— Все-таки будут проблемы из-за Аринги?
— Гм, — ответил Тейт глубокомысленно и ускорил шаг.
Мне это совсем, совсем не понравилось.
Я мало что знала ещё о законах Лагона. На первый взгляд, здесь царили хаос и безнаказанность. Если противник погибал на дуэли или загадочным образом пропадал, то обычно дело так и оставляли. Проиграл — сам виноват, этакое право сильнейшего. В то же время, ученики находились под защитой своего мастера. То есть я в случае угрозы могла обратиться к Ригуми Шаа, а Тейт — к Таппе... И, в теории, мы оба могли заявиться к Оро-Ичу, потому что он как бы "всеобщий папочка", то есть мастер Лагона.
Аринга была слишком крупной фигурой. Ее исчезновение не может пройти незамеченным, даже если местные правила — на нашей стороне. Значит, будет... что? Разбирательство? Наказание?
— Тейт? — позвала я негромко.
— Да не знаю я точно, что происходит! — откликнулся он с искренней горячностью и бросил темный взгляд через плечо. — Сам всю голову сломал уже. Но у меня есть чутье, и чутье говорит, что Аринге нас подсунул Оро-Ич. Значит, надо к нему.
В душе у меня шевельнулась надежда.
— Думаешь, он разрулит эту ситуацию?
— Нет, конечно, — вздохнул Тейт. — Запутает ещё больше. Но зато скажет что-нибудь умное и не даст нас убить... ну, в крайнем случае! Круто, правда?
Да уж, и не поспоришь.
— А куда мы идем?
Вопрос был своевременный, потому что заросли как раз закончились и под ногами захлюпала вода. Мелкий быстрый ручей с песчаным дном извивался в траве, как агонизирующая змея. На другом берегу начинался лес. Деревья выглядели чудовищно: необхватные шишковатые стволы болезненно-красного цвета, серые иголки, корявые ветки и корни, растопыренные, как паучьи лапы. Хотя издали кроны казались редкими, плешивыми, небо почти не просматривалось, только порой мелькали в разрывах клочья облаков и зеленовато-голубые лоскуты. Каменистая почва явно была влажной, а кое-где виднелись розетки лишайника цвета индиго.
Я сглотнула.
Тейт проследил за моим взглядом и усмехнулся:
— Это не гаюс, ногу до колена не проест, но все равно лучше не наступать. Нам в лабораторию Оро-Ича, а это прямо там, — ткнул он пальцем в жутковатые деревья. — Не бойся, я знаю дорогу.
— А если мастер не на месте?
— Подождем, в первый раз, что ли, — беспечно пожал плечами Тейт.
Чувствовала же, что тут какой-то подвох!
До спуска в лабораторию, слегка прикрытого гибкими гроздьями пурпурных цветов, мы добрались без проблем. Внутрь тоже прошли спокойно и даже почти пересекли холл, большую пещеру, кажется, вырезанную внутри огромного прозрачно-синего камня. Свет исходил словно со всех сторон; не понять было, источают стены и пол мягкое сияние или же отражают его.
"Красиво", — успела подумать я, а потом сознание на долю секунды помутилось. Полная дезориентация, как если проснуться от красочного сна; видения путаются с реальностью, а тело невесомо и будто бы не имеет очертаний, как туман.
С невероятным усилием я моргнула раз, другой, попыталась двинуться — и осознала, что завораживающая кристальная пещера исчезла; мы с Тейтом болтались над зловещей черной пропастью, лицом к лицу, плотно опутанные щупальцами. Они были твердыми и шероховатыми, точно базальтовыми, но источали слабое тепло, как живые. Голова кружилась, и откуда-то доносился слабый запах дыма и молочной сладости. С потолка свисали метрах в пятнадцати от нас две грозди красноватых светильников, позволяя в полной мере оценить хищную пустоту под ногами.
Рыжий дернулся, поерзал, испытывая путы на прочность.
Сердце екнуло и подскочило куда-то к горлу.
