— А погадать можно только ночью, только придётся все окна и иллюминаторы закрыть плотно, в гальюне тоже крышки положить, — правильно выговорил новое слово шаман, — закрыть бачки. Задраять все двери, чтоб ни одного отверстия наружу, ну и всех слабых духом и здоровьем людей отправить спать. Крепко спать. Вон, Орлег знает, что я не шучу. — Напомнил о воскрешении пограничника Нежина. Но внимание Василия Сергеевича уже более волновала судьба происходящего на гряде.

Оба шершня, что присматривали за лодкой с водолазами, тут же разделились. Один сопровождал по воздуху резиновую лодку, а второй, совершенно не страшась дикого морского монстра с немигающими глазищами, начал приземляться на камень, на котором восьминогий восьмирук устроился толи отдыхать, толи пугать, толи ожидать дани за выход экипажа 'Неуязвимого' в открытый океан на охоту. На куполообразной морде мыслящего многонога, время от времени открывалось выдувное отверстие, выплевывая струю воды с воздухом. Головоногий спокойно дышал, ожидая чего-то неизвестного людям от ярко полосатого шершня. Огромное насекомое рядом с гораздо большим и морским хищником, казалось небольшой собачкой рядом с восьмируконогохвостой гигантской анакондой выползшей погреться на берег островка океанской Амазонки. Казалось, сейчас спрутище махнёт щупальцем, захватит за ногу нахального пчелообразного и сграбастает щупальцами в броске, подминая под себя с хрустом хитинового внешнего скелета летающего монстрика с материка. Однако этого не произошло. Вместо схватки шершень пошевелил в беззвучной беседе усами, пожжужжал крыльями и щёлкнул пару раз жвалами. Чудище, распластавшееся на боку каменюки, потянуло пару пятиметровых щупалец толщиной с человека из воды и без усилий выволокло на берег четырёхметровую акулу со страшно раскрытой в агонии и не меленькой пастью. Василий навёл резкость и в бинокль увидел жуткие зубы, растущие рядами в разных направления, по периметру рта добычи осьминога. Моллюск или черт его знает кто, отпустил вакуум в присосках и бесшумно скользнул с каменной глыбищи в бурун набегавшей волны. Акула светлой торпедой осталась лежать, чуть шевеля нижней челюстью, как знак уважения летающему тигру с суши от морского короля местных рифов.

— Не понял, это что сейчас было? — Орлег впервые открыл рот после разговора Панкина с Варламом и приложил руку 'козырьком' к глазам, присматриваясь к рыбине и шершню на скале в море. Через некоторое время ситуация ещё больше удивила моряка, пограничника и ведуна. Шесть насекомых спикировали на скалу с акулой. Шустро окружили здоровенную рыбину. Воткнули пару раз жалами в жабры. Затем облепили, как и 'Неуязвимого' после штурма, со всех сторон, зацепили когтями и присосками, и взмыли над морем, и поволокли всемером тяжёлую тушу на скалы вверх, довольно быстро набирая скорость и высоту. Рыбина, удаляясь, сверкала на солнце бликами с мокрой шкуры, там, где осиные тела не закрывали обзор со шлюпа, и бесполезно мотыляла вертикальным пером хвоста.

— Вот, как надо рыбачить, — весомо сделал вывод капитан третьего ранга, — а мы мелочь со дна собираем: крабов, окуней, ракушки. А эти: ррраз — и ужин на сотню рыл, а то и больше. Там полтонны мяса. Не меньше. Орлег не поддержал восторг моряка рыбацкими навыками головоногого.

— Да черт с ней, с этой акулой. Вы лучше мне объясните, что тут за симбиоз процветает? Они что, разговаривали эти два руконога? А потом тот мокрый — акулу в знак вечной дружбы передал, так просто, как я соль на обеденном столе прошу передать соседа? Что это значит? — Нежина собрал губы в трубочку и медленно подвигал челюстью влево-вправо, как бы пережёвывая вопрос. Капитан шлюпа вздохнул и выдохнул: 'АААА!', — матюкаясь про себя, молча. Нежина щёлкнул языком и поднял брови вверх, будто хотел сказать: 'Неисповедимы пути господни!'

