Эльва

Отделив часть получившегося металлического студня, усилием воли придал ему форму полого корпуса Скаута. Десять секунд — металл застыл и затвердел, так что я безбоязненно открыл крышку-панцирь. Единственная уцелевшая лапа Вдовы была разделена на три небольших жгута, легших в отверстия поперек днища. Блок процессора был закреплен металлом-пластилином со всех сторон, а вышедшая из него проводка подсоединилась к каждой лапе-жгуту. Центральный провод вытянулся в поисках "камеры", однако глаза-визоры Вдовы были большеваты.

С секунду поколебавшись, все же не рискнул трогать рабочую электронику и присобачил один из черных здоровенных глаз вдовы прямо на панцирь Скаута. По идее, в комплект должны входить и всяческие сенсоры, однако я справедливо предположил, что Скауту будет вполне достаточно одного огромного визора.

Убедившись, что центральный провод процессора прикрепился неразъемным клеймом куда нужно, аккуратно закрыл крышку и... нет, не полюбовался, скорее, посмеялся над видом своего второго детища.

Вид стального паука (точнее из сплава внешне похожего на сталь) не внушал должного к себе почтения. Такая продолговатая кастрюля, (которая больше напоминала салатницу с крышкой) с шестью тоненькими лапами и отполированным черным конусом-боком — это у него такой глаз.

А чего это он не шевелится? Ах да, не смотря на то, что он перенял всю "энергию жизни" Черной Вдовы, его все же нужно оживить. В своих экспериментах я добирался и до этой области, однако почему нужна повторная процедура так и недопетрил. Ладно, приступим.

Закрыв глаза, сосредоточился на отголоске розового тумана. Алое марево прыгнуло, как хищник на добычу, лапами накрыло сознание, в ушах раздался потусторонний, с каждой секундой усиливающийся, воющий звуковой фон.

Я открыл глаза и, не обращая внимания на терзания, направил энергию, распиравшую мое тело, в паучка. Где-то на краю сознания пронеслись вязь цифр, кодов, а может даже магических рун — для меня важно было лишь то, что они помогли перенастроить мозг робота, внушить ему, что, как и каким образом необходимо делать. Как двигать, чувствовать и управлять своим телом, как защищать хозяина, следить и реагировать на появление непосредственной угрозы.

Паук вскочил на ножки, подпрыгнул на полметра и приземлился на место. "Настройка и регулировка управления завершена, — сказал бы он мне, будь у него голосовой аппарат". Впрочем, мне его доклад по барабану. И так знаю.

Робот постоял неподвижно с полминуты, ливень отбивал на его стальном панцире барабанную дробь, а потом без всякого предупреждения и понукания отбежал от меня, развернулся вокруг оси, бросился в другую сторону, остановился, покосил черным глазом во все стороны и обежал меня по более широкой дуге.

Не знай я, что он запустил программы "Контроль среды" и "Охрана объекта", воспринял бы его как чрезмерно эмоциональное создание — прямо резвый песик, выскочивший на улицу в солнечный день.

Он скрылся в завесе дождя, и о его местоположении приходилось догадываться лишь по исходящим от него розовым бликам. Правда, угасший в моем сознании розовый туман, повинуясь малейшему желанию, просыпался и изъявлял готовность взять под полный контроль бестолковое механическое создание.

Но да фиг с ним, с пауком, он свое дело знает. Конечно, изрядно беспокоил вопрос потери пистолета — единственного моего оружия, но тем не менее утешало, что демонов, всяких аллигаторов и прочих спиногрызов здесь не осталось. Ракета испарила воду и уничтожила все живое на несколько квадратных километров... эээ... кроме меня.

Еще хуже обстоял вопрос с направлением движения. Пять минут назад, на руке у меня был браслет-компьютер — неплохой навигатор, хоть и без связи со спутником. Перед выходом из шатла, я приказал Системе залить в него собранную информацию и сфотографированную во время полета топографическую карту, и был удивлен тем, что Система безропотно позволила подключить себя к "постороннему устройству", хотя раньше была категорически против. Я даже заподозрил подвох. Однако времени разбираться и сыпать вопросами не оставалось, люк шатла грозил вот-вот опуститься под воду, а мне нужно было еще и собраться. Эти эксперименты заняли столько времени... По-моему, я даже нормально не спал: так, уронил пару раз голову на стол и почти сразу просыпался.