Мне, озябшей и ослабшей после скудного завтрака и финального перехода, больше похожего на неторопливую прогулку, Тейт казался не просто теплым — огненным. И облегающий костюм нисколько не скрывал ни температуру, ни рельеф тела.
Щеки вспыхнули, как папиросная бумага; пульс участился.
Не мой пульс.
Я сглотнула насухо и отвернулась, насколько могла, так, что даже шея заболела. Скулу щекотали рыжие вихры, слабо пахнущие костром и сухой травой.
— Мастера нет, — пояснил Тейт жизнерадостно, успокаиваясь наконец и расслабленно обвисая в каменных щупальцах. Я украдкой перевела дыхание, по-прежнему опасаясь соваться в его мысли. Слишком маленькая дистанция... точнее, совсем никакой нет. — Будем ждать. Тут нас никто не достанет, так что все в порядке. Только жаль, что моя магия не работает, я попробовал шарахнуть — и ничего. Ладно, потерпим. Или ты чего-нибудь срочно хочешь? Попить, например? Мастера, может, целый сет не будет...
Дурацкое смущение схлынуло, но меня тут же обуяла страшная жажда.
Удружил, называется!
— Тейт... — начала было я очень тихо, но сама себя оборвала. Глупо читать нотации, когда мы уже вляпались.
Рыжий, очевидно, почуял мое настроение и опасливо поежился; несколько минут прошло в полной тишине. Потом он вздохнул, пробурчал что-то насчет расслабления и отдыха.
— ...и ты напряженная, как я не знаю кто. Отпусти себя уже, а?
— Что?
То ли от нашей возни, то ли просто из вредности толстенное щупальце, которое вырастало из потолка и скрепляло все остальные, начало раскачиваться; мы описывали неширокий круг — сначала по часовой стрелке, потом против, и так до бесконечности.
Появилось ощущение ирреальности.
— Ничего, — коротко ответил Тейт, а потом вдруг поцеловал меня в шею; прикусил кожу слегка, подул... Одновременно он шевелил пальцами, поглаживая где-то в районе лопаток. А у меня даже немного сдвинуть руку не получалось из-за каменных щупалец, не говоря уже о чем-то большем. Это расстраивало и успокаивало одновременно. — Расслабься, говорю. Будешь такая напряженная — синяки останутся.
— Да, хорошо, — откликнулась я растерянно. Пульс — и его, и мой — постепенно выравнивался, чувство неловкости отступало.
Дурацкая ситуация, на самом деле. И пронимает так, потому что все случилось внезапно. Когда ложишься спать на привале, то даже если и просыпаешься потом на чужом плече, не видишь в этом ничего такого. Естественный ход событий.
А тут как тяжеленной подушкой по голове огрели...
Хотя расслабиться окончательно мне не удалось, ожидание тянулось не так тягостно, как я боялась. Псионические способности, в отличие от магии, прекрасно работали. Можно было развлекаться — создавать купол, увеличивать его интенсивность или развеивать в незаметный дым, сжимать в "иглы" и "копья", распахивать до предела возможностей... Сперва это напоминало бессмысленные школьные упражнения, зарядку для мозга. А затем, спустя минут двадцать или около того, в зоне воздействия появилось слепое пятно. Нет, я не ощутила и намека на чужое присутствие; но эмпатическое поле неуловимо изменилось, словно образовался онемевший, бесчувственный участок. Тейт безмятежно дремал, уткнувшись мне в плечо лбом, так, что волосы слегка щекотали мой подбородок и шею.
Померещилось или нет?
— Здравствуйте, мастер, — прошептала я, чувствуя себя идиоткой.
Бездна под нашими ногами чарующе рассмеялась. Темнота сгустилась так, что стала похожа, скорее, на иссиня-черный туман, и в глубине ее вспыхнули желтые огоньки — пара, поодаль другая, покрупнее, потом ещё... Вскоре бездна откровенно пялилась целой сотней глаз, как будто там, внизу, притаилась стая чудовищ. Но затем все огни погасли, кроме двух.
Теплый янтарь; жутковатые очи инкуба или огромной змеи.
— Здравствуй, Трикси.