В это время лодка ткнулась носом в борт корабля и по шторм трапу на палубу полезли водолазы-добытчики и страхующие их моряки с выпученными от пережитого страха глазами.

— Вот щас и узнаем, с чего там всё началось, — кивнул на не просохших ещё после купания в океане подводников Панкин и, сотворив мину ожидающего саркастического иронизма на лице, двинул со шкафута к борту, где выбирались на твердую палубу возбужденные и ошарашенные происшедшим моряки. Лица водолазов покраснели, толи от перепада давления на воздухе, толи от загара. Но гримасы показывали всем, что попереживать им пришлось-таки не слабо и запомнят они и этот денёк, и подводную охоту надолго.

Из рассказа выяснили следующее, что пчёлы не так просты, как это кажется. Пара водолазов успешно охотилась со стороны открытого моря на рифе, что закрывал бухту, предварительно проскочив на лодке в узкий проход между вершинами гряды природного волнолома. Охота шла очень успешно, живность на рифе расплодилась и не имела никаких других врагов, кроме естественных. Обоих пловцов страховали с лодки ещё два вооруженных моряка. Подводники подбили несколько огромных рыбин чуть на полтора метровой величины и наткнулись на колонну местных морских то ли раков, толи лангустов. Увлеченные сбором деликатеса на десятиметровой глубине оба водолаза не заметили, что сами стали объектом охоты. Кровь подбитых из ружей местных 'окуней' привлекла крутившуюся недалеко в охоте на черепах реликтовую белую акулу — предшественницу кархарадона. Хищница не успела сделать круг, когда её заметили с лодки, но тут же вполне разумно отрезала водолазов от поверхности, барражируя между плавсредством и людьми на дне, среди разбросаных и поросших водорослями камней и нагромождений. Голодная акула не собиралась долго ждать. Попытка открыть огонь из автоматов сверху потерпела неудачу. Плотная среда гасила убойную силу пуль огнестрельного оружия. Рыбина пошла в атаку, заходя на второй предпоследний круг, дико таращась не закрываемыми глазами и хватая усеянным рядными зубами воду. Такое впечатление, будто людоедка пугала добычу и, говорила, мол, вот как цапну, пополам перекушу и проглочу. Зрелище не для слабонервных. Водолазы заняли позицию меж двух нагромождений в дефиле на грунте, подобрались спиной друг к другу, отбросили бесполезные подводные ружья и подняли к плечам АДСы (автомат двухсредный специальный). Выпустили порошок для отпугивания акул и включили спецприбор с антиакульим сигналом. Но видимо местная фауна отличалась от земных иммунитетом к передовым технологиям. Белобрюхая смерть, шевеля пятью жабрами с каждого бока, лишь разогналась сильнее, на последних пяти метрах сделала дикий вираж, махнув большущим вертикальным хвостом, и увернулась от автоматной очереди. Пули автомата прочертили в разные стороны от стрелка короткие дорожки в плотной соленой воде. Туча пузырей от пороховых газов после выстрелов, пошла к поверхности моря, выброшенные из патронника гильзы, как листья плавно опускались на дно. Казалось атака не удалась, но рыбина лишь начала разогреваться. Гидравлическая волна от движения более чем полутонной торпеды, что разогналась на водолазов, плюс мах хвоста в вираже ухода от пуль толкнул, как торнадо, неожиданным течением обоих моряков и поволок за собой, крутя и вертя из удобного оборонительного дефиле между горками рифов на открытую воду. Муть, поднятая искусственной волной, уменьшила видимость, а вот акуле в такой воде прозрачность нужна не была. Она рванулась на 'сбитых с ног' водолазов, раскрыв пасть для захвата самого ближнего. Морда хищницы с дико выпученными глазами и разинутой пастью остановилась перед маской ближнего к рыбине водолаза лишь в тридцати сантиметрах. Далее плотоядное чудища удивленно хлопнула нижней челюстью и улетела назад так, как будто кто-то ещё более сильный ухватил скользкий акулий хвост рукой за узкую часть перед пером и рванул назад, так сильно, как хозяин дергает за поводок зарвавшуюся сторожевую собаку, что бросается на знакомого соседа на прогулке, осаживая и угрожая псине расправой, за самовольное нападение. Движения огромных хищников подняли со дна целый слой песка. Но второй водолаз увидел, как во время атаки один их подводных холмов вдруг ожил, приподнялся, задышал, изменил окрас, открыл глаза и как лассо накинул длинный и толстый щупалец с жирными и обильными кругами присосок на рыбий хвост. Хищница не ожидала такого рывка назад, но инстинкт заставил агрессивно метнуться и напасть на обидчика. Акула развернулась, забыв про людей, и молнией ринулась на куполообразную живую массу, целя в основание наглого отростка, посмевшего дотронуться до владычицы воды. Это было ошибкой. Навстречу не менее быстро метнулись остальные щупальца страшилища, обволакивая, пеленая и стягивая упругую мощь океанского 'тигра'. Во мгновенье ока хищница оказалась сама чьей-то добычей. Второй холм также открыл глаза, зашевелился и задышал, пугая людей до мистической дрожи. Оба подводника ринулись изо всех сил наверх, неистово загребая ластами и временами оглядываясь назад. Оба чудища посовещались недолго. Затем тот, что был с акулой начал всплывать, а второй снова по-волшебному превратился в холм, изобразив на шкуре даже покачивание водорослей на коралловом рифе.

