почему-то мгновенно угасла, забившись в самый дальний уголок души. Я всей кожей чувствовала фальшь в отеческом голосе магистра, в его доброй улыбке и искрящихся радушием карих глазах, но никак не могла понять, в чем же, собственно, дело. Рефлексы сработали быстрее мыслей, и я отшатнулась к стене, судорожно пытаясь разобраться в бешеном вихре своих эмоций.
— Что такое? Разве ты не хочешь выбраться из этой комнаты-камеры? — деланное сочувствие, маска участия на таком знакомом лице... Да что происходит?!
— Как вы узнали, что я заперта? — вопрос вылетел даже раньше, чем я его осознала, и только произнеся его вслух, я поняла, что появление учителя действительно выглядит очень странно. Каким образом он, предположительно находясь в Меоре, узнал о том, что происходит со мной здесь?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