— Мастер! — радостно вскинулся Тейт и задергался, едва не двинув мне по подбородку. — У, круто, а я не заметил! Вы тут давно?
— Тут — не больше ката, — ответил он, плавно выплывая из тьмы. Широкие белые штаны были перехвачены черными лентами у щиколоток и у колен, а торс был прикрыт только длиннющим шарфом, который охапкой снега лежал на плечах и груди. — Издали наблюдал с самого начала.
— Да? — непосредственно поинтересовался Тейт и, крутанувшись, оказался с мастером лицом к лицу, а я, к огромному своему облегчению, была избавлена от необходимости выдерживать пробирающий до костей взгляд.
Рано расслабилась. Мастер не даст заскучать.
— Да, — усмехнулся чешуйчатый инкуб. — Размышлял о селекции и скрещивании.
И лишь когда Тейт недоуменно фыркнул, я осознала, что последняя фраза прозвучала на неизвестном языке. Так что рыжий ничего не понял, а до меня благодаря телепатии смысл дошел.
Вот и думай теперь — это шутка такая, в местном стиле, или многозначительный намек.
Освободил нас мастер так же легко и непринужденно, как поймал. Реальность снова затуманилась, а затем мы с Тейтом вповалку попадали на мягкий желтоватый мох в небольшой пещере с прозрачным потолком, сквозь который виднелись корни деревьев и шишковатые ветки. У скругленных стен высились аккуратные пирамиды из подушек, а в нише покоился огненный шар диаметром почти в метр, и оттуда веяло сухим жаром.
— Поговорим здесь, — улыбнулся мастер и сел прямо на пол, оборачивая вокруг себя щупальца.
Рыжий подсуетился, притащил мне несколько подушек и сам плюхнулся рядышком. Тянуть шраха за хвост не стал — рациональное решение, на мой взгляд — и сразу объявил:
— Мастер Аринга пыталась отобрать Трикси. По подлому, обманом, права не заявила.
Удивленным Оро-Ич не выглядел; он поощрительно склонил голову к плечу.
— Слушаю.
Прервал он Тейта только однажды, в самом начале, когда в рассказе всплыл червь сомнения. Я и пискнуть не успела, как меня выдернули из уютного подушечного гнезда, разложили на полу и прочно зафиксировали. По спине прокатилась волна мурашек — от беспомощности и инстинктивного, неодолимого страха. Сохранять спокойствие и не двигаться — немыслимо, невозможно... однако вырываться, пожалуй, было бы ещё глупее. Мне только и оставалось, что лежать, как послушная девочка, и тихо сопеть в желтоватый мох. Впрочем, ничего дурного мастер не сделал. Он осторожно погладил едва поджившие раны на шее и на запястье, причем голыми руками, а не щупальцами, как обычно, затем провел ладонями вдоль всего тела, от макушки до пяток, и констатировал:
— Следы остались, но не более того. Влияние Аринга утратила. Маронг воистину хорошо показал себя.
— Загляну потом к Кагечи Ро, он вычистит остатки, — откликнулся Тейт невозмутимо и мимоходом притронулся к моему лбу, точно успокаивая.
— Это будет разумно, — одобрил Оро-Ич, отпуская меня.
Я вернулась на свое место, украдкой потирая ушибленное плечо. С запозданием пришло понимание: просто так мастер бы не набросился. Значит, была вероятность, что вместе с червем сомнения Аринга подсадила ещё какой-то сюрприз. Уже не столько для меня, сколько для моих "лекарей" и "спасителей" — начнешь ковыряться, а оно рванет. Или магический часовой механизм сработает. Или "сюрприз" отреагирует на лицо избранной жертвы.
Ох... Жутковато ощущать себя ходячей бомбой.
И, кстати, все это косвенно подтверждает, что у Аринги разногласия были именно с мастером Лагона. Не в него ли она метила? Через меня — в Тейта, через Тейта...
— Разумно, — повторил мастер уже с заметной иронией и... одобрительно?
Будем считать, что плюс от него я заслужила. Надеюсь, зачтется мне в дальнейшем.