Я еще раз оглядел окрестности, посмотрел на небо. Ни гор, ни холмов, ни звезд — из-за дождя не мог сделать ни одной привязки к местности. А идти в любом случае куда-то надо. Укрытия от ливня все равно нет.

Выбрав наугад направление и молясь, чтобы в конце пути не обнаружил хвост потонувшего шатла, двинулся по лужам.

Было скучно.

Паук все так же крутился вокруг, выискивая опасность, но в отличие от собаки с ним нельзя было "поговорить" и погладить. А вот если, возвращаясь к прошлым мыслям, вместо того паука рядом со мной была бы девушка, ну даже та ушастая, то развлечений она бы мне нашла. Ага. Наконец-то понял второе предназначение женщин. Эти непоседливые чудища созданы для того, чтобы лишить нас времени на скуку.

Неизвестно сколько уже иду по этому водяному аду, но лужи стали едва не по колено, а то, что осталось от ботинок, глубоко увязало в грязи. Про свой внешний вид и думать не охота. То, что я мокрый до нитки, — еще ничего, но вот то, что я постоянно скользил и падал в грязь, и сейчас больше напоминал кикимору, нежели человека, было для меня в новинку. Как ненавижу грязь! Как хочу принять горячий душ! И почему батя воспитал меня чистоплюем? Отдал бы в военное училище, как грозился, глядишь, сейчас бы было веселей.

Проклятая грязь была настолько въедлива, что бьющий фонтаном ливень не мог ее смыть ни с волос, ни с одежды. А когда начались болота, нетронутые взрывной волной ракеты, я скис еще больше.

Поначалу едва не утонул в топи, а когда чудом выбрался, нахлебавшись отвратительной жижи, послал паука на поиск более-менее сухого пути. К тому же я замерз и продрог до костей... И каково же было искушение не перейти на бег, когда вдали показался свет костра. Это настоящий огонь! Там настоящие люди!.. Или эльфы.

Выдержки хватило, чтобы остановиться на более-менее твердом месте и отправить на разведку паука. Изнывая от возбуждения и от продолжающегося ледяного душа, я аж подпрыгнул, когда получил доклад. Робот транслировал пять темных фигур мирно сидящих у костра. Язык, на котором они вели разговор, я понимал, будто всю жизнь прожил в этом мире.

— И все же, я советую вернуться в крепость, — слегка дребезжащим голосом говорила одна из фигур. К сожалению, у "глаза" паука было настолько низкое разрешение, а из соображения безопасности он несмел приближаться к объектам, что все фигуры казались переплетением черного и красного. — Я уже видел подобное в войне с эльвиями. Там, на западе, был проведен сильнейший ритуал. Этот ливень, эти грозы — его следы.

— И что, старик, — грубо отозвалась крепкая фигура, за огромными плечами которой почему-то виделся какой-то странный силуэт, смахивающий на крест с кругом посередине, — по-твоему, я испугаюсь каких-то гроз и последствий ритуалов?

— Нет, герой, — без тени иронии в голосе отозвался тот, кого назвали стариком, — но мы попусту потратим время. Василисков там точно не осталось... Разве что после ритуала в грязи остались лежать их трупы. Но ты же не допустишь, чтобы тебя заподозрили в том, что ты снимаешь кожу с василисков, не убитых лично тобой?

— Кхм-кхм. Да. Не хорошо было бы... Ухм, если никто из здесь присутствующих не против, на рассвете вернемся в крепость, а после отдыха отправимся на юг. Надеюсь, что проклятые маги не проводили свои ритуалы и там.

— Но Альфонсий, — обратилась к "старику" хрупкая фигура женским голосом, — почему маги направили свою мощь против этого места? Война с эльвиями закончилась!