— Ещё в чуть чуть и нас бы утащили бы на присосках, — закончили моряки свой рассказ, — капитан подумал и не согласился.

— Да не парни, это они вас охраняли по просьбе наших тюремщиков-насекомых. Так что можете ловить и дальше, у нас тут карт-бланш на охоту, рыбалку и сбор ракообразных. — На следующий день никто из экипажа в воду лезть в аквалангах не захотел. Ограничились ловлей сетью, тем более что улов был обильным и богатым.

Варлам не забыл своё обещание. Однако представление было не ярким. Народ желал чудес и явления духов. Однако Нежина, отгородившись от мира, зажег свечу в кают компании, поставил на стол миску с морской водой, и разогрел смолу хвойного дерева с материка славов. Затем что то приговаривая резко вылил вскипевшую смолкув миску с водой и начал брызгать на меняющую форму черную массу кончиком ножа, всё время что-то приговорявая невнятно себе поднос. Затем задул свечу. Посидел немного в темноте и включил нормальное освещение. Когда народ заглянул в миску, то увидел,что там плавало черное очертание Рраззга. Даже каким-то непонятным образом было заметно , что у корявой фигурки нет жвала на правой части головы.

— Ну, и что, что это означает? — потребовал перевести язык духов, знаков, воды и смолы на нормальную "человеческую" логику и понятия капитан "Неуязвимого". Ведун пожал плечами и коротко сообщил указав пальцем на черное и плоское изваяние в воде.

— Ждать надо воевода, его, этого, что нас сюда затащил. Спешит он к нам, старается. Да вероятно проблем много. Видно Олег, вам судьбой написано ещё вместе дела вершить на планете.

Пчёла не было долгих полторы недели.

Зато, когда Рразг-Чир появился, то Олег Зубов снова стал лидером инициированного им похода. За время стоянки в бухте морякам ни разу не удалось послать хоть какой-то значимый сигнал бедствия с координатами собственной тюрьмы однополчанам. Панкин не сомневался, антенны базы и одна из лодок постоянно "щупают" эфир на длинных волнах, а "Лира" рыщет по спирали от места последней передачи с "Неуязвимого", пугая местную фауну скоростью, размерами и шумами винтов. При попытке поднять антенный провод Шершни с берега давали воздушному шару подняться на высоту превышающую скалы и тут же один из летающих стражей подлетал к сфере, наполненной легким газом, и протыкал воздухонепроницаемую материю когтем или рвал жвалом. Пчёл появился внезапно и не один на десятый день стоянки. За это время моряки даже умудрились наладить контакт с охраной, отдавая лишнюю рыбу из выбранной поутру сети на съедение летающим стражам. Шершни не мешали рыбачить, но откровенно нервничали если кто-то из моряков лез купаться даже на мелководье у берега.