Когда рыжий дошел, собственно, до стычки с Арингой, перед глазами замелькали, как диафильм, картинки — склеенные в произвольном порядке образы из того дня. Похоже, Оро-Ич перетряхивал воспоминания. И вряд ли только мои, потому что Тейт вдруг запнулся на полуслове, а продолжил потом без энтузиазма. Когда он умолк, мастер взглянул на него, улыбаясь, как языческий истукан.
— Как по-твоему, Танеси Тейт, жива ли Аринга?
— Не знаю, — честно ответил рыжий. — Нормальные люди и обычные маги не выживают, если у них отнять половину тела и прижать камнем. Но мастеров нормальными и обычными не назовешь. И потом, столько айров в одном месте — это странно.
Оро-Ич на мгновение склонил голову к плечу, затем обернулся ко мне:
— А что скажешь ты, Бланш Трикси?
Я коротко вздохнула, прижала хвост своей гордости и с сожалением констатировала:
— Исходя из того, что мне уже довелось увидеть, четыре ученика просто физически не могут уничтожить мастера. В лучшем случае — отвлечь, задержать и убежать. Исключение — если сам мастер захочет умереть, а Аринга явно такого желания не выказывала. Значит, нам просто повезло, что мы выиграли достаточно времени, чтобы отступить, — заключила я, затем вспомнила недавние размышления о бомбах замедленного действия и добавила: — Возможно, Тейт правильно поступил, когда сразу увел нас на несколько уровней выше. Возвращаться, чтобы добить ее, было бы слишком... опасно?
Договаривая фразу, я запнулась, а потом увела интонацию вверх. Получился вопрос вместо утверждения. Мастер наверняка понял это, но все же ответил:
— Ты воистину верно оценила свои силы, Трикси. С той разницей, что возможно все, и даже величайший из мастеров может пасть от руки худшего ученика. Тот, кто забывает об этом, гордыней своей обречен на смерть. Тот же, кто помнит, однако делает неверные выводы, проживет не дольше.
В ушах у меня зазвенело. Эти слова показались вдруг очень-очень важными, причем не для мастера Оро-Ича и не в абстрактном смысле, а в самом прямом, насущном.
— Неверные?..
Взгляд желтоглазого инкуба стал лукавым.
— Да, Трикси. Например, такой: раз нет совершенной безопасности и абсолютной силы, то и доверять нельзя никому и никогда. Долго ли ты простоишь на одной ноге? А далеко ли уйдешь?
Тейт бросил на меня странный взгляд; если бы не эмоциональный фон, пропитанный чистым беспокойством и заботой, можно было бы принять это за выражение ревности. А потом подался вперед, втиснулся между мной и Оро-Ичем и ткнул пальцем в синее щупальце:
— Вы потому столько ног отрастили, мастер?
Честно говоря, я успела мысленно перебрать с десяток страшных кар за дерзость и перепугаться, но этот змей чешуйчатый лишь усмехнулся и хорошенько щелкнул рыжего щупальцем по лбу, возвращая в гнездышко из подушек:
— Неверно, Танеси Тейт. Потому я набрал столько глупых учеников.
Ох...
Как удар под дых.
Не знаю, что там понял и почувствовал рыжий, а у меня от одной шутливой фразы к горлу подкатил комок, а голову повело сильнее, чем от всех прежних инкубовских штучек мастера. Я очень, очень хотела бы... Нет, не броситься ему на шею, конечно — мы и с мамой-то обнимались очень редко, среди псиоников-эмпатов прикосновения если не табу, то очень редкое исключение из правил — но хотя бы сесть рядом, как с Эрнаном, чувствовать тепло тела и знать: меня поддержат. Что бы ни случилось, меня не используют и не обманут.
Но после бегства от свободных, после охоты на меня, предательства Аринги, того жуткого видения с Тейтом... Боюсь, даже если бы я каким-то чудом вернулась домой, то больше не смогла бы ощущать себя в полной безопасности даже с родным дядей. Вела бы себя, как прежде, но за всеми щитами и куполами думала бы о чем-нибудь неприятном.