— Да, почему? — поддержал ее грубый голос "героя".

— Моя госпожа, и вы, лорд Балаут, откуда мне знать? Хочу напомнить вам, что я всего лишь скромный менестрель и заодно жалкий летописец и никак не маг...

— Ну да, скромный, — звонким юношеским голосом, вмешалась в разговор четвертая фигура. — Прославленного менестреля Альфонсия знают, возможно, больше, чем лорда Балаута...

— Кха-кха, — кашлянул в кулак "здоровяк".

— Полно тебе, ученик, полно, — поддержал его старый менестрель.

Над костром повисла тишина. И неизвестно как долго бы никто не обрывал её разговором...если бы мне, наконец, не надоело ждать.

Запах костра и дуновения исходящего от него тепла пересилили осторожность — фигуры не выглядели опасными, тем более среди них был менестрель. Да и в случае чего, меня защитит паук.

Уже через пять минут я вступил в неверный круг света, бросаемый костром. Меня тут поджидали. Точнее, с угрожающим видом поджидала коренастая фигура с огромным языческим крестом в руке, видимо, использующимся здесь как оружие.

Разумеется, я успел разработать стратегию и теперь стал усиленно претворять её в жизнь:

— Дядечка, а можно погреться у костерка? А то я замерз и заблудился и так есть хочется, что переночевать негде! — испуганным тоном затараторил я.

Актер из меня, как оказалось, был неважный, поэтому образ деревенского сиволапа давался мне с огромным трудом. Я даже голос изменить не смог, а говорок, несмотря на усилия, так и остался обычным московским, а не парня из самой глубинки. Конечно, разговаривал я не на русском, но думаю, что и в этом мире городской выговор сильно разнится с деревенским.

— Ты кто такой?! — грозно спросил, явно опешивший от такого поворота громила. — Откуда здесь взялся?!

— Зыко я, дядечка! Заблудился я! Замерз, продрог, пустите к костру! — последнее я выговаривал без всякой игры, я действительно рвался к костру!

— Какой я тебе дядечка, остолоп?! А ну пошел отсюда, пока я...

Странное оружие в его руках поменяло угол и блеснуло красноватым сиянием, исходящим от огня. Я понял, что это вовсе не крест, а причудливое копье — три лезвия, под углом в девяносто градусов друг к другу, для прочности были объединены кольцом, крепящимся к ним посредине.

— Погоди, лорд Балаут, — остановила его угрожающий замах подошедшая долговязая фигура в рясе, — мне интересно, откуда среди болот взялся этот чумазый. Парень, как говоришь, тебя зовут?

— Зыко, дядечка, — сказал я, пытаясь выдать в голосе как можно больше страха.

— Успокойся, Зыко, никто тебя здесь не тронет... — приговаривал он, дергая набычившегося "лорда" за рукав. — Так откуда ты, Зыко?

— Из деревни.

— Из какой?

— А чо, дядечка, — округлил глаза я, — бывают еще деревни?!

Повисла пауза, вставшие из-за костра люди обступили меня и рассматривали как диковинку. Это меня напрягло, поскольку их лиц из-за темноты я разглядеть не мог, а им кажется, тьма не была помехой.

— Ну и что это за безродный чудак? — сварливым, хотя и довольно милым, голосом спросила девушка. — Прогоните его вон.

— Леди Лейа, — обратился к ней "старик", — что за жестокость? Этот юноша заблудился среди болот и нуждается в нашей помощи. Неужели мы бросим его умирать?

— Да нам-то до него какое дело? — удивилась "леди". — Он же крестьянин! Или вы считаете, что он может сидеть за одним костром с баронессой?!

Старик сгорбился и опустил голову, а я уж было приготовился слезно просить эту самку собаки сжалиться над бедным мною, как в разговор вступил тяжелоатлет. Каким-то образом повесив свое "копье" на спину, он сделал шаг ко мне и хлопнул по плечу. Признаться, от такого хлопка я чуть снова не оказался в грязи.