В полдень как обычно в самую жару все занимались привычным уже делом. Шершни на берегу прятались в тени. Моряки собирались подремать после утренних работ и заготовки пищи. Тишина, легкий бриз способствовали пляжному настроению. Первыми учуяли приближение чего-то шершни и забегали по скалам, начали усиленно чиститься, суетиться. Десяток мыслящих насекомых поднялся в воздух и куда то улетел в глубину континента. Стражи устроили облёт корабля и даже посадили троих на ближайшие мокрые скалы прямо посреди бухты. Ведун вышел на палубу в полном облачении, с побрякушками, амулетами и посохом но в огромной панаме, чтоб спастись от солнечного ожёга.

— Поднимай людей воевода. Рраззг возвращается. — Понемного начал нарастать идущий с материка гул, постепенно превратившийся в жужжание тысяч крупных насекомых. Количество находящихся над бухтой пчёлоос росло, пока небо не потемнело от крыльев и тел. Затем, видимо по команде, Рой одной волной начал, как снег, оседать на прибрежные скалы, береговую линию и полосу рифов волнолома бухты.

— Сколько ж их там? — Василий Сергеевич спросил так чисто риторически. Даже на глазок было видно, что прилеитевшая орда превышает отряд командира Ша, захвативший шлюп, как минимум вдвое,а может и больше. Сие говорило о том, что вся эта банда местных хозяев жизни прибыла сюда ненадолго. Что подтвердил и Олег

— Да их не прокормить, даже если только рыбу и будем ловить. Это ж армия. Не меньше. Сплошные шершни. — оглядывал копошащуюся массу тел на скалах в поисках Пчёла Зубов.

— Пожалуй ты прав, пограничник. — Согласился с зачинщиком похода капитан третьего ранга. — Старпом людей по боевому расписанию, по-тихому. Без объвления тревоги. Все по постам на случай срочного погружения или ...взлёта, мать их. Подвижные вещи закрепить по штормовому. Поднять лодки. очистить палубу! — Посыпались команды, подразумевая худшее.

Прибывший Рой не торопился высказывать сразу свои намерения, но и не собирался рассиживаться. Десяток хозяев континента отделилось от скал и неспешно стал снижаться на более просторный бак шлюпа. Десятка выстроилась на носовой части в своеобразный строй от ватербака до средины шкафута. Первым стоял яркий, черно-желтый пчелина, у которого темный цвет меха и хитина чуть не граничил с фиолетовым, а желтый впивался частью в оранжевый. Здоровенные глаза насекомого выделяли его среди остальных посланцев. Любитель меда сложил крылья и замер шевеля усами и по очереди занялся мирной чисткой передних, средних и задних ног. Как будто к себе домой прилетел и обувь у порога о коврик чухает подошвой. Позади глазастого искали надежную опору на скользкой палубе шесть шершней. За ними три "обычных" пчелы топтались выбирая удобное место, как за стеной из телохранителей.

— Задраяться по штормовому. — Гаркнул в громкоговоритель каптри от чего полосатые посланцы на палубе вздрогнули. — Ну, гляди Олег, где твой беззубый, что-то не видать. — Пристально разглядывал пчелиную группу на носу капитан и вся вахта в защищенной броней и стеклом рубке.

— Ну, хотели сожрать, то не миндальничали бы. — Выдал Варлам стоящий скромненько у двери. — Давай, Олег, иди. Пообщайся с друзьями. — Подтолкнул словами Зубова на выход корабельный поп. — Я с тобой пойду, для пущего спокойствия. — Шаман не спросил, а поставил в известность о своих намерениях моряков на центральном посту. Никто не возразил. Олег кивнул. Поправил панаму на голове, одёрнул куртку, сбил не существующую пыль с плеч и рукавов, поправил ремень с полуоткрытой кобурой, ножны с режиком и направился к выходу на палубу.