— А ты молодец, — уважительно сказал он, — устоял... Вот что. Сядешь около меня, а завтра пойдешь с нами в крепость Фаронг... Там мы тебя оставим — но если руки и голова есть, не пропадешь.

Теперь, когда он подошел ко мне вплотную, я разглядел широкое лицо, цепкий взгляд, кажется, синих глаз и волевой выдающий вперед подбородок.

— Но, дядечка! — воскликнул я. — А как же мой дом?!

— Замолчи, пока я не передумал. Не собираюсь я искать тут болотную деревню. Если такой дурак, то потом будешь искать ее сам. А теперь иди к костру, согрейся.

— Спасибо, дядечка.

Провожаемый удивленными и недоумевающими взглядами окружающих "лорд" лично отвел меня к костру и посадил рядом с собой.

Люди потянулись к огню нехотя, будто бы пребывание у одного костра с "холопом" могло оставить на них клеймо позора. Лишь старик, который оказался на деле и не таким уж и старым, казалось, был рад сложившемуся положению вещей. Остальные люди в этой странной компании усиленно делали вид, что до меня им не было никакого дела, смотрели вскользь, а когда я все же перехватывал заинтересованный взгляд, корчили презрительные гримасы.

Но больше всех поразило отношение ко мне "леди". Да нет, сама "леди" поразила меня едва не до глубин души.

Она была воплощением всего того, что я так ненавидел в женщинах: стервозности, вульгарности, открытого хамства и скрываемого презрения ко всем окружающим.

Рыжие волосы (сложенные в хвост из-за льющего дождя) даже сейчас переливаются сотней красноватых оттенков, зеленые глаза ярко подчеркиваются длинными черными ресницами, даже сведенные к переносице, от негативных эмоций, брови оставались воплощением мечты многих женщин. Идеально четкий овал лица был прелестен и мил... В общем, конфетка, а не женщина. Как сказал бы один мой приятель: "Вау! Девятка!". Однако, несмотря на всю эту красоту, мне она показалась отвратительной мегерой.

Театрально и явно демонстративно сев с другой стороны костра от меня и "лорда", как казалось ей самой, аристократично согнула ногу в коленке и, положив на нее локоть, подперла рукой подбородок. В бросаемых ею на меня взглядах было столько затаенной ненависти и молчаливого обещания уничтожить, что мне, привычному ко всему, стало как-то не по себе. Когда она обращала взор на "лорда", её взгляд не теплел, но превращался в хищнический, там загорался нехороший огонек — желание обладать или заполучить добычу в сети.

Её вызывающая одежда вызывала у меня только недоумение. В свое время, надо полагать, я получил хорошее образование. Об этом можно было судить хотя бы потому, что, несмотря на развязный образ жизни, я вполне отчетливо усвоил многие истины. Одна из них заключалась в том, что люди в прошлом мыслили, одевались и вели себя совершенно не так, как в мое время.

И до сего момента я полагал, что попади я (не дай бог) в прошлое, никогда не увижу там женщину ни в чем другом кроме платья. И еще, край этого платья не мог подниматься выше щиколоток. Нет, ну можно было найти исключения, но даже среди "черни", таковых называли бы ... хм, особами, торгующими своим телом. Но вот сейчас я встретил ту, которая переменила мое мировоззрение касаемо этого.

Ее ноги были облачены в тесные, облегающие так, что вряд ли нетренированный человек мог бы в этом ходить, кожаные штаны...то есть гетры. К тому же, гетры настолько тонки, что все складочки мышц и формы ее ног и бедер были выставлены напоказ всем окружающим.

Сейчас, сидя в позе скучающего йога, прислонившего колено к груди, демонстрируя мускулистую ляжку и часть ягодицы, она словно невзначай поглаживала изгиб бедра. При этом делала все, чтобы сфокусировать на этом внимание "лорда". Но, видя, что он целенаправленно от нее отворачивался, она все чаще бросала взгляд полный лютой злобы, на меня. Хотя... он начал меняться на откровенно недоумевающий. Хм. Почему это?